Текст книги "Мы играем в пистолеты (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Курьер принёс? – переспросила я, а вместо ответа получила ехидный вопрос:

– Мужу зарплату прибавили?

– Должно быть так, – пробормотала я.

– Ого, цветочки, – хмыкнул Шильман, появляясь из своего кабинета. – От кого?

Я на него обернулась, задумчиво взглянула, а после сообщила:

– Я иду на обед.

– До обеда ещё два часа.

– У меня новая диета. Ем часто, но по малу.

– То есть, теперь у тебя будет два обеденных перерыва? – невинно взглянув на шефа, поинтересовалась Света.

Я не сочла нужным отвечать на это. Сумку взяла, на букет ещё разок взглянула и заторопилась к выходу.

В центре города царила привычная суета. Я прошла мимо кафе, в котором обычно обедаю, мимо нового торгового центра, не взглянув ни на одну витрину, а остановившись у пешеходного перехода, в ожидании, когда загорится зелёный свет, призадумалась, что же я делаю. Уже понятно, что ноги сами меня несут в центральный парк, но совсем не гулять. Я прошла по аллее прогулочным шагом, по сторонам поглядывала, а дойдя до смотровой площадки, поднялась по ступеням и остановилась, лишь мельком глянув на группку японских туристов, которые что-то рьяно обсуждали между собой и без конца щёлкали затворами фотоаппаратов.

С высоты смотровой площадки, если повернуться спиной ко всем красотам, которые с неё открывались, была отлично видна примыкающая к парку улочка, здание краеведческого музея у самой дороги, а дальше ряд домов старой постройки, им было не меньше ста пятидесяти лет. И над дверью следующего за музеем здания злосчастная рыбина и висела. Я не была уверена, что правильно поступила, придя сюда, но ноги сами принесли, как магнитом сюда притянуло. Ведь в данный момент Филин мог находиться где-то здесь. А меня очень интересовало, зачем он прислал мне цветы. Неужели на самом деле решил за мной приударить? Довольно глупо с его стороны, особенно, если он в курсе, что я замужем и кто мой муж.

Но дело даже не в этом. Возможно, ему и захотелось поиграться, он мужчина видный, такие любят перед красивой женщиной хвост распустить и пустить пыль в глаза, это всё понятно, но я-то сюда зачем пришла? В букете даже записки не было, он меня не приглашал и не потрудился сообщить, что цветы от него, я сама догадалась. Или на это и был расчёт? А я у него на поводу пошла. И вообще, веду себя непонятно. Чем он меня зацепил? Взглядом своим, который я только вспомню, так мурашки бегут? На меня часто смотрели мужчины, окидывали откровенными взглядами, а некоторые, особо неприятные, глазами практически раздевали, а вот Филин смотрел по-другому, он что-то иное во мне высматривал, и это меня не то чтобы взволновало, скорее обеспокоило. Что-то ему от меня нужно было, и мне стало интересно, что именно.

Со смотровой площадки я спустилась, прошла мимо собора, любуясь на пёстрые клумбы, а потом устроилась на скамейке, под липами, прямо напротив «Трёх пескарей». За кованным забором парка пролегала центральная дорога, машины проносились одна за другой, а я сидела в одиночестве и слушала, как над головой липы шумят. Огляделась по сторонам, надеясь, что ко мне никто не пожелает присоединиться, и на часы взглянула.

Через полчаса бессмысленного сидения, я задалась вопросом, для чего я это делаю. Что высидеть собираюсь? Смотрю на эту рыбину, а она, как дохлая, что и не удивительно, раз на часах полдень. На улочке вообще ни души, за полчаса одна машина проехала, да и та у здания городского телевидения остановилась только на минуту, высадив неряшливо одетого молодого человека. А вот к резным дверям ресторана никто не подходил и не подъезжал. Возможно, там вообще никого нет, все отдыхают после ночной работы.

