Текст книги "Паутина"

Автор книги: Елена Батуева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Что теперь будем делать? – спросил Макс.

– Надо найти мою крёстную – она поможет быстрее добраться до столицы, мы встали и пошли за Кириллом. – Может, даст лошадей... – размышлял вслух он, пока мы шли.

– Не боитесь, что получится, как в прошлый раз? – непонятно чему улыбнулась Фиона.

– Боюсь, – честно кивнул принц.

Мы всё дальше углублялись в лес. Солнце встало и теперь светило нам в спины. Становилось тепло и душно, в лесу было очень мокро и что-то постоянно хлюпало под ногами. Я уже сняла с себя плащ, сорвала с одного дерева веточку и отмахивалась ей от приставучей мошкары. Мы шли след в след, деревья напирали со всех сторон, и я чувствовала, что вот-вот упаду от усталости.

Примерно через час, когда солнце наверняка уже поднялось высоко, мы окончательно перестали его видеть. Лес стал настолько глухим, что лучи хоть и попадали на землю, но очень редко. Раннее утро в моих глазах сменилось поздней ночью. У меня начали заплетаться ноги, я то и дело спотыкалась обо что-то, норовя упасть носом в грязь.

А между тем вокруг дубовая роща сменилась непролазным ельником с буераками, оврагами и прочими малоприятными явлениями лесного ландшафта. В глаза всё время летели маленькие сучки и пылинки; руки и ноги я покарябала в кровь. О любимых босоножках пришлось забыть – одну я потеряла в первые двадцать минут бега от стражников Удо, а вторую выкинула за ненадобностью, и теперь, не смея поднять глаз на Кэт, шлёпала по болоту абсолютно босиком.

Фиона держала меня под руку. Мы обе были, наверное самые ослабшие – она из-за травмы, а я с непривычки, поддерживали друг друга, не давая упасть. Кирилл, как всегда, шёл первым, Кэт с Максом вторыми, а мы – калеки печально замыкали шествие. К обеду, когда мой желудок был готов переварить сам себя, я почувствовала под ногами твёрдую почву. Вообще, было удивительно, что то, во что превратились мои ноги после беспрерывного шлёпанья по воде в течение минимум шести часов, было ещё способно хоть что-то чувствовать. Тем не менее, мох, покрывающий твёрдую почву, на которой можно было бы даже попрыгать от радости, если бы на то были силы, символизировал конец шествия по болоту.

Мы вышли на небольшую круглую полянку, окружённую вековыми соснами. Прямо изо мха белыми кучками росли ландыши, а посередине поляны, лилипутом в стране гигантских деревьев, стоял крошечный домик с красной черепичной крышей и голубыми стенами, местами обросшими вьюнком. Под окнами красовались кусты роз, а на небольшом крылечке в горшках цвела герань.

Дверь в домик отворилась и оттуда, сгибаясь и громко ворча, вышла старушка в белом накрахмаленном чепчике. Она медленно спустилась и остановилась на последней ступени крыльца.

Прикрывая ладонью подслеповатые глаза, она посмотрела в нашу сторону. Солнце, вновь показавшееся над поляной, очевидно, мешало ей разглядеть нас. Она звучно откашлялась и крикнула:

– Опять пришли воровать мои ландыши, разбойники?! Вот я вам сейчас покажу! – она обернулась, достала из-за пазухи палочку, протёрла её носовым платочком и наставила на нас. Не успела она больше сказать и слова, как Кирилл вышел вперёд, прошёл полрасстояния от нас до домика и поднял руки вверх:

– Крё, не надо! Это я, Кирилл. Ты опять потеряла очки?

Старушка мгновенно изменилась в лице. Она спрятала палочку обратно, кряхтя, словно заправская пенсионерка, которую заставили заняться бегом с препятствиями, раскрыла объятья и пошла навстречу любимому крестнику. Кириллу пришлось встать на колени, чтобы дать ей поцеловать себя в лоб, но более нежной заботы о ком-либо со стороны бабушки, да ещё такой, я никогда не видела.

Фиона улыбнулась и потянула меня вслед за Кэт и Максом, которые поспешили к старушке засвидетельствовать своё почтение. Кирилл подозвал меня, взял за руку и потянул вниз, дабы старушка смогла меня лучше разглядеть. Я присела на корточки рядом с ним.

