Текст книги "Случайная (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

И что Давиду Кравецу нужно от меня в восемь утра?!

Бестолковые метания никак не помогли, я только успела глянуть на себя в зеркало, ужаснуться заспанной физиономии и спутавшимся волосам, как раздался звонок в дверь. Я была настолько взбудоражена неожиданным подъёмом, что даже забыла поволноваться перед встречей.

Я открыла дверь, и вдруг поймала себя на мысли, что ожидаю букета цветов, в которые я лицом ткнусь, но ничего подобного не дождалась. Я даже толком не успела в лицо Давида посмотреть, только голову закинула, только глянула, а меня уже отодвинули в сторонку, чтобы не мешала. Кравец вошёл в квартиру, деловой походкой, а мне пришлось закрыть за ним дверь. Правда, прежде я совершила глупость, выглянула в подъезд, чтобы проверить отсутствие вездесущих соседок.

– У тебя кофе есть?

Я заперла дверь, повернулась и повторила с намёком и выражением:

– Я же сплю.

– Вижу. Кстати, милая пижамка.

Я вспомнила, что стою перед ним в коротеньких шортах и в майке с грустным львёнком. Тут же потребовала:

– Не смотри.

Давид, который выглядел на удивление бодрым и деятельным, не смотря на раннее утро, лучезарно улыбнулся.

– Да ладно, не тушуйся. Я к тебе, вообще, по делу заехал.

Я отыскала в ванной халат и торопливо в него завернулась. А когда вернулась в комнату, Давид сидел на подлокотнике кресла и качал ногой. Оглядывался, но без особого интереса. А когда я появилась перед ним, полез в карман и достал что-то, что покачивалось на цепочке и сверкало.

– Смотри, что я для тебя нашёл.

– Что это? – Я шагнула ближе и поймала подвеску рукой. Это оказался довольно массивный кулон в виде капли небесно-голубого цвета, а сам камень, лучезарный и сверкающий, был облачён в тёмного вида оправу. Я даже не могла сразу сказать, золото это или нет, металл потемнел от времени.

– Александрит, – объявил Давид и тут же разулыбался. – Символично, не находишь?

Я разглядывала камень, потом на Давида взгляд перевела.

– Это мне?

– Тебе. Нашёл вчера в одном из второсортных ломбардов. Там порой попадаются удивительные вещицы. Люди редко догадываются об истинной ценности вещей, которые поколениями валяются в шкатулках мам и бабушек. А в ломбардах работают ещё те специалисты. Вот и получается иногда выудить сокровище.

– А это сокровище? – тихо переспросила я.

Давид разглядывал меня, скрывал улыбку, а после моего вопроса многозначительно хмыкнул.

– Как тебе сказать… По той цене, что я за него заплатил, нет.

– Понятно…

– Что тебе понятно, – снова со смешком протянул он. С кресла поднялся и бесцеремонно развернул меня к себе спиной, а к зеркалу лицом. Надел кулон мне на шею, камень аккуратно лёг в вырез халата, в ложбинку на груди. Как и задумывалось. Давид остановился за моей спиной, разглядывал моё отражение, придирчиво. – Судя по оправе, начало века. Камень с изъяном, но в этом его прелесть. Если на свет посмотришь, увидишь пузырёк воздуха внутри. Но это его совсем не портит, он сверкает и приковывает взгляд.

Я коснулась украшения. Что ж, камень с изъяном, это как раз для меня.

– Спасибо, – сказала я, вспомнив о воспитании. За подарки, пусть утренние и нежданные, стоит благодарить.

– Ты так расстраивалась из-за брошки.

– Я её любила.

Давид неожиданно фыркнул, от меня отвернулся, вновь окинул взглядом комнату.

– Какие громкие слова. Любила!

– А ты не любишь свои вещи? Например, свою машину.

Он кинул на меня хитрый взгляд.

– А что моя машина?

Я плечами пожала.

– Ничего. Но ты же не купил первую попавшуюся, наверняка хотел именно такую.

– Хотел, – согласился он.

– Значит, должен её любить.

– Ничего я не должен. Это всё громкие слова, и ничего больше. Так у тебя есть кофе?

– Растворимый.

– Расстроила. Но давай хоть такой.

