Текст книги "Похищение"

Автор книги: Екатерина Вильмонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Давай, давай, – донесся до нее голос одного из них.

– А может, хватит? – Нет, не хватит, надо еще в книгах посмотреть, бабки часто в книгах прячут!

– Ты сдурел, здесь вон их сколько!

И тут вдруг Маня увидела, что в двери комнаты с внешней стороны торчит ключ!

О такой удаче даже и мечтать не приходилось! Дверь, конечно, не слишком крепкая, и они смогут, наверное, ее высадить, но это уже шум, а им шуметь невыгодно, значит, они постараются выбраться как-то иначе, а это потребует времени… Дальше рассуждать она не стала. Одним каким-то балетным прыжком она оказалась у двери, осторожненько прикрыла ее и повернула ключ… Затем метнулась к двери уборной. Она была заперта просто на задвижку. Маня мгновенно ее открыла. На унитазе сидела Ядвига Станиславовна с кляпом во рту. Глаза ее от ужаса вылезли из орбит. Маня прошептала:

– Не бойтесь и выходите скорее, я их заперла в комнате, надо запереть их в квартире и вызвать милицию.

И лишь произнеся эту фразу, она выдернула кляп изо рта Ядвиги Станиславовны и тут же заметила, что руки женщины связаны за спиной.

– Идемте, скорее, я вас на лестнице развяжу!

– Открой, чертова кукла, я тебя застрелю на фиг! Старая ведьма, – донеслось вдруг из-за запертой двери.

Этот голос придал сил Ядвиге Станиславовне. Вместе с Маней они выскочили в прихожую. Маня схватила с подзеркальника связку ключей, и они выбежали из квартиры.

– Какие ключи? – спросила Маня.

– Большой для верхнего замка.

И вот квартира с грабителями внутри заперта.

Маня мигом сорвала веревку, второпях довольно небрежно завязанную, и теперь Ядвига Станиславовна уже с гримасой боли растирала затекшие руки, а Маня звонила к соседям.

– Кто там? – раздался из-за двери немолодой мужской голос.

– Леонтий Кузьмич, это я, Ядвига! Скорее вызывайте милицию, у меня в квартире грабители!

Дверь мгновенно распахнулась.

– Что вы говорите, душа моя?

– Милицию! Скорее! – И Ядвига Станиславовна сама кинулась к телефону, стоявшему на столике в прихожей. – Милиция?

Скорее, у меня в квартире воры!

Когда все кончилось, грабителей в наручниках увезли и было покончено со всеми формальностями, Маня, помогая Ядвиге Станиславовне навести в комнате порядок, спросила:

– А вы небось подумали, это я навела их на вашу квартиру?

– Сказать по правде, да! Ну сама посуди, что еще я могла подумать? Такое совпадение! Я тебя почти что выставляю из квартиры, а тут эти… Но погоди… А что это все значит? А?

– Ничего. Просто у Майи Анатольевны память плохая. Что я могу с этим поделать?

Тут надо заметить, что милиционеру она назвалась Василисой Антоновой из Сочи.

А иначе такая каша заварилась бы… Она прекрасно понимала, что никто ее проверять не будет, ведь в этой истории она была не подозреваемой, а настоящей героиней.

– Ладно, как бы там ни было, а ты спасла и меня, и Майечкино добро, и я тебе по гроб жизни обязана.

Прибравшись, Маня засобиралась домой.

Да, она ничего не узнала, но все-таки не зря приехала. Дала отпор грабителям, спасла свою честь. А что-то еще выяснять, хитрить, выспрашивать у нее просто не было сил. Она сердечно попрощалась с Ядвигой Станиславовной и вышла на улицу, ее даже слегка пошатывало.

– Маня! – окликнул ее знакомый голос. – Наконец-то!

– – Гошка! – выдохнула Маня. – Ты?

– Я? Кто же еще? Я уж беспокоился, ты так долго… Что с тобой? Ты такая бледная!

– Ой, Гошка, тут такое было! Ты даже представить себе не можешь!

