Текст книги "Его строптивое наваждение (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Я не должен был быть в тот вечер в клубе. Собирался к сеструхе младшенькой с бабкой ехать за город.

Но позвонил Пашка и сказал, что сразу несколько компьютеров из строя вышли, и серверы полетели.

Сменив маршрут, поехал в клуб.

Решив все вопросы, шёл на выход, когда на меня налетела девчонка. Я был зол из-за сорвавшихся планов и хотел рявкнуть на неё, когда она залепетала извинения. Мелодичным голоском.

А я бл*ть представил, как она стонет. Так же мелодично и тихо. А потом она глазища свои вскинула. Огромные. Карие. Глубокие. Ох ты ж бл*ть. Меня шибануло. Будто снова контузило во второй раз. И будто не на одно ухо глух, а сразу на оба. Потому что бл*ть все звуки исчезли. Разом. В один *баный миг, когда глаза её увидел.

Склонил голову чуть на бок, рассматривая её испуганное личико. Вроде испугалась, но воинстенно сверкала глазами. Смотрела с немым вызовом. А меня против воли губы в улыбке дрогнули. Когда я в последний раз улыбался? Даже вспомнить не могу.

Кареглазка ступила в сторону, чтобы обойти меня. Но подвернула ногу и, приоткрыв рот в крике, который я не услышал, начала заваливаться на бок. Молниеносным движением скользнул рукой ей на поясницу. И тут же снова пропал. Будто второй оглушающий взрыв рядом с головой. Потому что платье у девчонки было с открытой спиной. И она оказалась ещё меньше, чем я думал. Потому что рука моя легла на худенькую спину, полностью закрывая её от чужих глаз.

Моя! Бесновался в груди незнакомый зверь. Моя! Крутилось в подсознании, когда замечал заинтересованные взгляды пьяных мудаков. Да какой там замечал? Выработанная с годами привычка помогала контролировать ситуацию и окружающую обстановку. Но я бл*ть них*я не видел, кроме неё. Вот так просто. По у*бански. С первого взгляда. Как сопливый пацан влип.

Рукой скользнул по спине вверх. Сжал легонько шею, вынуждая девчонку поднять на меня взгляд. Считать эмоции с её лица. Кареглазка посмотрела на меня чуть затуманенным взглядом. Рассеянным. Расформированным.

А мой взгляд против воли вниз скользнул. На холмики небольшой груди, которая почти вжималась в мою грудную клетку. На ногу длинную и тонкую, которая в вырезе платья виднеется. И на стопу, облаченную в туфли с открытым носком. Но очередное шевеление в штанах вызвали пальчики её ног. Покрытые красным лаком, что было видно даже сквозь чёрный капрон. Таким же ярким и вызывающим, как платье.

Никогда не было фетиша на женские стопы, но тут я чётко представил в голове картинку того, как поочерёдно поцелую каждый пальчик и, возможно, втяну в рот. Как разомну её стопы. Ох, бл*. С трудом заставил себя думать о чем-то другом.

А кареглазка вдруг взвилась. Убрала мою руку тонкими пальчиками со своей шеи. Выпрямила спину и гордо расправила плечи. Обошла по дуге и двинулась к барной стойке, покачивая охр*нительными бёдрами.

Села на стул и оглянулась. Будто чувствовала мой взгляд. И тут же вздрогнула, когда столкнулась со мной глазами. Отвернулась и напряглась. Села ровно. И что-то сказала бармену. Тот кивнул и через несколько минут поставил перед ней коктейль. Кареглазка выпила его залпом.

Прищурился. Ненавижу, когда девушки пьют. Но даже это не помогло мне отвести взгляд с её спины. Даже это не вызвало раздражения или омерзения. О нет. Мне захотелось подойти и впиться в её красные губки поцелуем. Попробовать вкус алкоголя на её губах.

А кареглазка подняла руки, распуская волосы. *б твою налево. Чёрный волосы заструились по спине. До самой поясницы.

Член в штанах стоит колом. Рвётся в бой. Рвётся оказаться в неё. В этой строптивой и сексуальной девчонке.

Ярко представил, как буду мягко сжимать её волосы в кулаке, вбиваясь в её тело сзади.

Какой-то упырь свистит. Смотрю на ублюдка, который сальным взглядом окидывает мою кареглазку. А это паршивка разворачивается и улыбается ему. Кидает кокетливый взгляд из-под ресниц.

Моя!

