Текст книги "Его строптивое наваждение (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Я машу головой. Хлюпаю носом. Рукавом стираю слёзы. Грязная. Отвратительная. Мерзкая.

– Демьян просто боялся, что не справится со своими эмоциями. Что разгромит всё и тебя напугает. Он вернётся скоро, – Аня ласково улыбается, пальцами гладит меня по бровям. Так мне всегда делала мама, когда я уснуть не могла.

Я слабо улыбаюсь, стискивая девушку в объятиях и прижимая к себе.

– Спасибо, – шепчу ей в рыжие волосы. – Спасибо…

Марк ставит на стол две чашки с чаем и улыбается.

– Вы тут поболтайте, а я в магазин сгоняю за едой. А то один троглодит всё съел, – это похоже на побег.

– Попей, чтобы успокоиться, – заботливо говорит Аня, протягивая мне чашку. – Ну, всё, – гладит по волосам. – Хватит плакать и сопли размазывать. А то вон носик опух и глазки красные, – наклоняет голову к плечу.

– А может вина? – прошу я, строя глазки девушке.

– Может не надо? – поджимает губы.

– Мне нужно, Ань. Мне нужно расслабиться.

– Ладно, – вздыхает девушка, поднимаясь из-за стола. – Но совсем чуть-чуть, – чуть ли пальчиком мне не грозит.

– Чуть-чуть, – киваю я. – Судя по тому, что ты приехала с Марком, вы помирились, – улыбаюсь я, доставая стаканы и ставя на стол.

– Да, – девушка заливается краской смущения и прикусывает нижнюю губу. Вижу засос на её шее. Как я рада за них.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И ты не ревнуешь? – сажусь за стол. – Нам ведь придётся играть влюблённую парочку.

– Играть, а не быть ею, – пожимает плечами. – Марк мне всё рассказал. Главное, чтобы твой отчим и дед Марка оставили вас в покое.

– Я вообще сомневаюсь, что мой отчим когда-нибудь оставит меня в покое, – рука дрогнула, пролив вино на стол.

– Всё получится, Миленочка, – Аня сжимает мою руку своей ладошкой. – Он получит по заслугам. Его посадят.

– Я боюсь, что и тут его отмажут. Он убил мою маму. Я уверена в этом на все сто. Но посадили другого человека, который мешался под ногами. Алёна Певчая. Ей было всего семнадцать, когда её изнасиловал сынок местного олигарха. Мой отчим выносил приговор. И этого мажора оправдали. Несмотря на все доказательства, парня оправдали, а девушку обвинили во лжи. Михаил Певчий поднял шумиху, обратился к журналистам. Об этом писали везде, во всех новостях говорили.

– Я помню, – кивает Аня, икая. Она раскраснелась, сделав всего пару глотков вина.

– Мажора посадили, но Михаил Певчий не мог успокоиться, потому что парню всё равно дали мало. Он каждую неделю приходил к нашему дому и пытался добиться справедливости. И кричал угрозы, когда его прогоняла охрана. Вот и повесили на него убийство моей мамы. Удобно, правда? Избавиться от двух людей, которые могут упечь его за решётку. И я боюсь, что он опять сможет избежать наказания.

– В этот раз не сможет, – икает девушка. – Я уверена, что всё получится, Мила. И у вас с Демьяном всё будет отлично.

– Чёрт, – я краснею. – Ты и про Демьяна знаешь.

– Ты же сама сказала, что он был твоим первым, – улыбается.

– Ах, да. А что у меня с ним может быть? Я не могу справиться с собой. Когда он меня касается, меня трясёт от страха. Сначала плыву, а потом миг, и я вспоминаю день, когда меня изнасиловал отчим. Я теряю контроль над своими чувствами. И перед собой я вижу не Демьяна, а отчима. Зачем Дёме такая? Зачем?

– Мила, не говори глупости.

– Анюта, – я качаю головой, – у меня даже детей не будет. Я бесплодна, понимаешь?

