Текст книги "Серебряный конь"

Автор книги: Элайн Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Зададим жеребятам жару

Вскоре после этого значительно потеплело, Громобой внезапно увел табун из Каскадов и направился в сторону труднопроходимого хребта, на который показывали матери своим детям с другой стороны реки Крекенбек. Когда лошади добрались туда, жеребятам открылся совсем другой мир, который еще предстояло освоить, – не широкие долины и обильные пастбища Каскадов с их высокими снежными и редкими красноватыми эвкалиптами, а крутые горные кряжи и низкорослые деревья, узкие ниточки ручьев и скрытые от глаз ложбинки со снежной травой.

Жеребята наслаждались жизнью. Они играли в прятки между гранитными столбами, бегали наперегонки с круч, так что из-под копыт у них вырывались камни и с грохотом скатывались вниз, обгоняя их. Но больше всего им нравилось купание в Крекенбеке. Они плескались в воде и пускали пузыри, фыркая и дуя на воду, бегущую по прохладным бурым камням и блесткам слюды, а потом гонялись друг за другом и катались по песку.

Жеребятам исполнилось уже по два месяца, и Мирри с Бел Бел не упускали ни одной возможности познакомить их с новой местностью. Другие кобылы никогда не уходили самостоятельно так далеко, и когда у молодняка затевалась большая игра в прятки, никто из жеребят не мог сравниться с Таурой и Ураганом в знании этих мест.

Бурая кобыла Брауни была ленива. Она держалась поближе к Громобою и разыгрывала из себя важную особу, как и говорила Мирри, поэтому сын ее Дротик только и умел, что всем досаждать. «А чему еще и могла научить его Брауни», – сказала как-то Бел Бел. Зато он по-прежнему был самым крупным и сильным среди жеребят табуна. Не один раз он больно кусал Тауру и Урагана, а однажды Таура хромал целую неделю от сильного удара в подколенное сухожилие.

Как-то жарким, душным днем, когда на горных вершинах лениво сидели большие грозовые тучи, Дротик был какой-то особенно зловредный, без конца гонялся за Таурой и безжалостно его кусал.

– А ну-ка давай убежим, – сказал Таура Урагану. – Ему нас не догнать!

И они поскакали прочь, а Дротик и половина остальных жеребят бросились за ними вдогонку.

– Мы им зададим жару! – крикнул Таура своему другу, когда они мчались бок о бок вниз, в глубокую расщелину. – Мы не мы будем, если не отделаемся от Дротика!

Они с шумом и треском поскакали вниз, Дротик со своей свитой следовал по пятам. Все ниже, ниже по каменистому склону, затем они ринулись в пустые заросли, и тут Таура неожиданно присел на задние ноги и резко свернул на очень узкую тропу, которая шла вверх по расщелине.

Они услыхали, как остальные прогрохотали вниз, после чего сами тихонько потрусили дальше, стараясь производить как можно меньше шума. Тропа пошла круто вверх, и друзья поняли, что скоро окажутся гораздо выше остальных, когда выберутся из кустарника.

Таура снова вернулся на каменистый склон и уверенно, словно горный козел, держась на ногах, легким галопом пересек его, направляясь к нагромождению камней на выходе из расщелины. Тауре и Урагану удалось отыскать тропу в зарослях, но Таура был уверен, что у Дротика это не получится. Один раз он поискал их глазами и увидел, что остальные жеребята далеко внизу, но уже начали взбираться наверх.

Когда друзья добрались до гряды, им пришлось идти шагом. Они не сразу нашли начало нужной тропы. Но найдя, стали осторожно пробираться между большими каменными глыбами, иногда перелезая через них. С одной стороны вздымалась почти отвесная каменная стена, с другой был отвесный обрыв.

Они слышали, как другие жеребята, спотыкаясь, с грохотом пересекают склон холма, но сами ни разу не задерживались и не оглядывались назад – все внимание приходилось сосредоточивать на каждом шаге, чтобы не сорваться с кручи и не грохнуться на дно глубокой расщелины. Таура ощущал, как кожу его покалывает от страха, как пот струится по шее и бокам. Глупо было бы сейчас свалиться! Но вот наконец они благополучно перебрались на другую сторону гряды и оттуда заржали, издеваясь над Дротиком, который все еще искал, где бы перейти через гребень.

