Текст книги "Дикая охота (СИ)"
Автор книги: Екатерина Васичкина
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Мам, сколько можно говорить, я не худющий, я изящный! – мерзкий мальчишка блеснул на меня голубыми очами с самым независимым видом, на который был способен, – и вообще, люди же кругом, держи себя в руках!
Я только усмехнулась. Борется за свою свободу, что ж, оно и понятно, большой уже! Да только помню я твои перепуганные глаза, дружок, когда ты понял, что в школе остаешься один, без любящей мамочки. И ведь совсем недавно это было, еще и полгода не прошло.
– Не спорь с матерью! Худющий! Мне лучше знать!
Преступив порог своего уже родного домика, я в растерянности остановилась, наблюдая как Эйнар бережно укладывает свою ношу на мою кровать. И как он ее допер-то? Ведь тяжелая киса-то!
Но вовсе не этот факт подействовал на меня столь удручающим образом. Кровать-то одна! А нас теперь трое. Ну, допустим, мы с Томирис поместимся, если ей не вздумается принять человеческий облик, но куда девать Торвальда? На пол? Холодно же! Весна весной, но от земли тянет сыростью и прохладой. А класть его на кровать к Томирис… Ну… то есть можно, конечно, но… нет на то моего материнского благословения, чтобы мой мальчик, которого я родила и растила спал со всякими там… Пусть даже и в кошачьем виде! Ведь он-то прекрасно знает, как она выглядит!
– Эй, Римма, – все еще ехидный голос Храфна вывел меня из невеселых размышлений, – ты сейчас, кажется, пытаешься меня обидеть?
– Я?! Чем?!
– Ну как, ты ж ведь размышляешь на тему как это вы тут втроем поместитесь? Вроде как сомневаешься в моем гостеприимстве? Что ж я места не найду для твоего ребятенка?
– Ой… – я, кажется, даже покраснела, – прости, я не подумала. Спасибо тебе!
– Да не за что, – он покосился на меня как-то удивленно, – кстати, постарайся смущаться почаще, ты становишься еще красивее.
Пока я тупо соображала, что же сие должно означать, наш высокий покровитель парой отческих фраз с матерными корнями отправил сочувствующих, возмущенных и просто любопытствующих соратников вон из переполненного даже нами самим домика, и с видом прокурора уселся на мой многострадальный сундук.
– Ну что ты там топчешься? – это он мне? Кажется, да, – заходи давай, и объясни уже наконец, что тут происходит.
Голос его стал не то чтобы злым, но очень серьезным. Таким голосом когда-то в моем далеком детстве говорил мой папа со своими ярлами и воинами. И сейчас тело мое сжалось, словно ожидая удара, я вытянулась по струнке и приготовилась рапортовать. Но тут же вспомнила, что и сама ничего не понимаю.
– Торвальд, кто эти люди? Стоп, это я и сама знаю! Почему они на вас нападали?!
– А я знаю? – парень сделал приувеличенно-невинные глаза, но тут же прекратил паясничать, наткнувшись на мой «любящий» взгляд, – да правда, не знаю! Я ходил по базару, там в Мельсе, искал…
– Без излишних подробностей!
– Ну вот, я и говорю, ходил по базару, а там эти трое! Я и понять ничего не успел, как они начали в меня огненными шарами кидаться! Ни слова не сказали! Может, зря ты их отпустила?
От такой наглости у меня зачесались все еще подрагивающие от пережитого страха руки.
– Отпустила?! Да это они нас всех отпустили! Тори воина! Высшей категории! Что ты им сделал?!
– Римма, погоди, – мое возмущение легко перекрыл все тот же опасно-ровный голос конунга, – пусть расскажет, что было дальше.
– Спасибо, добрый человек! А то эта странная женщина меня все время перебивает!
Я мысленно зарычала. Ну, как мысленно, Храфн ничего не заметил, а Торвальду мой рык ощутимо проехал по непочтительным мозгам.
– Да понял я, понял! Больше не хамлю, – мальчишка жалобно скривился, и мое сердце мгновенно растаяло, – но дальше все еще более смутно. Я приготовился было умереть с честью, но тут откуда-то вывернулась Томирис. А здорово же она дерется! Никогда такого не видел! Эти трое придурков от нее порскнули во все стороны, что те мыши! Мам, а я так смогу?
