Текст книги "02. Дорога домой(СИ)"

Автор книги: Екатерина Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– А скажите мне, господа, где вас научили так драться? – полюбопытствовал Жан. – Вы же в том переулке такое устроили...

– Вступайте в доблестные ряды Республиканского Космофлота, – дружелюбно усмехнулся Леон. – Там ещё не такому научат.

– Подтверждаю, у нас тренировки круче, чем у нацгвардов, – кивнула Селина.

Теперь все окончательно стало на свои места. Космофлот. Тогда понятно, откуда эта великолепная осанка и разворот плеч.

– В отпуске? – спросил Жан.

– Да, причем отпуск только начался, – ответил Леон. – И так уж вышло, что в этот раз мы с Селиной совпали. Мы давно дружим, вот и решили, что не отметить такое дело будет просто преступлением. Зашли в бар выпили, отлично посидели, только вышли, смотрим, вас пятеро лупят, да так, что в одиночку не всякий боец выстоит.

Подошел состав.

– Ты выходи на своей станции, – сказал Селине Леон. – Чего потом возвращаться. Со мной Жан точно будет в безопасности.

– Верю, верю, – усмехнулась она.

Через пару станций она вышла, пожелав удачи. Жан заклевал носом и совершенно не заметил, как уснул. Он с трудом открыл глаза, когда Леон тихонько сказал:

– Просыпайся. Это твоя станция.

Жан не ожидал такого внезапного перехода на "ты", но был не против. Он сказал, что до дома дойдет и сам, но Леон заметил:

– Ты же спишь на ходу.

– А тебе далеко потом ехать?

– Три станции. Абсолютно не проблема вернуться.

Следующий день был выходным. Жан мазал заживляющей мазью ссадины на лице и радовался, что не придется отвечать на вопросы коллег на работе. Все его мысли были заняты только одним: как найти Леона. Забыть случайного спасителя не выходило. Жану очень хотелось познакомиться с ним поближе, но для этого надо было его найти. Он ведь даже номер комма попросить не догадался. Зайти в тот бар? Вдруг их там кто-то знает? А что, если они туда случайно зашли? Дело шло к обеду. Жан проголодался, а еды в холодильнике оставалось мало. Жан отправился за покупками, и тут его ждал сюрприз. Рядом со входом в его квартиру стоял Леон.

– Привет.

– Здравствуй!

Всегда сдержанный Жан обычно старался не показывать сильных эмоций, но тут скрыть радость не получилось.

– Знаешь, я тут рядом оказался, решил зайти и узнать, как ты, – сказал Леон.

– Со мной все в порядке. Заживаю вот.

– Отлично. Прямо камень с души. А то ты вчера так перенервничал, что заснул в вагоне прямо у меня на плече.

– Эээ... извини.

Жан уже приготовился к монологу о том, что ничего такого делать не собирался, и это вышло совершенно случайно, но Леон обезоруживающе улыбнулся:

– Знаешь, вообще-то я совершенно не против.

Жан уже сам не помнил, когда и как Леон к нему переехал. Просто в один прекрасный день они решили жить вместе, и Леон перевез свои немногочисленные пожитки в квартиру Жана. Флёр была от Леона в восторге, а Жан быстро нашел общий язык с его друзьями – дотошной Габриэль, всегда готовым помочь Люсьеном, бесстрашной Селиной и жизнелюбивым Ари. Оба уже не представляли, как жили друг без друга раньше. У Жана были парни и до Леона, но ни с одним из них ему не было так легко и хорошо. Конечно, у жизни с пилотом скачкового корабля были свои особенности, но Жан всегда терпеливо ждал своего звездного бродягу из очередного полета и искренне радовался, когда время отпуска у них совпадало. Леон мало рассказывал о своей службе, говорил, что все строго засекречено. Жан верил. У него даже в мыслях не было, что Леон может ему врать. Однажды Леон рассказал про одного из техников, мол, надо же, чего отколол. Наплел своей супруге небылиц, что вместо отпуска вылет на очередное задание. Та поверила, а он рванул с друзьями во Вьентос развлекаться. Так бы обман и не раскрылся, да подвело мужика отсутствие чувства меры. Решил он провернуть это дело два раза подряд. А жена его оказалась не из робких, взяла да и вышла на командование. До капитана она не дошла, но старшего помощника озадачила. А старший помощник ставит честь превыше всего. И то, что их с капитаном так оболгали, оскорбило его до глубины души. Так что потом тот техник до самого конца очередного полета драил палубы и чистил туалеты. Жан запомнил, что Леон тогда не смеялся, а был совершенно искренне возмущен.

