Текст книги "Читер (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Кто бы мог подумать, что чит, который столько времени пролежал без дела, и который я вообще с трудом представлял, как применить, пригодится в такой обстановке!

Вспомнив инструкцию по применению чита, я активировал его, после чего высунулся из кабины и швырнул его вверх, что есть сил!

– Вот он! – заорали сбоку. – В кабине!

– Огонь!

Но я уже нырнул обратно, захлопывая за собой дверь и наваливаясь сверху на Скит.

Надеюсь, что сверху кабина бронированная тоже. Должна быть бронированная!

Не было взрыва, или даже хлопка. Не было ничего. Только внезапно раздались крики боли и ярости, да по крыше застучало, словно на улице град пошел.

А потом все померкло и кануло в непроглядную тьму.

Глава 20

Сперва я решил, что вырубился по какой-то причине.

Потом понял, что, если бы я действительно вырубился, то ничего решить бы не смог.

Я пошевелил руками, убедился, что они меня слушаются, как и ноги – значит, ни хрена я не вырубился, а очень даже в сознании. Осталось только выяснить, почему вокруг темно хоть глаз выколи. Темно и тихо, причем как внутри кабины, так и снаружи, откуда не доносится ни звука, разве что ветер тихонько скребется в дверь.

– Эй. – я окликнул Скит, не спеша подниматься. – Ты в порядке?

– Не очень… – сдавленно ответила девушка. – Меня тут почти что в обратную сторону выгнуло… Можно в следующий раз кидаться мною слегка поаккуратнее, а не как мешком с… Ну, пусть будет, с картошкой.

– В следующий раз – обязательно. – улыбнулся я, и аккуратно, чтобы не задеть ничего в темноте, поднялся с девушки и сел на кресле. Нашарил автомат и включил фонарь, освещая кабину.

И, в общем-то, не особенно удивился, когда понял, что кабина вернулась в свой первоначальный облик. В смысле, в тот первоначальный, в котором ее увидели мы, а не в тот, каким он был с завода.

Стены кабины снова украшали царапины и полоски от сорванных со своих мест проводов, стекла приборов на приборной панели – выбиты, а подушки кресел – выпотрошены. Окна, само собой, тоже не остались целыми, а так как плитники и рюкзаки, раньше перегораживавшие лобовое, сейчас были на нас, в него ощутимо задувало ночным ветром Аномалиона.

Да, сомнений не оставалось – мы вернулись туда и тогда, откуда и когда нас забрал неведомый природный феномен. А, может, никакого феномена и не было, и все это – воздействие какого-то очередного бага, свеженького, еще не известного высоким лбам из синих секторов. Может, это вообще было что-то вроде наведенной галлюцинации, и все это происходило лишь у меня в голове.

Ага, конечно, и Скит лежит парализованная именно поэтому. Потому что это была галлюцинация.

– Ты как? – спросил я у Скит, располагая автомат в кабине так, чтобы он светил на девушку и аккуратно подтягивая ее повыше на кресла, чтобы она нормально легла.

– Как будто мне вкололи анестезию во все тело. – вяло ответила Скит. – Ничего не чувствую. Что это было? Оно вообще закончилось? Или мы все еще в заднице?

За окном внезапно раздались тихие хлопки, и через разбитый лобовик в кабину влетел Стич. Он буквально спикировал на мое плечо, так резко, что его аж качнуло вперед, когда он уцепился когтями за лямки плитника. Зверька не было с нами в момент боя, поэтому можно было предположить, что мы уже не там.

– Что это было – без понятия. – признался я, погладив зверька. – Но, судя по всему, закончилось. Я думаю, что закончилось. Я пойду осмотрюсь.

– Эй… – жалобно мяукнула Скит. – Не оставляй меня…

– Я быстро. – заверил ее я. – Давай я с тобой Стича оставлю.

Я подставил зверьку указательный палец, и он быстро сообразил перебраться на него. Я поднес легонького зверька к какому-то кронштейну, торчащему из стены, и он перебрался на него, расставив крылья для равновесия.

