Текст книги "Зубрилка для Чёрного (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Я замираю. Приоткрыв рот, скольжу взглядом по телу молодого человека. Вижу вязь татуировок на груди. Но рассмотреть их не могу.

– Нравится, Катя?

Поняв, что меня поймали за разглядыванием, отвожу взгляд. Прикусываю губу и отворачиваюсь.

– Могу я переодеться в ванной, Игнат? Пожалуйста.

– Считай, что это твой номер, Зубрилка. Спрашивать разрешения не нужно.

– Хорошо. Спасибо большое, Игнат, – я киваю и кидаю на него благодарный взгляд.

И тут же сильно жалею об этом. Потому что Чернышев снял штаны и стоит сейчас в одних серых боксёрах, которые… которые… там… охаю. И под раздражённое хмыканье молодого человека сбегаю в ванную комнату. Запираюсь, надеясь, что в этот раз Чернышев не вырвет замок. Надеваю слитный купальник, поверх натягиваю джинсы и свитер.

В комнате суетливо пытаюсь спрятать вещи в чемодан.

– Ой! Боже, Игнат! Что ты такое творишь! Ты… Отдай! – я округляю глаза и смотрю на то, как Чернышев забирает моё нижнее бельё. – Игнат! Боже, ты что делаешь? Верни немедленно!

– Оставлю себе на память, Катёнок.

– Но ты не можешь! Это неправильно. Это неприлично. И…

– Зубрилка, – пальцами обхватывает мой подбородок и сжимает, – ты до тошноты правильная. Блевать от этого тянет. Но что-то подсказывает мне, что ты та ещё зажигалка.

Большой палец Игната касается моих губ. Чернышев обводит абрис, оттягивает нижнюю губу, а затем проскальзывает между ними.

– Прошу тебя, – давлю ладонями на плечи парня, – прекрати всё это. Мне неприятно. Я сниму себе другой номер, Игнат. Я не могу ночевать здесь.

Я разворачиваюсь и ухожу, пока Чернышев не сказал или не сделал ещё что-то, что вгонит меня в краску. И в этот раз он меня не нагоняет.

Глава 11

Глава 5

Катя

Когда я спускаюсь в бассейн, сразу слышу голос Юли и её громкий смех, который вызывает во мне раздражение. Я прохожу к свободному шезлонгу, не глядя ни на кого. Снимаю одежду и аккуратной стопкой складываю под полотенцем. За спиной слышу тихий свист. Оборачиваюсь и вижу, что на меня направлены взгляды половины класса.

– Офигеть, Катюха, если бы я знал, что такое богатство скрывается под одеждой, я бы давно к тебе подкатил, – выдаёт Денис, медленно скользя взглядом по моей фигуре, облачённой в слитный купальник.

– Ой, да на что там смотреть, Дэн? Груди нет, задница плоская. Она не жрёт ничего. Только книги свои читает. Про любоф-ф-ф-ь, – выкрикивает Юля. – Думаешь, она будет заинтересована в тебе больше, чем в своих книгах? Какой ты наивный.

– А ты, Юля, хочешь на каждом поскакать в этом помещении? – ледяной голос Игната отражается от стен. – Ты же ночная жрица любви. Знаешь, как правильно себя подать. Как изогнуться и взять.

Я с неверием смотрю на Чернышева, который неторопливым шагом заходит в помещение. Он в шортах, на плечи накинута серая кофта на молнии. Сейчас она открывает вид на крепкий торс и широкую грудную клетку.

– Игнат, что ты такое говоришь? – голос Юли меняется.

Становится ниже, мягче, как патока. И выражение лица стремительно меняется. Становится растерянным, испуганным, но она берёт себя в руки и натягивает на губы улыбку. Я смотрю на эти метаморфозы и поражаюсь. Поражаюсь тому, как можно было не замечать этого раньше. Как ещё вчера я не видела в ней этого. Как не понимала, что она просто пользуется мной.

Я смотрю на Чернышева, чей взгляд сейчас направлен на меня. Молодой человек окидывает меня взглядом с ног до головы. И его глаза будто… ласкают. Согревают. И дарят мне силы и поддержку.

Игнат медленно подходит к лежакам, кидает на один своё полотенце, а затем ложится на него, закинув руки за голову. Вся его поза нарочито расслаблена и ленива.

Я понимаю, что стояла тишина лишь в момент, когда Игнат отвечает на вопрос Юли, который повис в воздухе.

– Юля, правду всегда неприятно слышать. Особенно, когда ты старательно её скрываешь.

