Текст книги "Гражданская жена (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

глава 18

Александр подъехал к школе немного раньше. Оставалось еще какое-то время до звонка. К самому зданию подкатывать не стал, там и без того толпились пешие и «конные», в смысле, на машинах. Мамашки с колясками, бабушки. Были в этой толпе даже отцы.

Понятно, что встречают не четвертый класс, а скорее всего первоклашек, но... Черт побери, это все захватило его и, вместе с тем, вызвало волну горечи. Потому что прошло мимо него. Сыном занималась Вера.

Мужчина в большом черном джипе с тонированными стеклами сидел, погруженный в свои мысли, и смотрел на это все издали. Что же получалось? Она все это время сознательно оттирала его, не подпуская к сыну? Создавала между ними стену?

Или все-таки это он сам раз за разом упускал какие-то очень важные моменты, считая их проходящими, малозначимыми и мелкими? Как, например, день рождения сына. Кстати, надо будет спросить сына, понравился ли ему подарок. Вика покупала, у него не было времени.

А вообще, это все она. Вера. Это она всегда создавала вокруг него такую обстановку отчужденности, внушала мальчику, что папа занят. Верховцев выдохнул, уткнувшись носом в кулак. Настолько убедительно, что он должен в это поверить? Сам понимал, то, в чем сейчас пытается обвинить ее, абсурдно.

Неприятные мысли. Мужчина заерзал в кресле и потер лоб. Ну, приехал он сюда, сорвался вот так спонтанно. Но он же даже толком не знал, что собирался говорить. И хотел ли говорить вообще?

Короче, зудело, потому и приехал! И никого не касается, что он будет делать и зачем.

В это время как раз прозвенел звонок и Верховцев невольно дернулся, рука потянулась открыть дверь. Сработало стадное чувство, потому что вместе со звонком зашевелилась толпа у входа. Он остановил себя, понятно же, дети не выскочат из дверей сию секунду с воплями, как каманчи.

И тут отчетливо вспомнилось вдруг собственное школьное детство. Промелькнуло в сознании, словно теплая волна. Тогда, больше тридцати лет назад, в конце восьмидесятых, они еще не были такими уж небожителями как теперь. И у него было почти нормальное советское детство, друзья...

Именно в этот момент он краем глаза заметил движение. Знакомая машина. Вера.

Лихо, однако, паркуется его бывшая, он и не подозревал, что она так умеет. Увидев ее, Александр резко передумал покидать машину, инстинктивно пригнулся и даже почему-то внутренне обрадовался, что остановился подальше и ей его не видно. Ему стало стыдно этого своего движения, сердито выдохнул и выпрямился.

Но та и не смотрела по сторонам. Несколько секунд закрыть машину, а потом она стремительно двинулась к дверям школы и затерялась среди ожидавших бабушек и матерей. Только рыжая грива ярким пятном виднелась в толпе. А он прилип к этому яркому пятну взглядом.

И ведь, что странно, двери открылись как раз в тот момент, когда она оказалась напротив. Хмыкнул, похоже, у его бывшей каждое движение тут было выверено по минутам. Но вот толпа отодвинулась, открылись двери и...

Он опять неосознанно дернулся вместе с толпой, потому что понял, в этот момент из школы начали появляться дети. Непонятное, волнительное чувство какой-то идиотской причастности, хотя, казалось бы, ожидание – пустая трата времени.

Издали все это напоминало гудящий улей, родители разбирали своих чад, все это двигалось, перемещалось. Александр не сразу заметил, что у него застыла спина от напряжения. Долго, однако.

Сменил позу, устраиваясь поудобнее. И снова смотрел, как прикованный, на этот странный спектакль. Наконец увидел, как рыжая макушка бывшей вынырнула, и убедился, что сын рядом с ней. Невольно отметил, что девятилетний Вовка скоро мамку перерастет, что-то зашевелилось в сердце.

Она его что-то напряженно и с интересом расспрашивает, он жестикулирует, отвечая... Смеются.

Поглощенные друг другом, они были как в своем мирке, и издали смотрелись так самодостаточно, что его заело.

Какого черта он должен чувствовать себя каким-то лишенцем?! Какого, бл***?!

