Текст книги "Плохой парень (СИ)"

Автор книги: Екатерина Юдина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 41. Точки

Я чувствовала себя истерзанной собственными мыслями, от которых уже раскалывалась голова и сдавливало виски. Поэтому я убрала фотографию в карман юбки и закрыла глаза. Хотела так немного полежать и, если получится, успокоиться, но неожиданно для себя заснула. Просто провалилась в темноту, но отдыха в ней не почувствовала.

Возможно, это было из-за фотографии, но мне опять снился тот парень из Санари. Его глаза, черты лица и даже звучание голоса, которым однажды он задал мне вопрос:

«Из какого ты города?»

«Зачем тебе это?» – ответила вопросом на вопрос. Это было еще то время, когда мы ничего друг о друге не знали. Просто иногда встречались на заброшенной площадке в конце лагеря. Иногда перебрасывались несколькими фразами на отстраненные темы, а временами просто молчали. Но в этот раз парень своим вопросом переступил грань. Он захотел узнать обо мне больше.

«Просто ответь».

«Нет. А вдруг мы живем в одном городе и ты потом меня там найдешь?» – это было чем-то сродни шутки, ведь я крайне сомневалась в том, что такому парню, вообще было дело до меня и я считала, что в лагере мы общались лишь потому, что ему было скучно.

«Может, я как раз это и хочу сделать» – его черные, словно самая темная ночь, глаза посмотрели в мои, немного растерянные. Я сразу не нашла, что сказать и просто перевела тему разговора.

Парень тогда молча смотрел на меня, пока я неловко пыталась отшутиться от его вопроса, а, когда мы увиделись в следующий раз, он уже знал мое имя и то, в каком городе я жила. При этом, про себя он мне ничего не рассказывал.

Это воспоминание прервалось и появилось следующее. Как там на пустыре я пыталась кричать, в надежде позвать кого-нибудь на помощь, а потом за это избитая и теряющая сознание от боли лежала на земле, слыша панические разговоры, но уже почти ничего не видя.

Это воспоминание тоже прервалось и меня поглотила темнота, в которой я невесомо парила, окутываемая холодом. Почему-то было как-то не по себе. Тревожно и даже страшно.

Но все же сон был не крепким, поэтому, ощутив что-то странное, я сразу открыла глаза. Спросонья увидев около себя очертание силуэта, я вздрогнула всем телом и панически попыталась отползти назад. При этом, несколько раз лихорадочно моргнула и, прогнав из глаз дымку, поняла, что это был Доминик.

– Что?.. Как?.. Как ты постоянно попадаешь в мою квартиру? – ошарашенно спросила, все еще не в состоянии прийти в себя.

Моно не ответил, но резко подмял меня под себя и, нависая сверху, окинул мрачным, но очень цепким взглядом.

– Никогда не ходи по Шампиньи одна, – сказано резко. Будто Моно вбивал мне в сознание эти слова.

Сейчас он выглядел очень растрепанным и волосы были сильно взъерошены. А еще дыхание тяжелое, будто парень до этого бежал. Но, при этом, от него исходило то, от чего по спине бежал холодок.

– Почему ты ушла? Опять убегаешь от меня? – вопросы заданы жестко, но внезапно Моно сдвинул брови на переносице и его взгляд наполнился чернотой. Он убрал волосы с моей щеки и посмотрел на царапины на ней, которые, как раз заметил. – Что это?

– Луиза тебе ничего не рассказала? – хоть и с трудом, но я все же выбралась из-под Моно и села на кровати. Правда, немного в стороне от Доминика. – Вы же поговорили? Она оставалась в твоей квартире, когда я уходила, – я несколько раз моргнула и потерла глаза тыльной стороной ладони, пытаясь прогнать остатки сонливости. – Луиза тебя дождалась?

– Дождалась, – взгляд Моно стал еще более мрачным. Он ладонью сжал мой подбородок и провел большим пальцем около царапин. – Это она сделала?

– Мы немного подрались. Если это вообще можно так назвать, но чего-то такого следовало ожидать. Думаю, ей было больно видеть меня в твоей спальне, – я замолчала и прикусила губу.

– Что произошло между вами?

– Ничего особенного. Тебе с ней нужно поговорить.