Я заставляю стоять себя на месте. Переживая приступ ярости. Знаю, что вышвырну этого сопляка из клуба. Пинками выставлю, поломав парочку костей. Главное девчонке вреда не причинить. Потому что держусь из последних сил.

А она будто издевается. Будто выдержку мою решила проверить на прочность. Подходит к этому щенку и кладёт ладошки ему на грудь. Этот мудак кладёт руки ей на осиную талию.

Поломаю каждый палец.

А девчонка начинает извиваться в танце. Медленно. Сексуально. Соблазнительно. Бл*. Я срываюсь с места после того, как она отставляет ножку в сторону, и я замечаю, что она в чулках. Когда вижу кружевную резинку в вырезе платья.

Я оставлю из на твоих ножках, кареглазка, когда буду вбивать тебя в кровать этой ночью. Когда ты будешь кричать от наслаждения, выгибаясь в моих руках. На моём члене.

В один шаг оказываюсь рядом. Сжимаю пальцами локоть мудака, который посмел прикоснуться к моей кареглазке.

– Пошёл вон, – взглядом показываю, что сделаю с ним, если он подумает ослушаться. Но щенок оказывается понятливым и трусливым. Тут же исчезает из поля зрения.

А я делаю шаг и вжимаю девчонку в себя. *бать. Чистейшей кайф. И в нос ударяет запах. Нежный. Карамельный. И чуть терпкий. Губами касаюсь её виска. Пробую кожу на вкус. Пряная. Вкусная. Сладкая. Её вкус оседает на языке. Попадает в кровь, которая быстрее несётся по венам. И устремляется в пах.

А девчонка пальцами вцепляется в мою рубашку.

– Не стоит играться, девочка, – шепчу на крохотное ушко. Бл*ть. Она вся крохотная. Маленькая. Нежная. Я хочу её так, что готов тр*хнуть прямо здесь. Закинув её ножку в чёрном чулочке себе на бедро. Толкнувшись без подготовки в неё. Просто отодвинув трусики в сторону.

– А то что? – дерзкая. Строптивая. Непокорная. И от этого ещё более желанная.

От желания рассудок окончательно помутнел. Впился в пухлые губки поцелуем. Да, бл*ть! Да! Ещё круче чем с парашютом прыгать! Чем ухнуть с огромной высоты.

Её ладошки, которые шарят по плечам и затылку, спокойствия не добавляют. Наоборот. Разжигают желание ещё больше. Заставляют хотеть её ещё больше.

Отстраняюсь. Вглядываюсь в её разрумянившееся лицо. Никого красивее не видел. А в глазах кареглазки осмысленность появляется. Лягает меня ножкой и сбегает. Теряется в толпе.

Вижу только, что бежит наверх по лестнице. Вижу ткань красного платья.

И пробравшись сквозь толпу, спешу следом. Но девчонки словно след простыл. Чёрт. Захожу в свой кабинет, чтобы посмотреть камеры наблюдения. Но чёртов компьютер не хочет грузиться.

И вдруг дверь в кабинет открывается и внутрь проскальзывает моя кареглазка. Она стоит спиной ко мне и даже меня не замечает. Дышит тяжело. Лбом прижимается к двери.

А меня всё. Накрыло. Приплющило. Понял – не отпущу её. Не выпущу из кабинета, пока не сделаю своей. Пока не окажусь внутри её тела.

Глава 12

Подошёл к девчонке вплотную. Втянул запах её волос.

– Не далеко убежала, – из груди вырывается хриплый смешок.

Прижимаюсь к ней всем телом, вжимая её в дверь. Членом вжался куда-то в поясницу. Потерся, кайфуя.

– Сама пришла ко мне, девочка, – шепчу на ухо, губами касаюсь мочки. Дурею. С ума схожу.

Кладу руку на её бедро. Поверх чулок. На нежную шелковистую кожу. Глажу с несвойственной для меня нежностью. Вывожу узоры. И ловлю мурашки, которыми покрывается её кожа.

Бл*ть. Какая же она *хренительная.

Девчонка выгибается в моих руках. Заводит тонкие руки за голову. Кладёт пальчики мне на затылок. И попкой прижимается к моему члену. Кладу руку ей на животик, сминая ткань её красного платья.

– Что вы делаете? – слабым голосом спрашивает она, когда я поднимая девчонку по своему телу вверх, чтобы прижаться губами к шейке, втянуть её запах.