Не зная, чем себя занять, достала из сумки зеркальце, открыла и принялась отражение своё изучать. А когда услышала шум шин подъезжающей машины, на дорогу посмотрела. Чёрный «лексус» плавно притормозил напротив ресторана, и прошла минута, прежде чем дверь со стороны водителя открылась, и появился не кто иной, как Кирилл Александрович. Костюм на нём был вчерашний, зато рубашка небесно-голубая. Он поигрывал брелком сигнализации, кнопку нажал, машина едва слышно пискнула, моргнула фарами, а Филин решительным шагом направился к дверям ресторана. Остановился, ожидая, когда ему откроют, и принялся по сторонам оглядываться. Я тут же вернулась к созерцанию своего отражения, чёлку поправила, а когда снова рискнула глаза поднять, поняла, что Кирилл по-прежнему стоит перед дверями ресторана, на меня смотрит и улыбается. Правда, уже не в одиночестве. За его плечом высился молодой человек в тёмном костюме, на лице абсолютно непроницаемое выражение, и только кивал, слушая Филина. Охранник, по всей видимости, решила я. Если честно, засмотрелась. Кирилл Александрович и сам впечатление производил, и высок и в плечах широк, но рядом с охранником несколько терялся, даже ростом казался ниже.

Поняв, что мой интерес к ним замечен, я зеркальце убрала в сумку, но прежде чем успела со скамейки подняться, увидела, что Филин уже направляется ко мне и осталась сидеть, решив, что сбегать глупо. Кирилл легко перемахнул через невысокий бордюрчик, по подстриженному газону прошагал и уже через минуту оказался рядом со мной. При этом улыбался так, что у меня внутри поневоле всё начало узлом закручиваться. Смотрела на него, отметила лёгкую небритость, опасную ухмылку, огонь в глазах и затосковала, если честно, покаявшись, что пришла сюда, не задумавшись о возможных неприятностях.

– Привет, – сказал он, разглядывая меня. – Ты ко мне?

Я попыталась изобразить удивление.

– У меня обеденный перерыв, я сижу на лавочке в парке. Из чего следует, что я пришла к вам?

Кирилл хмыкнул, руки в карманы брюк сунул, а я, по дурости своей, уставилась на пряжку его ремня, заблестевшую на солнце.

– Но я всё равно рад тебя видеть. Цветы понравились?

Я сдержанно кивнула.

– Красивые. Спасибо. А по какому поводу?

– Никогда не искал повод, чтобы подарить красивой женщине цветы. – К этому моменту его взгляд пропутешествовал от моего лица вниз, до коленей. Филин, видимо, увиденным остался доволен, и присел рядом со мной на скамейку. Я от него отодвинулась. – Пообедала уже?

– Да, – соврала я.

– Жаль. Вероника…

Я посмотрела на него, тут же насторожившись.

– Что?

Он улыбнулся.

– Ничего. Мне имя твоё нравится.

Я в его лицо вглядывалась.

– Что вам нужно от меня?

– Ты красивая. – Его взгляд скользнул по моим волосам. – Ты красишься?

Улыбочка у меня вышла немного мстительная.

– Зачем? Меня и так всё устраивает.

Кирилл рассмеялся.

– Правильно. – Кивнул, подтверждая свои слова. – Красивая.

– Я замужем, – сообщила я ему, надеясь хоть так с него спесь сбить. Но Филин совсем не впечатлился.

– Знаю, знаю. Ты замужем за Арзаусом.

– Вы знакомы?

– Немного. По работе.

– Как я понимаю, по его работе?

Кирилл окончательно развеселился.

– Что, выспрашивала у него про меня?

Стыдно стало невероятно. Отвернулась от него и на вывеску снова уставилась.

– Признавайся, – потребовал он и вдруг пальцем коснулся моей щеки. Я дёрнулась и испуганно посмотрела.

– Руки убери.

Филин спорить не стал.

– Уже убрал. – Потом головой покачал, усмехаясь. – И за что майору такая жена досталась?

– Глупый вопрос. – Решительно поднялась. – Я пойду.

– Уже? – Он вроде бы расстроился, но улыбочка пакостная словно приклеилась к его губам. – А зачем приходила-то, Ник?

– Себя показать, – разозлилась я на его фамильярность. – Чтобы ты ночами спать перестал!

Я сумку на плечо закинула и направилась по дорожке в сторону остановки общественного транспорта. Всеми силами старалась сдерживаться и шаг не ускорять, хотя сердце колотилось, как сумасшедшее в этот момент. Оглянулась только когда отошла на почтительное расстояние и бросила через плечо быстрый взгляд. Филин так и сидел на скамейке, в расслабленной позе, руки на спинке, ногу на ногу закинул, а перед ним охранник стоит, и они довольно весело переговариваются. Я даже руки в кулаки сжала. Ясно же, что меня обсуждают. Сволочи. И смеются.