Дротика это так разозлило, что он полез прямо вверх, безо всякой тропы. Таура и Ураган могли теперь позволить себе немного отдохнуть, прежде чем возвратиться назад. Затем они снова двинулись в путь между гранитными столбами, через жесткий кустарник и низкие снежные эвкалипты, уходя из тех мест, где прежде паслись кобылы. Трава тут не росла. Таура понял, что другие жеребята ни разу не потрудились обследовать эти места.

Друзья заметили наконец, что сделалось очень жарко, светлая шкура Тауры потемнела от пота. Они остановились на минуту передохнуть и обратили внимание на толпящиеся в небе черные тучи.

– Надо только радоваться, что мы знаем дорогу назад, – заметил Таура.

Приближались остальные жеребята, поэтому два друга повели их дальше, к невысокому холму, который был уже окутан серым туманом.

Увидав, что и другие жеребята тоже поднимаются на холм, Таура и Ураган прошли сквозь туман и быстро спустились по другую сторону холма. Потом спрыгнули на дно ручья с крутыми берегами который пробил себе путь вдоль подножия холма Там они повернули по ручью на восток, и пробежали еще какое-то время, и только тогда остановились, чтобы напиться.

Погони слышно не было, хотя разок Тауре послышалось ржание.

– Этот ручей приведет нас почти к самой стоянке, – сказал он.

– Да, – отозвался Ураган. – Пошли!

– А как же быть с теми?

Оба огляделись. Облака уже облепили горы и спустились так низко, что дальше нескольких ярдов ничего не было видно.

– Неплохо, конечно, потерять Дротика в хорошую погоду, – заметил Таура, – но погода сейчас меняется. Да и мамаши жеребят на нас разозлятся, хоть и знают, что Дротик заслужил наказание.

– Это верно, – согласился Ураган. – Пожалуй, стоит их поискать.

Они прошли по ручью назад и опять вскарабкались на крутой склон. Теперь они ясно расслышали ржание, доносившееся с вершины холма.

Ураган задрал голову и прислушался.

– Кажется, они ходят кругами, – заметил он. – Не будем спешить, пусть узнают, каково это – заблудиться в облаке.

Когда они добрались до верха, то с трудом различили в тумане жеребят, которые сгрудились около скал, ища защиты.

Таура с Ураганом приблизились к ним, возникнув из тумана, точно призраки.

– Не знаете, как найти дорогу домой? – спросил Ураган.

Дротик не ответил, однако остальные столпились вокруг пришедших.

– А вы можете отвести нас обратно в таком тумане? – спросили они.

Таура с минуту молча смотрел на них, затем обратился к Дротику:

– А ты хочешь домой, о быстроногий Дротик?

Тот с хмурым видом кивнул.

Как раз в этот момент раздался раскат грома и в скалы, точно хлыстом, ударила молния. Таура не обратил на это никакого внимания.

– Будешь вести себя хорошо и обращаться со всеми вежливо? – спросил он Дротика.

Ответа не последовало.

– Ну что ж, – заключил Таура, – тогда мы с Ураганом отправляемся домой сами по себе. – И он повернулся было, как будто собираясь снова войти в облако. За спиной у него опять сверкнула молния, превратив Тауру как бы в серебряное изваяние.

Остальные жеребята тронулись вслед за ними, но Дротик стоял как вкопанный.

– Дротик будет вести себя как следует, иначе мы все сейчас нападем на него, – заявила Звездочка, бурая кобылка, которой всегда хотелось бродить вместе с Таурой и Ураганом и с их матерями.

– Пусть так, – согласились друзья. – Тогда не отставайте от нас.

Последние слова почти заглушил рокочущий гром и шум хлынувшего дождя.

Дрожа не только от страха, но и от холода, жеребята последовали за Таурой и Ураганом, а те повернули вниз и спустились в более защищенное о дождя русло ручья. Здесь гром словно обрушивал прямо на них, и Таура с удовлетворением увидел что Дротик напуган не меньше остальных. Местами ложе ручья расширялось, по берегам появлялись трава или песок, давая жеребятам возможность перейти на легкий галоп. Порой они пробирались между камней. Наконец ручей сделал поворот на север, и его длинная дуга привела их назад, туда, где должен был пастись табун. Даже когда жеребята оказались совсем близко к старшим лошадям, тучи были настолько черными и густыми, что только Таура и Ураган знали – они уже дома.