– Как же ты… – ох*ительно пахнешь… Голос сипит. Срывается на полуслове. А я вожу носом по её волосам, затылку, шее, за ушком. Втягиваю и втягиваю её запах.

– Имя, – требую я.

– Что? – сиплый голосок. Нежный. Звенящий от желания. С ноткой хрипотцы.

– Твоё имя, – разворачиваю её к себе лицом.

Девчонка раскраснелась. Щёчки окрасились нежным румянцем. Глаза полыхают желанием. Кареглазка поднимает ладошку, кладёт мне на скулу. Гладит ласково. Ласкает пальчиками.

– Имя, девочка, – требую я, скользя по спине вниз, чтобы наконец сжать её бёдра.

– Эля, – девушка облизывает губы. Лжёт. Вижу, что лжёт. Но вид её блестящих губ сносит крышу напрочь.

Накрываю губы поцелуем. Кареглазка неумело отвечает на мой поцелуй. Чёрт. Да она целоваться даже не умеет. Прикусывает мои губы неумело.

Всё. Предел. Я больше не могу терпеть. Рукой сжимаю волосы на её затылке. Целую жадно. Страстно. Несдержанно. Заставляю девчонку жалобно хныкать. Постанывать. Бл*ть. Я даже не представлял, что её стоны настолько могут лишать рассудка.

А девчонка совсем без тормозов оказалась. Либо дурочкой прикидывалась. Либо действительно была настолько невинной, что не понимала, что закинутые на мои бёдра стройные ножки лишат меня последних крох выдержки.

Потащил её в сторону дивана. Опрокинул на спину. И нетерпеливо начал сдергивать платье с её плеч. Стянул и голодным зверем уставился на горошинки сосков на молочной груди. Всосал в рот. Перекатывая на языке. Смакуя. Раскатывая. Нежа. Согревая дыханием. А девчонка только по затылку пальчиками водила. И всхлипывала так, будто сознания от чувств лишится.

Окончательно стаскиваю платье с её тела. Отбрасываю на пол. И любуюсь телом кареглазки. Подтянутое. С вырисовывающимися кубиками пресса. Моя девочка явно занимается спортом.

Скольжу губами по животу вниз, руками сжимаю грудь, перекатывая соски между пальцев. Стони, девочка моя. Стони, сладкая моя.

Красные кружевные трусики уже намокли. Втягиваю восхитительный аромат её возбуждения. Отодвигаю в сторону влажные трусики, пальцем ныряю в восхитительную влажность. О да. Её стон лучшая услада для ушей. Языком ударяю по клитору, пальцами погружаясь в неё. Кареглазка выгибается на диване. Ноготками царапает шею.

Нависаю над ней. Избавляюсь быстро от штанов и боксёров. И приставив головку члена ко влажному входу, врываюсь на всю длину. Девчонка тихо вскрикивает и сжимается. Бл*ть. Она же девочка.

Моя девочка. Теперь только моя. Целую её лицо, собираю капельки слёз. Нужно бы замереть, дать привыкнуть к своим размерам. Но я не могу ждать. Потому что стеночки её лона сжимают мой член. Так обхватывают, что я кончить готов. Выхожу почти полностью и обратно погружаюсь на всю длину. Так, что яйца о худенькие бёдра шлепают. Что девчонка чуть проезжается спиной вверх по дивану. Стискиваю её бёдра, насаживаю на член. Вбиваюсь. Вдалбливаюсь. Нихрена не слышу. Только лицо её вижу. Искажённое от страсти. Пальцами надавливаю на клитор. И девчонка кончает. Выгибается. Дрожит. И сжимает член стеночками лона так, что я кончаю в неё. Бл*ть. Думал, что успею выйти. Думал, что держу контроль над ситуацией. Них*я. С ней весь контроль к х*ям.

Изливаюсь в неё. А от этого ловлю очередной кайф. Она полностью помечена мной.

Переворачиваюсь на спину, чтобы не придавить её тяжестью своего тела. Кладу себе на грудь. Целую волосы. Глажу спину и поясницу.

Чёрт. Как я только её не раздавил? Она такая маленькая. В тусклом свете настольной лампы замечаю чёрные синяки на её руках.

– Откуда это? – спрашиваю, не узнавая свой голос.

Пальцами глажу плечики.

– Упала, – снова врёт.