И тут вдруг до нее дошло, что Гошка примчался сюда, один, потому что беспокоился за нее, Маню Малыгину! Это значит, что она ему все-таки небезразлична, что ему есть до нее дело! От пережитых волнений, от радости, внезапно захлестнувшей ее, она совсем обессилела.

– Гошенька, миленький! – всхлипнула Маня и пошатнулась.

Гошка едва успел подхватить ее. Она ткнулась носом ему в грудь и разревелась.

Было так приятно плакать у него на груди!

– Маня, Манечка, что случилось? Тебя кто-то обидел, да?

Но Маня упоенно рыдала, ничего ему не отвечая.

– Слушай, Маня, может, хватит слезы лить? Это так на тебя непохоже! Ну все, все, вот, возьми платок, вытри слезы! Тут поблизости я видел кафе, пойдем, сядем, попьем водички, и ты мне все расскажешь!

В кафе Гошка усадил Маню за столик, принес две бутылочки кока-колы и две ватрушки, сел напротив и ласково сказал:

– Если ты не перестанешь реветь…

– Что тогда будет? – шмыгнув носом, спросила Маня.

– Я буду считать, что ты обычная девчонка, плакса и пустышка.

Слезы мигом высохли.

– Я не плакса! И не пустышка!

– Вот теперь я это вижу! Ну, что стряслось, рассказывай!

Когда Маня завершила свой рассказ, Гошка смущенно пробормотал:

– Прости меня!

– За что?

– За глупость. За плаксу и пустышку.

Ты… У меня даже слов нет! Ты – настоящее чудо! Правда-правда! Ты самая храбрая и самая умная из всех девчонок, каких я знал!

Маня таяла от счастья. Гошка, ее обожаемый Гошка, все-таки сумел оценить ее по достоинству.

– Но вообще-то я ведь ничего не узнала и чуть-чуть не провалилась, как самая большая бездарь… Если бы не грабители, меня выгнали бы с позором. Я такого маху дала!

– Но зато потом повела себя, как настоящая героиня!

И Манино зареванное лицо озарилось счастливой улыбкой.

Глава IX
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕГЛЯНКИ

По дороге домой Маня спросила:

– Гош, а что же мы дальше-то делать будем?

– Не знаю, я вот все думаю – зачем?

– Что – зачем? – не поняла Маня.

– Зачем украли Инночку?

– Но мы уже столько раз про это говорили.

– И еще…

– Да?

– Надо бы проверить, действительно Василиса попала в больницу или нет.

– А как это можно проверить? Ты хочешь, чтобы я опять с Диной встретилась?

– Да нет, это мало что даст. Вот найти бы ее в больнице..

– Найти в больнице? А что? Можно! Гошка, это не так уж трудно сделать – Ты думаешь?

– Думаю! Я вспомнила, одна мамина знакомая попала в больницу, и никто не знал в какую. Тогда мама села к телефону и стала по справочнику обзванивать все больницы!

– И нашла?

– Представь себе! Нашла!

– Но она знала ее фамилию, да?

– Да, – вздохнула Маня. – Хотя через Дину я это узнаю в два счета. Просто по телефону!

– Маня, это твоя очередная гениальная мысль. Правда, завтра опять праздник…

– Ну и что? Больницы-то работают! Гош…

Можно я задам тебе один вопрос?

– Валяй!

– Ты бы пошел со мной в разведку?

– Спрашиваешь! Наверное, из всех знакомых девчонок только с тобой и пошел бы!

Маня хотела спросить еще, пошел бы он в разведку с Сашкой, но решила, что это будет уж чересчур. Собственно говоря, Гошка уже ответил на этот вопрос, сказав, что из всех знакомых девчонок пошел бы в разведку только с ней. Зачем еще допытываться?

– Гош, а если мы найдем Василису в больнице, что мы будем делать? – задала Маня совсем другой вопрос.

– Я думаю, мы могли бы ее там навестить.

– Зачем?

– Чтобы задать те вопросы, которые ты так жаждала ей задать.