– Крё, знакомься, это Лена. Лена, это моя крёстная, я тебе про неё рассказывал, она – фея.

– Ты ему тоже не поверила? – обратилась ко мне бабулька. Я отрицательно покачала головой, она улыбнулась. – Ему никто не верит, но он же принц.

– Когда мы с ним познакомились, я не знала, что он – принц, – честно ответила я.

– Как так? – удивилась фея.

– Я тебе всё потом объясню, – предложил Кирилл. – Может предложишь нам чаю, мы очень устали.

– Конечно, – засуетилась крёстная, – а пока, может, вы, ребятки, поищете мои очки? В прошлый раз у вас это так здорово получилось. Фионочка, деточка, сделай милость...

– Конечно, Магда, мы поищем, – Фиона с Кэт переглянулись, еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться чему-то, известному только им.

Магда, так звали фею, проводила нас в свой дом. Мы то и дело нагибались, чтобы не стукнуться о люстру, не снести косяк или попросту не сделать окно там, где ему быть не должно. Пока Макс с Кириллом, заняв своими ногами треть гостиной, пили чай, а Кэт и Фиона были заняты поисками пенсне старушки, сама фея пригласила меня на кухню. Там она усадила меня за стол и даже предложила выпить какую-то гадость в крошечном, похожем на напёрсток, стаканчике. Я дёрнула головой в знак отказа, но настырная крёстная Кирилла едва ли не силой влила мне в рот эту дрянь, приговаривая:

– Пей, пей. Не гоже молодой девушке полдня босой по болотам лазать, – с состраданием глядя на мои опухшие ноги, произнесла она. – Ещё гадость какую-нибудь подцепить можно. А это – лучшее снадобье против всех болезней, если их, разумеется не запускать. Я тут смотрю, тебе обувка нужна, – она присела на стул напротив.

– Нет, что вы? Не стоит хлопот. Вот доберёмся до какого-нибудь города там и куплю себе...

– А у тебя есть деньги? – сощурила левый глаз фея.

– Нет, – я даже растерялась, вспомнив, что денег у меня и вправду нет.

– Да и до города, ты что, опять босиком пойдёшь? – спросила она, и её зеленоватое лицо, вдоль и поперёк испещрённое морщинами, расплылось в доброй улыбке. – Э-э-эх, нынешняя молодёжь, – отвлеклась Магда. – Вот раньше и не отпустят без трёх желаний. Давай, не стесняйся, – она вновь выудила откуда-то свою волшебную палочку. – Наколдуем тебе туфли. – Она начертала палочкой в воздухе треугольник и ко мне в руки буквально из ниоткуда свалилось чудо... хрустальное. Я уже не говорю про тончайшую шпильку и про серебряные колокольчики на мыске. Одевать на свои и без того уставшие ноги это было равносильно добровольному отказу от них. От долгой ходьбы у меня дрожали колени, и один неверный шаг мог бы расколоть подарок на тысячи осколков. Судя по всему, по моему вытянутому лицу, фея поняла, что подарок мне так понравился, что я лишилась дара речи. Не подумайте, что я – свинья неблагодарная, подарок мне и правда понравился, туфельки были очень хороши для музея. О том, чтобы прыгать в них по болоту или скакать, как предполагал Кирилл, на лошади, не могло идти и речи.

– Ну вот, и я, старая, кому-то угодила. Ну, что сидишь? Идём, идём. Я вас сейчас кормить буду, – с этими словами она повела меня в комнату, где уже собралась вся наша компания. Фиона и Кэт с самодовольным видом протянули фее очки:

– Они были в цветке с геранью, – доложила Кэт, и мы все уселись за крохотный стол.

Фея ещё раз взмахнула волшебной палочкой, и с кухни сами собой прямо по воздуху поплыли угощения. Каждому в руки влетело по тарелке, со звоном на них упали столовые принадлежности. Сначала прошествовало основное блюдо с кусками нарезанного мяса, затем миска с гарниром и соусницы. Казалось, что фея на них даже не смотрит – посуда всё делает сама по себе.

Скоро в комнате запахло едой, от этого аппетит только увеличивался, а Магда, умильно глядя на то, как мы, не прожёвывая, доедаем третью порцию добавки лишь глотала слюни. Ей, по её словам, есть "такие вещи" уже не позволял больной желудок.