Я, со старинным украшением на шее, отправилась на кухню, приготовить дорогому гостю растворимый кофе. Насыпала в чашки кофе, рядом на плите грелся чайник, Давид из комнаты рассказывал мне очередную историю из непростой жизни некоторых антикварных вещичек, а я стояла к нему спиной, время от времени кивая и поддакивая, а сама размышляла. Размышляла о том, что происходит. Для чего он приехал рано утром, для чего подарил подарок, для чего вообще вспомнил о моём существовании. Ответов у меня не находилось, но в душе наметилось приятное волнение.

– Во сколько тебе на работу? К обеду?

– У меня выходной. – Я подала ему чашку с горячим кофе. – Сегодня и завтра.

– Серьёзно? Петрович даёт вам выходные? А я думал в «Алмазе» всё ещё крепостное право лютует.

Я понимающе улыбнулась.

– Два дня в неделю я имею право отдохнуть.

– Странная у тебя квартира, – неожиданно сказал он. – На тебя не похожая. А в спальне чудоковатые обои.

– А ты уже и в спальню заглянул?

– Конечно. Я же любопытный.

Я с пониманием покивала, после чего пояснила:

– Квартира мне от бабушки досталась. Я же тебе говорила, что несколько лет жила в Питере. А здесь жил брат с семьёй, у него дети. А теперь во всём этом винегрете живу я.

– Ясно. Бабушка в наследство ничего интересного не оставила?

– Ты имеешь в виду клад? Смеёшься? Она всю жизнь на ткацкой фабрике трудилась, какие клады? Если только бюст Ленина где закопала. – Я руками развела. – Не у всех в прабабках княгини, мне не повезло.

Давид хмыкнул.

– Да, бывает.

Я кинула на него многозначительный взгляд.

– А вот тебе точно в наследство пару затопленных галеонов оставили.

Он смешно вытаращил на меня глаза, но было заметно, что невинность разыгрывает.

– Да ты что? Всё заработано потом и кровью. У меня предки простецкие лавочники.

– С лавками антиквариата, – подсказала я.

Давид сложил губы трубочкой, пытаясь скрыть улыбку. Скромно пожал плечами.

– Что поделать, семейный бизнес. Кстати, не такой простой.

– Главное, прибыльный, – вырвалось у меня. Я себя за подобное замечание тут же отругала, не хотелось бы показаться меркантильной, но Давида оно, кажется, позабавило. Он руку протянул и потрепал меня по волосам. Которые и без того выглядели не самым лучшим образом, я просто старалась об этом не думать.

– Собирайся, давай.

– Куда? – удивилась я.

– Раз у тебя выходной, возьму тебя с собой в путешествие по маленьким городкам. Прокатимся вдоль Волги, вдруг что интересное отыщем. Или хочешь посидеть дома?

Я тут же качнула головой.

– Не хочу. – Сделала паузу, пытаясь умерить собственный пыл, но получалось плохо. – Это было бы здорово, выехать из города.

– Вот и выедем. Только машину другую возьмём.

Моя душа пела. Неожиданный поворот в жизни, а хотелось думать именно так, и никак иначе, меня несказанно удивлял и воодушевлял. Я закрыла за собой дверь спальни, распахнула дверцы шкафа и принялась лихорадочно соображать, что же мне надеть в «путешествие». А Давид ещё крикнул из соседней комнаты:

– Купальник возьми!

Так, купальника у меня два, но в чёрном бикини я выгляжу весьма сексапильно. Интересно, не слишком рано подчёркивать сексапильность? С другой стороны, решу, что рано, а потом может быть поздно. Решено, беру чёрный.

Я еду отдыхать. Ощущение было именно такое. Джинсовые шорты, симпатичная футболка, сандалии и тёмные очки. А в сумке купальник. Что ещё нужно для счастья? Правильно, самый лучший мужчина на свете рядом. У меня полный комплект, кто бы мог подумать?

Выходя из подъезда, я чувствовала себя киноактрисой, за личной жизнью которой подглядывают из-за каждого угла. Опустила на нос тёмные очки, села в машину, и только когда Давид захлопнул за мной дверцу и направился к водительскому месту, я поняла, что надеть джинсовые шорты, было не слишком удачной идеей. Я плюхнула на голые ноги сумку, а когда Давид оказался рядом, приняла невинный вид. Соблазнять его с наскока, я не собиралась. Не дай Бог, подумает обо мне что-нибудь не то.