Бел Бел и Мирри спокойно завели жеребят в табун, но по тому, как переминались с ноги на ногу остальные кобылы, путешественники поняли, что те встревожены. Брауни как-то глупо заржала, увидев Дротика, и принялась его всего обнюхивать.

– Что ты там такое устроил? – спросила Бел Бел, когда Таура подошел к ней пососать молока.

– Пытался проучить Дротика. Может, сейчас на какое-то время перестанет безобразничать.

– Будь осторожен. Он наверняка всегда будет больше и сильнее тебя, – предупредила его Бел Бел.

К ним подошла мать Звездочки.

– Зря вы учите своих сыновей такой самостоятельности. Добра от этого не будет, – сказала она сердито и повернула голову к Тауре: – Куда это ты завел сегодня наших жеребят?

Звездочка, однако, проговорила с несчастным видом:

– Мы сами виноваты… и Дротик.

– Ох уж этот Дротик! – проворчала кобыла. – Скверный из него вырастет конь.

– И скверный враг. – Мирри многозначительно посмотрела на своего сына и потом на Тауру.

Облава на брамби

В особенно ясные дни дикие лошади могли разглядеть скот, пасшийся по другую сторону реки Крекенбек. Изредка им встречался какой-нибудь зверь, пришедший напиться воды, но в основном лошади держались одного места для водопоя, там, куда не приходил скот, потому что где скот – там и человек.

Как-то раз Бел Бел с Мирри и жеребятами поднимались в гору позади особенно высокого гранитного столба. Они еще не вышли из-под деревьев и были скрыты от чужих глаз, как вдруг увидели человека: он стоял на вершине скалы и оглядывал местность.

Лошади замерли на месте, ноздри у них затрепетали. Человек продолжал стоять, широкая шляпа защищала его глаза от солнца, шея была обмотана красным платком, на нем были выгоревшие штаны для верховой езды, в руке он держал свернутый кнут.

– Скотовод, – шепнула Бел Бел. – Где-то там должна быть его прирученная лошадь, а может и пара дружков. Ветер несет наш запах прямо к нему.

– Он его не почует, – с презрением произнес Мирри.

– Зато его лошадь почует.

И впрямь тут же послышалось ржание, стук копыт и даже звяканье удил.

– Он недалеко, надо уходить! – Бел Бел повернулась к Тауре. – Приглядись к нему, сынок. Вот твой главный враг.

Таура не запомнил того, кто пытался схватить его, когда он спал на склоне хребта Бараньей Головы, но с тех пор в нем поселился страх перед человеком. На слова матери он только отозвался: «Бежим!»

Они бесшумно скрылись, и тем же вечером, когда весь табун пасся около широкого потока, Бел Бел с Мирри рассказали Громобою и кобылам с годовалыми жеребятами о том, что видели.

– Не нравится мне это, – закончила рассказ Бел Бел. – Человек этот привык к горам, и привело его сюда не просто любопытство, он явился с какой-то целью.

– Они наверняка знают, что многие из нас всегда проводят здесь лето, – добавила Мирри. – Плохо, если они явились сюда охотиться за нами.

– Ну мы-то получше их знаем эти края, – похвастался Громобой, но вид у него при этом был далеко не радостный.

Бел Бел и Мирри стали с этих пор еще пристальнее следить за своими жеребятами и подпускали их к реке либо очень рано, либо очень поздно, когда люди, жившие в хижинах или палатках, возились около котлов с водой, кипящих на кострах.

Человека видели еще раз, и в этом случае видел сам вожак, когда пасся с табуном на своем привычном месте. Мужчина стоял прямо над ними, как будто высеченный из камня.

Известие это всполошило Бел Бел и Мирри, и они стали еще строже нести караул.

