Текст книги "Закон подлости (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Главное, чтобы Стасик в тебе души не чаял. А ночная кукушка, сама знаешь, на всё способна.
Маша головой покачала и заявила:
– Не хочу об этом думать. Потому что всё будет хорошо.
– Обязательно, – поддакнула Наташа. Вот и Стас сейчас её за коленку тронул и сказал, отвлекая Машу от её мыслей:
– Не волнуйся ты так.
Хорошо ему говорить, это ведь она в его дом едет, а не наоборот. Хотя, даже если бы было наоборот, Стас бы вряд ли сильно нервничал. Он ведь Стас Тихонов.
Дом показался Маше огромным. Они только въехали в ворота, свернули на подъездную дорожку, и светлый особняк (Маша была уверена, что это и есть особняк, как ещё можно назвать дом с настоящими колоннами?) предстал во всей красе. Большие окна, кованые балкончики, парадное крыльцо и аккуратная веранда с плетёной мебелью. Вокруг дома идеальный газон, изобилие клумб с цветами. Даже прудик, живописно поросший ряской, а неподалёку скамейки для отдыха и размышлений о насущном. Но точно не о проблемах. Глядя на окружавшую её удобную красоту, Маша не могла представить, что за проблемы могут быть у людей, живущих в таком месте. По её мнению, это вершина того, что человек может добиться в жизни. У тебя могут быть автомобили, яхты, счета в банках, но должно быть место, куда тебе хочется вернуться, и где ты можешь отдохнуть душой. Вот такое место.
– Как тебе дом? – спросил Стас, обойдя автомобиль и приблизившись к Маше. Обнял её за плечи.
Она попыталась справиться с собой, а все свои мысли и видимые эмоции запрятать подальше. Бурно восторгаться она точно не станет, даже при Стасе. Она сюда не ради дома и его стоимости приехала. Поэтому лишь кивнула и мило улыбнулась.
– Очень красиво. И дом, и сад.
– Садом мама занимается. Любит она… свои цветочки. Ладно, пойдём в дом.
– Стас, они ждут только нас?
– Насколько я знаю, да.
Платье идеально, причёска тоже. Туфли Маша выпросила у Наташки, они были совсем новые и стоили безумных денег. Наташка для себя любимой с повышения разорилась, заявила, что необходимо соответствовать новой должности. Туфли были немного велики, и поэтому Маша судорожно хваталась за руку Стаса, боясь подвернуть ногу. Он думал, что это всё от того же волнения, но в этом случае, Машу заблуждение любимого устраивало.
На пороге дома их никто не встречал. Хотя, подходя к высоким дубовым дверям, Маша почти поверила в то, что их поприветствует дворецкий или камердинер. В ливрее. Но ничего подобного, Стас просто толкнул дверь, и та распахнулась. Они вошли в дом.
– И всё-таки мы не одни, – сказал он. Маша осматривалась, и не сразу заметила женщину, что появилась в коридоре. А та уже направлялась к ним, и улыбка её становилась всё радушнее. Конечно, можно было бы понадеяться, что это и есть Анна Александровна, мать Стаса. Но Маша знала, что это не она. Во-первых, она видела её фото в газете, и не раз, а во-вторых, эта женщина была немного старше и одета очень скромно. Лет пятидесяти, с аккуратным комельком на затылке, в простой хлопковой юбке практически до пят и такой же непримечательной трикотажной кофточке, с длинным рукавом, несмотря на достаточно жаркий день. Но глаза ясные и улыбка приятная и приветливая. Она подошла, с любопытством взглянула на Машу, но тут же протянула руки к Стасу, в желании того обнять. Тот наклонился с высоты своего роста, поцеловал женщину в щёку. Посмеялся.
– Люся, и тебя призвали. Мама вызвала?
– Не говори глупостей.
Женщина его расцеловала, потрепала по щеке с явной любовью и теплом, и после этого повернулась к Маше. Но не разглядывала, не оценивала, просто смотрела с улыбкой. Затем руку протянула, коснулась Машиного плеча.
– Значит, невесту привёл. Наконец-то. Меня зовут Людмила. Но все зовут меня Люсей. И ты можешь звать, я не обижусь. Я Стасу тётя… дальняя.
Стас хохотнул, обнял тётку за плечи.