Оказалось, что жил Давид в большом новом доме у набережной. Высотка с панорамными окнами и подземным гаражом. Я этот дом видела только издалека, пять лет назад на этом месте располагались старые двухэтажные дома, а теперь новостройка, а рядом разбили сквер. Мы въехали в подземный гараж, конечно, в гости меня не пригласили, и обижаться на это было глупо. Мы пересели в тёмный внедорожник, кстати, не представительского класса, с виду даже немного побитый, видимо, использовали его именно для путешествий по городам и весям, чтобы не жалко было. И вот спустя пять минут, уже покинули гараж и рванули по направлению к объездной.

– Значит, это и есть твоя работа? – спросила я, когда Давид вкратце пересказал мне цель нашей поездки. Пара районных городков, ломбарды и антикварные лавки в них. Несколько перекупщиков.

– Не только. Это, наверное, самая приятная часть. – Он кинул на меня весёлый взгляд. – Клады искать. Меня это с детства занимало. Если честно, сейчас в моих поездках необходимости нет, можно отправить людей, и я это делаю. Но… я так отдыхаю. От бизнеса, от суеты.

– А клады существуют? – спросила я с детской непосредственностью. Мне, на самом деле, было интересно.

– Ты имеешь в виду, зарытые и замурованные? – Я кивнула, а Давид пожал плечами. – Наверное. Люди испокон веков припрятывали накопленное или награбленное. Как-то деду принесли карту, какой-то купец перед революцией зарыл, а сам то ли за границу сбежал, то ли сгинул в пучине переворота.

– И что?

– Да ничего. – Давид даже засмеялся. – Ты думала, я поехал его выкапывать? Мерить шагами расстояние от сосны к берёзе на мифическом пригорке?

Я сделала вид, что расстроилась.

– А я бы поехала, – проговорила я с намёком.

– Ты авантюристка?

– Не сказала бы. Я много чего боюсь. Просто это интересно. Может он до сих пор там лежит.

– Может, – кивнул Давид. Загадочно улыбнулся и сказал: – Оставим на чёрный день. Будет необходимость, выкопаем.

– Значит, вся твоя семья занимается антиквариатом?

– В пятом поколении. Я воспитывался в доме деда, впитывал, так сказать, атмосферу вместе с манной кашей по утрам. Так что, ничего удивительного, что заболел историей.

– А твой отец тоже ездит, как ты?

– Ага, и Янку с собой берёт, – хмыкнул Давид, но как-то уж чересчур язвительно. – Отец предпочитает всё новое и сверкающее. Пыль времён его не интересует. Он даже женится исключительно на новоделе.

Продолжать разговор в таком ключе мне показалось неловким, и я замолчала. Смотрела в окно. Мы выехали за пределы города, и вскоре на пути нам встретились первые сельские домики.

– А твоя семья? – спросил Давид.

Я на него посмотрела, в некотором смущении.

– У меня самая обычная семья. Никаких тайн и выдающихся заслуг.

– У нас тоже тайн нет.

– Зато вас окружают тайны.

– А ты сбежала от родителей в Питер, – подсказал Давид. – Смелая девочка.

– От отца, – поправила я. – Мама умерла, когда мне было двенадцать. Отец снова женился… – Я неопределённо повела рукой в воздухе. – В общем, мы не слишком ладим. У мачехи свои дети, сын и дочь, я в её видение семьи не слишком вписываюсь.

– Значит, у тебя злая мачеха.

– Она не злая. Просто мы не можем никак найти общий язык. А сейчас уже и смысла нет его искать. Я пять лет никого из родственников не видела, даже отца, и не скажу, что сильно соскучилась. Правда, ругаю себя. Надо было приезжать, из-за папы.

– А что с ним?

Я развела руками.

– Ничего. Но я вернулась, и поняла, что совсем его не узнаю. Он больше не тот человек, каким я его помню. Каким он был в моём детстве. Теперь он чужой муж и чужой отец.

– А мой отец всегда был таким, какой он сейчас. И в моём детстве, и, наверное, в своём. Так что, и не знаешь, что лучше.

