Текст книги "Сделай шаг (СИ)"
Автор книги: Екатерина Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Батти...
– Что?! Не пущу! Привяжу тебя если надо будет! – весь угрожающий вид, да еще и воинственно наставленный на меня указательный палец с длинным ярко-красным ноготком просто кричал мне – привяжет, однозначно. С особым садизмом заботы по-настоящему близкого человека, что сильно переживает за меня.
И стало теплее на душе.
– Не кричи, солнце, – облизала пересохшие губы почти сухим языком. Попробовала сглотнуть – а глотать то и нечего, пустыня во рту. – Дай водички, плиз.
Ленка исчезла на кухне, вернулась через минуту с кружкой теплой и такой вкусной воды, сладкой из-за меда. Осушила и не заметила как, еще бы столько выпила. Без сил откинулась обратно на подушку. Надо же, я и не помню, как оказалась на своей кровати под тонким покрывалом. Подняла взгляд на грозную Ленку в позе сахарницы – насупилась и руки в бока упираются, весь вид так и кричит – стоять буду насмерть, враг не пройдет! Точнее не сбежит.
– Дай мой телефон, пожалуйста, – после живительной влаги голос хоть отдаленно похож на мой, только хриплый и слабый. – Я позвоню, предупрежу, что заболела и не приду, – Лена недоверчиво протянула мне мой телефон. Не поняла, как он у нее оказался? Нашла номер в списке последних вызовов, нажала на трубочку. Пару гудков и любимый голос в трубке:
– Алло, крошка моя! Привет!
– Привет, – от радости в его голосе на миг стало радостно. – Вадим, я заболела, температура высокая... Прости, но снова не получится. Мне очень жаль, – прохрипела я практически без пауз. Просто боялась что голос опять почти пропадет или силы внезапно закончатся.
– Заболела? Серьезно? Если хочешь, я заеду за тобой? У нас тут будет весело. Правда, – Лена решительно сделала шаг в мою сторону и протянула руку за моим телефоном. Подняла свободную руку жестом прося не вмешиваться.
– Я бы с радостью, – недовольный хмык от Лены не заставил себя долго ждать, – Но не могу. Не обижайся, хорошо?
– Ладно. Я понял. Лечись, давай. До скорого? – музыка на заднем плане и голоса.
– Целую, пока, – грустно мне очень, прям хоть плач в трубку. Вот только сил моих становится все меньше, говорить все сложнее, а туман в голове гуще. Почти отключаюсь.
– И я тебя. До встречи, детка. И выздоравливай! – неожиданно мягкость в голосе Вадима, и короткие гудки.
Положила телефон рядом с собой на кровать, откинулась на подушку. Сил нет совсем. Закрыла глаза – так голова болит немного меньше, или так кажется. Лена положила холодную руку на лоб. Хотя, может быть, рука нормальной температуры, это я печка. Видимо так же подумала и подруга.
– Писец, ты еще горячее стала, – тихий встревоженный голос где то на периферии сознания. – Давай, солнышко, померяем темпу и посмотрим что у нас получается.
А мне откровенно уже все равно что там и как. Просто проваливаюсь в тяжелый сон. В вязкий туман, что затягивает как болото.
Сквозь полусон-полубред слышу голос:
– Да. Высокая температура. Сейчас уже 39,7. Еще час назад была 39. Да я откуда знаю! Да мне... послушайте, мне не важно что у вас много вызовов! Мне нужно чтобы приехал врач и посмотрел девушку! Откуда я знаю, что он сделает?! Я что, врач?! Ну не знаю укол там какой-нить или таблетку. Да не действует на нее эти гребаные фервексы! Я не ругаюсь, я так разговариваю! Вот именно вы на меня и кричите. Лучше подскажите что делать-то? – слезы в голосе Лены? Наверное мне это снится. Снова проваливаюсь в пустоту.
И снова меня оттуда беспардонно вытаскивают:
– Котя, очнись, детка. Пожалуйста, – опять слезы слышу и... всхлип? С трудом открываю глаза – комната плавает вокруг меня. Или это я плаваю в ней? Не понятно. Но отвечаю:
– Батти? – нет, не отвечаю в полном смысле этого слова, так просто разомкнула губы, точнее разорвала их – они намертво склеились друг с другом. В первый раз мне так плохо.
