Текст книги "Гражданская жена (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
глава 10
Обратно она поехала не сразу. Надо было как-то выдохнуть это. Выветрить из себя, из легких, потому что дикое напряжение сводило затылок и плечи. Дать наконец утомлению притупить восприятие.
Раньше, когда еще была студенткой, Вера любила ездить в Ботанический сад. Поехала туда и сейчас. Тишина, ковер огненной листвы только начал покрывать дорожки. Покой, молчание. Бродить, раствориться в этом молчании.
Не думать.
Потому что и так все ясно.
И все логично.
И некого винить, только себя.
Почему-то вспомнилось одно видео с Ютуба, про испанскую корриду. Она тогда еще далекоидущие планы совместного отдыха строила. Там... Вере и сейчас было жутко от увиденного, кулаки сжимались. Какой-то душевный предел, ступор. Но ассоциация ближе некуда.
Там бык на арене задрал лошадку. Долго трепал, а она наконец вырвалась – и бежать по кругу, наступая на свои потроха. Накачанная наркотиками лошадка просто не знала, что уже мертва. Вот так же и ее душа. После всего полная иллюзия выпотрошенности...
Только в отличие от лошадки, которая все-таки сдохла через два круга, она жива. Надо привыкнуть к тому, что внутри пустота. Постепенно придут в порядок мысли, но это потом. Анализировать сейчас свои ошибки, рыться в воспоминаниях, выискивать, что и когда она проморгала, Вера не стала. Будет и этому время.
Когда сковывавшее ее напряжение отпустило и начала наваливаться усталость, Вера поехала домой. Не домой, поправила она себя, в квартиру Верховцева. Там как раз девчонки уже сгрузили Костику последнюю партию. отзвонились ей и уехали. Одна Люська осталась проследить, как наводят лоск девушки из клиниговой компании.
Однако долго она гуляла. На часах-то уже без малого два было, пока добралась. Уборка подходила к концу, а Люся доложила с порога:
– Лерка вернулась на работу, вечером придет к тебе помочь прибраться. Маринка сказала, что может Вовку на ночь забрать к себе. Там ему с ее пацанами...
– Не поедет он, – тихо проговорила Вера, разглядывая новыми глазами этот теперь уже чужой дом. Непривычно так.
Видимо поняв ее состояние, Людмила отвела Веру в кухню. Насильно пихнула ей чашку приторно сладкого кофе, вытащила из шкафчика печенье.
– Ешь, не обеднеет твой...
Дальше пошли разные слова непечатные. Вера жевала молча, она ее почти не слышала. Она и голода-то не чувствовала. Однако большая чашка крепкого сладкого кофе и печенье оказались кстати. Даже как-то сил прибавилось.
– Ну что, не зря хоть ездила?
– Не зря, – кивнула Вера, но распространяться не стала.
Пока они были в кухне, уборка как раз и закончилась. Люся сама там их выпроваживала, а Вера еще раз медленно пошла по квартире, придирчиво высматривая, не оставила ли она в спешке чего-нибудь значимого. Вроде ничего...
Все чисто. Хорошо. Ее здесь больше нет.
– Вер? – подала голос незаметно подошедшая Людмила.
– Все, поехали. Ты со мной?
– Спрашиваешь, – обиделась та и ткнула в нее пальцем. – А тебе. между прочим, выпить надо!
Да, наверное, надо, но это потом. А сейчас надо успеть раньше, чем сюда кто-то из Верховцевых заявится. Не хотелось ни с кем сталкиваться.
***
Ключи вместе с небольшим денежным вознаграждением Вера оставила у консьержки. Та уж и улыбалась ей, и из кожи вон лезла, а Вера думала про себя, что, скорее всего, это она утром на нее нежно любимой бывшей свекрови настучала. И вообще, по всему получается, она и раньше на нее стучала. Впрочем, Вера не осуждала женщину, зачем? Каждый живет, как может.
