Текст книги "Мы играем в пистолеты (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Для чего? Витюш, ты заскучал что ли?
Жевать он перестал и вроде бы даже поперхнулся.
– Ты чего говоришь-то?
– Просто твоего интереса моими молодыми подругами не совсем понимаю.
– Я же о тебе беспокоюсь. Действует на тебя эта старуха со своими нравоучениями, неужели ты не понимаешь?
– Понимаю. Но что в этом плохого? Раньше ты не жаловался никогда.
Он руками на меня замахал.
– Всё, забудь. Что ты скандал на пустом месте раздуваешь?
Муж снова в газету уткнулся, а я на него смотрела и думала о том, что, если всё в моей жизни пойдёт по накатанной, то мне ещё много лет придётся наблюдать за тем, как он жуёт, а крошки на газету сыплются. И мало того, что наблюдать, а ещё что-то радостное для себя в этом находить. Это же мой муж.
Я заставила себя встряхнуться и с кресла поднялась. К Вите подошла и обняла его, прижавшись подбородком к его макушке. В газету его заглянула. А муж руку поднял и по плечу меня погладил.
– Соскучилась?
– Подари мне завтра цветы, – попросила я.
Он голову поднял и в подбородок меня ударил, я отстранилась.
– По поводу?
– Без повода, Вить. Просто подари.
– Ну, хорошо, подарю. – Улыбнулся, а я в ответ улыбнулась, хотя была уверена, что завтра он о своём обещании напрочь забудет.
– А на море поедем? Ты обещал.
Он всерьёз нахмурился.
– На море? Когда?
Я начала терять терпение.
– Летом, Витя. Ещё два месяца впереди. Выбери время.
– Если меня отпустят, то, конечно, поедем.
– Но тебя, конечно же, не отпустят.
Он улыбнулся.
– Это тоже хорошо.
– Кому как, знаешь ли. Мне от твоей незаменимости на работе пока ни горячо, ни холодно. – Настроение у меня пропало, я от мужа отошла, и пояс на халате развязала. – Я спать. А ты читай газету.
– Ника!
Халат упал на пол, я на мужа обернулась, а потом дверь спальни за собой закрыла. Витя появился через две минуты, а я в очередной раз вспомнила Фаины слова про скуку.
– Надо с этим что-то делать, – пробормотала я себе под нос, когда следующим утром перед зеркалом крутилась. Витя, как всегда, завтракал на ходу, бродя по квартире, собираясь и попутно с кем-то по телефону разговаривая. А я, привыкшая к такому, утром с ним за стол никогда не садилась, да и вообще предпочитала не завтракать, не загружая организм с утра раннего, если только чай выпивала и съедала мандарин или яблоко.
Приложила к себе жемчужное ожерелье, позаимствованное у Фаи, и боком повернулась, разглядывая себя. Подбородок вздёрнула, чтобы лучше видно было.
– Сань, ты меня послушай, – муж в комнату вошёл, одной рукой мундир с вешалки сдёрнул и замер, – мне нужно постановление на обыск. Ну, так найди основания!.. Да почему на пустом месте-то? Я не понимаю, мы что, с утра в другой стране проснулись? А где любимое: был бы человек, а статья найдётся? А уж на него на целый уголовный кодекс статей наберётся, а ты мне сказки рассказываешь. Так копай! Копай, Саня. И никакого подвоха. – Телефон выключил и сунул его в карман брюк. Посмотрел на меня. – Опять Фаины погремушки?
Я спокойно пожала плечами.
– Своих у меня пока нет. Ты не покупаешь.
Витя подошёл, в щёку меня поцеловал и пакостно улыбнулся.
– Зачем? Она тебе в наследство всё оставит, вот и будешь красоваться целыми днями.
– Какой же ты гад, а, – поразилась я, а муж только рассмеялся.
– Почему? Я ведь без всякой надежды это говорю, Никуль. Знаю, что эта старуха всех нас переживёт. До вечера?
– А мне, между прочим, платье нужно новое! Для твоего начальника!
– Я попрошу у него денег! – пообещал Витька из прихожей, дверь хлопнула, а я улыбнулась.
Платье новое я купила через пару дней, сама, и даже денег у мужа не попросила, чем его, наверняка, порадовала. Когда вечером хвалилась, он, по крайней мере, сиял.