– Слава Богу! Скорая должна вот-вот приехать, я вызвала еще полчаса назад. Скажи мне, у тебя есть водка? – очень интересный вопрос.
– Будем угощать врачей? Им нельзя, они на работе...
– Нет, солнце. Тебя будем спаивать, – вроде не улыбается, а почему звучит как шутка?
– Я не пью... ты же знаешь, – пытаюсь выдавить из себя улыбку, не получается.
– Глупая. Внутрь обойдешься, еще буянить будешь. Так есть или нет?
– Откуда? Мне как то без надобности. Хотя может быть от ба что то осталось. От поминок. Посмотри, может быть в секции где секретер, нижние дверцы, – не успела договорить, Ленка уже метнула к стенке. С таким энтузиазмом даже если у меня и нет спиртного, она что-нибудь все равно найдет.
– Нашла! – и неподдельная радость в голосе. Надо же, как просто сделать человеку приятное.
Прохлада на моей груди, животе, на локтевых сгибах. Если бы еще так спиртом не воняло – вообще бы здорово было. И мокрая тряпка на лбу. И снова темнота вокруг меня...
Открыла глаза – тишина вокруг. Только настольная лампа рядом с моей кроватью дает приглушенный свет, включенная всего на одну слабенькую лампочку. Дико хотелось пить, просто невыносимо, засохло все, что могло засохнуть и не могло тоже. А около лампы стоит небольшая бутылочка с широким горлом, с водичкой. Мм, какая вкусная водичка, невероятно. Я вылакала всю залпом, не имея сил оторваться от горлышка. Краем глаза заметила Батти – спит на кресле, накрывшись пледом почти с головой. Оно у меня огромное, старинное, с покатой полукруглой спинкой, мягкими подлокотниками и поднимающейся подножкой. При желании в нем можно спать почти как в кровати, с единственным отличием в том, что спать приходится в полусидячем положении. С ума сойти, это она все это время со мной тут? И сколько вообще времени?
И если первый вопрос очевидно не требует ответа, то на второй я так и не нашла ответа – я опять отключилась. Или провалилась, как уж посмотреть.
Я просыпалась еще несколько раз за эту ночь. Неизменно выпивала немного воды с медом или бульона, Лена периодически вытряхивала меня из простыни, меняла ее, прикладывала мне неизменную тряпку на лоб и я снова проваливалась в сон.
Проснулась от телефонного звонка. Открыла глаза, с трудом определила местонахождение телефона – он почему то валялся под кроватью. Зато проснулась. Мама звонит.
– Марина! Ты почему не звонишь уже несколько дней? Совсем загуляла? – вот так, особенно не церемонясь и с места в карьер. Все в духе и стиле моей мамы. Что то в этой жизни точно не меняется.
– Мам, привет. Я заболела немного...
– Заболела!? Воспалением хитрости, проснувшейся наглостью и равнодушием по отношению к матери? – понеслось. Проще промолчать и дать выговориться. – Ты даже не соизволила мне позвонить! Вылетела птичка из гнезда, свободу почувствовала и забыла про всех!
– Мам...
– Нет уж слушай! Что там такого у тебя случилось, что не было времени на звонок? Нашла какого то парня, значит стала взрослой и все можно? Не ожидала от тебя такого, девушка! Я думала, что воспитала достойную дочь! – и бросила трубку. Шедевральный диалог, яркий пример дипломатии и образец сочувствия к ближнему своему в одном флаконе.
Ленка неслышно подошла ко мне, молча положила руку на плечо, слегка сжала. Я благодарно потерлась щекой о ее руку.
– Что бы я без тебя делала, Батти. Ты перевыполнила план по добродетели на год вперед.
– Да? Ну тогда я самым кровожадным образом заставлю тебя померить темпу. Ага, опять. А уж потом..., – и кровожадно потерла лапки друг о друга.
– Боюсь – боюсь. Честно. Видишь, уже почти дрожу от страха.