– Не лги мне, – сажусь вместе с ней, придерживая за поясницу. Я до сих пор из неё не вышел. До сих пор мой член сжимают стеночки её лона. Стискиваю зубы, чтобы не отвлечься. Мне нужно узнать, какому у*бку сломать пальцы. – Кто это сделал?

– Никто, – девчонка напрягается и сползает с моих бёдер. – Я упала.

Отворачивается. Прячет лицо. Пытается застегнуть платье, но тонкие пальчики дрожат.

Поднимаюсь. Бл*ть. Снова член стоит, потому что вид голой попки девочки спокойствия не прибавляет.

Помогаю застегнуть платье. Провожу руками по её синякам. Ласкаю.

Девчонка разворачивается в моих руках. И тянется за поцелуем.

А я не спешу наклоняться. Вглядываюсь в её карие глаза. Почему же ты врёшь, кареглазка? Что скрываешь? Я же всё равно всё узнаю о тебе.

Девчонка собирается отстраниться, но я не позволяю. Языком провожу по губам.

Но от вовлечения в поцелуй меня отвлекают. В дверь стучат. Натягиваю джинсы и открываю дверь.

– Демьян Романович, там двое парней из прокуратуры просят показать записи видеокамер за сегодняшний вечер.

Бл*ть. Какая нах*й прокуратура? Поднимаю с пола рубашку и надеваю на влажные плечи. Когда поворачиваюсь, девчонки уже нет. Бл*ть.

– Паш, реши этот вопрос сам, – говорю торопливо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Демьян, я бы решил, но тут проблемка одна…

– Потом, Паш, – машу рукой и бегу следом за девчонкой.

Как зверь иду по её следу. Девчонка стоит на улице, пританцовывая на месте. Дурочка выбежала в одном платье. Пританцовывает на месте, крутя головой по сторонам. Накидываю пиджак ей на плечи.

Испуганно оборачивается. Смотрит, как загнанная в угол лань.

Подхватываю её на руки и несу к своей машине. Усаживаю на переднее сиденье, скользнув взглядом по длинным ножкам.

– Куда мы? – спрашивает девушка через пять минут молчания.

Рукой накрываю её ножку. Веду вверх. Пальцами провожу по влажным трусикам. Кареглазка ахает. Улыбаюсь. Моя чувственная девочка. Снова хочу тебя до безумия. И обещаю, что ты ещё не раз кончишь на моём члене этой ночью.

Останавливаю машину у своего дома. И моя дерзкая кареглазка вновь меня удивила. Скинула с ног туфельки. Сняла мой пиджак. Задирает платье до самых бёдер и перелазит ко мне на колени.

Я в изумлении выкидываю бровь.

Девчонка начинает дергать пуговицы на моей рубашке. Но пальчики её не слушают. Кареглазка нетерпеливо хнычет и ерзает на моих бёдрах.

– Не здесь, – велю я, потому что не хочу, чтобы кто-то увидел девчонку на мне.

Поэтому подхватываю её и тащу в свою квартиру. Нужно бы под ноги смотреть, но бл*ть. Какое там? Мой взгляд на её лицо возвращается. На щёки. На глаза, которые блестят. На губы, на которых помады не осталось. Я всю сожрал.

Едва в квартиру попадаем, вжимаю её в стену. Срываю платье промо в коридоре. И расстегнув штаны, даже не снимая их до конца, толкаюсь в девчонку. Так, что она сладко вскрикивает и стонет. Вдалбливаю её в стену, только руки на спине хрупкой держу, чтобы синяков не осталось. Вглядываюсь в лицо вовремя оргазма и понимаю одно. Не отпущу. Х*й там. Моя.

В шкафу на верхней полке лежит кольцо обручальное. Мамино. Мама говорила, чтобы я дал его той, что одним взглядом сердце покорит. Я отмахивался. Х*йня всё это. Не верил никогда в любовь.

Но когда мать ошибалась? Да никогда. И сейчас права оказалась. Чокнулся я. Жениться готов через несколько часов знакомства. Н*хуя тянуть? Если вижу, что девчонка уже моя. Потому что не станет никто так стонать, так самозабвенно отдаваться, когда не чувствует той же херни.

Тащу её в комнату. На кровать. Чтобы в конце концов нормально заняться ней любовью. Растянуть удовольствие. Изучить всё её тело.

Но эта чертовка снова удивляет меня. Опрокидывает на спину и замирает на моих бёдрах. *бать копать.