– Очень дальняя, – покивал он. – Настолько, что никто уже и не помнит, кем вы с отцом друг другу приходитесь.
– Снова глупости говоришь, Стас. Все отлично помнят. – Она кинула на Машу взгляд. – Просто это уже неважно. А как тебя зовут?
Вдруг стало понятно, что она улыбается и молчит, слушает, и, наверное, выглядит при этом довольно глупо.
Маша поторопилась исправиться.
– Маша. Меня зовут Маша. Мне очень приятно.
– Замечательное имя. И девушка замечательная. Пойдёмте. Вас в гостиной ждут. Дима уже весь изворчался, обеда требует.
– И этот здесь?
– Стас, это важный день для семьи. Ты невесту в дом привёл.
Стас спорить не стал, посмеялся, а Машу снова взял за руку. Они направились следом за Люсей, а Маша даже оглядываться по сторонам перестала. У неё пересохло во рту, и сердце сделало несколько головокружительных скачков.
– Родители, почему вы не встречаете нас с хлебом и солью? Или как это делается по правилам?
Маша дёрнула Стаса за руку, когда тот в полный голос вопросил, явно бахвалясь, но в данный момент это могло сыграть с ними злую шутку.
Они как раз вошли в гостиную, остановились, и Маша, после лёгкого замешательства, поторопилась улыбнуться, увидев перед собой чету Тихоновых.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
Анна Александровна, не стесняясь, к ней приглядывалась. Кажется, даже на сына не посмотрела, всё внимание было обращено к Маше. И на платье мать Стаса совсем не смотрела. Платье – это последнее, что её интересовало. Она внимательно вглядывалась в Машино лицо, и той показалось, что эта минута никогда не кончится, что Анна Александровна никогда ей не улыбнётся, хотя бы вынуждено, чтобы сгладить напряжённость. А напряжение в ней было, несмотря на внешнее спокойствие. Единственный сын привёл в дом будущую жену, и оставаться равнодушным никто не собирался.
– Мама, перестань пытать Машу взглядом, она сбежит.
– Я же не сбежал, – возразил мужской голос, и Маша бросила в ту сторону короткий взгляд. Борис Николаевич Тихонов, видный предприниматель в регионе, сидел на подлокотнике дивана, пил коньяк из пузатого бокала и наблюдал за происходящим со сдержанным весельем. Высокий, подтянутый, несмотря на возраст, только в темных волосах заметная проседь. В его глазах не было подозрительности и пристального внимания, он, кажется, относился к тому факту, что сын собрался жениться, куда проще, чем жена. И даже бокалом тому отсалютовал.
– Боря, ты нашёл время, – шикнула на него Люся. Она единственная, кто суетился вокруг накрытого стола, но продолжала наблюдать и прислушиваться. А с Машей, наконец, официально знакомились. За руку, с улыбками, она старалась быть милой и простой. Стас расписывал родителям, какая она замечательная, его никто не перебивал, а ей было неловко. Особого радушия не чувствовалось. По крайней мере, Маша и Анна Александровна ощущали настороженность, хотя все остальные старались вести себя легко и непринуждённо.
Маше предложили присесть, она села на диван, а Стас устроился рядом. За руку её взял. На какое-то короткое время повисло молчание, Анна Александровна к ним присматривалась, не могла, по всей видимости, с собой справиться, а все остальные наблюдали за её реакцией. Но Борис Николаевич быстро сдался и даже рассмеялся.
– Если честно, никогда не представлял себе этот момент. Когда сын в дом невесту приведёт. И теперь самому на себя странно. Нюта, ты хорошо себя чувствуешь?
Анна Александровна вопрос мужа проигнорировала и вместо ответа поинтересовалась у молодых:
– Вы всерьёз решили со свадьбой?
Маша взглянула на Стаса, а тот кивнул.
– Да, мам, всерьёз. Но ты ведь сама хотела, чтобы я женился.
– Я хотела, чтобы ты нашёл свою девушку.
– Я нашёл.
На Машу устремился проницательный взгляд голубых глаз.
– Да, конечно. И я буду рада, если это на самом деле так.
– Кто об этом может знать, Аня? Вот когда мы с тобой женились, что родители знали? Да и мы с тобой тоже. Люся, я ведь прав?