– Порскнуть? Ну… ты, в принципе, быстро бегаешь…
– Мам! Драться!
Я только вяло ухмыльнулась. Тоже мне, важный сейчас вопрос! Другого времени для профориентации не нашлось!
– Скорее всего, эти маги не захотели связываться с вами на людях, – Храфн задумчиво постучал пальцами по столу, заваленному неразобраными еще травами, – А что было дальше?
– Дальше? Ну, дальше, Томирис достала талисман, вроде того, что ты мне оставила, когда уезжала, и перенесла нас прямо в ваш поганый лес. А через пару минут эти придурки опять появились. Ну… дальше, вроде бы все понятно…
– Храфн, – я сама испугалась своего голоса и решила начать фразу заново, откашлявшись, – Храфн мы… мы сейчас уйдем. Только… можно я Тому тут оставлю? Она сейчас не в состоянии двигаться.
Конунг посмотрел на меня так, словно я заговорила на каком-то непонятном языке, удивленно склонив голову, как гигантская сова.
– Куда?
– Ну… пока не знаю…
И правда, куда? Мысли мои метались причудливыми загогулинами, отскакивая от стенок черепа и, кажется, порождая гулкое эхо. Куда идти, когда за тобой охотятся маги? Куда идти? К кому? Тома… моя Тома, лежит раненная, без сознания. Торвальд. Боги! Торвальд! Мой мальчик! Как же…
– Можно к нам, – Тур, которого не смогли прогнать гневные тирады, подал голос, видимо, решив и тут не оставлять свою госпожу.
Его реплика произвела на меня весьма неожиданное действие. Я успокоилась, отбросив нарождавшуюся панику, и резко вскинула голову. Да хоть в лес, хоть в пустыню! Торвальда я им не отдам, даже если мне придется… а что, собственно, я могу? Да что угодно! Но моего сына они не получат!
– Это куда ж? В пещеру что ли?! Вы с ума сошли?! – кажется, конунг разозлился, хотя я совершенно не понимала, на что, – куда ты собралась?! Жить надоело?! Думаешь, мы не сможем тебя защитить от каких-то сопляков-магов?!
– Эммм… мам, не хотел бы критиковать твои идеи, но дядя дело говорит.
– Благодарю Вас, молодой человек. Эй… Римма, ты чего, плакать собираешься? Такая большая девочка, а такими глупостями занимается!
Плакать я, конечно, не собиралась. Но удивилась сильно. Остаться здесь, в уже ставшем привычном месте, под защитой целой кучи вооруженных мужчин, было весьма соблазнительно. Кольчуги у всех заговоренные, мечи зачарованные, парни знают, во что ввязываются! Ну, только Томас на магию не рассчитывает. Да оно ему и не надо! Вон как лихо заклятье невидимости сбросил! Этот тоже себя в обиду не даст!
И все-таки… боевые маги! Всего трое, но кто знает, сколько их будет завтра?
– Ннет… погодите… это неправильно. Ты обещал меня приютить, но не идти в бой за меня! И уж тем более твои люди вовсе не виноваты в моих проблемах…
Он щелкнул меня по носу. Просто протянул руку, сложил большой палец с указательным и щелкнул.
А потом встал, кивнул Торвальду и вышел, больше не споря с полоумной ведьмой.
– Мам, ну ты даешь! Чего ты так всполошилась? Тут мы продержимся, а там уж и посмотрим, как быть. В конце-концов, меня-то никто не изгонял и покушение на меня считается преступлением! Так что если мы им начистим рыла, то никто ничего не скажет.
– Ты вообще-то понимаешь, что говоришь? – я обессилено опустилась на то место, где только что сидел Храфн, – три мага нападают на тебя посреди базара. Неужели ты думаешь, что такая наглость возможна без поддержки сверху? Тебя хотел убрать кто-то в верхушке кланов. Да и… ох, погоди! Тот убийца!
– Какой убийца?
Голос моей подруги прошелестел едва слышно, но ласкающие слух мурлыкающе интонации были отчетливо различимы.
– Обычный, без всякой магии. Ждал меня на дороге, в дневном переходе отсюда. Профессионал, я едва с ним справилась. Сама не помню как. Защит на нем висело больше, чем на клановой казне.