Дома, в смысле, у нее на квартире был дикий бардак. Не удивительно, стандартная двушка, пусть и в новом доме, это не Верховцевские хоромы. Тут ее коробки быстро заняли все пространство.
Хорошо, что она не стала ее сдавать, самой вот, пригодилось.
Вовка выбежал встречать, он себе облюбовал лоджию, сходу потащил показывать, как начал обустраиваться. Конечно тесненько, но ничего так. Напомнило Вере ее школьные годы.
– Хочешь поехать ночевать к тете Марине? – спросила она.
Мальчик сначала замялся, но потом качнул головой и развел руками, оглядываясь:
– Ну... Я тут... не могу же я все так бросить. Да и в школу завтра.
Да. Она и забыла про школу. Совсем голова пустая.
Потом они с Людмилой распаковывали и распихивали по шкафам содержимое коробок. Потом подъехали Марина с Лерой, В четыре пары рук-то все быстрее и легче.
Наконец, к девяти часам дом стал немного походить на дом. Остальное постепенно сама. Вовку погнали спать, он и так уже валился с ног, и собрались на кухне. Переселение обмыть.
Выпили немного, посидели... К одиннадцати дом опустел, подруги разошлись, сын спал в раскладном кресле на своей лоджии, Вера зашла посмотреть. Разумеется, все разложить он не успел, кругом коробки. Ничего завтра сама тут приберется.
Впрочем, у нее и назавтра были планы. Надо срочно перетряхнуть все свои старые связи – искать работу. Ездить, обзванивать. Значит, надо уплотнить график и все успеть.
А теперь спать, потому что ее уже знобило от усталости – ощущались сутки без сна. Вера быстро приняла душ и наконец улеглась.
Но только сон так и не пришел.
Вместо сна пришли мысли.
глава 11
В ночной темноте потолок кажется призрачным. Если смотреть на него пристально, можно представить, что за его гладкой поверхностью движутся зыбкие тени.
На самом деле, ничего интересного там нет, просто глаза никак не закрываются и лежать дико неудобно, потому что это не ее кровать.
Стоп. Это ее кровать. Отныне и... так далее.
А не спится даже не потому что больно, боль уже изрядно притупилась, защитная реакция организма, гасить всплески бесчувствием. Сна нет, потому что в голове нет порядка.
Вера знала, что ее гложет. Просто... То, что она увидела сегодня в офисе, поколебало ее чувство собственной правоты, надломило в главном. Все-таки десять лет.
Она прожила десять лет с Верховцевым. А тут, глядя на его дивный симбиоз с молоденькой помощницей, она невольно задалась мыслью, а было ли ему вообще с ней хорошо? Было ли им вообще хорошо как паре в сексе? Сложный вопрос. Она даже заерзала под одеялом. Тут хочешь не хочешь, а проговорить все про себя и разобраться придется. Иначе оно так и будет уничтожать ее изнутри.
Конечно, копать придется глубоко, ох глубоко...
С чего вообще все началось?
Тут она саркастически хмыкнула. С чего начинается у всех боссов с секретаршами? Сначала объекты начинают напоминать друг другу то место, которое постоянно зудит, а почесать никак не удается. Но зато потом, когда дорвешься чесать, остановиться уже невозможно. Ну... она долго удерживалась на дистанции, почти три года. Можно было гордиться собой, три года мужика водить на коротком поводке и не давать воды попить. А потом, однажды, все просто сорвалось в штопор.
Но. Был ли вообще счастлив с ней Верховцев?
Вера старалась вспоминать скрупулезно, потому что надо было понять.
Копаться в своих интимных воспоминаниях горько, потому что все в прошлом, и немного стыдно. Иные моменты и сейчас заставляют душно краснеть, потому что все в прошлом, но ничего не ушло, все осталось. У нее осталось, а у него ушло.
А как это было тогда?