– И какую же правду я скрываю? – Юля поднимается и, виляя бёдрами, подходит к Чернышеву.

Склоняется над ним, пальцами проводит по его груди, обводит овал лица. Игнат резко перехватывает её руку за запястье и сжимает. И, если судить по тому, как она вскрикивает, делает это он с силой.

Я смотрю на Дашу, которая наблюдает за всем с интересом на лице. Хмурюсь, не понимая, почему девушка молчит. Я полагала, что они с Чернышевым встречаются.

– Чёрный, что на тебя нашло? Чего ты на Юльку взъелся? – подаёт голос Денис, пытаясь разрядить обстановку.

– Если ты прикоснёшься ко мне ещё раз, я сломаю тебе палец. И я не посмотрю на то, что ты девушка, – Игнат говорит тихо, но до меня доносится каждое его слово.

– И за что же?

– Меня блевать тянет от мысли, сколько пацанов обхватывали эти пальцы, – кривится Чернышев, брезгливым жестом отталкивая руку Юли.

– Да ты… Да ты… Я тебя сейчас, – девушка замахивается и собирается ударить Игната по лицу, но он ловко отворачивается.

– Правда всегда глаз колет, – Игнат пожимает плечами.

– А кто тебя теперь привлекает, Чернышев? – Юля нарочито повышает голос. – Книжные очкастые черви? Доска два соска?

Я смотрю в лицо Игната, на котором опасно сужаются глаза, а ноздри начинают трепетать. Я чувствую, что он в ярости.

– Знаешь, она ведь девственница. Невинная белая овечка, которая всё ждёт своего принца. Только, знаешь, Чернышев, на принца ты совсем не похож. Её папашка не одобрит тебя.

– Юля, выдохни.

Я поворачиваю голову к Марку, который выныривает из бассейна и откидывает волосы назад. Я задерживаю взгляд на его лице, впервые увидев молодого человека без очков. Удивительно, но Юля слушается. Она возвращается на своё место, не забыв кинуть на меня полный ненависти взгляд. Она ложится на свой лежак, вытягивается, закидывает руки за голову так, чтобы грудь соблазнительно приподнялась, прогибается в пояснице и одну ногу сгибает в колене.

Я перевожу взгляд на Игната. В глубине души я боюсь, что он будет смотреть на Юлю с интересом. Но взгляд Чернышева направлен на меня. И смотрит он на мою грудь, которая от холода напряглась. Я тихо ахаю и торопливо прикрываюсь руками. Игнат криво усмехается и отворачивается. Он скидывает кофту на лежак, следом отправляет свои шорты.

Я закусываю нижнюю губу и, затаив дыхание, наблюдаю за ним. Игнат проходит к бассейну, отталкивается и ныряет в воду. Он делает широкие гребки, рассекает воду. Я смотрю на красивую спину, на которой перекатываются мышцы. Боже мой. Перестать смотреть на него – что-то невыполнимое.

Его смуглая кожа приковывает взгляд. Вызывает покалывание в кончиках пальцев. Желание провести по ней руками, поймать каждую каплю.

Я настолько поглощена видом мощного тела молодого человека, что не замечаю, как ко мне приближается Юля. Девушка грубо толкает меня в плечо, из-за чего я слетаю с лежака на пол.

– Юля, ты с ума сошла? – я округляю глаза и смотрю на девушку снизу вверх.

– Ты мелкая потаскуха! Тварь! Какая же ты жалкая и омерзительная! Ты даже представить не можешь, как сложно было терпеть такую зануду рядом, – каждое слово она выплёвывает мне в лицо. – Я тебя просто ненавижу. Эти очки, – она выкидывает руку вперёд и сдёргивает с меня оправу, – всегда мечтала так сделать.

Юля швыряет мои очки в воду. Я ахаю, хочу подскочить, но как только я приподнимаюсь, девушка меня грубо толкает. В этот раз я падаю на спину, больно ударившись затылком.

– Юля! Это уже перебор! – слышу за спиной голос Даши.

– Закрой рот и отвернись, если что-то не нравится. Если ты не хочешь, чтобы твой секрет кто-то узнал.

Не имею понятия, что такого страшного о Даше знает Юля, но девушка замолкает и отворачивается. Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на бывшую подругу, которая наступает на меня. Я медленно поднимаюсь на ноги, не выпуская её из поля зрения.

– Отойди от неё, Юля, – Марк подходит к нам и встаёт между мной и девушкой.

– А что ты мне сделаешь, задохлик? Ударишь?