– А с жемчугом совершенно потрясающе смотрится, – заверила я его.
– Ты словно на приём собираешься.
– Что, не нравится? Снять?
Витя рассмеялся.
– Сними, я совсем не против.
– Вот так вот. А я старалась, выбирала. Между прочим, два рабочих дня потратила на магазины.
– Не сомневаюсь. Лёвушка разозлился?
– Конечно. Но я переживу. – Оглянулась через плечо. Муж на диване сидел, на меня поглядывал, причём с видимым удовольствием, и я решила, что благоприятный момент настал. Улыбнулась проникновенно и начала: – А меня в Париж зовут.
Его брови взлетели вверх, правда, взгляд был насмешливым.
– На неделю моды?
– Не смейся. Я серьёзно. На стажировку.
Улыбаться он перестал.
– Какую ещё стажировку?
– По работе, Вить, – немного нетерпеливо проговорила я. – У меня же основной язык – французский, вот и…
– Можно подумать, тебе есть в чём стажироваться. Историю нашего города ты и так на зубок заучила.
Я помрачнела.
– А может, я хочу большего?
– Меню в наших ресторанах ты тоже отлично знаешь.
– Витя!
– Ну что?
– Ты хоть понимаешь, что это такое – стажировка в Европе?
– Не совсем. Но ещё больше не понимаю, что ты там делать будешь. По-моему, всё что нужно, ты знаешь.
– Это по-твоему.
– Ты хочешь поехать?
– А почему нет? Это же интересно.
– Понятно.
Я к нему повернулась, и руки на груди сложила.
– Ну что тебе понятно?
– И надолго это?
Я помедлила с ответом.
– На пару месяцев.
– Сколько?!
– Ну а ты как думал?
– Я вообще никак не думал. Никуда ты не поедешь.
– Нет, поеду. – Я сурово сдвинула брови и на мужа уставилась. – Мне это нужно.
– Что тебе нужно? От меня отдохнуть?
– Если ты будешь так себя вести, то – да!
– Ах вот как ты заговорила!
– Это ты так заговорил!
– А я сказал, что не поедешь, Ника. И Лёвушке твоему я башку откручу, раз он ей всё равно не пользуется, чтобы ерундой всякой голову тебе не забивал. Я всё сказал.
Он с дивана поднялся, ушёл в спальню и даже дверью хлопнул, а я осталась стоять перед зеркалом в новом платье, расстроенная и растерянная, подумала немного, кончик носа потёрла и заревела. В общем, обиделась. Обиделась настолько, что до самой пятницы с мужем не разговаривала, а если и снисходила до этого, то отделывалась односложными ответами и тут же отворачивалась. Надеялась, что хоть так Витьку проймёт, и он смягчится, поймёт, что не прав и сменит гнев на милость. Но он тоже упрямец редкостный и на этот раз мириться со мной не спешил, видимо, искренне считал, что прав он и сдавать свои позиции не собирался, а уж тем более прощения у меня просить и на отъезд благословлять. Вот и получилось, что на юбилей к его начальнику мы пришли друг на друга обиженные, но от этого не менее торжественные и нарядные. Как только в видимости юбиляра и его жены оказались, дружно заулыбались, а я даже Витьку под руку подхватила, как примерная жена.
– Борис Владимирович, от души поздравляю! – Я старательно улыбалась, протянула супруге Асадова букет цветов, а Витя коробку с подарком вручил, пожал начальнику руку.
– Поздравляю.
– Вы проходите, проходите, – засуетилась Ирина Николаевна, и мы все вместе зашагали к центральному столу, за которым уже сидели люди, и, по всей видимости, ждали только нас, запоздавших. А всё Витькина работа дурацкая!
Не смотря на свой пост ярого борца за справедливость и извечную тягу к обсуждению проблем борьбы с коррупцией во власти, юбилей свой Асадов отмечал не дома и не на даче в беседке под яблонями, а в одном из лучших ресторанов города, в «Золотом дожде». Огромный развлекательный комплекс, и ресторан на первом этаже, пользовались в нашем городе большой популярностью, отметить в банкетном зале юбилей или свадьбу, а хоть бы и просто провести здесь вечер, считалось особым шиком, цены здесь впечатляли. Здесь в любой вечер можно было встретить дам в вечерних платьях, обвешенных драгоценностями, что в нашем, по столичным меркам, небольшом городке, уже само по себе удивительно. Теперь, надеюсь, понимаете, почему я так старалась? Не хотелось ударить в грязь лицом. Поэтому и ожерелье у Фаи выпросила, хотя могла бы и бижутерией своей вполне обойтись, но, но… В общем, мне хотелось прийти сюда и чувствовать себя королевой, а не оглядываться исподтишка по сторонам, оценивая чужие бриллианты. Правда, кухня тут не очень, но я ведь не есть сюда пришла? А пустить пыль в глаза тем, кто собирался пустить её мне. Око за око, в общем.
