Текст книги "Он (СИ)"

Автор книги: Екатерина Юдина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Я ведь и правда раньше никогда не могла расслабиться. Там в детдоме меня однажды ночью, пока я спала, схватили старшие парни и в рот засунули кляп, после чего по коридору поволокли в коморку. Я прекрасно понимала, что они хотели сделать и, вырвавшись, использовала единственный способ избежать ужасной участи. Не имея пути к побегу, переклонилась через перила и упала со второго этажа на первый. Сломала руку и получила сильное сотрясение, но смогла вынуть кляп и закричать. Подняла шум и благодаря этому спаслась, но подобных ситуаций было много. Из-за них я предельно ясно поняла одно – мне всегда и везде следовало быть осторожной.

После того, как я покинула детдом, стало немного легче. Люди за его пределами другие. Не такие жестокие. Порой даже добрые, но я все равно постоянно ждала подвоха. Несмотря на то, что стала снимать квартиру и уже жила одна, часто по ночам, услышав малейший шорох, сразу вскакивала на кровати и в опаске оглядывалась по сторонам. Рефлекторно, перед тем, как обуться, просматривала обувь, ведь в детдоме другие девчонки часто кидали мне в кроссовки острые кнопки. И я постоянно, перед тем, как начать есть, изучала свою еду. Смотрела на нее и нюхала, ведь, опять-таки, в детдоме в еду могли незаметно бросить всякую гадость. Порой действительно мерзкую.

Тиль все это замечал и часто ругал меня:

«Хайди, сколько можно? Ты уже не в детдоме. Прекрати себя так вести» – в этот момент друг злился потому, что я вновь на рефлексах начала с настороженностью изучать суп, который мне насыпала его тетя, когда мы вместе с Тилем поехали к ней в гости.

Я понимала, что друг прав, но все это уже было на психологическом уровне и я не могла изменить себя. Я росла одичавшим зверенышем, которого пинали и пытались накормить отравой, поэтому, даже попав в нормальные условия я уже не могла убрать привычки.  Агония начавшаяся в детдоме всегда была со мной. В моем сердце и сознании, которое, казалось, уже до конца дней будет изувечено.

Вот только, рядом с Ланге агония исчезла. Растворилась. Я даже не сразу поняла, что, после того, как попала в его особняк, ни разу не проверила обувь на наличие кнопок и больше не просматривала еду. У меня было полно других мыслей – казалось, я задавалась вопросами, что происходило и пыталась понять, зачем была нужна Ланге, но все это происходило на поверхности моего сознания. Глубоко в нем бурлили совершенно другие процессы.

Где-то внутри себя я чувствовала, что Ланге тот, кто своей силой мог окутать меня, из-за чего я впервые за долгие годы могла расслабиться, несмотря на то, что он являлся самым страшным чудовищем. Но рядом с ним я могла перестать быть зверенышем и почувствовать себя человеком. Обычной девушкой. Да, рядом с Ланге я совершала глупости. Та Хайди, которая пережила ад в детдоме, ни за что не позволила бы помыкать собой. Во чтобы не стало добилась бы правды, а, что сделала та Хайди, которая ловила каждый взгляд Ланге? Она затеяла игру «Я люблю тебя Райнер». И не просто так. Дыма без огня не бывает. Я увидела в Ланге мужчину. И тогда, пусть и не осознано, но все же тянулась к нему, а позже, поняла, что он единственный, перед кем мне хотелось быть податливой.

Я отдала ему всю себя, но за это поплатилась. Ланге разбил мое сердце и вырвал душу.

Мне казалось, что рядом с ним могу почувствовать себя человеком, но, как оказалось, Ланге во мне как раз человека не видел. Развлечение, игрушку, девку… Слов много, а смысл один.

Я качнула головой и, убирая из сознания мысли о Ланге, вернулась к воспоминаниям о том случае с Петером. Тогда в столовой я его сильно избила, но Тиль все же смог меня оттащить, после чего увел из университета и уже на улице долго кричал на меня.