А теперь его не было рядом, и Жан не мог с этим смириться. Если раньше он считал дни до возвращения Леона, то теперь считай не считай – толку не будет. Жан никогда не ревновал Леона и не требовал его безраздельного внимания. Даже когда они сидели в разных комнатах и каждый был занят чем-то своим, даже когда они ругались, Жан все равно знал, что они вместе. Он никогда не любил фразу "Не могу без тебя жить", но теперь, когда было неизвестно, когда Леон вернется и вернется ли вообще, Жан понял, что жить без него сможет, вот только жизнь эта будет тоскливой и безрадостной. Слишком много в ней было связано с Леоном, чтобы быстро успокоиться, и почти любое воспоминание резало острой болью. Жан уже не различал вкуса еды, не замечал того, что происходит рядом. До недавнего времени он загружал себя работой, а потом пил снотворное, чтобы провалиться в тяжелый сон без сновидений. Теперь снотворное было под запретом, сделанную работу приходилось перепроверять, и каждый раз Жан находил какие-то глупые ошибки, которых никогда бы не сделал в нормальном состоянии. Предстоящий отпуск тоже не радовал. В этот раз они с Леоном должны были совпасть. Планы были грандиозные. Теперь Жану ничего не хотелось. Жизнь покатилась под откос, и он не собирался ничего предпринимать, чтобы это исправить.

Жан сидел у себя в офисе, готовясь к сдаче очередного крупного проекта и в миллионный раз просматривая документацию на предмет ошибок. Коллеги ушли на обед, Жан не пошел с ними. Когда его комм-линк завибрировал на запястье, Жан почувствовал раздражение. Только сосредоточился, сейчас опять пропустит какую-нибудь ошибку. Нет, ему ничего не скажут, но он сам себе этой ошибки простить не сможет. Жан посмотрел на номер канала, с которого его вызывали, и сердце его на мгновение остановилось, а потом забухало, как кузнечный молот. Это был персональный канал Леона. Жан вызвал голографический интерфейс. Перед ним появилось лицо Леона, живого и здорового.

– Жан, мы все живы и уже скоро будем дома.

– Что... случилось? – у Жана от волнения пересохло в горле, и говорить выходило с трудом. – В новостях говорили, что вы пропали или погибли.

– Мы действительно пропали. Только рассказывать это лучше не по комму.

– Где вы сейчас?

– Дозаправка на Азуре. Вылетаем с утра. Так что совсем скоро увидимся.

Жан попрощался и отключил связь. Он никогда не верил в чудеса, но назвать как-то иначе то, что произошло, он не мог. Руки его дрожали, сердце стучало, как бешеное. Жан изо всех сил постарался сосредоточиться на работе. Сейчас он хотел сдать дела и уйти в отпуск как можно скорее. Ведь теперь можно было снова строить планы.

5.

2 августа 3048 года

Остановка на Азуре немного затянулась. Помимо дозаправки, было решено проверить техническое состояние корабля – путь предстоял еще долгий. К удивлению сомбрийцев, работа механиков "Кашалота", хотя делалась с виду на коленке, выдержала все нагрузки и вполне могла дотянуть до Сомбры. А там уже можно ставиться на полноценный ремонт, никуда не торопясь. А кроме того, экипаж отправился просто прогуляться по планете, поесть нормальной еды, а не корабельных пайков, и связаться с родными – кому было с кем. Разумеется, азурианская пограничная служба, опознав "Сирокко", сразу же послала на Сомбру сообщение, что пропавший корабль сопровождения нашелся в целости и сохранности, но одно дело – официальный рапорт, а совсем другое – живой разговор. Во всяком случае, Леон после сеанса связи просто светился, а Враноффски с хитрым видом потирал руки. Капитан занял весь предоставленный канал чуть ли не на час, потом объявил, что до завтра все свободны. И особо поздравил Женю с днем рождения.