– Да ладно тебе прибедняться-то! Ты, если захочешь, кого угодно в грунт закатаешь.
Очаровательная молодая женщина уселась на моей кровати, поджав ноги и изящно оперевшись локтем о стол. Черно-черный шелк рубашки прильнул к белоснежному телу, очерчивая каждый его изгиб, завораживая даже меня.
– Значит, убийца. И значит, теперь Торвальд. Я пока ничего не понимаю, но скажу тебе точно, это все не здорово. Совсем даже не здорово. Кому ты успела насолить кроме… Ну, ты понимаешь…
– Да никому, вроде.
Я растерялась. И правда, кому я успела так перейти дорогу?
– Мама… тут еще такое дело…
– Да?
– Они не убить меня пытались. Я только что понял. Они меня пытались взять живьем.
Мысли понеслись вскач. Пытались взять живьем. Как меня этой осенью. Вот только Элли у них больше нет.
– Томирис, ты тут каким боком?
– Ну, ты же сама просила меня присматривать за твоим отпрыском, – две черные звезды ее глаз впились в мою душу, завораживая, уводя куда-то далеко, в раскаленные глубины, выбраться из которых не под силу никому.
Ну, кроме встревоженной родительницы, знакомой с наглой кошкой не первый год.
– И что же ты насмотрела?
– Эти трое ходили за ним пару дней. То один, то другой, то третий. Я срисовала их, когда вытаскивала твоего сына из…
– Если скажешь ей, я… я… – мальчик запнулся, выискивая чем бы таким он мог угрожать Томирис, но не нашел и скорчил такую жалобную рожицу, что даже мне захотелось махнуть рукой и не уточнять, откуда же был «вытащен» мой отпрыск, – ну пожалуйста, не говори ей!
Красавица удивленно воззрилась на него, слегка откинув голову и картинно вздохнув. Обычно этого хватает, чтобы мужчина забыл, как его зовут. Мальчишке хватило бы и меньшего, но, видимо, страх разоблачения был сильнее природных инстинктов.
– Я должна это знать? – будь там что-то серьезное, коша не стала бы устраивать тут показательных выступлений, но… мало ли что.
– Нет!
– Он ходил в бордель. Но охрана его не пустила. Ну… он начал шуметь, молниями швыряться…
Этого следовало ожидать. Оставив этого не в меру талантливого подростка одного в городе полном магии, оружия и… и борделей, я не могла ожидать, что он будет паинькой. И все же, ему всего четырнадцать!
– Я просто поспорил с друзьями. И вообще, Томирис, могла бы и промолчать. Ты посмотри, она и так бледная, как смерть!
Заботливый. Если б не любила, пришибла бы за такую заботу.
Но, по всей видимости, люблю его не я одна, и сейчас надо сосредоточиться на трех, как выразился Торвальд, «придурках», которые его тоже не убили. А уж с нравственностью и моралью еще будет время разобраться.
А сейчас надо разобраться с древними магическими кланами, немедленно возжелавшими общества моего сына. И меня самой тоже! Когда Элли меня похитила, я решила, что просто подвернулась кому-то под руку. Меня никто не будет искать, а если и будет, никаких следов не найдет. Ну, была тут заезжая ведьма, ну улетела на залетной виверне. Кому это интересно? Вот если бы дракон был, то еще можно было бы попытаться что-нибудь узнать, но виверна – тварь безмозглая, а значит, учетом полетов над человеческими поселениями не занимается.
И что же это за клан такой, который имеет влияние на кафедре боевой магии, проводит генетические исследования и исследования в демонологии?
Ответ у меня был. И он мне категорически не нравился.
– Томирис….
– Что? Мальчику надо же как-то развлекаться. А когда жарко стало, я же его вытащила… – красавица сменила свой чарующий взгляд на преувеличенно-невинный, но у нее плохо получилось. Не бывает невинных девиц с такой внешностью.
– Послушай, а ты знаешь Элли?
– Посланницу смерти? – Торвальд бодренько включился в диалог, явно радуясь, что тема «развлечений» пока закрыта, – я ее видел несколько раз в храме.
Час от часу не легче! А в храм-то он как попал?! Вроде бы особой религиозности в нашей семье не наблюдается. Или тоже с кем-нибудь поспорил?
