Текст книги "Абьюзер (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Что еще за генерация⁈ О чем меня пытается предупредить этот цифровой болван⁈ Это как-то связано с этим фиолетовым сиянием снаружи⁈

Черт, наверняка связано – потому что сияние явно не простое! Изначально просто разлитый по небу свет сейчас начал в некоторых местах собираться, уплотняться, становиться темнее и как будто бы осязаемее, принимая какие-то неясные рубленые формы! От формирующихся объектов протянулись ломаные фиолетовые молнии, которые соединили их друг с другом, продолжая накалять воздух фиолетовым сиянием…

Поднявшийся ветер ощутимо давил на плечи, да еще и гул появился, словно от огромного перегревшегося трансформатора! Сначала он был тихий, но с каждой секундой нарастал, давил на уши, заставляя активные наушники работать на полную, отсекая и приглушая его…

Не знаю, что все это такое, но вряд ли что-то хорошее! По-любому, ничего хорошего, потому что в Аномалионе все непонятное – это что-то нехорошее!

И ученая группа, которая внезапно прекратила победоносное шествие сквозь ряды бандитов, как нагретый нож сквозь подтаявшее масло, и побежала к ближайшему уцелевшему зданию – лучшее тому подтверждение. Они натурально побежали! Не организованно отходили по принципу «огонь-маневр», прикрывая друг друга и не допуская, чтобы в сторону противников не смотрел хотя бы один ствол, а бежали! Развернулись, закинули оружие за спины и вовсю заработали ногами – только пятки сверкали! Совершенно не беспокоясь о том, что им могут накидать в спины!

Судя по всему, то, что происходит на улице, беспокоило их куда больше.

И второй носитель экзоскелета поплатился за такую беспечность. Он и так двигался медленнее прочих из-за ограничений своего костюма, так еще и в спину ему прилетела пуля, скорее всего, все та же крупнокалиберная, опрокинув его вперед вместе с его пулеметом. Он попытался было перевернуться, но что-то пошло не так, и он мог лишь беспомощно барахтаться в тщетных попытках подобрать под себя руки и ноги, как жук, перевернутый на спину… Только на живот.

А остальные, что интересно, даже не обратили внимания на то, что у них минус один – как бежали к зданию, так и продолжали бежать! Даже не обернулись, не посмотрели, как там замыкающий, не проверили!

Черт, нельзя дать им скрыться в здании! Если они там скроются то как пить дать потом выйдут с другой стороны – или из черного хода, или из какой-нибудь дыры в стене, которая там по закону подлости обязательно найдется… А если не найдется – они ее сами сделают, уверен, что средства у них есть! В любом случае, сюда, на эту площадь, над которой творится какая-то дичь, они уже не вернутся.

Значит, мне придется последовать за ними. И, как это ни жутко звучит – последовать напрямую, прямо через весь этот хаос. Если я буду его обходить, то группу я, скорее всего, потеряю. Не говоря уже о том, что сейчас, в этом грохоте и сиянии, в этом неведомом нечто, от которого бегут тренированные и организованные бойцы, у меня как никогда много шансов просто стибрить у ученых нужный контейнер и обойтись без стрельбы вообще.

Поэтому я проверил предохранитель на автомате, прикрыл глаза ладонью от фиолетового света, выдохнул и побежал вперед.

Едва только я выбежал из здания, ветер и звук накинулись на меня с удвоенной силой. Наушники принялись негромко фонить от перегрузки, а тело едва могло противиться порывам ветра – настолько сильны они были. Я наклонился вперед, едва преодолевая его, и изо всех сил заработал ногами, чтобы скорость падала хотя бы не так сильно.

Сияние, от которого поначалу слепило глаза, начало угасать. Уже не нужно было прикрывать глаза рукой и я с удовольствием отнял ее от лба, чтобы было удобнее бежать. Правда тем самым я открыл себе обзор на небо, который ранее перекрывала ладонь.