Женя сначала удивилась – вроде бы семнадцать ей исполнилось два месяца назад. Хотя капитану она об этом так и не сказала. Потом вспомнила, что с момента прихода на "Сирокко" все время путалась в датах – календарь на корабле не совпадал с ее представлениями о том, какой сегодня день. Но, в конце концов, раз они уже летят на Сомбру, значит, и жить стоит по сомбрийскому счету, и вообще, два дня рождения – это даже лучше.

– Люсьен, – Женя все еще немного стеснялась обращаться к Деверо по имени, хотя он сам ее об этом попросил, – а почему только сейчас с Сомброй связались? На "Кашалоте" ведь хорошая связь, на уровне планетной так точно...

Ей ответил проходивший рядом Враноффски:

– Ну, во-первых, если это хорошая, то я ничего не хочу знать про то, какая у вас плохая!

– Плохая – между кораблями. Разным группировкам реально проще гонцов посылать, чем пытаться достучаться. Насколько я поняла, на сообщение между катерами ударной группы хватает, на большее – не очень.

Враноффски картинно закрыл глаза рукой:

– Я не хотел этого знать. Так вот. Если в двух словах, то я долбился на Сомбру с того момента, как мы прыгнули в этот несчастный туннель и стало ясно, что мы застряли на неопределенное время. Потому что медузе понятно, дома с ума сойдут – улетало три корабля, вернулось два. Хрен мне, а не связь. У вас, понимаешь ли, стандарт, которым цивилизованная часть галактики уже лет двести не пользуется. На Хунде тоже. А собственные передатчики "Сирокко" на такое расстояние не добьют, они рассчитаны на связь с ближайшим маяком-ретранслятором, а где их тут, спрашивается, взять? Вернемся – я еще выскажу пару ласковых астроэкспедиции, которая зажабила для нас зонды. Вы, мол, идете конвоем, вам и передатчиков хватит, а нам для научных целей надо. Сами бы месяц без связи посидели, я бы на них посмотрел!

– Ладно, Ари, остынь, – примиряюще улыбнулся Деверо. – Мы обещали Эжени праздничный ужин, а не лекцию о стандартах связи.

– Между прочим, полезное знание, – назидательно заметил Враноффски, но тут же сам рассмеялся: – Ладно, я на эту тему и правда могу неделю вещать, в Академии еще успеешь наслушаться. Пошли пировать.

К удивлению Жени, это получился самый настоящий день рождения, даже с подарками. Враноффски вручил ей наручный комм, вроде его собственного, Габриэль – корзинку фруктов, подробно объяснив, какие из них чем полезны, Деверо – планшет для рисования. Но это был не единственный его подарок. Под конец ужина – действительно отличного – Деверо скрылся в направлении кухни, потом вернулся с выражением плохо скрываемого нетерпения. Заиграла праздничная мелодия, и официант вынес небольшой торт ярко-фиолетового цвета.

– Если что, это не краситель, – шепнул Деверо. – Он с местной черникой, очень вкусный.

Торт был и правда выше всяческих похвал, но Женя, хотя и успела полюбить азурианскую чернику еще по витаминным концентратам, которыми ее щедро снабжала Габриэль, решительно отставила тарелку после первого куска:

– Надо с остальными поделиться. Капитан меня поздравил, и Леон тоже, и вообще... Снайпера, наверное, угостить не получится, а жаль.

– А мы ему черничного морса принесем, – улыбнулся Деверо. – Думаю, Габи позволит. Я тут где-то видел в продаже специальные стаканы, из них ничего не проливается. Упакуйте нам с собой, – кивнул он официанту на остаток торта.

Габриэль не только дала разрешение, но и сама приняла участие в закупке морса. Перед тем, как зайти в медотсек, Женя несмело постучалась к капитану и протянула самый большой кусок торта. Да Силва с благодарностью принял угощение, а потом хитро подмигнул:

– В ближайшие сутки, если что, не пугайся.

Женя непонимающе взглянула на него. Капитан усмехнулся и внезапно показал язык. Он был фиолетовый.