– Так знаешь? – реплику юноши я решила проигнорировать в педагогических целях.
– Ну… – киса задумчиво поправила тяжелую с висюльками сережку, – видела несколько раз, еще когда ты училась. И потом пересекались… она что-то вроде жрицы смерти?
– Посланница. Тут мелкий прав. Но не истинная. Истинные посланницы выходят из тьмы небытия, и являются частями этой тьмы. Дочерьми богини смерти. Элли же, скажем так, приемная дочь. Ее тело было изменено еще в материнской утробе, в результате чего, она почти перестала быть человеком. Ну… или не перестала. Честно сказать, я мало что могу тут сказать. Генетика, конечно, часть моей специализации, но тут все замешано на некромантии и мистике… в общем, мне не понять. Но я не к тому. Кто-нибудь знает, из какого она клана?
– Эммм… мам… я знаю. Из моего.
Я осела на пол, рядом с Туром, тут же встревожено обхватившим меня за плечи. Ведь призрак мне намекал, дуре, а я не поняла. А потом и вовсе постаралась все забыть, как страшный сон. Значит, речь идет о его родственниках. Но почему? Что такого им надо от нас?
– Два вопроса, – я отняла руки от лица и постаралась говорить ровно, – откуда ты знаешь, и кем она тебе приходится?
– Мне она приходится тетей. Она папина младшая сестра. А знаю я это, потому что меня пригласили на собрание клана, почти сразу после твоего изгнания. Там я с ней и познакомился. С ней и с бабушкой. Вот уж мерзкая тетка. Мам, да что с тобой? Отпусти тролля, ты же ему руку сломаешь!
– Вряд ли. Кости троллей выдерживают нагрузку до… оу…, – истерику стоило прервать и заняться делом, – пойду, посмотрю, чем смогу помочь в нелегком деле повышения нашей обороноспособности. Томирис, ты как? Тебя можно оставить, не боясь, что в обморок грохнешься?
– Можно! – моя подруга поморщилась, видимо припомнив свои приключения, – чем, кстати, ты на меня плеснула? Жжет до сих пор. Святой водой что ли?
– Ну да… ты знала об этом веществе? А я первый раз видела. Но, вроде бы подействовало, а ожог должен зажить, – я дотянулась до подруги и легко провела кончиками пальцев над тканью рубашки на боку, проверяя, как заживает рана.
– Заживет, никуда не денется. Но учти, что это только благодаря тому, что я именно оборотень. Если попытаешься так вампира полечить, то он у тебя умрет на месте. Святая вода убивает тьму. Ты не знала?
Убивает тьму? Надо бы запомнить. Вдруг да сгодится на что… и как это интересно можно убить тьму каким-то зельем? Надо бы попросить у Томаса еще такой флакон, для исследований. Интересно же!
– Мам, – Торвальд состроил на своем благородном челе максимально простецкое выражение, – а у тебя еда есть какая-нибудь? А то я голодный… исхудал вот…
– Еда? Еда есть! И сейчас Тур тебе покажет, где ее добыть. А тетя Томирис пока поспит. А то ее бледно-зеленая морда меня немного нервирует.
– На себя посмотри! – киса откинулась на подушку, но возмущаться не перестала – тоже мне, первая красавица на три окрестные деревни!
– Мне так нравится, как вы общаетесь! Сразу вспоминается родимое девчоночье крыло общежития!
– Цыц!
Это мы сказали одновременно, и ехидный мальчишка ухмыльнулся донельзя довольный своим остроумием. Боги, и в кого же это он такой пошел?!
– Вообще-то, характером он в тебя, подруга. А вот ты в кого? Ты же у нас из приличной семьи!
– Правда? Мам, а ты мне не рассказывала!
Не рассказывала. Сама не знаю почему. Нечего вроде бы скрывать, приличная семья. Ну… дедушка – берсерк не в счет. И бабушка – ведьма. И дядя – шаман.
– А ты не спрашивал, ты же у нас сын великого отца, – получилось немного злее, чем стоило, и я немедленно обругала себя за малодушие. Можно подумать сама не считала себя женой великого мага, забыв о том, чья дочь! – ладно, ты иди ешь, Томирис спи, а я пойду поколдую. И сын… присоединяйся, как отдохнешь. Ты же у нас в семье воин и защитник.