Через час мы, довольные и сытые, развалились, кто где сидел, и мирно посапывали, видя десятый сон. Что ни говори – усталость брала и своё, мы даже не успелидобраться до кроватей. Магда сидела рядом и, радуясь вновь обретённым очкам, вязала, сидя в кресле. Мерный стук спиц друг о друга успокаивал, и сквозь сон я слышала её тихое бормотание.

Мы проснулись в семь часов вечера. Голова была просто оловянной, и от сбившегося режима у меня появились синяки под глазами. Ребята собирались в путь, последние приготовления близились к концу. Быстро темнело, и Магда носилась между нами, впихивая каждому мешки с едой и питьём.

Кирилл взял старушку под локоть, отвёл в сторону и о чём-то заговорил. Тему в общей суматохе я не поняла, но хорошо расслышала заключительные слова Магды. Мне даже показалось, что сказала она это не столько Кириллу, сколько нам всем:

– ... а на Удо наплюй! У него скоро годовщина – десять лет, как она сбежала, вот он и бесится. На коронации я буду – двадцать один год не покидала этот дом, а к тебе приеду, не беспокойся. Ты, главное, поторопись. А лошадей я вам дам, не беспокойтесь, вот только мышей посимпатичней найду...

Услышав последнюю её фразу, Кэт звучно хлопнула себя ладонью по лбу. Фиона, стоящая рядом со мной, прошептала:

– Опять та же история.

– Какая история? – переспросила я.

– Магда остаётся верна своим привычкам – никогда нормальных лошадей не даст, всё каких-то дефективных...

– Брось, – так же осторожно проговорил подошедший Макс. – Может в этот раз обойдётся.

– Ага, – саркастически заявила Фиона. – Жди! Вот увидишь, как полночь, так опять...

– Кстати про дефекты, – встряла я. – Думаете, можно на лошади босиком ездить?

– Так ведь Магда вам вроде дала туфли? – спросил Макс. – Я сам видел.

– Видел, – кивнула я и продемонстрировала подарок феи. – Хочешь, ещё посмотри.

Глаза Фионы расширились, Макс фыркнул и отвернулся.

– Это она сама вам дала?! – восторженно проговорила девушка.

– Ты думаешь, я бы это взяла?.. Без посторонней помощи?

– Что вы имеете в виду, миледи? – Фиона посмотрела на меня, как на марсианку. – Это же хрустальные туфельки. Волшебные...

– Я бы предпочла, чтобы это были кроссовки, – ответила я. – А что ты хотела сказать, когда...

Почти невесомые хрустальные туфельки существенно потяжелели у меня в руках. Я медленно опустила глаза – на ладонях у меня красовались новенькие "Рибок". Только тогда я поняла, что за подарок преподнесла мне фея. Фиона скептически смерила меня взглядом с таким видом, что мне даже стало неловко. Я ещё раз обернулась, чтобы посмотреть на Магду. Та таинственно мне улыбнулась, и мы вышли во двор. Там уже стояли пять взнузданных коней.

Кэт придирчиво осмотрела лошадей, глянула на часы, и, как настоящий ковбой из вестернов, запрыгнула на рыжую кобылу. Мы все последовали её примеру, я мысленно поблагодарила отчима за то, что он, несмотря на все мои пыхтения и сопения, всё-таки научил меня обращаться с лошадью, и двинулись с места в сторону леса. Я оглянулась на Магду – она стояла с поднятой вверх волшебной палочкой, а когда снова посмотрела вперёд оказалось, что деревья и кустарники будто сместились, освобождая нам путь и открывая усыпанную хвоей дорогу.

Как только домик старой феи скрылся за поворотом, Кирилл пришпорил своего коня, и тот полетел чуть ли не галопом. Мы все сделали то же самое, и теперь в тёмном лесу раздавался лишь стук копыт да уханье совы.

Мы скакали уже довольно долго, и я отбила себе всё, что только можно было отбить в таком бешеном темпе езды. Когда дело близилось к полуночи, я опередила Фиону и Макса и пристроилась рядом с Кириллом. Разговаривать на такой скорости было очень неудобно, но непрекращающаяся ноющая боль в пояснице брала своё и я всё-таки до него докричалась:

– А может, сбавим темп?! – выкрикнула я, уклоняясь от летящей прямо в лицо ночной птицы.

