Текст книги "К тебе я руки протяну…"

Автор книги: Екатерина Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

12. Сторожка

Ночь прошла спокойно, и мы, накормив лошадей, продолжили путь. Вопреки обыкновению, я не заехала к Тарику, наскоро перекусив в незнакомой забегаловке. Казалось, некуда было торопиться, но что-то гнало меня вперед.

С удивлением, я поняла, что Ральт по-настоящему заботится обо мне. Трогательно и ненавязчиво. Но он все еще не был способен сам попросить о прикосновении и будто бы удивлялся каждый раз, когда я сама касалась его. Между тем мое настроение оставляло желать лучшего, и даже вечное стремление искать хорошее в чем бы то ни было почило в серой усталости.

Зима. О! Я знала о смене времен года, и о том, что все вокруг не умерло, а лишь погрузилось в сон. Но сердце мое отказывалось верить разуму и оплакивало деревья. Ночи превратились в сущий кошмар, и Ральт вынужден был несколько раз будить меня. Я отговаривалась плохими снами, а сердце шептало мне о необходимости вернуться и удостовериться, что смерть не тронула Сады. Даже с закрытыми глазами я видела неестественно голые ветви, обращенные к небу в бессмысленной просьбе о помощи.

Я погрузилась в себя, а когда обратила внимание на происходящее, было уже поздно. Ральт схватился с незнакомым мечником. Лук сам прыгнул мне в руки.

Яркое воспоминание вспыхнуло перед глазами, и четкое ощущение уже бывшего заставило меня натянуть тетиву. Я снова выжидала момент.

Мечник провел стремительный прием, заставив Ральта отшатнуться, проник в его защиту, но оступился и шагнул в сторону. Поймав его движение, я выпустила стрелу. Все мое существо устремилось за ней, направляя, указывая цель. Тетива хлестко щелкнула по наручу, и в ту же секунду Ральт рванулся вперед. Закрывая… закрывая мечника собой?!

Я бежала к нему. Рьмат, как медленно я бежала. Эта тварь подхватила его за плечи, не давая упасть, но мне не было до этого дела. Я видела только Ральта и стремительно расплывающееся красное пятно под левой ключицей. Сердце или нет?

Колени больно ударились о землю. Пальцы прошлись вокруг стрелы. Наконечник узкий, не граненый. Сердце или нет?

Ральт закашлялся, пытаясь что-то сказать.

– Молчи, идиот.

Он… смеялся?!

– Ну пчему мне никак не удется спсти вас?

– У тебя еще будет шанс. Надеюсь…

Не сердце. Раз мыслит связно и разговаривает. Не сердце. Навалившееся облегчение усадило меня на пятки.

– Пей. – Исанна не закроет такую рану, но затворит кровь.

Он сглотнул и глупо улыбнулся, нахмурился и четко произнес:

– Не сердитесь на него.

– На кого мне не сердиться?

Неловкая попытка указать на мечника завершилась стоном боли.

– Лежи спокойно, сспассситель.

Внезапно мне захотелось удавить его собственными руками. Но это можно было сделать и позже. Свистом подозвав Монашку, я вынула из седельной сумы чистую холстину и затворный порошок.

– Не двигайся. Я вытащу стрелу и перевяжу рану.

Левая ладонь легла на грудь Ральта, правая обхватила древко и потянула вверх. Исанна сработала, крови вылилось мало, и я, промокнув рану краем холста, насыпала на нее порошка. Пыльца Встречальника, убивающая болезни, прячущиеся в крови и на теле, и лепестки эльхов – сила солнца. Руки привычно делали свое дело, а я тем временем осознала, что третьим в нашей милой компании была вовсе не Монашка. Мечник зашевелился, но мой кинжал уже занял место у его живота.

– Только попробуй.

Он вдохнул, стараясь втянуть живот, осторожно высвободил руки из-под плеч Ральта и протянул их ко мне. Взгляд Ральта рванулся к нему, ко мне и снова к нему.

– Не может быть! – Вырвавшийся возглас заставил его снова раскашляться.

– Что?

– Не может быть!

– Подрабатываешь эхом?

Ральт облизал губы и посмотрел мне в глаза:

– Он такой же, как я.