– Дрожит она, – бесцеремонно потрогала мой лоб, цокнула языком. – От страха дрожи, это правильно. Но кажется мне, что немаловажную роль играет твоя температура. Ты опять горячая.
– Это еще пару дней будет, вряд ли меньше, – безропотно зажала подмышкой протянутый мне советский стеклянный градусник. Положила голову на плечо севшей рядом со мной подруги. – Иди домой, правда. Тебе тоже отдохнуть надо, развлечься, сходить куда-нибудь. Сидишь со мной безвылазно. Еще и я болею, не дай Бог ты тоже подцепишь что, – а тоскливо так, хоть вой.
– Тю, еще что выдумала! – даже дернула плечом недовольно. Между прочим, именно тем, на которое я пристроила мою бедную голову. Зуб даю, специально это сделала! – Я с тобой два дня нахожусь и ничего еще! Зараза к заразе не липнет, это факт! Так что сиди и умничай, болезная моя, – мою голову уложили обратно на плечо. – Тем более что у тебя так уютно и спокойно. Не хочу никуда уходить.
Немного жесткое плечо, на котором я так нагло пристроилась, чуть опустилось для моего удобства, я немного покрутила головой, устраиваясь поудобнее. Самое удобное, на самом деле, плечо. Просто потому что оно близкого мне человека. Ленка чуть опустила голову, прижалась к моей макушке виском и скулой. Вздохнула. Ей тоже хреново, я чувствую. И сделать ничего не могу. Прискорбно.
– Люблю тебя, солнце, – совершенно искренне и уверенно, хоть и чуть слышно.
– И я тебя, – также тихо, чуть слышно на ухо. Но от этого не менее ценно и важно. – Давай сюда, посмотрим что там, – протянула руку за градусником. Нахмурилась, разглядывая показания. – 37,7, уже лучше.
– Пошли на кухню, приготовим что-нибудь покушать. Не могу лежать – болит уже все. Да и тебя покормить надо. Наверняка голодная сидишь, – для порядка должна же я немного побурчать? Хотя бы для разнообразия. Тем более что лежать и, правда, осточертело.
Глава 12
Сегодня двадцатое января, завтра у меня экзамен. Сложный экзамен, противный. С кучей замороченных формул, зубодробительными формулировками и дотошным преподавателем. Волнуюсь ли я? Нет. Мне просто хреново, во всех смысловых оттенках этого не совсем цензурного слова и состояния души. С мамой я помирилась в тот же день, точнее вечер. Она сама мне позвонила, уже успокоившаяся, подумавшая и сменившая гнев на милость. В общем, вполне привычное состояние и поведение, ничего нового. Хотя и малоприятное каждый раз, с осадком. И именно по этой, одной из нескольких причин, я весьма дозировано посвящаю маму в свою жизнь и, упаси Боже, проблемы. Это не ложь – я просто говорю не все. Меньше знает – крепче спит. И я в том числе.
Единственное условие, которое в ультимативной форме мне поставила родительница – познакомиться с моим молодым человеком. Да, именно так и сказала – "ты должна познакомить нас". Официозно, ультимативно, безапелляционно.
Кстати, о птичках. Точнее об одном единственном птице. Пропал мой молодой человек. Не звонит, не пишет, мои сообщения доставляются, вот только ответа на них нет. Ни на одно из трех, что я послала. Равно как вызовы мои в количестве двух штук также остались без ответа. Вот такие дела. А я что? Гордая я, больше ни звонить, ни писать ему не собираюсь. Насильно мил не будешь, так вроде говорится.