«Ты хоть понимаешь, что натворила?!» – спрашивал он меня. Нет, в тот момент я этого еще не осознавала, ведь злость внутри сознания продолжала пылать, но позже, когда она поутихла, я осознала – мне конец. За день до этого случая, я невольно разбила окно и декан на меня кричал так, что у меня в ушах начало звенеть, но стекло это пустяк. Драку мне не простят. Выгонят из университета.

Следующие дни я вела себя, как примерная студентка, но понимала, что меня это не спасет. Все ждала, когда меня позовут к декану и сообщат об отчислении, но этого не происходило. Позже мне сказали, что наказания не будет, но попросили держать себя в руках и чтобы подобного больше не повторялось. Может быть, это было связано с тем, что Петер буквально на следующий день после того случая покинул университет. Все это было странно, но я не акцентировала на этом внимания. Главное, что меня не отчислили.

Все это произошло буквально за неделю до того, как в моей жизни появился Ланге, со словами «Я твой отец». Но, исходя из слов Вальзера, они тогда действительно посчитали, что я переспала с Петером. Я не стала переубеждать Вальзера в этом. В подобном не было смысла. Да и было интересно, что он хотел мне сказать.

– Господину Ланге сразу же сообщили о том, что вы избили того Петера Закса металлическим подносом для еды, как и о причине конфликта. То есть, о том, что предыдущей ночью у вас с Заксом был интим и на следующий день он всем рассказал об этом, так же выставляя вашу интимную фотографию в сеть, – продолжал говорить Вальзер. – Мы предпочли бы не тревожить господина Ланге. Обычно, ему звонят только по действительно важным вопросам, но требовалось его срочное решение. Закс написал на вас заявление в полицию за причиненные увечья и так же уже готовились документы на ваше отчисление.

– На меня было подано заявление? – я сглотнула, так же мысленно выругалась, понимая, что меня все же собирались отчислить.

– Да, – Вальзер кивнул. – Мы тогда спросили у господина Ланге, что делать. Он сказал нам срочно все исправить. Специальные люди встретились с Заксом и попросили забрать заявление, а так же покинуть университет. По возможности, переехать в другой город. Конечно, после того, как он выйдет из больницы.

– Из больницы? Я не настолько сильно его избила.

– Вы – да, – после этих слов Вальзера я поняла, что люди Ланге явно не мягко просили Петера следовать их требованиям. – С отчислением из университета так же все было решено.

– Удалению фотографии из сети тоже поспособствовали люди Ланге? – я думала, что ее убрал Петер, но теперь понимала, что ее могли удалить по приказу Ланге и оказалось, что мое предположение правдиво. Вальзер на вопрос кивнул.

Я сделала глубокий вдох и ненадолго закрыла глаза, после чего сказала:

– Все, что вы говорите, не доказывает заинтересованность Ланге во мне. На тот момент, как я поняла, еще не было известно, что именно я буду объявлена его дочерью, но все же я входила в число претенденток и в интересах Ланге было, чтобы на меня не завели дело.

– Я тоже сразу думал, что в этом не было ничего прямо остро необычного, но господин Ланге тогда приехал в Мюнхен, хотя еще несколько недель должен был находиться в Кельне. Очередной поступок, который был крайне ему не свойственен. Из-за него был утрачен один контракт, а, в следствии этого – полмиллиона евро. Вот и получается, что приезд господина Ланге к вам, стоил такую сумму.  Для него вы дорогое удовольствие.

– Приезд ко мне? – я не поняла этот момент.

– Да, тогда он приехал именно к вам. Ближе к полуночи мне позвонили и сообщили, что господин Ланге скоро будет в аэропорту Мюнхена. Я срочно выехал туда. Думал, что произошла критическая ситуация с компанией, но Ланге лишь коротко сказал отвезти его к дому, в котором вы жили. В ту ночь он пошел к вам.

– Ложь. Он не приходил ко мне. Я впервые увидела Ланге в университете в тот день, когда он сказал, что является моим отцом.