– В смысле?

– Он… бабочка.

Я обернулась к мечнику. Парнишка лет семнадцати. Широко распахнутые голубые глаза, наполненные ужасом. Бабочка?

– И как это может помешать мне?

– Он… связан с вами.

– Как ты сказал?

– Он связан с вами. Как я.

То есть этот жест был не попыткой сдаться, а началом «ритуала с поясом»? Так дышим спокойно, размеренно. Посчитаем… Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

– Что?!!

Ральт прикрыл веки.

– Ты хочешь сказать, что эта тварь, едва не убившая тебя, теперь связана со мной?!

Он только кивнул.

Так. Как это произошло, подумаем позже. Но здесь есть и приятные стороны. Ни к чему пачкать руки, если через пару суток это помрет само.

Я помогла Ральту встать. Монашка опустилась на землю, и я села в седло позади Ральта. Ромашка пошла следом.

– Тут неподалеку сторожка охотников…

Да. До следующего постоялого двора далековато.

– Куда?

– На Белого Быка.

Гора виднелась справа. Облако, давшее ей имя, мирно спало на самой вершине.

Сторожку нашли легко… Уложив Ральта на один из топчанов, я накрыла его сверху своим плащом и разожгла огонь в очаге. Он мгновенно провалился в сон. Вскоре небольшая комната согрелась, и я последовала его примеру.

Я проснулась резко, не понимая отчего. Снова кошмар? Огонь еле теплился, почти не давая света. Я прислушалась к размеренному дыханию Ральта, и меня потянуло обратно в сон. Завтра, все завтра.

В комнате скулила собака. Тоскливо, безнадежно. Громко. Я заскрипела зубами и взглянула за окно. Небо только начинало сереть. Сапог полетел по направлению к звуку. Спа-ать. Скулеж возобновился. Найду и выпинаю за дверь. Попытавшись не мыслить слишком четко, чтобы окончательно не проснуться, я пошарила по столу рядом. Свеча. Фитилек затеплился от очажного огня. Ненавижу собак. А эту конкретно вообще… Увиденное заставило меня замереть на месте. Не собака. Щенок.

Убийца-мечник свернулся клубком у стены.

– Встать!

Он поднял голову, и попытался подняться. Наконец, попытка увенчалась успехом.

– И что ты тут делаешь?

– Вен!

Ральта разбудила. Рьматова задница.

– Вен!

– Молчать!

– Госпожа…

– Молчать, я сказала! Так что ты тут делаешь?

Ральт сполз с постели и, пройдя пару шагов, рухнул на колени, схватив меня за руку.

– Ральт!

– Выслушайте меня.

– И?

– Это… Хенрик.

– Хенрик? Какой Хенрик?

– Но вы же видели…

– Хенрик? Из твоей памяти? И что мне до него?! Скольких он убил до того, как напороться на нас?

– Я… ни одного. Я… первый раз. Решился.

Хриплый шепот заставил меня посмотреть на мечника. Тонкие руки сомкнулись на плечах. Ноги дрожат. Глаза зажмурены.

Рьмат! И это чуть не убило Ральта? Рука сама залепила пощечину. Мечник вздрогнул, облегченно вздохнул, оперся спиной на стену и взвыл от боли.

Я молниеносно перевернула его лицом к стене и подняла рубашку. Зрелище заставило меня заскрипеть зубами. Красные свежие рубцы – на спине не осталось живого места. Рьмат Милосердный.

– Кто? Кто это сделал?!

– В конце-концов он добился… чего… хотел, – парнишка обернулся, часто дыша.

– Ральт, ложись!

– Но госпожа…

– Кто-нибудь сегодня будет меня слушать?!

– Так. Хенрик! В мою постель, на живот. Быстро.

Ральт, наконец, послушался. Я порылась в поклаже. Что ж… Затворный порошок тоже не помешает, а еще кора вельха и весенний пятилистник, холст.

Зачерпнув за порогом снега, я заварила отвар. Мальчишка даже не пискнул, когда почти обжигающие тряпки прикоснулись к его спине. Только пальцы вцепились в старую волчью шкуру. Я стерла слезы с его щек и потрепала волосы.

