Текст книги "Скандал в светском обществе"
Автор книги: Элен Бронтэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
7
– Хорошего вам утра, миссис Верней! – тонкий голосок за спиной заставил Эмму вздрогнуть: обычно никто не вторгался в буфетную в такой ранний час.
Она едва не уронила стопку чистых скатертей, которые намеревалась передать горничной, и с невольной досадой обернулась к нарушительнице уединения. – Мисс Гартнер!
Воспитанница леди Фелтвик уже в третий раз являлась с каким-нибудь поручением от своей покровительницы, а ведь эти дамы приехали в Ричмонд-холл лишь вчера! Но гостья, похоже, считала, что устранить причины ее неудовольствия может лишь экономка, и не доверяла ни собственным горничным, ни прислуге Ричмондов.
Мисс Гартнер была маленькой, юркой девушкой с остреньким подбородком и крючковатым носиком. Она все время улыбалась странной, рассеянной улыбкой, поэтому невозможно было догадаться, о чем она думает на самом деле. Ростом и фигурой напоминала скорее девочку-подростка, нежели восемнадцатилетнюю молодую леди. Джорджина Ричмонд почти переросла ее.
В отличие от сводной сестры, Шарлотта Фелтвик была крупной, ширококостной девушкой с правильными, но тяжеловатыми чертами лица и решительным характером. Миссис Верней видела ее всего два раза, но уже уверилась в том, что мисс Шарлотта не позволит матери выдать ее замуж без ее на то желания. Девушка одевалась к лицу, не стремясь следовать моде, но стараясь подобрать фасон так, чтобы ее лишенная изящества фигура выглядела как можно лучше. «Вот у кого следует поучиться Сильвии, – подумала Эмма накануне вечером, когда наблюдала, как мисс Фелтвик стремительной, размашистой походкой прогуливается вдоль террасы в ожидании, пока Сильвия закончит показывать мисс Гартнер чайный домик. – Шарлотте очень идет этот золотисто-коричневый оттенок, блеск волос отвлекает взгляд от чересчур широкого носа, а глаза, напротив, кажутся глубже и загадочнее».
Между сводными сестрами не было заметно теплоты. Похоже, их не связывало даже подобие дружбы. Как и следовало ожидать от такой дамы, как леди Фелтвик, ее воспитаннице, для которой всегда находилось поручение, приходилось нелегко. Но к чести мисс Шарлотты надо сказать, что она не пыталась помыкать Джейн, скорее просто не замечала ее. Что думала сама мисс Гартнер, никому не было известно.
Эмма слышала, что ее матерью была кормилица Шарлотты, умершая почти сразу после рождения дочери. Мисс Фелтвик в то время исполнилось два года. Леди Фелтвик взяла осиротевшую девочку к себе и воспитала из нее леди. О мистере же Гартнере никто никогда не слышал.
«Не удивлюсь, если эта девушка затаила злобу на тех, кто принимает участие в ее судьбе, – решила Эмма. – Чем-то она напоминает мне Джорджину. Надеюсь, от нее нам не стоит ждать неприятностей».
Мисс Гартнер сообщила экономке, что ее «дорогая тетушка», как она говорила о леди Фелтвик, хотела бы, чтобы на ее постели заменили подушки. Те, которые у нее сейчас, слишком маленькие и недостаточно мягкие. К тому же она может уснуть только на подушках, пахнущих лавандой.
Эмма пообещала немедленно распорядиться насчет замены подушек и надеялась, что после этого девушка уйдет. Но мисс Гартнер продолжала с любопытством смотреть на экономку, пока это внимание не показалось миссис Верней навязчивым.
– Вы хотели сообщить мне что-то еще? – вежливо спросила она, но без сердечности в голосе. – Может быть, ваша комната оказалась недостаточно уютной?
– О, нет-нет, что вы, – поторопилась рассеять эти предположения мисс Гартнер. – Я просто задумалась над вопросом, кого вы мне напоминаете. Могла я когда-нибудь видеть вас в Лондоне?
– Вероятно, могли, – равнодушно пожала плечами экономка. – Но я не была там уже несколько лет. Вы в те годы были еще совсем маленькой девочкой.