– Ага, – она уже спала, но все равно не упустила случая съехидничать, – а твоя мама у нас такая беззащитная, такая нежная.
– Так и есть. Спи уже, чудо!
Пора было действовать. Плохо, что придется ждать, пока враги сделают первый шаг. В Мельс меня не пустят, да и что я там буду делать? Штурмовать дом свекрови? Так на это никакой армии не напасешься. Плохо, что я не знаю, зачем же мы ей так понадобились. Хотя нет, зачем ей я более-менее понятно, но вот Торвальд. Неужели тоже в жертву принести? Он же ее внук! Хотя, что это я, достаточно вспомнить, как она обошлась с дочерью… и сыном… да и мужу, видимо не сладко пришлось, раз уж он помог моему супругу со мной связаться. Да уж, веселенькая семейка. И, что самое печальное, я совсем мало о них знаю. Только то, что общеизвестно. Клан древний, сильный, имеет множество магических и мистических тайн. В супруги своим детям они выбирали только носителей самой чистой «сильной» крови, тщательно следя, чтобы их гены не смешивались с чем попало. Но особенно дурной славы за ними не водилось. Ну, то есть, конечно, были свои скелеты в шкафу, но так ведь это в каком клане их нет!
Ворон прилетел, как только я закончила обмазывать своей кровью бревна ограды. Всего по паре капель на бревно, но все-таки к концу этого действа я уже шаталась как пьяная. Торвальд даже попытался поддержать меня под руку, но я решила, что для репетиции моей счастливой старости пока рановато, а значит, надо попытаться дойти самой.
– Готовишься к осаде?
На этот раз он появился без всяких сверхъестественных эффектов. Просто слетел с ворот на землю, и даже заинтересованно ковырнул почву лапой, будто выискивая что-нибудь съедобное, как самая обычная птица.
– Готовлюсь, – отрицать очевидное бесполезно, – ты… я что-то не так делаю?
– Ну… – ворон склонил голову на бок, – ты просила подсказку… так вот, сейчас самое время действовать.
– Я готова. Что мне делать?
– Реши сама. Но быстрее.
Эти слова долетели до меня уже откуда-то с небес, и переспросить что-то не представлялось возможным. И как я буду исполнять волю богов, если не поняла ничего? Действуй… да еще быстрее… но как именно? Чего они от меня ждут?
– Мама… а… что это было?
– Ворон.
– А, понятно! – Торвальд глупо закивал головой, преувеличенно бодро улыбаясь, – а почему он разговаривал?
– Потому что он говорящий, – ответить ему в тон было сложновато, но я справилась.
– Ну мам!
– Мне нужно найти Храфна. А ты иди пока займись чем-нибудь полезным… ну там… с людьми познакомься… Томирис проведай.
Он что-то еще попытался сказать, но я не слушала, будто под воздействием подавляющего волю заклятья. Да примерно так оно и было. Когда-то я продала свою душу и свою силу верховному богу своего народа. И по очень хорошей цене. Неожиданно хорошей. И сейчас пришло время предоставить так щедро оплаченный товар его законному владельцу. А Торвальд… ну… он бы все равно понял это рано или поздно. Лучше бы поздно, конечно, но так уж вышло.
Я уже бежала. Неслась вперед, не разбирая дороги и даже не пытаясь думать о том, куда же меня приведет жесткое, не рассуждающее чувство, поселившееся внутри, под самым сердцем. Только отмечала про себя как приближается лес, что я слышу звуки, что, скорее всего, это человеческая речь. Говорят спокойно, но угроза слышится в каждом слове, в каждом звуке. И еще один звук. Тихий, ритмичный, ровный… сердце. Но почему вверху? И дыхание, затаиваемое, ровное, едва слышное даже мне. Даже сейчас, когда я слышала каждый шорох, каждое дуновение ветра, трепет крыла самого маленького воробья. А его почти не слышу. Прячется в ветвях, таится…
А вот и Храфн. И еще один человек с ним. Незнакомый. Говорит быстро, зло. И боится. Он знает. Удерживает взгляд, чтобы не посмотреть, не выдать подельника, спрятавшегося в ветвях.