– Полежишь так до утра. Боль снимет, да и подживет… Хенрик.

Запасное одеяло укрыло беззащитно выпирающие лопатки. Я подошла к Ральту и присела на край.

– Двигайся, защитник.

Он отодвинулся к стене, поморщившись от боли.

Места хватило, и мой плащ укрыл нас обоих. Я уже засыпала, когда Ральт нашарил в темноте мою руку и сжал ее.

13. Ублюдок

Уже было светло, когда я снова проснулся. Перелез через Вен, старясь не разбудить ее, подоткнул ей плащ и повернулся к столу, чтобы взять котелок. На второй постели шевельнулся и застонал Хени, через секунду я уже стоял рядом.

– Хени, Хени…

– Аль, – он приподнялся на локтях, и я помог ему сесть, укрыв одеялом оголившуюся спину. – Аль… я сразу не узнал тебя, прости.

– Я знаю. – Я сам узнал его в тот же миг, что увидел, но все же он отступил, уже победив. Как всегда.

– Прости. Я скоро искуплю вину своей смертью.

– Зачем ты говоришь так? – Безнадежность в его голосе сжимала мне сердце. – Раны не смертельные. Ты выздоровеешь.

– Разве ты не понимаешь? – Он резко тряхнул головой и лихорадочно зашептал, – она никогда, никогда не примет меня. Она не простит мне… тебя. Ты просто не представляешь, – в глазах его плескалась, нет, даже не зависть, а жадность, – не представляешь, как тебе повезло.

– Ну почему же, прекрасно представляю. Господин Эльбат три года был моим хозяином.

Глаза его расширились, и жадность смыло непониманием:

– Но как?

– Так же как и ты, Хени. Только я все же успел… – Пришла моя очередь прятать глаза, – убить ее напарника.

– И она?

– Она ни разу не укорила меня этим. Ни разу. – Я все еще боялся, что однажды… – Госпожа уже приняла тебя, Хени.

Но он не слушал меня. Неловкие ладони скользили по моим плечам, щекам, теребили волосы. А губы повторяли одно и то же:

– Три года. Три года. Три года.

– Хени, Хени. – Я обнял его, старясь не потревожить раны.

– Три года, Святая Матерь. Я… Восемь дней, мне хватило восьми дней, Аль, и я вышел на дорогу, чтобы привести кого-то вместо себя. Как ты жил с этим?

– Не знаю. – Я шептал, задевая губами белые волоски у его шеи. – Не знаю.

Внезапно до него дошли мои слова. Руки на моих плечах задрожали, скользнули вниз. Ладони сжали мои запястья.

– Ты сказал…

– Да. Она уже приняла тебя, Хени.

– Не может быть… – Он боялся поверить.

Я видел себя самого. Страх терзал его, такой знакомый страх – быть отвергнутым, оставленным на волю Эйхри.

– Она… Она лучшее, что могло случиться со мной, Хени. Я доверяю ей. И она… она добрая.

Хени уставился на меня, открыв рот. Слово из детских сказок о хозяевах прозвучало так… беззащитно.

– Приятно слышать.

Мы разом вздрогнули, и я обернулся к Вен. Она потянулась и села на постели, подобрав под себя ноги.

Что она успела услышать? Впрочем, не имеет значения.

– Ральт, ты можешь подождать?

Она спрашивала меня о…? Да я мог подождать. Буря была еще далеко. Я кивнул.

– Хенрик, подойди ко мне.

Хени неловко слез с постели, я помог ему натянуть сапоги и надеть рубаху. Вен терпеливо ждала. Он медленно подошел и опустился рядом с ней на колени.

– Ральт, – она порылась в забытом на поясе кошеле и протянула мне витой шнурок, – свяжи ему руки.

На миг я перестал дышать. Она знает?!

Высшая степень доверия – позволить другой бабочке связать тебе руки перед ритуалом. Высшая степень доверия – согласиться сделать это, ведь ты разделишь все, что случится с этим человеком. Я бы попросил его об этом, если бы Хени не был так мал в мой первый раз. Он быстро глянул на меня и опустил голову.

