Текст книги "К тебе я руки протяну…"

Автор книги: Екатерина Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

14. Рыжий в «Золотом яблоке»

Неужели я нес на руках ту самую Вен? Ту, что всегда казалась мне… я не мог подобрать слов. Неприступной, твердой, сильной, не нуждающейся в помощи? Даже борясь с лихорадкой, она не была столь беззащитной.

Она очнулась, когда мы вышли за ворота. Хенрик уже подводил лошадей.

– Ну что ж, с первой частью плана покончено. – Вен похлопала меня по плечу. – Ральт, ты не мог бы поставить меня на землю?

Ох! Я немедленно выполнил ее просьбу. Только бы не покраснеть.

– Хенрик!

Хени подбежал к Вен и рухнул перед ней на колени:

– Простите, моя госпожа.

– Встань немедленно!

Хени поднялся, вопросительно обернулся на меня, но тут же его взгляд вернулся к Вен.

– Ты был испуган?

Кивок.

– Ты был уверен, что мы с этой тварью найдем… общее занятие?

– Почти. Простите…

– Мальчики, мальчики… – Вен покачала головой. – Попробуйте доверять мне. Я знаю, для вас это не просто так же, как и для меня. Просто попытайтесь.

– Для вас? Но вы…

– Да-да. Та, к кому вы привязаны. Это ничего не значит для меня, кроме того, что от меня зависят еще пара человек. Мой груз и так тяжек.

Я ступил вперед и коснулся ее руки:

– Я… мы постараемся облегчить его.

Она улыбнулась и положила руки нам на плечи.

– Ну, вот и славно. Поможешь мне с Монашкой. Хенрик, возьми Ромашку. Далеко отсюда до «Золотого яблока»?

– Часов пять.

– Тогда не будем медлить.

На въезде в лес, я обернулся. Садовник пытался пробиться назад, за ворота сквозь невидимую преграду. Из Бейта вышел плохой разведчик.

Постоялый двор «Золотое яблоко» нередко давал мне пару часов отдыха. Хозяин увлекался хайрской игрой гат-то или «клеточки и камешки», которой когда-то давно научил меня Хени. А я был единственным более менее достойным игроком на много тинет вокруг.

Я отдал поводья конюху, и зашел в дом вслед за Вен и Хени.

Длинный коридор выводил в Гостевую залу, пустую по такому времени года. Мягкие кресла стояли полукругом перед огромным, под стать комнате камином.

Пайлок вышел нам навстречу.

– Чем могу угодить дорогим гостям?

– Две комнаты, любезный хозяин. Сытный ужин, и пусть ваш человек присмотрит за лошадьми.

– Разумеется, благородная госпожа…

– Ильравен Златосадская.

– Честь для меня.

– Безусловно. – Вен рассмеялась. – Ну, мы закончили с церемониями? Как тебя зовут теперь?

Пайлок зыркнул на нас с Хени.

– О! Не обращай внимания.

Хозяин заметно расслабился.

– Пайлок. Дорогая Ильравен. И меня всегда звали именно так! – Он подбоченился и с вызовом уставился на Вен.

– Ну да, конечно-конечно. – Вен скользнула в кресло поближе к камину. – Что ж, уважаемый Пайлок, покажи моим людям комнаты.

Я указал Хени на Пайлока и попросил его отнести сумки наверх.

– Ральт, Ральт. Ты не оставишь меня?

Мне показалось или она спросила о чем-то большем?

– Нет.

Вен рассмеялась.

– Я очень благодарна тебе, Ральт.

– Мне? Но за что?

– Разговор с этой тварью разбудил во мне то, о чем я уже и забыла мечтать. Видишь ли… – Тонкопалая ладонь скользнула по тепло-охровому подлокотнику. – В моем роду из поколения в поколение передается дар. Я была его лишена до сегодняшнего дня.

– Это хорошо, что вы обрели его?

– Да. – Ее лицо снова осветилось улыбкой. – Это хорошо.

Вечером мы вновь спустились к камину. Я сидел на ковре у ног Вен, глядя в огонь. Хени точил меч невдалеке от нас, ближе к свету.