Забрать домой цветы, я даже не подумала, зачем мне проблемы с мужем? Они красовались в вазе на журнальном столике в Лёвушкиной приёмной и служили для сотрудников лишним поводом меня пообсуждать. Но меня это совсем не трогало, если честно. В офис я сегодня вернулась без настроения и до конца рабочего дня самым бессовестным образом раскладывала пасьянс, не обращая ни на кого внимания. И лицо у меня, видимо, было такое недовольное, что даже Лёва поостерёгся делать мне замечания. Я щёлкала мышкой, перетаскивала карты из стопки в стопку и думала о том, почему же я такая дура. Ведь дура же, и с собой не поспоришь по этому поводу. Зачем я туда пошла, спрашивается? И на лавочке столько времени сидела, выжидая непонятно чего. В итоге дождалась. Этот Филин наверняка решил, что я за ним охотилась.

А разве нет? Меня ведь туда тянуло со страшной силой.

Я компьютер выключила, и устало потёрла переносицу.

– О чём ты думаешь постоянно? – подивился Витя. – Молчишь и молчишь.

Я только плечами пожала, не зная, что ему ответить.

Выходные мы проводили за городом, на даче его друга, в тишине. Компания подобралась на редкость спокойная, что с одной стороны, меня устраивало, а вот с другой, не давало забыть о смущавшем меня происшествии.

Муж ко мне подошёл и обнял, ткнулся подбородком в мою макушку.

– О поездке думаешь?

– Да нет, – отмахнулась я, а он мне не поверил.

– Ника, не обижайся на меня, но ты же уедешь не на один месяц возможно. А я?

Я голову закинула, чтобы посмотреть на него.

– Что ты?

Витя улыбнулся.

– Скучать буду. Я сойду с ума.

Я фыркнула.

– Не выдумывай.

– Я не выдумываю, – активно запротестовал он. – Как я без тебя столько времени?

Я улыбнулась и за шею его обняла, когда Витька ко мне наклонился, чтобы поцеловать.

– Хорошо, я не поеду, – в конце концов, решила я и к мужу прижалась. – Не поеду.

– Умница моя, – проговорил он, довольно улыбнувшись.

Из-за угла дома выглянул Мишка Романов, хозяин дачи, и рукой нам махнул.

– Шашлыки готовы! Идите.

Витя мне руку подал и помог из гамака выбраться. Поцеловал в висок и шепнул:

– У меня самая лучшая жена на свете.

Я подумала, и решила согласиться.

Не знаю, что именно так подействовало на моего мужа, возможно, моя покладистость, но он с меня весь вечер глаз не сводил, весь словно светился изнутри, как когда-то, и это не только я заметила, что послужило отдельным поводом для шуточек за столом. А я смущалась, как невеста, и за руку мужа держала, жалась к нему, от чего тот заметно млел. То есть, не только от этого, ещё и алкоголь ему голову кружил, но в итоге ночь у нас получилась, что надо. Так сказать, муж меня приятно удивил, чем заслужил утренний кофе в постель и поцелуй, и я даже бровью не повела, наблюдая его несчастную с похмелья физиономию.

А вот с понедельника всё и началось. Не успела я прийти в офис и своё рабочее место занять, как из кабинета выскочил Лёвушка (это ведь ничего, что я позже начальника на работу прихожу, правда? Иногда можно) и потребовал:

– Зайди ко мне.

Я по сторонам огляделась, в надежде, что он не ко мне обращается, но Шильман прикрикнул:

– Ника! – и я нехотя отозвалась:

– Иду.

– Что ты так медленно? – заворчал он, как только я дверь в его кабинет за собой закрыла.

– А тебя кто с утра в понедельник укусил? Я, между прочим, все выходные за городом отдыхала, так что трогать меня сегодня нельзя, я от отдыха отдыхаю.

– Оригинально.

Лёва за свой стол вернулся, принял официальный вид и на меня взглянул по-деловому.

– Есть работа.

Я скривилась.

– Только не говори, что Норманы приезжают.

– Нет. Работа не совсем по профилю твоему, просто надо помочь хорошему знакомому. Он тебе заплатит.

