Текст книги "В гостях у Лешего (СИ)"

Автор книги: Елена Артье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 28. Вещественные доказательства

– И долго мы с тобой будем играть в молчанку?

Катарина вопросительно покосилась на Светлану, продолжая помешивать в кружке давно остывший кофе.

– В молчанку? Я тебя внимательно слушаю.

– Ага, и поэтому ты уже пять минут не моргая смотришь в окно. Я понимаю, что возможно тебе не интересны мои заключения о проделанной работе, но могла бы так откровенно не игнорировать меня.

– Это не так, ты же знаешь, просто…

Как объяснить Светлане, что она оставила свою душу там, за поворотом, когда смотрела из машины на удаляющуюся спину Алекса? Сердце тревожно билось и требовало остановить его, забрать с собой и больше никогда не разлучаться! Она чувствовала, что это расставание не несёт в себе ничего хорошего для их ещё хрупких отношений. Интуиция вопила, что она его больше не увидит, а Катарина привыкла ей доверять. И в этот раз затыкала её поглубже, вспоминая каждое мгновение в объятиях любимого, перебирала каждое его слово.

В такие моменты девушка как-будто отключалась, как произошло и в этот раз. Не хотела обидеть Светлану своим невниманием, поэтому сказала:

– Прости меня, я сама не своя и очень переживаю, как он там. Прошло уже пять дней, а их всё нет и нет.

Кого она имела ввиду можно было даже не уточнять. Подруга лишь вздохнула, понимая, что мысли у Катарины были лишь об одном.

– Не переживай, всё идёт своим чередом и если бы что-то случилось, мы об этом уже бы узнали. Я хотела с тобой поговорить о дальнейших планах. Завтра мы с отцом уезжаем. Все материалы мы собрали и продолжим исследования уже в институте, так как здесь нам больше делать нечего. Ты же понимаешь, что должна решить: ехать с нами или нет.

Катарина понимала и, в то же время, не хотела принимать этого решения. Не хотела оставаться здесь одна в ожидании. Ещё в первый день возвращения Ивана увезли в город на лечение и Антон уехал вместе с ним. Несколько дней у них гостил следователь, разбираясь с найденными останками и Леониду Семёновичу несладко пришлось в отсутствии егеря, но все формальности были улажены.

Завтра уезжают остальные члены экспедиции, чтобы продолжить исследования уже в лаборатории. За прошедшую неделю Катарина много работала и расшифровала практически все найденные и зафиксированные на флешку записи. Её научный руководитель мог бы ей гордиться – свою работу она сделала на отлично, собрала интереснейший материал для своей диссертации. И кто бы только знал, что впервые она делала это не из научного интереса: она всего лишь пыталась отвлечься и не думать… Не думать о нём.

Она так и не решилась поселиться в его доме. Что бы она там одна делала? Одиночество и бесконечные мысли сломали бы её ещё в первые сутки. Да и как бы она попросила ключи у старосты Петровича? "Здравствуйте, я любовница Лешего и он просил дать мне ключи от его дома". Хуже не придумаешь, особенно в свете того, что Виктория была бывшей любовницей Алекса.

О, с ней у Катарины сложились довольно напряжённые отношения. Вооружённый словесными выпадами нейтралитет. Виктория точно уловила из разговоров изменившийся статус Катарины и словно ищейка по крупицам выуживала для себя ценную информацию. И скрипела от злости зубами. Поэтому девушки практически не разговаривали и держались друг от друга подальше.

А несколько дней назад Виктория уехала в город и Катарина вздохнула свободнее, перестав ощущать на себе злобный и завистливый взгляд.

– Я должна дождаться Алекса, – вернулась к разговору со Светланой, – я ему обещала. Я не уеду, пока не увижу, что с ним всё в порядке и мы не поговорим.

– Ну, как знаешь. А я пойду пока вещи соберу, да и ужин приготовить надо.

– А я прогуляюсь, – потянулась Катарина и, надев кроссовки, пошла на улицу. Ей необходимо было подумать и разобраться в своих мыслях и желаниях. Ноги сами собой несли её в сторону дома у излучины реки. Пусть хозяин отсутствовал, но она каждый день приходила сюда и сидела на крылечке, прижавшись к нагретым за день деревянным перилам и впитывала в себя их тепло и невероятный древесный запах. Так теперь пах для неё уют, так пахла её любовь…

Поднявшись на крыльцо она увидела, что дверь была немного приоткрыта. Сердце забилось быстрее и оглушительно застучало в висках. Как?! Когда он приехал? Дрожащей рукой открыла дверь и прошла в прихожую: тишина. После солнечного света глаза неохотно привыкали к сумраку, так как занавески на окнах были закрыты.