– И все же, вы как будто похожи на кого-то, кого я видела прежде, – пробормотала мисс Гартнер, ее нос сморщился от несдерживаемого любопытства.
Эмма сделала вид, что очень занята своими скатертями, и девушке пришлось извиниться и уйти.
«Только этого мне не хватало, – думала Эмма, тщательно рассматривая на свет одну из скатертей в поисках выведенного недавно пятна от соуса. – Не может быть, чтобы мисс Гартнер меня узнала! Навряд ли она могла часто выезжать, скорее леди Фелтвик использует ее в качестве одной из горничных. Но не стоит сомневаться, что мисс Джейн хитра и наблюдательна. И почему Сильвия тянется к ней, вместо того чтобы подружиться с ее старшей сестрой?»
Старшая мисс Ричмонд и в самом деле побаивалась мисс Фелтвик. Возможно, дело в том, что самой Сильвии не хватало тех качеств, которыми в полной мере была наделена Шарлотта, – решительности и уверенности в собственной правоте. В прошлый раз мать с дочерью гостили у Ричмондов пять или шесть лет назад. Мисс Гартнер же у них не бывала, поэтому беспрестанно восторгалась размерами дома и сада, проявляла живое участие к занятиям Сильвии, и мисс Ричмонд по-детски радовалась этому. А Шарлотта не терпела праздной болтовни и без стеснения одергивала Джорджину – уже за одно это Сильвия должна быть ей признательна. Пожалуй, мисс Фелтвик была единственной из всех гостей, кого побаивалась Джорджина, и даже сама миссис Ричмонд реже прибегала к своим ужимкам в ее присутствии.
Эмма была уверена – будь она моложе, тоже тушевалась бы в обществе такой девушки. Но на пороге тридцатилетия миссис Верней находила, что у совершенно несносной леди Фелтвик выросла на удивление разумная дочь, лишенная к тому же дурных качеств матери – склонности к беспричинным перепадам настроения, непомерной гордыни и бесцеремонности.
От других гостей, с которыми экономка встречалась прежде, не стоило ожидать каких-либо особенных выходок или капризов. Обычно Квинстоны наслаждались относительным покоем, ведь даже три дюжины гостей, приезжавшие на балы и вечера Ричмондов, не могли нанести дому такой урон и так шуметь, как их шестилетние мальчики-близнецы вместе с десятилетней сестрой.
Миссис Милберн по всякому поводу спрашивала мнения своего супруга, что тот сносил с завидным терпением. А ее племянник, предназначенный в супруги мисс Фелтвик, считался приятным молодым джентльменом, но больше сказать о нем было нечего.
Теперь, когда миссис Верней смогла составить мнение о леди Фелтвик и обеих юных леди, которых та привезла с собой, Эмме оставалось лишь дождаться двоих, кто интересовал ее больше всего, – мисс Линдси и мистера Рэндалла!
Дел у экономки с первого же дня, когда в доме поселились друзья Ричмондов, конечно, было намного больше, чем в начале лета. Но при этом она чувствовала обычно некий душевный подъем. Праздничная суета напоминала прежнюю жизнь, наполненную встречами с такими разными людьми, взглядами и улыбками, одобрением и неприязнью. Пусть теперь она едва прикасалась к повседневной жизни манящего столь многих светского общества, в такие дни Эмма чувствовала себя более живой, чем когда ветреными зимними вечерами читала книгу у себя в комнате или смотрела из окна гостиной, мебель в которой была укрыта чехлами, на дождь пополам со снегом, немилосердно обрушивающийся на беззащитный сад.
Милберны и мистер Беркли прибыли на следующий день. Миссис Милберн не считала зазорным для себя поболтать с экономкой. Она отчего-то была уверена, что миссис Верней нуждается в просвещении, ведь Ричмонд-холл так далек от Лондона!
После вечернего чаепития, когда соседи разъехались, молодежь развлекалась игрой в лото, а миссис Ричмонд и леди Фелтвик обсуждали достоинства и недостатки моды на ботинки с длинным острым носком, миссис Милберн нашла экономку в музыкальном салоне.
Леди Фелтвик показалось, что паркет здесь недостаточно блестит, и хозяйка дома вынуждена была успокоить свою высокородную гостью тем, что попросила миссис Верней к завтрашнему утру привести пол в салоне в подобающий вид.