– Да, спокойно, – Жиглов ведёт плечом и ухмыляется.

– Ударишь девушку? – Юля вскидывает подбородок.

– Девушек я не бью, а тварей лицемерных могу.

– А. Ну, раз так. Получай, – девушка размахивается и даёт Марку пощёчину.

Я тихо вскрикиваю и хватаю парня за руку. Выступаю вперёд и загораживаю собой единственного одноклассника, который вступился за меня, а не наблюдал за разыгравшимся представлением.

– Юля, выдохни, пожалуйста. И успокойся! – я выставляю руки вперёд.

– Ты вся такая хорошая, Катюша. Вся такая правильная, – кривит губы Юля. – В отличие от своего убийцы-папаши.

– Не смей трогать моего папу! – выкрикиваю, сжимая кулаки.

Я шагаю к ней, сокращаю между нами расстояние.

– Я не могу описать всё разочарование, которое ты вызываешь сейчас, Юля. И не могу описать словами ту боль, которую ты мне причиняешь. Я делилась с тобой всем самым сокровенным, я делилась с тобой всем. Ты была в моём доме, сидела за моим столом. Телефон, которым ты пользуешься, был куплен моим папой. Одежду, которую ты у меня забрала, была куплена моим папой. А ты смеешь так о нём говорить?

– Ты не видела, каким взглядом смотрит на меня твой папашка. Как он слюной захлёбывался, когда я сидела напротив него за столом. Он пожирал меня глазами. Раздевал.

– Юля, мне тебя очень жаль, – качаю головой и отворачиваюсь к Марку. – Спасибо тебе огромное за то, что ты защитил меня. Что не остался стоять в стороне.

– Катя! – вскрикивает молодой человек.

Я не успеваю ничего понять, когда меня резко хватают за руку и толкают в воду. Я взмахиваю руками, распахиваю в крике рот и тут же захлёбываюсь водой. Я совершенно не умею плавать. С раннего детства боюсь воды. Я размахиваю руками, в панике пытаюсь кричать. Вода заливается в нос, рот и уши. Я не могу понять, где дно, а где поверхность. Паника нарастает. И когда воздуха совсем перестаёт хватать, а в глазах темнеет, сильные грубые руки обхватывают меня за талию, а я оказываюсь на поверхности. Кашляю, выплёвываю воду на кафель.

– Тише. Тише, Катя. Давай. Вот так, девочка. Осторожно.

По спине меня гладят огромные ладони, мягко похлопывают, помогая откашляться. В горле и носу печёт, в ушах шумит вода, волосы прилипают к лицу.

– Посмотри на меня, Катя. Посмотри, – слышу требовательный голос, когда горячие руки обхватывают лицо.

Перед глазами всё плывёт, но я всё же различаю лицо Игната, который смотрит на меня со страхом.

– Ты слышишь меня? Котёнок, – то, как ласково обращается ко мне Чернышев, почему-то приводит меня немного в чувства.

Я пытаюсь сесть. Игнат тут же помогает мне принять вертикальное положение. Убирает волосы с лица, заправляет за уши.

– Очки. На дне. Без них плохо вижу, – мой голос сорванный, сипит.

– Ты зачем прыгнула в воду, если плавать не умеешь, Зубрилка? – спрашивает зло.

– Я не прыгала, Игнат. Меня… Меня толкнули, – жаловаться я не люблю, но под этим тёмным пристальным взглядом лгать не получается.

– Юля… тварь такая, – Игнат подхватывает меня на руки, несёт к лежаку.

Усаживает на него, полотенцем вытирает моё лицо, а затем закутывает в него. Пальцами с силой обхватывает подбородок и строго говорит, глядя в перепуганные глаза со слипшимися ресницами.

– Сиди здесь, Зубрилка. Сиди и не вмешивайся. Слышишь меня? – я киваю. – Свою доброту и справедливость засунь куда подальше! И не мешай.

– Что ты собираешься делать? – шепчу сорванным голосом.

Глава 12

Глава 12

Катя

– Сиди. И. Не. Вмешивайся.

Чеканит каждое слово, пригвоздив меня взглядом к месту.

– Ты услышала меня, Зубрилка?

– Да, – киваю заторможенно.

– Отлично, Катя.

Прежде чем убрать руку с моего подбородка, он ласково проводит пальцами по щеке. Отворачивается от меня. Я вижу лишь силуэты. Вот Игнат медленно подходит к Юле. Без очков я не могу рассмотреть выражение её лица. Но я замечаю, как она изгибается. А в следующее мгновение Игнат вскидывает руку. Я сжимаюсь, мне кажется, что он ударит девушку, но он сжимает её горло пальцами.