– В больнице?

– А что тут такого?

– Ну, она же все-таки больная. А вдруг она умрет от наших вопросов?

– Нет, не умрет, – засмеялся Гошка. – А я вот точно умру от твоих! Что толку сейчас об этом думать, пока мы ее не нашли. И скорее всего, не найдем. И вообще, давай поговорим про что-нибудь веселенькое. Сегодня все-таки праздник, сочельник!

– Ты предлагаешь поговорить про Рождество Христово?

– А чем плохо? Все-таки две тысячи лет прошло, это тебе не фунт изюму!

– Между прочим, наша мама была в Израиле на гастролях, и их возили на экскурсию в Вифлеем, где родился Христос. У нас есть много фотографий, могу тебе показать.

И там, где Христа распяли, она тоже была!

На Голгофе! Эта самая Голгофа теперь находится в храме Гроба Господня, и там есть такое место, где был врыт Крест, там многие освящают крестики. И еще мама прошла весь крестный путь…

– Моя мама тоже мечтает поехать в Израиль. Только это очень дорого.

– Это я не знаю. Но мама говорит, что ни один город в мире не произвел на нее такого впечатления, как Иерусалим. А она много ездила. Гош, а я забыла, где сейчас твой папа? На Мадагаскаре?

– Нет, на острове Маврикий!

– А, да. Там, наверное, интересно…

– Надо думать. Знаешь, ездить вообще жутко интересно. Мы с мамой каждое лето ездим куда-нибудь. На этюды. В этом году на Волге были, такая красота.

– А на Майорке красиво?

– Очень! Только совсем по-другому.

В сентябре Гошка и Никита с мамами целую неделю провели на испанском острове Майорка.

– А вообще, я должен был эти каникулы провести у папы, в Германии…

– Ничего, ведь твой папа не насовсем на Маврикий уехал.

– Знаешь, он когда в самый первый раз уехал, тоже казалось, не насовсем. А вышло…

– Гошка, это же совсем другой случай.

На Маврикий его в командировку послали, он же не сам… – попыталась Маня утешить Гошку. – А вообще, хамы, они как-то надежнее, правда?

– Правда, – улыбнулся Гошка.

– Твой папа оттуда тебе звонил? – спросила Маня.

– Звонил, один раз!

– Вот видишь! Нет, теперь уже твой папа никуда не денется! Разве от такого сына, как ты, он теперь откажется? – сказала Маня, густо покраснев.

Когда они вошли в подъезд, Гошка открыл почтовый ящик и вместе с «Вечеркой» вытащил невероятной красоты большую открытку.

– От папы! – воскликнул он, взглянув на адрес отправителя. – Порт-Луи! Столица Маврикия!

– Вот видишь! А что он пишет, если не секрет?

– Какой секрет на открытке? Вот сейчас прочитаем: "С Новым годом, сынок! С двухтысячным, это не шутка! Будь здоров, весел и не забывай – твой непутевый папаша помнит о тебе и любит! Я вернусь в Германию в апреле, самое позднее, в первой половине мая и тут же вышлю приглашение.

А ты как кончишь учиться, приедешь ко мне. Я столько интересного расскажу тебе про Маврикий! Извини, на большое письмо просто нет времени. Привет маме. Обнимаю.

Твой папа".

Гошка сиял.

– Поздравляю, Гошка! – Маня поглядела ему прямо в глаза. – Я рада за тебя.

И на этом они простились до завтра.

Утром Маня проснулась от звонка в дверь.

Глянула на часы. Половина одиннадцатого.

Ни фига себе! Звонок повторился. Никого дома нет, что ли? Маня вскочила и в ночной рубашке бросилась к двери.

– Кто там?

– Маня, открой! – узнала она голос тети Лены;

– Сейчас!

– Ой, Маняша, я тебя разбудила?

– И хорошо, а то я все на свете продрыхла. Да вы заходите, тетя Леночка!

– Нет, детка, не могу, а вот ты оденься и зайди ко мне, да поскорее.