Эмма приказала лакею вновь зажечь свечи и теперь прохаживалась по ярко освещенной комнате и рассматривала паркет под тем или иным углом. Она была уверена, что свою работу прислуга выполнила на должном уровне, но миссис Ричмонд назавтра потребует отчета о том, что сделано. И нужно решить весьма непростую задачу: то ли распорядиться, чтобы небольшой участок паркета посреди комнаты начали натирать сразу перед тем, как хозяйка направится мимо салона к завтраку, чтобы она могла убедиться – распоряжения всегда неукоснительно выполняются, то ли сделать так, чтобы слуги попались ей на глаза, якобы возвращаясь после выполнения приказания. В том и другом случае Эмма никого не собиралась заставлять натирать паркет заново, у прислуги и без этого хватало работы.
За этими размышлениями ее и застала миссис Милберн. Обычно экономка избегала болтливой женщины, но сегодня неожиданно поняла, что это именно тот человек, который ей нужен, ведь она может рассказать что-нибудь о мистере Рэндалле!
– Всякий раз удивляюсь, как прелестно убран этот дом! – начала миссис Милберн, едва только Эмма вежливо ответила на ее приветствие. – Вы ведь не принимаете всерьез слова леди Фелтвик? Паркет выглядит превосходно, вот и мой дорогой супруг подтвердил это.
Миссис Верней, осторожно подбирая слова, заверила гостью, что паркет, конечно, содержится в надлежащем состоянии, но проницательность леди Фелтвик достойна восхищения, и отмеченные ею упущения должны быть ликвидированы.
– Право же, ее не стоит слушать, – упорствовала собеседница. – Ах, когда я думаю, что мой дорогой Энтони будет вынужден жить с ней под одной крышей, дорогая Шарлотта уже не кажется мне желанной партией для него!
«В этом году она склонна повторять слово «дорогой», – отметила для себя Эмма. Обычно миссис Милберн использовала какой-нибудь эпитет, выражавший ее мнение об окружающих людях, в том числе о мистере Милберне и ее собственном племяннике. «Милый» и «бесценный» – те слова, что могла припомнить экономка, видевшая гостью в третий раз в жизни.
– Я полагала, мистер Беркли и его супруга будут жить отдельно от леди Фелтвик, – заметила Эмма.
– Вы совершенно правы, дорогая миссис Верней, – миссис Милберн прошла в глубь салона и уселась на диван. – У Энтони прекрасный дом, и они могли бы свить там очаровательное гнездышко вдвоем с Шарлоттой. Но дорогая леди Фелтвик считает, что ее дочь слишком молода, чтобы самой заниматься домом. Но, на мой взгляд, она самая разумная из всех молодых леди, что я встречала!
С этим утверждением Эмма могла смело согласиться. К тому же Шарлотте уже исполнилось двадцать лет – не так уж мало для леди, собирающейся выйти замуж. Ведь впереди ее ждет еще долгая помолвка.
– Увы, леди Фелтвик сумеет настоять на своем, а кроме нее, Энтони придется мириться и с присутствием этой мисс Гартнер! Терпеть не могу эту девушку, она как будто охотничья собака, все время вынюхивает что-то, мне так и кажется, что она вот-вот бросится под стол и укусит меня за ногу.
Экономка стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони, и все же едва сдержала смех. Иногда собеседница бывала очень забавной!
– Что ж, вашему племяннику потребуется все терпение, если только его жена не перестанет слушаться своей матери после свадьбы.
– Признаться, я тоже на это надеюсь, – согласилась миссис Милберн. – Думаю, дорогая Шарлотта только и ждет возможности поскорее избавиться от опеки леди Фелтвик. Пока девушка зависит от нее, бедняжке приходится мириться с причудами матери. Но, как только Шарлотта станет миссис Беркли, она сможет делать все, что захочет.
Миссис Милберн покосилась в сторону двери и шепотом попросила Эмму проверить, не подслушивает ли их разговор мисс Гартнер или кое-кто еще. Экономка прекрасно поняла, на кого намекает собеседница, и без всякого удивления выполнила просьбу. К ее радости, в коридоре никого не оказалось, но она все же поплотнее прикрыла дверь и вернулась обратно.