Завел машину и к чертовой матери уехал, ругая себя, что торчал тут битый час.

***

Отъезжающий черный джип Вера заметила случайно. В первый момент даже глазам не поверила. А потом сжалось сердце.

Он приезжал? Что делал здесь? Зачем?

Неприятно.

глава 19

Как холодком по душе прошлась эта черная машина. Сразу всколыхнулось и то чувство, что у нее осталось от визита дражайшей Валерии Аристарховны, и ночной сон. Осадок. Вера нервно передернула плечами, мысленно сгоняя по позвоночнику противную дрожь.

Мало ли зачем он там оказался, в конце концов, ей незачем следить за всеми перемещениями Верховцева.

Рядом Вовка воодушевленно рассказывал о том, как прошел его день, это было важнее. Да и у нее самой были неотложные дела.

Приехав домой, Вера первым делом покормила сына, а потом кинулась еще раз лизнуть квартиру, ибо, наученная горьким опытом, сделала вывод, что незванных гостей может быть еще много, и появляться они будут внезапно. Потому надо быть готовой ко всему.

Из Вовкиной лоджии неслась музыка, сын слушал старые песни Арии в исполнении Кипелова. Надо сказать, это его «Я свободен!», настраивало на позитивный лад и очень даже способствовало уборке. Одним глазком заглянула, как он там. Когда все более или менее утряслось, сын оборудовался в своем кабинетике довольно уютно и рационально. По-мужски так.

Мальчик вообще развивался немного быстрее сверстников, в школу пошел на год раньше, да и соображал уже достаточно взросло. Потому Веру не беспокоило его увлечение роком, если психика крепкая, то ее поколеблет ничто, а если слабая, то увы, причиной нарушения может стать что угодно.

Невольно засмотрелась. Она, конечно, ужасно гордилась сыном. И тем, что он так похож на отца, и тем, что взял самое лучшее от обоих...

Стоило мыслям соскочить на Верховцева, благостное настроение сразу сошло на нет.

Надо бросать тряпку и начать заниматься делами.

Теперь Вера с завистью посматривала на Вовкин кабинетик в лоджии, потому что устраиваться с ноутбуком в спальне было не с руки. Вера пошла в кухню. Там, в принципе, было даже удобно, и чайник рядом. Заварила себе большую кружку кофе, положила рядом список Татьяны Анатольевны и пошла по порядку искать в сети исчерпывающую информацию.

Ушла с головой и очнулась только вечером, когда сын забрел на кухню и спросил:

– Ма, мы ужинать будем?

Вот это она посидела!

Встряхнулась, разом вспомнив, что и сына кормить надо, и домашку проверять, и кучу еще разного по хозяйству. Вертелась опять допоздна, одно доделать, начать другое.

На самом деле все просто. Она оттягивала момент, когда надо будет лечь в постель и заснуть. А во сне... Над своими снами-то она не властна. Во сне может явиться всякое. Например, как бывший муж занимается любовью со своей новой пассией.

Когда наконец осознала, что с ней происходит, просто бросила все и пошла спать.

***

Когда у мужчины разные женщины, есть возможность сравнивать.

Начиная с того момента, когда Верховцев взял новую девушку на место ушедшей на практически бессрочный бюллетень Веры, он этим и занимался. Конечно, в первый момент, когда остался без такой помощницы, какой была Вера Самойлова, ощущал себя как без рук. Сразу выплыло море вопросов, которые решала она, а ему даже не приходилось об этом задумываться.

Честно говоря, посмотрев кучу кандидаток, Александр уже почти отчаялся найти кого-то, кто мог бы хоть как-то заменить Веру. Но. Эта девочка, Виктория.

Она была совершенно другая, почти полная противоположность Веры по характеру. Но она справлялась. И для мужчины, лишившегося в тот момент регулярного секса, она... В общем, у него на нее встал.

Много времени, которое они проводили вместе по работе. Оно приобрело для него этакую пряную окраску. Потому что Верховцев снова ощущал себя охотником, медленно, но неумолимо подкрадывающимся к добыче. Важный момент, потому что далеко не к каждой женщине он бы приблизился вообще. А эта девочка с этой ее смесью податливости и упорства, привлекала его. А когда он таки завалил ее в постель и выяснил, что это маленькая хрупкая куколка разделяет его пристрастия, стало совсем хорошо.