Мне не было страшно или горько. Мне было никак. Стоило переступить порог ненавистного дома, как тело заледенело, и только глаза и уши оставались живыми, чтобы видеть ее жесты, чтобы слышать, что она скажет. Один раз моя броня была пробита. Когда Эльбат назвал сумму. Я не знал, что мы стоим столько. Но ее равнодушное «договорились» уничтожило навалившееся отчаяние.

Что бы ни было, что бы ни случилось в будущем, я свободен от его рук.

Я смотрел в огонь и наслаждался покоем.

В коридоре раздался шум, и в комнату вошли двое. Пожилой хайрец в зимнем отаки с широкими рукавами. Тяжелые штаны с широким поясом и теплая накидка. На рукавах вышит родовой герб: белый медведь, вставший на дыбы. На выпущенной из косы пряди – черная бусина. Тейт, один из хранителей Границы. Суровое лицо, седые, когда-то белые волосы. Вторым был… Вторым была бабочка. Рыжий парень лет двадцати пяти. Я не помнил его по Голубятне. Но ничем иным нельзя было объяснить некое ощущение общности, появляющееся у меня, когда я встречал себе подобных.

Я поднял голову к Вен и выдохнул:

– Вот и третий для вас, госпожа. Рыжий, как заказывали.

Ой, дурак! Расслабился. Сейчас получишь. Голова сама вжалась в плечи.

– Я не ослышалась?!

Ну, точно. Лучше промолчать. Все равно…

– Нет, я точно слышала. Слышала в твоем голосе ехидство!

Последовал болезненный тычок в бок.

– Ра-альт. Очнись!

Я посмотрел на нее.

– Эй! Все нормально. – Теплая ладонь скользнула по моей щеке. – Я рада, что ты пытаешься шутить. И перестань, наконец, называть меня госпожой. Хотя бы наедине.

– Я… Хорошо, Вен. – Я постарался сказать это как можно тверже.

****

Новые гости поздоровались. Старший сел в кресло и, глядя в огонь, рыкнул:

– Теритэль, наши вещи в комнату, что укажет хозяин.

Юноша безмолвно поклонился и вышел за Пайлоком.

Пару раз рыжий пронес мимо нас дорожные сумки, затем вернулся и встал у кресла хозяина. От нечего делать я пристально следила за ним.

– Теритэль, мой ужин.

Вскоре на коленях хайрца оказался поднос с едой и бокалом вина.

– Теритэль, что с оружием?

И все это, не глядя на парня.

Одно поручение следовало за другим. Рыжий, и в начале двигавшийся не очень споро, начал запинаться на ровном месте. На виду у хозяина он еще держался, но стоило юноше выйти из поля зрения хайрца, как движения его становились рваными, неуверенными. Несколько раз он даже оперся о стену.

Внезапно меня осенило.

– Ральт, ты сказал, что он может стать третьим в моей коллекции… – Малыш несмело улыбнулся. – Так значит, он бабочка?

– Да. А что?

– Посмотри внимательно.

Несколько минут Ральт присматривался к парню. Затем лицо его помрачнело, и он неохотно кивнул.

– Он падает в бурю, госп… Вен.

– Я тоже так думаю.

Не было причин вмешиваться, но робкая надежда в глазах Ральта заставила меня. Я решительно поднялась и остановилась у кресла хайрца.

– Вы позволите задать вам вопрос, тэйт?

Мужчина встал и представился:

– Байрет Торнтон, Ледяная берлога. К вашим услугам, эрэ.

– Ильравен Златосадская.

– Давайте присядем, эрэ Ильравен, и вы зададите свой вопрос.

Мы расположились в соседних креслах. Тэйт, глядя на меня, бросил подошедшей бабочке:

– Тэритэль, проверь лошадей.

Юноша вздрогнул и, поклонившись, вышел из комнаты.

– Ваш вопрос, эрэ?

Я собралась с духом и выпалила:

– Зачем вы мучаете парня?

– Ему это полезно.

– Вы убиваете его.

– Убиваю? Всего лишь выбиваю ребяческую дурь. Он должен знать, что я им недоволен.

– Что он должен был сотворить, чтобы…?

– О, всего лишь без приказа броситься на авангард гхайс, оставив без прикрытия катапульту. Сопляк! Не спорю, в Голубятне готовят отличных бойцов, но вот воин из него пока никакой.

Я скрипнула зубами и рявкнула:

– И за это вы обрекли на безумие?!