Этим летом выдалось много жарких дремотных дней, и хотя жеребята в основном лежали, растянувшись на траве, и лишь едва подергивающиеся хвосты говорили о том, что они живы, обе матери несли караул по очереди и спали тоже по очереди в течение дня. Но все равно однажды они страшно перепугались, когда услыхали какой-то незнакомый шум далеко внизу.

Что это было? Кто-то продвигался сквозь мертвый сухостой, причем так не ходят никакие дикие звери. Может быть, это прирученная лошадь с седоком?

Никакого запаха они не учуяли, хотя и принюхивались к ветру, и напряженно прислушивались. И опять повторился тот звук. Кобылы разбудили жеребят и потихоньку двинулись наверх.

Когда Таура хотел было вспрыгнуть на большой каменный выступ, Бел Бел щипнула его и оттолкнула назад.

– Не делай глупостей, – одернула она его, – отличную мишень ты из себя сделаешь! Обратно за деревья и веди себя тихо!

Иногда они замирали на месте и прислушивались, но какое-то время никаких других звуков, кроме крика горной сороки и болтовни серых горных попугайчиков, в глубине леса слышно не было. И вдруг во время очередной остановки им послышалось какое-то слабое движение, такой тихий звук, что никто, кроме обитателей австралийского буша, не расслышал бы его, но они знали, что это какой-то дикий зверь вроде них самих. И правда, вскоре мимо проскакали три серебристо-серых кенгуру.

Таура и Ураган пришли в восторг от такой встречи, но Бел Бел и Мирри явно встревожились. Короткое время спустя они увидели четырех жеребят, которые тоже взбирались на гору.

Так они дошли до узкого чистого ручья, где жеребятам захотелось поиграть.

– Быстро попейте, и идем дальше, – скомандовала Бел Бел.

Три черных попугая вдруг вылетели из листвы деревьев, росших около ручья, со своими обычными пронзительными криками, и жеребята в испуге отскочили. Мирри боязливо посмотрела назад.

– Уверена, там что-то происходит, – пробормотала она.

Даже порыв ветра, зашуршавший в блестящих листьях, заставил кобыл нервно вздрогнуть. Тут же они увидели несколько лошадей из собственного табуна, которые направлялись к их главной стоянке – в сторону маленькой террасы, недалеко от вершины гребня. Бел Бел и Мирри догнали кобыл с жеребятами, и Бел Бел спросила:

– Ничего странного в полдень не видели?

Ответила мать Звездочки, вид у нее был испуганный:

– Не видели, но слышали – едут люди верхом и еще кнут тихо щелкал. Что тут понадобилось людям?

Вскоре на небольшом расстоянии от себя они сквозь заросли увидели нескольких кенгуру, которые мелькали между деревьями, держа путь наверх.

Бел Бел повернула голову к Мирри.

– Нас гонят в гору, – сказала она. – Людей, должно быть, очень много.

– Мы туда и идем, – сказала мать Звездочки. – С Громобоем и остальными как-то безопаснее.

Бел Бел кинула взгляд на Мирри.

– Надо думать, они охотятся за нами, дикими лошадьми, а не за кенгуру.

– Счастливо! – бросила Мирри вслед бегущим, когда те потрусили дальше, а потом обернулась к Бел Бел: – Попробуем пройти поперек склона и удрать от людей.

– Ничего лучшего в голову не приходит. Нам бы добраться до расщелины и там спрятаться, но с людьми, возможно, есть собаки… Нам-то с тобой, может, и удалось бы от них убежать, но с жеребятами это труднее. Но все равно идти надо. – И, как всегда, молочно-белая кобыла пошла впереди, оба жеребенка за ней, а Мирри – за ними.

Внезапно в буше наступила угрожающая тишина, стало очень жарко, вокруг сгустился запах скипидара. Бел Бел резко отпрыгнула в сторону, когда у нее почти из-под ног выползла медноголовая змея. За ушами у кобылы выступил нот.

Наперерез ей на холм поднимались два коричневых валлаби.

– Да, нас гонят, – буркнула Бел Бел себе под нос.

Дальше им по дороге попались еще несколько брамби, все в поту, тяжело дышавшие. Передняя лишь на секунду задержалась, чтобы сказать:

– Если пойдете так дальше, наткнетесь на охотников. Они уже недалеко. Лучше следуйте за нами.