Когда он брал ее, словно изголодавшийся хищник, и ей это безумно нравилось. Всегда нравился жесткий секс, выпускающий наружу спрятанную в человеке звериную натуру. Он всегда именно брал, жадно, нетерпеливо, грубовато, но она всегда готова была дать больше. Был ли он счастлив с ней тогда?
Ну... Вера пожала плечами, глядя в призрачно – серый потолок, и усмехнулась. Наверное. Потому что ему трудно было бы так натуралистично имитировать оргазмы.
А его тяга к доминированию в постели? Саша (в таком контексте она ничего не поделать с собой, он был именно Сашей) с самого первого дня стремился ее прогнуть. В этом были моменты, которые ей откровенно нравились. И вообще, в самом начале своей постельной жизни они просто жадно насыщались друг другом и не могли насытиться.
Эксперименты пошли потом, спустя несколько лет после рождения Вовки. Вера не была ханжой, понятно, что фантазии могут быть разные. Но зачем, спрашивается, рычать что-то типа: «на колени, я сказал!», «глаза в пол!», «соси!», «ползи!», если и без того делала куда больше? Откуда это желание унизить? Пределом были пощечины.
Но это ладно. Это она могла понять, большой босс стравливал агрессию с маленькой секретаршей. Просто она уже давно не была маленькой секретаршей. Все это время они были соратниками. Командой. Понимание, которое достигается даже не с полуслова, с полувзгляда. Тогда она была незаменима в делах, потому что нередко видела скрытые возможности и умела их мгновенно использовать.
Вера снова усмехнулась, Верховцев (тут он был Верховцев, да) никогда этого в открытую не признавал, но у нее процессор работал быстрее. Бывало, проскочит ассоциативно, и сразу видно весь ход, а ему пять раз объяснять, пока дойдет. А как дойдет, надо еще терпеливо ждать, пока он докажет ей, что это была его идея. Но то были радостные моменты. Взаимодействие, постоянный драйв, полное взаимное доверие. Они варились в этом котле, как детали единого механизма. Вместе толкали его бизнес.
Отдельной темой были переговоры с конкурентами. Что говорить, обычно в мужских играх от молодой женщины особого ума не ждут. Красивая молодая помощница при серьезном бизнесмене – вывеска фирмы. Принеси-подай, постельные услуги, все включено – расхожее мнение трудно изменить.
Многие обламывались, потому что не ожидали. Она видела все промахи, никогда не теряла самообладания и выступала скорее как партнер. Именно тогда за ней закрепилась репутация опасной рыжей стервы.
Ох, с каким пристрастием всегда драл ее Верховцев после каждых сложных переговоров. Внимание мужчин будило в нем какую-то атавистическую ревность. Вера закрыла лицо рукой, хорошо, что в темноте не видно ее дурацкую улыбку.
Все это время они и были партнерами.
Только она никогда не посягала на его власть и не пыталась прогнуть под себя. Она считала себя равной и давала ему воздух, осознавая, что мужчине тяжело. Груз работы, бизнес, мать его, отнимает адову кучу сил. Семья... Да, семья оказывала на Сашу (теперь он снова Саша?) колоссальное давление. Когда он замутил с ней, драгоценная Валерия Аристарховна была просто в истерике.
Чтобы какая-то нищая выскочка вошла в ИХ семью? Носила ИХ фамилию?! Да она специально раздвинула ноги и забеременела, чтобы окрутить ИХ единственного сына! Секретутка хитрая, ей же нужны только деньги!
Ультиматумов ему было много разных, хватило один раз услышать. Собственно, потому она никогда и поднимала вопроса о том, чтобы узаконить отношения, не хотела об их деньги пачкаться. Пусть у Верховцевых этого добра никогда не станет меньше. Вере казалось, Александр Верховцев был ей за это благодарен, во всяком случае, он всегда обходил эту тему молчанием и старался обеспечивать комфорт. Баловал как мог.
Потом родился Вовка. Сын, первенец. Все-таки, это значимый момент в жизни мужчины. Свекра к тому моменту уже не было в живых, а свекрови пришлось смириться с тем, что сын выскочки получил ИХ фамилию.