Стволы замелькали перед глазами, сливаясь в смутное мельтешение теней. Неслышимая, невидимая, почти выпавшая за грань этого мира, я скользила вперед, не разбирая дороги, зная, что успею. Успею, не смотря ни на что.
Чистая, звонкая нота пропела свою короткую песню и оборвалась, завязнув в моем теле. И остановилась, звеня оперением и дрожа испуганным древком. Все. Все хорошо. Хорошо.
Только отчего так надсадно звенит сталь? Зачем это все? Зачем крик и звук падения с высоты? Зачем страх и предсмертный хрип? Ведь все кончилось, да?
– Римма? Ты жива? Потрепи… сейчас я…
– Мама?! Мама ты чего, я же не помню как это исцелять…
– Двоечник! Ну хоть кровь остановить можешь?
– Могу… ой, не выходит… мама! Мама! Пожалуйста….
Я только усмехнулась, уже теряя сознание. У него получалось, просто не так быстро, как хотелось. Ничего, справится… да и не задето ничего особенно важного, выживу и с простой повязкой, а это они сообразят. Вот только больно будет, когда очнусь. Но то когда еще будет…
Глава 4
– Эй, да что с тобой опять приключилось? Ты вообще можешь спокойно жить?!
Мой бывший муж возмущенно выдернул меня из вялого кружения пятен и звуков, в коем я блаженно пребывала, и слегка встряхнул, приводя… в сознание? Или как назвать это состояние? Реальность все еще оставалась где-то далеко, но соображать мне это не мешало. А жаль. Думать не хотелось совершенно.
– Ну чего тебе еще? Ты – умер, я – нет. Что ты ко мне привязался?
– Я привязался? Ну да, привязался… причем сильно.
Его лицо стало таким грустным, что мне стало стыдно. Чего я набросилась на человека, ему и так плохо!
– Прости меня. Я просто… день как-то не задался с утра. Твоя мама пыталась похитить моего сына. Томирис ранена… И предчувствия у меня какие-то нехорошие. Что они задумали, а?
– Не могу сказать, ты же понимаешь?
– Понимаю. Но хоть что-то? – Не так просто плененному духу предать своих пленителей, да еще таких могущественных.
– Они задумали это давно. Посмотри… – он болезненно скривился, но продолжил, – посмотри тот круг, которым… из которого мы с Элли…
– Я поняла. Хватит, – вот уж не думала, что призраку можно сделать больно… надо бы раздобыть некроманта в консультанты, – не надо больше!
– Не буду. Хорошо, что ты понятливая.
И откуда в нем берется такое количество комплиментов? И смотрит, как кот на сметану. При жизни я за ним такого не замечала. Вот, что значит, горбатого могила исправит! Действует поговорка. Или нет?
– Я могу что-то для тебя сделать?
– Можешь, – взгляд призрака мгновенно перестал быть трогательно-нежным и затянулся привычным злоехидным инеем, – догадалась, да? А я-то рассчитывал, что будет похоже на запоздалое раскаяние.
Вообще-то, было похоже. Но вот только я немного повзрослела с тех пор, когда его нежный взгляд плавил мое сердце за несколько секунд. Теперь такое не под силу никому. Как это ни печально.
– Просто скажи. Если смогу… ты ведь понимаешь, я… еще одного обязательства не потяну…
– И не надо. Просто… просто помни, что я был твоим мужем. И умер в браке.
– А?
Ответить что-нибудь более вразумительное, я не успела. Нереальное пространство вокруг завертелось, вспыхнуло ослепительно-белым светом, и я вернулась в свое подпорченное, но все равно любимое и дорогое мне тело. Ладно, успеется еще…
Больно было. Но не слишком. Видимо, сынуля все-таки вспомнил, как обезболить. Или даже регенерацию запустил? Похоже, да. Умница моя!
А еще мне было тепло. Словно меня обнимал ласковый, уютный костерок. Да так оно, собственно, и было.
Два нежных уголька. Я видела, как эти глаза наливаются огнем ярости, как сияют алыми всполохами страсти, как превращаются в зеленые кошачьи. Много я видела выражений этих глаз. Самых прекрасных глаз в мире.
– С возвращением, любимая.
– Тома. Ты сейчас похожа на большую кошку.
– Я и есть большая кошка, ты забыла? – глаза полыхнули зеленью, но вернулись к непроглядной черноте южной ночи.