Он тащит её к воде, толкает её в бассейн, а потом прыгает следом за ней. Я напрягаюсь и подаюсь вперёд, сощурив глаза. Игнат не даёт девушке всплыть.

– Бунтарёва! Бунтарёва, сделай что-нибудь! – кричит Даша.

– Что? Что я могу сделать?

– Ты что, дура? Он из-за тебя!

Я сбрасываю полотенце и кидаюсь к бассейну. Встаю на корточки на кафель и тяну руку к плечу молодого человека.

– Игнат. Игнат, прошу тебя, не нужно. Это слишком жестоко. Так нельзя.

Парень резко поворачивает ко мне голову, опаляет злым взглядом.

– Я же сказал тебе не лезть, Зубрилка.

– Пожалуйста, Игнат. Умоляю тебя. Это слишком жестоко. Это неправильно. Так поступать нельзя.

– Как?

– Ты держишь её под водой. Она захлебнётся.

– Как, если она всплыла? Не зря говорят, что какашки не тонут, – я прослеживаю его взгляд и вижу, что девушка уже стоит на другом конце бассейна.

– Я думала, что ты…

– Что я её утоплю? – склоняет голову к плечу. – Как она хотела сделать это с тобой? Она ведь знает, что ты не умеешь плавать, не так ли?

– Знает, – киваю, подтверждаю слова Чернышева. – Спасибо тебе, Игнат. Ты защитил меня. Спас. Спасибо, – в странном порыве вскидываю руку вверх и пальцами провожу по его щеке.

Чернышев вздрагивает и окидывает меня странным взглядом. Потом отворачивается и скрывается в воде. Выныривает на поверхность, держа в руках мои очки.

– Держи, Зубрилка. И больше не теряй.

– Спасибо большое, – я надеваю очки и выдыхаю, когда вновь начинаю видеть мелкие детали, а не расплывчатый мир.

– Ты будешь мне должна, Катя. Уже… Три долга за тобой. Или четыре? – склоняет голову к плечу и ухмыляется.

– Катя. Катюша, как ты? – голос Марка за спиной заставляет меня вздрогнуть, а Игната напрячься всем телом.

– Хорошо, Марк. Спасибо, – поворачиваюсь к однокласснику и улыбаюсь.

Он тоже надел очки. Парень смотрит внимательно то на меня, то на Игната, который подошёл ко мне со спины, руками обхватил обнажённые плечи и прижал к себе. От внимательного взгляда Марка хочется спрятаться. Но я не могу отвернуться, потому что парень помог мне. Пытался защитить.

– И спасибо тебе за помощь ещё раз, – склоняю голову к плечу.

На этих словах руки Игната на моих плечах сжимаются ещё сильнее, а он притискивает меня к своей груди так тесно, что даже капли воды не могут проскользнуть между телами. Он горячий. Огромный. Надёжный.

– Как понимаю, Игнат, наш с тобой разговор был бессмысленным, – дёргает раздражённо плечом Марк. – Я не могу ни на что рассчитывать.

– Да, Жиглов, – зло цедит сквозь зубы Игнат. – Я изначально дал понять.

– Ладно, Катя, – обращается ко мне, – не пожалей о своём выборе.

– Пошёл вон, задохлик, – с презрением выплёвывает Игнат, сжимая мои плечи с силой и причиняя боль.

– Игнат, отпусти, пожалуйста. Мне больно.

Молодой человек совсем немного ослабляет хватку, но не убирает руки с моих плеч. Он кончиками пальцев проводит по моему предплечью, носом касается затылка. И шумно втягивает мой запах.

– Зубрилка… – шепчет тихо. – Зубрилка мелкая…

– Игнат, – я чувствую себя беспомощной и слишком открытой сейчас, будто молодой человек смог пробраться в самую душу.

Я поворачиваю голову немного в сторону и вижу, что все одноклассники смотрят в нашу сторону. Мне становится до тошноты стыдно и неловко от такого пристального и всеобщего внимания. Мой взгляд замирает на Даше. Боюсь увидеть злость, ревность или ненависть на её лице, но она смотрит с безразличием.

– Боже, все смотрят, – шепчу, опуская голову.

– Как и смотрели на то, как ты тонешь, Катя? С безразличием и интересом?

– Может, они просто не поняли? – спрашиваю шёпотом.