В «Золотом дожде» я до этого бывала всего пару раз. Муж не мог себе позволить меня сюда приводить, не по его зарплате это было, Фая не любила суету фальшивую, а мои иностранные «гости», по большей своей части, деньги предпочитали экономить, и рестораны выбирали попроще. Поэтому к сегодняшнему вечеру я готовилась очень тщательно. Конечно, перспектива провести вечер, улыбаясь товарищам мужа по оружию и их жёнам, не особо вдохновляла, но когда узнала, где Асадов отмечать своё пятидесятилетие собирается, взбодрилась. И теперь с интересом оглядывалась и даже забыла, что на мужа обижаюсь. А Витька, как всегда, сиял и меня за плечи рукой приобнимал, улыбался, речь начальства выслушивая. И кивнул сурово, когда Асадов заговорил о долге и чести. Я осторожно оглядела сидящих за столом, отметила одинаковое каменное выражение, появившееся на мужских лицах, и глаза закатила. Никак не могла дождаться окончания тоста. А тут ещё минута молчания повисла. И если бы не грохнувшая со стороны сцены музыка, всё, на самом деле, было бы очень проникновенно. Как музыка заиграла, Витя нахмурился и даже со стула приподнялся, наверное, разбираться решил идти, я с тоской за ним наблюдала, но Борис Владимирович благосклонно махнул рукой, рюмку водки в себя опрокинул и сказал:
– Мы пришли отдохнуть, вот и давайте отдохнём. А то, о чём я говорил… Мы каждый день об этом помним, мужики.
Я в свой бокал с вином заглянула, а когда взгляд Ирины Николаевны на себе поймала, тут же заулыбалась.
– Интересно, сколько денег они за этот банкет отвалили? – проговорила я мужу на ухо, когда он меня танцевать вытащил. Он танцевать со мной любил, хотя, двигался ужасно и попросту красовался посреди зала со мной в обнимку, но дело это любил. Вот и сейчас то в одну сторону меня поворачивал, то в другую, так сказать, демонстрируя товар лицом, потом к себе прижал и в ухо мне засопел. А когда я свой дурацкий вопрос задала, отодвинулся немного и посмотрел недовольно.
– Вот что ты за человек? Всё деньги считаешь. У человека такая дата…
– Вот именно. А тебе через год тридцать пять. Нам что, тоже всех твоих здесь поить?
– Ник, замолчи, а?
Я замолчала. Целую минуту молчала, потом ладонь на его плечо пристроила и повторила:
– Всё-таки это странно. Откуда столько денег? – На Витьку взглянула с подозрением. – Или я чего-то не знаю?
– Может, они копили?
– Ну конечно, чтобы вас напоить они копили.
– Ты на что сейчас намекаешь?
– Да ни на что. Просто любопытно.
– Сказал бы я тебе!..
– Не надо. – Я узел галстука ему расправила и по плечу любимого похлопала, улыбнулась, глядя в глаза. – Замечательный вечер. Вернёмся за стол? Нас, кажется, ждут.
Он сверлил меня недовольным взглядом, даже прищурился, но потом повёл меня к столу. Я поняла, что лишнего ему наговорила и расстроилась. Вот кто меня за язык тянул, спрашивается? Вечно со своими размышлениями впросак попадаю, особенно с Витькой. Он ведь такой патриот, верит в справедливость и в то, что за неё сражается каждый день, а я со своими меркантильными мыслишками частенько ему всё порчу.