– Бог рассудит, Боря.
– Вот и я о том же.
– Маша, расскажите о своей семье.
К этому вопросу Маша готовилась несколько дней. Придумала целую оправдательную речь, про родителей, про их работу и образование. Она знала, что родители Стаса захотят от неё услышать детали, и она даже успела рассказать, со спокойной улыбкой, о том, что её детство прошло в районном городке, но закончить не удалось. И в тот момент, когда её рассказ прервали, она поняла, что совсем забыла о ещё одном госте. В гостиной его не оказалось, и волнение из-за первого общения с хозяевами дома, мысли о нём из головы Маши вытеснило. А когда Харламов появился на пороге, деловой и переполненный энергией, Маша замолкла на полуслове, глядя на него. Дмитрий Александрович явно чувствовал себя здесь как дома, без пиджака и галстука, с закатанными по локоть рукавами белоснежной рубашки, он вошёл и нетерпеливо хлопнул в ладоши. И громко поинтересовался:
– Он уже женился? Простыни проверили, можно обедать?
– Дима! – в голосе Люси слышалось серьёзное возмущение. Да и Анна Александровна была недовольна столь стремительным появлением младшего брата. А тот остановился, руки в бока упёр, проигнорировал кулак, что ему племянник показал, на Машу уставился. Один в один, как сестра недавно. Но если из-за Анны Александровны Маша нервничала, и прекрасно осознавала причину этого, то на Харламова она смотрела в непонятном ожидании. Не чуда, нет, просто от него неизвестно чего можно было ожидать, и он усмехался надменно и снисходительно, и на Машу смотрел не просто оценивающе, опять же напоминая этим сестру, он смотрел с прищуром и мужским нахальством.
Затем хмыкнул.
– Маша, значит.
Стас фыркнул и попросил:
– Дим, не начинай.
– Не помню, чтобы давал тебе слово.
– Мы не в суде.
– Ты, правда, так считаешь? – Он сделал шаг, Маше кивнул, призывая к ответу. – Где училась?
На знакомство с будущей родственницей это стало походить мало. И тон, и взгляд, и то, что другие молчали, ждали её ответа на вопрос Харламова.
– Юридический. Уголовное право.
– Уголовное? – Харламов присвистнул, но без должного уважения, скорее уж, посмеиваясь. – У Потапова?
Она кивнула. Наблюдала за ним. За ним все наблюдали, молча. Маша вдруг поймала себя на этой мысли, и осторожно огляделась. Анна Александровна молчала, будто ждала чего-то, Борис Николаевич едва заметно посмеивался над происходящим, Стас просто молчал. Только Люся стояла, сложив руки на груди, и неодобрительно поглядывала на Дмитрия Александровича. Тот принял задумчивый вид, выпятил нижнюю губу, и не торопился продолжать знакомство. И тогда Маша решила взять инициативу на себя, даже улыбнуться попробовала непринуждённо, и сообщила:
– Вы вели у нас несколько лекций, Дмитрий Александрович. По апелляциям и отказе в возбуждении. – Харламов ухмыльнулся после её слов, но Маша не смутилась. – И я была на одном из ваших процессов.
Это его заинтересовало. Он на Машу взглянул открыто.
– Так ты отличница!
У него были пронзительные голубые глаза. Совсем, как у сестры. Стасу вот достались карие, от отца. Он, вообще, был очень похож на Бориса Николаевича. А от взгляда голубых глаз членов этой семьи, Машу мороз пробирал.
– Я закончила с красным дипломом.
Это было её личным поводом для гордости. Но Харламов разочарованно поморщился.
– Плохо.
Маша растерялась.
– Почему?
– Из отличников редко выходят хорошие адвокаты. С красным дипломом тебе надо было идти в прокуратуру.
– Я не хочу в прокуратуру.
Дмитрий улыбнулся ей.
– А чего ты хочешь, Маша?
Вопрос показался опасным. Причем не только ей. Стас рядом заёрзал, Борис Николаевич смущённо хмыкнул, а Люся открыто возмутилась.
– Что ты пристал к девочке? Взрослый мужик, а ты к девочке пристаёшь.
Харламов даже не подумал смутиться. Удивлённо вздёрнул брови.