– О чем вы говорите, эрэ?! – Его изумление было неподдельным.

Неужели, я ошиблась? Нет, не может быть.

– Что вы знаете о буре Эйхри, тэйт Торнтон?

– Все, что мне удосужились сказать в Голубятне, но к чему… Погодите, вы хотите сказать…?!

– Когда вы в последний раз касались его?

– В конюшне, когда мы приехали.

Я ничего не понимала.

– Но отчего у него вид, как будто он падает в бурю?

– Вид? Я не заметил. Ну да, он устал от поездки, но…

В комнату вбежал конюх и, остановившись рядом с нами, выпалил:

– Там, того-этого, парень ваш…

– Что? – Тейт привстал с кресла.

– Кажись, окочурился он.

Только руки Хенрика – оказывается, он давно уже стоял за моей спиной – не дали мне залепить пощечину седовласому лицемеру.

Тейт вскочил с кресла и выбежал в коридор. Конюх ринулся наверх, за Пайлоком. Через несколько минут они пробежали мимо нас в конюшню, откуда послышался львиный рев:

– Врача!! Врача!!

Он жив.

– Ральт, теплой воды. Хенрик, сумки. – И я сорвалась с кресла.

Конюшенные ворота скрипели под порывами ветра. В лицо пахнуло свежим навозом и… молоком? А… Справа за тонкой, не достающей до потолка перегородкой Пайлок устроил коровник. Из глубины здания доносился хриплый голос конюха:

– Я, стал быть, пекарева битюга-то пристроил тут. Ага… Хибара-то его сгорела надысь. Ну вот… а парень ваш… небось раздразнил его. Вона как, еще и не отошел, стал быть.

В стойле, перекрытым толстой лесиной, ярился гнедой северной Выносливой породы.

– Тэли? Тэли! Ответь мне!

Мальчик на руках Тортона молчал. Света факела не хватало, и я нагнулась ближе. Ресницы дрожат. Жив.

Подбежавший Хени поставил сумку рядом со мной.

Так, сначала посмотрим, что с ним.

Пальцы коснулись запястья. Пульс быстрый до ста ударов, лицо бледнее мела. Быстрые, короткие вздохи. Шок.

Пуговицы на рубашке разлетелись в стороны.

– Что вы делаете?! – Тэйт попробовал оттолкнуть мои руки, но его схватил Ральт.

– Вы звали врача, госпожа сделает, что сможет.

Я лечила Ральта и привязала его, я лечила Хени и привязала его, неужели в шутке Ральта есть доля правды?

Неважно.

Так. Сломано два, нет… три левых ребра снизу. Прикосновение заставило парня забиться под моими руками.

– Приподнимите и держите его.

Тейт подложил ноги под спину бабочки и уцепился в его плечи.

Но ребра не ушли внутрь, хорошо. По левому боку разлилось грязное бордовое пятно. Сильная лошадка. Я аккуратно еще раз ощупала бок, Рьмат милосерден, характерного «похрустывания» не было слышно. Значит, легкие не повреждены.

Так. Правый бок в крови.

– Вода.

Ральт поднес мне миску и кусок чистой ткани.

Юноша застонал. Не пойдет. Я нашла в сумке пузырек толстого стекла. Маковый настой. Пара капель меж почти бесцветных губ. Через минуту мальчик расслабился и начал дышать глубже. Так-то лучше. На правом боку красовалась разошедшаяся рана. Значит, виной всему вовсе не буря… Битюг среагировал на запах.

– Святая Матерь, – тейт отчаянно выдохнул короткую молитву, – но почему, почему ты не сказал мне?

Угу. Догадайся с одного раза, почему он не сказал тебе.

Кровь еще шла. Ребра подождут. Несколько капель исанны догнали маковый настой. Затворный порошок покрыл рану. Коробочка с нитками. Пальцы привычно взялись за изогнутую иглу. Стежок, еще стежок. Правая рука дрожала от напряжения. Но шов вышел ровным. Подкорный пух шерха лег на зашитую рану. Теперь свернутая ткань. И тугая повязка на ребра. Благо, загодя нарезанных кусков достаточно.

– Все. Несите осторожно. Голова должна быть выше ног, так и положите на постель. И пошлите за врачом в город. Ральт, Хени, помогите.