Зал ресторана был полон, все столики заняты, официанты сновали туда-сюда с подносами в руках, и только улыбаться всем успевали, и с каждым часом улыбки их становились всё более натянутыми. Музыка играла, на сцене появилась молодая певица и микрофон обняла, замерла, окидывая зал томным взглядом и, видимо, ожидая, что все тут же заткнутся, увидев её, и жевать прекратят. Я тоже зал оглядела, даже интересно стало, проникнется кто-нибудь её появлением или нет, а когда она запела, поняла, что она трезво оценивала свои возможности. За нашим столом веселье также шло по нарастающей, мужики расслабились, голоса зазвучали громче и увереннее, а женщины зашептались между собой. Мне шептаться было не с кем, улыбаться надоело, и я заскучала немного. Бокал с вином в руке крутила, по сторонам поглядывала и на тосты, произносимые суровыми командирскими голосами, не реагировала. Ожерелье на моей шее никто не оценил, платье отметили, но радости от этого мало, раз вместе с мужскими взглядами мне достались и женские, а они особо радушными и восторженными не были. Так что, радости от вечера никакой, скулы от улыбок постоянных сводит, вино уже в меня не лезет, а танцевать с Витькой я больше не пойду ни за что, он мне и так на ногу наступил, а моим бархатным туфлям такое противопоказано.
– Я ненадолго, – шепнула я мужу на ухо. Он посмотрел с недоумением, а я сделала страшные глаза и поднялась. Витя расслабился и снова к дружку повернулся, выслушивая какую-то очередную байку.
Пока через зал шла, заметила пару заинтересованных взглядов, обращённых ко мне, отделалась ничего не значащей улыбкой, а в дверях, прежде чем выйти, оглянулась на свой стол. Что сказать, компания в милицейских мундирах за самым большим столом посреди зала, смотрелась весьма колоритно. Казалось, что всё вокруг них вертится. Официанты все до единого оглядывались на них, другие посетители вроде как нервничали и вести себя старались поосторожнее. И радости от их (точнее, нашего присутствия, я же тоже с ними) никто не испытывал.
– Не всякой женщине так идёт белый цвет, – проговорил кто-то за моим плечом.
Я от неожиданности подпрыгнула, повернулась и столкнулась взглядом с мужчиной, который разглядывал меня с нескрываемым интересом. Стоял от меня буквально в шаге и разглядывал, скользя взглядом по моему лицу. Заметил ожерелье и улыбнулся.
– Добрый вечер.
– Добрый, – сказала я в ответ и показательно нахмурилась. Ни толики приветливости не проявила. Хотя, могла бы. Он так смотрел на меня, жадно, а глаза хитрые-хитрые. Красивые глаза, надо отметить. Тёмные, чёрные почти, как ночь, подумалось мне. Не знаю, что на меня нашло, но я тоже любопытство проявила, большее, чем следовало бы, и разглядывать его принялась. Но это уже когда взгляд его меня отпустил. Словно это он позволил мне его порассматривать чуть-чуть. И широкий лоб, нос с явной горбинкой, видно сломанный, и не раз, небольшой шрам на скуле, побелевший с годами, губы, насмешливо кривившиеся и твёрдые. Я к глазам его вернулась, откровенную насмешку заметила и вдруг смутилась. Неожиданно поняла, что стою по-прежнему в дверях и весь этот досмотр, который он мне позволил, не что иное, как моё простофильство. Я войти в ресторан ему мешаю, вот он на меня и таращится. Глаза опустила и посторонилась. – Извините.
– Да ничего.
И всё равно смотрит! Я шаг в сторону сделала, и он. Я совершенно по-дурацки снова пробормотала слова извинения, и только после следующего маневра, но уже в другую сторону, поняла, что теперь он меня пропускать не торопится. Голову подняла и взглянула достаточно строго.
– В чём дело?
– Ни в чём. Вы мне мешаете.
– Я вам мешаю? – поразилась я.
Он улыбнулся, совершенно открыто, а я замерла с открытым ртом. И пока соображала, отчего так сердце вниз ухнуло, мужчина уже потерял ко мне всякий интерес, меня аккуратно обогнул, вошёл в зал, а я осталась стоять. Дура дурой. Рука сама собой поднялась к шее, и пальцы затеребили жемчуг. Через плечо оглянулась, но никого не увидела.
– Разрешите, – ворчливо проговорил кто-то, я снова посторонилась, пропуская людей, и тут уже кинулась по коридору.
– Что-то не так? – шепнул мне муж, когда я за стол вернулась. Я взгляд на его лице задержала, оценила помутневший взгляд и нездоровый румянец на щеках, и заставила себя улыбнуться ему.