– Что-то случилось? – насторожилась Маня.

– Да, кое-что…

– Плохое или хорошее?

– Не знаю, еще надо разобраться. Ты давай, детка, одевайся. Завтраком я тебя накормлю! Гошке я тоже позвонила, но его дома нет. Ну все, жду!

Маня мигом умылась и оделась, потом все-таки набрала Гошкин номер. Он сразу взял трубку.

– Гошка, ты где был? – огорошила она его вопросом.

– В магазин ходил. А в чем дело?

– Гош, тебя тетя Лена искала, ты поднимись к ней, у нее что-то случилось, она меня вызывает!

– А что там?

– Пока не знаю. Я уже выхожу!

– Ладно, сейчас поднимусь!

Маня позвонила в дверь, которая тотчас же распахнулась.

– Гошка сейчас придет! – сообщила девочка. – Он в магазин бегал!

– Заходи в комнату!

Маша вошла и остолбенела. На краешке дивана, ссутулясь, сидела Аля. Вид у нее был донельзя жалкий.

– Здрасьте, – ошеломленно проговорила Маня. – Вы откуда?

– Да вот… пришла… Совесть меня совсем замучила…

– Да… – Маня не знала что сказать.

Тут в дверь позвонили. Явился Гошка.

– Тетя Лена, что случилось?

– Гошенька, смотри, это Аля.

– Аля? Та самая?

– Та самая. Ее, видишь ли, совесть замучила.

– Замучила, – всхлипнула Аля. – Может, я чем помочь смогу…

– Помочь? Поздновато, пожалуй, – жестко произнес Гошка.

– Подожди, – опомнилась от изумления Маня. – Аля, вы скажите, перед тем, как это все случилось, ничего такого странного, необычного не происходило?

– Да вроде нет…

– А вы подругу Элеоноры Федоровны, Василису, знаете?

– Василису? Знаю, конечно.

– А Майю Анатольевну?

– Тоже знаю. Только при чем…

– Может, очень даже при чем!

– А вот скажите, – вмешался в разговор Гошка, – в последнее время эти дамы часто у вас появлялись?

– Нет. С Василисой Михайловной Элеонора Федоровна вообще поссорилась. Вы думаете, она могла Инночку украсть?

– Кто знает, – многозначительно проговорил Гошка. – Кто знает.

– Ой, нет, что вы! Она хорошая женщина, Василиса Михайловна. Нет, этого не может быть. Я вот думаю, скорее это какой-то мужик…

– Почему вы так думаете? – насторожился Гошка.

Аля вдруг густо покраснела.

– Понимаете, я когда немножко опомнилась, стала все вспоминать… Ну, в общем, недели за две до того, как Элеонора Федоровна уехала, ко мне в сквере, когда я с Инночкой гуляла, мужик один приклеился…

– И чего он от вас хотел?

– Ну, как это… познакомиться… В кафе приглашал…

– Да что за мужик-то? – в нетерпении спросила тетя Лена.

– Ничего мужик видный, обходительный такой…

– Ты ему телефон свой или адрес давала? – взяла на себя допрос тетя Лена.

– Нет, что вы!

– И больше ты его не видела?

– Почему, видела…

– Где?

– Там же, на скверике, он меня ждал…

– И что?

– Уговаривал меня в кафе с ним пойти в выходной…

– А ты что?

– Ходила. В кафе.

– И что дальше?

– А что дальше. Ничего. Потом Элеонора Федоровна уехала, а Инночка простыла, из дому выходить с ней было нельзя, ну а дальше вы уж знаете, что было… Так я вот что подумала… Может, тот мужик специально со мной познакомился, а?

– Вполне возможно. Я ему в кафе про себя рассказала, что я из Лысьвы и вообще…

– А ключи вы в последнее время не теряли? – спросила вдруг Маня.

– Ключи? Нет.

– А хозяйка ваша?

Т – Элеонора Федоровна? Нет, не теряла.

– Вы случайно не знаете, у кого еще есть ключи от квартиры? – задал вопрос Гошка.