– Скоро полночь, нам надо покрыть как можно большее расстояние, ответил Кирилл, посмотрев на меня.

– А что случится в полночь? – не поняла я.

– А после полуночи и увидишь, – принц в голос рассмеялся и сильнее пришпорил коня. – Догоняйте! – крикнул он, и его телохранители, да и я вслед за ними, с улюлюканьем врезались в ночную темноту.

Я, не прекращая, глядела на часы. Когда до полуночи оставалось секунд пять, все резко натянули поводья, но лошади не успели остановиться окончательно. Мы неслись на полной скорости, когда я почувствовала, что конь подо мной попросту исчезает. По инерции мы пролетели ещё метра три, это по воздуху, а вот по земле...

Падать было больно, не скрою. Главное – обидно. Не то, чтобы я не догадывалась, что произойдёт в полночь, просто не хотела об этом думать. Итак, пропахав на мягком месте ещё метров пять – шесть, мы, наконец, остановились. Кэт проехала дальше всех, за ней следовал Макс, потом Кирилл, Фиона и я. Голова кружилась от незабываемого приключения, когда подо мной что-то зашевелилось. Как не странно, это была мышь, та самая, на которой я ехала ближайшие несколько часов. Ещё более странным мне показалось то, что когда я её выудила, держа за хвост, она оказалась к тому же ещё и живой. Не став церемонится, я откинула её куда подальше и встала, чтобы поправить съехавшие брюки и отряхнуть ноющий зад.

На вечерний туалет мы потратили минут пять, а затем, про себя ругаясь на ни в какую не изменяющую принципам старую фею, скорбно двинулись вперёд, волоча за собой мешки с едой – я была благодарна ей хоть за то, что пища не превратилась в то, чем она была раньше. Чем, правда, не знаю, но и проверять это не хотелось, ведь вполне возможно, там мог оказаться живой бычок, так сказать, послуживший основой для бутербродов с мясом. К тому же, мои хрустальные туфельки так и оставались кроссовками. В общем, всё могло быть гораздо хуже, но и об этом думать тоже не хотелось.

Да и вообще, я стала замечать за собой потребность жить сегодняшним днём, ведь где-где, а здесь за день завтрашний не мог поручиться даже принц, и я была тому живым свидетельством. Мы медленно ковыляли по дороге, разгребая ногами полусгнившую хвою. Рядом со мной шла Фиона, она, высоко задрав голову, любовалась на звёзды. В небе плыли две луны, освещая нам путь. По словам Кирилла, до ближайшего города мы должны были дойти ближе к утру. Это ободряло, хотя и не очень...

Лист пятый

Герцог фон Эйбен

И в этот раз Кирилл не ошибся с расчётом времени, затраченного на путь. Когда мы подошли к городу, начинало светать. Этот город был намного больше Ляуштрасса. Начнём с того, что находился он в устье небольшой реки со знакомым, правда не совсем речным, названием: Эльба. Множество маленьких домиков, рассеянных в радиусе пяти – шести километров, сконцентрировались вокруг великолепного замка, стоящего на возвышении. Замок был обнесён высокой белой стеной и площадь его показалась мне настолько большой, что наверняка могла вместить в себя всё население города в случае чего. Скорей всего, это и было его основной задачей.

Мы вошли на мощённые красным камнем улицы Тосквандоля и направились ни много ни мало к замку самого герцога. Было очевидно, что наёмники Удо ещё не успели здесь побывать, а это означало, что мы могли рассчитывать на настоящий королевский приём. К тому же, как выяснилось, главой этого города был герцог Янош фон Эйбен – любимый кузен принца, ближайший его друг.

Навстречу нам ехала небольшая карета. Хмурый извозчик уныло погонял лошадей своим хлыстом. Кирилл сделал знак рукой, и карета остановилась. Макс залез к извозчику, мы все сели внутрь, и карета, развернувшись, поехала в сторону замка. Фиона и Кэт мирно дремали, а я не могла оторвать глаз от просыпающегося города. Мы с Кириллом смотрели в одно окно, и он, гордый за то, что такой воистину сказочный город является частью его королевства, комментировал происходящее на улицах.