– Нет.
– Ты раскраснелась.
– И я тоже?
Он усмехнулся.
– Почему тоже?
Я в щёку его поцеловала.
– Сам знаешь.
Витя за плечи меня приобнял и к себе притянул. Я к плечу его прижалась, улыбнулась сидящим за столом людям, а потом быстрым ищущим взглядом окинула зал. Сама не знаю, зачем это сделала.
Окончания вечера едва дождалась. Разговоры за столом шли для меня неинтересные, к тому же я лишь вино потягивала, а остальные веселиться желали и на алкоголь налегали, что меня совсем не радовало. Совсем тошно стало после того, как Асадов в третий раз поинтересовался, когда мы с Витенькой собираемся детей рожать.
– С этим делом тянуть нельзя, – поучал он, а муж мой, олух царя небесного, согласно кивал.
Я с неудовольствием за ним наблюдала, пока не поняла, что сама являюсь объектом наблюдения, и моё выражение лица расценено верно, а мне это совсем не нужно. Я мужа по щеке потрепала, а на начальника его взглянула смущённо.
– Хорошая у тебя жена, Вить, красавица, – признавался Борис Владимирович уже на стоянке. – Повезло тебе.
– Боря, пойдём. – Ирина Николаевна его за руку тянула и на меня поглядывала. Не знаю, чего она от меня ждала, но я спокойно стояла, дожидаясь, когда эти пьяные признания, наконец, закончатся. Мой муж любимый тоже на ногах держался не совсем крепко, мне приходилось не просто под руку его держать, а самым натуральным образом его поддерживать, но Асадов, вцепившийся в него с другой стороны, отпускать нас не торопился.
– Боря, такси ждёт, – повторила его супруга.
– Идём уже. Вить, ты понял?
– Всё отлично, – не к месту ляпнул Витя, и я с тревогой заглянула ему в лицо.
– Ты как? – спросила я, когда мы вдвоём остались.
Он глубоко вздохнул и признался:
– Хорошо.
Я решила усомниться.
– По тебе не скажешь. Вот зачем ты так напился?
– Да я же не пил, Никуль. Я компанию поддерживал.
– Плохая компания, значит.
– А вот этого не надо. Это знаешь, какие ребята?..
Я только рукой махнула.
– Знаю я твоих ребят. – Головой повертела. – Где уже такси? У меня рука сейчас отвалится тебя держать.
– Давай я тебя подержу? – Он меня ручищами своими обхватил, а я захохотала.
– Отпусти, мы же упадём!
Витька лбом в моё плечо ткнулся и засопел. Я его толкнула.
– Витя! Не вздумай уснуть.
Он тут же выпрямился и даже как-то взбодрился.
– Не сплю, любимая.
– Ничего себе, – подивилась я признанию. – Это на тебя алкоголь так подействовал?
– Это ты на меня так подействовала. Мужики все головы посворачивали.
– Я старалась.
– Умница. – Он ко мне наклонился, хотел в губы поцеловать, но я увернулась, и поцелуй пришёлся как раз на щёку.
– Я знаю, – тихо отозвалась я и обрадовалась, заметив подъезжающую машину. Стоять на крыльце мне уже порядком надоело.
Витя мундир свой покрепче под мышкой зажал и по лестнице начал спускаться. А потом вдруг остановился, уставившись куда-то. Я впала в лёгкое раздражение.
– Ну что? – Голову в ту же сторону повернула, но кроме ровного ряда припаркованных машин, ничего не увидела. – Куда ты смотришь?
Смотрел он на машины, сомнения не было, и что-то интересное для себя там видел. Потом огляделся, мне даже показалось, что как-то в один момент протрезвел и насторожился, наконец головой мотнул и дверь машины распахнул, пропуская меня вперёд.
– Ничего. Поехали.
– В общем, он запретил.
Лёвушка ручку отложил, и очки на нос сдвинул, глядя на меня.
– Он дурак?
Я руку в бок упёрла.
– Не надо наговаривать на моего мужа.
– Да что я наговариваю? Ник, он тебя в Париж не отпускает? За мой счёт?
– Ему трудно со мной расстаться, – выдала я главный довод, а Шильман только усмехнулся.
– Брось. Вот если бы моя уехала на два месяца…
В этом месте можно было обидеться, но я только посоветовала:
– Вот её и отправь.