Доминик некоторое время смотрел на меня, а потом молча достал телефон из кармана. Набрал какой-то номер и ему практически сразу ответили. Из динамика донесся еле слышный голос Луизы:

– Доминик, ты где? Ты так быстро ушел… – голос был встревоженным и полным смятения.

– Значит, говоришь, в моей квартире никого не было, когда ты туда пришла? – Моно говорил спокойно, но от того, как был произнесен этот вопрос, даже мне стало не по себе. При этом, парень все еще смотрел на мои царапины. Осторожно водил пальцами по коже около них.

– Я… Там была девушка, но она ушла. Доминик, я поняла, что ты мне изменил, но я… Пожалуйста, вернись. Нам нужно поговорить. Я хочу сохранить наши отношения… – голос был наполнен болью и будто бы страхом.

– Я скоро вернусь к себе. К этому времени тебя не должно быть в моей квартире, – грубо и жестко.

– О чем ты? А… А как же наши отношения? – голос Луизы дрогнул.

– Денев, какие отношения? – Моно оскалился. – Я сказал, что тебе нужно сделать. Больше не попадайся мне на глаза.

Доминик прервал разговор и отбросил телефон на кровать, а я сидела и смотрела на него широко раскрытыми глазами, ощущая, как мое собственное сердце сжималось.

– Нельзя же так, – пробормотала. – Она тебя любит, а ты с ней поступил таким образом. Мог хотя бы нормально поговорить. Не по телефону, а лично и мягко объяснить, что вы расстаетесь. Может, ей было бы не так больно.

Я была шокирована тем, как Моно поступил с девушкой, но по его взгляду поняла, что ему на ситуацию с Луизой плевать. Голос Денев был пропитан болью, но его она совершенно не касалась. Полное безразличие к ней.

– Ты в девушках даже людей не видишь? Верно? Лишь игрушки для развлечений и утоления физических потребностей? – спросила с горечью. – Сколько пройдет времени, прежде чем ты и мне, так же, как и Луизе, скажешь уходить?..

– Не сравнивай себя с ней, – Моно оборвал меня этой фразой. Он все еще смотрел на мои царапины, но в этот момент немного поднял взгляд и посмотрел мне в глаза и этот зрительный контакт обжег.

– Почему? Я думала, что для тебя я особенная, но так же думала и Луиза, – я качнула головой и опустила взгляд.

– Мне плевать, что она думала.

Эти слова полоснули по сознанию и я прикусила губу.

– Так может, однажды и я тебе стану безразлична? Так же, как Луиза и все остальные девушки, с которыми ты был.

– Не сравнивай себя с Луизой, – Доминик зло рыкнул и сильнее пальцами сжал мой подбородок, заставляя поднять голову и опять посмотреть ему в глаза. – Ни с кем, бл*ть, себя не сравнивай.

– Я не сравниваю, – прошептала. – Просто я знаю, что к Луизе ты по-своему относился особенно, но в итоге, я только что видела, как ты только что поступил с ней.

– Когда я к ней относился особенно? Трахнул больше, чем один раз?

Я поджала губы и, просто не зная, что сказать, решила затронуть тему, о которой изначально хотела умолчать, ведь считала ее слишком интимной даже для разговора.

– Ты с ней не пользовался презервативами, а со мной пользовался. Почему? Считаешь меня грязной?

– С чего ты решила, что я ее трахал без резинки?

– Она сказала, – пробормотала, но сразу запнулась. На самом деле, Луиза ведь подобного не говорила, но я сделала такой вывод из ее слов.

– То есть, вы обсудили мой член, а потом сцепились? – Доминик потер кончиками пальцев закрытые веки, а потом с иронией сказал: – Женские разборки шикарны.

– Нет, мы сначала сцепились, а потом поговорили про твой половой орган, – недовольно буркнула. Мне не понравилось то, как Доминик отреагировал на мои слова. Я ведь говорила серьезно.

– Я никогда и ни с кем не спал без резинки. В том числе и с Денев, – сказал Доминик убирая пальцы от век и открывая глаза, посмотрел на меня. Его взгляд обжег. Сейчас там пылали бесы, от которых у меня по коже пробежались опасливые мурашки. Внезапно Моно сжал ладонь сзади на моей шее и резко притянул к себе, так, что я лицом уперлась в его ключицу. Доминик наклонился и сказал мне на ухо: – Я зол на тебя, Нану. Какого черта ты подумала, что я считаю тебя грязной?