– Только быстро… – попросила Скит. – И свет… Оставь.

У меня был только один фонарь, и тот на автомате, поэтому пришлось автомат оставить тоже. Вместо него я взял «вектор», который Скит в момент своего паралича держала в руках и который так и остался зажатым в пальцах. Я взял непривычно легкое оружие в руки, отстегнул и проверил магазин (он был заполнен примерно наполовину), чуть отвел затвор, дождавшись, пока в свете фонаря не блеснет латунь, и наконец открыл дверь и выпрыгнул наружу.

Да, сомнений не оставалось – вокруг снова была высохшая пустошь Аномалиона, а вовсе не заросшая сочной зеленой травой поляна, на которой пять минут назад шел яростный бой не на жизнь, а на смерть. Вокруг снова была темная ночь, а никак не ясный день, и ракетовоз, вокруг которого творилась вся эта шумиха, тоже был «старый» – оббитый, ободранный, обветренный.

Хотя нет, не совсем старый, парочка отличий все же была. Во-первых – моя сумка с гранатами, которую я оставил лежать в своей импровизированной «бойнице».

Во-вторых. – целая прорва мелких длинных черных игл, усеивающих всю верхнюю часть ракетовоза. Их было так много, что они больше напоминали какую-то диковинную шерсть, нежели отдельные иглы, но я-то знал, что они из себя представляют и откуда они взялись. Из «хеликса» они взялись, вот откуда. Из «хеликса», который я приволок в «тот» мир вместе с нами и который «тому» миру не принадлежал. Как и сумка с гранатами, кстати говоря. «Тот» мир как будто просто отверг их, и не удивлюсь, если окажется, что все пули, что мы выпустили по противникам, все осколки гранат, все отброшенные в спешке опустевшие магазины – все это найдется поблизости тоже.

Чтобы забрать сумку с остатками гранат, пришлось снимать ее с целого десятка игл от «хеликса», которые пригвоздили ее к ракетовозу. Судя по звяканью в сумке, несколько гранат пострадали, но это ничего. Если они не взорвались тогда, то уже не взорвутся.

Заодно я изучил, насколько глубоко иглы вонзились в металл – получилось прилично, пальца так на три. Это охренеть, сколько в них энергии при взрыве «хеликса» было заложено… И тем более непонятно, как все эти иглы остались целыми, если сейчас, – я тронул одну пальцем, – они были хрупкими, словно слепленными из тонера для принтера. Или эта хрупкость – последствия перехода из «того» мира в «этот»?

Интересно, а сам ракетовоз, он какому миру принадлежит? В каком мире он существовал изначально? Ответом на этот вопрос могла быть эмблема корпорации, которую я видел во время боя, но я все же решил проверить, и снова полез на борт ракетовоза.

Сейчас лезть было сложнее, поскольку все люки были открыты, а то и вырваны, но я все же добрался до того же самого места и закрыл крышку нужного люка, на который как раз вовремя упал свет луны, выглянувшей из-за облаков.

На люке красовался логотип «Кроноса».

Местного «Кроноса». Никакого орла с цветными крыльями.

– Слушай. – я залез обратно в кабину и обратился к Скит. – А ты мне когда рассказывала про историю Аномалиона, ты вроде говорила про технику… Но я не помню, чтобы ты говорила про что-то ультратяжелое, вроде баллистических ракет. Как считаешь, у корпорации мог быть этот ракетовоз?

– Без понятия. – вяло ответила Скит. – Но совершенно не удивлюсь, если да. У «Кроноса» было все что только можно представить, и на всем этом они ставили всевозможные эксперименты. Так что не удивлюсь, что у них и МБР была тоже – ну хотя бы даже для того, чтобы посмотреть, можно ли ее куда-то навести из-под купола, и что произойдет, когда она на взлете с этим куполом столкнется.

– Ну, похоже, идея подобных экспериментов пришла в голову не только нашему «Кроносу». – вздохнул я, закрывая за собой дверь.

– Нашему? А есть еще и не наш?