А на небе творилось невообразимое. Прямо у меня над головой, в тех местах, где концентрировалось фиолетовое свечение, оно уплотнилось до того, что приняло вид твердых материальных объектов. И не просто материальных объектов, а кучи камней разных форм и размеров, висящих прямо в воздухе! Камни размером с яйцо, камни размером с голову, камни размером с человека, камни размером с самолет, камни размером…

Хотя это уже были не камни. Это были натуральные куски планеты, вырванные из своих мест и каким-то образом подвешенные над моей головой. С одного из них лился бурный водяной поток, затапливая бетон под собой, в другом виднелись трубы, обрезанные гладко, будто лазером, на третьем стояло что-то вроде половины небольшого каменного сарайчика… А второй половины просто не было – ее сюда не перенесли.

И все это висело над моей головой, держась на фиолетовых молниях, пока что соединяющих камни между собой… Но, как и все прочее в Аномалионе, это не могло длиться вечно.

На секунду дав волю эмоциям и выругавшись, я прибавил ходу. К счастью, ветер стих вместе с сиянием и больше не мешал мне бежать, чем я и воспользовался на полную катушку. До здания, в котором укрылась группа ученых, оставалось каких-то сто метров, для меня это секунд двенадцать-тринадцать… Надеюсь, что вся эта «генерация» не закончится раньше!

Маршрут пролегал точно через убитых группой бандитов, и я намеренно отводил от попадающихся на пути трупов взгляд, чтобы ненароком не увязнуть опять в лекции суфлера об оружии и снаряжении. Только лишь запоминал, где труп лежит, чтобы перепрыгнуть его на бегу, если он попадется под ноги, и тут же отводил взгляд.

Это меня и подвело. Когда я пробегал мимо очередного трупа, нога внезапно за что-то зацепилась и я полетел на бетон! Успел подстраховаться одной рукой, другой прикрывая от удара автомат, упал на плечо, чувствительно приложившись, и резко повернулся, вскидывая оружие.

Труп оказался не трупом. Он был ранен, и ранен тяжело – в грудь, прямо в район легкого, но трупом пока еще не был. Он даже нашел в себе силы протянуть руку и ухватить меня за штанину, когда я пробегал мимо. И с моей скоростью этой небольшой силы хватки умирающего человека оказалось достаточно для того, чтобы повалить меня. Но не затем, чтобы убить – на это у него не было сил.

– Братиш… – прохрипел раненый, глядя на меня из-под короткого козырька плоской, как блин, матерчатой кепки, непонятно как держащейся на голове. – Братиш… Помоги…

Бандит. Как есть, бандит. Даже двух передних зубов нет, словно он свой образ собирал по какой-то хрестоматии гопников и подонков. Пристрелить бы его – и дело с концом, только доброе дело сделаю для мира в целом и Аномалиона в частности.

Только вот я почему-то не стрелял. Как-то мне противно было добивать того, кого ранил не я. Как-то это неправильно было. Да и к тому же он все равно умрет. Даже если бы я решил ему оказать первую помощь прямо здесь и сейчас – он умрет. У меня банально нет тех медицинских средств, которые могли бы ему помочь.

Я не стрелял. А он воспринял это по-своему и даже смог немного подтянуться ближе ко мне, перехватываясь измазанными в крови пальцами по моей штанине:

– Братиш…

Хорошо хоть нависшие над головой камни закрыли нас от того окна, из которого по ученым лупил снайпер, иначе, думаю, нам бы тоже прилетело.

И в этот момент по оголовью моих наушников что-то звонко щелкнуло, заставив меня бросить быстрый взгляд на небо.

И громко выматериться.

Камни начали падать.

Как всегда, наплевав на законы физики, они начали падать с самых маленьких – наверное, большие еще «недогенерировались». И, чем меньше был камень, тем раньше он стоял в очередности. Мелкая пыль просыпалась первой, за ней последовала галька, один из представителей которой прилетел мне по голове, а сейчас собирались падать те камни, которые уже размером с яйцо.

Падать с высоты пяти моих ростов.

Это будет очень больно.

– Отвали! – заорал я на бандита. – Пусти!

– Братиш… – как заведенный повторял бандит, пытаясь переползти еще выше.

Больше я не колебался. Тут уже моя собственная жизнь находилась под угрозой. Еще несколько секунд – и на нас прольется каменный дождь, каждая «капля» которого бьет как боксер-тяжеловес… И, если один из нас и так гарантированно не выживет, то вот второй помирать не собирался ни при каких обстоятельствах.