Я Давиду улыбнулась, но не слишком искренне. Зачем рассказала ему про отца и мачеху? Мы даже толком не знакомы ещё. Только сама расстроилась.

– Ладно, не переживай, – сказал он. Руку протянул и снова потрепал меня по волосам. Затем попросил: – Лучше достань с заднего сидения бутылку воды.

Как же я была довольна происходящим! Мне так нравилось разговаривать с Давидом, слушать его истории, мне нравилось, что он смеётся над моими шутками, вполне искренне, и я не обижалась, если он надо мной подшучивал. К тому же, все его шутки были безобидными и даже милыми. Мы были на одной волне. Мне было легко и интересно.

Мы проехали километров сто пятьдесят, после чего свернули с трассы на узкую дорогу. Я думала, что впереди нас ждёт первый город, но оказалось, что Давид привёз меня к стенам старинного монастыря. Я наблюдала за тем, как уверено он ведёт машину, и понимала, что он бывал здесь не раз, да и названия сёл и деревень с его языка слетали запросто. Кажется, он знал наизусть всю область, а, возможно, и соседние.

– Заходить не будем, – сказал Давид, выходя из машины. – Да тебя и не пустят, монастырь мужской, малочисленный, но здесь великолепное озеро. Послушники рыбу разводят, так что, вода чистейшая.

– Мужской монастырь, – проговорила я, якобы глубокомысленно, – и ты здесь часто бываешь.

Давид, спускаясь по пригорку к воде, оглянулся на меня через плечо. Усмехнулся.

– Не думай обо мне лучше, чем есть на самом деле. С моими грехами сюда далеко не сразу пустят. Но несколько лет назад я привёз им икону. Случайно натолкнулся в одной деревеньке. Бабулька умерла, а родственники её дом в наследство получили. Икона старинная, наверное, всю её жизнь в красном углу стояла, а они продать хотели.

– Ты купил?

– Купил. Не знаю почему. Я обычно иконы не покупаю, запрет какой-то внутренний. А тут купил, и в монастырь привёз. Просто не знал, куда ещё. Вот с тех пор и приезжаю иногда.

Я присела на траву, дышала чистым, пряным от жары и аромата цветов воздухом, на солнце зажмурилась. Озеро, на самом деле, великолепное, прямо под высокими стенами белокаменного монастыря, солнечные лучи отражались от тёмной воды, но я была уверена, что вода холодная, от подземных источников. На другом берегу крошечная пристань и лодка-плоскодонка на волнах качается. Поют птицы, летают бабочки, пчёлы жужжат, и никаких посторонних звуков. Нетронутая природа.

– Как же здесь здорово, – проговорила я, подставляя лицо солнцу.

Давид усмехнулся и поддразнил:

– В мужском монастыре?

Я показала ему язык.

Следующие несколько часов я наблюдала за его работой. Мы приехали в маленький городок в пойме, и принялись методично объезжать все ведомые Давиду точки скупки антиквариата. В большинстве случаев это были банальные ломбарды, но один раз мы приехали на квартиру к худому, хмурому мужчине, который, не смотря на разгар дня и температуру воздуха под тридцать градусов за окном, расхаживал по дому в длинном махровом халате и старательно задёргивал тёмные, пыльные шторы на окнах. Зато у него Давид нашёл что-то для себя интересное, какую-то пожелтевшую от старости книгу и дамское зеркало на ручке в серебряной оправе. Я принципиально не вмешивалась в их разговор, разглядывала книги в дубовом шкафу, но краем глаза видела, как Давид отсчитывает купюры (довольно не маленькую сумму) и передаёт её мужчине. Тот даже не улыбнулся, никак не проявил свои эмоции, если они у него вообще были, просто сунул деньги в карман обвисшего халата и проводил нас до дверей.

– Куда теперь? – браво поинтересовалась я, снова устраиваясь в машине.

Давид посмотрел на часы на запястье. Смешно, но часы у него были электронные, подобные носили ещё во времена молодости моих родителей. И странно было видеть их на руке стильного, обеспеченного молодого мужчины. Видимо, они были ему дороги по какой-то причине.

– Думаю, не мешает пообедать. А ещё искупаться. Жарко невероятно.