– Ты слишком наивная, Катя. Чересчур добрая. Пора посмотреть на мир трезвым взглядом, Зубрилка.

У меня получается повернуться к Игнату лицом и заглянуть в его глаза снизу вверх.

– Я знаю, что в каждом человеке есть свет, Игнат. В каждом, без исключения. А злость и ненависть – это последствия нехватки любви, внимания и заботы.

– Как ты живёшь в этом мире, Катя? – качает головой и грустно улыбается, пальцами проводит по моей щеке, стирая каплю воды, упавшую на щеку.

– Мне кажется, что счастливо, – я пожимаю плечами. – Нет ничего преступного в доброте. Многие принимают её за слабость.

– Это и есть слабость, Зубрилка. Ты сейчас болталась в воде, как новорождённый котёнок, которого в мешке кинули в озеро. Как ты там оказалась? Молчишь? Тебя толкнули. Почему? Потому что ты не дала по роже одной зажравшейся и наглой твари, которая пользовалась тобой, как только хотела, – говорит так зло, что я отступаю.

Глаза молодого человека медленно скользят по моему лицу, опускаются на грудь, которую я торопливо прикрываю полотенцем. Я переступаю с ноги на ногу и отворачиваюсь, желая поскорее вернуться в номер. А ещё лучше – снять отдельный и пережить эти два дня.

– Ещё раз спасибо тебе, Игнат. Если бы не ты, я бы… Могла и не дожить до вечера. Спасибо.

Я разворачиваюсь и направляюсь к своему лежаку.

– Мне нравится твоя задница, Зубрилка. Она притягивает не только неприятности, но и мой взгляд, – несётся мне хриплое вслед.

Я сильно краснею. Гулко сглатываю. Заправляю волосы за уши подрагивающими пальцами и пониже натягиваю полотенце, потому что теперь мне кажется, что я чувствую взгляд на своей попе.

Оказавшись возле лежака, тянусь к вещам и, поджав губы, обнаруживаю, что все мои вещи залиты коктейлем. Выпрямляюсь. Оглядываюсь. Вижу Юлю, которая держит в руках пустой стакан. Заметив, что я смотрю в её сторону, она поднимает его воздух и улыбается. А мне так мерзко становится, так отвратительно, но меня мигом начинает тошнить.

Я беру вещи, прижимаю к груди и подхожу к Юле.

– Ты что-то хочешь мне сказать, Бунтарёва? Или снова натравишь на меня своего цепного пса? Он уже с твоих рук жрать готов, очкастая. Похвально. Видимо, его привлекают доски.

– Юля, прекрати всё это делать. Все эти пакости. Ты ничего не добьёшься этим.

– Не прекращу, Бунтарёва. Я отыграюсь по полной.

– Я не буду задавать вопрос за что, Юля. Я всё равно не пойму твоих мотивов. Но я должна предупредить – моё терпение не безгранично. Я всегда помогала тебе и просила папу о помощи. Сейчас же я могу попросить об обратном, Юля.

– Будешь стучать, очкастая? – кривит губы в ухмылке.

– Нет, Юля. Я скажу родному человеку правду. Объясню, почему испорчены мои любимые вещи и откуда у меня синяк на спине.

– Решила показать зубки, Бунтарёва? – смеётся, а в её глазах я вижу страх.

Мне хочется пойти на попятную. Но я помню слова Игната о том, что нельзя показывать свою слабость. Поэтому я разворачиваюсь и направляюсь на выход. Мокрый купальник неприятно холодит тело, а меня начинает потряхивать от холода. И от пережитого стресса. Я почти берусь за ручку, когда за спиной раздаётся тихий голос.

– Если ты сейчас сбежишь, Катя, ты покажешь свою слабость.

– Ну, и что? Я никогда не пыталась казаться сильной! Я просто хочу покоя, Игнат. Мне безумно холодно, а переодеться не во что. Я замёрзла.

– Иди, переоденься. И возвращайся, Зубрилка. А иначе я приду и потащу тебя на плече.

– Игнат! Ну, почему я должна делать так, как велишь ты? Я же не твоя игрушка.

– Я напомню тебе, что ты мне должна, Зубрилка. И пора возвращать первый долг.

– Хорошо, Игнат, – я тяжело вздыхаю. – Я переоденусь, позвоню маме и вернусь.

– Стой.

Я послушно замираю на месте. Игнат отходит от меня и через полминуты возвращается. Кладёт на мои плечи свою кофту.