Руки почти не дрожали, но от волнения я затянул узел туже, чем следовало. Меня трясло, пока трудились ее пальцы. Я верил ей, мое сердце верило ей, но вот тело давно забыло о доверии. И только когда она отложила шнурок в строну, напряжение отпустило меня, и я неловко сел на пол рядом с Хени.

– Дайте мне руки, мальчики.

Хени промахнулся мимо ее ладони, и она сама поймала ее левой рукой.

Не знаю, сколько мы просидели так. Правой рукой я обнял Хени. Левая легко сжимала пальцы Вен.

– Ну, только простуды вам не хватало. – Вен освободила ладони и потрепала нас обоих по волосам. – Белый и черный, может быть мне начать собирать коллекцию? Где двое там и третий. Рыжий, например.

Она серьезно смотрела на нас, будто бы действительно размышляя об этом. Но я просто улыбнулся ей, потерся щекой о ее ладонь и пошел готовить завтрак.

Хени за моей спиной залезал на постель, понукаемый Вен. Ее ворчание согревало меня не хуже очажного огня.

****

Я смирилась. Я смотрела на сидящего рядом мальчишку, понимая, что не смогу оттолкнуть его. А значит, еще одна жизнь зависела от меня. Как бы я не желала иного.

Чистый хайрец. Белые волосы, голубые глаза. И как они упустили одного из своих? Те, кому всегда не хватает людей, не должны бросаться ими. Я покачала головой, и Хенрик, уловив мое движение, почти приник к постели.

– Каким я должен быть, моя госпожа?

Прекрасно! И что ему ответить на это?

– Послушай, Хенрик. Видит Рьмат, я не хотела привязывать тебя к себе.

– Я только благодарен вам.

– За то, что ты вновь зависим от другого человека?

– За то, что мой бывший, – он покатал это слово на языке, будто привыкая, – мой бывший хозяин больше не…

– Твоя спина… это он?

Хенрик неловко кивнул.

– Посмотри на меня, не бойся. Ты принадлежал первому хозяину Ральта?

– Да. – Хенрик обхватил себя руками. – Он пытался заставить меня приводить ему… игрушки. Я отказался, и тогда он начал играть со мной. А потом, – Хенрик закрыл глаза, – потом он стал использовать Эйхри. И я сдался. Я слаб.

– Я тоже сдался, Хени. Немного позже, но кто будет мериться сроками, когда результат одинаково низок.

Ральт стоял у очага, помешивая ложкой в котелке.

– Подойди к нам.

Ложка аккуратно легла на стол.

– Хенрик, мы направлялись к вашему прежнему хозяину с тем, чтобы он передал мне право на Ральта.

Хайрец обернулся к другу.

– Думаю, теперь я должна добавить тебя в наш небольшой список.

– Госпожа? – Его взгляд вернулся ко мне.

– Ральт думает, что мастера-плетельщики могут вернуть все на свои места, если ваш первый потребует этого. Я буду против, но тут учитывается мнение того, кто заплатил.

– Значит, я вернусь к нему, – мальчик стремительно побледнел.

– Значит, мы навестим его, и я заберу его право.

Он выпрямился и схватил меня за руку:

– Вы, правда, сделаете это? – Осознав, что сделал, он отшатнулся прочь, почти свалившись с постели. – Простите, простите меня.

Ох ты, Рьмат Милосердный!

Я ухватила его за плечи.

– Хенрик, Хенрик! Нет ничего плохого в том, чтобы самому дотронуться до меня или попросить о моем прикосновении, если приближается буря.

На миг хайрец замер, но не стал вырываться, а просто повернулся к Ральту и выпалил:

– Ты прав.

Тут я учуяла запах подгорелой каши и заорала:

– Горит!

Вскоре мы уже скребли ложками дно котелка.

В сторожке мы провели еще три дня. Кошмары усилились, и я боялась спать. Надеясь устать до изнеможения, чтобы провалиться вечером в бездну беспамятства, я с утра уходила на охоту, изматывая себя. У ребят было свежее мясо, у меня – несколько часов спокойного сна. Мы почти не разговаривали, только безмолвно сидели, держась друг за друга. Будто бы и мне необходимы их прикосновения. Что ж, может быть, так оно и было.