– Мне больно, – я зашипела, но Моно меня не отпустил.

– Если бы я считал тебя грязной, я бы натянул резинку еще, когда мы были в коридоре, – сказал он мне на ухо. Зло. Агрессивно. – Как я относился к своим прошлым девушкам, тебя не должно волновать. Ты не они. Как я отношусь к тебе? Я, бл*ть, бегал за тобой как идиот, несмотря на то, что ты мне постоянно отказывала.

– Ты мог это делать как раз потому, что я тебе отказывала. Чтобы доказать себе, что можешь получить от меня «да», – прошептала прерывисто.

– Нахрен мне кому-то что-либо доказывать? – я не видела лица Моно, но почувствовала, что он оскалился. – Я сам себе говорил, что нахрен ты мне вообще нужна, но, бл*ть, опять бегал за тобой, раз за разом, получая гребанные отказы. Видел тебя с у*бком и был готов ему каждую кость переломать, но не делал этого потому, что ты бы его жалела. Ты меня выворачивала наизнанку за, что я тебя сразу ненавидел, но, проклятие, все равно так сильно хотел, – Доминик немного сильнее сжал пальцы и ближе притянул к себе. – Когда я впервые увидел тебя, захотел отвести к себе и взять. Кончить в тебя…

– Прекрати, – прошептала, чувствуя, как щеки обожгло огнем. – Не нужно такое говорить.

– Нет, Нану, слушай, что я говорю. Повторять я не буду, – сказано жестко. – С первого момента нашей встречи я захотел кончить в тебя. И не только потому, что хотел секса с тобой. Я желал, чтобы моя сперма была в тебе.

Почему-то это прозвучало, как «пометить» и я сильнее покраснела, ощущая, что сердце забилось учащенно. Будто обезумевшее.

– На лестнице в Сорбонне я поднял твою юбку, но мысленно так же сорвал с тебя и нижнее белье. Взял тебя прямо на ступеньках и кончил не вынимая. И так каждый раз, когда я тебя видел. Такая чистая и хорошая, а я хотел тебя запачкать, хоть ты, все равно, останешься такой же чистой. Я желал сделать тебя только своей. Представлял, как ты глотаешь мою сперму и, как я кончаю в тебя.

– Боже, ты извращенец… – прошептала на выдохе, а сердце стучало уже настолько быстро, что даже в груди покалывало.

– Считай, как хочешь, но знай, что мне мало просто держаться с тобой за руки. Я хочу больше. Куда больше. И не намерен вынимать. Поэтому, ты сегодня же запишешься к врачу и он выпишет тебе противозачаточные и тогда я покажу насколько я не считаю тебя грязной. Могу показать и сейчас, – ладонь Доминика легла на мою попу и по-собственнически сжала ее. – Но ты уверена, что готова забеременеть от меня сейчас?

– Ты только об одном и думаешь, – смущенно пробормотала. Для меня такие разговоры были за гранью. – Тебе только это от меня нужно?

– Если бы это было так, я бы не бегал по всему Шампиньи, сразу после того, как Денев сказала, что в квартире никого не было, когда она пришла, – Моно сильнее сжал мою попу, притягивая к себе. – Проклятье, я решил, что ты просто ушла, опять подумав порвать со мной. Бегал, искал тебя и, бл*ть, пытался понять, что я опять сделал не так. Еще с твоим везением мало ли на каких утырков ты могла нарваться.

Доминик заставил меня поднять голову и посмотреть ему в глаза.

– Не бойся, что однажды я прогоню тебя. Бойся того, что я не отпущу тебя, даже если ты сама захочешь уйти.

Доминик наклонился и поцеловал меня. Жестко и жадно. Так, что губы заныли и тут же начали пылать.

– Больше никогда не убегай, – сказал Доминик отстраняясь. Отпустив меня, он взял телефон и набрал какой-то номер, после чего сказал: – Прекращайте поиски. Я ее нашел.

После этих двух фраз, он отключил телефон и положил телефон в карман.

– Пошли. Вернемся ко мне.