– Зубрилка, ты ещё не стала моей, а второй день подряд забираешь мои вещи, – я снова краснею. – Иди, – на руку опускается его ладонь.

– Игнат. Ты что?

– Чёрт. Какая зачётная задница, Зубрилка, – хрипит в спину. – Иди, Катя. Ключ от комнаты в кармане.

И подталкивает меня в спину. Я торопливым шагом выхожу из бассейна и поднимаюсь на третий этаж по лестнице. Решаю принять душ, чтобы смыть с себя хлорку. Волосы после падения в бассейн начинают торчать в разные стороны и виться. Я закрываю дверь в ванную, снимаю одежду и встаю под струи воды. Смываю с себя весь страх и пережитый стресс.

После душа, высушив волосы и одевшись, набираю номер мамы.

– Привет, котёнок. Как дела? Нравится тебе там?

– Привет, мам. Да, нравится, – кривлю душой. – Мамуль… Ты была права, – говорю тихо.

– В чём, Катя? – мама настораживается.

– Ты была права насчёт Юли, мама.

– Котёнок… – вздыхает родительница. – Что она сделала?

Рассказываю маме всё, ничего не тая. Родительница внимательно выслушивает меня. А потом мягко говорит:

– Плохих людей в твоей жизни будет много, родная. И не всегда ты увидишь их сущность сразу. Корить себя за это не стоит. Жалеть о том, что встретила такого человека тоже. Если ты счастлива, котёнок, то и гадостей делать не станешь. Лишь несчастный человек будет стараться сделать несчастными других. В таком случае я могу посоветовать лишь одну, родная, не отвечай злом на зло. Но бить себя не позволяй.

– И как же вести себя? – спрашиваю тихо.

– Держись от Юли подальше. Котёнок, если тебе там не нравится, мы с папой приедем и заберём тебя. Папа скоро вернётся с работы.

– Нет, мамочка, – подумав над её предложением, отвечаю я.

Я понимаю, что не хочу, чтобы родители ехали несколько часов за мной в ночь. Папа после работы будет уставшим. Я знаю, что родители поедут за мной в любой момент, если только я попрошу.

– И, мамуль, не говори, пожалуйста, папе. Я не хочу, чтобы он расстраивался, – прошу тихо.

– Не скажу, Катюша. Будь, пожалуйста, осторожна. Звони мне. Пиши. Если что, мы приедем.

– Хорошо. Люблю, мам.

Прощаюсь с мамой, отключаю телефон, кладу его в карман кофты. Выхожу из номера и иду в бассейн, где всё ещё сидят мои одноклассники.

Глава 13

Глава 6

Катя

Когда захожу в бассейн, обнаруживаю, что все одноклассники ушли. Я прижимаю к груди серую кофту Игната, собираюсь уйти, но застываю, когда замечаю знакомую плечистую фигуру в прозрачной воде. Я, заворожённая и пленённая этим видом, делаю несколько шагов вперёд. Замираю у одного из лежаков, не свожу глаз с широкой спины молодого человека. Чернышев подплывает к бортику, подтягивается на руках, выпрямляется во весь свой огромный рост.

От того, какой он огромный, невероятно сильный, мощный и уверенный, дыхание срывается, а сердце перестаёт стучать, проваливается в желудок. Я скольжу взглядом по его телу. Не могу оторвать взгляд. Ни на секунду. Я отслеживаю каждую каплю, скатывающуюся по рельефному торсу. Мой взгляд задерживается на белых шрамах на груди. Что-то толкает меня в спину. К нему. А в груди – неясная разрывающая на части боль.

Игнат замирает каменным изваянием, когда замечает меня, медленно приближающуюся к нему. Он похож сейчас на древнегреческое божество.

Расстояние между нами стремительно сокращается. И в этот раз сокращаю его я, а не Игнат. Мы будто поменялись ролями. Я вскидываю руку и дрожащими пальцами касаюсь шрама на его грудной клетке. Безумно длинный. Рваный. И явно глубокий. Окружающие его шрамы менее глубокие, но такие же устрашающие.

Мои пальцы дрожат безумно сильно, когда я прикасаюсь к ним, обвожу каждый.

– Зубрилка мелкая, – перехватывает резко мою руку и сжимает пальцы, – ты не понимаешь, что такие прикосновения вызывают в здоровом парне закономерные желания?

– Ой, – я вздрагиваю и в испуге одёргиваю руку назад, прячу за спиной. – Прости, пожалуйста. Я просто увидела… Шрамы, откуда они у тебя, Игнат? Такие глубокие. Боже, кто их оставил тебе? Ужас какой!