– По-моему, ни у кого. Только вот у вас… – обратилась она к тете Лене.

– Понятно… Странно все это… А Элеоноре Федоровне никто не угрожал? Не было никаких странных звонков? – поинтересовалась Маня.

– Не знаю, она со мной не делится… Ой, что же теперь будет? Если вы хотите в милицию заявить, я согласна, я лучше в тюрьму сяду, чем так жить…

– Ну, вас в тюрьму вроде сажать не за что, – сказал Гошка, – если вы, конечно, ничего не скрываете. А как, кстати, звали того мужика, хотя вряд ли он назвал свое настоящее имя.

– Звали его Леонид… – едва слышно вздохнула Аля.

«Ой, мелькнуло в голове у Мани, она в него влюбилась, наверное…»

– А он не говорил, где живет? – спросила она.

– Говорил, что в Чертаново.

– С таким же успехом мог сказать, что живет в Рио-де-Жанейро, – проворчала тетя Лена. – А что касается милиции… Я тут посоветовалась с одним знакомым, он сказал, что это безнадежно. Если бы похитители как-то проявились, чего-то потребовали, тогда совсем другое дело, а так…

– Послушайте! – закричала Маня. – А ведь они могли бы уже сто раз проявиться, но ведь в квартире-то никого нет!

Все в растерянности переглянулись.

– Маня, ты просто гений! – воскликнул Гошка. – Действительно.

– Погодите, а может, они просто не в курсе, что Элеонора уехала? Может, они звонят, звонят, а там нет никого? Как же нам это раньше в голову не пришло? – сокрушался Гошка.

– Да нет, даже если они похитили ребенка не зная, что матери нет, то теперь уж наверняка выяснили это, – покачала головой тетя Лена.

– А я все-таки считаю, что надо бы какое-то время подежурить в квартире, – сказал Гошка. – Мало ли… И потом, если Элеонора звонит домой, а там никого нет, она, наверное, с ума сходит.

– А чего с ума сходить? Позвонила бы тете Лене, – резонно заметила Маня.

– Не приведи Господь, – перекрестилась тетя Лена. – Что я ей скажу?

Аля вдруг подняла голову и посмотрела Гошке прямо в глаза:

– Я, конечно, не знай, но мне кажется, подежурить надо. Только я одна боюсь.

– Нет, одной вам нельзя! Мы по очереди будем с вами дежурить, ночью и днем. Нас не так мало.

– Нет, Гоша, я не могу этого допустить, я сама буду ночевать с Алей! А вы уж лучше днем.

– Ладно, – неожиданно легко согласился Гошка. Он просто решил не спорить заранее, но какой толк от тети Лены и Али?

– Аля, а вы пока хотите там пожить, да? – осторожно осведомилась Маня.

– Ага, – кивнула Аля, – я уж хочу Элеонору дождаться… Совесть заела… только вот попросить хочу… Пусть кто-то из вас зайдет со мной в квартиру, одной мне боязно!

– Хорошо, – согласился Гошка. – Заодно посмотрим, не побывал ли там еще ктонибудь?

– Как? – опешила Аля.

– Вот так, – ответил Гошка. – Там кто-то был и унес Пушистика.

– Ой, батюшки, – всплеснула руками Аля, – да кто же это? Инночка без него прямо… А может, для нее и взяли?

– Мы вот тоже так подумали, – сказала Маня.

– Тогда еще ничего, – прошептала Аля, – тогда, может, и не сделают ей ничего плохого, а? – Она с надеждой взглянула на тетю Лену.

– Мы надеемся, – проговорила та. – Ладно, пошли, наведаемся в квартиру, поглядим, как там и что.

И они вчетвером спустились на седьмой этаж. Отпирал дверь Гошка. Тетя Лена и Аля только и делали, что крестились, а Маня с обожанием взирала на храброго Гошку. Но вот дверь открыта. Гошка первым ступил в прихожую и втянул носом воздух.

– Тут кто-то курил! – прошептал он и сразу же увидал, что с вешалки исчезло ярко-красное пальтишко. – Точно, кто-то тут был!