– В этом вся суть, – сказал Вальзер. – Он пошел к дому, в котором вы жили, но до вас так и не дошел. Я видел, как господину Ланге позвонили, когда он подходил к подъезду и как я понял, расследование было завершено, о чем ему тогда в срочном порядке сообщили. Оказалось, что именно вы та, которую господин Ланге должен был объявить своей дочерью.

На некоторое время в машине повисла тишина. Я прекрасно помнила тот день, в который произошла эта ситуация с Петером и в моей памяти так же до мелочей отобразилась последующая ночь. Я тогда не спала. Все ходила по квартире и жутко нервничала. Хотела учиться и желала чего-то добиться в жизни, но понимала, что меня отчислят из университета. Я была готова рвать на голове волосы из-за этого и, если бы в тот момент на пороге моей квартиры появился бы Ланге, клянусь, я бы очень сильно удивилась. И это очень мягко сказанно.

Но, все же пыталась обдумать слова Вальзера, я осознала, что кое-чего не понимала. Об этом и решила спросить:

– По какой причине Ланге тогда приехал ко мне? Получается в тот день, по университету пошли слухи о том, что я спала с Заксом, потом на меня было написано заявление и хотели отчислить из университета. Что послужило причиной приезда Ланге и его желанием встретиться со мной?

– Я не знаю, – Вальзер пожал плечами. – Я вижу его поступки, но иногда не понимаю их причин. Факт в том, что он приехал к вам и это ему стоило полмиллиона евро. Хотя, из того, что я видел, я все же уверен в том, что вы понравились господину Ланге. Я действительно думал, что вас вычеркнут из списка претенденток на роль его дочери и он придет к вам с предложением стать его любовницей. Но все сложилось так, как сложилось. Вас должны были признать, как наследницу господина Ланге и я считал, что он ни в коем случае не тронет ту, которой следовало играть роль его дочери. Но, то, что связь все же возникла и то, что я видел собственными глазами за девять месяцев слежки за вами, с уверенностью могу сказать – вы не правы, когда говорите, что между вами и господином Ланге все кончено. Во всяком случае, он так не считает.

Я разомкнула губы, ведь у меня было множество фраз, чтобы опровергнуть слова Вальзера, но он не дал мне сказать ни слова. Перебил следующими словами:

– Только что я рассказал вам больше, чем следовало. Я это понимаю и готов взять на себя ответственность за то, что предал своего работодателя, вынося информацию, которую следовало скрывать.

– Я ничего не расскажу Ланге, – я качнула головой. – Я благодарна за то, что вы мне все это рассказали. Я с вами не согласна, но все же вы мне помогли.

– Госпожа Нагель, у меня не было цели помогать вам, – Вальзер качнул головой. – Как я уже говорил, я целиком и полностью действую только в интересах господина Ланге. Мне не давали распоряжения рассказывать вам все это и в данном случае, я сам принимал решение. Но я это сделал лишь потому, что желаю избежать ненужных проблем. Хочу, чтобы вы понимали, что все не так, как вам кажется и прошу вас не думать о побеге, ведь, как вы сами сказали, никому от этого лучше не будет. Вы убежите и господин Ланге будет отвлечен от работы, как это уже было при прошлом вашем побеге. На нем держится компания и десятки тысяч рабочих, которые кормят свои семьи. Всех их благополучие. Подумайте об этом.

Мне было, что ответить Вальзеру, но уже сейчас я предпочла промолчать.  Даже если у Ланге был интерес ко мне, он не может быть длительным и сильным. Таких мужчин, как он, никакая женщина не удивит, но, возможно, я показалась в чем-то необычной из-за чего привлекла внимание. Но, опять-таки, рано или поздно он наиграется и потеряет интерес. Переключит внимание на другую женщину. Я больше не собиралась быть попользованной и выброшенной. Хватит с меня.

* * *

Вальзер сказал, что я могла купить себе абсолютно все, что посчитала бы нужным для поездки на отдых. По словам мужчины, бюджет на покупки не ограничен, но я взяла себе лишь парочку спортивных штанов и несколько толстовок. В последнее время возникло желание ходить в более удобной одежде.