Я вижу, что это не следы от операции. Слишком рваные и неровные шрамы. Слишком разная толщина.

– Какая тебе разница, Зубрилка? – грубо бросает молодой человек. – Не суй свой мелкий любопытный нос, куда не стоит.

– Извини, пожалуйста. Я знаю, что вопрос бестактный. Просто… Мне так жаль.

– А жалеть меня не нужно, Зубрилка! – выплёвывает с презрением. – Засунь свою жалость в задницу.

Я теряюсь от такой грубости. Пячусь от Игната, не понимая, что на меня нашло. Зачем я первой приблизилась к нему.

– Прости, – повторяю тихо и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Я нелепо поскальзываюсь на влажном кафеле, взмахиваю руками и падаю вперёд. Выставляю ладони, готовлюсь к жёсткому и болезненному приземлению. Но я, как всегда, забываю про отменную бойцовскую реакцию Чернышева. Он хватает меня за джинсы, дёргает назад. Всё смазывается перед глазами. Теперь я заваливаюсь назад. На спину. Я падаю сверху на Игната. Раздаётся грохот.

– Ой, – ахаю, медленно переворачиваюсь на живот. – Ты не ударился? Не ушибся?

Я смогла приподняться и заглянуть в его лицо. Игнат лежит, плотно смежив веки. Дышит едва заметно. Создаётся ощущение, что он лежит без сознания.

– Боже. Боже, Игна-а-а-т, – тяну испуганно.

Сажусь и ладонями касаюсь красивого лица. Соскальзываю пальцами на его затылок, ощупываю. Его волосы влажные. Я подношу руку к глазам, выдыхаю с облегчением, когда не вижу на ней крови.

– Скажи, Зубрилка, ты всегда настолько невезучая? Или только рядом со мной? – хриплый и полный насмешки голос Игната заставляет меня радостно встрепенуться.

– Боже, Игнат! Я так испугалась. Я думала, что ты потерял сознание. Я боялась, что ты голову о кафель разбил.

– Я, Катя, группироваться хорошо умею, – фыркает насмешливо, окидывая меня взглядом из-под полуопущенных ресниц.

И только сейчас до меня доходит, что я сижу на его бёдрах в весьма провокационной позе. Тихо охаю, пытаюсь сжать бёдра, но получается, что я ёрзаю на молодом человеке. Чернышев шипит и с силой сжимает мои ноги.

– Не двигайся, Зубрилка. Замри.

Я глупо хлопаю глазами, смотрю в лицо Игната, черты которого сильно заострились. Ягодицами я чувствую напряжённые бёдра.

– Можно я встану? – прошу дрожащим шёпотом.

Молодой человек резко разворачивается, меняет наше положение. Теперь я лежу на влажном кафеле, а вес его тела придавливает меня к полу. Хоть парень и вышел только из воды, его тело невероятно горячее. Обжигающее. Оно прожигает меня сквозь слой одежды. Опаляет. Вызывает огненные бабочки в животе.

– Нельзя, Зубрилка, – сипит Игнат.

Он опускает голову и носом вжимается в мой висок. Шумно втягивает воздух. А после ввергает меня в шок, когда языком касается скулы. Меня насквозь прошибает молнией. Я вскидываю руки и пальцами вцепляюсь во влажные напряжённые плечи Игната. Мои глаза широко распахиваются, а дыхание сбивается с привычного ритма.

Хотя, когда оно было ровным, если этот парень находится подле?

– Чёрт, Зубрилка… Пахнешь…

И с шумом выдыхает, не заканчивая фразу. Губы влажным поцелуем касаются моего виска, после чего Игнат отталкивается руками от пола, поднимается.

Я смотрю на него снизу вверх. Щёки пылают от смущения и стыда. Плавки Игната ничего не скрывают. Напротив, только подчёркивают. Парень замечает свою кофту, которая лежит на полу, куда незаметно для меня упала. Подхватывает её и надевает на влажное тело. Застёгивает, проходит к лежаку, берёт шорты. Надевает поверх плавок.

Возвращается ко мне, тянет руку.

– Поднимайся, Зубрилка. Хватит валяться и облизывать меня восхищённым взглядом. Вон, уже лужа слюней под тобой собралась.

Я моргаю. Слова Игната больно задевают. Я не обращаю внимания на протянутую руку, поднимаюсь осторожно и медленно, чтобы вновь не упасть.

– Можно ключ от номера? – отводя взгляд, тихо прошу я.