– Я не пристаю. А если и пристаю, ты виновата.
– Дима, – не выдержал Борис. Посмотрел с намёком. Дмитрий Александрович руками развёл.
– Я есть хочу. Она пирогов напекла, а меня не кормит.
– Ты же не один в доме, – мягко упрекнула его Люся. А когда мимо проходила, по плечу погладила.
– И даже не главный гость, – кинул упрёк дяде Стас.
Маша, пытавшаяся пережить недавнюю ситуацию, совсем не ожидала, что Дмитрий посмотрит ей прямо в глаза. А он посмотрел и сказал:
– Видишь? Никто не любит юристов. Потому что никто не любит правду.
– Не знал, что ты правдой апеллируешь, – подивился Борис Николаевич.
– Если я что-то говорю, это становится правдой, – с нескрываемым пафосом оповестил всех Дмитрий Александрович, но все только посмеялись. Все, кроме Маши.
– Пойдёмте за стол, – приняла решение Анна Александровна. Даже сделала попытку Маше улыбнуться.
– Наконец-то, – проворчал Дмитрий. И поинтересовался: – Люся, ты ведь испекла мои любимые, с рыбой?
– Специально для тебя.
Он стиснул родственницу в объятиях, когда они поравнялись.
– Никто не печёт таких пирогов. Ты можешь собой гордиться, тебе есть ради чего жить. Далеко не всем так везёт.
Стас с дивана поднялся и потянул Машу за руку. А Борис Николаевич вдруг совсем рядом с ней проговорил:
– Маша, вы не относитесь к словам Димы всерьёз. У него туго с чувством юмора, точнее, он у него чёрный. И злой.
Стас усмехнулся, поддакнул отцу.
– Да. К тому же, ему противопоказано быть некормленым. Он невыносим становится. Но, вообще, он классный.
Может быть и классный, подумала Маша, направляясь к столу. Когда ты ему близкий и родной. А вот чужие люди Дмитрия Александровича волнуют мало. Такая уж у него профессия, он отлично научился абстрагироваться от чужих проблем и несчастий. Он профессионал, с этим никто не поспорит.
За столом Машу снова принялись расспрашивать о родителях, детстве и юности. Вроде бы откровенных и прямых вопросов не задавали, но и тему эту в угол не задвигали. Маша, конечно, понимала, что это важно, если уж дело идёт к свадьбе, и отвечать на вопросы старалась спокойно, доходчиво, не сбиваясь, чтобы, не дай Бог, не вызвать подозрений. Но это было трудно. Она говорила об отце, у которого в последний год некоторые проблемы с автомастерской, о маме, которая замечательно готовит. И какая разница, где она работает, правда? Разница была, и не понимать этого могла только дурочка, а Маша дурочкой не была, но старалась разговор вести непринуждённо. И если Борис Николаевич и Люся на её доброжелательность откликались, то Анна Александровна с братом предпочитали получать и обдумывать информацию.
– Вы не представляете, какая она ответственная, – говорил Стас, поражённо качая головой. – Только отвернись, она уже работает. Ей в этой конторе и делать-то нечего, а она вся в бумажках по уши.
– Бесплатные дела они такие, – покивал Дмитрий Александрович со знанием дела. С аппетитом ел, а племяннику с издёвкой поддакивал. – В них хоть с головой заройся, а они всё равно бесплатные.
– Не у всех есть деньги на такого адвоката, как вы, Дмитрий Александрович, – не утерпела Маша.
Харламов задумался, жевал. В итоге, согласился.
– Да, ты права. Но не думаю, что ты бы долго сомневалась, что выбрать – мою контору или остаться в своей, на благотворительных началах. Хотя, альтруизм бывает сродни глупости.
– У тебя же не было шанса сравнить, – заметил Стас. – Сам всегда говоришь, что дорого учился и дорого работаешь.
Дмитрий покивал, а Маша осмелилась спросить:
– Дмитрий Александрович, а почему вы не остались в Москве?
– А ты сама как думаешь?
– Он решил поступить по давней традиции, – усмехнулся Борис Николаевич. – Где родился, там и пригодился.
– Мне интересно, что наша новая родственница думает. – Дмитрий на стуле откинулся, взял бокал с вином. На Машу через стол поглядывал.
