Текст книги "Гражданская жена (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
глава 23
Ушел. У Веры долго еще горело в груди от невысказанного возмущения Стояла в прихожей, сжимая и разжимая кулаки. Потом резко выдохнула и тряхнула головой, избавляясь от оставленного им тяжелого осадка. Дом как будто наполнился его давящей аурой, захотелось проветрить.
Ушла в свою спальню, открыла окно и стояла, подставив лицо ветру. Пусть выдует из легких отраву, заберет злость, успокоит дыхание. И эмоции никому не нужные пусть забирает. Пусть. К чертовой матери.
А диван этот надо выбросить. Потому что она теперь сесть на него не сможет, слишком многое будет всплывать в памяти. Ненужное.
Умерло прошлое. Нет теперь ее Саши, есть Верховцев Александр Всеволодович, и они живут на разных планетах. Только, к сожалению, он методично будет к ней являться, чтобы напомнить о себе, впрыснуть в душу яда и забрать сына на выходные.
Вера оперлась рукой о оконный переплет, опустила голову на руку. Черт с ней. Главное, чтобы с Вовкой было все в порядке. Это ничего, что у нее в груди вместо сердца опять драные лохмотья, это пройдет.
Вернулась в кухню. Там все так и стояло, недопитый чай в чашках, недоеденная шарлотка. Пусто так без мальчика... Задумчиво все убрала, помыла, навела порядок. Потом заварила себе чаю и села за стол одна.
Пустой стол, пустой чай, зато полная кружка.
Какое-то время сидела, закрыв глаза и вдыхая витавший тут запах шарлотки, грела пальцы. Все пыталась представить, как ТАМ. Что там происходит, где ее уже нет? А в голове вертелось:
Королевы могут королей поменять
Пока короли на войне.
Не хочу больше чем надо знать,
А что теперь мне?
(из песни Елены Ваенги)
Действительно, зачем ей больше чем надо знать? Ей о жизни Александра Всеволодовича Верховцева ничего лишнего не надо знать. И так все известно. За Вовку, конечно, было неспокойно. Не смогла она уберечь его, втянули они таки пацана в свои взрослые игры.
Потянулась за телефоном, набрала Леру.
– Ну что? Планы не изменились?
– О чем ты говоришь?!
– Хорошо. Встречаемся где?
Подруга назвала модное и дорогое пафосное кафе.
– Хммм?! – озвучила свое удивление Вера.
– Раз в год можно себе позволить.
– Раз в год? А если он окажется не тот, и других придется тестировать?
– Типун тебе на язык! – засмеялась Лера, а потом проговорила: – Что поделаешь, душа праздника просит.
Ну если душа...
– Во сколько сбор?
– В пять. И попрошу не опаздывать. Ну все, давай. А то я еще в салон должна успеть!
Неугомонная Лера, вечно находящаяся в поиске, отбилась, Вера еще какое-то время смотрела в пространство, потом допила чай, вымыла кружку, поставила на место и вышла.
Время одиннадцать. До пяти еще шесть часов, целый день. Надо чем-то себя занять.
Глянула в зеркало, повертела головой.
В углах глаз начали появляться морщинки, на лбу... Не девочка, тридцать пять лет уже. Вера тихо вздохнула и пошла приводить себя в порядок.
Все-таки новая жизнь начинается.
***
По правде говоря, ощущения были не из приятных. Душно и привкус поганый, как будто яда наглотался. Выйдя из подъезда, Верховцев чувствовал себя, будто продрался сквозь заросли терновника, оставив куски шкуры на шипах. А в самих зарослях... Ему стыдно было признаться себе, что струсил обернуться, взглянуть напоследок в глаза этой провожавшей его холодным взглядом рыжей львице.
За детеныша переживает? Да ну, ладно!? А сама на радостях в кафе собралась! Лживая с... Опять вскинулась обида, недолго же она переживала!
А нахрен ему это надо? Думать ему об этом нахрен надо?! Сосредоточился на Вовке.
Мальчик молча сидел на заднем сидении и смотрел в окно.