– А ты не заметила, когда мы там воевали? На противниках были нашивки, определяющие их как сотрудников корпорации «Кронос», только вот логотип корпорации был совсем другой – орел с крыльями, раскрашенными в цветные полоски. И на борту ракетовоза вместо привычного нам лого был такой же орел.

– Орел с цветными крыльями? – Скит нахмурилась, от чего в свете фонарика на ее лице залегли глубокие тени. – Я слышала, что это был первоначальный вариант логотипа, но от него потом отказались.

– Ну, видимо, тут отказались, а там нет. – я пожал плечами. – Где-то в альтернативной реальности, где тоже есть корпорация, и, возможно, есть свой Аномалион, только непохожий на наш. И где-то там, где логотип решили не менять, где у «Кроноса» на два сектора, – белый и черный, – больше, проводили эксперимент с МБР. И здесь тоже проводили эксперимент с МБР. И два этих события наложились друг на друга, сформировав нечто вроде червоточины, через которую можно перемещаться из одного параллельного мира в другой.

– Интересная теория. – в голосе Скит, даже несмотря на ее состояние, прорезались нотки заинтересованности. – Неужели сам придумал?

– Ну да. – ответил я, хотя после вопроса девушки уверенности в этом как-то поубавилось. – А что? Неправдоподобно звучит?

– Да нет, как раз наоборот – весьма правдоподобно. Только непонятно, почему их черный сектор не похож на тех, кого видим в нашем мире мы.

– А потому что это не тот черный сектор. – просто ответил я. – Это их черный сектор, из той параллельной реальности. Ты же сама видела, что они совсем по-другому экипированы, совсем по-другому вооружены.

– Но зато они выходят из каких-то порталов. – возразила Скит. – Почти как наши!

– Именно. – я кивнул. – Просто их порталы недостаточно технологичны, и позволяют перемещаться только внутри их мира. А у тех, которые гуляют по нашему Аномалиону – у них достаточно крутая техника, чтобы гулять между мирами без всяких там ракетовозов.

– Даже если так, на это нужна огромная энергия. – переключившись в режим сотрудницы голубого сектора, пробормотала Скит. – Допустим, у черных есть какие-то установки, которые эту энергию генерируют. Но мы-то за счет какой энергии переместились? Понятно, что образовавшаяся червоточина это уже почти готовый путь, но она все равно должна быть перекрыта, иначе ракетовоз туда-сюда должно было бы кидать постоянно. Какая-то энергия, чтобы пробить эту «перегородку» все же нужна.

– А как насчет энергии сработавшего чита? – я щелкнул пальцами. – Я ведь активировал «хеликс», прежде чем нас выдернуло обратно в наш мир.

– Возможно, возможно. – задумчиво кивнула Скит. – А туда мы как попали?

– Э-э-э… – протянул я, косясь на девушку. – Ты как вообще?

– Нормально, а что? – удивилась она.

– Ты только что кивнула.

– Да? Ой… – Скит снова наклонила голову, все так же лежа. У нее это получилось чуть-чуть, но все равно – это уже победа.

– Отпускает? – спросил я, глядя как Скит кивает головой туда-сюда.

– По чуть-чуть. Кроме головы пока ничего не двигается. – призналась девушка.

– Ну тогда отдыхай пока. Главное, что вообще отпускает.

– Ага. – Скит снова кивнула, словно никак не могла нарадоваться тому, что хотя бы голова у нее вернула подвижность. – Так что насчет попадания в параллельный мир? Оттуда понятно какая энергия нас выдернула, а туда мы за счет чего попали?

Я на секунду задумался, а потом меня осенило. Очень неприятной мыслью осенило.

Я пошарил по подсумкам на плитнике и достал багтрекер, который слямзил из ящика у профессора. Тот самый, в который был заряжен неизвестный ни ему, ни тем более мне баг.

Диод на торце багтрекера не горел.

Аномалии внутри больше не было.

– Вот с-собака… – прошипел я, убирая багтрекер обратно в подсумок. – Скотство, по-другому не выразиться.

– Вытянул энергию из бага, да? – понимающе протянула Скит. – А зачем он вообще тебе?