Я нахмурилась.

– Что-то мне не нравится твой тон.

– Почему? Дело тебе предлагаю. Или тебе деньги не нужны?

– Нужны. – Рукой махнула. – Ладно, говори.

– Да в принципе, как всегда. Встретишь одного француза, с ним прибудет партия вин для нашего ресторана. На встрече поприсутствуешь, будешь переводить. Если он решит задержаться, тебе придётся рядом побыть. И заработаешь кругленькую сумму.

– Прямо-таки кругленькую? – не поверила я. А когда Лёвушка озвучил, приоткрыла рот. – И это всё мне? – решила уточнить я на всякий случай.

Шильман понимающе усмехнулся.

– Всё-всё тебе. А я лишаюсь лучшего работника на несколько дней, но при этом делаю одолжение нужному человеку.

Вот тут я насторожилась.

– Это кому?

Лёва сделал неопределённый жест рукой.

– Ну… Филину.

– Что? – Я даже со стула привстала. – И ты хочешь, чтобы я на него работала? Ты с ума сошёл, Лёва?

 – Почему это? – оскорбился он. – Ника, он предлагает хорошие деньги за несложную для тебя работу.

– Да, а ты готов ему меня за эти деньги продать!

– Вот только не надо кидаться громкими словами. Кто тебя продаёт?

– Я не пойду.

– Пойдёшь.

– Не пойду, Лёва. И проблемы дома мне не нужны. Мне Витя чётко сказал: держись от него подальше. Я, знаешь ли, совету мужа последую.

– С чего это вдруг? – хмыкнул Шильман, потом выпрямился и на меня посмотрел серьёзно. – Ник, давай без истерик. Филин пришёл ко мне с просьбой, я обещал, у тебя сейчас всё равно работы нет, а деньги реальные. К тому же… К тому же, таким людям не отказывают.

– Интересно. И что он мне сделает?

– Тебе может и ничего. А вот мне кислород перекрыть очень даже может. Сама знаешь, какая сейчас конкуренция. И что тогда делать будем? Лапу сосать?

Я в стол взглядом упёрлась, потом показательно вздохнула.

– И что мне теперь делать?

– Прекратить выделываться и завтра отправляться к нему.

– А мужу я что скажу? – поинтересовалась я с претензией.

Лёвушка ядовито улыбнулся.

– Ничего. Он даже не узнает ничего, если сама не проболтаешься. Зато шоппинг у тебя потом будет королевский.

Я поджала губы.

– Что-то меня это мало успокаивает.

Королевский шоппинг… Можно подумать, что Лёвушка Шильман об этом может что-то знать. А уж тем более разбираться в моём к этому отношению. Это ведь я от скуки по магазинам гуляю, и от мужа после получаю частенько нагоняй. А на самом деле, я готова довольствоваться малым. Если потребуется. Если так сложатся обстоятельства, то я готова… ненадолго затянуть пояса, или как там говорят? В общем, переживать с любимым трудности. Но очень надеюсь, что любимый дураком, в итоге, не окажется, и с трудностями постарается справиться побыстрее, потому что иначе… иначе…

Что будет иначе я, если честно, так и не придумала. Наверное, потому, что перед любимым уже было стыдно, хотя я ещё врать ему не начинала, всё было впереди, а стыдно уже было. Всё-таки я слишком порядочный человек. В душе. И совесть у меня податливая, на любые мелочи ведётся. А договариваться с ней я совершенно не умею. Вот и мучаюсь теперь, ужином мужа кормлю и всё добавки подкладываю.

– Хочешь ещё котлетку, Витюш?

Он тарелку от себя отодвинул и на стуле откинулся. Выглядел сытым, и что самое главное, довольным.

– Не хочу. – И не смотря на своё довольство, поинтересовался: – Ты Лёве сказала?

– Что?

– Про поездку, Ника! Ты же мне обещала!

– А что ты кричишь-то? Я сказала.

– Правда?

– Конечно. Или ты думаешь, я вру?

Он губами пожевал, а на меня взглянул весьма красноречиво.

– Нет, конечно. И что он тебе ответил?

– Что у тебя ещё есть время передумать.

– У меня?

Я только руками развела. Но видя, что Витька медленно, но верно закипает, из-за стола поднялась и к мужу подошла. Обняла его.