Благодаря златосадским травам спина Хенрика достаточно зажила, чтобы он не испытывал боли при движении, а Ральт уже мог поднимать руку. Утром четвертого дня Ральт повел нас короткой дорогой к дому Эльбата.

Через несколько часов мы подъехали к воротам. Над ними висела вывеска с изображением разломленной монеты. Значит, наш друг – ростовщик, что ж, тем лучше. Ральт спрыгнул с лошади и постучал в дверь, врезанную в створке, молотком.

– Кто вы и по какому делу? – В двери открылось небольшое окошечко, и оттуда выглянул привратник.

– Ильравен Златосадская с охраной, а дело, милейший, о деньгах.

– Прошу вас.

Нас проводили в пристройку у главного здания, предназначенную для приема деловых гостей. Я расположилась в мягком кресле перед небольшим столиком. Мальчики встали за моей спиной: Ральт – слева, Хенрик – справа.

Вскоре на столике появилось угощение, задымился в чашке отвар листьев байль. Я подождала, пока нас оставят одних, и обернулась:

– Помните, у него нет больше власти над вами.

Ральт кивнул, Хенрик закусил губу и выпрямился.

Наконец, в комнату вошел гостеприимный хозяин. Белый парик, яркий кричащий камзол караерского покроя, мягкие, верно, домашние штаны и туфли… на каблуках.

– Здравствуйте, здравствуйте госпожа Ильравен. Какой счастливый случай привел вас к моему… – Тут он обратил внимание на мою охрану и запнулся.

– Ральт? Хенрик? Но вы же… ммм… умерли? – В его голосе разочарование боролось с удивлением.

– Так случилось, уважаемый господин Эльбат, что они теперь связаны со мной.

– О! – Эльбат попробовал принять невозмутимый вид.

– Это случилось против моего желания, и вот чувство справедливости привело меня к вам.

– Вы хотите вернуть их?

Тихий вздох за правым плечом.

– Думаю, что вы смирились с их… смертью, господин Эльбат. Так что я хотела бы оставить их себе.

– Но…

– О… Господин Эльбат. К чему вам возвращать использованный товар? Тем более, что нам придется ехать в эту… как там ее…

– Голубятню?

– Вот именно! Столько хлопот и ради чего?

– Видите ли… я так привязался к ним.

Ага. Во всех смыслах.

– Я готова возместить вам часть затрат.

Ублюдок заметно оживился.

– Ну… я не знаю…

– Соглашайтесь, господин Эльбат. И следующая бабочка обойдется вам куда дешевле.

– Семьдесят процентов?

– Сорок.

– Шестьдесят?

– Пятьдесят.

– Согласен.

И сколько же это?

– Вы не могли бы озвучить сумму?

– Две тысячи олет.

Два судорожных вздоха за спиной.

– Э-э. – Я твердо посмотрела на него, и спросила, – Вы ведь не завышаете цену, уважаемый господин Эльбат?

– Ну разве что…

– Тысяча. Это все, что я могу предложить за этих людей.

– Договорились.

– Договорились.

Славно. Денег на счету как раз хватит. А теперь…

– Теперь, когда мы пришли к соглашению. Я хотела бы задать вам личный вопрос…

– О! Конечно-конечно. – Он мелко покивал, сияя кривозубой улыбкой.

Еще бы, получить за уже утерянное такую сумму.

– Дело в том, что меня сильно впечатлили следы вашего э-э… труда над этими молодыми людьми. Я, как бы это сказать…

– Сочувствуете?

Правильное слово, но вовсе не тому, что ты делаешь.

– Ну да. Я бы с удовольствием посмотрела на…

– О! Это мне доставит удовольствие. И, быть может, мы обновим ваше приобретение?

Клянусь, он облизнулся в предвкушении. Меня затошнило.

– Я подумаю над этим. Но только после того, как вы передадите мне бумаги. Формальности отнимают так много времени.

– Да-да. Разумеется. Прошу меня простить.

Он быстро вышел.

– Госпожа! – Ладони, обхватившие мою правую руку, были ледяными. Губы, прикоснувшиеся к ней, кровоточили.

Рьмат Нерушимый. Я же сказала им.

– Хенрик, Хенрик, – я шептала прямо в его ухо. – Ничего не случится, встань. Не подводи меня.