Карие глаза блестят. Губы красные, ярким пятном на лице выделяются. Щёки розовые, будто только с мороза. Лифчик на талии и перед лицом покачивается соблазнительная грудь. Такая маленькая. Но чувственная. Как мой братан говорил – чем меньше грудь, тем сердце больше любит. Трусиков на девчонкк не осталось. Я их, кажется, порвал. Поэтому сидит на мне в одних чулочках и спущенным на талию лифчиком. *хуенное зрелище.

Кареглазка расстёгивает бюстгальтер и отправляет на пол. Ладошками скользит по груди. Ласкает. Губки прикусывает взволнованно. А потом член накрывает ладошкой. И сама вспыхивает от смущения. Хочет руку убрать, но я успеваю перехватить. Сжать. Направить. Показать, как двигать и сжимать нужно.

У девчонки даже грудь краснеет, но она послушно ласкает пальчиками мой член. Скользит по подавшимся яйцам. И смотрит взволнованно, когда я хриплю сквозь зубы. Сцепляю зубы и сам толкаюсь ей в ладошку, кончая на тонкие пальчики. А это маленькая чертовка подносит их к губам и пробует меня на вкус. Сажусь и поцелуем впиваюсь в губы. Снова насаживаю на себя, двигаясь мучительно медленно. Слушая то, как она кричит. Как голос её срывается от криков.

Девчонка лежит на моей груди. Пальцами обводит шрамы. У меня их дохр*на. Боевые ранения. Но больше всего от осколков.

А мой взгляд на её синяках застывает.

– Кто? – требую ответа я.

– Не важно, Дёма, – целует в губы. Хочет отвлечь. Но не выйдет, девочка моя. Опрокидываю на спину. Нависаю. Вглядываюсь в глаза.

– Кто? – требую ответа.

– Никто, – упрямо поджимает губы и отводит взгляд. Лжёт. Снова мне лжёт. Как с именем налгала.

А меня это выбешивает. Тр*ха недостаточно, чтобы женщина тебе доверилась, Демьян.

Иду на кухню, залпом выпиваю стакан воды и падаю на пол. Привычка с юношества. Хочешь вымести злость, до изнеможения нагрузи себя физическими упражнениями. Отжимаюсь. В каждый выдох вкладываю злость. Ярость на девчонку, что скрывает от меня что-то. На *банавта, что синяки на её коже оставил. На себя, что весь мозг в член стек.

– Демьян, – зовёт меня тихо, – ударилась я.

Не реагирую. Знаю, что очередная ложь.

– Отец за руку схватил, – наконец выдыхает она. И я знаю, что это правда. Наконец.

Встаю с пола и окидываю её взглядом. В моей рубашке на голое тело. Шагаю вперёд. Стягиваю ткань с её точеного плечика. Покрываю кожу вокруг синяков поцелуями, жалея, что не могу стереть их. Забрать её боль. Несу обратно в комнату. На кровать. Опрокидываю. И ласкаю. Ласкаю до тех пор, пока не кончает на моих губах. Пока совершенно обессиленная не падает на кровать, прикрыв веки. Облизываю губы, на которых остался её вкус.

Падаю на кровать рядом. Носом зарываюсь в её волосы и проваливаюсь в сон, чтобы прошляпить уход девчонки. А точнее трусливый побег.

Проснулся в кровати один. Девчонки в квартире не оказалось. Как и её вещей. Сука. Саданул кулаком в стену. Сбежала.

Направился в клуб. Нужно просмотреть записи с камер видеонаблюдения. Пробью по базе. Узнаю, кто она. Найду. И выебу. Все мысли из её глупой головки. Вот какого х*я она сбежала от меня?

Но видео за последнюю неделю стерлись. Со всех серверов. Потому что один дегенерат заснул на рабочем месте и стёр все данные, упав тупой башкой на клаву.

И как мне её теперь найти? Никаких зацепок. Даже отпечатков пальцев в базе нет. Просто. Ни-че-го. Ни имени настоящего. Ни фотографии.

Я искал её полгода. Искал любую зацепку, которая могла бы помочь. А потом плюнул. Ну и хрен с ним. Подумаешь, тр*хнулись разок. Она знала, где я живу. Захотела бы, сама пришла. Так что я нах*й ей не сдался. И я плюнул. Бросил поиски.

Чтобы два года спустя встретить кареглазку в аэропорту. Я даже личные дела изучить не успел прежде чем сорваться в Германию по просьбе Глеба.