– Прекрати хмуриться. Я же пообещала, что не поеду. Но Лёву ты тоже знаешь, он… упрямый.

– Я его упрямство знаешь, на что намотаю?

Я рассмеялась и носом ему в шею ткнулась.

– Не говори, пусть это останется тайной.

В общем, я не решилась сообщить мужу ещё и о новой работе, что мне Шильман, по доброте душевной, подкинул, а то тот, потерей упрямства, намотанной на нечто загадочное, не обойдётся, потери будут куда значительнее. Муж у меня мало того, что ревнивый, так ещё и до точки кипения доходит быстро, не заметит и прибьёт Лёву под горячую руку. А мне работу опять ищи.

Но кто-то очень разумный внутри меня, очень глубоко внутри сидящий, советовал к Филину на следующий день не ходить. Про угрызения совести напоминал, а ещё предрекал всяческие проблемы и лишения, я весь вечер изводила себя сомнениями, и даже перед сном, с боку на бок крутясь, о Кирилле Александровиче думала. В смысле, о нашем с ним возможном сотрудничестве, правда, деловые мысли из головы вылетели быстро, я припомнила в деталях нашу последнюю с ним встречу, а вместе с этим разозлилась и разволновалась. Витькину руку с себя убрала и зажмурилась, а сама всё гадала, хватит мне смелости завтра пойти в «Три пескаря» или нет. С этими мыслями, не найдя ответ ни на один свой вопрос, в конце концов, и уснула.

А утром… В общем, утром мне раздумывать и гадать было некогда, я проспала. Муж ушёл тихо, даже завтрак не потребовал, видимо, тоже опаздывал, в щёку меня клюнул, а я глаза открыла, услышав, что входная дверь хлопнула. Перевернулась на спину, потянулась, натянула на себя одеяло, и опять заснула, не припомнив ни одного срочного дела. А когда проснулась час спустя, поняла, что Лёва меня задушит, если я опоздаю, и Филин останется им недоволен. Как там Лёва говорил? Надавит на него? Вот возьмёт и надавит, а Шильману много не надо, он ведь только с вида такой упитанный здоровячек, а на самом деле очень мнительный, он из-за каждой мелочи нервничает и пугается.

И я нервничаю, поэтому и болтаю без умолку, хоть и про себя. Из такси выбралась и перед дверями «Трёх пескарей» остановилась. Постаралась все мысли, которых в последний час в моей голове наплодилось несчётное количество, выкинуть. Я ведь пришла сюда, я готова встретиться с Кириллом Александровичем, и, кажется, согласиться на работу. Меня ведь Лёва попросил. И сейчас надо сосредоточиться именно на этом. Как я войду, как буду себя вести, что говорить, на что готова согласиться, а на что нет. Нахмурилась. В каком смысле: на что я готова согласиться? Я вообще соглашаться ни на что не буду, на все его гадкие предложения, если они последуют, я отвечу отказом, а потом уйду. А ещё Вите нажалуюсь. Может быть. Чтобы некоторым неповадно было!..

Я как раз вырез декольте на платье вверх подтягивала, когда дверь вдруг распахнулась, и на меня без всякого выражения на лице воззрился тот самый охранник, внушительной комплекции. Взгляд до того бессмысленный, что я даже руку с груди убрать забыла. Моргнула, разглядывая его снизу, чувствовала себя букашкой у его ног, если честно. Он к тому же на ступеньке стоял, а я… внизу где-то.

– Вы к нам или постоять под дверью? – Голос хриплый и мне совершенно не понравился.

– К вам. – Платье поправила, голову повернула и вдруг увидела камеру, направленную прямо на меня. Просто замечательно, стою тут уже минут пять, вся в раздумьях, и охрану развлекаю. Как-то плохо день начинается. – Мне назначена встреча. Кирилл Александрович меня ждёт.

– Вы Ника?

Я очень постаралась сохранить невозмутимость.

– Меня зовут Вероника Арзаус. Кирилл Александрович меня ждёт?

Охранник вдруг улыбнулся, чего я от него, признаться, совсем не ожидала.

– Конечно. Проходите. – И добавил после паузы: – Пожалуйста.

Я вошла в прохладный холл, двери за мной закрылись, а потом ещё и замок лязгнул. Я нервно оглянулась, но охранник мне лишь вежливо улыбнулся. Не думала, что он так умеет.