Джорджину миссис Милберн не любила так же сильно, как и желтый цвет. Она даже осмеливалась говорить миссис Ричмонд, что та неправильно воспитывает дочь, из-за чего между обеими дамами случались ссоры, после которых они прекращали всякие отношения на несколько месяцев. Обычно миссис Милберн советовалась со своим супругом, как ей лучше примириться с родственницей, и он предлагал пригласить чету погостить немного в доме племянника – миссис Ричмонд очень нравилось гулять по берегу озера, расположенного во владениях мистера Беркли. Супруги принимали приглашение, и мир восстанавливался.
Миссис Милберн по-своему неплохо относилась к Сильвии, и за это Эмма готова была выслушивать ее болтовню. Старшая мисс Ричмонд даже иногда гостила у Милбернов, не имеющих своих детей.
Однако надо было как-то повернуть разговор в направлении мистера Рэндалла, иначе экономка смогла бы добраться в свою комнату далеко за полночь, если собеседнице захочется пересказывать все лондонские сплетни.
– Не стоит огорчаться заранее, – самым мягким и сочувствующим тоном произнесла Эмма. – До венчания еще очень далеко, а пока лучше готовиться к празднику по случаю будущей помолвки. Уверена, гостям будет приятно чувствовать свою причастность к соединению влюбленных сердец.
– Полно, миссис Верней, мы обе знаем, что о влюбленности не может быть и речи, – захихикала миссис Милберн. – И мой племянник, и Шарлотта понимают, что их союз – благо для них самих и их семей. Они будут счастливы соединиться, но, увы, им не суждено пережить таких глубоких чувств, как довелось мне и моему дорогому мистеру Милберну!
Эмма почувствовала досаду – леди опять говорит не то, что ей хочется услышать!
– Я слышала от миссис Ричмонд, что среди гостей будет джентльмен, недавно покинутый своей супругой… – протянула она. – Не будут ли разговоры о помолвке причинять ему боль?
– Вы очень добры, дорогая, – миссис Милберн довольно улыбнулась, как делала всякий раз, когда ей предоставлялась возможность поделиться сплетней с тем, кто ее еще не слышал. – Вы говорите о мистере Рэндалле, он прибудет вместе с Квинстонами. Что ж, его и правда оставила жена, но я почитаю это за благо для него.
– О, в самом деле? – поощрительные нотки в голосе миссис Верней чрезвычайно обрадовали собеседницу.
– Поверьте, я знаю, о чем говорю! – с пафосом воскликнула она. – Мой дорогой мистер Милберн не так уж чтобы дружен с мистером Рэндаллом, но мы нередко встречались с ним у общих знакомых. И ни на кого из нас он не производил впечатление человека легкомысленного, хотя бы отчасти напоминающего того же Райенфорда, о котором болтает вся округа. И надо же было джентльмену жениться на сестре владельца театра!
– О, – только и смогла сказать Эмма, на большее не хватило бы сил, да миссис Милберн и не нуждалась в развернутом ответе.
– Да-да, можете себе это представить? Девушка, выросшая в такой среде! Откуда у нее возьмутся изысканные манеры и правильные представления о чести и долге? Да она ничуть не лучше этих актрисок!
Миссис Верней глубоко вздохнула. Ее собеседница так мало знает о мире за кулисами театра и все равно судит о нем. Как и остальные…
– Не буду долго распространяться о миссис Рэндалл, она того не заслуживает, – видно было, что на самом деле миссис Милберн не возражает против долгого рассказа об этом несчастливом браке, но опасается не успеть закончить свою историю прежде, чем кто-нибудь прервет ее. – Осмелюсь заметить, я с самого начала думала, что джентльмен совершил ошибку, но он не послушал советов друзей и женился. Мало того, он ввел эту неблагодарную женщину в приличное общество!
– И она сразу зарекомендовала себя как дурная женщина? – собеседница Эммы сильно бы удивилась, узнай, что девушка может поделиться с нею сведениями о миссис Рэндалл.