Мальчики подняли рыжего и вынесли из конюшни. Я устало прислонилась к столбу, наслаждаясь тишиной. Пайлок унес факел, конюх аккуратно вывел успокоившегося битюга из стойла и, уведомив, что едет «того-этого в город», потрусил наружу.

Меня немного потряхивало, я обхватила себя руками и прикрыла глаза. Давно, давно я не зашивала ран. Парня спасла лишь старая привычка держать такие вещи при себе. Семь лет, как Ирш при поддержке других Садов отбросил кочевников в степь, а руки еще помнят.

Что-то теплое укутало меня, и я довольно заурчала. Спа-а-ть.

– Эрэ, эрэ.

Ну что там еще?

Рьмат-Нерушимый-Всемогущий. Тейт. Мальчик. Я чуть не уснула прямо в конюшне.

– Я не знаю, как благодарить вас, эрэ.

Дать мне выспаться.

– Я покупал телохранителя, эрэ, – отчаяние и смирение звенели в его голосе, – а приобрел сына. И чуть было не потерял его.

– Странные методы воспитания.

– Вы не поверите, но я не знал. В Голубятне все было в порядке. Гхайс умудрились как-то повредить нашу связь, и Тэли чах на глазах. Мастера все исправили. И он не жаловался на рану.

– Еще бы.

– Я испугался. Все Брайки погибли той ночью, помощь не шла. Нас было пятеро, и он увел гхайс за собой, прочь от катапульты.

– Это ваша бабочка, тейт, и вам решать, что с ней делать. Но поймите же! Ваш гнев ранит его подобно мечу. Вам стоило бы просто поговорить с ним, объяснить… Впрочем, это не мое дело…

– Теперь ваше, эрэ Ильравен. – Серебряное кольцо, мерцающее отраженным светом Ожерелья, скользнуло на мой указательный палец. – Все, что вы сочтете нужным… позвольте, я отнесу вас в дом.

– Я сам отнесу ее, тейт Торнтон. – Сильные руки Ральта подняли меня с пола.

– Это начинает входить в привычку, ты не находишь? – Я обняла его за шею.

– Мне нравится. – Ральт широко улыбнулся.

15. Разговоры по душам

Вен клубком свернулась на кровати и немедленно провалилась в сон. Я накрыл ее одеялом поверх тейтовой накидки и тихонько вышел.

Хени сидел на кровати, пряча лицо в ладонях. Я присел рядом, обнимая его. Он что-то пробормотал, потом поднял голову и спросил:

– Она, ведь, могла не делать этого?

– Могла, – кивнул я.

– Но она сделала.

– Да.

– Я верю ей. Но все равно боюсь. Я дурак, да?

Я сильнее прижал его к себе и ответил:

– Нет. Было бы странно, если бы ты не боялся. После Эльбата.

Хени вздрогнул.

– Прости, я…

– Да, я тоже.

****

Мерное дыхание Вен наполняло небольшую комнату. У ее кровати сидели двое молодых людей. Справа тот, что постарше – черноволосый, лицо в шрамах. Серое одеяние ирш очень ему шло. И он, кажется, знал это. Слева, у изголовья тот, что помладше – белоснежные волосы, голубые глаза – чистый хайрец. Несуразная, будто чужого плеча одежда, не красила его. Впрочем, на это ему было плевать.

Они ждали.

Наконец, младший не выдержал и что-то шепнул старшему. Тот кивнул, и беловолосый неслышно вышел. Вскоре он вернулся с подносом. От горячей каши струился пар, запахло поджаристыми шкварками. Хайрец пристроил поднос на своем табурете и встал рядом.

Вот, ресницы лучницы задрожали. Нос с силой втянул воздух. И глаза, наконец, открылись.

Вен не хотелось просыпаться. Она смаковала первый приятный сон за долгое время. Мама и папа счастливо смеялись, глядя на то, как по ее желанию вокруг Встречальника вырастают эльхи. Лес поддерживал ее, и лларис пели Льету песню радости.