– Проходите.

Холл был просторный, правда, свет приглушен и оттого, он казался немного мрачным. Мои шаги гулко отдавались под высоким потолком, я шла в том направлении, которое мне указали, правда, перед знаменитым аквариумом остановилась, разглядывая трёх рыбок, весьма не маленьких, которые, кажется, дремали на дне аквариума, даже хвостами шевелили едва заметно. У них, видимо, тоже ночью работа, а отсыпаются днём, в полумраке.

В дверях ресторанного зала мне попалась девушка в наглаженной униформе и с подносом в руках. Посмотрела на меня с намёком на удивление, и строго поинтересовалась:

– Вы к кому?

– К Кириллу Александровичу, – терпеливо повторила я.

Она не улыбнулась, только рукой махнула.

– Он в баре.

– В баре, – передразнила я, когда она отошла и слышать меня не могла. – Где ему ещё быть?

Раньше мне никогда не приходилось бывать в ресторанах по утрам, когда они были закрыты для посетителей. Никакой яркости, игры света в хрустальных люстрах, свет почти везде выключен и очень тихо, слышны только голоса где-то в отдалении, да и те не слишком воодушевлённые. Я в зал вошла, на столы пустые посмотрела, а повернулась туда, где свет горел, над барной стойкой. Филин, действительно, обнаружился там, сидел на высоком табурете в расслабленной позе, рукава белой рубашки небрежно закатаны, на носу очки, кофе пил и читал газету. Я мысленно хмыкнула, его разглядывая. Хорошая у него работа, почти, как моя. За барной стойкой обнаружился скучающий молодой человек, который лениво протирал бокал полотенцем и время от времени проверял чистоту на свет. Потом меня увидел и заинтересованно вздёрнул подбородок.

– Девушка, вы кого-то ищете?

Кирилл Александрович газету отложил, снял очки и на меня посмотрел. Потом сообщил:

– Меня она ищет, Егор.

Поздороваться со мной и не подумал, а я из вредности очень деловито проговорила:

– Доброе утро.

– Доброе.

Я подошла, на Филина напрямую посмотреть не рискнула, а когда взглянула на бармена, тот тут же предложил:

– Кофе хотите?

– Лучше чай, – попросила я, вспомнив, что на завтрак, даже на чай, у меня времени сегодня не хватило.

– Зелёный? У нас есть жасминовый, ромашковый, из цветков липы…

Я моргнула, потом качнула головой.

– Просто чай, чёрный, без сахара. Можно?

– Конечно.

– Замечательно.

Я не знала, что делать. На Кирилла смотреть боялась, осторожно по сторонам оглядывалась, и злилась, что Филин молчит. Пьёт кофе из крохотной чашечки и меня разглядывает. Я даже порадовалась, что сегодня своё лучшее платье надела, как чувствовала, что нужно выглядеть сногсшибательно. Ну, может, не чувствовала, но надеялась.

– Ты никогда здесь не была? – спросил Филин.

– Нет.

Он усмехнулся.

– Понятно. Тебе по статусу не положено.

– Мой муж говорит, что здесь одни бандиты собираются.

Бармен по имени Егор чашку с чаем передо мной поставил, а сам изумлённо вытаращился, потом кинул на хозяина смятённый взгляд. Тот ему подмигнул, а мне сказал:

– Даже не знаю, что ему возразить.

Чай в меня не лез. Я сделала несколько глотков, и злилась от повисшего молчания. На Кирилла очень хотелось взглянуть, но он заговорил с барменом, обсуждая какие-то насущные дела, и, видимо, ждал, когда я чай допью. Я в чашку заглянула, сделала пару малюсеньких глотков, и вдруг поняла, что меня разглядывают. Глаза скосила в сторону Филина, а тот сразу отвернулся. Мне вдруг смешно стало. Как мальчишка, ей-богу.

Это открытие неожиданно подняло мне настроение, и я даже несколько воодушевилась. Значит, не только я чувствую странное напряжение, повисшее между нами. Интересно, мне пора начинать всерьёз волноваться из-за Кирилла Александровича или ещё подождать?