– Ремень пристегнул? – спросил он, хотя и видел в зеркало, что ремень пристегнут.
Просто надо было с чего-то разговор начинать.
– Да, папа, – ответил мальчик, не отрывая взгляда от окна.
– Когда с мамой ездишь, пристегиваешься?
– Конечно, – теперь наконец сын смотрел ему в глаза.
Подмигнул, стараясь показать больше веселья, чем на самом деле испытывал.
– Сегодня у нас большая программа. И... тебя ждут сюрпризы.
Сын только шевельнул бровями. Александр неожиданно испытал странное чувство, показалось вдруг, что из них двоих именно он желторотый пацан. Ощущать, что девятилетний мальчик видит все его тайные душевные движения, было совсем НЕ приятно.
Молчание затянулось, чтобы как-то его разбавить, Александр сказал:
– Сначала поедем домой.
– Хорошо, папа.
Опять молчание повисло.
И чем ближе они подъезжали к дому, тем почему-то в душе все больше обозначалась маленьким подленьким клубком неуверенность. Мужчина шумно выдохнул, сбрасывая нежелательные эмоции и перевел взгляд на дорогу.
Наконец подъехали к дому, потом поднимались в лифте. И все это время опять густое молчание. А внутри как будто назревает что-то, и за каким-то чертом всплывают ненужные мысли. Перед самой дверью Верховцев остановился, взглянул на Вовку, тот замер, глядя прямо перед собой.
Все сложнее, чем думалось сначала, уже и затея Вики казалась не такой удачной. Однако мужчина переступил через свои сомнения и отпер дверь, пропуская сына вперед.
И в это время со стороны кухни послышались тихие шаги.
глава 24
Александр заметил, как застыл Вовка, и выругался про себя. Всколыхнувшаяся смесь раздражения и неуверенности сдавила горло. В итоге раздражение победило. Он резко дернул шеей, кого и чего стесняться в собственном доме, где он хозяин?
А из кухни навстречу им появилась по-домашнему одетая улыбающаяся Вика.
– Здравствуйте, – проговорила, мягко приближаясь.
– Здравствуйте, – спустя несколько секунд проговорил мальчик.
Вика продолжала улыбаться, мальчик молча смотрел на нее. Александр прокашлялся.
– Сын, познакомься, это... моя личная помощница Виктория.
Облачко недовольства пронеслось по лицу Вики. Однако в следующее мгновение она улыбнулась еще шире и протянула мальчику руку:
– Можно просто Вика.
Это... был важный момент. Верховцев затаил дыхание, ожидая, как сын отреагирует. Время растянулось словно резиновое, он успел отметить, что Вика в узеньких синих джинсиках и домашнем пуловере почти такого роста, как Вовка. Мальчик крупный, весь в него. Невольная гордость...
В этот момент сын выразительно посмотрел на Викины пушистые домашние тапочки, потом вскинул на него какой-то слишком взрослый для девятилетнего ребенка взгляд, и склонив голову, представился:
– Владимир.
Как-то сразу повеяло холодом, а Викина рука так и повисла в воздухе. Улыбка слегка померкла, но она тут же собралась, в следующий миг улыбка заблистала снова:
– Прошу, – проговорила девушка и, сделав приглашающий жест, ушла в кухню.
– Пошли, сын, мыть руки.
Верховцев первым двинулся вперед по коридору, чувствуя, как постепенно копившееся раздражение начинает искать выход. В кухне у сервированного стола их ждала Вика. Ему достался быстрый взгляд, а мальчику приветливая улыбка:
– Прошу, садитесь за стол, будем кушать.
Она старалась казаться радушной. Правда старалась, Александр видел это.
– Садись, – сказал Вовке, отодвигая для него стул.
– Вот и хорошо, – Вика уселась рядом и доверительно затарахтела, улыбаясь, как заправский аниматор: – Тебе чего положить, Владимир? Вот это очень вкусно, рекомендую... А потом пойдем в Мир квестов! Там так здорово, знаешь?! Кстати, как тебе понравился подарок...
Но договорить она не успела. Мальчик странно улыбнулся, убрав со стола руки.