– Чтобы она все деньги в магазинах спустила? – Он безнадёжно махнул рукой, а потом вернулся к прежней теме. – У тебя ещё есть время, поговори с ним. Может, одумается.
– Может, – не стала я спорить и на стул присела. – Лёва, я очень хочу поехать.
– Так я не сомневаюсь. И я хочу. Все хотят. Кроме твоего майора.
Я улыбнулась.
– Он тоже хочет. Не хочет, чтобы ехала я.
– Вообще-то, я могу его понять, – хмыкнул вдруг Лёвушка, а я нахмурилась.
– Почему это?
Он расхохотался.
– А вдруг не вернёшься?
– Да ну тебя, – обиделась я и обернулась, когда в дверь постучали, и заглянула секретарша.
– Лев Константинович, к вам посетитель, – сообщила она и очень выразительно взглянула на меня. Я даже спорить не стала и поднялась.
– Пойду.
Лёва глаза на меня поднял.
– Ты только не тяни. С ответом, в смысле. Поговори с ним.
– Поговорю, поговорю. – Пошла к двери, посторонилась, когда Лена дверь перед посетителем распахнула. Вежливую улыбку на лицо нацепила, так, на всякий случай, а она медленно стекла, когда я гостя увидела.
– Добрый день.
Лёвушка из-за стола выскочил, навстречу, руку протянул в знак приветствия, а я продолжала стоять и наблюдать. Тёмный взгляд, остановившийся на моём лице несколько секунд назад, обратился к Шильману, а я моргнула, чувствуя странное оцепенение.
– Кирилл Александрович, – разулыбался Лёвушка и кинул на меня недоумённый взгляд. – Очень рад вас видеть. Я вам для чего-то понадобился?
– Понадобился, Лев Константинович. – И тоже улыбнулся, правда, улыбка вышла достаточно скупой. Поднял руку, лацкан пиджака одёрнул, а я заметила, как на манжете рубашки блеснула запонка. И снова взглянул на меня, взгляд стал пытливым. – Сотрудница твоя?
– А-а, да. – Лёва деловито покивал. – Собственно… Вероника Арзаус, переводчик.
– Очень приятно. Кирилл, – сказал он и руку мне протянул.
– Ника, – шикнул на меня Шильман, а я Кириллу Александровичу руку протянула в ответ.
– И мне, приятно.
Он развеселился. Смотрел на меня, улыбался едва заметно, а вот глаза смеялись. Ладонь мою пожал, а я внутренне сжалась неизвестно от чего. Очень захотелось уйти, от его взгляда подальше.
Кирилл, значит. Александрович.
Из кабинета начальника я вышла на ватных ногах, до своего рабочего места добралась и в кресло рухнула. Уставилась на тёмный экран компьютера.
Вот так встреча, нежданная.
– Ника, проспекты по «Уютному дворику» у тебя? Ника!
Я на кресле развернулась, посмотрела на девушку, что работала через стол от меня, секунду соображала, потом кивнула.
– У меня, Свет, сейчас. – В стопке журналов отыскала нужную папку и ей протянула. Потом на стуле откинулась, закинула ногу на ногу, а руки на груди сложила. И снова в монитор взглядом упёрлась.
Кирилл Александрович. Вчера мы встретились в «Золотом дожде», он меня долго разглядывал и, кажется, даже заигрывать пытался, а сегодня явился к нам в офис с какой-то неопределённой целью. Странное совпадение. А ещё более странно то, что я перед ним робею. Он как уставится на меня своими глазищами тёмными, так внутри всё леденеет. Незнакомое ощущение. И не могу сказать, что я волнуюсь или он меня заинтересовал хоть чем-то, но кровь по венам быстрее начинает бежать. Словно я опасность чувствую.
Руку подняла и на пальчики свои посмотрела, маникюр оценивая.