Я все еще была немного не в себе и после этого разговора у меня пылало сознание, так же, как и тело. Но я сразу же повиновалась словам Моно и уже хотела встать с кровать, вот только резко замерла, вспоминая, что забыла про кое-что важное.

– Подожди, – я достала фотографию из кармана и показала ее Доминику. – Кто тут рядом с тобой?

– Ты просматривала мои вещи? – Моно сдвинул брови на переносице, понимая, что я лазила в шкафчиках его стола.

– Пожалуйста, скажи, кто это? Как его зовут? Как ты связан с этим парнем? Прошу, ответь. Для меня это очень важно.

– Почему? – Доминик вопросительно приподнял бровь.

– Просто ответь, пожалуйста, – опять попросила.

Моно нахмурился и несколько секунд молчал, но потом все же сказал:

– Это мой брат. Реми.

Глава 42. Происходит

– Брат? – тихо переспросила. Моя рука дрогнула и я сильнее сжала фото. – А… Где он сейчас?

Сердце пропускало удар за ударом и, казалось, я совершенно не дышала. В этой ситуации я чувствовала себя загнанной в угол. Не знала, как себя вести и не понимала, что думать, но мысли, тем не менее, бушевали.

Взгляд Доминика был мрачнее обычного. Создавалось ощущение, что ему не нравился этот разговор. Он не был в восторге, когда я вообще хоть что-то спрашивала об его семье, словно эта тема была табу.

– Пошли, – Моно не ответил на мой вопрос. Развернулся и собрался выходить из комнаты, вот только, я так и не встала с кровати. Не пошла за ним.

– Доминик, пожалуйста, ответь, где сейчас твой брат? Он тоже учится в Сорбонне? – умоляюще переспросила.

Моно остановился, но ко мне не оборачивался. Вот только, я прекрасно ощущала, что от парня сейчас исходил сильный холод – намек на то, что мне следовало прекратить этот разговор и больше его не затрагивать.

– Зачем тебе это знать? Моя семья никаким образом не касается наших отношений.

– Пожалуйста, посмотри на меня, – попросила и, когда парень все же обернулся ко мне, я сказала: – Я тебе все объясню, но, умоляю, скажи твой брат сейчас тоже учится в Сорбонне?

Некоторое время Доминик молчал и мне казалось, что все закончится тем, что он жестко скажет прекратить задавать эти вопросы, но, наверное, мои слова все же возымели некий эффект, из-за чего он, наклонив голову набок и ответил:

– Нет. Реми пропал шесть лет назад. Уехал в гребанный детский лагерь и из него уже не вернулся.

Я шумно выдохнула, чувствуя, как в груди все сжалось, но все же опять спросила:

– Пропал? То есть, ты не знаешь, что с ним случилось?

– Нет, – короткий ответ. Жесткий.

Я опустила голову и не моргающим взглядом посмотрела на покрывало. Уже теперь у меня в голове бушевал целый апокалипсис и мне казалось, что судьба сыграла со мной злую шутку. Я влюбилась в брата парня, который умер из-за меня и Доминик не знает, что произошло с Реми. Почему? Отец же сказал, что он занялся тем делом и все было решено. Так почему родной брат не знает, что тот парень умер и считает его просто пропавшим? Еще и эти сообщения. Что вообще происходит?

– Доминик… Мне нужно с тобой поговорить, – нервно прошептала. – Я не знаю, что происходит. Правда, не знаю… Но, наверное мне нужно начать с начала… Или… – я опустила голову и потерла лицо ладонями. Мысли путались и я не знала с чего начать.

– Что с тобой? – заметив мою сильную нервозность и то, что ладони начали подрагивать, Моно подошел ближе, но я выставила руку вперед, показывая, что со мной все хорошо и я просто пыталась собраться с мыслями.

– Я дружила с твоим братом. Мы как раз познакомились в том лагере, – наконец-то сказала, замечая, что Моно сдвинул брови на переносице.

– Ты даже его имени не знала, – взгляд Доминика еще более мрачный.

– Не знала. Он мне его не говорил, – я понимала, что это звучало дико и, чтобы предать своим словам правдивости, добавила: – Это был лагерь в Санари-сюр-Мерн. Мне не было известно имя твоего брата и то, откуда он. Вообще о нем ничего не знала, но мы все же общались. Дружили. В том лагере он стал моим единственным другом, – я запнулась и осторожно спросила: – Ты, правда, не знаешь, куда он пропал? Твоей семье ничего неизвестно?