– Люди и так повсюду, – отозвалась Бел Бел.– Единственный способ – это попробовать проскочить между ними в обратную сторону.

Остальные лошади, однако, продолжали свой прежний путь в гору, бока у них раздувались, в воздухе стоял густой запах лошадиного пота.

Бел Бел снова пустилась бежать, все быстрее ловко пробираясь сквозь эвкалиптовый лес, она даже перешла на быстрый галоп, когда оказалась на травянистой поляне. Насколько это было возможно, она избегала ступать на камни, чтобы их не выдал стук копыт. Только бы добраться до расщелины..

И тут она увидела первого человека. Он ловко сидел на аккуратной серой лошадке, а рядом с ним трусила квинслендская голубая пастушья собак хилер.

Бел Бел быстро отступила назад и, повернув на сто восемьдесят градусов, погнала перед собой жеребят. Быть может, человек не успел заметить ее. Если отойти назад на несколько сотен ярдов, а потом свернуть вниз, возможно, удастся проскочить через заслон из людей и собак. Но когда она повернула вниз, наперерез ей галопом уже мчались те же всадник и собака.

Собака заметила диких лошадей и кинулась вперед, намереваясь преградить им путь, при этом она старалась укусить не Бел Бел и Мирри, которые могли лягнуть ее в ответ, а Тауру.

Таура, никогда еще не видевший собак, в панике поскакал вверх, а Бел Бел стала догонять его, пытаясь завернуть назад, сделать еще одну попытку обмануть всадника и пса, помчаться по склону вниз, но пес хорошо знал свое дело и не отставал от Тауры. А тот скоро утратил всякую способность слышать то, что ржанием внушала ему мать, и Бел Бел оставалось только сопровождать жеребенка в его безумном галопе вверх по склону, при этом она старалась лягнуть собаку, нанести ей удар передней или задней ногой. Наконец ей удалось угомонить голубого хилера – она подскочила к нему, когда он вцепился зубами в заднюю ногу Тауры, и больно укусила пса за спину.

После чего Бел Бел поскакала плечом к плечу с Таурой, разговаривая с ним, пытаясь успокоить его, внушить бодрость, и все это время она задавала себе вопрос: как быть дальше? После нескольких быстрых взглядов назад она убедилась, что Мирри с Ураганом исчезли. Всадник отстал на порядочное расстояние и отозвал пса, который уже сделал свое дело, направив лошадей вверх по склону.

Бел Бел слегка куснула Тауру за плечо.

– Сбавь скорость! – сказала она. – Они не гонятся за нами.

Таура и в самом деле уже задыхался. Теперь он замедлил ход, а вскоре и вовсе пошел шагом.

– Мы передохнем вон в той густой полосе снежных эвкалиптов, – проговорила Бел Бел, – а там еще раз попробуем пройти поперек склона в сторону расщелины.

Однако время для бегства было упущено. Их снова окружали всадники с собаками. Ее с сыном опять безжалостно гнали вверх. Каждый раз, как она делала попытку пересечь склон, перед ней возникал всадник. Скоро люди нагнали нескольких дрожащих кобыл с жеребятами, а впереди слышалось движение множества брамби. Бел Бел сделала еще одну попытку уйти наперерез в сторону лощины, но в ту же минуту оттуда к ней примчались еще несколько диких лошадей.

– Не беги в ту сторону, – сказали они. – Там полно людей и собак. Скорей! Скорей! – И в панике они поскакали дальше.

Бел Бел поняла, что их всех окружили и гонят в сторону главной людской стоянки.

«Должно быть, у них где-то там устроен загон», – решили они. Не впервые они попадала в облаву, когда скотоводы охотились на брамби. Ей не хватало Мирри. Мирри – хороший друг, и она лучше разбирается в обычаях людей. Она бы знала, где они построили загон, чтобы отгонять туда диких лошадей. Что касается самой Бел Бел, то ей пришло в голову лишь одно возможное место – в узком входе в долину в самом ее конце.

Она попробовала поговорить с Таурой, пока он окончательно не заразился паникой, охватившей остальных брамби.