– Ой, – сказала Женя.

– У тебя такой же. И у всех, кто это ел. Азурианская черника красится как черт знает что. Ничего, это не опасно, так что можешь смело оделять остальных.

Жене повезло – когда она раздала торт, Снайпер как раз проснулся, так что ей позволили к нему зайти. Он тоже, как оказалось, сбился со счета времени, впрочем, в его случае это уж точно было немудрено. Странно было видеть его таким. Это же Снайпер, с ним ничего не может случиться! Ну ладно, неуязвимых в Сфере нет, в бою с "Корсарами" Снайпера вон зацепили – но он же почти сразу пришел в норму! А сейчас прошла уже неделя, а он даже подняться не в состоянии. Да что там, изголовье койки ему приподнял Джон, сам Снайпер не справился. Женя гнала от себя эти мысли – в конце концов, он жив, остальное неважно – но Снайпер, как всегда, заметил.

– Как видишь, и меня можно вывести из строя, – криво усмехнулся он. – Ладно... бывало хуже. Ты вряд ли застала. Сейчас вдаваться в подробности не буду, не могу пока подолгу разговаривать. Расскажи лучше, как отметили.

Женя охотно согласилась и принялась описывать, как они с Деверо летали на флаере над озером с невероятно голубой водой, как здорово посидели в ресторане и как она угощала тортом экипаж. "А теперь представь себе капитана в виде чау-чау!". Снайпер лишь чуть улыбнулся. Женя продолжала рассказывать про Азуру, но вскоре Снайпер жестом остановил ее:

– В другой раз, ладно?

– Тебе... плохо?

– Просто очень быстро устаю. Ничего... думаю, скоро будет лучше.

Женя кивнула и выскользнула за дверь. В коридоре ее ждал Деверо:

– Между прочим, праздник праздником, а кто-то мне еще задание не сдал!

– А у меня все готово, бе-бе-бе! – и Женя показала фиолетовый язык.

6.

16 августа 3048 года.

В Штормградском космопорту всегда было оживленно. Разумеется, в зону прибытия военных кораблей гражданских не пускали, но ничто не мешало семьям членов экипажа внезапно объявившегося "Сирокко" встретить их в "гражданской" части космопорта. Наручные коммы почти у каждого разрывались от звонков и сообщений "Мы тебя ждем".

Асахиро чувствовал себя странно. Впервые за семь лет ему предстояло не просто высадиться на планету, но и надолго остаться там. Впрочем, будь что будет. Он предпочел наблюдать за остальными. Леон заметно нервничал, Габриэль, прочтя пришедшее на комм сообщение, тяжело вздохнула и нахмурилась. Враноффски уже кому-то говорил: "Да иду я, иду! Ты подождать не можешь? Мы пристыковаться не успели, одной ногой на трапе, тут ты сигналишь!". На лице Нуарэ после сигнала комма вместо привычного строгого выражения отразилась самая настоящая, хоть и сдержанная радость: "Да, я уже здесь, дождись меня в зале отдыха пассажиров. Что? Глупости какие, нашли за что просить прощения! Вечером встретимся и отпразднуем". Даже капитан, посмеиваясь, говорил кому-то в комм: "Ну не кричи ты так. Я понимаю, что ты очень рада, но тебя же сейчас полкосмопорта слышит. Ах, пускай слышит?".

Деверо взял Женю за руку и улыбнулся: "Добро пожаловать на Сомбру". Он был одним из немногих, кто ни с кем не говорил и не проверял сообщений. Вскоре они вдвоем и вовсе затерялись в толпе.

К Асахиро, Снайперу и Дарти подошел закончивший свой разговор Враноффски:

– Пошли, ребята. Сейчас приедут мои, отвезем вас ко мне. Я уже договорился, пока утрясаются все формальности с вашим обустройством на Сомбре, официальными военными контрактами и всем таким прочим, вы поживете у нас. Все нормально, у нас хватает гостевых комнат, а объесть Дом Враноффски, конечно, можно попытаться, но это будет смахивать на экстремальный способ покончить с собой, лопнув от обжорства.