– Вы уверены? – спросил Вальзер, посмотрев на мои покупки. – Это не совсем то, что нужно для поездки на Корфу. Присмотрите себе купальники и платья. А так же летнюю обувь.

– Спасибо, но мне этих вещей достаточно, – отрицательно качнула головой, после чего пошла к выходу. Телохранители, которые не отступали от меня ни на шаг, тут же последовали за мной.

Я вообще никуда не хотела лететь и собиралась сказать об этом Ланге, но он так и не появился в особняке. Я даже спрашивала у Вальзера, где он, на что получила ответ:

– У господина Ланге сейчас больше работы, чем обычно. Нужно разобраться с многими делами, чтобы освободить хотя бы пару дней для того, чтобы прилететь на Корфу.

Мысленно я понадеялась на то, что он все же не сможет освободиться. Чем больше я его не видела, тем лучше.

Глава 39. Нервы

Почему-то этот перелет я перенесла крайне плохо, из-за чего, сразу после прибытия на виллу, которую сняли для Ланге, я почти сразу заснула. Даже не переодевшись, легла на кровать и, как только закрыла глаза, сразу же была поглощена темнотой.

Наверное, я проспала не меньше двенадцати часов, ведь, когда мы прилетели, уже был поздний вечер, а сейчас, открыв глаза, я увидела, что комната была залита яркими солнечными лучами.

Чувствуя себя намного лучше, я села на кровати и оглянулась. Это место было невероятно. Комната просторная, но с минимумом мебели. Зато, с камином и еще мое внимание привлекло то, что одна стена была полностью стеклянной и за ней открывался волшебный вид. Густой лес и вдалеке горы. Я никогда в жизни не видела ничего более красивого и некоторое время не могла отойти от стеклянной стены. Сделала это лишь потому, что захотела есть и решила поискать кухню. Но перед этим приняла душ и привела себя в порядок.

Пока ходила по вилле, постоянно оглядывалась, понимая, что это место казалось каким-то недостижимым. Будто я оказалась на страницах журнала, отображающего райскую жизнь. Абсолютно вся недвижимость Ланге, то есть его особняки, тоже невольно вызывали восхищение, но они были строгими и имели энергетику холода. Тут, даже просто ходя по вилле, я чувствовала расслабленность и теплоту здешнего климата. А ведь в Мюнхене уже наступили холода.

Я не хотела этого признавать, но тут мне нравилось.

В этом месте тихо и спокойно. Практически безлюдно. Конечно, я видела телохранителей, но тут они держались на расстоянии, будто давая мне больше личного пространства. И прислуги совсем немного, но они отлично выполняли свои обязанности. Так, в коридоре встретив горничную, я спросила у нее про завтрак и уже буквально через десять минут в обеденном зале для меня накрыли стол. При этом, повар спросил были ли у меня пожелания касательно блюд на обед и ужин.

Я думала еще погулять по вилле, но слишком сильно наелась и пошла в спальню, где улеглась на кровать и через стеклянную стену смотрела на лес.

Да, мне тут действительно нравилось. Тихо, спокойно, хорошо. Единственное, я надеялась на то, что Ланге так и не сможет приехать. Не хотела его видеть.

* * *

С каждым днем я все больше убеждалась в том, что это место похоже на рай. Тут даже воздух другой. Не такой, как в Мюнхене, а я, девушка, которая ни разу не выезжала за пределы Германии, от здешних мест вообще была под впечатлением. Я много гуляла, ела, ходила по пляжу и уже теперь казалась самой себе настолько расслабленной, что дальше просто некуда.

Единственной моей заботой было то, что я продолжала изучать охрану и хотя бы пыталась предположить, как отсюда можно сбежать. Меня манило то, что тут у меня было больше свободы, чем в Мюнхене, а, значит, проще ускользнуть, но все же я понимала, что тут побег тем более невозможен. Но ведь мечтать не вредно. Правда? По этой причине я продолжала проводить свои наблюдения и любые предположения о побеге вписывала в листочек, который до сих пор носила с собой в кармане.