Та аккуратно пожала плечами.
– У меня ещё более банальное объяснение.
– И какое?
– Москва – город очень большой. И адвокатов там много. Даже хороших.
За столом помолчали, Маша начала подозревать, что ей не стоило этого говорить, но ведь у неё и в голове не было обидеть кого-то. Тем более, Дмитрия Харламова. Как его, вообще, обидеть можно? Он ведь уверен в себе, талантлив, незабываем и великолепен. По его собственным убеждениям. А после её невинного замечания, смотрит на неё не просто с насмешкой, но и с явным предостережением.
– Дима, думаю, ты должен дать девочке шанс, – сказала Люся, прерывая молчание.
Дмитрий обратил к ней свой взгляд и поинтересовался:
– Шанс на что?
– Войти в семью. Этому дому необходим свежий воздух.
– Люся, если тебе воздуха не хватает, открой окно.
Стас рядом с Машей вздохнул, на мать взглянул с призывом.
– Давайте вспомним о том, зачем мы все сегодня собрались. И перестанем обсуждать Димана. Он уже женился, теперь я хочу.
– Дитятко выросло. – Дмитрий протянул руку с бокалом через стол к Борису. Тот откликнулся, и послышался звон бокалов. – Отметим это событие.
– Стас прав, у нас в семье… серьёзное событие намечается. – Анна Александровна взглянула на своих мужчин с намёком, после чего послала Маше короткую улыбку, вроде бы извиняясь за чужую бестактность. – И, Дима, на самом деле, перестань смущать нашу гостью.
– Она не может смущаться, Нюта, она юрист.
– И не называй меня Нютой.
– Ох, простите. Я сегодня никому не угодил. Маша, я вам тоже не угодил?
– Дмитрий Александрович, всё, что я могу, это наблюдать и учиться. – Она улыбнулась ему.
Дмитрий хмыкнул, изучал её, пока Люся не придвинула к нему тарелку с пирогами. Сделала это намеренно, вынуждая Дмитрия отвлечься.
– Как ты? – Стас отвёл её в сторону, когда ужин закончился и все поднялись из-за стола. За плечи обнял, поцеловал в висок, они отошли к окну. Маша осторожно выдохнула, а когда Стас наклонился к её лицу, заглядывая в лицо и тыкаясь носом в её нос, она ему улыбнулась.
– Всё хорошо. Ты же говорил, что так будет.
– Я не знал, что Диман на обед явится. Он всегда внимание на себя отвлекает, талант у него с ног на голову всё переворачивать.
– Я уже поняла.
– В каждой семье свои нюансы.
Маша повернулась к нему, очень кстати рядом никого не оказалось, и она Стаса обняла. Проговорила негромко, можно сказать, что ему в губы:
– Не переживай, я всё понимаю.
Он её погладил по спине.
– Ты удивительная умница, ты знаешь?
– Знаю, ты же мне это постоянно говоришь.
– Чтобы ты не забывала.
Стас наклонился к её губам, но поцеловать не успел. В комнату вошла Анна Александровна, увидела их и остановилась, наблюдая. Не смутилась, неловкость почувствовала Маша и поспешила отодвинуться от Стаса на безопасное расстояние. А Анна Александровна ждала, когда сын обратит на неё своё полное внимание. Тот проникся, к матери повернулся и старательно ей улыбнулся.
– Да, мама, я тебя слушаю.
– Стас, пройди к отцу в кабинет, у него есть к тебе разговор. Это ненадолго, Маша не успеет заскучать. Я надеюсь.
Маша ещё от Стаса отступила.
– Я выйду на террасу, хочу посмотреть сад. Если можно.
– Конечно, можно. Прогуляйся, малыш. – Стас ободряюще улыбнулся ей и даже подтолкнул к открытым балконным дверям.
– Стас, пойдём, – поторопила его мать.
Добродушным приёмом отдавало всё меньше и меньше. Маша вышла из дома, радуясь тому, что одна, и можно перестать улыбаться и притворяться. Пыталась справиться с разочарованием. Особого повода для него ещё не было, с ней все были вежливы, расспрашивали, интересовались её жизнью, как обычно и бывает при знакомстве с родителями, но Анне Александровне она явно пришлась не по душе. И Маше совсем не хотелось думать о том, что именно сейчас Стасу родители говорят за закрытой дверью кабинета.