Габриэль радостно всплеснула руками:

– Ари, я обожаю твою семью и не подаю заявку, чтобы они меня удочерили, только из-за того, что люблю своего отца! Лучшего варианта и придумать будет нельзя.

Асахиро оглянулся на Снайпера, до сих пор в разговоре не участвовавшего:

– Ты как?

– Нормально, – отозвался тот обычным спокойным голосом. – Пока проблематично долгое время удерживать внимание, ну и выносливость еще не очень. Впрочем, если по мою душу найдется удобное кресло, я вполне коммуникабелен. Разве что могу достаточно рано покинуть общество и уйти отсыпаться.

– О, это тебе обеспечат, – улыбнулся Враноффски. – Разве что вечером будет Большая Жратва. В смысле, семейный ужин по поводу благополучного финала этой истории. Давно не собирались всей семьей.

– Так это прекрасно. Из нашего корабельного меню мне, к сожалению, сейчас не все подходит. Только на всякий случай предупреждаю – с алкоголем мне сейчас лучше дела не иметь. Обычно он на меня не действует, но сейчас тот случай, когда может снести под стол с одного глотка.

– Ну, предупрежу, чтобы тебе не наливали, и все дела. Вкусного и так хватит. Идем!

К Нуарэ подбежал парнишка лет пятнадцати-шестнадцати, такой же высокий, темноволосый и сероглазый, видимо, младший брат. Бурной их встречу было не назвать, но при виде брата лицо грозного коммандера заметно просветлело.

Габриэль нашла в толпе невысокого худого парня в дорогом светло-сером костюме и с визором в режиме частичного затемнения. Парень явно очень нервничал, искал кого-то глазами и не находил, от чего ему на глазах становилось ещё хуже. Габриэль громко позвала его по имени – Жан. Когда тот обернулся, она подскочила к нему и рявкнула в наручный комм: "Леонито, дуй сюда! Живо!". Пока наемники пытались понять, что происходит, Габриэль усадила парня на диванчик для отдыха, достала из кармана какое-то лекарство и заставила принять.

– Жан, ну ты чего? – успокаивал его Враноффски. – Сказали же тебе, что все живы и здоровы.

Когда появился Эрнандес, парень выглядел уже получше. Не говоря ни слова, он крепко обнял Леона. Тот смотрел на него с нежностью. Асахиро дипломатично отвел взгляд. Дарти тихо фыркнул.

– Надеюсь, ты не упадешь в обморок, если я скажу, что на Алхоре ко мне не только девушки подкатывали? – шепнул ему Асахиро.

Дарти буркнул что-то вроде: "Да ладно, я вам чего...". Асахиро только усмехнулся.

К Враноффски подбежала длинноногая девчонка с пушистыми золотыми кудряшками и с радостным визгом бросилась ему на шею.

– Алиска, чтоб тебя! – сдавленно хрипел Враноффски. – Задушишь ни за что! Даром мы, что ли, аж из Старых Колоний сквозь полчища пиратов прорывались, чтоб меня тут собственная кузина на радостях угробила?

Голубые глаза девочки стали от удивления огромными.

– Ого! Правда из Старых Колоний? Расскажешь? Расскажешь?

"Надо же, – хмыкнул про себя Асахиро. – Полчища пиратов её, значит, не удивили, а Старые Колонии – ещё как". Больше он ничего не успел подумать, потому что перед ним, откуда ни возьмись, возникла целая толпа родичей Враноффски, которым Ари тут же представил всех троих наемников со словами: "А без этих парней нас бы тут не было". Семейство Враноффски зашумело, что гостей надо немедленно везти домой, кормить и всячески им помогать, потому что где же это видано, чтоб Враноффски не помогли тем, кто спас одного из них. Асахиро не привык к таким встречам, особенно когда чужие родственники обнимают и тормошат всей толпой, но это громкое безумное семейство ему скорее нравилось. Дарти, кажется, тоже ошалел от происходящего, но пути к отступлению были перекрыты.