К сожалению, всему хорошему рано или поздно наступает конец. Так и мое спокойствие было нарушено – Ланге прилетел на Корфу.

Меня об этом не предупредили, но через окно я видела, как к вилле подъехало четыре машины. Из одной из них вышел Ланге. Он совершенно не изменился. Все такой же строгий и в своем телосложении мощный. Безупречный и холодный. Разве что сейчас мужчина был без пиджака и галстука. А еще в солнцезащитный очках. Я раньше никогда его в них не видела и даже удивилась тому, как Ланге шел этот аксессуар.

Некоторое время я смотрела на него, а потом развернулась и пошла прочь. Все еще не хотела видеть Ланге, поэтому прихватила с собой несколько журналов и пошла в дальнюю часть виллы. Там находился крытый бассейн, где я умостилась на шезлонг и начала пролистывать статьи. Вернее, я рассматривала лишь картинки, так как не знала языка, на котором были напечатаны эти журналы.

Думая о том, что Ланге теперь был тут, я склонялась к мысли, что, пожалуй, была готова сидеть около бассейна вечность, лишь бы не видеться с ним, но журналы мне быстро надели и я захотела зайти в сеть, вот только поняла, что оставила телефон в спальне. Сначала сомневалась, а потом решила все же быстро сходить туда за нужной вещью и уже после этого сидеть тут хоть до ночи. Или до ужина. Я уже опять хотела есть.

Все еще не желая видеться с Ланге, я осторожно прошлась по коридорам и, поняв, что в спальне его не было, я быстро скользнула внутрь, при этом только сейчас задумавшись, это была только моя спальня или она хозяйская и мужчина так же придет сюда? То есть, повторится то, что было в Мюнхене?

Я подошла к столу и взяла телефон, но решила еще переодеться. Или хотя бы взять кофту. Шкаф тут был отдельной комнатой и я вошла в него, после чего начала перебирать одежду.

Его приближение я не почувствовала, точно так же, как не услышала шагов. Разве что, ощутила то, как по коже скользнул холодок и уже вскоре на мою талию легли массивные руки, в один момент развернувшие меня лицом к мужчине. Я охнула и тут же сделала шаг назад, спиной вжимаясь в стену, а Ланге подошел ближе и его руки вновь оказались на моей талии. Сжали ее и одним рывком впечатали меня в тело мужчины.

– Что ты?.. – недовольно прошептала, сейчас ощущая больше, чем хотелось бы.

Одна ладонь Ланге легла на мою попу и по-собственнически сжала ее, а вторая скользнула вверх, ощутимо проводя, по талии, ребрам и касаясь груди. У этого мужчины была одна особенность характера, к которой я до сих пор не могла привыкнуть. Ланге без каких-либо слов показывал чего хотел и сейчас дело было далеко не в том, что он просто так зажал меня около полок шкафа и внезапно начал трогать. Нет, он сам по себе, словно ледяная глыба, но от каждого его прикосновения веяло чем-то животным. Мощным и сокрушающим. Это можно было лишь интуитивно ощутить и позже, если я не остановлю мужчину, все это почувствовать физически. Вот только, я все еще не желала близости с ним. Прошло то время, когда мне ее хотелось и от каждого прикосновения тело подрагивало.

– Почему ты решил, что можешь трогать меня? – раздраженно спросила, посмотрев в его глаза.

– Ты моя, – взгляд, как обычно, пустой. Мне казалось, что стальные глаза больше никогда не будут другими, но в это мгновение Ланге пальцами поддел мой подбородок. Пока говорил эти слова, заставлял смотреть ему в глаза, будто каждую букву впечатывал в мое сознание.

– Дочь? – решила поддеть его, после чего извернулась, выбираясь из рук Ланге и отошла на несколько шагов. – Сейчас абсолютно все считают, что ты мой отец и то, что ты все еще хочешь продолжить ранее происходящее между нами – ненормально. Я этого не желаю. И я понимаю, что наша интимная связь была грубой ошибкой.