Ну, и в общем, да. Эксперименты пошли уже после. Кое-что ей даже нравилось. Не нравилось принуждение и все сопутствующие этому элементы рабства. Не нравился анал, потому что ей всегда было больно и никакого удовольствия. Возможно, потому что он бывал слишком напорист и нетерпелив, трудно сказать, и, в конце концов, это случалось нечасто, по пальцам его попытки можно было перечесть. Она не хотела даже с самой собой обсуждать эту тему.
Но и это все были проходящие моменты, пока в их отношениях горел огонь.
Погас он... Сейчас Вера точно могла сказать когда. Два года назад, когда Вовка надолго попал в больницу, и она вместе с ним. Муж тогда как-то сразу отошел на второй план, в тот момент ей было не до него. После этого все на спад и пошло. А потом, когда она села с мальчиком дома и превратилась в идеальную домохозяйку, вообще ничего не осталось. Бледное подобие прежних отношений. А она, глупая, думала, что со временем все наладится. Сплошное помрачение мозгов.
Ну теперь-то ясно. Она беззвучно захохотала.
Нельзя оставить мужика бесхозным даже на пять минут, обязательно кто-нибудь подберет и к делу пристроит. Не то что на полгода. Вот и пристроили.
И все-таки ей было интересно, когда именно он начал изменять ей. Есть в этом что-то мазохистское – копаться в ране, думать, как он был с кем-то, а потом приходил и ложился в ее постель. Да...
Хотелось спросить у себя:
– Ну что, полегчало? Нашлись потерянные берега, окрепла почва под ногами?
Пожалуй, да. Если так посмотреть, они подарили друг другу несколько лет счастья. Ну а дальше – проза жизни.
Верховцев был прав, их «брак» просто изжил себя.
***
Полезно иногда разложить дерьмо в своей голове по полочкам. Найти корень беспокойства и с чистой совестью выдернуть его к чертовой матери. Хотела бы она знать, сколько еще дерьма всплывет, и сколько этих самых корней еще осталось?
Но пошатнувшаяся под ногами почва и впрямь окрепла. Можно уже не смотреть в потолок, ища там ответы на глупые вопросы. Вера взглянула на часы, половина первого. Часов шесть на сон осталось. Встала, прошла в кухню, налила себе хороший стакан коньяка и выпила залпом. А потом побрела в постель, на ходу ощущая, как приятное тепло затопляет измученный организм. Забралась в постель и уснула.
***
А Верховцева с того момента, как Вера ушла из его офиса, не покидало подленькое чувство, что его банально обманули. Крайне неприятное чувство. Весь день ему испортила. Как занозой сидело в мозгах это ее внезапное появление в приемной.
Рыжая стерва. Яркая, напористая, хладнокровная, опасная и умная. Он отвык от нее такой. Получалось, только и ждала удобного момента, чтобы уйти, потому и смоталась так быстро? Вот так, два счета? И даже денег от него брать не захотела?
Невольно полезли в голову дурные мысли, не зря же она была такой прохладной последнее время. У нее был кто-то другой? Другие? Твою мать!
Здорово задевало сознание того, что у нее мог быть любовник, что она могла трахаться с кем-то в ЕГО постели!
Бл*****!!!
Мужчина долго крепился, не хотел идти в тот дом, но потом просто не стало покоя от этих мыслей. Решил пройтись свежим глазом. Найти следы.
Была уже половина первого, когда он забрал ключи от консъержки и со смешанным чувством вошел в свой дом. Взгляд с порога стал цепляться за все. Честно говоря, после заявления Веры, что она освободила квартиру, Верховцев ожидал увидеть все, что угодно. Баба в своей мелочной мстительности может сотворить много чего, и погром тут самое меньшее. Но в доме не было следов погрома, везде царил идеальный порядок.
И на первый взгляд, ничего не изменилось.