– Вот ты и пришла, – раздался сзади насмешливый голос и Катарина, вздрогнув, обернулась. – Неужели подумала, что он вернулся? Ключиков-то нет. А вот они где, родимые, у меня.

На диване сидела Виктория и покручивала на пальце связку ключей, металлический звон которых неприятно вспарывал тишину.

– Я думала, что ты в городе.

– Как видишь вернулась, чтобы дать тебе один ценный совет.

– И какой же? – с вызовом спросила Катарина. Не нравилось ей выражение превосходства, царившее на лице у соперницы.

– Уезжай отсюда, здесь тебе не место.

– Уеду, но после того, как дождусь и поговорю с Алексом.

– Ну ты и дура, хоть и кажешься умной. Не нужна ты ему, повёлся на красивое личико и безотказность. Я даже в чём-то его понимаю: мужик он страстный, а ты выглядишь как кукла. Да только мой он был, моим и останется. И если ты думаешь, что он уедет в город за тобой, то ты ещё большая дура, чем я ожидала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Катарина закипела, не желая слышать оскорблений:

– Это мы ещё посмотрим. Сама уберёшься отсюда или я тебе помогу, когда он приедет.

– Ну-ну, вот только вряд ли Алексей выгонит мать своего ребёнка. Меня.

Катарине казалось, что сердце её перестало биться и кровь отхлынула от лица. Неверя в происходящее покачала головой из стороны в сторону:

– Нет-нет, этого не может быть!

– Почему же, шесть недель констатировал врач. Так как ты думаешь, такой справедливый и принципиальный человек как Алексей откажется от своего ребёнка и предпочтёт ему любовницу?

– Ты врёшь! – закричала Катарина, чувствуя как медленно рушится её придуманный и счастливый мир.

И шёпотом повторила:

– Ты всё врёшь… У тебя нет доказательств.

– Хочешь убедиться? На, смотри…

На журнальный столик перед Катариной приземлились три продолговатые палочки и квадратный чёрно-белый листочек УЗИ. Ярко красные полоски горели перед глазами всполохами и вставали крестом на дальнейших планах Катарины. Спёрло дыхание и резко стало не хватать воздуха. Нужен кислород. Прочь. Прочь отсюда, чтобы не видеть довольное ненавистное лицо соперницы.

Обхватив себя руками от неожиданно пробившего озноба девушка отвернулась и молча вышла из дома, ещё несколько минут назад казавшегося воплощением домашнего уюта, а теперь превратившегося в усыпальницу умершей мечты.

Виктория смотрела ей вслед и удовлетворённая улыбка расплывалась по лицу: как вовремя она догадалась съездить в город! Получилось всё, как она задумала: против таких доказательств никто не устоит. Теперь австрийка уедет и Леший наконец-то поймёт, что лучше преданной и верной Виктории ему не найти.

А Катарина тем временем заплетающимися ногами спустилась к реке и рухнула на зелёную мягкую траву. В нескольких метрах журчала вода, а над головой проплывали белые воздушные облака. Такие же, невесомые, как и её любовь: вроде бы и есть, а ухватишься – и в руке не останется ничего.

По щекам текли слёзы, такие редкие для оптимистки Катарины и такие горькие. Мысли одна за другой пробегали в голове, цеплялись за память, пытаясь выстроить закономерность и разобраться в произошедшем, в своих разрозненных чувствах и решить, что же делать дальше.

Она безмерно любила Алекса, но так ли велики его чувства к ней? Ведь он так долго сопротивлялся и, надо признать, сдался под её же напором. В тот момент Катарине казалось, что она интересует его только как объект для временных отношений. Иногда она видела его взгляд полный восхищения и желания и думала, что Леший хочет чего-то большего, чем кратковременный роман. А порой ей казалось, что он относится к ней ровно и спокойно. Как к попутчице, благодарный за ласку и польщённый её вниманием.

Она сама призналась ему в любви, ни разу не услышав того же в ответ. В памяти тут же возникли его слова: " Будь моей гостьей…" Не хозяйкой, нет. Гостьей, с которой приятно скрасить своё одиночество.