– Я думаю, вы решите этот вопрос с твоим любимым мужчиной, – снова лезет обниматься, но промахивается и чуть не заваливается на пол. Дружно начинаем смеяться. – А я вообще в Маркушу влюбилась с первого взгляда, – шёпотом поведала она мне. – Мы отдыхать на море поехали с мамой, – икнула. – Я фотографии пошла на берег делать, а там он. Весь такой красивый из воды выходит. Так я ещё и парочку фотографий сделала, пока сидела, раскрыв рот, – улыбается. – А он ко мне познакомиться подошёл. Наглый и самоуверенный. Ну я и сбежала. Думала, издевается. Я тогда прыщавая была. Плоская, как доска. Хотя сейчас далеко не ушла, – фыркает, проводя рукой по своей груди. – А он меня ночью купаться позвал. Влюбилась я в него по уши, – у Ани язык заплетается, и взгляд становится рассеянным. – А потом гадостей наговорил и уехал. Я его забыть пыталась, а он снова… со своими поцелуями и объятьями. И как выкинуть его из головы? – кладёт голову на стол. – А тут ещё эта свадьба… я думала, что ты противная, а ты вон какая… красавица. А я так Марка люблю, – вдруг хлюпает носом она. – Жить без него не могу.

– И он тебя любит, – заверила её, отодвигая пустую бутылку вина на край стола. – Знаешь, как он смотрит на тебя?

– Как? – поднимает голову с руки.

– Ну… так… с любовью. Будто сожрать готов, – хихикаю я.

– А я ему волосы в зелёный и розовый покрасила, – приуныла девушка. – Он это из-за меня подстригся. А потом машину разрисовала. И номер телефона на сайте выложила. Для тех, кому секс по телефону нужен. Я не знала только, что сайт для геев, – хихикает, а я начинаю громко хохотать, из-за чего мышцы лица сводит. Повезло Марку. Такая девушка не даст заскучать. И в обиду себя не даст.

– Я не понял, – вдруг раздаётся тихий, но полный ярости голос Марка над нашими головами. – Какого х*я вы набухались? Я же сказал не пить!

– Маркуша, мы чуть-чуть, – вскочила Анютка из-за стола, и её тут же повело. С трудом Марк успел подхватить её. – Полчашечки только.

– А развезло, как от бутылки, – встряхнул парень её за плечи.

– Так я первый раз пробовала, – хихикает, скашивая глаза на нос. – Знаешь, а я раньше не замечала, какой у меня большой нос. Надо сделать пластическую операцию, – поднимает палец вверх.

– Нормальный у тебя нос, – Марк целует Аню в кончик носа, улыбаясь ласково. – Прекращай выдумывать, – парень подхватил девушку на руки и унёс в комнату.

А я вздохнула, с грустной улыбкой смотря ему вслед. Меня бы кто так на руках носил. Пока была занята своими мыслями, не услышала, как вернулся Марк. Парень без особых усилий подхватил меня подмышки и понёс в комнату. Я положила голову ему на плечо, чувствуя запах его одеколона. И ничего более. Запах как запах. Ничего особенного. Не ведёт так, как от запаха Демьяна. Не хочется дышать им, как ненормальной токсикоманке.

– Она у тебя чудесная, ты был прав, – говорю я, не поднимая головы. – Береги её, Марк. И не обижай больше. Слова ранят очень больно.

– Буду беречь, – обещает парень, опуская меня на кровать. – А ты себя береги, Мила. Тебе нужно здоровье восстанавливать, а ты куришь и пьёшь.

– Зачем мне нужно здоровье, если я никому не нужна? – сворачиваюсь на кровати в позе эмбриона.

– За тем, чтобы жить дольше. Видеть, как растут твои внуки, – наставительный тон.

– У меня не будет внуков, – из глаз снова текут слёзы. – И детей не будет. Никто не захочет жениться на пустышке.

– Ребёнка можно усыновить. Это не проблема, – слышу лёгкое раздражение в голосе Марка.

– А что если Дёма не захочет? – бормочу, начиная проваливаться в сон.

– Это решать вам. Я тут не советчик. В голову к нему не залезу, – уже уплывая в царство Морфея, слышу я.

Глава 9

– Милена, просыпайся давай, – тормошит меня Марк. – Хватит дрыхнуть. Уже обед.

Сажусь на кровати, сонно хлопая глазами и ничего не понимая, смотря на взволнованного парня.

– Что случилось? – морщусь, потому что во рту сухо, как в пустыне.

– На, – в моей руке оказывается стакан с водой. – Тебе нужно это самой увидеть, – проводит рукой по ёжику волос. – Тут такое дело, Мил… как бы тебе сказать…

– Говори прямо, – я начинаю нервничать от того, что парень так долго тянет.