– Хотел показать Вивику, чтобы тот попробовал скопировать. – вздохнул я, застегивая клапан подсумка.

– Ну ты же все еще можешь его показать. – улыбнулась Скит. – И даже больше – сейчас он разряжен, так что осмотреть его будет безопаснее, чем до этого. И тем более – разобрать, чтобы понять, как он устроен.

– А дело говоришь. – я улыбнулся тоже. – Может статься, эта фигня с переносом в параллельный мир нам даже на руку сыграла. Кстати, а что ты думаешь насчет предположения, что Климовск – это тоже кусок какого-то параллельного измерения? А, может, даже и не кусок, а целое измерение? Измерение, в котором Аномалион это не ограниченное куполом пространство, а один огромный мертвый город?

– Интересно мыслишь. – серьезно сказала Скит. – Это действительно стоит обсудить.

И мы действительно целый час обсуждали эту теорию, приводя аргументы и контраргументы в ее пользу, пока я не заметил, что у Скит закрываются глаза. Тогда я велел ей засыпать, а сам остался нести вахту на случай, если опять приключится какая-то фирменная аномалионовская дичь. В голове, конечно, теплилась и нежилась надежда на то, что молния дважды в один ракетовоз не бьет, но реальность, как показывает практика, всегда прячется где-то за ближайшим углом, чтобы отвесить смачный пинок по заднице, едва только расслабишься.

До рассвета, судя по часам, оставалось шесть часов, поэтому через три часа я разбудил Скит, и мы оба с большим удовольствием констатировали, что сон пошел ей на пользу, и она почти вернула контроль над телом. Все еще плохо гнулись пальцы на левой руке (и левой ноге, как сказала сама Скит), но все остальное было уже в порядке. В общем-то можно было выдвинуться обратно к багги, подальше от этого проклятого ракетовоза, но мне тоже требовалось хоть сколько-то поспать, иначе ни о какой стопроцентной боеготовности и речи не шло. Поэтому я вручил Скит ее же «вектор» и закрыл глаза, моментально отключаясь.

Проснулся я ровно через три часа – когда из-за горизонта опасливо, самым краешком, высунулось солнце. Мы не стали снова завешивать окно плитниками, поскольку решили, что в случае какой-то оказии пусть уж лучше броня будет сразу на нас, и поэтому первые же лучи солнца выдернули меня из сна.

Скит не спала тоже – она сидела, обняв свой «вектор», поставленный прикладом в пол, и листала что-то на хаде, периодически морща лоб и бесшумно что-то себе под нос проговаривая одними губами. Стич тоже обнаружился в кабине – нахохлившись, кемарил на том самом кронштейне, на который я его посадил.

Правда зверек моментально проснулся, едва только мы начали собираться, и тут же перепорхнул на мое плечо, где и остался, вцепившись в плитник когтями и иногда распахивая крылья для равновесия, когда я слишком резко поворачивался или наклонялся.

Мы уходили прочь от ракетовоза, который теперь казался покрытым шерстью из-за торчащих игл, и вслух гадали, сколько еще лутеров типа нас успели попасть в эту межмировую ловушку, и сколько из нее выбрались. Судя по тому, как плохо выглядел ракетовоз – сколько-то в ловушку попадало.

Судя по тому, что его не было на картах Аномалиона – ни хрена никто из них не выбрался.

Когда мы вернулись к багги, то с удовольствием обнаружили, что патч сделал свое дело на все сто пятнадцать процентов. Багги снова был готов к гонкам с мутантами наперегонки, даже, пожалуй, более готов, чем в тот момент, когда он в эту гонку вступил. По крайней мере, «вылеченные» детали выглядели как новые, в отличие от тех, что патч не затронул – они так и остались побитыми жизнью и километрами.

Двигатель уютно заурчал, когда Скит повернула ключ, и багги стронулся с места, оставляя за собой два шлейфа мелкой пыли.

– Ну как? – спросил я у явно довольной Скит.

– Потрясно! – ответила она, и придавила газ посильнее, заставляя багги скакать на ухабах. – Лучше, чем было!