– Нет. Его искали. Допрашивали всех, даже детей. И тебя должны были, раз ты была в том лагере и общалась с Реми, – Доминик отвечал спокойно, но взгляд все равно казался чрезмерно черным. Сейчас пробирающим до ледяной дрожи.

– Нет, я уехала домой раньше всего этого, – я качнула головой и прикусила губу. – Помнишь, я тебе говорила, что некто пишет мне странные сообщения и угрожает? Я еще просила узнать по номеру машины ее владельца? – Доминик кивнул и я сказала одно из самого сложного: – Тот, кто мне пишет, представляется твоим братом.

Некоторое время в комнате царила тишина, но Доминик приподнял бровь. Выглядел так, будто я сказала какую-то ересь.

– Я понимаю, что звучит странно, но, пожалуйста, выслушай меня, – попросила, после чего сделала несколько вдохов и, пытаясь собраться с мыслями, сказала: – Все началось с моего отчима, который кому-то задолжал…

Было тяжело не запутаться в том, что происходило у меня в голове, но я все же рассказала Доминику все, что касалось того, кто писал мне сообщения. Про бандитов, затащивших меня в проулок и про сам случай, произошедший там. Про поджег особняка и остальные угрозы.

Моно слушал меня и не перебивал. Вот только от него исходило нечто такое, от чего у меня самой бежали мурашки по коже. Когда я закончила рассказывать, отдала ему свой телефон, чтобы парень мог прочитать все сообщения и пока Моно делал это, мне казалось, что он вот-вот раздавит мой телефон – с такой силой он его сжимал.

– Я, правда, не понимаю, почему все это происходит и кто стоит за этими сообщениями, – прошептала. Почему-то очень сильно нервничала.

Моно поднял на меня взгляд и от него у меня по спине скользнул холодок, но Доминик ничего не сказал. Достал из кармана свой телефон и набрал какой-то номер. Когда ему ответили, парень спросил:

– Владельца той машины нашли? – судя по всему, ответ был отрицательным, ведь Моно достаточно жестко сказал: – Мне нужно срочно узнать, кто это.

Еще несколько фраз и разговор был окончен. Я все это время молча сидела, но отчетливо понимала, что самое тяжелое еще впереди. Сжав ладонями покрывало, я решила, что не было смысла тянуть. Моно следовало знать правду.

– Доминик, – позвала парня и, когда он опять посмотрел на меня, я сказала: – Я должна еще кое-что тебе рассказать.

Глава 43. Глаза

Доминик смотрел на меня и сейчас его взгляд, как-никогда, казался очень тяжелым. Невыносимо давящим.

– Говори.

Я нервно поерзала. Опустила голову, так как сейчас не могла выдержать взгляд Моно и, смотря на смятое покрывало, прошептала:

– Я знаю, что произошло с твоим братом в лагере. Я тогда была вместе с ним.

Мне нужно было хотя бы пара секунд, чтобы собраться с мыслями, из-за чего я замолчала, вот только, даже несмотря на то, что Доминика сейчас не видела, почувствовала, как после моих слов воздух в комнате полыхнул и будто бы сдавил меня жесткими искрами.

– Рассказывай.

– Я… – запнулась, но, сделав глубокий вдох, сказала: – Это был конец лета. Если точнее – двадцать пятое августа. Мы уже скоро должны были покидать лагерь, но перед этим я хотела сделать что-то необычное и запоминающееся. Некоторые ребята из лагеря иногда выбирались за его пределы и мне тоже захотелось, но я одна боялась и поэтому попросила твоего брата пойти со мной. Он согласился, но когда мы были уже за лагерем к нам подошли старшие ребята. Шесть человек. Они избили твоего брата. Мне кажется, что они с этой целью и пошли за нами, – я замолчала, но лишь на секунду. Перевела дыхание и продолжила: – Они не хотели его убить, но…

– Убить? – переспросил Доминик. От его голоса у меня по ногам скользнул холодок.