Наконец вырвавшись из медвежьих объятий родственников Враноффски, Асахиро отошел к Габриэль. Она как раз беседовала с тремя дамами, две помоложе, одна постарше. Похоже, мать и сестры. Дамы просто светились лоском и самодовольством. Все три разнаряжены в пух и прах, надушены, с идеальными прическами и вообще как будто сошли с экрана, на котором показывали репортаж из светской хроники. Весь их облик не просто говорил о принадлежности к высшим кругам здешнего общества, а кричал об этом на весь космопорт. Несмотря на явное семейное сходство, Габриэль, всегда следившая за собой, выглядела на их фоне гадким утенком. И мать, кажется, только что дала ей это понять, потому что до Асахиро долетел ответ Габриэль: "Тоже тебя люблю. Прямо не знаю, по чему больше соскучилась, не то по попрекам куском, не то по задушевным разговорам о цепных шавках Республики".

Лицо матери перекосило от злости, а рука дернулась явно для удара, но она сдержалась в последний момент. "Узнаю благородный дом Фудзисита, век бы его не видеть", – поморщился Асахиро. Младшая из сестер Габриэль попыталась разрядить обстановку:

– Габи, ну что ты такое говоришь! Мы ведь так рады тебя видеть! Я плакала весь вечер, когда узнала, что твой корабль пропал.

Асахиро никогда не считал себя знатоком человеческих душ, хотя разбирался в людях неплохо, но то, что слова и интонации этой дамочки насквозь фальшивы, было даже дураку понятно. И сама Габриэль прекрасно это знала.

– Ах ты бедняжечка! – ответила она медовым голосом, глядя на сестру почти ласково. Асахиро был хорошо знаком этот взгляд. С такой притворной лаской заключают в объятия, чтобы удобнее было всадить нож в спину.

– И о чем же ты плакала, Виржини? – яда в голосе Габриэль хватило бы на десяток энимских гадюк. – О том, что сестрица Аньес уже успела хапнуть себе большую часть моего наследства и расписала в красках, как её потратит? Постыдились бы! Между прочим, это даже не мои средства, а отца. Хоть его не хоронили бы раньше времени, раз уж меня так не терпится.

– Ах ты!.. – взвизгнула было старшая сестра, но Габриэль с выражением глубочайшего презрения на лице развернулась и, держа спину безукоризненно прямо, прошла в сторону Асахиро.

– Я удивлен – вы никого не придушили, – с искренним сочувствием произнес он.

Габриэль обернулась. Она не произнесла в ответ ни слова, но во взгляде её читалась застарелая боль. Асахиро коротко пожал ей руку и молча кивнул в знак понимания.

От грустных мыслей их отвлек Враноффски:

– Габ, ты же к нам вечером приедешь?

Габриэль усмехнулась:

– А то! Когда ещё представится возможность насладиться деликатесами твоей чудо-бабушки, долгих ей лет жизни. Да и по деду твоему тоже соскучилась. Давно мы научных диспутов не устраивали.

– Не поверишь, но дед того же мнения. Асахиро, идем?

– Сейчас. Мне нужно поговорить с Зои.

– Давай, жду.

Зои обнаружилась неподалеку в объятиях симпатичной пожилой дамы и пожилого господина, одетых неброско, но элегантно. Дама отчаянно всхлипывала, и её чувства, в отличие от семейства Картье, не были фальшивыми.

– Доченька наша! Ты жива! А мы так горевали, так горевали!

Отец Зои, кажется, тоже был готов прослезиться. И только сама Зои спокойно выдерживала эту бурю эмоций.

– Мам, пап, ну я же с Азуры с вами связывалась! Уже тогда сказала, что жива и здорова.

– Мало ли что с вами могло случиться за время перелета! Ты говорила, что ваш полет на Маринеск – обычная дипломатическая миссия, а что получилось?

Зои тяжело вздохнула:

– За время перелета, даже если бы что и случилось, сто раз можно было или помереть, или выздороветь.

Она привычно оглянулась на Снайпера. Еще бы, он начал вставать всего за несколько дней до прилета. Сейчас он вполне твердо держался на ногах, но Дарти стоял рядом, готовый подставить плечо. Асахиро чуть улыбнулся – совсем недавно его друг боялся Снайпера до полусмерти.

Зои увидела Асахиро и жестом подозвала его. Знакомство со старшими Крэнстонами не слишком радовало, но на первый взгляд они были все же не такими мерзкими, как родня Габриэль.