Мировой мужик. Только благодаря ему я слышу хоть одним ухом, а не остался глухим. Он просил приглянуть за сыном и его невестой.

А тут сюрприз такой. Неожиданный. Кареглазка моя. Ещё худее чем была. Измученная. Бледная. Но всё равно пизд*цки красивая. Второй раз, Глеб, ты мне помогаешь. Даже сам того не зная.

Не сразу разобрался, что к чему. Ревновал дико. Сам не ожидал, что такие чувства способен испытывать. И Марк бесил, что лыбится так моей девчонке. А та в ответ смеется и внимания на меня не обращает. Делает вид, что всё равно. Но я слишком хорошо вижу, как напряжена спина, как пальцы подрагивают, как щёки розовеют, когда смеется.

Вот только не ожидал, что Мила шугаться будет от каждого прикосновения. Смотреть со слезами на глазах, кусаться и драться. Будто я её сейчас силой возьму. Ужас в её глазах наталкивал меня на определённые мысли, но я гнал их прочь. Изучил её дело вдоль и поперек.

Поместили её в клинику через несколько дней после нашего знакомства. Она чуть не умерла от передоза. В заключениях писали, что девчонка давно сидела на наркоте. Вот только я не дурак. Знаю, как нарики выглядят. И малышка явно к ним никак не относилась. Кто-то тщательно всё подчистил.

Но услышать причину я был не готов. Да, догадывался, что её изнасиловали, но бл*ть. Когда в моей груди был нож, было не так больно. Когда контузило от мощного взрыва и ушная перепонка лопнула, не так херово было. Когда рёбра ломали, не так больно было.

Она меня припечатала словами. Огорошила. Убила.

И я понял, что убью. Убью мудака. Ценой собственной жизни даже, но доберусь до него. Заставлю истекать кровью. Мучиться.

Я оставил девчонку рыдающей в квартире. А в машине орал. Орал громко, пока голос не пропал. Пока ладони не онемели от того, с какой силой я по рулю лупил. Убью ублюдка. Кол в задницу вставлю.

Убил. Получил изощренное удовольствие, когда слышал его крики. Только сдох он слишком быстро.

У давнего друга жена в ЗАГСе работала и согласилась оформить все нужные документы, чтобы расписать меня с Миленой. Срать, что не спросил у неё. Что не сказал ей ничего. Она моя. Правда до сих пор не знает, что паспорт у неё теперь другой. И фамилия больше не Тектова, а Барсова. И вообще информации о Милене Тектовой больше нигде нет. Будто не существовало никогда.

Знаю, что маленькая фурия разъярится когда правду узнает. Ну и пусть. Улыбаюсь. Губами снова прижимаюсь в стопе. Пусть злится. Пусть обижается. Но знать каждый день, что девчонка носит мою фамилию. Чистый кайф. Блаженство.

А я ещё потерплю. Вср*лся мне секс, когда созерцания спящей девушки приносит удовольствие. Когда душу греет мысль, что она дома меня ждёт. Обязательно босая. Потому что тапки и носки не любит. Даже если мерзнет, будет босая ходить. Знает, может, что её стопы мой личный фетиш? Перекладываю её ноги на кровать и иду в душ, чтобы сбросить напряжение привычным способом.

Глава 13

Мила

Демьян снова ушёл на работу до того, как я проснулась. Даже тот факт, что я сплю в его кровати, в его футболке его совершенно не смутил. Непрошибаемый. Месяц живу с ним, а он даже ни разу поцеловать не пытался.

Приходит с работы, садится за стол и ест с хмурым видом, будто ему не нравится. А я уже не знаю, что приготовить, чтобы он снова мне улыбнулся. Посидит на кухне после работы, съест всё, что я ему в тарелку наложу, поблагодарит и в комнату уходит.

Либо вообще приходит домой, когда я уже сплю.

А мне скандал хочется учинить. Посуду побить. Почему? Почему игнорируешь? Зачем забрал к себе, если я всё равно одна постоянно.

Редкие прогулки с Соней и Аней не в счёт. Девчонки учатся, им не до меня. Тем более обе уже замужем. У них семейная жизнь.

А я заново к ЕГЭ готовлюсь, чтобы сдать досрочно и поступить в педагогический университет. Если своих детей не будет, то хоть чужих нянчить стану.