Однако был некий момент, омрачающий существование – Вера к тому времени уже вернулась домой из больницы. Одно дело, завести роман на стороне, пока жена где-то далеко, и ты практически свободен. Это ощущается как нечто запретное, как отдушина. И это затягивает, хочется продолжения, а тут на тебе. Надо возвращаться в семью.

Это был довольно сложно для него, особенно сначала. Приходилось преодолевать себя. Но, по счастью, Вера казалось настолько занятой сыном, что ничего так и не заметила. Или не хотела замечать?

Он увидел этом охлаждение. Это с одной стороны кольнуло обидой, с другой развязало руки. С этого момента мужчина и пришел к выводу, что его отношения с ней изжили себя. А значит, он действительно свободен двигаться по жизни дальше.

И да, он постоянно сравнивал обеих женщин. И Вера проигрывала сравнение. Зацикленная на ребенке, какая-то... одомашненная, на своей волне. В конце концов, ей тридцать пять и в ней уже не чувствовалось огня. Но Верховцев протянул еще целый год, прежде, чем решился на что-то.

Ему было хорошо с Викой, комфортно. И Вика совсем молода, а мужчине в сорок два всегда льстит, когда его сексуальная партнерша гораздо моложе. Это значительно поднимает личную планку. В конце концов, он имел право обустроить свою жизнь так, как ему нравится, с той женщиной, что ему нравится!

А своей семье, Вере и ребенку, создать все условия и обеспечить безбедное существование. На тот момент это было идеальное решение проблемы.

А в итоге что?! Бывшая умудрилась выставить его чудовищем.

И ведь что поражало больше всего, так это произошедшая с Верой мгновенная метаморфоза. Так, будто чучело кошки превратилось в разъяренную львицу. Ее внезапное появление в офисе до сих пор как удар воспринималось как удар. Рыжая стерва. Сука лживая. На языке горечью дрожало ощущение, что она все это время его обманывала. Потому что таких внезапных превращений не бывает!

Или бывает, а он просто забыл?

В любом случае, это порождало неконтролируемое чувство, что его использовали и выбросили. Насрали в душу. Потому сейчас, лежа в постели с Викой, вместо того, чтобы наслаждаться послевкусием хорошего секса, пялился в потолок и не мог избавиться от разъедавшей его обиды.

Хотелось отомстить бывшей жене за все, что он теперь по ее милости чувствовал.

глава 20

Следующий день для Веры прошел под девизом всех открывателей новых земель – первопроходцев: «Бороться и искать, найти и не сдаваться»*. Она вновь чувствовала себя железной, почти как в старые времена, когда ее место было рядом с Верховцевым в всех смыслах: и в постели, и в офисе, и за столом переговоров.

Вара гнала от себя все непрошенные воспоминания на эту тему. Потому что... Тогда с ее точки зрения они были равны во всем и вместе «охотились». Мы с тобой одной крови, ты и я*. Глупость, конечно, заблуждение молодости. А может, просто свойство характера? Патологическая доверчивость применительно к отдельным личностям. Сейчас-то Вера понимала, что на самом была для него кем-то вроде преданной собаки при охотнике. Постарела собака – охотник, не долго думая, списал ее за профнепригодностью.

Но предаваться рефлексии попросту не было времени. С утра, пока Вовка был в школе, она успела побывать в трех местах. И везде одно и то же. Собеседование. Да, им заранее звонила Татьяна Анатольевна, и все же Вере приходилось каждый раз рассказывать все заново. Терпеливо улыбаться, изображать... Впрочем, нет, энтузиазм и трудовой настрой ей изображать не приходилось, он сам из нее пер.

Но. Ни в одном из этих трех мест ей не предложили ничего такого, что бы могло ее устроить. Оставила везде свое резюме и пометила про себя как резервный вариант, если станет совсем уж плохо.