– Тосквандоль – вторая столица, если можно так сказать. Отсюда, кстати говоря, начинается главная дорога, ведущая в Саурваль с востока. По размерам он только ему и уступает. Мы с Яном очень любили тут проезжать, когда были совсем детьми. Наши матери – родные сёстры. Он был так горд, когда смог управлять этим городом. До моего отъезда почти каждый месяц звал в гости, показывал, что сделал нового. Видишь большое здание с колоннами? Это – суд. Раньше все вопросы решал герцог, но после того, как он закончил у вас юридический факультет МГУ, решил ввести здесь настоящую судебно следственную систему, – Кирилл даже не обратил внимание на то, как я удивилась, прослышав про МГУ. – Теперь всё думает, как помочь судьям разгрести повалившие жалобы. Жителям показалось крайне занимательным судится. Представляешь, даже если твой петух нечаянно разбудил твоего соседа – сосед имеет право жаловаться и требовать компенсации за моральный ущерб.

– Да уж, – потянула я. – А что там насчёт твоего брата и МГУ?

– А что насчёт МГУ? – не понял Кирилл. – Ян старше меня на два года, мне двадцать три, ему – двадцать пять. Вот он и поехал учиться раньше... Смотри, смотри! Это – лавка антиквариата. Тут я нашёл волшебное зеркало, которое может показывать всё, что захочешь. Малюсенькое такое, меньше пудреницы.

– Оно ещё у тебя?

– Нет, – принц пожал плечами. – Я его подарил. Точнее, его у меня выиграл... один человек. Хотя по правде это был Ян.

– Принц играет в азартные игры? – сделала страшные глаза я. – Разве позволяет королевский этикет?!

– Мы играли с Яном в карты... – как мальчишка, замялся принц. – А вон там, прямо, видишь? – он указал на розовый особняк за стеной из кустов и постучал по крыше кареты; мы остановились. – Фиона, – затряс её принц. Фиона, проснись же!

Фиона протёрла глаза и улыбнулась, глядя в окно. Она открыла дверь и вбежала в розовые ворота. В самом доме она пробыла не дольше пяти минут, а потом, счастливая, вернулась и постучала в дверцу кареты. Кирилл открыл, и она забралась к нам:

– Мои родители приглашают вас к нам в дом, милорд. Вас всех, – она посмотрела на меня самым выжидающим взглядом.

– Так это твой дом, – наконец догадалась я. Фиона кивнула.

– Пойдёмте, миледи. Они так хотят с вами познакомиться. Прошу вас.

– Иди, если хочешь, – произнёс Кирилл. – Я пришлю за вами Макса, а сам я должен непременно показаться Яну, а то будет невежливо.

Я недолго поломалась, но любопытство взяло своё. Мне очень хотелось познакомиться с родителями Фионы. Она говорила, что она потомственный телохранитель, правда, очень молодой. Хотелось посмотреть на кого-то более опытного. Я кивнула и вслед за Фионой вышла из кареты. Извозчик ударил хлыстом мостовую, и кони унесли принца с ребятами прочь.

Мы прошли по мощённой плитами дорожке к распахнутой двери. Там стояла женщина лет сорока с чёрными, как у Фионы, волосами и сложенными на груди руками. Она ласково улыбалась, глядя на нас. Фиона резвой поступью взбежала по деревянным ступеням и обняла мать:

– Мама, знакомься, это миледи Елена. Миледи, разрешите вам представить, моя матушка – графиня Клаудия Эдельвейс.

– Очень приятно, – я сделала неумелый реверанс.

– Проходите, прошу вас, – графиня Эдельвейс проводила меня в дом. – Я так рада вас видеть. Когда Фиона сказала, что отправляется с принцем в ваш мир, я так испугалась, а вот теперь вижу, что ничего страшного нет. Расскажете нам что-нибудь за чаем, миледи? – спросила она, проходя в холл. Прямо напротив двери была огромная лестница, уходящая налево. На полу лежал красивый ковёр, справа в дверном проёме виднелась гостиная со столом и камином. Дверь слева была закрыта, но, как только мы подошли к лестнице, она отворилась, и нам навстречу вышел мужчина в бардовом домашнем халате лет сорока пяти. Весь седой, как лунь, он опирался на замысловатую трость и медленно шагал в направлении холла. Остановившись рядом с нами, он поглядел на мать Фионы невидящими глазами.