Она прошлась по веранде, смотрела в сад, на яркие цветы, потом заметила толстого кота, дремавшего на широких перилах, в тени зарослей дикого винограда. Маша подошла, остановилась рядом, но не решилась погладить, не хотелось будить. Просто смотрела на него, затем заставила себя выдохнуть, снова обвела взглядом видимую часть сада. Всё было идеально, как на картинке. Очень похоже на Анну Александровну.
– Как ты думаешь, о чём они говорят?
Маша оглянулась через плечо, разозлилась на себя, и от Харламова тут же отвернулась. Равнодушно пожала плечами.
– Наверное, о семейных делах.
– Наверное, – со смешком согласился Дмитрий. Подошёл, и в отличие от Маши, тут же кота погладил. Тот заворчал, не замурлыкал, поднял тяжёлую голову и тряхнул ею.
Недовольно посмотрел на людей, щуря жёлтые глаза. А Харламов, ничуть не смущаясь недовольством животного, почесал того под подбородком.
– Это Афанасий, – представил он. – Меня не любит.
– Ему вы тоже задаёте неудобные вопросы?
– Может и задаю. Но он всё равно не отвечает, мог бы нос и не воротить.
Маша наблюдала за его рукой, длинными пальцами, которые почёсывали кота. Почему-то никак не могла отвести взгляд.
Потом осторожно глаза скосила, чтобы взглянуть на лицо Дмитрия Александровича. Тот смотрел на кота, вроде как улыбался ему, и поэтому Маша совсем не ожидала вопроса.
– Так что, ты любишь моего племянника?
Маша отвернулась и отодвинулась немного.
Спокойно и уверенно кивнула.
– Да. Как его можно не любить?
– Действительно. Стас у нас – мечта девушек. – Дмитрий кота подхватил, показывая Маше. Афанасий мявкнул, закрутил хвостом, но Харламов внимания не обратил. – Вот смотри, какой красавец. Домашний, сытый, отмытый. Красавец ведь? А, по сути, такая скотина. У самого-то ничего и нет. Кроме миски и периодически появляющихся блох.
Маша решительно забрала у него кота, из-за платья на руки брать не рискнула, но перетащила ближе к себе, защищая от мужских рук.
– Мы все начинаем с миски, Дмитрий Александрович.
– Да?
– Да. И вряд ли это справедливо в отношении вашего племянника. На свою миску корма он давно заработал. Стас очень талантливый.
– А ты?
Маша гладила кота, на Харламова не смотрела.
– Я стараюсь ему соответствовать.
Дмитрий усмехнулся.
– Я заметил. Только не старайся слишком сильно, это не сексуально.
Он пошёл в дом, Маша заставила себя не оборачиваться ему вслед, гладила кота, а Дмитрий ей сказал на прощание:
– Красивое платье.
Анна Александровна встретила брата в гостиной. Наблюдала за тем, как он говорил с особой, что сын упорно называл невестой. И против наличия невестки Анна Александровна ничего не имела, но появление незнакомой девушки, которая вот-вот готова стать женой и войти в их семью, её не устраивало. А Стас упрямился, и упрямился неприятно, над доводами матери он откровенно смеялся и готов был от её мнения отмахнуться. Впервые в жизни, как банальный мужлан, поведясь на красивую мордашку. Или грудь, или задницу. Абсолютно безразлично, какие именно пристрастия и инстинкты Стасом сейчас двигали, разум в его действиях роли никакой не играл. Просто он ещё не в состоянии был этого понять. И это не удивляло, Анна Александровна была готова к такому поведению сына.
– Ну что? – спросила она брата, когда тот в гостиную вошёл.
Дмитрий заулыбался, потом плечами пожал.
– Занятная особа.
– Занятная? – Анна Александровна была напряжена, но к брату придвинулась и пригладила тому взъерошенные волосы, как всегда делала, когда тот был маленьким. Брат вырос, а от дурной привычки так и не избавился. По-прежнему то и дело запускал в волосы пятерню. – Вот если она показалась тебе такой занятной, то займись этой ситуацией. Ты мне обещал.