Если станет совсем уж плохо, она готова была бы пойти даже в уборщицы. Но это было делом принципа – вернуться в строй, стать тем, кем она была раньше, добиться большего. Иначе, зачем она уходила от Верховцева? Уборщицей она и в его доме прекрасно работала.

В общем, первый день желаемых результатов не принес, но это всего лишь первый день. Вера не собиралась отчаиваться и не рассчитывала, что все удастся с первой же попытки. Понятно, что будет непросто.

Еще один момент существенно сокращал круг возможностей – то, что Вовку надо было забирать из школы. Это ограничивало ее во времени. Поэтому надо было срочно решать что-то с общественным транспортом. С другой стороны, отпускать мальчишку одного...

Она как раз была в дороге, когда позвонила Лера.

– Самойлова, ты как смотришь на то, чтобы посидеть узким кругом?

– Э... – Вера аж поперхнулась, приглашение вышло внезапным.

Оглянулась на Вовку, тот состроил брови домиком, типа, а я-то тут при чем?

– Ну, я как бы не против. А повод?

– Ой, – фыркнула Лера, потом призналась: – У меня тут наклевываются отношения. Сама понимаешь, я своему глазу после трех разводов уже не особо доверяю. Нужно ваше авторитетное мнение.

Вера рассмеялась:

– Из нас троих только Маринкино мнение будет авторитетным, потому что только у нее нормальная семья.

– Не скажи, Самойлова. Тут важен взгляд со стороны, глаз тещи, так сказать. Потому что глаз тещи зрит в корень и видит всю подноготную сучность мужика.

Ну да, наверное, подумалось ей, додумайся она тогда взглянуть на Верховцева взглядом тещи, не было бы теперь этих потерянных десяти лет. Вслух Вера спросила:

– Лер, ты же знаешь, я только очень надолго заскочить смогу.

– Ну да, понятно...

Подруга притихла на время, потом неожиданно спросила:

– Ты своим-то звонила? Сообщила хоть? Приехали бы, с пацаном помогли.

– Нет, – твердо ответила Вера.

До тех пор, пока она не встанет на ноги, звонить родителям Вера не собиралась. По многим причинам. Вот окрепнет финансово, потом можно и сообщить, пусть в гости приезжают. А повиснуть со своими проблемами на шее у двух пенсионеров... Нет.

– Ладно, – выдохнула Лера.

Ненадолго повисло молчание.

– Когда и где собираемся? – наконец спросила Вера.

– Вообще-то, я планировала на выходные. В субботу, в кафе. Сможешь? Нормально?

На выходные.

Резануло сразу. На выходные Александр обещал забрать Вовку.

– В субботу, говоришь... В субботу могу.

Они еще перебросились парой фраз, а потом разговор прекратился. Звонок Леры немного выбил ее из колеи. Потому что за своими попытками трудоустройства Вера совершенно забыла про выходные. А они приближались.

Вера очень плохо представляла себе, как оно вообще произойдет. Честно? Она бы век Верховцева не видела. Но судя по настроению бышего, избежать неприятной встречи не удастся.

Сегодня четверг, значит, послезавтра.

Потом она решила не думать об этом.

* – Бороться и искать, найти и не сдаваться – строчка из стихотворения «Уллис» английского поэта Альфреда Теннисона

* – знаменитая фраза из «Маугли» Редьярда Киплинга.

глава 21

В их жизни произошли приятные перемены. Долгожданные перемены.

Теперь она жила у Александра дома, на его территории. Значительный шаг вперед. Однако Виктория понимала, что это всего лишь один из длинной череды, и чтобы окончательно завладеть сердцем этого сложного мужчины с тяжелым характером, таких шагов пройти придется еще много. Но она готова была бороться.

К сожалению, борьба всегда предполагает некоторый дискомфорт и имеет негативную окраску. Какой бы Виктория ни была спокойной и выдержанной по характеру, напряженность портила ей настроение и трепала нервы.

Потому что в эти последние несколько дней Александр стал сам не свой. Это трудно было не заметить. Она, конечно, понимала, что мужчина может цепляться за привычный комфорт, вернее, иллюзию комфорта. Вика видела, с какой неохотой он всегда уходил от нее и возращался в свой ставший постылым дом.