Ленка, моя персональная жилетка, не стала лезть с ненужными мне советами и, спаси Боже, жалостью. Как-то так получилось, что за удивительно короткий срок она стала мне самым близким человеком. Грусть-тоска спаяла нас крепче бетона, а депрессняк скрепил арматурой. Мои дружеские, даже нежно-покровительственные, отношения с Ташей никуда не делись. Я также люблю ее и сорвусь с места, не задумываясь и не задерживаясь, если ей потребуется помощь. Выслушаю ее, постараюсь успокоить, посмеюсь над ее шуткой или вместе с ней буду радоваться ее успехам и радостям, разделю её печаль и боль. Тёма – вообще отдельная тема. Мой лучший и, наверное, ныне единственный друг мужского пола, которого воспринимаю как брата. Но пойти к нему со своими переживаниями, в которых сама толком разобраться не могу – стыдно, как бы глупо это не звучало. Только с Леной я могу заплакать, уткнувшись сопливым носом в ее плечо, не испытывая и толики смущения от своей слабости, доверить самое потаенное, не боясь, что сказанное перевернут с ног на голову, обратят против меня или отмахнутся, обозвав все глупостями. Показаться слабой, зависимой, несчастной. Ненужной. Вот куда я пойду со своими траблами к счастливой паре? Им не до меня в своей идиллии, а у меня нет морального права изливать на них свои проблемы. Батти – моя опорная ниточка, та точка опоры, точка устойчивости, которая не позволяет сорваться в истерику, слезы и совсем уж потерять чувство собственного достоинства и надоедать парню, которому я не нужна, своими звонками и сообщениями. Одна единственная для меня... а я, надеюсь, тоже значу для нее хоть что то.
***
– Мара, стой! – а как тут не остановиться, если тебя крепко держат за плечо? Да еще и такая верзила как Тёма. Волей неволей остановишься. – Вот что за привычка сбегать от одногруппников?! Ты почему не подождала меня в коридоре?
– Я ждала... – я смутилась от чего то. Наверное, мне все таки немного стыдно.
– Я вижу. Так ждала, что я отлавливаю тебя уже почти на выходе из универа! Скажи хотя бы, куда летишь? Да еще и нараспашку почти? С ума сошла, опять хочешь проваляться в постели?! – ох мама моя, еще немного и меня будут бить. По мягкому месту, если не сбегу. И будет мне обидно.
– У меня свидание! – правда наше все.
– С кем? – таким ошарашенным друга я еще не видела.
– Эм, с парнем, – почти обидно.
– Ясен пень, что с парнем! – немного разозлился Тёма. Покраснел даже, того и гляди пар пойдет. – Давно пора уже, а то совсем заплесневела. Точнее, я рад за тебя. Ладно, застегивайся и проваливай, – прозвучало несколько смущенно, отпустил мое плечо и даже шарф поправил.
– Ладно, Тём. Звони, если что. Ну или пиши, – по дружески хлопнула парня по плечу, быстро замотала шарфом шею, застегнула куртку и свинтила, пока меня еще кто-нибудь не поймал.
На свидание. С Вадимом!
Он позвонил! Извинился, сказал, что его не было в городе, был у родственников по семейным делам. Интересовался моим здоровьем, настроением и желанием встретиться с ним. Последним – в особенности, наверное. А я полетела почти на крыльях, уж не знаю любви или по глупости, не важно.
Мы должны были встретиться в кафе неподалеку, он меня уже ждал. И судя по всему довольно долго. По крайней мере кофе в кружке оставалось едва ли треть. Задумчивый взгляд через окно на улицу, сложенные руки на груди опираются локтями на стол. Весь вид какой то отрешенный и... растерянный?
– Что то случилось? – как то вырвалось вместо приветствия. А сердечко тук-тук-тук, быстро так, заполошно...
– Нет, – резко встал и порывисто обнял меня, крепко прижимая к себе и зарывшись носом в волосы. – Просто задумался. Не обращай внимания, – также резко отстранился, за руку утягивая на диванчик рядом с ним. Руку мою так и не отпустил, а я ничего не имела против. – Лучше расскажи, как твои дела? Ты выздоровела? – строго нахмуренные брови обещали мне наказание, если вдруг я приперлась сюда больная. Поневоле улыбнулась.
– Да. Все теперь хорошо, спасибо, – в благодарность за заботу погладила большим пальцем тыльную сторону ладони, что продолжает крепко сжимать мою. Как будто я смогу сбежать.
Не смогу. Просто не смогу.