– Твой отчим…

– Что такое? – я пугаюсь. Ледяная волна страха проходит и сковывает все внутренности. – Он здесь?

– Нет! – быстро выкрикивает Марк. – Нет. Его здесь нет. Его вообще больше нет…

– Что? – я моргаю.

– Твоего отчима больше нет. Он мёртв, – Марк замирает, ожидая моей реакции.

– Как это… мёртв? – до меня не доходит информация. Вообще никак.

– Его убили ночью. Тело нашли утром. Уже во всех новостях говорят, – Марк присаживается на край кровати и берёт мои ладошки в свои руки.

– Не могу поверить. Как… он же… я… – в голове сплошной кисель.

– Иди ко мне, – Марк распахивает объятия. Я прижимаюсь к нему, лбом утыкаясь в плечо.

– Я не могу поверить, Марк… Это… Марк! – меня осеняет мыслью, и я отодвигаюсь от парня. – А что если… это Демьян… Боже! – я закрываю рот ладонями в ужасе. – Его же посадят!

– Моего деда задержали. На месте преступления его отпечатки пальцев, – успокаивающе шепчет парень.

– Но… твой дед… я ничего не понимаю, – хватаюсь руками за голову.

– Батя сказал мне, что Демьян бывший спецназовец. Он мог это провернуть. В одиночку.

– Зачем? – мне стыдно, но в моей груди поднимается волна радости, что отчима больше нет.

– Дурочка, – Марк улыбается снисходительно. – Ты его женщина. И он защитил тебя.

– Я не его, – упрямо поджимаю губы. – То, что мы с ним переспали один раз, ещё ничего не значит. И не решает.

– Ну… как сказать… он считает немного иначе, – подмигивает. – В самолёте он мне доходчиво объяснил, что ему срать на свадьбу. И что одна девчонка уже его, – Марк сделал лицо кирпичом, копируя тон и манеру Демьяна. – Знаешь ли, такие мужики слов на ветер не бросают.

– Не выдумывай, – машу рукой. – А почему он больше… не спецназовец?

– Вроде как ранение серьёзное было. Батя точно не говорил. Знаю только, что долго в больнице лежал.

– Ясно, – кусаю губы. – Марк! Я так боюсь.

– Не дрейфь, Мила. Теперь точно всё будет отлично, – парень улыбается.

– А куда мне теперь? – спрашиваю растерянно. – Ты же будешь жить с Анечкой.

– У нас оставайся, – треплет по плечу.

– Не могу, – качаю головой. – Я не хочу мешать Марк. У вас должно быть личное пространство. Своя жизнь. Личная жизнь.

– Да брось, – машет рукой. – Ты не будешь нам мешать. Либо квартиру снимем тебе где-то рядом.

– У меня денег нет. И я вообще не знаю, что и как дальше…

– Ну… деньги у тебя точно есть. Всё состояние твоего отчима перейдёт тебе.

– Мне ничего от этого мудака не нужно, – выкрикиваю я, сжимая кулаки.

– Хорошо. Только не кричи, – поднимает руки примирительно.

– А что с домом сейчас? Туда можно попасть? – вспоминаю вдруг о вещах, которые спрятаны у меня в комнате.

– Там криминалисты сейчас. И журналисты. И все спецслужбы. Короче, там весь город сейчас.

– А если Дёма улики оставил? А что если… – мне плохо стало от одной только мысли, что мужчину посадят.

– Они заняты немного другим, Мил. В подвалах нашли много чего интересного. И не только наркотики, оружие и молодых девушек. Какие-то важные документы, за пропажу которых посадили несколько военных.

– Это полный пипец, – я хватаюсь за голову. – Сколько людей пострадало из-за него.

– Много. Очень много. Как и от моего деда. Они оба получили по заслугам. Пусть всё пошло не по плану, но даже лучше, чем мы могли предположить.

– Там в доме мамины и папины вещи. Единственная причина, по которой мне нужно туда попасть. У меня больше ничего после них не осталось.

– Сейчас, мне кажется, не лучшее время ехать туда. О тебе пока ничего не говорят, но… Ты понимаешь, что нарвешься на негатив? Никого не будет интересовать твоя настоящая история. Для всех ты дочь убийцы, наркобарона, торговца людьми и оружием и государственного изменника. Ещё и история о том, что ты в лечебнице лечилась от наркозависимости. Ведь и я так думал… Так что… лучше подождать.