– Спасибо, Виктория, я не голоден.
Встал и обратился к отцу:
– Папа, если ты не возражаешь, я посижу в комнате?
– Иди, – проговорил Верховцев, комкая в кулаке салфетку.
Мальчик неслышно вышел, а в кухне повисло тяжелое молчание. Бледная Вика хмурилась, глядя куда-то в угол. Идеально сервированный стол как пеплом покрылся.
– Я... – начала она, вымученно улыбаясь.
Верховцев бросил салфетку на стол и вышел. Мальчик действительно обнаружился в своей комнате, сидел перед выключенным старым компьютером.
– Почему ты ушел? – спросил Верховцев, подходя вплотную. – Вика старалась, готовила. Это невежливо.
– Прости, папа, – ответил мальчик, отворачиваясь. – Я не голоден. Я тут подожду.
– Почему ты ушел из-за стола? – он встал так, чтобы видеть лицо мальчика.
Ребенок выдохнул, плечи его как-то ссутулились. А потом он заговорил, объясняя ему, взрослому дядьке, как маленькому:
– Во-первых, я не голоден. Я дома наелся, и мама испекла шарлотку. А во-вторых... ты не мог бы отвезти меня домой?
– Ты можешь объяснить, почему? Не голоден, ладно, но...
– Понимаешь... – мальчик наморщился. – В Мир квестов мама водила меня в это воскресенье. На мой день рождения. А подарок... Да, спасибо, мне понравилось, просто я в такие игры уже давно не играю.
Вот это был удар под дых. Мужчина резко выдохнул, схватившись рукой за челюсть. Кожа на лбу собралась в складки, а потом снова расправилась.
– Пошли, – сказал, поднимая сына со стула. – Поехали в любое место, куда скажешь. Где ты еще не был? Поехали!
И прямым ходом из дому, где он, казалось, задыхался.
***
Они уже отъехали от дома, когда молчавший до этого Вовка выдал:
– Мне надо вернуться домой пораньше, чтобы мама не волновалась. Она собиралась в кафе, и если я буду дома, мама не будет дергаться и сможет посидеть спокойно.
– А с какой стати ей дергаться? – зло спросил Верховцев, а пальцы стиснули так руль, что побелели костяшки. – Она же веселиться пойдет, я так понимаю?!
Разговор опять сошел на нет, потому что Верховцева душило странное чувство несправедливости, а мальчик просто молчал. Наконец он пересилил себя.
– Сейчас половина первого. Куда бы ты хотел пойти? В кино? Куда?
С минуту мальчик молчал, потом начал задумчиво:
– Ну... я никогда не видел живых лошадей.
– Живых лошадей? – переспросил мужчина.
Ипподром был в противоположной стороне. Туда было ехать по пробкам почти полтора часа и столько же обратно. Он взглянул на часы.
– Живых лошадей, говоришь? Поехали на ипподром, не только посмотришь, но и покатаешься. – Развернулся и погнал машину обратно.
Потом смотрел издали как мальчик катался с инструктором и думал. Чувствовал себя идиотом, злость бродила. На себя, на ситуацию, которая создалась по милости Веры, на все. А в груди больно, как клещами. И хочется курить.
На обратном пути они попали в дикую пробку. Уже стемнело, Вовка сидел как на иголках и заметно нервничал. Это раздражало еще больше.
– Не ерзай, – сказал, глядя на сына в зеркало. – В конце концов, у меня заночуешь.
В салоне ощутимо потянуло холодом.
– А эта твоя помощница, она живет с тобой... да? – спросил сын.
Ведь все очевидно, да? Он же сам затеял это, сам собирался познакомить сына с Викой? Нах*** он это сделал!??? На***?!
– Да, она живет со мной.
Повисло густое тягостное молчание.
– Я не могу. – сухо проговорил мальчик отворачиваясь к окну. – Мама будет волноваться.
– Хорошо.
Челюсти сжались, гоняя желваки. Впрочем, это даже было ему на руку.
– Сейчас позвоним твоей маме, узнаем где она.