– С чего ты взял? – спросила тетя Лена, но Гошка, принюхиваясь как ищейка, уже носился по квартире.

– Вот, что я говорил! – закричал он. – Смотрите!

В маленькой стеклянной пепельнице с красным цветочком посередине, лежал окурок. Гошка очень осторожно взял в его руки и пригляделся.

– Папироса, марки «Казбек», – произнес он тоном киношного сыщика. – Аля, к вам кто-нибудь ходил, кто курил эти папиросы?

– Да вроде нет, я не очень следила, кто что курит…

– А хозяйка курила?

– Элеонора Федоровна? Нет. Но не возражала, если другие курят.

– А вот интересно, Василиса курящая?

– Василиса-то, да, курящая, только у нее сигареты черные, тоненькие, а не папиросы.

– Черные? – удивилась тетя Лена.

– Коричневые, наверное, – догадалась Маня. – Длинные и тоненькие, да?

– Ну да… Вроде бы.

– А Майя Анатольевна?

– Нет, она точно некурящая.

– Ну, уже кое-что, – сказал Гошка. – И еще… Вы, Аля, помните тут на вешалке такое красное пальтишко висело…

– Ой, да, да, не пальтишко, а комбинезончик, Элеонора Федоровна велела его в мокрую погоду надевать…

– Оно пропало! – заявил Гошка. – Я сразу заметил!

– Значит, точно, тут опять кто-то был! – закричала Маня. – Аля, посмотрите, что-нибудь ценное пропало?

– Ну, ценное Элеонора где-то прячет, я не знаю, мне без надобности… Не приучена по чужим шкафам лазить, – почему-то обиделась Аля. – Только навряд ли кто специально за детской одежонкой без надобности полезет… Видать, кто ребеночка украл, тот и комбинезончик прихватил.

– Ну, это и ежу понятно… – вздохнула Маня. – И у этого человека есть ключи.

И это мужчина.

– С чего ты взял? – спросил Гошка.

– А окурок?

– Что – окурок? Женщины, по-твоему, не курят?

– Почему? Курят, но тогда на окурке остались бы следы от помады.

– Ну ты даешь, Маня, – засмеялся Гошка, – а если это женщина губы не красит?

– Ну, вообще-то да, – опять вздохнула Маня.

– Вот что, дорогие мои, – перебила их тетя Лена. – Пока Элеонора не вернется, я буду находиться здесь вместе с Алей! А если кто-то из вас будет нас навещать, милости просим. А сейчас бегите домой. Мы пока и сами справимся.

Гошка и Маня попрощались и ушли.

– Гош, тебе не кажется, что нам надо всем собраться?

– Кажется. Соберемся сегодня в три у меня.

В три часа компания была в сборе. Гошка вкратце рассказал о последних событиях.

– Ну, какие будут мнения?

– Я бы, все-таки навестил Василису, – сказал Никита. – И поговорил бы начистоту.

– Но ведь она больна! – воскликнула Саша. – А такой разговор может причинить вред…

– Вред? – взвился Леха. – А она, поганка, мало вреда причинила? Кто знает, где теперь эта несчастная соплюшка и что будет с ее мамашей?

– Но ведь ничего пока не доказано! – заметила Ксюша.

– Доказано, не доказано, а нас запросто могут вообще к ней не пустить, – заметил Гошка, – особенно, если она в реанимации…

– Какая реанимация! – заорал Леха. – Она симулянтка наглая! Почуяла что-то, вот и решила отлежаться, а ребеночка тем временем сплавила за бугор со своей подружкой! А вы предлагаете с ней церемониться!

– Церемониться! – привычно поправила его Маня.

– Слышь, Малыга, если ты от меня не отвяжешься…

– Что тогда будет? – уперла руки в боки Маня. – Ты меня поколотишь, да?

– Очень надо руки марать! Я тебя это… оболью"..

– Обольешь? Чем, интересно?

– Презрением! – гордо произнес Леха.