Виктория права: такой мужчина как Леший может отказаться от женщины, но своего ребёнка не бросит никогда. Да и вряд-ли захочет уехать из этой глухомани, которую так любит и в которой есть место простой девушке Виктории, и нет места "принцессе" Катарине.

Что сделать для того, чтобы любимый мужчина был счастлив? Правильно, уехать и дать судьбе идти своим чередом. Не разрывать себе сердце ненужными объяснениями и не унижать своих высоких чувств. Оказывается, лёжа на земле так хорошо думается! Наверняка сама мать природа способствует принятию важных решений. Катарина поднялась, вытерла пыльным рукавом слёзы и пошла вперёд, не глядя на дом, ставший свидетелем её горького разочарования.

– Я уезжаю завтра с вами, – сказала девушка встретившей её Светлане и, под удивлённый и обеспокоенный взгляд, пошла собирать свои сумки.

Ну вот зачем она привезла всё это барахло? Кроме пары спортивных костюмов, хлопчатобумажных штанов и рубашек ей ничего не пригодилось. Складывая единственное своё платье, которое она взяла, Катарина не удержалась и разрыдалась, уткнувшись в дорогущую эксклюзивную ткань. И больше всего на свете ей в данный момент было жалко, что Леший так и не увидел, какая же она красивая в платье…

Глава 29. Новая подруга

– Может погостишь у нас немного? Я так соскучилась по тебе, – спросила Амелия, с тревогой глядя на свою младшую сестру.

Она совсем не узнавала Катарину в грустной девушке с болезненной тоской в глазах. Похудевшая и резко повзрослевшая она мало напоминала себя прежнюю. Куда подевалась та счастливая взбалмошная девчонка, какой она была ещё несколько недель назад перед экспедицией? Катарина поделилась с ней своими приключениями и Амелия не знала, радоваться ли, что сестрёнка влюбилась, или плакать от жалости, что всё так нелепо и грустно закончилось.

Катарина сидела перед зеркалом в гостевой комнате и задумчиво расчёсывала свои роскошные светлые локоны. Лёгкий и стильный макияж украшал точёное лицо, загрубевшая и покрасневшая кожа была увлажнена и приобрела золотистый оттенок благодаря полученному в путешествии загару. Обновлённый нюдовый маникюр, сарафан из последней коллекции Valentino – всё как всегда, за исключением того, что внутри девушки всё разрывалось от разочарования и боли. Когда же она угаснет и сменится равнодушием?

Катарина много раз за прошедшие дни перебирала счастливые мгновения в закоулках своей памяти и была благодарна судьбе, за то, что смогла испытать такие сильные чувства и узнать страсть и ласки любимого человека. Эти моменты девушка по крупицам собирала в тайный уголок своей души, чтобы в мгновения отчаяния согревать своё разбитое вдребезги сердце.

Поймав в зеркале обеспокоенный взгляд сестры, Катарина вымученно улыбнулась:

– Да-да, я знаю, что ты хочешь сказать: "Кати, ты самая красивая, интересная, умная, смешливая, интеллигентная, добрая, заботливая…" Но… не сегодня, Ами, и, наверное, не в ближайшее время. Мне в России больше нечего делать. Нужно вернуться к своей научной работе и доделать её, защитить, наконец, диссертацию.

– Милая моя, – обняла её за плечи Амелия, – обещай мне, что не станешь зацикливаться только на работе. Ты же не такая! Я понимаю, что сейчас ты страдаешь и моё сердце разрывается от сочувствия, глядя на тебя. И так хочется тебе помочь! Ты же говорила, что до конца будешь бороться за свою любовь, учила этому меня, а теперь так просто сдаёшься?! Может быть стоило дождаться и самой поговорить с этим мужчиной?

– Но что мне оставалось делать? Я не хочу видеть, как Алекс будет метаться между мной и своим ребёнком. Да и будет ли? Уже прошла неделя, как я здесь, и если бы он хотел быть со мной, то нашёл бы меня. Хотя бы даже через Леонида Семёновича или Светлану, у которых есть мой телефон. Значит решил оставить всё как есть и выбрать Викторию.

– А ты уверена, что этот ребёнок вообще существует? Вдруг эта стерва тебя обманула?