– Клаудия, кто-то пришёл? Я слышал, дверь открылась.

– Папа! – Фиона бросилась на шею отцу. Тот немного опешил от неожиданности и трясущейся рукой погладил дочь по распущенным волосам. Фиона тихо утёрла выступившие слёзы и ещё раз посмотрела на отца. – Здравствуй, папа! Мы так давно не виделись... Вот я и приехала. Я же говорила, что через пару лет вернусь...

– Это было твоё первое задание, девочка, – голос старика дрожал. Как... как всё было? Расскажи мне. Ты, наверное, очень выросла, а я вот, уже совсем ничего не вижу, но... тут есть ещё кто-то?

Прерывать такую трогательную сцену мне было очень неудобно. Я почувствовала себя лишней и очень пожалела, что пришла вот так, незваной, в чужой дом. Фиона схватила меня за руку и притянула к своему отцу:

– Миледи, это мой отец, граф Михаэль Эдельвейс. Знакомьтесь! Отец, это миледи Елена, мы встретились в том мире... Ну, там, куда мы отправлялись вместе с принцем.

– Я очень рад знакомству, миледи, – граф поклонился. – Прошу прощения за свой внешний вид, мы не ждали гостей...

– Что вы?! – воскликнула я. – Здесь всё просто чудесно! Спасибо за оказанный приём.

Михаэль Эдельвейс улыбнулся, крепко сжал руку дочери и сказал жене:

– Клаудия, проводи их в комнаты, пожалуйста, а я пока пойду скажу слугам, что у нас сегодня праздничный обед. Твоя кормилица так обрадуется, когда узнает, что ты вернулась, доченька... Да, она так обрадуется, бормотал граф, проходя в гостиную; звук его шагов перемежался со стуком трости по паркетному полу.

Мы прошли на второй этаж, завернули направо и попали в небольшой коридор, в который выходили две соседствующие двери.

– Вот ваша спальня, миледи, я пойду распоряжусь, чтобы вам принесли чистое бельё.

– Спасибо вам, – я отворила скрипучую дверь и вошла в комнату. Судя по звуку, я поняла, что Фиона вошла в комнату рядом.

Спальня освещалась широким, во всю стену, окном, за которым находился балкон. Справа стояла кровать с прикроватной тумбочкой, будуарный столик и кресло, слева был небольшой гардероб, открыв который, я обнаружила несколько старых, запылившихся, но, тем не менее, великолепной работы платьев. Вход в ванную был рядом с гардеробом; судя по всему, ванная была у нас с Фионой общая.

Отодвинув пыльные шторы, я открыла дверь на балкон и вышла на отделанную мрамором длинную площадку. Я оперлась на бордюр и любовалась видом цветущего сада, когда другая дверь, ведущая в спальню Фионы, со скрипом открылась, и она показалась, уже одетая во всё домашнее.

– Вы уже тут? – довольно спросила она. – Смотрите на сад? Я по нему, наверное, больше всего тосковала.

– Ты сказала отцу, что не была дома два года, – Фиона с удивлением посмотрела на меня своими зелёными глазами, а потом удручённо отвела взгляд.

– Мой отец из-за слепоты несколько потерял нить времени... Так зачем расстраивать его лишний раз?

– Я хочу сказать, что в твоём возрасте два года не видеться с родителями... – я не сразу осознала, что она хотела сказать. – Что ты имеешь в виду?

– Мы не были дома ровно столько, сколько понадобилось принцу, мы – его верные слуги, – промямлила Фиона.

– Так сколько ты не была дома? На самом деле?

– Пять лет, – тяжело вздохнув, ответила она. У меня по спине пробежал холодок, я представила, в каком возрасте она отправилась служить принцу. Предугадав мой вопрос, Фиона произнесла. – Нам с Максом и Кэт было по двенадцать, когда мы закончили обучение. Все – золотые выпускники, гордость своих семей. Нас сразу же приставили к юному принцу, а через месяц он уехал... ну и мы вместе с ним. С год назад, когда в королевстве стало неспокойно, нам прислали ещё группу – на подмогу. Вы их, кажется, видели.

– Так где же они сейчас?

– Они отбыли раньше нас – расчистить путь. Но Тезарус стар – ему сложно открывать портал два раза подряд в одном месте. Хотя, вполне вероятно, произошёл перехлёст.