– Мама, папа, это Асахиро Фудзисита. Один из наших спасителей из Старых Колоний. Если бы не они, все бы закончилось... не так хорошо.

Отец Зои растерянно кивнул, а мать только сказала:

– Надеюсь, у них нет привычки палить во все, что движется. А то кто знает, какие у них там нравы.

Повисла неловкая пауза. Зои побледнела от смущения. Ей явно хотелось провалиться сквозь землю.

– Не имею такой привычки, – сухо ответил Асахиро. – И друзья мои тоже. Не верите, можете спросить капитана или его первого помощника.

– А в Академии у тебя проблем не будет? – спросил отец Зои, меняя тему. На Асахиро перестали обращать внимание.

– Ну конечно, меня примерно накажут! – не сдержалась Зои. – Это ведь я приманила пиратов, а потом забросила корабль в Старые Колонии. Па, ну в самом деле...

– Ну все, идем домой, – мать Зои попыталась разрядить обстановку, видя, что отец начал хмуриться. – Я приготовила твой любимый сырный суп с грибами.

Асахиро с грустью смотрел, как его девушку чуть ли не за руку уводили из космопорта.

– Свяжись со мной обязательно! – крикнула она.

Асахиро кивнул и пошел искать Враноффски. На пути его снова оказалась Габриэль в компании высокого пожилого мужчины, который в молодости явно был редкостным красавцем, да и сейчас не растерял обаяния. Те же каштановые волосы, что и у Габриэль, только с проседью, те же проницательные зеленые глаза, тот же профиль. Его элегантный костюм песочного цвета говорил о статусе владельца красноречивее любых кричащих нарядов. Асахиро нахмурился. Он уже видел семейство Картье и реакцию Габриэль на их поведение, но теперь она улыбалась.

– Теперь капитана и Деверо астроэкспедиция замучает расспросами. Они уже крыльями захлопали, как там да чего, а теперь точно с живых не слезут... О, кстати, папа, рада представить тебе нашего третьего спасителя. Хотя на самом деле первого – с него все и началось. Это Асахиро Фудзисита. Ты не смотри, что Асахиро выглядит как типичный ракуэнец, его родная планета называется Алхор и немного похожа на Нордику. Асахиро, рада представить вам моего отца, Жюля Картье.

Асахиро протянул руку:

– Спасибо вам за дочь.

Жюль Картье ответил сердечным рукопожатием.

– Это вам спасибо. Если бы не вы, я бы никогда больше не увидел мою Габи.

У Асахиро отлегло от сердца. В змеиной яме, именуемой семейством Картье, нашелся человек, который искренне любил Габриэль и радовался её возвращению.

– Ладно, ты торопишься, – сказала отцу Габриэль. – Знаю же, сколько ты этой сделки добивался. Не буду тебя задерживать, поеду к себе.

Асахиро обратил внимание, что она не сказала "домой". Вряд ли она живет под одной крышей с этими милыми дамами.

– Кстати, вот тебе ключи от дома, – с улыбкой ответил Жюль Картье и протянул Габриэль небольшую плоскую серебристую коробочку.

Габриэль вопросительно посмотрела на отца.

– Я подумал, что тебе нужен свой собственный дом, – объяснил он. – И купил тебе скромную квартирку. Тебе понравится, там зелено и район тихий. Правда, от космопорта ехать через весь город на монорельсе, зато без пересадок. Аренду я оплатил на ближайшие десять лет. На остальное вполне хватит твоего жалования и твоих доходов от компаний.

Он особенно подчеркнул слово "твоих". Габриэль обняла отца.

– Спасибо, пап. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна. А то тут... такое было.

– Могу представить, – мрачно кивнул Жюль. – Я пытался воззвать к их совести, но она, кажется, давно оглохла. Это ещё когда ты звонила мне с Азуры. Ладно, мне действительно пора. Я, конечно, хозяин положения, но будет некрасиво заставлять ракуэнцев ждать.

– Ты прав. А мне все же стоит заехать за вещами.

– Я распорядился перевезти все твои вещи в твой новый дом. Иногда хорошо, что у тебя их мало. А то провозился бы все то время, пока вы летели, и все равно бы не успел. И никакого сюрприза не получилось бы.