Я пошла обратно в спальню, с собой прихватив кофту. Краем глаза заметила, что Ланге тоже вышел в комнату и начал расстегивать рубашку. Я предположила, что он собирался принять душ, после перелета. Во всяком случае, к счастью, раздевался он точно не потому, что собирался наброситься на меня. Я это поняла потому, что от Ланге сейчас исходила ледяная сдержанность. Во-вторых, когда ранее у нас была близость, он всегда в первую очередь раздевал меня. Свою одежду снимал лишь после того, как я уже была полностью разгоряченная и выгибающаяся под ним. С затуманенным рассудком желающая близости так, что казалось, если я ее не получу, просто сойду с ума. Да, Ланге подчинял меня в постели. Безоговорочно забирал инициативу.

Я ненавидела все это. Презирала себя за то, что когда-то поддалась слабости, но сейчас против воли вспомнила о том, как еще в Ганновере Ланге брал меня в одну из ночей. Он тогда поздно вернулся из офиса, при этом, на работу уехав рано утром. Казалось, что при таком режиме дня обычный человек должен был сразу упасть на кровать и заснуть, но Ланге, только войдя в дом, сразу же пошел ко мне. Я еще не спала. В тот момент сидела и читала книгу и, когда мужчина вошел ко мне, подняла взгляд и, чувствуя, как при его появлении сердце учащенно забилось, растерянно спросила:

«Ты уже вернулся?»

Ланге, ничего не ответил, подхватил меня на руки и понес к кровати. Уложил на простынь и сжав ноги под коленками, рывком притянул к себе, так, что я лоном, через ткань нижнего белья, соприкоснулась с пряжкой его ремня. Ланге – сосредоточение холода и равнодушия, но в таких моментах было нечто буйствующее. Дикое. В том, как он раздевал меня и каждым прикосновением заставлял гореть все сильнее. Не просто для того, чтобы я была готова принять его. Нет, Ланге делал это намеренно, чтобы вызвать у меня стоны и помутневший от желания взгляд. Иногда мне казалось, что ему этого было достаточно. Что чудовище в мужчине питалось моими стонами и тем, что я его хотела. Но, конечно, подобное длилось не долго, и все так же продолжая смотреть в мои глаза, в которых отчетливо было видно, что я его хотела, Ланге брал меня. Входил одним движением. Резко и до окончания. Срывая с моих губ особенно громкий стон.

Сейчас, вспоминая об этом, я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, собирающаяся колкими мурашками внизу живота. И за это отругала себя. Качнула головой, после чего вышла из спальни.

Я вернулась к бассейну и там просидела несколько часов, на телефоне просматривая очередные серии понравившегося сериала, но, чувствуя голод, все же вышла из своего укрытия, как только пришло время ужина. Сразу я обрадовалась не увидев в обеденном зале Ланге, но, как оказалось, он даже тут работал, хоть и занимался делами компании уделено. Но пришел на ужин, как только освободился.

Я к этому моменту уже почти доела и взглядом скользила по тарелке с фруктами, пытаясь понять, что мне взять с собой. Хотелось апельсинов.

– Ты будешь спать со мной, – я вздрогнула от этих слов Ланге и чуть не упустила апельсин, который как раз успела взять. Он говорил спокойно. Будто бы ставил перед фактом, а я тут же начала раздражаться.

– Ты имеешь ввиду просто спать? То есть, на одной кровати? – все же решила уточнить и по взгляду Ланге поняла, что, нет, не просто спать. Он говорил про физическую близость. – Нет. Я не буду с тобой спать. У тебя полно женщин, которые с удовольствием ложатся в твою постель. Разве тебе их недостаточно?

– На данный момент ты моя женщина.

– На данный момент? – переспросила. – А когда этот момент пройдет? Когда ты устанешь от меня и найдешь новую игрушку?

– Никогда, – вновь холодно, но коротко и четко. Будто еще одна констатация факта.