– Как ты себе это представляешь? Ладно УЗИ, там ещё ничего не понятно. Но как можно подделать тесты на беременность? Их не продают с двумя полосками на каждом углу. Нет-нет, какая бы завистливая она не была, не верю, что смогла бы спекулировать на беременности. Она же понимает, что Алекс обязательно узнает правду! Что…?

Катарина поймала задумчивый взгляд Амелии и услышала в ответ:

– А ты, Кати, уверена, что сама не залетела? Ведь, насколько я поняла, средствами защиты ни ты, ни он не воспользовались ни разу. Вдруг ты тоже носишь под сердцем его ребёнка? И тогда его выбор будет очевиден и…

Амелия замолчала с тревогой наблюдая, как из глаз Катарины покатились слёзы, портя её безупречный макияж. Она так редко видела её плачущей, что на мгновение вошла в ступор, чтобы тут же обнять сестру и взволнованно пробормотать:

– Прости меня, прости, прости…

– Не надо извиняться, – улыбнулась сквозь слёзы Катарина, – я была бы счастлива увезти в себе частицу Алекса, но вчера у меня начались месячные, поэтому увы… Мне от него ничего не осталось. Хотя, постой-ка…

Девушка встрепенулась от неожиданно пришедшей в голову идеи и кинулась к окну, чтобы увидеть, как на зелёной лужайке заливисто смеялся маленький Макс, играющий со своей собакой. Егор, стоящий рядом, с умилением наблюдал за представлением и иногда включался в эту нехитрую, но весёлую игру.

– Точно! – воскликнула Катарина. – Это то, что мне нужно.

– О чём ты говоришь?

– Собирайся, Ами, мне нужно наведаться в одно место перед отъездом.

– А куда, позволь поинтересоваться? Далеко?

– Сама не знаю, но Гугл мне в помощь…

– Ты меня, конечно, удивила, – сказала Амелия, глядя как сестра возится с несколькими пушистыми щенками. Когда они приехали в этот питомник, Амелия ещё не догадывалась, что Катарина задумала, а теперь, косясь на огромную мамашу, вышагивающую за решётчатым забором и порыкивающую на них, решила ещё раз уточнить:

– Кати, милая, ты уверена? Ты только посмотри, какие огромные они вырастают.

– Ага, огромные, добрые, преданные и самые лучшие.

Амелия наблюдала, как впервые за последнее время сестра улыбалась и выглядела счастливой. Вздохнула, принимая её выбор: если этот медведеподобный щенок то, что вернёт её к жизни, то она сама готова сделать ей такой подарок.

– А как порода называется? – решила уточнить у заводчика, переходя на ломаный русский.

– Кавказская овчарка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нам разрешат вывезти щенка за границу?

– Да вы не волнуйтесь, все прививки мы сделали, документы в порядке. Хорошая родословная. Разрешение получите без проблем.

Вскоре девушки возвращались домой к Новинским. На коленях у Катарины дремал маленький пушистый комочек, так похожий на Тайсона, только в уменьшенном виде. Девушка перебирала мягкую, ещё короткую шёрстку и чувствовала, как становится спокойнее и умиротворённее на душе: она увезёт с собой частичку России, вещественное доказательство того, что всё произошло на самом деле.

– Как ты его назовёшь? – тихо спросила Амелия, сидящая впереди рядом с Егором.

– Это девочка. Пусть будет… ээээ…. Тая.

– Таисия что ли? – удивился Егор, заглядывая в зеркало заднего вида.

Катарина попробовала "покатать" имя на языке, произнести его на двух языках:

– Тая, Таис, Таиси… А что, мне нравится! В моей новой жизни мне понадобится верный и надёжный друг, который будет напоминать мне, что все мечты сбываются, даже если немного не так, как нам хочется.

Катарина закрыла глаза и откинулась на подголовник, чтобы опять предаться воспоминаниям. И не видела, как тревожно переглянулись между собой Амелия и Егор.

Глава 30. В хмельном угаре

Спустя два с половиной месяца

– Леший, ты дома? Фууу, ну и запах, – раздался звучный голос, вырывая мужчину из пучины хмельного сна и разрывая голову болезненными спазмами. Тут же раздался звон покатившейся бутылки и отборный мат. – … ну ни хрена ж себе у тебя берлога засрана, ступить некуда.