Я снова оглядела полутёмный зал. На столах скатерти белоснежные, правда, ни столовых приборов, ни цветочков в вазочках сейчас нет, стулья придвинуты к столам. В зал вошла девушка в униформе и принялась снимать с некоторых столов скатерти, я следила за ней взглядом. Потом оглядела стены, увешанные картинами в дорогих рамах. Что ж, приходится признать, что хоть это и засилье бандитов, но они далеко не простаки и вкус у них есть, хотя бы зачатки. Респектабельность и шик точно уважают.

– Нравится?

Я на Кирилла посмотрела, пожала плечами.

– Неплохо. Только количество бронзы я поубавила бы.

– В смысле?

– Рамы на картинах сменила. Что-нибудь попроще нужно. А то, как в музее.

Он хмыкнул, причём не очень проникновенно получилось, скорее уж это была злая усмешка.

– А нужно, как в спальне?

– Нужно так, чтобы было уютнее. Люди ведь сюда отдыхать приходят… наверное. А как отдохнёшь, когда на тебя вон тот дядя с бородой из дорогущей рамы смотрит пристально, проверяя, сколько ты за кусок мяса и горстку улиток выложить готов.

Егор сзади странно хрюкнул, но под взглядом хозяина испуганно примолк.

 – Я учту, – процедил Филин, а я поняла, что обиделся. На самом деле обиделся. Я посмотрела удивлённо, а Кирилл поднялся, и рукой в сторону указал. – Пройдём в мой кабинет, там поговорим.

Я согласно кивнула и сделала вид, что не заметила, как он не вежливо шагнул вперёд, забыв меня пропустить. Пошла за ним следом, через спрятанную за тяжёлой шторой дверь мы вышли в коридор, в котором не было абсолютно ничего интересного, только череда дверей. Филин одну из них толкнул, и я, войдя, зажмурилась от обилия солнечного света, который проникал в комнату через большое французское окно. После полумрака ресторанного зала и коридора, такого я не ожидала.

– Проходи.

Я глаза открыла и осторожно огляделась. Кабинет просторный, правда, мебели не так много. После роскоши ресторана, обстановка скуповатой кажется. Хотя, письменный стол дубовый, дорогой, и диваны кожаные. Два шкафа, до верха забитые какими-то папками с документами, журнальный столик, два искусственных фикуса в кадках и… собственно всё. Правда, ещё парочка дверей непонятного назначения. В общем, кроме дубового стола и окна в полстены, меня ничего не впечатлило. Я из любопытства к окну подошла, чтобы вид оценить. Но за ним только двор, который, в основном, использовался для хозяйственных нужд да купол церкви, которая в нашем городе издавна отдана под планетарий.

– Красиво, – соврала я, а Кирилл Александрович в кресло своё сел, тоже дорогое, и поведал мне суровую правду своей жизни:

– Мне в окна смотреть некогда, работать надо.

Я оценила это по достоинству.

– Правда, всё сами?

– В каком смысле?

– Ну… с рестораном. Вы так обиделись, когда я про картины сказала.

– Я обиделся? – Он приподнял одну бровь и на меня взглянул насмешливо. Но я ему верить не спешила.

– Обиделись, обиделись. Но я ведь ничего такого в виду не имела. Просто… замечание. Вам не нужное.

Кирилл меня разглядывал. Мне даже показалось, что был в его внимании ко мне какой-то скрытый умысел, но он достаточно быстро всю заинтересованность со своего лица стёр, и даже смотреть на меня перестал.

– О деле поговорим? У меня времени не очень много.

Я согласна кивнула, а когда он указал на второе кресло за своим столом, спорить не стала и села.

– Шильман тебе рассказал, что мне нужно?

– В общих чертах. Но, как понимаю, всё, как всегда? Встретить, показать город, развлечь, сопроводить на пару ужинов. Так?

– В какой-то мере. Это всё тоже, но мне ещё нужен полноценный переводчик. То есть, ты рядом и переводишь, я французский не знаю. А он настолько отвратительно говорит по-английски, что слушать невозможно, и вряд ли сам понимает, что хочет сказать.

Я решила проявить должное любопытство.

– А вы по-английски говорите?

Кирилл голову поднял, мы встретились взглядами, и мне враз стало неуютно.

– По-английски я говорю. И меня даже понимают.

– Здорово, – пробормотала я, но глаза опустила.

– А ты по-французски говоришь хорошо?