– Не говори такого, – я отрицательно качнула головой. – Ты не тот, кто будет на ком-то одном долго акцентировать внимание. Тем более, тебе доступна любая женщина. Спасибо, но я больше не желаю быть попользованной тобой. Мне прошлого раза с головой хватило.

– Если бы ты нужна была только для того, чтобы пользоваться тобой, я бы это уже делал.

– По моей воле – нет, – после этих слов я встала со стула и вышла из обеденного зала, даже не замечая с какой силой сжимала апельсин.

* * *

Из-за Ланге мое спокойствие растворилось и я стала взвинченной. Если ходила по вилле, то делала это осторожно, чтобы случайно не встретиться с мужчиной. Оказалось, что та спальня действительно была для нас двоих и сразу я хотела требовать, чтобы меня переселили в другую комнату, но поняв, что это бесполезно, просто до глубокой ночи сидела около крытого бассейна. Просматривая уже какую по счету серию и, приходя в спальню, принимала душ, после чего сразу засыпала, ложась на самый край кровати. Вела себя максимально отстраненно.

На Ланге я не смотрела. Лишь изредка кидала на него скрытые взгляды, замечая, что он даже тут работал и, когда я засыпала, он все еще сидел с планшетом. Когда я просыпалась, мужчина уже не спал. Или он так и не засыпал? Я вообще ни разу не видела его спящим. Пару дней решила понаблюдать за Ланге, но так и не увидела, чтобы он спал. Однажды не выдержала и спросила:

– Ты вообще спишь?

– Да, – короткий ответ. Ланге даже не оторвал взгляда от планшета.

– Когда?

Мужчина не ответил. Лишь закрыл вкладку на планшете, после чего открыл другую. Сейчас он вел себя привычно. То есть, опять-таки, вновь постоянно работал. Наше общее времяпровождение ограничивалось лишь совместными завтраками, обедами и ужинами, а так же тем, что мы спали на одной кровати. Но Ланге меня не трогал. Возможно, именно по этой причине я постепенно опять расслабилась. Даже перестала прятаться от него и, устав лежать на шезлонге, приходила в спальню. Мы почти не разговаривали, но особенно ясно я запомнила один разговор:

– Ты не была ни с кем кроме меня? – Ланге об этом спросил вечером, когда я после душа стояла около зеркала и расчесывала волосы. Он со спины прижал меня к столешнице на которой находилась раковина и, одной рукой упираясь в твердую поверхность, вторую вплел мне в волосы. Намотал на кулак и заставил наклонить голову немного набок, задавая этот вопрос мне на ухо. Требовал мгновенного, правдивого ответа и казалось, что ложь он тут же распознает.

– Нет, – ответила на выдохе. Ненавидела такую близость с ним, за то, что она пробуждала старые воспоминания, которые я предпочитала испепелить из себя. – Когда я могла быть с другим? С Куртом я не спала. Или ты считаешь, что, как только я сбежала от тебя, тут же мгновенно легла в постель к другому? Из-за тебя мне теперь вообще не хочется никаких отношений. Мой первый мужчина оказался настоящим чудовищем.

Из-за вопроса Ланге я разозлилась и он это заметил. Но вместо того, чтобы отпустить, повернул к себе и поцеловал так, что у меня губы начали пылать и коленки чуть не подогнулись. Когда он отпустил меня, я чуть не упала. Тяжело дышала и хваталась за край столешницы, а он, все такой же холодный и равнодушный пошел прочь. К счастью, после этого больше меня не трогал, ведь, некотрое время очень сильно злясь за тот вопрос и поцелуй, я вновь начала избегать его.

Бывало такое, что ночью мы лежали на одной кровати. Он работал, а я просматривала разные видео в сети. И в такие моменты возникало странное ощущение. Будто бы полноты. Завершенности. Я бы не сказала, что ранее была неполноценной, но сейчас казалось, что все так и должно быть.

«Нас» не должно было существовать. Строгий, уже взрослый и самодостаточный мужчина, в чьих руках немыслимая власть и огромные деньги. И я – простая восемнадцатилетняя девчонка в толстовке. Выросшая в детдоме и сама по себе ничего не имеющая. Мы будто из разных планет, но «Мы» почему-то существовали, этим противореча устрою мира и логике.