Только потом догадался, в чем дело. Он не мог найти ни следа от нее.
Будто по мановению волшебной палочки, раз – и все исчезло. Открывал шкафы, осматривал содержимое, потом зашел в кухню. А там в мойке кружка от кофе. Инстинктивно понял – ее. И такое зло взяло...
Запустил в стену, кружка брызнула осколками, кофейный осадок пополз потеками по кафелю. Как дерьмо.
Сука. Все зачистила, а это оставила?
Намек, что он тампон использованный?!
Я тебе покажу тампон.
глава 12
Очнулась Вера в каком-то странном месте, зеленоватая дымка вокруг, скалы.
Черт... Как она могла сюда попасть, ведь засыпала вроде в своей постели? Первая мысль была о сыне, но потом, когда на светлеющем небе возникли сразу три разноцветные луны, пришло понимание. Она спит.
Однако. Хороший коньяк оказался, такие качественные сны.
Раз уж она спит, Вера решила осмотреться. Чем-то напоминало квест. Вокруг были скалы, странная растительность, незнакомая. Она коснулась пальцами мха на скале и подивилась его шелковистости. Здорово, ощущение полной реальности, слуховые, зрительные, тактильные, никогда бы не поверила, что она все это видит во сне. И вдруг ощущения стали меняться, точнее, меняться стала она сама. Вместо рук появились крылья, и эти крылья росли, росли, пока не стали просто огромные.
Первый взмах, почти оторвалась от земли, но тут в нее вцепился какой-то страшный зверь, она так и не смогла разобрать, кто же это, видела только оскаленную морду и когтистые лапы. Странно, но боли Вера почему-то не чувствовала, и страха тоже, только сожаление и обиду. Наверное, именно от обиды, но у нее откуда-то взялись силы стряхнуть с себя это чудовище.
А потом был полет.
Ощущение счастья, невероятной свободы...
Картинка начала медленно смазываться, а в ее сон вторглась нежная трель будильника.
Четверть седьмого. Вера отключила это злостное зло и с мыслью, что у нее в запасе еще пять минут, на минутку закрыла глаза. Продлить это волшебное ощущение еще хоть чуть-чуть. Когда она вынырнула из крепкого сна, на часах было уже почти семь. Пулей вылетела из постели будить Вовку, а потом бегом в ванную. Вот когда выяснились прелести стесненных условий, ванная-то всего одна. А вообще, было даже весело.
Поскольку они доблестно проспали, собираться теперь приходилось очень быстро. И Вовке и ей. В итоге, дожевывая наскоро сварганенные бутерброды, кое-как выехали в школу. Вера волновалась, новый маршрут, это оттуда, от Верховцевского дома она знала дорогу наизусть, могла проехать все светофоры с закрытыми глазами. А тут... И, как назло, пробка. Но ничего, приехали вовремя.
Вера даже успела до начала занятий созвониться и переговорить с его классной руководительницей. Его вчерашнее отсутствие объяснила просто: переезд. У той недавно имелся собственный печальный опыт с переездом, так что Вовочке было обеспечено полное понимание.
Отправила мальчика на занятия, а сама...
Она гордо похвалилась Верховцеву, что и без него поднимет сына, но для этого надо было иметь хорошую работу. Пока мальчик в школе, Вера собиралась сходить в пару мест и навестить нужных людей.
Сначала она поехала в Департамент строительства. Там уже много-много лет работала одна милейшая женщина, Татьяна Анатольевна. Занималась делопроизводством. Бывали периоды, когда руководители вокруг нее летели со своих мест как старые шишки с кедра во время урагана, а она всегда оставалась. Бессменная и бессмертная. Потому что хоть кто-то в этом вечном хаосе должен знать, где какая бумажка.