– Помню.
Мне вдруг захотелось к ней прижаться, уткнуться носом между ключиц и горько зарыдать, оплакивая не то неудавшуюся личную жизнь, не то раненную руку.
Она замурчала. Вообще-то человеческое горло совершенно не приспособлено для таких звуков, но когда такие мелочи останавливали Томирис?
И правильно, зачем слова, когда умеешь мурчать?
– У меня была кошка в детстве. Большая рыжая крысоловка. Она иногда приходила спать ко мне.
– Я уже ревную, – улыбка ее тоже была сегодня нежной. И почти не ехидной.
– Не стоит. Ты – вне конкуренции. Я любила ее. Думала, что люблю. Но, стоило мне уйти из дома, так я ни разу о ней и не вспомнила.
– А еще у тебя был отец.
Она обняла меня еще крепче, будто пытаясь не дать сбежать от разговора. Да я и не собиралась.
– Был. Я сначала скучала по нему. Потом… потом тоже скучала. Мне было десять лет, когда я ушла.
– Но он все равно остался твоим отцом, да? – киса говорила тихо и очень серьезно.
– Да. Я не могла поступить по-другому. Ведь так? – слез не было, они стояли горячим комом в горле, но до совершенно сухих глаз не доходили.
– Ты все сделала правильно.
– Мне так одиноко – это позвучало очень жалобно, я даже сама удивилась.
– Ничего. Теперь я с тобой, – ее поцелуй был едва ли не по-матерински нежным, без следа страсти. Ну… почти.
– Ты со мной.
– Больше не полезешь под стрелу?
– Полезу. Я… я должна. Это цена.
– Отдать жизнь? – она чуть отстранилась, но объятий не разомкнула.
– Ну… не только жизнь… то есть… все, что ему понадобится.
– Ого! А если ему что-нибудь неприличное понадобится?!
– Тоже мне, беда!
Томирис улыбнулась и снова меня поцеловала. Все так же нежно и сочувственно. Она и правда все понимала. Даже лучше, чем я сама. Хорошая она, хоть и вредная.
В комнате было темно. Ночь укутывала стены, делая их невидимыми, оставляя нас в ирреальном, загадочном пространстве. В мире, где не было других источников света и тепла кроме прекрасной женщины в моих объятьях. Кроме черных глаз с затаенным пламенем в самой глубине.
– Мне нравится твой взгляд.
– Да?
– Еще бы, – она чуть усмехнулась уголками губ, – а он ведь тебе нравится?
Я уже почти утонула в омуте ее тягучей нежности, почти уснула, убаюканная ее такой плавной сегодня страстью, тщательно контролируемой, греющей, поэтому не сразу поняла, о ком она спрашивает.
– Нравится. Он красивый. И сильный. И еще… есть в нем что-то такое… правильное.
– Тогда боги тут не при чем. Ты бы и так полезла под стрелу?
– Не знаю… да и какая разница сейчас? Особенно если ты не перестанешь…
– Не перестану. Я соскучилась.
– А я – ранена. Тяжело. Тома… ладно, не так уж и тяжело…
Утро началось со стука в дверь. Оказывается, моя кошара с вечера подперла ее неизвестно как добытыми ею вилами, перекрыв доступ в помещение всем желающим, коих, судя по голосам за дверью, было не мало.
– Римма, ты спишь?
– Мама, вставай! Уже утро!
– С тобой все в порядке?
Томирис усиленно делала вид, что она ослепла и оглохла, и вообще спит мертвым сном, свернувшись калачиком и укрыв нос пушистым хвостом. Так что открывать пришлось мне.
Боль в руке здорово осложнила этот процесс, кроме того, нащупывая в потёмках хоть какой-нибудь предмет одежды, я умудрилась здорово ушибиться ногой о сундук, что тоже не прибавило мне благодушия, и дверь я распахнула, злобно шипя и угрожающе потрясая трофейными вилами.
– Вот теперь я верю, что ты – могущественная ведьма! – Храфн оглядел меня с головы до ног и присвистнул, – всегда бы так! Волосы всклокочены, рубаха не подпоясана, глаза горят, сама шипит, в руках вилы! Хороша!