И Марк всё-таки потащил меня к психологу. Втайне от всех. Сидел под кабинетом все сеансы и домой отвозил, когда я вываливалась оттуда полностью опустошенная и уставшая. Чай малиновый заваривал и сидел у кровати, пока я снова выла в подушку, переживая боль и страх. По голове гладил, как папа в детстве делал, когда я коленки разбивала. И с каждым разом мне действительно становилось легче. До конца я не забыла тот ужас, но теперь не вздрагивала, когда меня касались. Не напрягалась, когда кто-то повышал голос. А еще я научилась гордиться собой. Потому что я чертовски сильная, раз смогла пережить весь этот ад. Смогла завести чудесных друзей – Марка, Анечку, Сонечку и Артёма.

Честно говоря, когда я первый раз Тему увидела, была удивлена, что Сонечка его выбрала. Наглый. Самоуверенный. Щетинистый. Полная противоположность нежной и покладистой Соне.

Марк поделился по секрету, что раньше Тёма ещё хуже был. Соня его изменила.

И я воочию увидела, как нахальный парень, который сидел с нами за столиком в кафе, недалеко от университета Сони, преобразился мигом. Увидел свою жену и будто изнутри засветился. Стал сразу мягче. Домашнее. Улыбнулся мягко и счастливо и навстречу поднялся. И тогда я поняла, почему Соня выбрала его. Потому что смотрит он на неё, как на самое большое сокровище. Как Маркуша на Анютку смотрит.

И в тот момент он мне понравился. Поняла, что первое впечатление оказалось обманчивым. Просто привыкнуть нужно было, что этот парень ненамного разговорчивее, чем моего Дёмы. И что вид имеет такой, а на деле романтик ещё тот. Когда Соня смущаясь рассказывала о его подарке на её восемнадцатый день рождения, я улыбалась от уха до уха.

Эти ребята стали мне близки. Очень близки. Всего месяц прошёл, а я любила каждого, как члена своей семьи, которой у меня больше не было. Нежную и трепетную Сонечку, которая готова всё отдать, только бы окружающие были счастливы. Этого человечка невозможно было не любить, клянусь. Просто нереально. От неё исходит всегда свет и тепло. И я её обожала всем сердцем. Как увидела в первую нашу встречу, так и полюбила всем сердцем.

И Анютку я обожала. Дня своего не могла представить, чтобы не получить от неё кучу голосовых сообщений. Язвительный огонёк. Болтушка и хохотушка. Способная разрядить любую обстановку забавной шуткой. И защитить язвительными словами, если кто надумал к нам полезть. А самое главное, она любила безумно Маркушу. Без этого парня моей сегодняшней жизни бы не было. Если бы он не вытащил меня из клиники, всё сложилось бы совершенно иначе. Я бы не встретила Демьяна снова. Отчим и дед Марка были бы живы. А нашей тёплой компании могло бы и не быть. За улыбкой и смешливостью, было спрятано огромное доброе сердце. И Тёма. Язвительный, прямолинейный и честный. Он никогда не лгал и не юлил. Говорил в лоб всё, что думает. Но я прекрасно знаю, что он готов примчаться в любой момент, если ты попал в беду.

Чёрт. Сжимаю голову руками. Материал в голову уже не лезет. Захлопываю сборник упражнений и откидываюсь на спинку кресла, массируя виски.

Надоело мне всё. Надоело ждать, когда Демьян придёт. Надоело замирать, когда шорох в подъезде слышу и обмирать от радости, что он пришёл. Я вижу, как счастливы мои друзья, как не стесняются скрывать своих чувств друг к другу. И я тоже хочу заявить всему миру, что Демьян мой мужчина. Что я тоже могу быть счастлива и любима вопреки всему.

Не хочет раньше домой приходить, тогда я к нему поеду в клуб.

Решительно распахиваю шкаф. Достаю серые строгие шортики и белую полупрозрачную блузку. На ноги надеваю босоножки на высоком каблуке. Волосы не собираю. Демьяша любит их. Особенно пальцами зарываться.

Подкрашиваю чуть глаза и губы. Кидаю на себя взгляд в зеркало и остаюсь довольной. Сбегаю по ступенькам вниз и сажусь в такси, назвав адрес.

Через пятнадцать минут стою у входа в клуб. Охранник вырастает на моём пути, потребовав предъявить паспорт. Протягиваю документ амбалу, попутно сообщая:

– Мне нужно к Демьяну.

Парень тут же кивает головой и пропускает меня внутрь, даже не попросив денег за вход.