Я обернулась через левое плечо на Ральта. Неподвижность. Даже грудная клетка, казалось, не двигалась.

– Ты как, Ральт?

Что еще он сделал с ними?

Ральт медленно опустил голову. Что ж, удовлетворимся этим.

На двух свитках ублюдок начертал «Передано Ильравен Златосадской» и подтвердил подписью и печаткой. Я коснулась пальцем рядом с каждой из них, вплетая в бумагу изображение следа горностая – мою личную подпись. На чистом свитке я обязала банк выплатить Явнику Эльбату оговоренную сумму и снова расписалась.

– А теперь прошу вас.

Мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору мимо закрытых дверей. Последнюю из них ублюдок толкнул, открывая передо мной, и пропустил меня вперед.

Солнце лилось прямо через крышу сквозь модное в последние годы и безумно дорогое стекло. Свет слепил глаза, позволяя увидеть лишь теплое марево желто-коричневых стен. Я глубоко вздохнула, втягивая сухой запах старого дерева и… крови? Взгляд остановился на сооружении посреди комнаты. Скособоченный крест с креплениями для рук и ног. Столик с… инструментом. Стены обрели четкость, беззастенчиво выпячивая черные язвы плетей и кнутов, ножей и еще чего-то, чему я не могла подобрать названия. Утихшая было тошнота воспрянула с новой силой.

– Не хотите ли воспользоваться? – Тварь учтиво повела рукой в сторону креста.

– Здесь? – Я обернулась к мальчикам.

Каменных лиц и сжатых в кулаки ладоней было достаточно.

– Ну, конечно, здесь. Я специально оборудовал эту комнату, возможно, мы сумеем подобрать что-то по вашему вкусу…

Он продолжал говорить, вот только я уже не слушала, лелея проснувшуюся ярость, смывшую тошноту. Она вскипала во мне мощными толчками. Последний был столь силен, что я пошатнулась, и мальчики были вынуждены поддержать меня.

Именно в этот момент ярость выплеснулась вовне, расходясь в стороны волнами, будто бы я была камнем, упавшим в воду. Несколько секунд опустошения, и меня наполнило нечто новое.

Дом был мертв. Давно и бесповоротно. Но сад вокруг жил. Даже во сне деревья стенали под гнетом грязи. Нетронутый лес за стенами пел саду колыбельную ясными голосами бодрствующих сосен.

Жар ярости ворвался в древесные жилы, пробуждая деревья ото сна, вызывая к жизни почти замерзшие ростки. Они услышали меня. И согласились.

****

Вен повисла у нас на руках, почти потеряв сознание.

– О, как жаль. Ваша новая хозяйка оказалась такой чувствительной! Но это не означает, что мы не можем продолжить без нее. – Мой первый сбросил медовую маску гостеприимства и приказал, – Хенрик, отведи ее в гостевую комнату, а ты Ральт… останься.

Хени молча закинул ее правую руку себе на плечи и начал пятиться к выходу. Я шагнул вперед, вытягивая Ласточку из-за спины.

– Абсолютно недвусмысленно. Прекрасно, Ральт. – Вен уже стояла, опираясь на Хенрика. – Собери всех, кто живет в этом доме. Иди.

Я покосился на ошеломленного, вжавшегося в стену Эльбат.

– Хенрик не позволит причинить мне вред. Вряд ли эта мразь даст ему шанс.

Я поклонился и вышел.

Прислуга заполнила комнату, стараясь держаться подальше от хозяина.

– Слушайте меня внимательно. – Голос Вен перекрыл удивленные шепотки. – Выйти за ворота смогут все, кроме него. – Она указала на Эльбат. – Вернуться вы не сможете, поэтому забирайте все, что необходимо, сразу. На тот случай, если кто-то из вас окажется столь добр, – Вен почти выплюнула последнее слово, – преграду сможет пересечь только что-нибудь неживое. Все. Ральт, Хенрик. Уходим.

Она выпрямилась и четким шагом вышла в коридор. На первой ступеньке ведущей вниз лестницы ее нога сорвалась, я подхватил Вен, поднимая на руки, и, стараясь не обращать внимания на боль, понес прочь. Хенрик прикрывал наши спины.