Не все из этого сна было правдой. Семь лет назад ее родители погибли в попытке вытащить одного из Ирш из-под обстрела степняков. Сад Ра потерял не только своих детей, но и тех, кто мог бы принять ношу старого Льета. Сад нуждался в лесе. Но каналом между ними всегда служили люди. У погибших был этот дар. Их дочь была его лишена. Сад был обречен на медленное угасание. Шесть-семь человеческих поколений и все. Оставалась возможность проявления редчайшего дара в чужой крови, но она была столь ничтожна…

Сердце лучницы пело. Ее дар пробудился в доме твари, где деревья корчились, принимая на себя боль мучимых им людей. И Вен смогла помочь. Лес поддержит сад и не даст ему открыть границу. Со временем накопившаяся грязь исчезнет и боль уйдет.

Вен села на кровати, скрестив ноги, и оглядела юношей.

– Ну, хоть табуреты принесли, и то хлеб.

Поднос перекочевал на ее колени, хайрец поспешно занял свое место.

В тишине они смотрели, как она ест, запивая кашу большими глотками парного молока. Наконец, лучница отложила поднос в сторону, отерла с лица молочные усы и спросила:

– Что молчим?

Мальчишки с удивительно одинаковыми плутовскими выражениями на лицах переглянулись.

Старший потянул вверх подол иршевой рубахи. Младший расстегнул пуговицы на своей.

Вен недоуменно смотрела на голые торсы своих бабочек.

– И что это значит?

– Вен… – Начал черноволосый.

Дальше они продолжили хором:

– Прикоснись к нам, пожалуйста.

– Рьматова задница, – Вен приоткрыла рот, недоверчиво уставившись на них.

Заговорщики синхронно ухмыльнулись и сели на кровать с двух сторон от лучницы.

Вен угрожающе улыбнулась.

– Разделили ответственность, да? А вот вам! – И принялась их безжалостно щекотать.

Хохот перебудил бы весь дом, если бы время не перевалило далеко за полдень.

– Хени, Аль, вы позволите себя так называть?

Тяжело дышащие мальчишки только кивнули.

– И ты, Хени, зови меня по имени.

Хайрец приподнялся на локте.

– Спасибо… Вен. Там внизу вас ждет тейт.

– О нет! – Вен со стоном рухнула на кровать, придавив Ральта. Тот смог лишь тихонько пискнуть.

– Так. Одевайтесь и, Хени, позови его сюда, пожалуйста.

Дверь открылась, и в комнату вошли двое.

Все-таки все хайрцы удивительно похожи. Вен покачала головой и указала тейту на табурет.

– Присаживайтесь.

Тейт безмолвно оглянулся на бабочек.

– Хени, Аль, идите, погуляйте.

Юноши поклонились и вышли.

– Святая Матерь, я не знаю, как справиться с одним, а у вас их двое.

– Откуда вы…?

– Тэли сказал мне.

– А… можно было догадаться. Как он?

– Лучше. Благодаря вам.

Вен отмахнулась, не желая выслушивать благодарности.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Ну… их сильно сломал прежний хозяин. Так что тут скорее проблемы с послушанием, чем наоборот.

– Вы не были у них первой?

– Да, наша связь возникла случайно.

Внезапно ей захотелось все рассказать. Хоть кому-нибудь. Почему бы не хайрцу? И она сделала это, умолчав о пробуждении дара.

– Никогда не слышал, чтобы бабочек привязывали случайно. – Тейт покачал головой. – Значит, вы едете в Голубятню, чтобы разорвать связь.

– Да, если это возможно.

– Я был бы счастлив, будь это так.

Вен вопросительно подняла бровь.

– Я объявил бы Тэли моим наследником.

– Понимаю. Если все разрешится благополучно, я найду способ сообщить вам.

Тейт встал и поклонился:

– Я лишь могу повторить еще раз: все, что вы сочтете нужным.

Он уже выходил, когда Вен соскользнула к постели и подошла к нему, протягивая накидку.

– Вы забыли, тейт Торнтон.

– Рети.

– Вен.

Вечером приехал городской врач. Вен немного подождала и отправилась в комнату тейта.

– Рети? Вы позволите? – Она постучала и приоткрыла дверь.

Тэли приподнял голову с подушки, чтобы посмотреть, кто это называет его хозяина по младшему имени.

– Лежите смирно, молодой человек. – Пожилой доктор мягко вернул его в прежнее положение.

– Вен? – Тейт шагнул к лучнице. – Что-то случилось?