Габриэль рассмеялась и пожелала ему удачи. Асахиро попрощался с ней и с легким сердцем отправился к Враноффски.

7.

Пообещав Враноффски непременно приехать, но чуть попозже, Деверо остановил флаер и галантно подсадил Женю. Еще в перелете было решено, что она будет жить у него. Враноффски попытался что-то сострить по этому поводу, но Деверо лишь недоуменно поднял бровь: "Я просто хочу помочь Эжени освоиться на Сомбре. В конце концов, ей всего семнадцать". Женя не совсем понимала, что такого в ее возрасте – нормальный возраст боевика Сферы, в конце концов. Хотя капитан однажды обмолвился, что у него дочь примерно ее ровесница, наверное, он и Женю как-то так воспринимает. Ну и ладно. Что бы там Деверо ни говорил про "всего семнадцать", он с самого начала общался с ней как с равной. И это здорово.

– Вот мы и дома.

Женя огляделась – квартира Деверо если и отличалась от его каюты на "Сирокко", то разве что большим размером и окном вместо иллюминатора. Тот же минимум обстановки, те же рисунки на стенах, а вместо корабельной койки – матрас на полу. Проследив за ее взглядом, Деверо смущенно улыбнулся:

– Слушай, я на корабле провожу больше времени, чем на планете. Уже привык к корабельной обстановке.

– Так я сама такая же. За последние два года – даже больше! – считай, впервые на планету высунулась.

Деверо рассеянно кивнул, разглядывая свой матрас.

– Чую, придется таки приобрести кровать. Двухэтажную. Или такой же матрас, если не боишься спать на полу.

– А чего бояться-то? – пожала плечами Женя. – Падать некуда, чудища из-под отсутствующей кровати точно не вылезут, так что против пола ничего не имею.

Она принялась распаковывать свой небольшой рюкзак, где вполне вольготно разместилось все ее имущество, благо оно и состояло-то из пары смен одежды и рисовальных принадлежностей – и вдруг звонко расхохоталась. Из рюкзака выпала банка пива и покатилась по полу.

– Вот дела! Это я еще в баре "Кашалота" заначила, когда с вами уходила! Думала, потом в спокойной обстановке допью. А все так завертелось, что и забыла!

– Будет теперь экзотический сувенир, – рассмеялся в ответ Деверо, поднимая банку и водружая на стол.

В Женином рюкзаке обнаружилась синяя куртка – двойник оставленной на "Кашалоте", с эмблемой в виде круга звездного неба, расколотого наискосок синей молнией. Вторая куртка была черной, с эмблемой в виде пантеры в прыжке. Обе явно были рассчитаны на кого-то повыше и пошире в плечах.

– Дэнни подарил, – задумчиво произнесла Женя, взяв в руки черную куртку. – Только и осталось...

– Так, – решительно произнес Деверо, глядя на этот нехитрый гардероб, – сейчас мы найдем что-нибудь перекусить, а потом пойдем тебе за одеждой. А то это даже не аскеза, а издевательство какое-то. Хотя, – он снова смутился, – в женской одежде я совсем ничего не понимаю.

– А то я понимаю! Я уже и не помню, что вообще девчонки носят.

Как и следовало ожидать, в холодильнике у Деверо нельзя было найти даже повесившуюся с голодухи мышь. Так что перекусывали они уже в кафе торгового центра. "Выбирай все, что понравится, – сказал Деверо, невольно отводя глаза. – Уж на первое время мы тебя оденем".

Консультант в магазине оказалась русской, и Деверо вскоре перестал понимать, о чем они с Женей болтают. Разве что попросил не пугать сходу народ своей биографией. Женя лишь махнула рукой. Платья и блузки она решительно отвергла, и, когда из кабинки наконец раздалось "Люсьен, как тебе?", Деверо не сдержал улыбки – будь у него младший брат, он выглядел бы именно так. Взъерошенные после множества примерок короткие волосы, клетчатая рубашка, джинсы с большими карманами на бедрах и легкие кроссовки – в Жениных ботинках военного образца оказалось откровенно жарко.

– Ну что, тебе нравится? – настаивала Женя.