– Хорошо, – улыбаюсь слабо я. – А где Аня?

– В университет побежала. И что-то трубку не берёт, – на лице Марка волнение.

– Ну… может связь не ловит? Или телефон сел?

– Она ушла с утра. В половине десятого. А сейчас уже два часа дня.

У меня у самой в груди поднимает голову волнение. А что если с Анютой что-то случилось?

И тут на телефон Марка приходит сообщение. Он открывает его, читает с улыбкой, а потом подносит телефон к уху, набирая отправителя. Но я отсюда слышу, что номер абонента не доступен.

– Что за херня? – рычит парень.

– Что такое?

– Аня прислала сообщение. И тут же отключила телефон. Чёрт. Точно что-то случилось.

– Позвони маме своей. Может она знает?

Следующие полчаса Марк обзванивает всех, кто может знать, где находится Аня. Но после каждого раза всё витиеватее ругается и всё сильнее переживает.

– Чёрт. Придётся маме её звонить, – Марк бледный, а на лбу выступила испарина. Создаётся ощущение, что парень температурит и вот-вот потеряет сознание.

– Маркуша, – я протягиваю ему чашку кофе, – не переживай. Я уверена, что всё в порядке. Деда твоего задержали. Кто может ещё на Аню зуб точить?

– Я звонил в университет. Они сегодня не работают, – рыкает Марк, с громким стуком опуская чашку на стол. – Это точно дед. За три часа до того, как его задержали, он мог что угодно с Аней сделать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Марк, отставить панику. Давай звони маме Ани. Телефон Анюты ещё отключён. Я только что проверяла.

Парень с хмурым видом, явно уже не надеясь на успех, набрал номер мамы своей любимой девушки. А через три минуты разговора, сбросил вызов и облегченно улыбнулся, чуть ли не расползаясь медузой по столу.

– Ну! – поторопила я его. – Что там?

– Малышка уехала в Крым.

– Зачем? – я нахмурилась непонимающе.

– Сказала, что отдыхать. Так, – парень хлопает в ладоши, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, – мне срочно нужен билет.

– Эм… Я всё понимаю… но Крым не маленький… Где ты её искать будешь?

– Я знаю, куда она поехала, – Марк уже с головой погружается в телефон, ища билеты.

– Куда? – не могу сдержать любопытства, отвлекая парня.

– Мы там два года назад отдыхали семьями. Мама её сказала, что Анютка там комнату сняла.

– А… Там, где ты ей гадостей наговорил, – понимающе качаю головой.

Марк поднимает на меня глаза. Вижу на глубине карих глаз вину. Парень ничего мне не отвечает и снова утыкается в телефон.

– Чёрт. Билеты только на завтра, – по лицу вижу, что он разочарован и зол. – Из-под носа увели последний на сегодня.

– Значит так нужно, Марк. И у Ани будет время подумать. Не зря ведь она сбежала так быстро.

Парень только плечами пожимает. И молча продолжает искать билет.

А я встрепенулась вся, когда в коридоре услышала щелчок замка. Выскочила и уставилась жадно на Демьяна. Искала следы побоев, ушибы или новые ранения. Но мужчина, как всегда, был невозмутим и спокоен. И цел. От коротко стриженных на затылке до массивных сапог.

Я как-то совершенно по-детски пискнула и налетела на него. Запрыгнула, обвив шею руками и закинув ноги на крепкие бёдра. Мужчина чуть покачнулся от неожиданности, но тут же положил руки мне на ягодицы, чтобы я не сползла вниз. Я носом уткнулась ему в шею, жадно втягивая его запах и не имея сил им надышаться. Шарила руками по затылку, шее, сильным плечам. Впитывала тепло, даже жар его совершенного тела.

Мужчина замер. Не шевелился. Позволял мне делать всё, что мне захочется. Не делал лишних движений, чтобы не напугать.

– Демочка, – прошептала ему на ухо, снова начиная плакать. – Демочка… я так волновалась… Демочка мой… я же так…

– Тише, девочка моя, – сильная рука скользнула под футболку на оголенную кожу спины. Накрыла полностью. От резинки шорт почти до плеч. – Всё закончилось. Всё теперь закончилось.

– Это ты? – я отстраняюсь всего на несколько сантиметров, чтобы взглянуть в тёплые карие глаза. Тёплые! И полные нежности.

Мужчина молчит. Только жадно шарит взглядом по моему лицу. Будто не сутки прошли, как он ушёл, а целый месяц.