– Напротив, она казалась необыкновенно милой, – миссис Милберн явно не могла простить миссис Рэндалл своего разочарования. – Многие считали ее красивой. К тому же она обладала легким характером и умела устраивать для гостей прелестные вечера с пением и танцами. Мы с мистером Милберном, правда, не бывали там, но слышали, что хозяйка дома ничуть не стесняется своего невысокого происхождения и часто вовлекает гостей в домашние постановки. Правда, она не осмеливалась приглашать в дом своего супруга бывших подруг, актрис, но сама проводила много времени в театре.
– А что мистер Рэндалл? – Эмма еще никогда с таким вниманием не слушала миссис Милберн.
– Сперва во всем потакал ей. Но после, как мне кажется, стал уставать от ее беспечности, а за ее живостью не обнаружилось ни ума, ни тонкого вкуса, и он все чаще отсутствовал дома по вечерам.
Миссис Милберн покачала головой – уж она-то не допустила бы, чтобы дорогой мистер Милберн проводил в клубе больше времени, чем дома.
– Неудивительно, что в его отсутствие она позволяла себе все больше и больше вольностей в поведении. Вскоре и друзья супруга перестали посещать ее вечера, а вместо них миссис Рэндалл принимала этих вульгарных нуворишей, покровительствующих актрисам. Вы ведь знаете, каждая актриса непременно старается найти себе любовника побогаче!
Эмма постаралась не ответить каким-нибудь возмущенным восклицанием. В конце концов, в этих словах была истина.
– Говорят, одного из них мистер Рэндалл обещал даже спустить с лестницы, – миссис Милберн в упоении закатила глаза: возможность сплетничать о человеке, который будет несколько недель жить с ней под одной крышей, необыкновенно вдохновляла ее. – Это случилось до того, как он женился. Никто не знает подробностей, но там была замешана эта женщина, я уверена! Джентльмену стоило подумать, кого он решился взять в жены!
Об обстоятельствах, связанных с его женитьбой, Эмма знала достаточно. Ее намного больше интересовало крушение брака, поэтому она спросила собеседницу, что случилось после того, как мистер Рэндалл нашел, что супруга не так благонравна, как он полагал, когда делал ей предложение.
– Брат познакомил ее с этим мужчиной, итальянцем, то ли Капотелли, то ли Клавиотелли, я не запомнила фамилию, – миссис Милберн презрительно поджала губы. – И в один прекрасный вечер мистер Рэндалл, вернувшись из клуба, обнаружил дома лишь прислугу, а супруга исчезла, оставив записку. Но что в ней говорилось, никто так бы и не узнал, если бы одна любопытная горничная не прочла ее прежде хозяина. Девушка рассказала другим слугам, а те своим знакомым, и вскоре весть, что жена бросила мистера Рэндалла ради иностранца с сомнительным прошлым, облетела весь Лондон.
Сердце Эммы сжалось от боли. Сколько бы страданий он ни причинил ей, его несчастье вызывало в девушке горячее сочувствие.
– Ему не составило особого труда добиться развода: друзья оказались на высоте и помогли повлиять на нужных людей, и все же репутация неминуемо пострадала, – миссис Милберн тоже сочувственно вздохнула, в сущности, она не была склонна к злорадству. – Несколько месяцев он жил затворником в своем поместье, но зимой снова начал выезжать. Мы виделись с ним весной, и он выглядел не так уж плохо для человека, чье сердце разбито. Уверена, любовь к жене просуществовала не так уж долго. Она все сделала, чтобы лишиться его привязанности!
– Что ж, в таком случае развод, вероятно, лучшее, что могло с ними случиться, – заметила Эмма.
Миссис Милберн с готовностью согласилась и очень кстати вспомнила, что ее саму, скорее всего, уже разыскивает дорогой мистер Милберн. Миссис Верней была рада остаться одна, поэтому от души пожелала собеседнице доброй ночи и распрощалась с нею.
Некоторое время Эмма сидела, сцепив тонкие пальцы, и смотрела на паркет, но мысли ее занимали отнюдь не привычные заботы. Если бы миссис Ричмонд заглянула в салон, она весьма бы удивилась, застав экономку отдыхающей на диване. Наконец женщина опомнилась и медленно, с трудом переступая ногами, направилась в свое тихое пристанище на четвертом этаже.