Поэтому я подтянул вторую ногу и двинул ею, как поршнем, вгоняя пятку в нос бандита. Он дернулся и всхлипнул, я ударил еще раз, отбрасывая его от себя, подобрался, перевернулся, вскочил на ноги и побежал дальше – к зданию, в котором укрылись ученые.

– Брати-и-иш!.. – раздалось за спиной, но я даже не обернулся.

Сбоку от меня громко щелкнуло. Можно было подумать, что пуля, но я прекрасно знал – пули, пролетая со сверхзвуковой скоростью мимо уха и преодолевая звуковой барьер, щелкают совсем по-другому. Это начали падать крупные камни.

– Брати-и-и!..

Голос внезапно оборвался и сменился болезненным вскриком. Потом еще одним, и еще одним!

Я прибавил ходу.

Камни падали вокруг меня, оглушительно стуча по бетону! Настоящая канонада, только в вертикальной проекции, и каждый снаряд этой канонады хоть и не несет мгновенную смерть, но делает много хуже – повышает шансы на смерть ужасную, болезненную и очень долгую. Когда у тебя в теле раздроблены все кости, когда осколки ребер проткнули легкие, а руки и ноги теряют сотни миллилитров крови в секунду из открытых переломов – это ужасная смерть.

Хотя нет, смерть придет намного раньше. Когда очередь падать дойдет до самых больших камней, которые и язык-то не поворачивается назвать камнями. Скорее уж это «острова». Натуральные острова, на некоторых даже какие-то следы жизни есть!

Я перепрыгнул на бегу через лежащего навзничь бойца в экзоскелете, кинув на него короткий взгляд. Лекции об оружии я уже не боялся – я ее уже получил, а что по броне…

Неизвестный бронекостюм. Идентификация невозможна.

Боец был еще жив, но ненадолго. В спине у него четко видно было отверстие в броневой панели, оставленное пулей 12,7 – точно напротив позвоночного столба. Пуля перебила спинной мозг, скорее всего дополнительно еще и фрагментировалась, поражая легкие и вызывая внутреннее кровотечение… Короче, парень не жилец. Еще больше не жилец, чем бандит, оставленный десятком секунд ранее.

Поэтому я, не снижая скорости, перемахнул через костюм и побежал дальше. К счастью, этот даже не пытался до меня дотянуться.

До здания оставалось каких-то десять метров, когда камни все же настигли меня! Сначала больно ударило в плечо, потом сразу же прилетело в бедро подтянутой в шаге ноги! Да так сильно, что мышцу свело судорогой, и я чуть было снова не растянулся на бетоне, не в силах совладать с собственной конечностью! Кое-как поймав равновесие, раскинув руки для баланса в стороны, я удержался на ногах, и, припадая на поврежденную, похромал дальше, не позволяя себе глядеть ни назад, ни наверх. Только поднял автомат и прикрыл им голову, уже не беспокоясь о том, что камнями побьет прицел и тактический блок – главное, чтобы голову мне не побило!

Один раз в автомат и правда прилетело. Он дернулся в моих руках, как живой, чуть не выскользнул из пальцев, но я удержал его и последним отчаянным рывком бросился вперед, запрыгивая под козырек здания.

Бетонный пол ударил по груди, я подтянулся руками, затаскивая ноги внутрь тоже, развернулся и отполз на несколько метров еще, чтобы уж наверняка. Ушибленная нога болела при каждом движении – как бы не трещина в кости, надо будет проверить… По возможности.

Хотя какая там возможность, откуда ей взяться… Черт возьми, я же все это время пытался убежать от того, от чего убежать нельзя! Все равно что в узком тоннеле метро пытаться прямо по рельсам убежать от поезда – это просто невозможно! Да, я укрылся от мелких камней, возможно, даже от крупных… Но ведь через время упадут и огромные тоже! Те самые острова, которые сейчас парили в воздухе – они же тоже упадут, и им наплевать – человек под ними окажется, дом, или пустое место, они все одинаково сплющат и уничтожат!

На самом деле, я прекрасно это понимал. Я прекрасно это понимал даже в тот момент, когда еще только бежал под камнепадом, стремясь успеть в укрытие… Которое на самом деле должно стать гробом.

Я все понимал. Но я просто не мог по-другому. Сдаваться без боя – это не мое. Пусть я пока еще многого о себе не знаю, но одно можно сказать с уверенностью – я явно из тех, кому если и придется умереть, то он сделает это уставшим.