Вытащил смартфон и стал набирать номер своей бывшей.
глава 25
Все-таки это очень трудно, сбросить с себя эмоции, от которых нервная дрожь пробегает по позвоночнику, задавить аргументы, которые постоянно прут из глубины сознания, потому что оно продолжает спорить. Того уже нет рядом, с кем оно спорит, а невысказанные аргументы множатся.
Наверное, поэтому слова в сознании и множатся, что невысказанные.
Может, вывали она ему на голову разок, все, что сейчас бурлит внутри, терзая душу, стало бы легче. А может и нет. Потому что тогда у нее больше не было морального права считать себя сильной. Сильные не жалуются и не плачут, сильные идут мимо.
– Ага, – мрачно пошутила про себя Вера. – Сильные идут нах***. Или как это у древних римлян? Идущие на смерть приветствуют тебя.
И улыбнулась своему отражению.
Хорошо, что Верховцев не видел ее улыбки. Мог бы испугаться.
И черт с ним. Пусть только сына привезет назад в целости и сохранности, и потом отваливает на все четыре стороны. А у нее свои дела.
Всмотрелась еще раз в зеркало, висевшее в ванной. Мягкий рассеянный свет не скрывал ничего, и Вера могла трезво оценить внешние данные отражавшейся в нем женщины. Это, конечно, уже не она. В смысле, далеко не та, Вера, которой она была когда-то.
Но остатки пороха еще можно было найти и вытащить на поверхность. Не для того, чтобы кому-то что-то там доказать или понравиться, а просто для самой себя. Что не вся еще в тираж вышла.
Говоря по-простому, поднять самооценку ей надо было. Потому что, несмотря на запрет, в голову просачивались мысли, будь она попривлекательнее, муж... (не надо его так называть, не муж он ей и никогда не был) Верховцев, может, он и не запал бы так сильно на молоденькую куколку с фигуркой бронзовой статуэтки?
И тут она сказала себе четкое нет. Довольно, умерла так умерла.
И смысл ей сравнивать себя с этой девочкой? Когда она и в молодости была достаточно плотной комплекции, в лучшие времена носила сорок шестой, а у той мамзели наверняка тридцать восьмой. Разные весовые категории во всем.
Приспустив банный халат, Вера принялась придирчиво разглядывать свое тело. Пожалуй, даже сейчас, в свои тридцать пять, она могла бы без стыда раздеться на пляже и даже показать грудь. Подтянутый живот, гладкие стройные бедра без целлюлита, все еще крепкая и не такая уж и большая задница. Конечно, кожа уже не имеет того сияния, свойственного юности, кое-где обозначились первые складочки...
Но это возраст, не так ли? Что там предлагает современная косметика для борьбы с возрастными изменениями? На борьбу у нее было не меньше четырех часов, а за четыре часа, да ускоренным методом, можно успеть многое.
Главное при этом, не переключаться мыслями на то, о чем она запретила себе думать. И перестать трястись внутренне, но с этим было хуже. Вера почему-то инстинктивно волновалась за Вовку, весь день думала о нем.
***
А время было порачено не зря.
Разумеется, волшебного превращения ее в юную девицу не произошло. Но из зеркала на нее теперь смотрела яркая и интересная зрелая женщина. Вера еще подумала, глядя на себя с саркастическим смехом, что разбитое сердце и прочие душевные травмы, оказывается, придают женщине таинственности. И этот загадочный блеск в глазах...
Ну да:
Не плакала, не хоронила –
Откуда ж взяться красоте,
Когда людская красота
Скорее знание, чем сила.
(Юрий Ряшенцев)
Тряхнула уложенной пышным ореолом блестящей рыжей гривой и пошла одеваться. Долго колебалась, что надеть. Вытащила два платья, разложила на постели, пытаясь выбрать. Зеленое под рыжие волосы, серо-голубое, под глаза? Резковато. Не то... Не стояло у нее на эти платья.
Потом заглянула в шкаф, прошлась рукой по вешалкам и выбрала давнишнее, из тех, что она не носила уже несколько лет. Наверное, если бы не переезд, так и не вспомнила о нем. Платье было цвета светлого шоколада, из мягко облегающего фигуру тонкого трикотажа.