Это всегда раздражало, особенно в начале их отношений.

Нет, она и словом не обмолвилась. У нее всегда хватало такта, мужчине надо дать дозреть до всего самому. Другое дело помочь, создать нужный посыл. В конце концов, это ли не прерогатива женщины, смотреть, что хорошо для ее мужчины, и подталкивать его в нужном направлении? Мягко, ненавязчиво, бережно.

Но целый год?

После того как они все для себя решили, еще целый год тащить этот чемодан без ручки, его так называемый брак? И ей пришлось терпеливо ждать. Но действительно, если за десять лет мужчина так и не узаконил отношения, это ли не сигнал? И это притом что у него от этой женщины ребенок. Да, Виктория слышала от сослуживцев, что Вера Дмитриевна была хорошим специалистом когда-то, но, вы меня извините, если женщина села дома и обабилась, чего она вообще ожидала?

Эта женщина не давала ему элементарного! Виктория не хотела знать, что там творилось у них в постели, она понимала только одно, именно с ней он получал истинное удовольствие от секса. Верховцеву давно следовало признать, что его бывшая сожительница просто отработанный материал, а не тянуть с этим столько времени.

Однако его здорово штормило, реакция на разрыв этих мертвых отношений оказалась неожиданно сильной. Александр стал слишком нервным и импульсивным для человека, хладнокровно принявшего взвешенное решение. Наводили на размышления его неожиданные припадки грубости и странная смена настроений. Подавленность и моментами рассеянная мрачность. Все это заставляло Викторию хмуриться.

Неприятно было еще и то, что он постоянно замыкался в себе. Даже после секса. Стену отчуждения, которая грозила возникнуть между ними, нужно было срочно разбить. И если она хотела чего-то добиться, ей следовало проявить инициативу. Как-то разнообразить жизнь, привнести нечто новое в их отношения. Удивить.

Вика выждала еще пару дней, а потом, когда они по-быстрому завтракали перед тем как с утра выехать в офис, осторожно завела разговор. На календаре пятница, конец недели, впереди выходные.

– Саша, давай поедем куда-нибудь на уикенд? Отдохнем, отпразднуем...?

Ей хотелось, чтобы мужчина понял тот чувственный подтекст, что она вложила в эти слова. Александр, до того сосредоточенно намазывавший маслом тост, резко остановился и вскинул на нее взгляд. Вике не понравилась его реакция, совсем не того она ожидала, но девушка предпочла сгладить впечатление, смущенно пожала плечиками и улыбнулась.

– Не получится. На выходные я забираю сына, – сказал он и принялся намазывать масло.

От этой резкой отповеди у нее невольно сжались кулаки. Неприятно. Однако... Вот он, еще один шаг на пути к сердцу мужчины. Его сын. Можно разорвать отношения, уйти от опостылевшей женщины, но дети всегда остаются детьми. Значит, ей придется найти общий язык с его сыном.

Несколько минут потребовалось, чтобы прийти в себя и обрести уверенность. Потом она сказала:

– Но это же хорошо, Саша! Давай я тогда приготовлю что-нибудь вкусное, посидим немного по-семейному, познакомишь меня с сыном? А потом можно сходить куда-нибудь.

***

Александр застыл от неожиданности, а Вика смотрела на него и ждала ответа.

Честно говоря, в его планы не входили посиделки по-семейному. Он еще не отошел от этого «по-семейному». И вообще. несколько иначе смотрел на отношения с Викой. Ценил то, что она не заводила ненужных разговоров и не кинулась захламлять его квартиру своими вещами.

Само слово «семья» у него все еще было прочно связано с Верой и потому болезненно отозвалось в сознании, разом вызвав массу непрошенных ассоциаций. Призрак бывшей гражданской жены, казалось, снова встал перед глазами. Это взбесило!

Но, вместе с тем, он вдруг почувствовал какое-то злорадное удовлетворение. Хорошая идея.

– Ну что ж. Пожалуй.

Посиделки по-семейному? Пусть его бывшая скушает.

– Посмотри, куда можно сводить мальчика девяти лет, оставляю это на твое усмотрение.