Поэтому я, пока еще не собираясь умирать, быстро проверил автомат после удара – отщелкнул магазин, дернул затвор, бряцнул переводчиком режимов огня, собрал все обратно, включил ЛЦУ и обвел стволом пространство вокруг себя, ожидая увидеть кого угодно – от Овощей до тех самых ученых, которые забежали сюда до меня.

Но никого видно не было. В здании было тихо и пусто. В отличие от того, в котором я прятался до этого, этот дом внутри практически не имел свободного пространства – маленький холл и разбегающиеся от него в стороны коридоры, в которых угадываются еще дверные проемы. Все это тонуло в полумраке в отсутствие внутреннего освещения, и только пробивающийся снаружи свет помогал что-то рассмотреть.

Но внезапно исчезло и оно тоже. Здание погрузилось в почти полный мрак, словно солнце снаружи затянуло непроницаемой пеленой туч.

Вот и все, по ходу. Острова «догенерировались» и сейчас обрушатся на здание, хороня внутри всех, кто есть. И меня, в том числе.

Вот только почему-то ничего не происходит. Не грохочут раскалывающиеся стены, не рушатся перекрытия, не трещит ломающийся кирпич…

И вообще вокруг такая тишина, что спичку зажги – и то слышно будет. Куда делся воющий ветер? Куда делась барабанная дробь падающих камней?

Я поднялся с пола и медленно подошел к дверному проему, через который залетел внутрь. Осторожно выглянул из-под него, глядя на небо, и в который раз за все время пребывания в Аномалионе удивился.

Острова не падали. Они так и остались висеть в высоте, на которой «сгенерировались». На бетон осыпалось только все, что меньше человека по размеру, а все остальное зависло в воздухе, словно гроздь великанских конфетти. Я даже видел, как с того места, где с острова стекал водяной поток, падали последние капли жидкости.

Теперь понятно, что такое «генерация». В общих чертах, но понятно. Та самая «нестабильность», из-за которой в Аномалионе может появиться что угодно, где угодно, когда угодно. И летающие острова – это еще ничего. Это еще терпимо. Даже почти не опасно.

Ладно, хватит смотреть на очередное чудо природы. Дело не ждет. Мне еще группу надо искать и что-то с ней делать, чтобы забрать у них контейнер.

И тут же, словно услышав мои мысли, кто-то в глубине здания истошно и отчаянно закричал…

Глава 19

Я резко обернулся на звук, вскидывая автомат, но даже с наушниками не смог определить, откуда раздался крик. Множество коридоров вокруг дробили и отражали звук, так что казалось, что он идет отовсюду сразу. Все, что я смог – это примерно определить, из какой половины здания раздался крик, да и только.

По крайней мере, точно можно было сказать одно – вопили на первом этаже. Потому что лестница на второй была прямо около меня… Или вернее будет сказать, что ее не было – два пролета полностью обвалились, сделав подъем наверх невозможным. Конечно, где-то может быть еще одна такая же лестница, но, по-моему, кричали все же на первом этаже.

Нехороший был крик. Возможно, это эхо так исказило его, но мне показалось, что это был крик даже не боли. Так люди от боли не кричат, да и от страха тоже. Что от того, что от другого обычно орут резко, частенько срываясь на визг. То, что я слышал сейчас, скорее было криком… не знаю… превозмогания? Так кричат пауэрлифтеры, поднимая предельный для себя вес – вопль зарождается внутри организма, нарастает, прорывается сквозь стиснутые зубы и только после этого становится слышен окружающим.

Крик человека, которому для того, чтобы выполнить что-то невозможное, критически необходимо подстегнуть себя чем-то, чего у него нет. Поэтому он пытается обойтись хотя бы воплем.

В любом случае, это не звук боя. По крайней мере, не того боя, в котором могли бы увязнуть люди. Не говоря уже о том, что я не слышу выстрелов или взрывов. Складывалось ощущение, что укрывшаяся в здании группа наткнулась на какую-то закрытую или даже заваленную дверь, и один из них навалился на нее со всей силы, чтобы открыть, вот и прорвался из его груди вопль… Да только слишком простое это объяснение для Аномалиона. Простое, и одновременно невероятное даже для территории под куполом.