– Тише, ты, – прохрипел Леший с трудом открывая глаза и мутным взглядом цепляясь за стоящего на пороге комнаты Сергея, по прозвищу Бурый. Тело отекло и не хотело подчиняться, а в глотку как-будто напихали битые стёкла. – Воды дай, раз пришёл…

– Я смотрю ты всё такой же "любезный", – усмехнулся друг, набирая в кружку живительной влаги и отдавая её Лешему. Тот кряхтя, словно старик, поднялся и с трудом закрепил своё тело в вертикальном положении, чувствуя как закружилась голова и тошнота поднялась к самому горлу. Проклятье, так хорошо было пребывать в забытье и не возвращаться в этот тоскливый и ненавистный мир.

– Чего припёрся ни свет ни заря? – спросил Леший и посмотрел исподлобья на друга.

– Так уже за полдень перевалило, мил-человек, – усмехнулся Бурый и тут же серьёзно добавил, – пора, Леший, выходить тебе из этого состояния. Завтра новая партия охотников приедет, надо их обустроить, рассказать, что к чему. Не мне тебе напоминать, что сезон начался.

– Вот ты этим и займись, а меня не трогай. Вот где у меня они уже сидят, – резанул рукой по своему горлу и похлопал по карманам в поисках сигареты. Никогда не думал, что станет заядлым курильщиком, а вот поди ж ты – не может начать своё "утро" без вредного дыма.

Нашёл пачку на полу у кровати и, чиркнув зажигалкой, с блаженством затянулся. И пусть психологи хоть на уши встанут, доказывая, что табачный дым не успокаивает – по хрену, ему затяжка помогала. Помогала дрожащими руками держаться за серые будни и не скатиться в пьянство окончательно. Только как вчера забыться в хмельном угаре он иногда себе позволял, ведь прошло ровно два месяца, как он лишился преданного и верного друга… Сука-судьба…

Он до сих пор не понимал, как так получилось, ведь ничего не предвещало беды. На след браконьеров они напали быстро и окружили их на месте преступления. Он старался не отсвечивать, чтобы не проявить предвзятости ни к одной из сторон, предоставляя Ломоносову делать самому его работу. Переговоры шли на повышенных тонах, но это не девяностые, чтобы палить сразу из оружия. У кого сдали нервы первым – в тот момент было не понять. Вот только через мгновение Леший осознал себя лежащим на земле под огромным телом Тайсона, из бока которого толчками выливалась кровь, а из глаз медленно уходила жизнь.

Сволочь-судьба…

Тяжело дались егерю последние месяцы: непростое задержание, очередные объяснения с отцом, поставившие окончательную точку в их взаимоотношениях, следствие и суды, завершившиеся условным сроком для стрелявшего и административными наказаниями для других. И здесь потянули за свои ниточки, чтобы отделаться минималкой.

Штраф за нарушение закона, а кто вернёт друга, спасшего его жизнь от шальной пули? Собачья жизнь для них ничего не стоила, тогда как сердце Лешего истекало кровью в память об умном и преданном товарище, которого он потерял так неожиданно, глупо, страшно.

Он вообще тогда вернулся в деревню сам не свой в надежде забыться в любящих объятиях Кати, его нежного и ласкового Катёнка. Чтобы вместе похоронить их общего четвероногого друга. Леший даже не сомневался, что она его ждёт и сможет утешить, хоть немного залечить его душевные раны.

Стерва-судьба…

Она бросила его. Оставила без объяснений, тогда, когда он нуждался в ней больше всего, заставляя проклинать женскую переменчивость. Он так и знал, что это случится – она сломается от деревенского быта и предпочтёт вернуться к роскошной и обеспеченной жизни. Вот только он делал ставки, что её терпения хватит подольше, по крайней мере до того момента, когда они встретятся и поговорят. И проиграл.

Трусиха. Жалкий трусливый Катёнок, нагадивший ему в самый неожиданный и трагичный момент. Как же он её ненавидел, за то, что дала надежду на новую жизнь. За то, что заставила его сердце вновь биться для неё, склеила его из осколков и тут же, наигравшись во влюблённую девочку, разбила вдребезги.

– Кхе-кхе…

Ворвался в мысли кашель Бурого, заставляя вновь вынырнуть из омута памяти. Стряхнул пепел и затушил практически до фильтра скуренную сигарету.

– Чего-то ещё хотел спросить?

Бурый замялся и, отводя взгляд, нехотя ответил:

– Не хочу влезать в ваши отношения, но она прохода не даёт и слёзно просит с тобой поговорить…

– Нет, я ей всё сказал, – отрезал, поморщившись Леший. – Вот заноза в заднице, если б не Петрович – давно бы послал так далеко, что не вернулась бы.