Я внимательно осматривал окрестности, держа автомат наготове на случай, если на горизонте появится еще одна пылевая туча, или, тем более, еще один ракетовоз, но, кажется, Аномалион решил дать нам небольшую передышку после ночной вечеринки, и все было спокойно.

И длилось это целый час. До дома Вивика оставалось всего ничего – буквально десять минут, и на горизонте уже появилась темная точка, которая стремительно к нам приближалась, маня спокойствием, прохладой и запахом макарон с тушенкой.

Но, спустя еще пять минут, когда мы подъехали ближе, стало понятно, что эта точка – это не дом Вивика.

А спустя еще пять минут, когда мы, слегка снизив скорость, подъехали еще ближе, даже смогли разобраться, что это вообще такое.

Это была машина. Большой черный джип, бронированный, но без оружия. И рядом с ним стояла высокая плотная фигура. Лицо на такой дистанции разобрать было невозможно, но кое-что даже отсюда различалось отлично и с первой попытки.

Шестизарядный револьверный гранатомет в его опущенной руке.

Глава 21

Скит притормозила и нахмурилась, вглядываясь в фигуру перед нами тоже. А потом ее брови взлетели на лоб, и она неуверенно произнесла:

– Он… Выглядит знакомо. Вернее, его пушка выглядит знакомо.

– Угу. – односложно ответил я, не сводя взгляда с фигуры Медведя.

– Вспомнила! – Скит тряхнула головой. – Это же с ним ты уехал тогда с четырки, да?

– Угу.

– Сейчас подъедем, спросим, что ему нужно. – воодушевленно произнесла Скит, но я ее остановил:

– Стоять. Никто никуда не подъедет. Тормози прямо тут.

– А? – Скит, так и не успевшая нажать на газ, повернулась ко мне с удивлением в глазах. – Почему? Что случилось?

– Да ничего не случилось. – ответил я, цепляясь руками за раму багги и вылезая из него, даже не дождавшись полной остановки. – И, надеюсь, не случится. Но если все же случится…

– Все же случится… – непонимающе повторила за мной Скит.

– Если что-то все же случится, то вали отсюда во все лошадиные силы. – серьезно сказал я, доставая автомат и беря его в руки. – И желательно не оборачивайся.

– Крот, ты меня пугаешь. – Скит нахмурилась. – Почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь?

– Потому что я чего-то недоговариваю. – не стал врать я, и, не дожидаясь больше вопросов от Скит, развернулся и зашагал к Медведю.

Я знал, что он не станет меня атаковать. Если бы он хотел атаковать – просто обстрелял бы издалека из своей гаубицы, и дело с концом. Учитывая, что у него в арсенале были заряды с воздушными камерами, а багги не имел никакой брони, это было совсем простой задачей – знай себе подавай в ствол осколочные один за другим, поглядывая на экран хада, чтобы скорректироваться после предыдущего разрыва, и вся наука.

Но Медведь не стал нас обстреливать, а значит, он не преследовал цели убить нас. Меня, то есть. На Скит ему наплевать, он ее даже не знает толком. Он здесь из-за меня – это факт.

А вот почему именно он здесь из-за меня…

Увидев, что я иду к нему, Медведь тоже выдвинулся навстречу. Свой гранатомет при этом он поднял и положил на плечо, явно демонстрируя, что не имеет никаких злых мыслей на мой счет. И, если вдруг он не перевесил кобуру на другую сторону, пистолет ему тоже не достать – он на правом бедре. Таким образом, центурион демонстрировал свою полную дружелюбность, ну или хотя бы отсутствие враждебности.

Как минимум здесь и сейчас.

Я спиной чувствовал, как мой затылок сверлит внимательный взгляд Скит, но не оборачивался. Сейчас она, может, еще готова дать по газам при малейшем признаке опасности и уехать прочь, а вот стоит мне обернуться, пересечься с ней взглядом, и все. Она уже никуда ни за что не поедет и обязательно вступит в бой, если бой случится.