Виктория что-то еще оживленно говорила. Ему уже было неинтересно. В голове Верховцева вертелись совсем другие мысли, потому что он придумал, чем еще уесть рыжую стерву.

– Подъедешь следом, и не опаздывай, – бросил салфетку и встал из-за стола.

глава 22

Четверг и пятница не дали нужного результата. Конечно, Вера обошла еще далеко не весь список, но приличную его часть. Это не то чтобы расстраивало, она и не рассчитывала, что ее везде будет ждать успех. Ей нужен один единственный шанс, просто с каждым разом шансов становилось все меньше.

Причин отчаиваться не было. Она поставила себе срок месяц, а пока из этого месяца прошла только неполная неделя. И все-таки эти собеседования уже начали сниться ей во сне. А с пятницы на субботу вовсе приснился кошмар. Как будто она пришла на собеседование к Верховцеву.

Проснулась в холодном поту. Сердце колотилось не хуже, чем когда ей приснилось, как он милуется со своей куколкой. Долго лежала с закрытыми глазами, успокаивалась. Потом решила про себя, что это просто сублимация сознания. Ее дневное напряжение, неуверенность, которую она всеми силами старалась подавить, и страх перед надвигающимися выходными. Все выливается вот в такие формы.

Уфффф... А страх был. Ой, как не хотелось ей видеть здесь у себя Верховцева.

А придется. Как бы не складывались у них с Александром отношения, он Вовкин отец, мальчик его любит. Значит, ей надо собрать волю в кулак, и при сыне не показывать, насколько ей это все неприятно.

***

Утро прошло немного нервозно. Встала чуть свет, тщательно вылизала все в доме до зеркального блеска. Вовка тоже нервничал, но вида не показывал. Но ей ли сына своего не знать? От мальчишки так и веяло напряжением. Видно что ждет отца и волнуется. Потом уже Вера поняла, боится ее обидеть.

Сердце потеплело и сжалось. Ей вдруг подумалось, что парня надо развеселить, снять как-то это напряжение. Пусть у мальчика не будет комплексов из-за нее. Быстренько испекла шарлотку, присыпала грецкими орехами и цукатами. Как по дому поплыл одуряющий запах, сын сам в кухню прискакал. Глаза горят:

– Маааа, что это такое вкусное тут?

– Сейчас будем пить чай, – улыбнулась Вера, расставляя на столе посуду.

Рыская по городу с этим своим трудоустройством, она набрела на отличную лавочку сладостей. Крохотное кафе, буквально на три столика, и при нем магазин всяческих домашних сладких вкусностей. Там она и набрала цукаты, несколько сортов варенья, мед и мятные пряники. Хотелось порадовать Вовку, хотя, наверное, в не меньшей степени, себя.

Все-таки эти три дня тяжело ей дались. Не в плане физическом или материальном. Деньги у Веры были, еще когда работала у Верховцева, часть зарплаты неизменно откладывала на счет в банке. Она имела возможность некоторое время не работать.

Но такой возможности она себе не давала.

И это ощущение, что каждый пройденный день утекает как песок в часах, подстегивало неимоверно. Так что да, сладкое для снятия стресса, было скорее для нее. Только аккуратно, главное, не злоупотреблять. А то разнесет к чертям, ни в одно платье не влезет.

Но ароматы, витавшие в кухне – яблоки, корица, ваниль, цукаты, чай... Они настраивали на позитивный лад. И через пять минут Вера уже со смехом смотрела, как Вовка расправляется с третьим куском пирога.

Звук со стороны входной двери заставил вздрогнуть.

Ведь вроде и готовились, и ждали, а звонок застал врасплох. Вовка тут же застыл, перестав жевать, а у нее болезненно сжалось сердце. Как будто холодом повеяло.

– Ну вот. Папа пришел тебя забирать, – Вера постаралась улыбнуться, поднимаясь со стула. – Иди, одевайся, а я открою.

***

Чувство, с которым Верховцев поднимался в подъезд, не поддавалось определению. Столько всего намешано в ощущениях, трудно было понять, что именно заставляет его неприязненно морщиться. Но будто стены давят.