Хотя, мужчина он интересный. Вид такой самодовольный имеет, губы насмешливо кривятся, оглядывается по сторонам так, словно оценивает и прикидывает нужно ли ему всё это, а если нужно, то непременно купит, его материальная состоятельность вперёд него в двери вбегает, чтобы всем сообщить, что хозяин идёт. Но что мне в нём определённо нравится, его манера одеваться. Кирилл Александрович носил дорогие костюмы, накрахмаленные рубашки и даже запонки. Надо признать, что мужчину с запонками я видела впервые в жизни, это произвело на меня определённое впечатление. И держался очень непринуждённо. Если мой муж, затянув на шее галстук, потел и выглядел напыщенным (если это, конечно же, был не милицейский мундир), то Кирилл Александрович лишь независимо поводил плечами и собой, по всей видимости, гордился. Но всё это лишь интриговало, а леденеть заставлял именно его взгляд, который пытался проникнуть намного дальше, чем следовало. Всё разглядеть во мне пытался что-то. Неизвестно для чего.
Или у него такая манера с женщинами знакомиться?
– Я постараюсь помочь, Кирилл Александрович. – Лёвушка вместе с гостем из кабинета вышел, а я на часы взглянула. Недолго они разговаривали, минут десять всего. – Как можно скорее.
– Очень благодарен буду. Если сможешь помочь.
– Это наша работа – иностранных гостей развлекать.
Я, признаться, удивилась. Развлекать?
– Всего хорошего, Кирилл Александрович.
Я не оборачивалась, сидела в кресле в прежней позе, в окно смотрела, а потом на сотрудниц внимание обратила. Как они из-за своих столов выглядывали, чтобы посетителя как следует разглядеть. Между собой многозначительно переглядывались.
Я всё ждала, когда услышу тяжёлые шаги, как дверь хлопнет, за Кириллом закрываясь, и я, наконец, смогу до Лёвушки добраться и любопытство своё удовлетворить, а вместо этого услышала повторное прощание Шильмана, а потом Света, что за проспектами ко мне подходила, на свой стул поспешно опустилась и в бумаги свои уткнулась. Я голову осторожно повернула, чтобы в мониторе увидеть отражение своего начальника и его гостя, и понять, что же происходит, и от неожиданности дёрнулась, когда над самым ухом проговорили:
– Красный цвет тебе тоже идёт. Удивительное дело.
Я голову назад закинула, чтобы на Кирилла Александровича посмотреть, но ему это, видимо, без надобности было. Реакции моей он не ждал. Я взглядом его проводила, смотрела ему в спину, пока он за дверь не вышел. В офисе повисла тишина, на меня опять смотрели с претензией, а я на кресле развернулась и на Лёвушку взглянула. Тот ухмылялся. Ко мне приблизился, на сотрудников взглянул, те тут же начали изображать бурную деятельность, а Шильман ко мне наклонился.
– Ника, – протянул Лёвушка.
Я же пребывала в задумчивости.
– Кто он?
Лёва на спинку моего кресла облокотился.
– Филин.
Я посмотрела удивлённо.
– Кто?
– Филин. Кирилл Александрович Филин. Слышала о таком?
Я головой покачала.
– Нет. А должна была?
– Да откуда же я знаю?
– А кто он такой, Лёва?
– А вот об этом ты у мужа своего поинтересуйся. Ему лучше знать.
У мужа я поинтересовалась, хотя сделала это зря, но поняла свой промах поздно. Витя сразу помрачнел, как имя Филина услышал, а на меня уставился с подозрением.
– А ты откуда его знаешь?
– Да не откуда, – тут же пошла я напопятную. – Он сегодня к Лёвушке приходил, вот мне и стало любопытно. – Широко улыбнулась. – Лёва так перед ним прыгал! Вить, кто он такой?
– Не зачем тебе это знать.
Я непонимающе нахмурилась.
– Почему? – И замерла, изумлённо на мужа уставившись. – Он преступник, да?
Витька только пренебрежительно скривился.
– Да какой он преступник? Так… ловкач.
– А-а… – протянула я, хотя совсем ничего не поняла. Ловкач – это что? Точнее, кто? Это жаргон, что ли?
– А к Шильману он зачем приходил?
Я плечами пожала.
– Я не знаю.
– Ника!
– Да что ты кричишь на меня? Я, правда, не знаю. Они поговорили минут десять в кабинете, а потом он ушёл. Филин, в смысле. А Филин – это прозвище?
– Фамилия это такая.
Я в задумчивости усмехнулась.
– Надо же.
Муж рядом со мной остановился, и разглядывать меня принялся. Затем поинтересовался:
– О чём ты думаешь?
Я глаза на него подняла.
– О фамилии его. Смешная.