– Демочка… скажи мне… хотя не надо, – кладу пальчики ему на губы. – Я знаю и так, – прижимаюсь лбом к его лбу. – Знаю, – губы касаются горбинки на носу.

Демьян движется на кухню, не выпуская меня из рук. Гладит левой по спине, иногда чуть массирует шею и спускается вниз на поясницу.

Опускается на стул, а я оказываюсь сидящей на его крепких бёдрах. Руками начинают водить по его лицу, исследовать крохотные шрамы, некоторые из которых чувствую только пальцами.

– Ты мой рыцарь, – шепчу нежно, пальцами лаская скулы.

Демьян позволяет мне делать всё, что мне заблагорассудится. Не двигается. Только создаётся ощущение, что кайфует от каждого моего прикосновения. И я снова целую его первая. Робко. Но вкладывая все свои чувства. Свою благодарность. Свою нежность. Свою любовь, которая прямо прёт из меня. Разрывает на части.

И даже сейчас мужчина не перехватывает инициативу. Позволяет моим губам робко целовать его губы. Моему не умелому, но любопытному языку скользить по ряду зубов. Касаться его языка. Посасывать и прикусывать нижнюю твёрдую губу. А потом мягко лизнуть верхнюю.

– Спасибо, Дёмочка, – кладу голову ему на грудь. Туда, где бьётся сердце моего любимого мужчины. Слушаю. Прикрываю глаза. И надеюсь, что быстрый стук связан с тем, что Демьян испытывает такие же эмоции. Кому я вру, что надеюсь. Я это знаю. Любит. Вот так просто любит. Иначе пошёл бы убивать за меня? Стал бы рисковать?

И я тебя люблю, мой хороший. Люблю так сильно, что мне страшно. Страшно, что это сон. Страшно, что тебя у меня отнимут. Такого мало знакомого, но уже родного. Уже с первого взгляда твоего я поняла, что буду твоей.

– Мила, – целует мягко мочку.

Я отрываю голову и кидаю на него вопросительный взгляд. Мужчина протягивает мне коричневый пухлый конверт, открыв который, я начинаю плакать. Потому что там лежат кольца родителей. Мама хранила их всегда в шкатулке. Мамина заколка, которой она всегда собирала волосы. И фотографии нашей семьи. Мама, папа и я. Счастливые. И родители влюблённые.

Я прижимаю кольца к груди.

– Когда я приходила к маме в комнату вечером, она всегда держала их в руках. Даже когда второй раз вышла замуж, – шепчу я, глотая слёзы. – Мамуля всю жизнь любила моего папу. И после его смерти её держала только я, – Демьян стирает слёзы с моих щёк. – Я знаю, что они встретились, – улыбаюсь болезненно. – Они снова вместе.

Большая ладонь накрывает мой кулачок. Согревает ледяную кожу. И мне кажется, что кольца в моей руке нагреваются. Будто упали мне в руку из заботливых рук родителей.

– Спасибо тебе, – поднимаю глаза, смаргивая мешающие обзору слёзы. – Я не надеялась их увидеть. Я даже словами не могу передать, как эти вещи дороги мне.

Демьян улыбается ласково. И на моей памяти впервые. И подносит наши руки к своим губам. Целует пальчики.

Марк заходит на кухню и замирает, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Извините, не хотел помешать, – разворачивается, чтобы уйти, но я вскакиваю с колен мужчины, поправляя футболку.

– Ничего. Ты не помешал. Билет купил?

– Завтра в двенадцать, – кивает парень. – Так что квартира будет в твоём распоряжении.

– Милена будет жить со мной, – подаёт голос Демьян.

Мы с Марком замираем, ошарашенные его заявлением.

Глава 10

Демьян меня забрал к себе домой, практически ничего не объяснив. Просто сказал, что так нужно, пока всё не успокоится. Мне бы возмутиться, что вновь за меня всё решают, но сил нет. И, откровенно говоря, желания перечить ему, тоже нет. Поэтому иду собирать свои скромные пожитки.

– Марк, ты не видел мой паспорт? – кричу я, когда в пятый раз переворачиваю комнату, но не нахожу документа.

– Нет, – парень появляется в проёме. – Вчера вроде на столе был.

– Там нет, – вздыхаю тяжело. – Куда он мог пропасть? Не домовой ведь стащил.