– Римма, что-то случилось? Мы не вовремя? – чувство юмора Эйнара заметно уступало аналогичному чувству предводителя.
– Простите, – я попыталась одновременно спрятать вилы и привести в порядок прическу, – я… неудачно встала.
– Да, мы слышали… И твое мнение по этому поводу тоже. А меня за такие слова ты ругаешь!
– И правильно делаю! Чего вы пришли-то в такую рань? Соскучились?
Они как-то странно переглянулись и синхронно повернулись куда-то вдаль. Я проследила за их взглядом и удивленно охнула. Напоенная моей кровью ограда светилась бледно-голубым, но вполне отчетливо различимым светом.
– Давно оно так?
– Ага! – голос Храфна никак не мог определиться между насмешливым и встревоженным, – С ночи. Торвальд сказал, что это последствия твоей магии, но как-то не уверено, так что долго мы не выдержали. И, судя по нецензурному выражению твоего лица, не ошиблись. Так чего нам ждать?
– Последствия… да… это… враги…
– Мам, никого нет! Я проверял на невидимость.
– А они видимые. Только далеко еще. Забор ваш теперь вещий. Я, кажется, переборщила с мерами безопасности. А враги… враги далеко, вот их и не видно. А… Храфн, ты ждешь какого-нибудь нашествия. В тебя вчера стреляли… это они?
– Они… наверное… подожди, что значит: «вещий забор»?!
Другого объяснения я не видела. Вообще-то, кровь должна была предупредить о приближении магии, нечисти и прочих мистических неприятностей, но что-то явно пошло не так. Или чересчур так. Прикрыв глаза, я услышала шаги нескольких десятков человек. Просто людей, без всякой магии. Очень интересно… на нас что, напали?
– Мррр? Враги? – Томирис прошуршала мимо меня и безошибочно обратилась к человеку, который был больше всех в курсе происходящего.
– Ого! Эээ… Томирис? Вы… очаровательны. В любом облике.
– Я в курсе, – из трепетной красотки она уже успела превратиться в суровую наемницу, но убийственная красота никуда не делась, – что происходит? У тебя конфликт?
– Да, что-то вроде того… я в четвертый раз отказался жениться на дочери одного князя… недалеко тут живет… так что вчера мне привет был от матушки нежной девы, а теперь, значит, батюшка ее в гости пожаловал. И что они во мне нашли?
– Ты – очень привлекательный! Могу их понять.
Коша на секундочку оторвалась от завораживающего всех присутствующих процесса вооружения, чтобы окинуть конунга цепким оценивающим взглядом и вернулась к клинкам.
Вообще-то, я сама делала это заклинание, так что знала каждый нож, но даже мне было удивительно, сколько же всего она может на себя навешать! Что уж говорить о неподготовленном зрителе. Когда изящная брюнетка достает прямо из воздуха с десяток метательных ножей, тяжелый охотничий нож, тонкий стилет, и два легких меча, окружающие впадают в транс и отказываются из него выходить. Удивительное зрелище. Богиня войны за утренним туалетом, да и только!
– Так, стоп! Томирис, ты и без того популярностью пользуешься! А этот мамин!
– Так я для нее и говорю! – коша закончила вооружаться и принялась собирать в косу растрепанные волосы, – смотри, Римма, блондин, глаза голубые, чело благородное, спина сильная… что еще тебе нужно?
– Мне нужно, чтобы вы, два умственно неполноценных вояки не имеющих представления о приличиях заткнулись и дали уже высказаться человеку! Это не кабацкая разборка, между прочим, и не вы тут командуете!
Мгновением позже, злость улеглась, но яростный взгляд я решила не гасить. Если этим двум дать поблажку, то они до послезавтра будут пытаться устроить мою личную жизнь! Да и вообще, должна же была быть у них хоть какая-то тактичность! Особенно у Торвальда, его же я воспитывала… ну, пыталась, по крайней мере… ладно, не будем о грустном… И все равно, можно и потише, вон засмущали человека вконец! Все лицо красное.
– Ну, отчего же, девушка права. Я – такой!
Как вы понимаете, единственным смутившимся человеком была я. Ну и еще Эйнар немного, но ему-то легче, это не его нагло сватают!
– Давайте потом это обсудим! Храфн, тебе разве не надо как-то… ну… воевать?