Мы объехали город по окраине и вскоре оказались у Волги. С левой стороны замелькали коттеджи, фруктовые сады, справа частные причалы и лодки, даже небольшие яхты и парусники. А затем показалась и обустроенная набережная с чередой ресторанчиков на ней. Мы пообедали на веранде, я смотрела на воду, и чувствовала полнейшее умиротворение и довольство. Давид ел с аппетитом, к нему обращались по имени-отчеству, по всей видимости, гость он здесь частый, а один раз даже подошли поздороваться. Меня он представить забыл, подошедший мужчина в годах кинул на меня оценивающий взгляд, но на этом его интерес к моей персоне иссяк. А я для себя решила, что принимать близко к сердцу равнодушное отношение незнакомого мужчины, с которым я и сама не горю желанием знакомиться, не стоит.

– Ты часто здесь бываешь? – спросила я Давида, когда мы направились к пристани, покинув ресторан. Он уверено шагал по узкой улочке, я едва за ним успевала, потому что не переставала крутить головой по сторонам, осматриваясь. Как оказалось, находились мы не в городе, а в элитном коттеджном посёлке, и праздные зеваки сюда редко попадали. Им здесь были не рады, да и делать здесь особо было нечего. Цены в ресторане, где мы обедали, например, здорово кусались. Новые дома, специально отстроенная набережная и пристань, закрытый пляж. Чужих здесь не ждали. И Давид не был здесь чужим.

– Раньше приезжал каждые выходные. – Он вдруг остановился, развернулся и указал рукой на коттеджи, что тянулись вдоль берега реки. – У меня там был дом.

– А теперь нет? Как можно продать дом в таком месте, – с надуманным смешком проговорила я.

– Я не продавал, – совершенно спокойно отозвался он. – Жена при разводе отсудила.

В его голосе прозвучало такое равнодушие, что только от этого тона хотелось встать, как вкопанной посреди улицы, и постоять так, обдумывая. Но я лишь немного сбавила шаг, а после кинулась догонять Давида, потому что тот уверено шагал вперед и на меня не оглядывался.

Я шла и молчала. Про жену, пусть и бывшую, мне знать не хотелось. Почему-то.

– Захар, здорово! – Давид протопал по деревянной пристани, подал руку крепко сбитому мужику в майке-тельняшке. Мужчина был загорел и абсолютно лыс, вот как коленка. – Прокатиться дашь?

– Ты чего-то не по плану, – пробасил Захар.

– Да мимо ехали, решили сделать перерыв.

На меня кинули очередной равнодушный, но оценивающий взгляд. Это начинало напрягать.

– «Алина» готова. Сейчас ключи дам.

Давид неожиданно поморщился.

– А «Звезда»?

– Движок перебираю.

– Я точно не вовремя, – негромко проговорил Давид, после чего повернулся и протянул мне руку. Ободряюще улыбнулся. – Ну что, красивая, поехали кататься?

Я заставила себя улыбнуться.

Правда, напряжение отпустило меня, как только я оказалась на лодке, длинной, белой, и под палубой ровно заурчал мотор. Ветер подхватил мои волосы, пришлось спешно собирать их в хвост, а Давид нажал на газ, вывернул штурвал, и лодка понеслась по воде, вроде и не касаясь её, только брызги в разные стороны. Я поневоле засмеялась, вцепилась в поручни.

– Тебе нравится?

– Конечно!

Я смотрела на благоустроенный посёлок с борта лодки, когда мы проносились мимо. Хотелось помахать рукой, пусть и незнакомым людям, поделиться своим восторгом, но я знала, что местные жители воспримут моё поведение по-своему. Поэтому лишь улыбалась ветру, солнцу, брызгам воды.

Мы причалили к маленькому дикому пляжу на другом берегу, Давид помог мне спрыгнуть на песок, и тут же стянул с себя майку. Это действо было не для меня, я знала, он торопился нырнуть в прохладную воду, но я всё равно засмотрелась. Настолько, что забыла про себя.

– Вода – супер! – крикнул он мне, отплыв на приличное расстояние. – Иди сюда.

Я улыбалась ему, потом разделась, оставив шорты и футболку прямо на песке. Вошла в воду, осторожно, не разбегаясь, как он. Проплыла немного, чувствуя, как тело расслабляется в воде.

– Здорово, да?

Давид оказался рядом, я в первый момент забарахталась в воде, перевернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Убрала с лица мокрые волосы.