Мы сошлись с Медведем и, не сговариваясь, остановились, оставив между друг другом метров пять. То расстояние, на котором не дотянуться ножом, но уже можно успеть вскинуть оружие и выстрелить, если вдруг противник решит сократить дистанцию.

Медведь нисколько не изменился. Та же курчавая черная борода, те же непроницаемые темные очки и неизменная бандана, которую он, похоже предпочитал всем головным уборам на свете. На плитнике центуриона красовалась уже знакомая панель с гранатометными выстрелами, причем некоторые отсутствовали.

Медведь молчал. Он как будто не собирался начинать разговор – но тогда зачем вообще он нас подкараулил? Ну не воспринимать же всерьез вариант, что мы встретились случайно?

– Пришел завершить начатое? – наконец спросил я, поняв, что Медведь не собирается начинать разговор.

– Отнюдь. Мне нечего завершать, ведь я выполнил отданный мне приказ давным-давно. Не моя вина, что ты оказался такой живучий и умудрился даже пережить падение с высоты Легиона.

– Хочешь сказать, ты тут не по указанию Земекиса?

– Помнишь, что я сказал тебе перед выстрелом?

– Что ты, возможно, выйдешь из состава Центурии, но сперва выполнишь приказ.

– Собственно, вот.

Медведь чуть повернулся, демонстрируя мне левое плечо, на котором больше не было идентификационного патча Центурии.

– Так что теперь я нигде не по указанию Земекиса. Теперь я полностью свободен от всего этого дерьма.

– Ты вышел из Центурии? – я даже не поверил своим глазами. – И что, тебя вот так легко отпустили?

– А кто сказал, что это было легко? – усмехнулся Медведь. – Меня еще как не хотели отпускать. Уговаривали остаться, сулили повышение, увеличение довольства и… Ну, всякое остальное, что обещают, когда пытаются удержать человека на месте. Земекис даже обещал сделать меня своим заместителем. Но я все равно твердо решил воспользоваться своим правом уйти, которое прописано даже в уставе Центурии. А идти против устава не в состоянии даже главнокомандующий.

– И все ради меня?

– Мечтай. – усмехнулся Медведь. – Ты был лишь запалом у этой бомбы. Просто после того, как Земекис велел убить тебя, я задумался – а сколько еще есть вещей, которые окажутся совсем не тем, чем казались, если их проверить? И я начал искать информацию. В основном, конечно, по компьютерам Легиона, но несколько раз приходилось связываться по хаду со знакомыми из различных населенных пунктов, в том числе и тех, в которых Центурия когда-то проводила миротворческие или защитные мероприятия. И знаешь, что?

– Что?

– Оказалось, что в четверти случаев эти мероприятия были обычными разбойничьими налетами, замаскированными под добрые дела. Если какое-то поселение отказывалось заключить с Центурией договор на охрану и защиту, отплачивая за них продуктами и товарами первой необходимости, Центурия просто приходила и забирала их сама. Нередко – уже после того, как в поселении произошло что-то ужасное. Помнишь, где и при каких обстоятельствах мы познакомились? Вот это был один из тех случаев, когда Центурия, узнав о трагедии, отправила свои силы, чтобы завладеть ресурсами поселения. Разумеется, под предлогом грамотного и честного распределения. Вот только в понимании Земекиса «честно» это означает «четыре пятых перевезти в Легион, а остальное поделить как придется».

– Значит, Центурия это обычные мародеры?

– Не все. И не всегда. Но да, в списках операций, которые санкционировал непосредственно Земекис, немало таких, какие и не назвать, кроме как мародерством. – Медведь покачал головой. – Я и раньше в глубине души подозревал, что Центурия – далеко не святые, но все заглушала гордость за то, что я принадлежу к такому мощному и статусному объединению. Да еще и занимаю в нем далеко не последнее место. Но после того, как Земекис потребовал, чтобы я убил тебя, отрицать очевидное стало невозможно. И уж тем более – закрывать на это глаза, зная, как обстоят дела.

– А оружие? А снаряжение? – я кивнул на пушку в руках Медведя. – Я думал, это собственность Центурии.