Виктория кружила вокруг него уже два месяца, пытаясь навязать свою заботу и не понимая, что делает этим только хуже. Леший не понимал, чем обусловлена её возросшая активность: неужели решила, что если Катя уехала, то он тут же возьмёт её к себе в постель? Если первые дни он кое-как терпел её дружеское участие, то после того, как она начала поливать грязью Катарину и рассказывать, что австрийка говорила перед отъездом, он указал Виктории на дверь и с тех пор обходил девушку стороной. Он не желал слушать эти сплетни – слишком больно зацепила.

Да, Катя поступила подло, бросив его без объяснений, тогда как обещала ждать. Но он один имел права её осуждать, ненавидеть и при этом безмерно любить. Он один. И никто больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бурый вздохнул и хлопнул друга по плечу со словами:

– Ладно, понял, сами разберётесь. Но ты бы привёл себя в порядок, а то ведь вечером Семёныч со Светланой приедут.

Леший огладил ещё больше отросшую бороду и зарылся пальцами в густую всклоченную шевелюру. Когда он последний раз смотрелся в зеркало? Что ж, ради Семёныча можно и причесаться, ещё бы расчёску какую найти…

– А ты я смотрю прям повеселел, ожидая гостей, – усмехнулся Леший, внимательно глядя на друга, – никак Светлану ждёшь?

– Приглянулась она мне, – пожал плечами Бурый и широко улыбнулся, – ухаживать за ней буду.

– Ну-ну, ты ж её один только раз и видел, когда они приезжали в последний раз…

Леший замолчал, не в силах озвучить день, когда товарищ с дочерью приехали его поддержать. Светлана толком не могла объяснить, почему Катарина уехала, поменяв своё решение в последний момент. Может испугалась остаться одна – кто теперь знает? Да и вообще он смутно помнил, что тогда происходило. А оно вон как – Бурый влюбился, да ещё так скоро. Хотя леший и сам убедился, что и одной встречи бывает достаточно для этого. Проклятье, нет сил смотреть на влюблённого друга. Неужели он тоже при виде Катарины походил на блаженного?! Тьфу, ты, опять она перед глазами…

– Ну ты иди, готовься, ухажёр, – буркнул Леший, кивая на выход, – в баньку там сходи, рубашку погладь. А у меня тоже дела есть… Расчёску, что-ли, поищу…

Леший подходил к дому Леонида Семёновича с трудом заставляя себя делать шаг за шагом. Прошёл двор, на котором стоял знакомый внедорожник, открыл дверь в сени. В нос ударил аппетитный запах еды и мужчине стало тяжело дышать: он не был здесь с того утра, когда они отправились в экспедицию.

Тяжело было признаваться себе в тонкой душевной организации, которой раньше, как ему казалось, он был лишён. Иначе почему так странно и неровно забилось сердце от пришедших воспоминаний и ощущения дежавю: точно так же несколько месяцев назад он поднимался в горницу, чтобы хоть мельком увидеть Катарину и тайком полюбоваться её красотой и непосредственностью.

– Ностальгия, мать его! Старею… – пробурчал Леший и решительно преодолел оставшиеся ступени.

Открыл дверь и едва ли не наткнулся на Леонида Семёновича. Чуть дёрнул губы в улыбке, выражая свою радость от встречи и подал руку для приветствия:

– Здорово, с приездом. Никак охотится соизволил?

– Да нет, мы с дочерью на этот раз здесь с другой миссией.

– Это с какой же?

– Гостей мы тебе привезли, пообщаться…

Леонид Семёнович отошёл и глазам Лешего представилась удивительная пара: рыжеволосая хрупкая красавица и высокий брюнет, бережно обнимающий её за плечи. От женщины заверсту разило интеллигенцией и каким-то ненавязчивым аристократизмом: от прямой, словно струна, спины до элегантной причёски. От изучающего взгляда егерь даже немного стушевался и представил себя со стороны: заросший огромный мужик в помятой рубахе и трениках. Стало неуютно и он засунул руки в карманы, чтобы не начать перед гостями прихорашиваться.

И словно вторя его мыслям раздался мелодичный женский голос со знакомым акцентом, который вкупе со сканирующим его взглядом, пробирал до печёнок:

– Бог мой, и что моя сестра в нём только нашла?!