– Да, они его убили, – кивнула, не поднимая головы. Еще никогда в жизни мне не было так тяжело произносить слова. – Но они этого не хотели. Все выглядело так, будто эти парни просто хотели его избить, но перешли черту и, когда поняли, что твой брат мертв, сами очень сильно испугались. Очень много раз проверили его пульс и дыхание. Надеялись, что он все же жив. Мне тогда досталось от них за то, что я пыталась позвать на помощь, поэтому в какой-то момент я потеряла сознание, но я успела увидеть, что они куда-то потащили тело твоего брата. Куда именно – я не знаю.

Я замолчала, но голову все еще не поднимала, хоть и чувствовала на себе взгляд Доминика. Еще более тяжелый и уже сейчас пугающий.

– Почему ты никому не рассказала?

– Когда я очнулась в медпункте, один из тех парней был рядом со мной, он сказал, что, если я хоть кому-нибудь расскажу о случившемся, он с меня кожу сдерет. И потом они по очереди ходили около медпункта. Следили за мной. Они тогда сильно паниковали, поэтому не спускали с меня глаз, – пробормотала, ощущая, как глаза начало покалывать. Сейчас невыносимо сильно ощущала вину. – Я… Но, как только получилось, я сразу позвонила отцу. Меня отправили домой, а папа остался в лагере, чтобы разобраться со случившимся.

Я опять замолчала и до боли прикусила губу. Доминик тоже ничего не говорил, а мне невыносимо сильно захотелось еще хоть что-то сказать, ведь тишина, возникшая между нами, будто впитывалась мою кожу и обжигала не хуже кислоты.

– Папа, после того, как вернулся домой, сказал мне, что с этим случаем разобрались, но мальчик действительно мертв. Я не понимаю, почему он так сказал, раз тело так и не нашли и почему не наказали тех парней, ведь, судя по всему, случившееся замяли. Иначе, я не понимаю, почему никто не знает о том, что произошло, – я запнулась. Сейчас очень сильно нервничала и лихорадочно размышляла. Сознание бушевало настолько сильно, что это даже было больно, но в голове возникла сумбурная мысль и я захотела ее высказать: – Единственное… Возможно, пропажу твоего брата к этому моменту уже заметили, ведь я пришла в себя только на следующий день. Воспитатели должны были сообщить жандармам и они начали поиски. Может, мой папа предпочел рассказать о том, что произошло кому-нибудь из жандармерии и уехать домой ко мне, ведь тогда я была в ужасном состоянии, а мне сказал те слова, чтобы я больше не нервничала. Приняла случившееся, – я опять запнулась и сделала глубокий вдох. – Но тот лагерь был для детей из состоятельных семей и вполне возможно, что один, или несколько из тех парней, были сыновьями очень влиятельных родителей из-за чего их поступок скрыли и твоего брата просто посчитали пропавшим.

Я опять замолчала, но в этот момент нервозно сжала ткань своей юбки. Со всей силы – практически до онемения пальцев.

– Это лишь мое предположение… – пробормотала. – Но я, правда, не понимаю, что еще могло произойти…

– Имена, – Доминик меня оборвал и голос у него сейчас был такой, что у меня самой сердце сжалось от страха.

– Что? – непонимающе переспросила. Подняла голову и наконец-то посмотрела на Моно, ощущая, как по коже пробежали мурашки и по спине скользнул холодок. Глаза у Доминика сейчас жуткие. Стеклянные и будто бы бездушные. Переполненные яростью.

– Имена. Шестерых. Утырков, – сказал он, разделяя каждое слово.

– Я их не знаю. Всех, кроме одного я вообще в тот раз за лагерем видела впервые, – отрицательно качнула головой.

Доминик еле заметно наклонил голову и несколько секунд неотрывно смотрел на меня, после чего достал телефон и, набрав какой-то номер, позвонил. Когда ему ответили, парень сказал, что ему нужны имена и фотографии всех, кто был в лагере Санари-сюр-Мерн в две тысячи четырнадцатом году.

Разговор Доминика длился не долго, но за это время я стала нервничать еще сильнее, ведь ощущала то, как обстановка начала накаляться и она невидимой волной била по мне.

– Доминик, мне жаль, что такое произошло с твоим братом. Я понимаю, что виновата, ведь в тот день он пошел за лагерь потому, что я попросила. Если бы не я… – прошептала, когда Моно закончил разговор и положил телефон в карман джинсов. Парень на меня не смотрел и я, не выдержав, спросила: – Ты… Ты злишься на меня?