– Я вас провожу, – любезный голос.

Я только плечами пожимаю и иду следом за ним. Останавливаемся возле знакомого мне кабинета. Два года прошло, а дверь всё та же. И воспоминания свежие, будто только вчера я сюда зашла, скрываясь от своих телохранителей.

Меня будто кипятком облили, когда вспоминаю, как к этой самой двери, но с другой стороны меня Дёма прижимал. Как целовал несдержанно, не боясь испугать или боль причинить. И что за этим последовало на диване в углу его кабинета. Интересно, он оставил тот диван? И вспоминал ли нашу ночь, каждый раз, когда смотрел на него?

Улыбаюсь. Мой горячий. Мой родной. Мой страстный. Мой любимый мужчина.

Подышав глубоко, чтобы успокоить колотящееся сердце, распахиваю дверь и замираю. Становится больно, чертовски больно, когда вижу какую-то темноволосую девку на столе СВОЕГО Дёмы. Разместила свой дирижабль на белых бумажках и говорит что-то мерзким голосом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но я не та, что в слезах сбежит, не добравшись до правды. Этот мужчина мой. И только мой. И никому его я не отдам.

– Пошла вон! – рявкаю, когда девка пальцами скользит мужчине на шею.

А тот не двигается уже. Потому что меня заметил в проёме. Завис. Не вскакивает. Не пытается что-то объяснить. Не пытается оправдаться, когда в такой ситуации его застала. И за это я его уважаю и люблю. Не бросает слов никогда на ветер.

– Ты кто такая, чтобы здесь командовать? – вскидывает брови эта вобла, убирая свой зад со стола и оборачиваясь ко мне.

– Та, кто тебе волосы выдерет, если от моего мужчины не отойдешь, – улыбаюсь мило, стараясь не беситься, когда улыбку Демьяна вижу. Чего улыбаешься? Я тебе ещё покажу, где раки зимуют за то, что позволил кому-то кроме меня к себе прикасаться.

– Слышь, – подходит ко мне, шипит в лицо. – Я его год обхаживаю. Свалила отсюда.

Я молча обхожу её и двигаюсь в сторону Демьяна. Сидит, лыбится довольно. Ну, ничего. Я тебя сейчас полыблюсь. Опускаюсь к нему на колени. И прикасаюсь губами к его губам. Язычком провожу поочерёдно по каждой. Удовлетворённо улыбаюсь, когда слышу рваный выдох.

– Руки убери, – угрожающе говорю я, когда горячие ладони скользят на талию.

Горячие ладони исчезают с моей поясницы.

Целую его медленно. Растягивая удовольствие. Смакуя вкус его губ. Наслаждаясь частым дыханием и напряжёнными мышцами под ладонями. Теперь я научилась его эмоции улавливать. И сейчас он возбужден. Не только плоть напряжённая это подтверждает, но и слабый огонёк в глазах, который он от меня старательно прячет. Хороший мой, я тебя изучила за этот месяц. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы не угадывать твоё состояние и твои эмоции.

Встаю с его колен. Дёма тянется следом. Я хихикаю и выкручиваюсь из его рук. Иду к двери, которой хлопнула эта вобла и закрываю на ключ. Тут же вспоминаю, как к ней меня Дёма прижимал.

– Что ты здесь делаешь? – Демьян подходит ко мне со спины, но я не позволяю задавать вопросы.

Разворачиваюсь к нему лицом. Смотрю в его карие глаза. Как я могла когда-то думать, что они ледяные? Да там такой фейерверк эмоций, что с ума сойти можно.

Толкаю в грудь, а он послушно отступает к дивану. Падает на него, расставив широко ноги. Как удачно, мой хороший. Улыбаюсь довольно. Коленкой упираюсь в диван, губами исследую его лицо, снимая с сильной шеи галстук, торопливо дёргая пальцами. Дёма дышит чаще, чем когда от пола несколько десятков раз отожмется. И меня это к небу возносит. Как он остро реагирует на меня. Как сильно хочет. Как любит, раз сдерживается. Ведь даже не касается руками. Позволяет самой делать всё, чего мне захочется. А мне много хочется.

– Заведи руки за спину, хороший мой, – прошу в губы. Глаза моего мужчины как у пьяного. Ничего уже не соображает. Плывет мой хороший. И я следом за ним.

Я скрепляю его руки за спиной галстуком. Завязываю узел, скорее всего портя галстук.