Все на мгновение опешили, а потом покатились со смеху.

– Ну, Леха, уморил, – с трудом выговорила Ксюша, – шикарно это у тебя получилось.

– Не понимаю, чего вы ржете? – пожал плечами Леха.

– Он-с ужасным омерзением обольет меня презрением! – выдала Маня.

– Слушайте, ну сколько можно? – болезненно поморщилась Саша. – У нас серьезное дело, а вы…

– Ладно тебе, Сашка, что уж и поржать на каникулах нельзя? – с укором в голосе сказала Ксюша.

– Ну, так что мы решаем насчет больницы? – вполне серьезно спросил Никита. – Что надо кому-то по ночам дежурить в Элеонориной квартире, само собой понятно и лучше бы не по одному человеку, а по два.

– Ой, правильно! А я что еще придумала! – закричала Маня. – Нам и вправду надо там по двое дежурить, а вот тетя Лена и Аля пускай ночуют у тети Лены!

– Зачем это? – спросила Ксюша.

– Когда люди просто живут в квартире, они зажигают свет, смотрят телек, говорят по телефону, одним словом, любому будет понятно, что в квартире кто-то есть, и никто туда, конечно, не сунется. Вот пусть пока поживут у тети Лены, а не наоборот.

– Да, Малыга, у тебя не голова, а… целое министерство! – присвистнул Леха.

– Гениально соображаешь, – поддержал его Никита. – А мы должны там дежурить не только ночью, а все время! В крайнем случае можно будет еще кого-то привлечь…

– Кого? – удивилась Ксюша. – Нас как раз три пары. Допустим, Маня дежурит с Сашей, Гошка с Лехой, а я с Никитой…

– Нет! – резко возразил Гошка. – Нельзя, чтобы девчонки одни дежурили!

– Правильно! – захлопала в ладоши Маня. – Я буду дежурить только с Гошкой!

– Почему это? – заинтересовался Леха.

– Потому что у меня с ним совместимость! А с тобой у меня совместимости нет.

Ты будешь меня презрением обливать, а сейчас холодно, я могу простудиться.

– Скажешь тоже, – покрутил головой Леха.

– Шмаков, не связывайся с Маней, – сквозь смех проговорила Ксюша. – Все равно ты ее не переплюнешь!.

– Очень надо мне кого-то переплевывать!

Лучше всего мы с тобой дежурить будем!

С тобой у нас совместимость есть, вон в какой передряге побывали, – вспомнил Леха прошлое дело, когда их с Ксюшей похитили бандиты.

– Это правда, – кивнула Ксюша с уже серьезным выражением лица. – На тебя можно положиться.

– Вот, ты и полагайся! – обрадовалась Маня, – а я буду полагаться на Гошку.

Гошке, конечно же, хотелось дежурить с Сашей, но он молчал, не хотел навязываться, это во-первых, а во-вторых, боялся обидеть Маню. И по всему выходило, что с Сашей будет дежурить Никита. А Ксюше как раз хотелось дежурить с Никитой, но…

"В конце концов, это даже неплохо,. – немного поразмыслив, решила она. – Может, Сашке удастся что-то выведать у Никиты, например, как он относится, к ней, к Ксюше.

Сашка верная подруга и в Никиту уж точно не влюблена, так что можно не ревновать…"

После долгих споров решено было, что раз уж Никита здесь, то первое дежурство выпадает как раз на их с Сашей долю.

– Все это очень хорошо и мило, но мы на минуточку забыли о родителях! – спохватилась вдруг Ксюша.

– Ох, черт! – схватился за голову Леха. – Точно, это облом!

– Да, – почесал в затылке Гошка.

– И наша мама сейчас в Москве, – задумчиво проговорила Саша. – Ничего не выйдет. Придется нам дежурить днем, а ночью уж пусть подежурят тетя Лена с Алей.

Надо только их как следует…

– Проинструктировать! – подсказал Никита.

– Вот именно! В конце концов посидят несколько вечеров без света, подумаешь, большое дело! А мы тут невесть что нагородили.