Красивое платье и коварное. Подчеркивало все достоинства и все недостатки. Но оно ощущалось таким приятным теплым и мягким, а ей хотелось теплоты.
Надела под него тонкое кружевное белье, чулки, ну для себя-то можно. Вытащила из коробки туфли на десятисантиметровой шпильке. Очень хорошие туфли из телячьей кожи. К ним у нее была сумочка и легкая рыжеватая кожаная курточка молодежного покроя. Все это вместе с платьем создавало такую рыже-шоколадно-терракотовую гамму, смотрелось стильно, молодо и даже дерзко.
В общем, Вера осталась довольна увиденным. Даже настроение выправилось, единственное, что фоном тикало голове – она не знала точно, когда Верховцев соизволит привезти Вовку. Раздражала эта неопределенность.
А звонить ему первой она не собиралась. Вера и раньше-то ему никогда первой не звонила, тем более теперь. Высидела дома до последнего, но когда время уже было половина пятого, выехала, ругаясь про себя. Надо было все-таки заранее договориться, чтобы не сидеть теперь на иголках, каждую минуту ожидая звонка.
Вот умел Верховцев создать всем вокруг неприятности и неудобства!
Однако на подъезде к кафе эти мысли отошли на второй план и уступили место радости от встречи с девчонками. Они ж заранее, еще по дороге, начали созваниваться, стратегию обсудили, как будут оценивать Леркиного кандидата в мужья. Четвертого по счету. Ну и так далее.
***
Леркин новый бойфренд оказался худощавым мужиком лет тридцати пяти. В меру симпатичным, в меру остроумным и наглым, и в меру хитроватым. Вердикт коллегии «тещ» был таков: одного тестирования мало, надо делать выводы при более близком рассмотрении. А вообще, это оказалось забавно и смешно. Если бы не режим ожидания, Вера впервые за эту неделю почувствовала себе легко и раскованно.
Сидели уже больше часа, народ за соседними столиками сменялся, но они, занятые своими разговорами, не обращали внимания. Вера как раз смеялась, когда услышала:
– Самойлова? Вера? Рыженькая?
Обернулась. И ахнула, прикрывая рот рукой.
Напротив стоял пожилой дядечка, наверное, ровесник ее отца, а может и старше. Когда-то давно они сидели вместе за столом переговоров, только по разные стороны. Герман Данилович Щуров. Он был тогда конкурентом Верховцева. Упорная у них вышла борьба, такое не забудешь. Потом на полном серьезе звал Веру к себе хоть на работу, хоть замуж, хоть как. А Верховцев чуть на стенку не лез от ревности.
Подумать только, это же было почти семь лет назад...
– Герман Данилович, здравствуйте, рада вас видеть! – Вера ничуть не кривила душой, ей было приятно встретить его здесь и сейчас.
Мужчина просиял улыбкой старого мачо и спросил, склонив голову набок:
– Потанцуешь со мной, уважишь старика?
– Конечно, – ответила Вера, поднимаясь. – И никакой вы не старик, а представительный мужчина.
Он понимающе шевельнул бровями и шепнул ей на ушко:
– А ты вот почти не изменилась, прекрасно выглядишь, Верочка.
Приятно было слышать, пусть даже это лесть, Вера покраснела от удовольствия. И тут он спросил:
– Как твой Верховцев, чем занимается, какие планы на будущее?
Резануло по ушам, будто вдруг прозвучала фальшивая нота. Вера натянуто улыбнулась:
– Ничего не могу сказать о его планах, я больше с ним не работаю.
– Что? – мужчина аж остановился посреди танца. – Ты хочешь сказать, что этот... – тут его губы зашевелились и он оглянулся куда-то. – Он отпустил тебя?! Не могу поверить...
– Все бывает, Герман Данилович, – усмехнулась Вера.
– И что ты теперь, чем занята?
– В данный момент ищу работу.
Дядечка сразу стал серьезным и задумался.