Я удивлённо посмотрела.

– В смысле?

– На самом деле говоришь? Мне проблемы не нужны.

Я возмутилась.

– Я три языка знаю в совершенстве! Или хотите мне экзамен устроить?

Он вскинул вверх руки.

– Ну что ты. К тому же, я всё равно ничего не пойму. – Кирилл вдруг рассмеялся, а я замерла, его разглядывая. – Просто интересуюсь. Неприятности лучше предотвратить, чем их потом расхлёбывать.

– А могу я спросить? Чтобы впросак потом не попасть?

Он кивнул.

– Он ведь не просто курьер?

– Курьер?

– Лёва говорил, что он везёт партию вина для ресторана. Значит, курьер?

– Нет, он винодел. А лично он приезжает по моему приглашению, ему любопытно побывать в России.

– Ясно. – Я на кресле откинулась и по привычке закинула ногу на ногу. Призадумалась. – План экскурсий я могу сама составить? Или у вас определённый график? Сколько дней он в городе пробудет?

Кирилл вдруг прищурился, меня разглядывая.

– Точно не знаю. Возможно, дней пять. Первые два дня оставь мне, а остальные твои. Устрой этому французику экскурсию по полной программе.

– Хорошо. И ещё вопрос…

Филин усмехнулся.

– Денежный?

– Почти. Мне здесь часто придётся бывать?

– Здесь – это где? – Он откровенно издевался.

– В ресторане.

– А в чём дело? Не понравились не только картины?

Я села ровно.

– Не в этом дело. Просто не хочу, чтобы меня здесь видели.

– Так значит, мужу ты не сказала?

– Вас это не касается.

– Ну, – он развёл руками, – чем-то придётся пожертвовать. Я тебе очень хорошо плачу, чтобы ещё и на уступки тебе идти. – Ухмыльнулся. – Готова проститься со своей репутацией?

Я хмуро за ним наблюдала, понимая, что, по всей видимости, в данный момент проблем себе наживаю немереное количество.

– Репутацией? Да у меня её и не было никогда. Мне было лет семнадцать, когда она окончательно сделала мне ручкой и скрылась в неизвестном направлении. – Натянуто улыбнувшись призадумавшемуся Филину, я поднялась. – В общем, на работу я согласна. Когда он приезжает?

– В следующий вторник мы встречаем его в Шереметьево.

Вот тут я несколько подрастерялась.

– Мы встречаем?

Кирилл кивнул.

– Конечно. Или ты думаешь, что до того момента, как я довезу его до своего ресторана, я с ним жестами объясняться буду?

Вот правильно говорят, не хочешь влипнуть из-за вранья, не ври. Это проще всего. А я вот теперь стою и соображаю, что я мужу скажу, в попытке объяснить свою поездку в столицу.

– Ника.

Когда Кирилл меня по имени назвал, я вдруг голову вскинула, как птица перепуганная, и на него уставилась в растерянности.

– Ника, всё в порядке?

Три часа с ним в одной машине. Я же с ума сойду.

Кивнула.

– Конечно. Я оставлю вам свой номер, вы позвоните… ближе к делу.

Снова к столу шагнула, а Кирилл меня остановил.

– У меня есть твой номер.

Гадкий Шильман.

– Замечательно, – вышло немного язвительно, Филин иронию в моём голосе уловил, и разулыбался.

– Я тоже так думаю.

И всё равно, в нашей встрече, разговоре было что-то странное. Я когда из кабинета его вышла, снова оказалась в полумраке, то даже задохнулась. В голове туман и стены на меня давят, ещё чуть-чуть, и совсем сожмутся и раздавят меня. А я, наверное, даже не пойму, что произошло. Не такого я ждала.

Прошла через зал, теперь даже бармена Егора видно не было, и везде темнота (электроэнергию, что ли, экономят?), двойные двери осторожно приоткрыла и в холл выскользнула, а тут из-за угла, как гром среди ясного неба:

– Я вызову вам такси.

Я охнула, медленно повернулась, и взглядом упёрлась в узел чёрного галстука. В самый раз было без чувств рухнуть, потому что колени затряслись.

– Я чуть не умерла от страха, – зловещим шёпотом проговорила я, закинув голову, чтобы видеть лицо охранника. – У меня инфаркт!