Вадим
Черт бы побрал этих родственников с их бесконечными проблемами! Точнее одну конкретно взятую. Мне пришлось срочно, среди ночи, с вечеринки в честь старого НГ сорваться с места и мчаться в эту долбанную глушь. Все потому, что бабка моя в который раз решила что все, она помирает и я ей жизненно необходим, вот прямо щас! В который, мать ее, раз! Уже, по моим скромным и далеко не точным подсчетам, шестой! Ненавижу, когда меня заставляют что то делать против моей воли! Одного раза в глупой юности на всю жизнь хватило.
– А что я такого сделала? Тебя же, засранца, по другому и не затащишь проведать старую бабку. Без своих дружков, как и они без тебя, перебьешься. Так что садись и грейся! А зенками сверкать в другом месте будешь! – херовая ситуация, как ни крути.
Всё как всегда – женщины, сколько бы лет им не было, манипуляторы и провокаторы. И способы воздействия самые разнообразные – от шантажа сексом и слезами до банального обмана. Лишь бы добиться своего – загнать под каблук и вить веревки. Единственный способ избежать данной кабалы – не подпускать этих сучек слишком близко. "Используй первый – и не будешь использованным" – моя жизненная позиция в отношениях с бабами, и еще ни разу не подвела меня, раз за разом доказывая свою железобетонную правильность.
Я не собирался ни звонить, ни писать, ни вообще встречаться с Маринкой. И даже дело не в том, что она мне не нравится как девушка. Могу с долей уверенности сказать, что она мне интересна. И привлекает именно своей... эм, наивностью? Чистотой? Невинностью? Хрен знает. Но то что вспоминаю о ней периодически – факт свершившийся. Да еще неприятно зудит осознание, что она уже несколько раз сорвалась с моего крючка... И вроде бы в чем проблема – забить на нее, мне она не нужна, вот прям совсем не вперлась. Однако же. Позвонил, в восемь утра. Придурок. Сижу жду – дважды придурок, патологический.
– Что то случилось? – неожиданно прозвучало практически над ухом. Непроизвольно вздрогнул и перевел взгляд на незаметно подошедшую девушку.
– Нет, – чтобы скрыть свою растерянность, обнял ее. Я и забыл, какая она маленькая и хрупкая. А еще ее запах – чуть сладковатый с цитрусовой ноткой духов. Невольно задержал ее в объятьях на пару мгновений. – Просто задумался. Не обращай внимания, – так, надо прекращать ванильные обнимашки, мне это не надо. Вот что посущественнее – это я не против, все остальное не предлагать. – Лучше расскажи, как твои дела? Ты выздоровела? – максимально строго спрашиваю, приставать к девушке, что поминутно хлюпает носом и кашляет как туберкулезник – не мой случай. Тем более что подцепить что-то от нее, не хочется.
– Да. Все теперь хорошо, спасибо, – почувствовал какое-то движение в своей ладони, опустил взгляд и с недоумением осознал, что все еще держу ее за руку. Крепко держу, а в ответ получаю детскую ласку – поглаживает тонким пальчиком с длинным розовым ноготком тыльную сторону моей ладони.
Бред, да и только! Друзьям скажешь, а, не дай Бог, кто из них увидит такие телячьи нежности, засмеют! Нет, точно посмешищем стану. Шутка номер один – Вава обванилился! Пора с этим заканчивать. Остается только один вопрос – пополнить напоследок коллекцию или пусть живет крошка в невинности и чистоте, аки дева непорочная?
Что то я пропустил. Девчонка лепечет мне что то о экзамене, что то смешное наверное, по крайней мере она то улыбается. А я смотрю на ее улыбку и невольно улыбаюсь в ответ. Как дебил. Хотя нихрена не слушал, о чем она мне тут вещала.
– ... при правильном допущении, – девчонка болтает какой то бред и радостно улыбается, не сводя с меня глаз. Рада меня видеть? Забавно даже. – Ну а у тебя как дела? Как посидели с друзьями? Ты прости, что так получилось, я не вовремя заболела... – это щебетание только кажется наивным, а в глазах читается растерянность и... страх? Ну конечно, я же сижу молчу. Просто молчу, пристально смотрю на нее и чуть улыбаюсь. Ясное дело, что девчонке неуютно.