– Не переживай. Найду твой паспорт, верну, – говорит Марк. – Он пределы квартиры не покидал, так что найдём.

– Ладно, – вздыхаю я, застегивая сумку. – Надеюсь, что в ближайшее время он мне не понадобится. Марк… – чуть замявшись, обращаюсь я. – Я боюсь, – признаюсь тихо.

– Так, – Марк закрывает дверь, поворачивается ко мне и садится на стул. – Чего ты боишься, Милка? Демьяна?

– Нет… Да… Не знаю, – выдыхаю. – Просто… Я, кажется, того… ну, этого…

– Что? – вот Анька сразу бы меня поняла.

– Ну, того… люблю его, кажется, – шёпотом говорю ему я.

– Так чего ты боишься, Милка? – парень подходит ко мне и заключает в братские объятия.

– Боли боюсь я. Я голову теряю рядом с ним. И хочется мне… – мне неловко рассказывать это парню, но Марку я доверяю и даже не стесняюсь рассказывать о своих чувствах. Потому что… этот парень стал мне… братом. – Но, когда он чуть нависает надо мной, когда сделает хоть какой-то жест, напоминающий мне о том дне, я цепенею. Отпихиваю. Замыкаюсь в себе. Марк, – смотрю на него умоляющим взглядом, – кто станет такое терпеть? Он мужчина. Ему нужна женщина, которая сможет… удовлетворить. А я… сколько я ещё бояться буду? Я стараюсь всеми силами… я знаю, что он не причинит мне вреда. Кто угодно, но только не он.

– Милка, – Марк треплет меня по волосам, – ты понимаешь, что тебе нужно к психологу?

Я поджимаю губы. Не хочу. Только не к психологу. Я не хочу.

– Мила, тебе не нужно ничего бояться. Езжай с Демьяном, живи у него и перестань сомневаться. Мила, если он убил твоего отчима, то он будет крайне терпелив. А в случае чего, ты всегда можешь вернуться сюда. К нам с Анюткой.

– Ладно, – в носу свербит, но, к счастью, глаза сухие. Это уже достижение, что я снова не реву. – Спасибо за всё, Маркуша. Ты столько всего для меня сделал. Я вас с Анюткой полюбила всем сердцем.

– И мы тебя, – чмокнул меня в макушку. – Иди, давай, – подталкивает в спину на выход.

– Так и хочешь побыстрее меня из дома выпереть. Так и хочешь от меня избавиться, – наигранно возмущаюсь я.

– Да, конечно, – соглашается Марк. – Всю еду в доме съела. Сил терпеть нет. Вон, пусть Демьян тебя кормит.

Мужчина как раз стоит в коридоре на пороге. Уже обутый и явно ждущий меня.

– Готова? – улыбается чуть, а я подвисаю. Боже! Какой же он красивый, мой Демочка. Особенно когда улыбается.

Я только киваю заторможено.

– Давай, – мужчина забирает у меня сумку из рук. – Я жду внизу.

– Х-х-хорошо, – чуть заикаюсь я, до конца не могу прийти в себя после его улыбки. Буду делать всё, чтобы видеть её чаще.

Демьян уходит, а я разворачиваюсь к Марку и взвизгиваю, возможно чересчур громко:

– Он мне улыбнулся. Ты видел? Он мне улыбнулся!

– Видел, – Марк хохочет, когда я запрыгиваю на него. – Мне жалко мужика.

– Чего это? – возмущаюсь я.

– Ты верёвки из него вьешь.

– Будто Анютка из тебя верёвки не вьет, – хмыкаю я. – Она тебе волосы покрасила, а ты даже ничего ей не сделал. Так что… на себя посмотри, – показываю ему язык.

– Знаешь, что странно? – с теплотой в голосе говорит Марк. – Ты меня не боишься. Вообще.

Я пожимаю плечами, понимая, что это правда. И я не могу объяснить самой себе, почему Марк не вызывает во мне ни грамма страха. Может, потому что я его не воспринимаю, как мужчину? Может, потому что для меня он спаситель, который вытащил меня из клиники? Потому что в его взгляде только тепло и забота. Никакого намёка на интерес.

– А чего тебя бояться, Котов? Ты только мышек любишь, – чмокаю его в щёку и натягиваю кроссовки.

Марк улыбается.

– Пока, Маркуша, – выпрямляюсь, завязав шнурки. – Напиши мне, пожалуйста, когда Анютку найдешь. И вообще расскажи, как всё пройдёт.