– Что это значит?

– Сама толком не знаю, – пожала плечами Фиона. – Но кажется, это связано с тем, что порталы на вход и на выход нельзя открывать в столь близко расположенных местах.

– Ладно, сейчас речь не об этом. А твоя мама в курсе?

– Конечно. Она и сама была на службе, так они познакомились с отцом. Телохранителями становятся очень рано, нас учат с детства...

– Что рано – это я уже поняла, – не отставала я, – но зачем ТАК рано?

– Обычно телохранители долго не живут... – спокойно ответила Фиона, ковыряя пальцем выбоину в бордюре. – Простите, миледи, но вы сейчас затронули такую тему... – она замялась.

– Которая меня не касается, – предположила я.

– Нет. Просто, вам этого не понять. Быть телохранителем – честь; славная смерть – смерть в бою за жизнь. И поверьте, это счастье, если ты смог её спасти.

– А телохранители есть только у королевских особ?..

– Ну что вы? – Фиона улыбнулась. – Сейчас такое время, что любой мало-мальски весомый дворянин пытается обзавестись личным телохранителем. Правда вот, личный клан – дело, касающееся только монархов. Даже у кардинала есть только наёмники.

– Личный клан?.. Не обижайся, но звучит, как личная фабрика по поставке пушечного мяса. Скажи мне, что я не права.

– Вы не правы, миледи, – Фиона Эдельвейс покачала головой. – Основатель нашего рода когда-то давно поклялся служить королевской династии. Как – дело каждого потомка. Я выбрала этот путь.

– В детстве? – спросила я.

– Здесь рано взрослеют, – Фиона развернулась и забралась на бордюр. Вы, я так думаю, это уже поняли.

– И ты готова умереть за принца?

– Мы все готовы, – Фиона даже не допускала никаких сомнений при ответе.

– Ведь ты любишь его, – в моём мозгу вихрем пронеслась мысль, перевернувшая всё вокруг. Фиона загадочно промолчала, потом спрыгнула с насиженного места и пошла к себе в комнату. У двери она остановилась и, не оборачиваясь, спросила:

– Сколько мне, по-вашему, лет, миледи?

– Пятнадцать, – не раздумывая, брякнула я.

– Мне скоро восемнадцать, – практически без эмоций проговорила Фиона, но даже в двенадцать, когда я впервые его увидела, я поняла, что между сюзереном и слугой никогда ничего не будет.

Она медленно и чинно удалилась с балкона, оставив меня с наедине с моими мыслями. Как странно было видеть такую преданность и полное понимание своей миссии в глазах этой девушки. Любыми способами защищать своего господина – ни больше, ни меньше. Я никогда раньше не говорила об этом ни с Максом, ни, тем более, с Кэт, но готова была поклясться, что они сказали бы мне то же самое. У них всех это в крови. Отец Фионы ослеп, но уж точно не от старости. Наверняка в какой-то схватке сияние опалило ему глаза. Её мать, такая спокойная, рассудительная женщина... Неужели она не осознавала, на что обрекает свою дочь? Этого я не могла понять, тогда...

В тот момент, когда мои волосы теребил ветер, приносящий из сада запах листвы, когда всё вокруг, впервые за столько часов, было дружелюбно настроено, я понимала, что наёмники Удо не сунутся в город родного кузена Кирилла. Весь мир, представлялось мне, способствовал тому, чтобы я попала домой, и ничто не могло меня остановить, так мне казалось... Тяжёлый разговор с Фионой отлетел на задний план.

Единственное, что по нехорошему скребло на сердце, были её к нему чувства. Конечно, я догадывалась; сложно было не заметить, как она на него смотрит. Но в памяти всплыли сказанные слова: "...между сюзереном и слугой никогда ничего не будет". Это внушало спокойствие, но от этого спокойствия я переживала ещё больше. Со стороны я бы смотрела на Кирилла и Фиону, как на Ромео и Джульетту: зарождающееся чувство, прекрасное от того, что ему не суждено проявить себя – романтичная такая история. Но я не была в стороне, по крайней мере, пыталась себя в этом уверить. Я не была влюблена – это правда, скрывать или надумывать нечто иное было бы просто по-детски. Но меня к нему тянуло, как тянет друг к другу разлучённых близнецов. Я видела родственную душу, а то, в чём призналась Фиона, заставило проснуться мою противную жабу. Я завидовала тому, что она и знает его дольше, и помочь ему может больше, чем я, да и общую тему для разговора им будет найти несколько проще.