– Так. Сам я уже отошел от дел, здоровье не позволяет. Но есть у меня на примете один перспективный парень, думаю, тебе подойдет. Правда, он только начинает свой бизнес, еще не обтерся как следует, – усмехнулся мужчина, – Ему такой специалист как ты в помощники – что доктор выписал!
Вера смутилась от неожиданности. Дыхание перехватило, вот он, шанс! И все же она посчитала своим долгом признаться, понимая, что не имеет права обманывать человека, по доброте душевной предложившего ей содействие.
– Герман Данилович, я два года нигде не работала. Мне еще самой многое наверстывать придется...
– Верочка, милая, я в тебе не сомневаюсь. Опыт не пропьешь. Он как вино, чем старше становишься, тем ценнее. Эх, где мои молодые годы, тогда бы мне теперешние мозги... – вздохнул он, закатывая глаза, и тут же снова сделался серьезным. – Короче.
Повел ее столику. А по пути вытащил визитку из бумажника, написал на обратной стороне несколько слов и вручил Вере.
– Вот, придешь к нему от моего имени, и все будет хорошо.
– Спасибо вам, Герман Данилович, – растрогалась Вера, прижимая визитку к груди.
***
Она еще смотрела мужчине вслед, когда зазвонил в сумочке ее телефон.
Пока дотянулась, пока вытащила, звонок прервался. Посмотрела на входящий и почему-то похолодела – бывший.
Уже третий звонок за последние пять минут.
глава 26
Пацан нервничал, все время сопел и ерзал, возился, эта щенячая нервозность передалась и ему. Иначе, как объяснить, что у него горло сводило от напряжения, дышать не мог, пока шли гудки в трубке.
Вызов прекратился. А его накрыло волной досады, чтобы как-то сбросить ее, проговорил куда-то в сторону:
– Не отвечает твоя мать.
Хотел равнодушно, а вышло резко, задушенно. Пацан замер и затих, молча отвернувшись в окно. Александр буквально кожей ощущал исходящие от него волны беспокойства. И это беспокойство отзывалось в нем, резонировало, вытягивало жилы.
Набрал номер еще раз.
Опять гудки, гудки, гудки....
– Да где ж ее черти носят? – пробормотал сквозь зубы, отбиваясь, когда в трубке пошел стандартный набор слов про голосовую почту.
Время почему-то ползло безумно медленно, секунды растягивались неимоверно, ему казалось, что цифры в часах на панели не движутся, потому что залипли. Ему маневрировать, следить за дорогой, а выматывающее ощущение не давало покоя. Какого она не берет трубку?! Чем занята, где ее черти носят?!
Продержался еще три минуты, потом набрал еще раз.
Опять! Твою мать! Опять!
– Не берет! – зло выдохнул, отшвыривая трубку. – Не берет твоя мамаша трубку.
Мальчик зашевелился на заднем сидении, очевидно желая возразить, ему плевать было на все возражения. Он не желал их слушать! Мужчина потихоньку зверел от бешенства. Куда она поперлась, где теперь ее искать? Идиотское чувство, когда ты мечешься от бессилия и просто не знаешь, что делать.
Беззвучно ругаясь, стал разворачивать машину, и в это время раздался звонок. Схватил трубку, мельком успев взглянуть на входящий.
– Да!
– Ты звонил? Извини, я...
Мгновенно схлынуло бешенство, остыло. Только никуда не делось, оно потекло изнутри ядом. Негромко, спокойно, в словах.
– Да, я понимаю, ты была так занята, что просто не слышала.
Она не ответила, промолчала. А спустя короткое время уже другим тоном проговорила:
– Я выезжаю, встретимся у дома.
И отбилась. Он даже не успел ответить, слова не успел сказать! Сжал руль и погнал машину. Выплеснуть яд было необходимо, потому что он теперь отравлял его изнутри, заставляя испытывать все оттенки досады и обкаканного настроения. Но сделать это не представлялось возможным, не на мальчишку же срываться...
Чеееерт, какой поганый вышел выходной, совсем не так он его себе представлял!