– Обещал, – покаялся Дмитрий. На секунду задумался. – Я всё подготовлю. Но заставить её подписать тебе придётся самой, Нюта. Я в этом не участвую.
– Дима!
– И не проси, – протянул он. Сестру в щёку поцеловал, но затем добавил, чтобы поставить точку: – Нюта, пусть он женится, если хочет. Это лучшее решение, поверь.
3.
Что особенно запало Маше в память о прошедшей субботе, так это, насколько радушно Анна Александровна с ней прощалась. Непонятно, что вдруг приключилось, но мать Стаса неожиданно подобрела, даже улыбаться Маше стала более естественно. Мужчины оставили их в какой-то момент, Маша только украдкой наблюдала за Стасом, который о чём-то с интересом беседовал с отцом и дядей, все трое устроились на веранде, и без женщин, по всей видимости, не скучали. Стас смеялся, Борис Николаевич улыбался чему-то, а Харламов… Маша видела только его ноги, которые он вытянул на сидение соседнего стула. Маша старалась не смотреть в сторону веранды часто, необходимо было уделить внимание будущей свекрови, да и Люсе, быть доброжелательной и заинтересованной в их беседе, и она старалась. Старалась, старалась, но то и дело вспоминала слова Дмитрия о том, что слишком стараться не надо. И дело было совсем не в сексуальности. Анна Александровна отнеслась к ней предвзято, это понятно, и Машины старания точно воспримутся ею не как должно. Хотя, с тоской подумала Маша, вердикт Анна Александровна наверняка уже вынесла, и изменить её мнение будет трудно.
– Маша, вы слушаете?
Она моргнула, поняла, что прослушала что-то важное, наблюдая то за Стасом, то за ногами Харламова в идеально начищенных ботинках. Поторопилась повернуться к женщинам, что сидели на диване напротив неё. Ещё не успела виновато улыбнуться, как Люся поспешила прийти ей на помощь. Поставила чашку с чаем на стол и спокойно улыбнулась.
– Аня, она с него глаз не сводит. Неужели ты не видишь?
Анна Александровна тоже посмотрела на сына. Маша заметила, что линия её рта немного смягчилась.
– Вижу.
– Анна Александровна, вы задали какой-то вопрос? Извините, я, на самом деле, задумалась.
– Я спросила, единственный ли вы ребёнок.
– Нет, у меня есть младшая сестра.
– Она тоже в нашем городе живёт?
– Нет, она с родителями. Она… учится на повара.
– На повара? Как интересно.
Интересно ей совсем не было, это точно. Но Маше ничего не оставалось, как притворяться, что ничего не замечает и всем довольна.
– А где учат на поваров? В какой-то кулинарной школе?
Маша не знала, что ответить. На Анну Александровну смотрела и понимала, что, несмотря на невинный взгляд, она задала этот вопрос намеренно. И Маша уже почти готова была сказать ей правду: в училище, на специализации повар-кондитер, но выручила снова Люся. Легко отмахнулась.
– Какая разница где учат? Главное, чтобы призвание к этому было, правда? Кормить людей – это очень важное дело. Уж точно не меньшее, чем защищать людей или судить. Или учить.
– Наверное, ты права, – проговорила Анна Александровна, отступая. Аккуратно поставила фарфоровую чашку с блюдцем на стол, помолчала, раздумывая, после чего спросила: – У вас уже есть планы? Идеи, насчёт свадьбы.
– Свадьбы… – Маша смущённо улыбнулась. – Наверное, нет. Стас сделал мне предложение неделю назад, кольцо подарил. Но какие планы за это время?
– Если девушка планировала выйти замуж… когда-нибудь, у неё должны быть планы. По крайней мере, мечты.
– Как странно, – проговорила Люся, – у меня вот не было.
Анна Александровна кинула на неё странный, задумчивый взгляд. Маша его перехватила, и всерьёз удивилась, но тут же решила, что не её это дело и сделала глоток чуть тёплого чая.
– Ты не пример, – тем временем сказала Анна Александровна. – Ты у нас минималистка.
Люся рассмеялась.