– Я хочу сделать ей предложение, – выпалил Марк, а я с изумлением заметила, как порозовели его скулы.

– Боже! – я радостно захлопала в ладоши. – Я так рада!

– Подожди радоваться, она ещё не дала мне согласия.

– Пфффф, – закатываю глаза. – Я даже не сомневаюсь, что согласится. Она тебя любит. Стала бы другая терпеть такого как ты?

– Какого? – возмутился.

– Противного и вредного, – я сделала смешную рожу. – А если серьезно, то другая бы вряд ли согласилась ждать, пока всё уляжется. Так что… не дрейфь. Всё будет отлично. Всё, я побежала. Жду звонка, – махнула парню рукой и побежала вниз, где у чёрного джипа стоял Демьян.

А я снова залюбовалась им. Такой красивый. И мне дико захотелось его поцеловать. Показать мочалкам, которые сидели на площадке и смотрели на моего Дему. Подошла к мужчине и приподнялась на носочки.

– Наклонись, – попросила я, когда осознала, что сама не дотянусь до его губ.

Мужчина чуть склонился надо мной, а я прижалась губами к его губам в мимолетном поцелуе. Отстранилась и улыбнулась ослепительно:

– Поехали?

Демьян только кивнул, окинув меня с ног до головы жарким взглядом и сел за руль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 11

Демьян

Девчонка спит на кровати, подложив обе ладошки под румяную щёчку. Губы чуть приоткрыты, а волнистые волосы разметались по соседней подушке. Не удержался от соблазна. Нырнул рукой в густые пряди, пропустил их сквозь пальцы. Гладкие. И пахнущие так, что крышу сносит. Поднёс чёрную прядь к носу, втягивая аромат девчонки. Нежный, как вся она. Карамельный.

Девчонка завозилась во сне. Перевернулась на спину, сбросив с себя часть одеяла. А у меня весь мозг и вся выдержка в штаны стекли.

Потому что голая стройная ножка оказывается на моих коленях. Стопа тридцать пятого размера. Крохотная совсем. С такими же маленькими пальчиками. И ноготками розовенькими. Пялюсь на ногу и, кажется, не дышу. Вдруг снова уберет трусливо. Но моя кареглазка продолжает спать безмятежно, приоткрыв пересохшие губки.

И мне языком по её губам провести хочется. Увлажнить. Освежить в памяти её вкус. Ведь держусь из последних сил, когда она рядом бегает на кухне. Когда коленками острыми сверкает. Когда ткань на груди натягивается, обрисовывая холмики.

Уже месяц она живёт у меня. И всё это время я стараюсь загрузить себя работой. Только бы не видеть её карие глаза, в которых снова начнёт плескаться страх, когда я прижму её тело к себе. Потому что я не могу держаться от неё в стороне. Потому что руки тянутся к ней.

Тридцатилетний мужик, а сохну по ней, как подросток.

Осторожно кладу руку на её стопу. Снова холодная. Девчонка вечно мерзнет. Как не коснусь, руки холодные, как лёд.

Обхватываю стопу. В моей ручище она помещается полностью. Странная тяжесть давит на грудь. Взвивается вверх и сжимает горло. Спирает дыхание.

От нежности к этой девчонке. Такой хрупкой внешне и такой сильной внутри.

Пальцами провожу по стопе. Улыбаюсь, когда моя кареглазка дёргает чуть ногой и фыркает недовольно.

Щекотки боится.

Каждый маленький пальчик своими грубыми мозолистыми пальцами обвожу. Наслаждаюсь тем, как они поджимаются.

Наклоняюсь и целую косточку на ноги. Прижимаюсь губами и замираю, кайфуя от нежности её кожи. От запаха. Бл*ть. Я влип. Я хочу её так, что яйца звенят, а член в ширинку упирается, причиняя болезненный дискомфорт. Каждую *бучую секунду, когда вижу её. Но нельзя бл*ть. Нужно время. Нужно, чтобы она привыкла. Чтобы перестала бояться. Чтобы доверилась мне. Сама пришла ко мне.

Скольжу полуоткрытыми губами вверх по тонкой ножке. Согреваю дыханием прохладную кожу.

Замираю на коленке. Целую. Вожу носом.

Кареглазка что-то бормочет сквозь сон. Замираю. Вглядываюсь напряжённо в её лицо. Вдруг снова плакать начнёт во сне.