Доминик ничего не ответил. Некоторое время он просто стоял неподвижно, но я заметила то, насколько сильно его тело было напряжено. Будто превратилось в раскаленную сталь и почему-то у меня возникало ощущение, что он сейчас сорвется и разгромит квартиру, но Моно все же держал себя в руках. Вот только, неизвестно, что происходило в его сознании.

Некоторое время в комнате царила кромешная тишина и Доминик смотрел в стену, но, в какой-то момент он перевел взгляд и уперся им в меня. А я от этого дернулась. Почему-то возникло невыносимое желание отползти на другой край кровати. Увеличить расстояние между нами, но я осталась сидеть на месте.

– Пошли, – сказал Доминик, а я повиновалась. Встала с кровати и последовала за ним.

Мы вышли на улицу и пошли по тротуару к дому Моно. Но я все еще продолжала сильно нервничать.

– Ты злишься на меня? – опять спросила. Моно ничего не ответил. Сейчас он был не такой, как ранее, но я все понимала. Осознавала, что все сказанное мной ударило по его сознанию. Но все же, с виду Доминик выглядел более-менее спокойным.

Когда мы подходили к его дому я немного замедлила шаг. Около пустыря стояло несколько машин. Рядом находилось около дюжины парней, но я их не знала. Зато, напротив них была еще одна группка ракаи и их я уже видела рядом с домом Моно. Они из его окружения. Я не понимала, что происходило, но было похоже на какие-то разборки.

Когда мы подошли ближе, один темнокожий и массивный парней, явно приехавший сюда на машине вместе с остальными, вышел вперед и с видимым гневом обратился к Моно:

– Какого, бл*ть, черта твои ограничивают нашу территорию? Убирай их, или…

Моно ничего не ответил. Не замедляя шага и совершенно не меняясь в лице, он подошел к этому темнокожему парню и ударил его в живот, так, что тот согнулся пополам и начал сильно кашлять, не в состоянии сделать ни вдоха, а Моно взял его за шею и заставил выровняться. Второй удар в челюсть и мне показалось, что я услышала хруст. Третий удар туда же. Четвертый тоже. Лицо парня перекосилось и кровь полилась из губ, но Моно не останавливался. Бил сильно. Мощно и с той яростью, которая сейчас бушевала в нем, но внешне никаким образом не выказывалась.

Другие парни, которые приехали с этим темнокожим, ринулись к нему, но ракаи из окружения Моно не дали им этого сделать. Их было меньше, но на приезжих они набросились. И началась драка. Я еще не знала, что подобное для гетто привычно. Когда выходят стеной на стену, из-за чего на происходящее смотрела с ужасом, от которого застывала кровь в жилах и в голове просыпалась паника.

Мои ноги ослабли, но я все же устояла и перевела взгляд на Доминика. Он еще раз ударил темнокожего парня, который в этот момент потерял сознание и рухнул на землю. Моно посмотрел на него, а потом медленно перевел взгляд на меня.

– Иди в квартиру, – сказал он мне, а я, пошатнувшись, кивнула и быстро побежала к дому Доминика. Забежала в квартиру и захлопнула дверь. Вплела пальцы в волосы и начала делать глубокие вдохи, ведь вид крови и этой драки вновь разбудил детские страхи.

Я нервно расхаживала по квартире и, казалось, что прошла целая вечность прежде, чем Моно вернулся. Его руки были в крови и волосы растрепанные. Он посмотрел на меня, но ничего не сказал. Снимая толстовку, пошел в ванную и уже вскоре послышался звук льющейся воды.

Сначала я опять нервно ходила по коридору, но потом, поняв, что Доминик пошел в душ и не взял с собой чистую одежду, я побрела в спальню и взяла там домашние штаны и кофту, после чего пошла обратно. Некоторое время не решалась, но потом постучала в дверь. Ответа не последовало и я все же взялась за ручку и, потянув ее на себя, заглянула внутрь. Доминик стоял под душем полностью обнаженный, а я, опустив взгляд, зашла в комнату и положила одежду на тумбочку.

– Я принесла тебе чистые штаны и кофту, – сказала и, развернувшись, уже собиралась уходить, как услышала слова Моно:

– Иди ко мне, Нану.