В квартире бывшей ему приходилось бывать и раньше, когда она только ее купила. Он тогда... Это ведь было очень давно, в прошлой жизни, когда они... В общем, именно здесь и был их первый секс.

– Вот и хорошо, – сказал он себе, отрубая прошлое на корню. – Где началось, там и закончится. Так даже лучше.

Однако прошло не спешило уходить из сознания. Оно смешивалось с сегодняшней ситуацией, будило странные мысли и навевало идиотские ассоциации.

Поэтому, нажимая на кнопку звонка, Верховцев был взволнован. Какого черта, спрашивается, чтобы сделать это элементарное действие, ему приходится преодолевать себя? Он в своем праве.

Дверь открылась. И как бы хорошо мужчина себя не контролировал, взгляд с жадностью впился в ее лицо. Никаких чувств, холодная застывшая маска. Он и сам бы не сказал, что искал, но не нашел. Поэтому настроение стало еще хуже, и из души поперло дерьмо.

Он ведь, кажется, собирался проучить ее? Вот именно.

– Здравствуй Вера, – чуть скривил губы.

Видя, что она застыла и молчит в ответ, спросил с иронией:

– Мне подождать здесь, или все-таки пригласишь меня войти?

Кивнула.

– Да, конечно, проходи.

Повернулась и пошла внутрь. А он за ней. Паскудное чувство, как будто сквозь вязкий тоннель продирается. И напряжение такое, что кажется, сейчас заискрит.

Провела в гостиную и, не глядя в его сторону, показала на диван.

– Присаживайся. Вовка переодевается, сейчас выйдет.

Слишком хорошо был знаком ему этот диван.

Опять непрошенные ассоциации, Верховцев вдруг заметил, как она покраснела. Тоже вспоминает! Его аж подкинуло.

Нет. Он не стал садиться. Он прошелся по комнате, невольно отмечая, что с того дня здесь мало что изменилось. Не хотелось всего этого видеть, не хотелось вспоминать. Проклятое мертвое прошлое!

Надо было переключить внимание. Бросил взгляд на лоджию, инстинктивно угадав, какое место мог выбрать сын, потому что на его месте он именно это бы и выбрал. В детстве всегда мечтал жить на лоджии, как некоторые его школьные товарищи.

Сын, уже одетый, стоял на пороге.

– Ты готов? – спросил он, глядя на сына.

– Да, – ответил мальчик, но смотрел он при этом на маму.

– Очень хорошо, пошли, – и отвернулся.

– Подожди, – проговорила Вера. – Мне нужно знать, когда ты привезешь сына обратно.

– Что? – обернулся он и пожал плечами. – Не знаю.

Он думал, сын станется ночевать. В СВОЕЙ комнате.

По лицу бывшей словно судорога прошла.

– Просто... – странно было видеть, как она сначала опустила голову, а потом сразу вскинула, рыжая грива качнулась. – Мы собираемся посидеть с девочками в кафе. Мне нужно точно знать, к какому часу возвращаться.

А он внезапно почувствовал, как огнем в груди разливается досада.

– Я сообщу дополнительно, – сухо проговорил, подталкивая сына в сторону прихожей.

***

Вера уже хотела отойти, ее душило стоять рядом ним, видеть его недовольную кривую физиономию. Но Верховцев неожиданно остановил ее:

– Кстати, все хотел спросить, – начал он, растягивая слова. – Как ты могла угрожать старой женщине, что спустишь ее с лестницы? Самой-то не стыдно?

От его высокомерного тона так и веяло презрением. Вера вся пошла пятнами, вспоминая тот визит его матушки и свое собственное состояние.

– Извиниться не мешало бы, – проговорил он отворачиваясь и пошел за сыном.

Твою мать! Хотелось заорать ей. Твою мать!

Но вместо этого Вера выпрямилась, принимая невозмутимый вид. Возможно, она и перегнула палку, но вины за собой абсолютно не чувствовала.

– Не забудь перезвонить, – проговорила она, сцепив перед собой руки.

***

– Не забудь перезвонить, – прозвучало в спину.

Его и так разъедало от досады.

Обернулся, изображая оскал:

– Непременно.

И вышел, еле удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.