Витька кивнул, не спуская с меня сурового взгляда.
– Смешная. Да не очень. Ника, зачем он к нему приходил?
– Да что ты пристал? Не знаю я!
– И Лёва тебе не рассказал? Очень странно.
– Может, он вообще не по делу приходил, а так… Поболтать.
– С Лёвой?
Я разозлилась.
– Всё, отстань. Дёрнул меня кто-то язык у тебя спросить.
– Держись от него подальше, – посоветовал Витька. – Поняла? А у Лёвы поинтересуйся, зачем он приходил.
Муж от меня отошёл, а я с насмешкой на его затылок уставилась.
– Так мне подальше от него держаться или Лёвушке допрос устроить? Ты уж определись.
– Держись подальше. – Помолчал и добавил: – Просто странно. Что ему от Шильмана могло понадобиться?
– Понятия не имею, – отозвалась я и в телевизор уставилась.
– А всё-таки, кто он такой? – спросила я Лёвушку на следующий день. Если честно, с трудом утра дождалась. Любопытство моё муж не удовлетворил, только больше его раззадорил, а потом уснул спокойно, а я полночи ворочалась с боку на бок и о Филине Кирилле Александровиче раздумывала. Не понятно почему. Очень меня интересовало, почему Витька его с таким пренебрежением ловкачом называл.
– Я же сказал, спроси у Витьки, – отмахнулся от меня Шильман, а я грозно на него надвинулась.
– Я спросила. А он весь вечер зудел, чтобы я от этого типа подальше держалась.
– Да? – крайне заинтересовался Лёвушка. – И что?
– И ничего. У тебя вот спрашиваю.
– Зачем? Держись подальше, как благоверный советовал.
– Лёва, не зли меня. Что это за тайна, покрытая мраком? Он бандит, что ли?
Лёва на стуле откинулся, глазки вниз опустил, на пузико своё выпятившееся поглядывая с крайним неудовольствием, затем руками развёл.
– Слухи разные ходят. Я думаю, что не без основания. В общем, всё что о Филине известно достоверно, так это то, что он владелец ресторана, а всё остальное мраком покрыто.
Я губы поджала, разочарованно.
– Ресторана? О Боже, а туману напустили сколько…
Лёва кивнул.
– Да. Он «Пескарём» владеет.
Мои брови заинтересованно взлетели вверх.
– «Три пескаря» его? Да ладно!
Шильман рассмеялся.
– А глазки-то загорелись. Ты чего, Никуль?
Я медленно опустилась на стул и усмехнулась.
– Очень интересно.
«Три пескаря», ресторан со странным, сказочным названием, имел в нашем городе большую и дурную славу. Посещать его осмеливались не все законопослушные граждане, но от этого он становился ещё более привлекательным и загадочным заведением. Располагался в самом центре города, броской вывески и рекламы не имел, лишь дверь резная и странная вывеска в виде неприглядной рыбины, которая вечерами начинала огромными выпученными глазами моргать. Не зная, что за резными дверями ресторан, можно было спокойно пройти мимо, над рыбиной похихикать, как делали многочисленные туристы, гулявшие каждый день по центру города, и никогда не узнать, что же за всем этим скрывается. Лично я в «Трех пескарях» никогда не бывала, а Витька всегда отзывался об этом ресторане, как о бандитском логове и никак иначе. За последние несколько лет в городских криминальных новостях упоминание сего заведения звучало не раз, но видимо доказать ничего так и не смогли, и ресторан до сих пор работал, а судя по внешнему виду и довольному блеску в глазах его хозяина, и процветал.
– Он тебя заинтересовал? – спросил Лёва, глядя на меня с непонятным для меня восторгом.
Я моргнула.
– Ты с ума сошёл? Я замужняя женщина.
Он с умным видом покивал.
– Ну да, ну да.
Когда я из кабинета вышла, Лёвина секретарша встретила меня язвительным взглядом.
– Ника, тебе подарочек принесли.
Я непонимающе вздёрнула одну бровь, а Лена указала на мой стол.
– Курьер принёс.
– Красиво, – вздохнула Света, букет разглядывая.
Я к своему столу приблизилась и осторожно прикоснулась к едва распустившейся розе. Цветы оглядела, пытаясь прикинуть, сколько их в букете. Штук тридцать, не меньше. Белые и красные розы. Смотрятся шикарно.