– Уж больно всем охота в засаде посидеть! – произнес Леха. – А то что за каникулы без засады? – Улучив момент, он отозвал Ксюшу в сторонку. – Слышь, Ксенька, есть одна мыслюха…

– Умная?

– Не знаю, но, по-моему, нехилая.

– Ну?

– Давай завтра с утречка смотаемся в больницу, к этой, Василисе?

– А ты знаешь, где она лежит?

– Попробую узнать. У меня мамка – медсестра…

– Ну и что?

– Спрошу у нее, в какие больницы чаще всего возит сердечников «скорая».

– Нет, Леха, не стоит. Она начнет расспрашивать… Мы лучше иначе сделаем: разделим пополам список больниц и начнем обзванивать.

– Точно, неплохая мысля!

– Погоди, а мыслюндия где?

– Мыслюндия мне пока в башку еще не пришла!

В Лехиной классификации низшей стадией была мысля, затем мыслюха, а высшей точкой – мыслюндия.

– Эй, вы чего там шепчетесь? – заметил их уединение Гошка. – Немедленно говорите, что вы затеваете? А то хватит с нас, один раз мы по вашей милости чуть с ума не спрыгнули! Нет уж!

Ксюша и Леха смущенно переглянулись:

– Да так, ничего особенного… Просто пока вы там спорили, кому с кем дежурить, мы решили все-таки смотаться завтра в больницу к Василисе, именно сейчас обсуждали, как нам ее найти.

– Я уже нашла! – с гордостью объявила Маня. – Она лежит в больнице на площади Борьбы, в кардиологическом отделении.

– В реанимации? – быстро спросил Гошка.

– Нет, в обычной палате.

– Здорово! Значит, нас к ней пустят! – обрадовался Леха. – Стой, Малыга, а ты почему молчала? Мы тут рассуждали, в реанимации она или не в реанимации, и все такое прочее, а ты себе помалкиваешь? Что за дела такие малолетские?

– Вот потому и молчала, что ты ко мне все время цепляешься!

– Я к тебе цепляюсь? Я? – задохнулся от возмущения Леха. – Вы все свидетели, кто первый ко мне прицепился! Я, видишь ли, сказал чего-то не правильно, а ты и рада, впиявилась в меня…

– Леха, кончай базар! – попытался его успокоить Гошка. – И ты, Маня, тоже хороша. Черт знает что! Ну вот, сейчас мы с Сашей идем к тете Лене, а вы все ждите нас тут.

– А почему это вы с Сашей? – заволновалась Маня.

– Потому что Саша – единственный нормальный человек! Не спорит из-за ерунды, не замышляет ничего, понятно? – вышел из себя Гошка. Маня со своей безумной любовью его уже достала!

Остальные спорить не стали, и Гошка с Сашей ушли.

– Что, Малыга, съела? – не удержался от злорадного замечания Леха.

– Шмаков! – одернула его Ксюша, но было уже поздно.

Маня вихрем налетела на Леху и вцепилась ему в волосы.

– Дура ненормальная! – завопил Леха.

Ксюша и Никита с трудом оттащили разбушевавшуюся девочку.

– Мань, ты в своем уме? Прекрати сейчас же! – увещевала ее Ксюша.

А Никита молча посмеивался.

– Будешь себя так вести, придется тебя отлучить от нашей компании. Ты хоть и на класс младше, но ведешь себя совсем как детсадовская. Ну чего ты на Леху въелась?

Давайте, быстро миритесь!

Леха Шмаков был парень необидчивый.

И сразу согласился помириться. Маня же готова была разрыдаться, но вовсе не из-за Лехи. И Ксюша прекрасно это понимала. Она шепнула Мане на ухо:

– Чего ты волнуешься? Гошка твой сто лет Сашке не нужен!

– Я знаю, – всхлипнула Маня. – Просто…

– Сама виновата, тише надо быть, терпеливее, а ты что устроила?

– Ладно, Малыга, ты извини…

– Ладно, Шмакодявый.

– Мир?

– Мир!