И что самое интересное – невероятное оно именно потому, что простое. Никаких тебе мутантов, никаких багов, генераций и прочей шелухи и суеты. Просто закрытая дверь. Держи карман шире, ага.

Что ж, по крайней мере, они дали мне хоть какой-то ориентир. Примерный, но это лучше, чем никакого. Поэтому я поднял автомат, отключил ЛЦУ, чтобы он не выдал меня в этой почти кромешной тьме, и пошел вперед по коридорам.

Фонарь я не включал тоже – глаза уже привыкли к полутьме, и я более или менее все разбирал. ПНВ, конечно, не помешал бы, иначе я рискую пропустить что-то или кого-то, без движения торчащего в одном из углом, но ПНВ все равно нет. А включать фонарь – идея еще хуже, чем включать ЛЦУ. Это уже прямо все равно что в мегафон завопить «Эй вы все, вы где? Я тут, а вы где⁈»

Сейчас бы как никогда пригодилась выносная кнопка для тактического блока, в самом деле. Рука на цевье могла бы легко работать с ней большим пальцем, оперативно включая и выключая фонарь, когда надо. А еще лучше было бы обзавестись ПНВ и другим тактическим блоком, у которого ЛЦУ работал бы в невидимом глазу спектре, и его видел бы только я через свой ноктоскоп. Ну, в смысле, я и кто-то еще, у кого тоже есть ночное видение.

Но так как у меня не было ничего из этого, я просто медленно продвигался по коридорам здания, аккуратно обрабатывая каждый угол и начиная обработку с того, что высовывал за него ствол на вытянутых руках. Расчет был на то, что если его схватят и потянут – я сразу же выжму спуск и выпущу очередь на всю ширину коридора. В другой ситуации я бы просто пытался держаться подальше от самого угла и нарезать его на безопасной дистанции, но ширина этого коридора не давала подобной роскоши. Приходилось импровизировать.

О первого мертвеца я почти споткнулся – он лежал прямо за поворотом. Синяя, но не такая, как у ученых, а, скорее, ближе к лазури, что я рассмотрел на мгновение включив фонарь, униформа, оружие за спиной и пистолет в руке.

Верхняя часть купола его шлема была вспучена и мохрилась арамидными нитями, но осталась целой. Все потому, что шлем исполнил свою роль и удержал пулю. Удержал ее внутри. Солдат был застрелен снизу вверх, в подбородок, и, судя по пистолету, что он держал в руке, это он сделал сам.

Не знаю, что его заставило, или кто умудрился его заставить, но почему-то он решил застрелиться. Можно, конечно, подумать, что его кто-то застрелил насильно, но эта теория не выдерживала никакой критики – как этот «кто-то» умудрился выстрелить снизу вверх? Лежа, что ли, стрелял?Да и то не получилось бы такой траектории – пуля должна была вспороть шлем в районе затылка, а никак не на самой макушке. Как раз там, куда она попадет, если прижать ствол снизу к челюсти и нажать на спуск. Нет, этот парень застрелился сам, без чьей-то помощи. Только вот зачем?

Очень сильно хотелось отвесить ему контрольный, но я с огромным трудом пересилил это желание. Во-первых, он и так был мертв, прямо очевидно мертв, а во-вторых, в тишине этого здания даже приглушенные банкой выстрелы разнесет по коридорам только в путь. И после этого уже – прощай, скрытность. То единственное, за счет чего я мог бы выполнить свою миссию, не вступая при этом в прямую конфронтацию с остатками группы.

Хотя стоит ли вообще этого бояться? Судя по всему, от изначального состава группы и так осталось всего ничего… Сколько там получается?

Я на мгновение остановился, напряг память, восстанавливая события предыдущих десяти минут и считая погибших, которые сопровождали ученых. По всему получалось, что от изначального состава группы осталось шесть человек. Из них двое – сами ученые, у которых даже оружия не было, ну или оно было такое маленькое, что я его не заметил, а значит, скорее всего несерьезное.

Итого четверо. Четыре вооруженных и обученных человека, которые, тем не менее, после всего произошедшего на взводе и не задумываясь откроют огонь по любому подозрительному движению.

Правда вот мертвец у меня под ногами не очень хорошо вписывался во всю эту концепцию. Вряд ли он счел подозрительным движением самого себя.