– Зачем? Решила в нору спрятаться и сделать вид, что нет проблемы?

– Я мокрая. Мне нужно сменить одежду.

– Мокрая? – вдруг с хриплым смешком спрашивает Игнат. – Дашь проверить, Зубрилка?

Глава 14

Глава 14

Катя

– Ты… Ты…

Я хватаю воздух, краснею так, что на щеках можно лук пожарить до золотистого цвета, и не нахожу, что сказать.

– Дай ключ, пожалуйста, – повторяю терпеливо.

– Вместе пойдём, Зубрилка. Все свалили в номер к твоей бывшей подружке. Переоденемся, пойдём.

– Игнат, я не хочу туда идти.

– Я всё сказал.

Чернышеву надоедает со мной разговаривать. Игнат обхватывает моё запястье пальцами и тащит на третий этаж, в номер. Он достаёт из своей сумки чистые вещи и, кинув на меня взгляд, скрывается в ванной.

– Если хочешь потереть мне спинку, Зубрилка, присоединяйся. Повысим твою влажность.

Я отворачиваюсь от парня, достаю из кармана телефон и бездумно листаю список контактов, пока из ванной комнаты доносится плеск. Игнат выходит через десять минут.

– Иди, переодевайся.

Я, как мышь, проскальзываю мимо, запираю дверь на замок, приваливаюсь к ней спиной и быстро сменяю одежду, прислушиваясь к каждому шороху за спиной.

Стоит мне переступить порог, молодой человек молча подхватывает меня под локоть и ведёт в номер, в котором я должна жить. Стучит. Дверь тут же отворяет Денис.

– О. Какие люди. Проходите. Мы думали, что вы не придёте.

– Дешёвка и её принц, – выкрикивает за его спиной Юля.

– Юль, хватит уже, – говорит Даша, поджимая пухлые губы. – Мы отдыхать приехали, а ты раздуваешь скандал на ровном месте.

– Реально, Юля. Все личные разборки должны быть личными, других они касаться не должны, – кивает Денис.

Вижу, как Юля краснеет от злости. Набирает в грудь побольше воздуха и выдыхает. Игнат подталкивает меня в комнату. Я растерянно оглядываюсь, не зная, куда сесть. Но и это за меня решает Чернышев. Он утягивает меня в другой конец комнаты, где не видно Юлю. Он садится прямо на пол, меня сажает рядом. Кладёт руку на талию и притягивает меня вплотную к своему боку. Я поворачиваю голову и рассматриваю его профиль. Он настолько близко, что видно каждую ресницу, каждую родинку, каждый шрам.

Я скольжу взглядом по его лицу, изучаю каждый миллиметр.

– Зубрилка, – он не поворачивает ко мне головы, говорит едва слышно, – если ты продолжишь так смотреть, я закину тебя на плечо и оттащу обратно в номер. И я не буду больше благородным рыцарем.

Из груди вырывается поражённый вздох. Игнат кривит губы в ухмылке, находит мою руку, сжимает и кладёт на своё колено. Включается в разговор с одноклассниками, а я… А я опускаю голову, чтобы волосы упали на лицо, и разглядываю его исподлобья. Я просто физически не могу оторвать взгляд. И я с отчаянием понимаю, что влюбляюсь. Влюбляюсь в этого грубого и непостижимого парня. Так сильно, так глубоко и так отчаянно, что впору напугаться.

– Давайте сыграем в бутылочку. Девочки девочек в щёчку целуют, парни парням руки жмут, ну, а парень с девушкой целуются. В губы.

– А если не хочешь?

– Ну… Тогда съесть половину лимона.

– Эй, Бунтарёва, – насмешливый голос Юли разносится по всей комнате, – ты к нам присоединишься? Или снова будешь овцу белую играть?

Рука Игната сжимает мои пальцы. Чувствую, что молодой человек начинает злиться.

– Я буду играть, – отвечаю тихо, но твёрдо.

– О, какая неожиданность, – хлопает в ладоши Юля. – Тогда начнём нашу игру. Пусть первой Бунтарёва крутит. Посмотрим, как она засосёт кого-нибудь.

– Зубрилка, – рычит на ухо Игнат, – какого чёрта?

– Ты же сам говорил… – шепчу растерянно.

– Я не подразумевал, что ты будешь с кем-то сосаться, Катя, – выплёвывает с яростью.

– Ты не можешь мной распоряжаться, – качаю головой.

– Могу. И буду. Твой первый поцелуй принадлежит мне.