Вот к ней-то Вера и собиралась зайти. Татьяна Анантольевна работала медленно, как черепаха Тортилла, но зато верно, и у нее в итоге каждый «буратино» получал свой «золотой ключик». Она знала в этом городе всех, была в курсе всего. Татьяна Анатольевна могла дать наводку, кому срочно требуется старший офис-менеджер с опытом работы и несколько заржавевшими, но очень неплохими навыками. Или что-то дельное присоветовать.
Попав в здание после стандартной процедуры получения пропуска, Вера направилась прямиком к Татьяне Анатольевне. Но к этой богине делопроизводства сегодня было не прорваться. В коридоре топталась солидная очередка, а сделать «морду тяпкой» и нагло протиснуться в кабинет не представлялось возможным. Двери сторожил какой-то упитанный дядечка, судя по всему, торчал он тут с самого утра, потому что глаз у него подозрительно косил на всех и опасно подергивался.
Шансов нет. Вера устроилась на свободное креслице в коридоре и уже собралась ждать, как зазвонил телефон.
глава 13
Почему-то сердце сжалось, она не ждала звонка. Полезла в сумочку, но там же все на дне, да еще руки от нервности неловкие. Пока нарыла, вызов прекратился, а телефон выскользнул, грохнулся на пол и еще проехал пару метров по плитке.
Черт! Черт! Черт...
Она подскочила ловить, но какой-то мужчина из очереди успел раньше.
– Спасибо, – поблагодарила Вера, беря из его протянутой руки трубку, тот только кивнул в ответ и отвернулся.
Посмотрела входящий – звонила классная руководительница сына. В желудке образовался холодный ком. Если бы это касалось каких-то школьных поборов или организационных моментов, та бы скинула ей на WhatsApp. А тут звонок, значит, это что-то личное.
Вера обвела взглядом пространство, в коридоре было слишком людно, нажала вызов и быстро пошла на лестничную клетку. Ответили ей не сразу.
– Еще раз добрый день, Надежда Валентиновна, вы звонили? – Вера старалась говорить как можно спокойнее, мало ли что мог вытворить Вовка, все-таки у ребенка стресс.
– Да... – та слегка замялась. – Вера Дмитриевна, понимаете, тут такое дело...
– Что-то случилось? – выдохнула Вера, чувствуя, что ее заливает холодом изнутри.
– Нет-нет, ничего особенного, не беспокойтесь. Просто я решила, что вам надо об этом знать.
– ЧТО? Говорите, пожалуйста, что вытворил мой сын?
– Нет, Володя ничего такого не вытворил, Вера Дмитриевна. За ним приезжал отец и забрал его.
Вере показалось, что стены качнулись, а пол под ногами пошел вниз, но учительница не договорила:
– Просто такое случалось, извините, нечасто. И я решила сообщить вам.
– Спасибо, Надежда Валентиновна, – еле выдавила она и отбилась.
Как вылетела из здания, как садилась в машину, Вера почти не помнила. Все на автопилоте, а в голове миллион предположений, и ни одного хорошего. К счастью... Да, наверное, к счастью, у Вовки были умные часы с GPS трекером, Верховцев покупал. И сейчас она могла определить местоположение сына. Сама не своя от волнения, Вера рванулась туда.
***
Неприятно проведенный день, не менее неприятно проведенная ночь. И даже неплохой секс осадка не скрасил.
Все это настраивало мужчину на определенный лад. Ощущение использованности следовало стереть, а женщину, вызвавшую в нем это состояние, наказать. Но Александр Всеволодович не привык спешить. Прежде чем предпринимать что-то, надо разобраться, насколько он прав в своих подозрениях.
Кроме всего прочего, Верховцев хотел лично выяснить, что именно она наплела сыну. От той рыжей стервы, что заявилась к нему вчера, можно было ждать чего угодно. Права была мать, когда говорила, что он ее совсем не знает. Обидно. Он же все делал для нее, а в ответ что?