– Просто ты молодец, вот и все объяснение, – пусть примет за комплимент, даже такой кривой и кособокий. Коротко рассказываю о своей поездке, опуская некоторые подробности, и совершенно точно никак не комментирую свое отношение к таким выкрутасам старой сумасбродки. Просто сухая констатация фактов. В глазах девчонки появляется грусть. И что?
– Знаешь, перед тем, как ба не стало, – немного запнулась перед последним словом, вздохнула и почти спокойно продолжила. – Мы долгое время не общались. Непонимание и глупая обида стала камнем преткновения, а ненужная гордость не позволила признать свою ошибку. А когда просить прощения было поздно, все встало на свои места. Вот только уже изменить ничего не получится. Равно как и повернуть время вспять и исправить совершенные ошибки. Грустно, когда мы начинаем ценить что то только тогда, когда теряешь это, – чуть улыбнулась и продолжила, внимательно смотря мне в глаза. – Я тебе завидую. Моя ба такииие пирожки пекла, мне никогда так не научиться! Точно – точно тебе говорю – я пробовала! Все равно не то получается. А уж как она мне порой мораль читала – вообще заслушаешься. Про мелочи жизни в виде бесконечный историй, что слышали уже по не одному десятку раз и про разбор поведения нынешнего подрастающего поколения – скромно умолчу. Но с удовольствием бы послушала. Разок, не больше, – уже со смешком подмигнула мне, тем самым разрядив ситуацию. Грустную, по сути своей, ситуацию. Вот только моя досада, что меня шантажом сорвали с вечеринки с друзьями, что не отпускала меня все это время, начала потихоньку отступать. На самом деле, что я потерял такого, что еще не видел? Или еще не увижу пару-тройку раз. Ничего существенного.
– Ты солнце, мое персональное теплое солнышко, – поднес к губам и легко прикоснулся к ее запястью. Девчонка покраснела – ожидаемо и предсказуемо.
– У меня еще и веснушки бывают, иногда, – как будто по большому секрету поведала мне Мара, немного наклонившись к моему уху.
– Покажешь? – а что, чем не повод, собственно?
– Неа, – и улыбается, хитро так.
– Почему? – детка, в эту игру можно играть вдвоем. И я в ней победитель, всегда, вот уже на протяжении нескольких лет точно. Притянул ее максимально близко к себе и склонился почти вплотную к ее губам. Ее глаза напротив моих – темно зеленые, с расширенным зрачком, носы почти соприкасаются, а губами я чувствую ее горячее дыхание. Равно как и губы – в каких паре сантиметрах от моих. И черт меня дери, но я хочу ее поцеловать.
– Ждать надо, – чуть слышно прошептала девчонка. Сглотнула, – Весны. Примерно в апреле появляются.
– Вот тут? – поцеловал ее в щеку, Мара чуть помотала головой, – Или вот тут? – поцелуй в другую щеку, и опять отрицание, только с улыбкой. – А может, тут? – легкий чмок в нос, и девчонка смеется, согласно кивая головой, и нечаянно подставляя свои губы почти вплотную к моим. Что я, дурак чтоли, отказываться? Конечно, нет.
Сладкая, даже больше чем обычно. Или мне так кажется? Надо проверить поподробнее. Нет, не кажется, в чем я убеждаюсь еще последующие минут пять, точно. Отвечает мне не в пример увереннее, не переходя, правда, в наступление, но ее язычок вполне сносно играет с моим. Что еще радует – помады или нет совсем, что вряд ли – губы мягкие и нежные, или прозрачная – что вероятнее всего. Не измажет мою рожу разводами косметики, и на том спасибо.
Начинаю целовать ее более настойчиво, со вполне определенным посылом – обещанием. Будь она немного по опытнее, сразу бы поняла, что к чему. А так... не тот это случай, печально.
С сожалением отрываюсь от девочки и понимаю, что каким то образом я уже успел затащить ее к себе на колени. Убей меня тапком, не помню когда.
– Ты сносишь мне крышу, – честно шепчу ей на ухо.