– Сынок, – сказала она, – держись со мной рядом. В каком-то месте люди поставят загородки, чтобы мы не могли убежать. Если останешься рядом со мной, мне, может, и удастся не попасть и ловушку, только будь рядом, тогда мы спасемся вместе.

Никогда Таура не забудет того, что происходило потом. Сперва поднялся такой треск сучьев и веток, как будто за ними гнались сотни людей и лошадей. Он услыхал незнакомое звяканье подкованных лошадиных копыт по камням, а затем щелканье кнутов, множества кнутов, и еще, и еще, прямо за ними.

Брамби пустились галопом, и Таура с матерью поскакали вместе с ними.

Жеребенок вытягивал вперед ноги наравне с матерью. И так же, как она, тянул вперед шею. Он ощущал, как неровно колотится сердце у него в груди. Они с матерью скакали в самом центре лошадиной толпы. Плечо Бел Бел касалось его бока, Таура ощущал ее горячее дыхание. Все слилось воедино: и один сплошной грохот – гром копыт по твердой почве, бурное биение сердца, тяжелое дыхание, свое и всех лошадей.

По морде ему хлестнула ветка снежного эвкалипта, глаза застлало жгучими слезами, у него перехватило дыхание, он услышал собственный всхлип, ему показалось, что бешено колотящееся сердце вот-вот разорвется. Ноги, копыта ему словно больше не принадлежали.

И тут вдруг лес кончился, и лошади смогли немного разойтись в стороны по открытой долине. Но люди снова согнали их в тесную толпу, которая двигалась как одна лошадь, но еще до этого, в те минуты, когда толпа разредилась, Таура понял, что Бел Бел выталкивает его к левому краю, но не за пределы толпы, иначе их цвет сделал бы их слишком заметными, а просто поближе к краю. Он услыхал как мать то ли вздохнула, то ли тихонько заржал и сквозь пелену усталости, застилавшую ему глаза он увидел сбоку Мирри и Урагана.

Щелканье кнутов теперь не прекращалось ни на минуту, люди гнали лошадей все быстрее и быстрее. Лошади обезумели от страха. Тауре захотелось закричать от ужаса, охватившего, как пламя, толпы лошадей, но дыхания у него хватало сейчас лишь на то, чтобы продолжать бег. Бел Бел заговаривала с ним, но он почти ее не слышал. Наконец до него дошло, что она творит что-то важное.

– Сию минуту мы свернем влево, – сказала она, – в просвет между деревьями.

С невероятным усилием он сосредоточил зрение на чем-то ином, кроме вытянутых вперед голов и раздувающихся боков, и разглядел, что они уже почти в конце долины.

– Давай! – произнесла Бел Бел и выпихнула его из толпы, успев ржанием подать знак Мирри.

Всего несколько шагов – и они будут среди деревьев. Таура ощутил, что рядом с ним Ураган и матери гонят их вперед. Он почувствовал пронзительную боль от хлестнувшего его по морде кнута. Собака почти хватала его за задние ноги, его мать издала вопль ярости, но вместе с Мирри продолжала понуждать жеребят вперед.

Послышалось множество мужских голосов, один крикнул: «Держите тех, которых поймали!» А другой отозвался: «Нет! Клянусь, я поймаю светлых!»

Вот они уже среди деревьев, с трудом прыгают по камням, а сзади не отстает лишь один охотник и одна собака. Бел Бел теперь бежала перед ними, и Таура вдруг осознал почему: впереди есть порядочный обрыв, а под ним – каменные уступы. Они с Ураганом часто играли там и знали, где именно надо спрыгнуть. И вдруг у него словно прибавилось сил, и вот он уже бежал со всей быстротой, какой требовали от них матери.

Бел Бел спрыгнула вниз прямо на маленький каменный уступ, потом съехала с него, присев на задние ноги, прыгнула еще раз, а Таура последовал за ней и еле устоял на дрожащих ногах, когда приземлился.

Стоя у подножия небольшого утеса на широко расставленных дрожащих ногах, он поднял голову. Мирри с Ураганом тоже благополучно приземлились. Человек же осадил свою лошадь на самом краю вершины и остался там.

– За мной! – сказала Бел Бел, и четверо брамби исчезли среди деревьев.