Её слёзы каждый раз ножом в сердце. Сбежать каждый раз хочется, когда вижу, как огромные карие глаза наполняются слезами.

Но девчонка тихонько стонет. Бл*ть. Стон её ударяет по напряжённым нервам. Спускается прямо в пах, где и без того всё звенит.

Что же ты творишь со мной, девчонка? Наваждение. Она моё чёртово наваждение. Как увидел её, так сразу решил, что будет моей.

Руки скользят по тонким икрам вверх. На талию. На впалый животик с аккуратной ямочкой пупка. Ох, чёрт. Губами добираюсь до косточек на её бедрах. Совсем худенькая. Глаза уходят под веки от накрывшего меня кайфа. Бл*ть. Какая она нежная. Везде. Шёлковая кожа её живота покрывается мурашками от моих прикосновений.

Что же ты творишь, мудак ты конч***ый? Она же бл*ть насилие пережила. Боится собственной тени, а ты лапаешь её, пока она спит.

Но нихр*на уговоры не действуют. Руки обхватывают талию. Две мои ладони обхватывают её тоненькую осиную талию. Полностью. И снова щемит всё в груди. От нежности. И от страха. Страха, что причиню боль. Ненароком. Потому что я бл*ть себе пальцы переломаю один за другим, если оставлю хоть один синяк на её тонкой коже своими руками. Если сделаю ей больно.

Целую её животик. Дышу её запахом. С титаническим усилием воли не даю своим ладоням подняться выше и коснуться холмиков её груди. Рано. Нельзя. Только не тогда, когда она спит.

Выпрямляюсь. Поправляю задравшуюся футболку. Мою футболку. Просто огромную для неё, но девчонка надела её сама. Вернулся с работы, уставший как последняя собака, а тут она. В моей кровати. В моей футболке. Ждёт меня.

Моя. Вся моя.

И хрена с два кому отдам. Кому позволю причинить боль. Обидеть.

Убью за неё. Любого ублюдка убью. И таки убил.

И убью ещё, если безопасности моей кареглазки что-то будет грозить.

Продолжаю гладить её стопу. Смотрю задумчиво в её лицо. Ведь девчонка совсем. Тонкая. Хрупкая. С по-детски округлым личиком. Но меня бл*ть ведёт, как никогда в жизни.

Да, я влюблялся. И не раз. И даже любил. Встречался с одной несколько лет. И жил. Но всё иначе было. Совсем по-другому.

Не вело от одного взгляда. От запаха. Я будто зверь чувствовал её запах уже на лестничной клетке. Специально замирал. Двигался медленно, чтобы помучить себя. Чтобы лёгкие медленно, с каждым вдохом наполнились им. Чтобы возбуждение хоть немного улеглось. Чтобы не наброситься на неё с порога, если она будет меня встречать. С нежной улыбкой на губах. И обязательно с чем-то безумно вкусным, что она приготовила специально для меня. Хотя мне всё вкусным будет, что она сделала.

Я молча последую за ней на кухню, пока она будет щебетать и рассказывать, как провела день. Куда ходила. А я даже не слышу толком. Только жую и за ней наблюдаю. Кайфую от звука её голоса. От того, что она на моей кухне крутится. Порядок наводит. И борюсь с собой, сжимая столовые приборы так, что они гнуться, только бы не сцапать её. Только бы не усадить к себе на колени. А ещё лучше уложить на стол.

А Милена ничего не замечает. Улыбается так счастливо и открыто. Еды подкладывает в тарелку. Мне бы сказать, что наелся, но нет бл*ть. Продолжая жрать, только бы глаза её продолжали счастливо сиять. Ведь оттаивает, моя кареглазка. Больше не вздрагивает от каждого хлопка или резкого движения. Снова плечики расправила. И голос громче стал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Знала бы ты, девочка моя, какие мысли в моей контуженой голове бродят, когда ты мне так улыбаешься, с криками бы сбежала.

Больше двух лет я болен этой строптивой девчонкой. Своим строптивым наваждением. Девчонкой, которая одним только взглядом карих глаз заставила сердце дрогнуть. Я даже забыл, что так бывает. Как в подростковом возрасте, когда девчонку понравившуюся видишь. Когда выпендриваться начинаешь, зная, что смотрит. И сердце колотится, будто грудину прорвет и прямо ей в руки.