Она по привычке остановилась на площадке, чтобы найти силы для последнего подъема, и спустя две или три минуты повернула к лестнице, когда заметила в глубине слабо освещенного коридора какое-то движение. Прищурив глаза, Эмма рассмотрела фигуру в неброском платье, закутанную в шаль. Незнакомка явно шла со стороны лестницы для слуг и очень торопилась, иначе заметила бы экономку. Эмма не стала дожидаться, когда девушка войдет в одну из комнат, она и без того знала, что только мисс Данфорт может оказаться в этом коридоре в столь поздний час.
– Глупышка не послушалась меня, и не мне винить ее за своенравие, – бормотала Эмма, пока преодолевала одну ступеньку за другой. – Хоть бы Райенфорд увлекся мисс Гартнер, вот ее мне ничуть не жаль!
Увы, остроносенькая Джейн осталась не замеченной этим любителем восхищаться женской красотой, а флиртовать с дочерью леди Фелтвик он не осмелился, да и она не была настолько хорошенькой, чтобы заинтересовать джентльмена. Миссис Верней не знала, что не далее как сегодня вечером мисс Шарлотта ответила на неудачную шутку Райенфорда резкой отповедью, но ничуть не удивилась бы и от души одобрила ее.
«Не ожидала от племянницы мисс Брискотт подобного поведения, – подумала Эмма перед тем, как вернуться к собственным переживаниям. – Можно было надеяться, что тетя передала девочке свое благонравие и разумный взгляд на жизнь, но нет. Или мисс Данфорт глупа и надеется, что сумеет опутать Райенфорда сетями брака, или она не бережет свою честь. Надо ли мне ради памяти мисс Брискотт вмешиваться в эту историю? Как бы она ни завершилась, Энн уже никогда не заслужит моего уважения. Пусть я и должна ей посочувствовать, ведь я и сама едва не совершила непоправимую глупость. Вернее, совершила, и не одну, но что-то удержало меня от настоящего падения».
Занимаясь привычным туалетом, Эмма несколько раз уронила щетку для волос, поцарапала ладонь и едва не потушила свечу, когда пристраивала ее на тумбочке возле кровати.
– Уже завтра я увижу его, – шептала она вместо молитвы. – Мне не следовало бы показываться на глаза ни ему, ни его друзьям, но разве я смогу удержаться? После всего, что наговорила миссис Милберн, мне так жаль его! Я прекрасно помню Марсию и не услышала ничего нового о ее привычках. Но ведь он выбрал ее, и можно было ожидать, что миссис Рэндалл оценит, какой чудесный человек достался ей в мужья! Увы, страсть к развлечениям и привычка быть всеобщей любимицей испортила характер девушки. Ах, если бы только я могла узнать, насколько сильно он страдает! О боже, я совсем не думаю о Сьюзен, как можно быть такой бессердечной! Бедняжка наверняка претерпела множество лишений, прежде чем добралась до Англии. Она никого здесь не знает и вынуждена общаться с теми, кто был с ней добр, даже если эти люди ей не нравятся. А я думаю о мужчине, которого когда-то любила, вместо того чтобы придумать, как позаботиться о сестре!
Сон не шел, мучимая тягостными воспоминаниями и угрызениями совести, Эмма поворачивалась то на один бок, то на другой, пока окончательно не оставила попытки заснуть. С ней и раньше бывало такое: сильная усталость пополам с волнением сбивали сон. Но обычно выручала чашка ароматного чая и остатки утреннего кекса, если только у нее хватало сил проделать длинный путь до кухни.
Сегодня определенно был не тот день, а завтрашний предвещал еще большие треволнения, ведь экономке не суждено быть в гостиной вечером, наблюдать искоса за мистером Рэндаллом и ловить его взгляды. Скорее всего, этим займется мисс Гартнер, для бедной сироты даже мужчина, перенесший развод, остается прекрасной партией, а мисс Джейн явно не из тех, кто не понимает, что для нее лучше!
И поговорить с мисс Линдси ей навряд ли удастся, хотя она может ненароком постучаться в комнату гостьи и спросить, всем ли она довольна. Убедиться, что Сьюзен не слишком уж одинока и несчастна и не утратила присущей ей когда-то жизнерадостности – единственное утешение, которое может позволить себе миссис Верней.
Остаток ночи она просидела у раскрытого окна, а когда небо уже стало светлеть, заснула, положив голову на сложенные на подоконнике руки.