Конечно, были и другие, скрытые, но сильные мотивы. Она вчера здорово поддела его, сказав, чтобы впредь общался с сыном лично. В этом был такой грубый намек, что его в тот момент просто покорежило. Но скрытое, глубинное, облекалось во внешнее, и в сознании мужчины все это выливалось в отцовскую заботу и желание восстановить попранную справедливость. Лично убедиться, что с мальчиком все в порядке, а заодно поговорить, объяснить сыну, чтобы тот понял, папа прав.
Поэтому отложив утром все дела, Верховцев поехал к сыну в школу.
Видели его тут за все время всего несколько раз. Но его представительная внешность и специфическая аура человека, наделенного властью, сделали свое дело. Он забрал мальчика с физкультуры, пообещав, что к следующему уроку вернет.
И теперь сын сидел сзади, а мужчина молча вел машину. Начинать этот проклятый разговор оказалось не так-то просто. На пути попался парк. Мороженное. Да. Именно мороженное.
– Пройдемся? – спросил он, оборачиваясь к сыну.
– Да, – тот просто кивнул.
Вроде, не так уж много времени прошло, всего несколько дней его не видел, а мальчик как будто вырос. Выглядел серьезным и немного настороженным, и таким... на него похожим. Странно было смотреть на свою уменьшенную копию.
Черт... Он был настроен поговорить, а сейчас они шли рядом, и у взрослого мужика не было слов.
На его счастье по пути попалась будка с мороженым.
– Будешь? – вопрос был задан для проформы, потому что Верховцев уже взял два рожка мороженого и мотнул головой в сторону скамейки.
Уселись рядом, мороженое вкусное.
– Владимир, ты понимаешь, что именно у нас произошло? – спросил он вполголоса.
Мальчик бросил на отца быстрый взгляд, шевельнул бровями и проговорил:
– Вообще-то, это называется развод, нет?
Верховцев поморщился, почесав левую бровь.
– Да, развод... Но ты понимаешь, почему это произошло?
– Думаю да. – Мальчик отвернулся, качая ногой. – Потому что взрослые люди иногда разводятся.
– Это твоя мама сказала? – резко спросил Верховцев.
– Нет, она сказала, ваш брак изжил себя, и потому вы решили, что вам надо разъехаться.
В устах сына это звучало дико и резало слух.
– Запомни, я никогда не говорил, что вы с твоей мамой должны переехать в тот же день! Никогда! Я хотел, чтобы вы жили там, пока я подберу для вас подходящее жилье. И потом я...
– Все в порядке, пап. У нас уже есть жилье, можешь не беспокоиться.
Мальчик улыбнулся, как будто подбадривал, мол, все хорошо, ты не очень обосрался. Его, бл***, подбадривал! Взрослого дядьку. Пришлось набрать побольше воздуха в грудь.
Мужчина повертел в руке вафельный рожок с недоеденным мороженым и забросил его в урну.
– Ты можешь по-прежнему жить у меня, – вырвалось у него спонтанно.
Тут сын странно на него уставился, совсем недетские мысли пронеслись в глазах девятилетнего ребенка, а потом он сказал:
– Прости, но я не могу, пап. Понимаешь, должен же с мамой оставаться кто-то из мужиков.
Бл*****... Бл*****!!! Верховцев отвернулся, закрывая глаза рукой. Отряхнул брючину, надо было отдышаться. Прокашлялся, прежде чем прохрипеть:
– Каких... Мужиков?
– Ну, ты не можешь, значит, это должен быть я.
А это уже был удар под дых. Мужчина ощутил себя так, словно его снова макнули в дерьмо. И пока он переваривал сказанное, сын, повертев в руке пеструю упаковку, сказал:
– Спасибо, пап, мороженое вкусное. А теперь мне надо вернуться в школу.
– Да, конечно, – глухо проговорил Верховцев.
Такой эмоциональной встряски, какую он получил сейчас, не давали самые сложные переговоры. И это ощущение, что он безнадежно упустил что-то, и желание наверстать, доказать...
– Я заберу тебя на выходные.
Пообещал он, когда уже отъехали от парка. Скорее себе, чем сыну.