– Нет-нет. Просто я хотела попросить господина лекаря посмотреть моих людей.

– Эр? – Торнтон коснулся рукава врача.

– Да-да, конечно… отличная работа. Кто оказал ему первую помощь?

– Эрэ Ильравен, это она. – Тейт указал на Вен.

Лекарь обернулся и повторил:

– Отличная работа. Я зайду к вам позже.

– Третья дверь слева.

– Хорошо-хорошо. – Врач уже повернулся к рыжему.

Вен открыла дверь, и ее остановил хриплый, но ровный голос:

– Госпожа…

Только не это. Вен ощутимо вздрогнула и, глубоко вздохнув, повернулась к кровати.

– Спасибо.

– Выздоравливай, Теритэль.

– Хени, Аль. Вас посмотрит доктор. Слава Рьмат, не пришлось ждать до города.

Вен оставила их наедине и вышла.

В Гостевой зале у камина сидел Пайлок. Два года назад он еще занимался торговлей между Садами и свободными городами. Тогда они и познакомились с Вен. Пройдоха, каких поискать, он был предельно честен со своими. Таких было немного, но Вен вошла в их число.

– Пайлок. Почему Пайлок? – Вен присела в соседнее кресло и протянула руки к огню.

– Не знаю. – Мужчина пожал плечами. – А какая разница?

– Для тебя, наверное, никакой.

Пайлок кивнул.

– Точно. Это у вас вечные заморочки с тройственными именами. Да и хайрцы с их младшими. Упаси Рьмат запоминать, как кого звать. Не то, что мы, жители городов, свободные от предрассудков. Мужчина демонстративно задрал нос повыше и ухмыльнулся.

– Традиций, ты хочешь сказать тра-ди-ций.

– А… ну да, ну да.

– Дед говорит, что младшие имена появились у хайрцев неспроста: пара звуков экономят секунды в бою. Это потом стало принято доверять короткое имя только близкому человеку.

– А что с вами, садовниками?

– Нет, – покачала головой Вен. – Мы не Садовники. Всего лишь жители Садов. Наше личное имя слышат все – это первый слог, но зовут нас так только самые близкие. Наше семейное имя – второй слог – почти не употребляется в речи. А наше внешнее имя – это имя для тех, кто находится рядом. Прочие же довольствуются их слиянием.

– Иль-Ра-Вен.

– Точно.

– Жаль, мне не назвать тебя первым именем.

Вен пожала плечами.

– Это ни к чему не приведет, Пайлок.

– Но…

В этот момент в залу по лестнице слетел врач, резко остановился перед Вен и заорал:

– Как вы могли?!

– Ччто? – Лучница отшатнулась, непонимающе глядя на мужчину.

– Вы зверь! Святая Матерь, женщину ли я вижу перед собой?!

– Да что случилось?! – Вскочила Вен.

– Вы лечите их и снова издеваетесь. Я прав?! Лечите и снова…!

От нежданной обиды у Вен навернулись слезы.

– Я не…

– Что вы не?! Что вы не?!

– Госпожа не причиняла нам вреда. – У лестницы стоял Ральт.

– Госпожа спасла нас. – Хени переминался с ноги на ногу рядом с ним.

Врач медленно обернулся к ним.

– Нет?

– Нет. – Два спокойных, уверенных голоса.

Врач застонал и рухнул в стоящее рядом кресло.

Лучница пошатнулась, все еще ошеломленная нападением.

– Вен, вы в порядке? – Хени уже стоял рядом с ней, поддерживая под руку.

Ральт усадил ее и встал за спиной.

– Я так порадовался за мальчика. – Мужчина почти шептал. – Хотел спросить у вас, что это за субстанция на ране. Очень хорошо подействовало. И увидел… Та же рука. Лечили вы. А это ваши люди. И я решил…

– Я поняла. – Вен решительно поднялась. – Забудем. Это просто недоразумение.

– Простите меня.

– Я же сказала. Это просто недоразумение.

– Тебе повезло, – подал голос Пайлок.

Вен недоуменно посмотрела на него.

– С ними, – острый подбородок указал на бабочек.

Вен оглянулась на Ральта, затем на Хени, усевшегося на ковер у ее ног, и ответила:

– Да, несомненно.