Я двинулся дальше, переставляя ноги буквально по миллиметру и изо всех сил прислушиваясь. Не шевельнется ли за углом противник, не звякнет ли карабин ремня по антабке, не раздастся ли тяжелого взволнованного дыхания. Нет, все было тихо.

Ровно до тех пор, пока спереди снова не раздался точно такой же, как и в первый раз, вопль.

А потом загрохотали выстрелы.

Я резко остановился, присел и бросился за угол, из-за которого только что вывернул, но выстрелы предназначались не мне. Стреляли даже не близко, это многократное эхо снова сыграло злую шутку, исказив звуки.

Черт, а я ведь не слышал первого выстрела – того, которым оставленный за спиной мертвец вышиб себе мозги! А ведь я должен был услышать – в наушниках должен был, даже если бы на пистолете был глушитель, которого там не было! Напрашивается простой вывод – он застрелился еще до того, как я проник в здание. В тот момент, когда я метался между падающих с неба камней, а уши мои были забиты этим грохотом.

Что же здесь произошло?..

Наверное, кто-то другой на моем месте не выдержал и побежал в сторону уже смолкших выстрелов, дабы поскорее узнать, что творится… Но я не стал. Я очень даже наоборот – снизил скорость еще больше, практически сравнявшись с улиткой. Навострил уши еще сильнее, так, что они, кажется, приподняли активные наушники, выползая из-под них, и, кажется, даже начал принюхиваться.

Углы сменялись углами, иногда попадались комнаты, как закрытые, так и открытые. Первые я проверял, на мгновение отрывая руку от цевья и дергая ручку, вторые по полной осматривал, насколько позволяло освещение. Везде все было пусто и пусто, кажется, уже давно. Нигде не было даже мебели, не говоря уже о более ценных вещах. Наверняка бандиты давно уже все извели на дрова, а что не горело – утащили в свое логово, придумав, как и куда приспособить.

Лишь одна комната отличалась от других. Когда-то это, наверное, была огромная промышленная холодильная камера, или ее собирались сделать… По крайней мере как-то еще объяснить то, что с потолка свисало несколько цепей с крюками на концах, так живо напоминающих крюки, на которых подвешивают коровьим и свиные туши для обвалки, я не смог.

Правда на этих крюках висели не коровы и свиньи. На одном из них висел человеческий труп, наполовину обглоданный местами до костей.

На другом, насадившись на него кадыком – один из группы, сопровождающей ученых. Крюк вышел у него из задней части шеи, блестя свежей кровью в свете фонаря, который я на мгновение включил, чтобы получше осмотреть эту странную комнату. Зрачки солдата не отреагировали на свет – он был уже мертв.

Тогда я снова отключил фонарь, успев заметить, что пол комнаты усеян костями, причем большая часть из них по размеру и форме походили на человеческие. На некоторых даже еще оставались фрагменты плоти.

Чертовщина какая-то. Не то капище, не то кладбище такое заковыристое… Интересно, как получилось так, что солдат оказался насажен шеей на крюк? У него в руках ведь даже автомат был зажат – судя по всему, пальцы скрючило предсмертной судорогой и поэтому оружие осталось в них. Он мог сопротивляться, мог отстреливаться, и даже, наверное, делал это, ведь я слышал какие-то выстрелы… Так с кем же он воевал, если никого больше нет, а сам вояка брутально насажен шеей на мясницкий крюк?

Чертовщина… Чертовщина как есть. Что тут происходит?

Я двинулся дальше по коридору, хоть и сильно не хотелось оставлять эту комнату у себя за спиной. В другой ситуации и не оставил бы, наверное, но сейчас сработал тот факт, что все это время, что я двигался по коридору, мне не встречались никакие перекрестки и пересечения, а значит шанс того, что у меня в тылу внезапно кто-то окажется, практически равен нулю. К тому же, благодаря наушникам, я услышу его заранее… Если, конечно, он не парит над полом, а ходит по нему, как все приличные живые существа.

Я двинулся дальше по коридору, все так же впотьмах, и через еще несколько поворотов вышел в большой зал.