– По всей вероятности, это заразное – может вирус какой, не в курсе? – продолжает сидеть у меня на коленях и обнимать меня за шею. И, по всей вероятности, слезать не собирается. – Мне очень тебя не хватало, – с этими словами я получил еще один поцелуй, почти признание. Нежный, ласковый и неспешный от наивной девочки, что просто дарит мне свое тепло, легко поглаживая кончиками пальцев мое лицо.
Как иногда бывает – спасает входящий вызов. Мой единственный друг, Юрик, единственный человек которому я доверяю, как самому себе, а порой и больше. Мы партнеры по бизнесу, мы друзья по жизни, мы братья по духу. Пафос, иопта.
– Здорова, лохматый! Жизнь, как она? – уверенно спихиваю Маринку с колен, мои приоритеты однозначны и изменению не подлежат.
– Хай, Вейв. Все как обычно – ровно-не-говно, – прокуренный хриплый голос как всегда звучит насмешливо. – Где обитаешь сейчас? – называю адрес. – Ясно. Я тут рядом. Буду минут через десять, – и отключился, как обычно не дожидаясь ответа.
– Твой друг? – тихий вопрос девчонки, о которой я уже, признаться, и забыл.
Задумчиво посмотрел на нее и неожиданно даже для самого себя решил:
– Да, друг. Заодно познакомлю вас.
– Может в другой раз? – непонятно с чего занервничала. Даже сбежать попыталась.
– Эй, стой! Сиди, тебя есть никто не собирается. Сначала откормить надо, – попытался пошутить, по видимому немного неуклюже. Ибо девчонка недовольно поджала губы. Подправим немного ситуацию. – Да ладно тебе, детка. Юрка – классный парень, мой лучший друг. Ты – моя девушка. На вечеринке тебя не было, познакомиться с моей братвой не смогла. Так хоть сейчас не убегай, лады? – на всякий случай удерживаю ее за руку, не сильно, но уверенно. Маринка, подумав пару секунд, неуверенно кивает.
Хотя, по большому счету, если сбежит, я не особенно расстроюсь. В конце на конец, решится проблема с моим непонятным отношением к этой девчонке, что меня уже несколько напрягает. Казалось бы, что уж проще – есть женская особь, молоденькая, свеженькая, наивная, раскрутил по быстрому на перепихон, и гуляй дальше со спокойствием в душе и теле. Так ведь нет же, зацепился за нее, и все. Алес. А, спрашивается, оно мне надо? Ответ очевиден.
Марина
Сказать, что я чувствую себя неуютно, не сказать ничего. Я чувствую себя НЕУЮТНО до легкого озноба, до заикания, до одной единственной связной мысли – "сбежать". И чем скорее, тем лучше. Желательно максимально далеко от этого человека.
Начнем с того, что он пунктуальный. Ровно через десять минут после звонка в кафе появился высокий, крепко сложенный молодой мужчина. Смазливый, стильно одетый с легкой ноткой нарочитой небрежности, уверенный, слегка насмешливо просканировавший пространство кафе. С кривой ухмылкой на тонких губах протянул руку Вадиму, демонстративно не обращая на меня внимания. Крепкое рукопожатие. Повесил куртку на рядом стоящую вешалку, все также молча. И сел напротив. Сложил руки на столе в замок, смотрит на меня. А я на него.
Длинные у него волосы, однако. Ниже лопаток, и хвост такой мощный, в два моих пальца толщиной. А уж лицо. Брр. Нет, я ничего плохого сказать не могу, не страшный. Даже наоборот. Широко поставленные черные глаза под густыми черными бровями, высокий лоб с одной морщинкой, слегка выступающие скулы, впалые щеки, узкий подбородок, нос с небольшой горбинкой, тонкие губы, модная трехдневная небритость. Не красавец, но внимания на таких брутальных мачо обращают всегда и везде. Но вот взгляд – это нечто. Нечто из разряда быстрой заморозки, беспощадной и убийственной. У меня создавалось ощущение, что меня препарируют без наркоза этим взглядом. Оценивающий, но не просто с интересом, а сразу выписывающий ценник, причем с таким выражением, как будто смотрит на вещь из секонд-хенда, сильно потертую и затасканную не одним владельцем. Рассмотрев мое лицо, с каким то брезгливым любопытством перевел взгляд на одежду. И тут я тоже не впечатлила его сиятельство. Тонкие губы скривились в усмешке. Снова смотрит мне в глаза.