– Теперь это так называется! – Она на Машу посмотрела и пояснила: – Мы с мужем вполне осознанно много лет назад уехали из города в деревню. Он у меня человек набожный, и очень рукастый. Вот мы и поехали, по зову сердца, так сказать. Петя у меня помогает церкви восстанавливать. Он и строитель, и плотник, и плиточник. К излишествам мы не привычные, многого нам не надо. Бог даёт всё, что необходимо. И кров, и пищу, и детей, и работу по сердцу.
– Это замечательно, – проговорила Маша, немного удивлённая, но вполне искренно. Такие люди, способные отказаться от удобств и материальных ценностей, в наших реалиях встречаются очень редко. А Люся выглядела довольной своей жизнью, спокойной, даже умиротворённой. Этому тоже можно было позавидовать.
– А к Боре с Аней я в гости приезжаю, довольно часто. Всё-таки они мои единственные родственники. Никого больше не осталось, родители и мои, и его ушли. Нужно поддерживать друг друга. Семья – это самое главное. Маша, вы согласны?
– Да, конечно.
– А когда семья большая, это очень хорошо. И поэтому я рада, что Стас надумал жениться. Наконец-то.
– Люся, ему всего двадцать семь.
– Аня, когда Боре было двадцать семь, он уже отцом стал. Так что, самое время.
Анна Александровна не сдержала вздоха, но себя переборола и улыбнулась.
– Наверное, ты права. – Она даже кинула на Машу выразительный взгляд. – Но признать, что твой ребёнок стал совсем взрослым, очень трудно. Особенно, женщине. Боря спокойный, как танк, только посмеивается, а я… Господи, я совершенно не знаю, как сейчас устраивают свадьбы. Меня даже не приглашали на свадьбы очень давно. Наверное, нужно связаться с прессой, да?
Маша почувствовала, что напряжение её потихоньку отпускает. А на вопрос Анны Александровны она едва заметно пожала плечами.
– Я не знаю. Об этом я точно не думала. Может, стоит спросить у Стаса?
– Кстати, ты читала статью в «Star»? – живо поинтересовалась Анна Александровна. – Замечательно написана, и очень вовремя.
Улыбка на губах Маши несколько увяла. Припомнился список «побед» её будущего мужа, её он точно радовать не мог, а вот Анна Александровна казалась воодушевлённой. Надо же.
И с этим же воодушевлением она с Машей простилась, когда они со Стасом собрались уезжать. Пожала ей руку и заверила, что была рада с ней познакомиться. А ещё заметила, что им непременно нужно будет встретиться и обсудить всё, как следует. Правда, не утерпела и уточнила:
– Вы точно решили со свадьбой?
Стас рассмеялся.
– Мама, в конце концов!.. Сколько раз нужно повторить, чтобы ты поверила?
Анна Александровна приложила руку к груди, дыхание перевела.
– Не знаю. Больше десяти, это точно.
Стас наклонился к ней, поцеловал в щёку. Потом в другую, и даже обнял мать. Попросил негромко:
– Перестань переживать, всё хорошо. – Обернулся на Машу, скромно дожидавшуюся окончания трепетной сцены. – Посмотри, какая она замечательная.
– Да, замечательная, – проговорила его мать, окидывая Машу ещё одним внимательным взглядом. Затем потрепала сына по щеке, со всей материнской любовью. – Хорошо, поезжайте осторожно. Стас, ты ведь мне позвонишь, как доедете?
– Мама!
– В первую брачную ночь из-под одеяла он тебе тоже позвонит, – хмыкнул Харламов, выходя из гостиной. На ходу пиджак надевал, в какой-то момент они с Машей столкнулись взглядами, та поторопилась отвернуться. А вот Анна Александровна брата по плечу стукнула.
– Дима, что за пошлости ты говоришь?
– А ты что насела на парня? В чём ещё он тебе не докладывается?
Стас улыбался, стоя рядом, а Анна Александровна сверлила младшего брата негодующим взглядом. Правда, тот нисколько не смутился и не внял, вместо этого поцеловал её в щёку на прощание и пообещал:
– Я тебе позвоню. Хочешь?
– Не хочу. То есть, хочу, но когда у тебя настроение переменится.
– Договорились, позвоню через год.
– Дима!
Он снова сестру поцеловал, и настойчиво проговорил:
– Пока. – Мимо племянника прошёл, оставив его прощаться с матерью, а вот Машу к двери подтолкнул. – Пойдём, пусть он мамочку поцелует.