– Здорово, – согласилась я.

Он меня разглядывал, очень внимательно, и улыбался по-особенному.

– На самом деле, здорово, – проговорил он тише, продолжая съедать меня взглядом.

Я почувствовала его руку на своей спине, она придвинула меня к мужскому телу, и мне уже не было необходимости держаться на плаву. Да я и не думала об этом в тот момент, и, наверное, утонула бы, засмотревшись в его глаза. А потом его горячие губы на моих губах, по-настоящему горячие после прохладной воды, и весь мир перестал для меня существовать. Поцелуй был жарким, глубоким, и я могла поклясться, что никто и никогда до Давида Кравеца меня так не целовал. Я схватилась за его плечи, потом обняла за шею, и поцеловала в ответ. Когда мы оторвались друг от друга, оба не могли справиться с дыханием в первый момент. Посмотрели друг на друга и засмеялись. А рука Давида в воде подхватила меня под ягодицы и легко приподняла, отчего я ахнула. А этот негодяй взял и бросил меня в воду. Правда, когда поймал, снова поцеловал.

Но я девушка с хорошо развитыми моральными ценностями, явно не из тех, кто стал бы резвиться на песке на диком пляже в первый, можно сказать, день знакомства. Поэтому ничего за поцелуями, пусть и жаркими, не последовало. Мы полежали на полированном борту лодки, отдыхая и болтая, а я про себя радовалась, что надела именно этот купальник, а не пёстрый, простоватый, который обычно надеваю на речку. Чувствовала себя королевой красоты, не меньше. Даже если это было не так, особой роли это не играло, главное уверенность в себе.

К пристани мы причалили час спустя, немного встрёпанными, но довольными. Я даже мужчине по имени Захар улыбнулась, совершенно искренне и сердечно, и поблагодарила, когда он подал мне руку, чтобы помочь сойти с лодки. А тот мою улыбку проигнорировал, а у Давида поинтересовался:

– Как движок?

– Отлично. Поёт.

– Серенады поёт? – поинтересовался женский, мелодичный голос.

Я на этот самый голос повернулась, и увидела совсем рядом девушку. Прямо скажу, небесной красоты. Высокая, грациозная блондинка, с самыми правильными чертами лица, которые я когда-либо встречала, даже на страницах глянцевых журналов. А тут без всяких журналов, стоит на пристани, в длинном лёгком платье, подол которого картинно треплет ветер. Её, на самом деле, только рисовать. Даже мне захотелось запечатлеть её образ. Правда, наряду с этим, у меня неприятно засосало под ложечкой от дурного предчувствия.

– Хеви-металл, – вроде как отшутился Давид. Захару руку на прощание подал, после чего уже шагнул к девушке. Пригладил ладонью свои влажные волосы. Поздоровался: – Привет, Алина. Как дела?

Я посмотрела на буквы на борту лодки, на которой мы только что причалили. На ней значилось «Алина». То есть, хозяйка пожаловала?

– Не ждала тебя. – Алина тем временем перевела взгляд на меня. И почему все на меня сегодня так смотрят? Прицениваются и тут же теряют интерес. Это неприятно. – Заехал покататься?

Давид кивнул.

– Да, соскучился. Кстати, Захар молодец, движок перебрал мастерски.

– Я слышала. Спасибо, что проверил. – Она снова на меня посмотрела. – Но тебе не кажется, что это неприлично приводить к жене новых девушек знакомиться?

– А я вас и не знакомил. Даже не планировал. И ты мне, любимая, не жена. – Он протянул ко мне руку. – Пойдём.

Я его за руку взяла прежде, чем успела обдумать целесообразность этого действия. Наверное, было бы куда правильнее гордо прошествовать мимо них в одиночестве, но я просто не знала, как реагировать на происходящее. Под высокомерными взглядами бывшей жены Давида, да и вообще местного населения, я чувствовала себя неловко и будто я здесь не к месту. А тут он протянул мне руку, и я схватилась за неё, как за соломинку. Но на душе всё равно остался осадок. Такой, что мне не терпелось покинуть этот райский уголок на берегу Волги. Чем быстрее, тем лучше.

– Не обращай внимания, – сказал мне тем временем Давид. – Она истеричка.

Я промолчала, шла за ним к машине, и не оглядывалась.