Вот только, все это было сродни сказке, а я уже выросла из того возраста, когда хотелось верить в чудеса, поэтому не считала, что у Ланге ко мне могли быть чувства. Максимум, мимолетный интерес, как к чему-то необычному появившемуся в его жизни. Понимая все это я не собиралась поддаваться на то, что происходило сейчас. Он и так уже однажды разбил меня. Еще одного такого раза я не переживу.

Но, тем не менее, между нами все было тихо и спокойно. Разве что, сердце как-то ныло, но я все равно по кирпичикам выстраивала стену между нами.

Однажды утром, я пошла в душ, а когда вышла, увидела, что Ланге стоял по середине комнаты, рядом со стулом, на котором я оставила свои вещи. Я чувствовала, что от мужчины исходило нечто такое, что пугало, но не сразу поняла, в чем дело. Лишь спустя несколько мгновений заметила в его руках лист, на котором я прописывала все свои мысли про побег. Наверное, он выпал из моего кармана, когда я переодевалась, а я этого сразу не заметила.

– Что это? – его голос был еще более ледяным. Жутким.

– Неужели, для тебя стало неожиданностью то, что я хочу сбежать? – я не стала отнекиваться и пытаться солгать. В этом не было смысла. – Мне невыносимо находиться рядом с тобой.

– Даже не мечтай о побеге, – он сжал в ладони тот лист и выбросил его. В этот момент Ланге казался по настоящему страшным.

После этого случая моя охрана вновь усилилась. Теперь меня окружало даже больше телохранителей, чем в Мюнхене и двое из них ходили за мной даже по вилле. После этого уже было не до отдыха. Наступила лишь злость на Ланге.

И я даже радовалась тому, что подходил к концу отдых на Корфе. Ланге покинул остров на два дня раньше – судя по всему, он больше не мог заниматься делами компании отдаленно. Требовалось его присутствие в главном офисе.

Я тут провела еще два дня, но из-за постоянного присутствия телохранителей, расслабиться не смогла. Правда, Корфу все равно покидала с сожалением. Мне тут, правда, понравилось.

Перелет обратно в Мюнхен я перенесла еще хуже, чем на Корфу. Думала, что мне станет лучше, как только я вернусь в особняк и отосплюсь, но, нет, меня жутко тошнило и я не могла ничего есть. Только пила воду, но мне от этого легче не становилось.

Вальзер, заехавший в особняк, как только увидел меня, сразу же спросил:

– Что с вами? Вы очень сильно бледная.

– Наверное, я чем-то отравилась, – пробормотала еле слышно.

Вальзер нахмурился, но все же сказал, что мне срочно нужно в больницу. Поскольку сейчас не было возможности связаться с Ланге, мужчина сам принял решение отвезти меня к доктору.

Буквально час и мы оказались в частной больнице. Если честно, я считала, что все это лишнее, ведь, если я отравилась, лучше просто полежать и поспать, но Вальзер настоял на том, что лучше обследоваться. Особенно, если учесть то, что я только вернулась из другой страны.

Врач выслушал меня и задал некоторые вопросы касательно самочувствия, после этого молча направил на УЗИ, которое находилось в здании на противоположном конце Мюнхена. Я уже проклинала все на свете и сожалела о том, что не осталась спать в особняке, но, стараясь побороть тошноту, все же поехала в место, в которое меня направил врач.

Там меня без очереди приняли и сделали УЗИ, после чего молоденькая женщина сказала то, от чего мое сердце сжалось и дыхание застряло в горле:

– Вы беременны.

– Что? Вы шутите? – переспросила и нервно улыбнулась. Понимала, что шутки тут неуместны, но все же надеялась на то, что произнесенные слова неправда. Может, какая-то ошибка. Вот только, месячных и правда очень давно не было, хоть я и надеялась, что это из-за стресса. Оказывается, что нет.