– Да черта с два. – хмыкнул Медведь. – Ну, наполовину, если совсем уж честно говорить. Милкор да, но я его выкупил еще два года назад, чтобы он был не просто прикреплен ко мне, а буквально стал моим. А экипировка – она наполовину куплена на личные средства, наполовину вообще пошита под заказ. Думаешь, где я взял такую переднюю панель под выстрелы? Ты хоть у кого-то вообще видел хоть что-то похожее?

Я не стал отвечать, что я вообще не встречал раньше людей, которые используют в качестве основного оружия револьверный гранатомет, лишь про себя прикинул, что слова Медведя действительно похожи на правду. Все остальные имеющие отношение к Центурии обязательно имели в своей форме элемент-другой красного цвета, явно отсылающий к сектору, из которого Центурия взяла свое начало. У Медведя же ничего подобного не было, и единственным, что позволяла идентифицировать его как центуриона, были патчи на плечах. Я обратил на это внимание еще при нашей первой встрече, но тогда не придал этому значения – решил, что так у них устроено разделение на линейный состав и командный.

Впрочем, если у них весь командный состав, как и Медведь, одеваются в собственную, подогнанную под себя и свои задачи, экипировку, то это действительно становится способом отличать их от их подопечных.

– Так что теперь я никакой не центурион. – продолжил Медведь. – Теперь я обычный свободный лутер Медведь. У меня даже мой хад забрали, поскольку на нем была целая куча служебной информации и выдали новый, совершенно чистый.

– Поздравляю. – неискренне сказал я, но Медведь все равно склонил голову, будто бы принимая это поздравление. – И каковы теперь твои планы?

– Ну, для начала я собирался найти тебя.

– С чего ты вообще взял, что я остался жив?

– Такие, как ты, не умирают от несерьезной дырки в пузе. – Медведь покачал головой. – Как видишь, я оказался прав.

– Допустим. Но зачем тебе я?

– Ты мне так и не рассказал, почему Земекис собирался убить тебя.

– Я рассказал. – я покачал головой. – Я не знаю, что ему не понравилось во мне. И уж тем более, я не в курсе, откуда он меня знает.

– Он тебя знает? – брови Медведя взлетели так высоко, что выползли даже из-под его темных очков. – А вот об этом ты мне не рассказывал!

– Разве? – я напряг память, вспоминая недолгий разговор с Медведем, итогом которого стало огнестрельное ранение.

– Ты говорил, что он знает что-то про тебя… Но не говорил, что он знает тебя!

– Ну, похоже, знает. Еще назвал меня как-то странно… Сорок пятый. Не знаешь, с чего бы это?

Медведь на мгновение задумался, но покачал головой:

– Ничего в голову не приходит. Думал, вдруг ты сорок пятый человек, которого Земекис принял лично, но нет – не складывается. Вообще звучит как-то обезличено, сорок пятый…

– Ну не знаешь так не знаешь. – я безразлично пожал плечами. – Я разберусь и сам. Лучше скажи, как ты вообще нашел нас?

– Спросил в Виндзоре про тебя, только и всего. – Медведь пожал плечами тоже. – А там и рассказали, что вы поехали к Вивисектору.

– Знаешь его? – удивился я.

– Да кто ж его не знает! – тоже удивился Медведь. – Мы не то чтобы друзья, конечно, но о существовании друг друга знаем. Вот я и дал по газам, надеясь вас догнать, а когда доехал до Вивисектора, то оказалось, что вы до него еще и не добрались, я и решил подождать вас на самом вероятном маршруте.

Логично. Пока мы отбивались от стаи мутантов, а потом прикладывали подорожник к багги и ждали, когда он сработает, Медведь все это время ехал в полный газ.

– А ты на транспорте, что ли? – я покрутил головой, не замечая ничего похожего на машину рядом с собой.

– А то. – ухмыльнулся Медведь и чем-то щелкнул на экипировке. – Вон, гляди.

Я пригляделся – невысокий длинный сухой куст в том месте, где Медведь стоял изначально, поплыл и исчез, оставив на своем месте выкрашенный в койот низкий длинный мотоцикл с высоким рулем и толстыми шинами. Не лучший выбор для бездорожья, но здешние полу-прерии и бездорожьем-то назвать язык не поворачивался.