Бросив взгляд на сына, который теперь куда спокойнее выглядел, подумал, что мальчик дисциплинирован как маленький спартанец. Нельзя не признать, заслуга Веры.
Но сын как-то неожиданно вырос, превратился из абстрактного ребенка, существовавшего в его сознании, во взрослого незнакомца с характером. А он упустил момент, не успел сориентироваться.
Чья вина? Веры, которая вечно оттирала его от ребенка? Его, что упустил контроль, позволил этому произойти? Или... Сам виноват, бл***! Неприязненная гримаса свела его лицо, зубы скрипнули.
Придется спросить кое о чем Вику. Досадно было услышать от сына, что он в такие игрушки уже давно не играет, в тот момент он чувствовал себя как оплеванный. Получалось, папа долб*еб?! Доверил, бл***, один раз! До этого он всегда выбирал сыну подарки сам, старался привить пацану правильный вкус. Но да, черт побери, последний год он как-то здорово выпал. Пробелы придется восполнять.
Поехать на ипподром была хорошая идея.
***
За этими невеселыми размышлениями незаметно доехали до дома бывшей. Первое, что бросилось Александру в глаза, ее машина на стоянке. Уже приехала? Быстро.
Набрал ее номер.
– Вера, мы на месте, открывай.
– А, очень хорошо, я тут недалеко, сейчас подъеду.
И отключилась. А у него аж рот открылся от невысказанного возмущения.
Подъеду? Твою мать! Где она шляется?!
Мужчина уже давно не курил. но тут инстинктивно завозился в кресле и стал шарить по карманам в поисках сигарет.
Наконец подъехало такси, и он невольно замер, глядя как открывается дверь и оттуда выходит Вера. Контраст с тем, что он привык видеть, был разительный.
Красивая, яркая баба. Одетая так, чтобы к ней липли самцы. Потому что у него самого глаз прилип. Бл*****!
Сам не заметил, как вышел из машины, понял, только когда его дверь хлопнула.
Она за это время успела подойти почти вплотную. Он уловил легкий запах спиртного. И... На ней как будто остался шлейф, налет от взглядов других мужчин.
Рука потянулась к горлу, ослабить воротник.
***
Вера спешила как могла, хорошо такси подъехало сразу и им повезло, не было пробок, добрались быстро. Александр был уже на месте, она еще издали заметила его черный джип. Как подъехала, он вышел навстречу. Гневный, рот кривится. Какого черта?! Сейчас начнется. блин. Ну так и есть.
– Ты, я смотрю, не слишком спешила? – спросил, а голос сочится ядом.
Веру аж передернуло.
– Не так уж долго тебе пришлось ждать, – ответила сухо. – И впредь, если ты, конечно, еще будешь забирать сына на выходные, давай точно обговорим к какому часу привозить его обратно.
Он нехорошо прищурился, смерил ее взглядом и проговорил:
– Можешь не сомневаться, забирать я его буду. И не только на выходные, а когда мне заблагорассудится.
Волной поднялся протест из души, но... Привычка контролировать эмоции.
– Не забудь поинтересоваться сначала желанием сына и расписанием его занятий.
– А я интересуюсь, представь себе. И знаешь, что мне интересно? – он скрестил руки на груди и выдал, криво ухмыляясь: – Мне интересно, для кого ты так вырядилась. Последний шанс? Мужики-то клюют еще, а? Или все впустую?
В тот момент ей дико хотелось плюнуть Верховцеву в его ухмыляющуюся рожу, но Вера и тут совладала с собой.
– Это тебя как-то касается? – спросила она, пожимая плечами.
У него дернулась верхняя губа, обнажая клыки, совсем как у собаки, которая собирается укусить, ей даже почудилось рычание.
– Нет, – бросил резко, и пошел к машине, открывать дверь.
Оттуда вышел Вовка, он что-то сказал ему, Вера не слышала, сердце грохотало где-то в ушах. Как только сын пошел к ней, бывший муж запрыгнул в машину и рванул с места с пробуксовкой.
Только когда Вовка оказался рядом, а черный джип скрылся из вида, Вера смогла выдохнуть.