– Юрий, – и... протягивает мне руку в приветствии. Как это понимать? Внутренне передернулась. Меня сейчас с таким видом разглядывали и уверен, что я отвечу на приветствие?! Мельком взглянула на Вадима – смотрит на меня выжидающе и напряженно. Рука лежит на столе, сжата в кулак. Еще немного и побелеют костяшки. А рука друга все также протянута мне для рукопожатия, лишь немного повернута ладонью вверх. Молчание затягивается, обстановка накаляется.
Эх, была, не была, потом тщательно помою руку, но устраивать тут сцену не буду. Аккуратно касаюсь своей ладонью его, опасаясь излишне сильного пожатия, чем довольно часто грешат мужчины. Надеюсь быстро отдернуть. И с трудом сдерживаю удивленный возглас – руку обхватывает сильными пальцами, тянет почти вплотную к лицу. И одаривает поцелуем в тыльную сторону ладони. И не отпускает, с легкостью удерживая в плену, слегка перебирая мои пальцы, не смотря на все мои почти панические и совершенно бесполезные попытки вырвать конечность.
– Марина, – это что, мой голос? Нет, это не мой голос. У меня не может быть такого хриплого и придушенного. Или, все-таки, может? На всякий случай еще разок подергала бедной зажатой конечностью, и опять без результата. Напрягает неимоверно, что я чувствую себя пойманной без малейшей возможности освободиться.
– Мне она нравится. То, что надо, – все также удерживая меня, перевел взгляд на Вадима. И положил на его ладонь мою руку. Непроизвольно выдохнула с облегчением, вцепившись пальцами моего парня, даже не думая как то скрыть это.
– Мар, да расслабься ты, детка! – услышала насмешливый голос Вадима, чуть погладил мою руку по пальцам, потом и вовсе обхватил двумя руками, согревая и успокаивая. – Все же хорошо, – заглянул мне в глаза, серьезно и внимательно.
Я почти успокоилась. И даже неуверенно еще раз улыбнулась Юрию, более открыто и доброжелательно, кивнула и перевела все свое внимание на Вадима. Незаметно выдохнула и успокоилась уже окончательно.
Вот только желание сбежать так полностью и не развеялось. И настороженность, какая-то инстинктивная, по отношению к его лучшему другу, тоже.
Глава 13
На катке огромное количество людей. Просто невероятное. Как тут можно вообще кататься? И как бы мне не хотелось оказаться в другом, менее многолюдном месте, Вадим меня не слышит.
– Давай хотя бы часик? Можешь даже просто около бортика побыть. Я сегодня весь день об этом мечтал, – ну раз мечтал, не ломать же кайф человеку просто из-за того, что мне не нравится поминутно толкаться с другими такими же мечтателями?
И да, это мое второе стояние на коньках. Первое было пару дней назад, когда мы пришли с Вадимом сюда в первый раз. Он с полчаса учил меня сохранять равновесие, со смехом поднимал меня когда не успевал уберечь от падения на многострадальную и смеялся над моей неуклюжестью. Это было на самом деле забавно, со стороны. Дома только было не очень – приличное количество синяков особого веселья не добавляли.
И вот сейчас я отпустила его в свободное катание, оставшись сама около относительно безопасного бортика. В компании таких же недотёп, что или только что встали на лед, или обладают не особенно хорошей координацией движений. Но хотя бы не носятся сломя голову, показывая свою крутость всем желающим в добровольно-принудительном порядке.
– Ух, Мариш! Тут так сегодня классно! Невероятно! Когда много народу это просто зашибись! – мимоходом чмокнул меня Вадим куда то в область виска и ураганом умчался к таким же сумасшедшим.
А я остановилась немного передохнуть, держась за бортик и обретя некоторую устойчивость. Что забавно – меня совершенно наглым образом притягивает лед. Вот проникся он безответной любовью к моей пятой точке и все тут, хоть ты что делай. Печально и больно.