– И что теперь? – спросил я, оторвав взгляд от мотоцикла. – Зачем ты хотел меня найти?

– Так это… У меня ж должок теперь перед тобой. – Медведь пожал плечами, глядя куда-то поверх меня. – За то, что чуть не пристрелил тебя. Должен же я его как-то вернуть.

В моем понимании все было наоборот – это у меня был должок перед Медведем за то, что он не пристрелил меня, хотя мог, а оставил мне лазейку, благодаря которой я выжил. Но, если он думает по-другому – мне же лучше. Меньше долгов – меньше мороки на тему как их вернуть.

Но, если задуматься посерьезнее, то окажется, что и мне долги Медведя нужны как Стичу – жабры. Я планировал идти войной на Центурию, и у меня для этого уже почти все было готово. И иметь при этом под боком центуриона, пусть даже якобы бывшего… Ну, не кажется это хорошей идеей, с какой стороны на это ни взгляни.

– А как отреагировали твои друзья? Сослуживцы? – прямо спросил я у Медведя. – Ну, на то, что ты ушел из Центурии?

– Да какие там друзья… – Медведь вздохнул. – Все мои друзья, все те, кто пришел в Центурию вместе со мной, давно уже двести. А со всеми, кто был после них, я так и не нашел общего языка. Сослуживцы – не более. Только Земекис один мне был как старший товарищ, но теперь, после того, что я выяснил… Как-то не получается сохранять к нему то же отношение.

– Ну так Земекис охотится за мной, не забыл? Если он узнает, что я жив, а он, думаю, рано или поздно узнает, то помимо меня захочет устранить еще и тебя. Даже несмотря на то, что формально ты выполнил его приказ.

– Кишка тонка меня устранить. – усмехнулся Медведь, приподняв с плеча гранатомет и явно качнув головой в его сторону. – Если у Земекиса действительно возникнет желание устранить меня, то это лишний раз докажет, что Центурия из опоры и защиты жителей Аномалиона превратилась просто в еще одну банду. Да не просто банду, а банду, которая прикрывается былыми заслугами Центурии, чтобы вершить свои грязные дела.

Я не был особенно настроен верить Медведю на слово. Его слова звучали довольно убедительно, а его действия, включая и те, что остались в далеком прошлом, вроде бы подтверждали их… Но это ничего не значит. По крайней мере, для меня. Я совершенно точно не намерен принимать его слова на веру, даже после всего того, что он сделал. Я все еще слишком хорошо помнил позицию Медведя «Приказ есть приказ».

После того, как он почти убил меня, ему мог поступить новый приказ… Например, следить за мной, чтобы накрыть позже, более крупными силами, вместе, например, с тем же Шмелем… Или кем-то другим, кто интересует Центурию, но на кого у них не получается выйти самостоятельно.

А, может, причина слежки в другом – я не знаю. Может, и слежки никакой нет, и я сам себе надумываю, а Медведь на самом деле – человек слова и чести… Но делать на это ставку я не буду. Можно сорвать с человека патчи Центурии, и сделать это в любой момент и в любом месте.

Но вот можно ли вырвать Центурию из человека?..

– Мне надо подумать. – честно сказал я Медведю.

– Не доверяешь мне? – понимающе хмыкнул тот.

– Абсолютно нет. – я покачал головой. – И, думаю, ты понимаешь, почему.

– Ну само собой. – Медведь пожал плечами. – Тогда я вернусь в Виндзор. Осяду у твоего друга Шмеля. У него хоть и дорого, но недельку-другую покутить уж выходного пособия мне хватит. А ты будешь знать, где я, если вдруг понадоблюсь тебе.

– Отличный план. – я улыбнулся, про себя при этом облегченно выдохнув – я опасался, что Медведя придется убеждать дольше. – Меня полностью устраивает.

– Вот и отлично. – Медведь переложил гранатомет в левую руку, а правую протянул мне для рукопожатия. – Тогда на нем и порешаем.