Ну как «большой». Большим он казался по сравнению с узкими коридорами, в которых я блуждал до этого. На самом же деле он был размером квадратов в двадцать и высотой метров пять, хотя с высотой сказать точно было трудно, так как пол зала ступенчато понижался к противоположному от меня краю. Центральную часть занимали ряды откидных кресел, когда-то обтянутых тканью, которая сейчас истлела, открывая взору металл внутри, а на другом от меня конце, во всю стену была растянуто грязное рваное полотно, на котором местами отсутствовали целые куски…

Да это же кинотеатр! Ну, вернее, когда-то это было кинотеатром, а сейчас от него остался один лишь не до конца обглоданный скелет, совсем как тот, что я видел в холодильной камере! Странно, что его бандиты не вынесли подчистую…

Но, присмотревшись к креслам, я понял, почему они этого не сделали. В середине зала, в самом центре рядов кресел, сидело несколько человек. Некоторые были мертвы уже давно, судя по степени разложения, какие-то умерли совсем недавно. Это я определил по все той же форме вояк, которые сопровождали ученых.

На них не было видимых повреждений, но по тому, как висели их головы, упираясь подбородками в грудь, я сразу понял, что это либо смерть, либо какой-то абсолютный обморок. В полутьме разглядеть точно не представлялось возможным – я даже едва-едва разглядел, что это те, о ком я думаю, а не кто-то похожий.

Десяток мертвецов сидел перед драным экраном, на котором ничего не показывали, словно какой-то маньяк с капитальными сдвигами по фазе усадил их сюда, имитируя настоящий киносеанс. В воздухе витал сладковатый запах гнили, перемешивающийся с чем-то еще. С чем-то свежим, и, возможно, приятным само по себе, но никак не в смеси с этим амбре.

Кто принес сюда этих людей? И главное – зачем? Я сомневаюсь, что они были живы, когда их посадили на эти кресла, иначе что им мешало встать и уйти? Там вон в другом конце зала, практически под экранами, есть еще два выхода и не факт, что ими дело ограничивается – почему не уйти через них? Не похоже, чтобы тут была какая-то охрана или другая система сдерживания… Не рассматривать же всерьез вариант, что каждый из мертвецов сидит на той самой мине, которая срабатывает не от того, что на нее наступили, а от того, что с нее сошли?

Тем более, что таких мин не существует… Или вернее будет сказать, что они существует, но их применяют в крайне специфичных условиях.

Короче, я опять вляпался в какое-то дерьмо. Или правильнее будет сказать, я из него не вылезал. А сейчас мне придется влезть в него еще глубже, поскольку среди мертвецов-киноманов я рассмотрел синий костюм одного из ученых… И даже, кажется, искомый контейнер у него в руках. Он поставил его на колени, как большой стакан с поп-корном и держал двумя руками, будто даже после смерти не желал с ним расставаться.

Я снова прислушался, не сдвигаясь с места. Ничего слышно не было. Тогда я пересчитал по головам «свежих» мертвецов и получилось, что почти вся группа – здесь. Не хватало только одного последнего ученого. Наверняка он тоже где-то лежит замертво.

Убедившись, что никаких посторонних звуков не слышно, я двинулся к контейнеру, не сводя автомата с трупов и перекидывая ствол с одного на другого в ожидании того, что кто-то из них сейчас внезапно «оживет» и попытается напасть.

Но не успел я даже дойти до нужного мне ряда кресел, как наушники уловили новый звук – едва слышный скрип петель открываемой двери. Примерно с той стороны, с которой я пришел.

Я моментально упал на колено, разворачиваясь и перекидывая автомат на звук. Палец рефлекторно выбрал слабину спускового крючка…

Но я не выстрелил. Я успел рассмотреть громоздкий костюм ученого раньше, чем шептало сдвинулось достаточно для того, чтобы ударник сорвался с него, инициируя выстрел.

Ученый стоял в дверном проеме – не в том, через который вошел я, а в том, что располагался рядом, и дверь в который я счел закрытой, – и его лицо внутри закрытого герметичного шлема было подсвечено, так что я хорошо мог его рассмотреть. Оружия у него не было, но я все равно на всякий случай навел на него ствол и скомандовал:

– Стоять!

Ученый послушно замер, чуть приподняв руки. А потом очень медленно продолжил поднимать правую, довел ее до прозрачного щитка, защищающего лицо, и приложил к ней вытянутый указательный палец. Словно просил тишины.

А потом тем же пальцем и так же медленно он ткнул мне за спину.