Это навевало дурные мысли о собственном несовершенстве, недостаточной начитанности, да и вообще о том, что я родилась не в том месте и не в то время. Кто-то скажет: депрессия. Нет, депрессия – это болезнь, а у меня было капитальное расстройство на почве неразделённых чувств. Хотя... каких чувств?! Какое расстройство? В общем, бред, но я не могла с собой ничего поделать. Во мне боролись два человека, и я чувствовала, что побеждает некто совершенно бессовестный.

Вечером мы сидели в гостиной и праздновали возвращение Фионы и мой приезд. Мы немного выпили и теперь наперебой рассказывали, чем различаются два наших мира. Периодически это перерастало в настоящие дебаты: Фиона утверждала, что теперь уже не мыслит жизни без телевизора и рок-музыки, а я говорила, что нет ничего лучше чистого воздуха и голубого, незагрязнённого выхлопными газами, неба над головой. Клаудия и Михаэль Эдельвейс смеялись над каждым нашим словом, ни в какую не веря, что мобильный телефон, со всем количеством включённых функций, может уместиться на ладошке, а что зубные щётки теперь по сложности устройства не уступают автомобилю.

Часов в семь за нами заехал разряженный Макс. По военному выпрямившись, он доложил, что Кирилл изволит ожидать нас в королевском дворце, где в честь его приезда намечается бал. Мы с Фионой тревожно переглянулись. Макс развернулся и вышел вон.

– Зачем ему это? – спросила я.

– Нам надо как можно скорее попасть в столицу, – неуверенно сказала Фиона. – Милорду не следовало этого делать.

– Фиона, – укоризненно произнесла графиня Эдельвейс. – Ты так ничему и не научилась.

– Мама, я знаю, что не стоит обсуждать действия своего милорда.

– Я не это имею в виду. Судя по тому, что ты сейчас нам с отцом рассказала, принцу просто необходимо появиться в обществе. Столько времени его никто не видел – естественно, это вызывает подозрения.

– Удо старается вызвать смуту, – тихо произнёс отец Фионы. – Не стоит ему в этом помогать, убегая от своих подданных.

– Наверное, ты прав, папа, – углубясь в свои мысли, проговорила Фиона.

– Конечно, я прав, дочка, – рассмеялся он. – Ну, подойди же. Когда ты ещё будешь дома... Ты ведь, наверняка, прямо из замка поскачешь дальше.

– Да, – Фиона встала и подошла к отцу. Пока они прощались, графиня Клаудия проводила меня в комнату и раскрыла гардероб.

– Прошу, миледи.

– Что? – переспросила я.

– Умоляю, не стесняйтесь. Сейчас мы подберём вам великолепное платье для бала. Ведь это – ваш первый бал в нашем мире.

– Судя по всему, это вообще мой первый настоящий бал, – графиня улыбнулась:

– Ну, тогда...

Сидя в карете рядом с одетой в шёлковое платье Фионой, я чувствовала себя настоящей Золушкой. Да и туфельки у меня были хрустальные, те самые. Всё-таки отважившись придать им первоначальный вид – бал всё-таки – я теперь то и дело поглядывала на свои ноги. Безусловно, я не удержалась и ввела одно усовершенствование, незначительное... Теперь они были небьющиеся, а в целом – настоящая принцесса. Конечно, причёска из-за коротких волос у меня была не такая шикарная, как у Фионы, но графиня Эдельвейс и все служанки украшали нас с Фионой, как любимых кукол. На мне было замечательное розовое платье, расшитое жемчугом – ручная работа, между прочим. На Фионе было платье синего шёлка, в волосах, вместо шляпки – вплетено павлинье перо. Она вообще была очень хорошенькой, даже красивой, но в этом платье – не надо было никаких слов – я выходила на второй план. Но я была так рада, рада всему, что со мной происходило. Как приятно было видеть вытянутое лицо Макса, с каким удовольствием мы прошли мимо стражников у входа в главную залу и как здорово было наблюдать за тем, как чопорные старые леди следят за нами, не смея оторвать глаз.