Текст книги "Забытая Атлантида (СИ)"

Автор книги: Екатерина Русак

Старый служитель, присутствующий здесь на плохом Сонрикс стал объяснять. Речь его была не совсем ясна, но достаточно вразумительна, что бы понять главное.

Жрец попросил всех эверна покинуть храм, пояснив, что не всем можно знать тайны богов. Нептун следом за ними отпустил стражу, прочувствовав, что от старого жреца не исходит какой-либо угрозы. Альгант и жрец остались одни.

– Откуда ты знаешь Сонрикс? – спросил Нептун. – Тут далеко от моря на нем никто не разговаривает.

– Я много путешествовал, – ответил старик. – А Сонрикс я знаю от Альганта Келлиса. Это он научил меня.

– Келлис? – переспросил Нептун. – Когда же это случилось?

– Много солнечных кругов назад. Тогда я встретил Келлиса и целый холодный сезон жил в его хижине. Я помню Иншуллана. Тот тогда был еще ребенком. Это был приемный сын Альганта Келлиса. Теперь Иншуллан вырос и стал злобным вепрем, холодным ветром, сметающим все со своего пути. Он вверг наш народ в страшную войну, которая губит моих соплеменников. Я не одобряю поступки Иншуллана. Келлис – другое дело! Келлис ненавидел Альганта Колер и хотел его наказать. Не знаю, кого хочет наказать Иншуллан?

Нептун понимающе кивнул. Он знал эту историю не хуже жреца. Но мнение его принял, понимая, что не все хурриты виновники происходящей войны. Города и поселки Северной Месопотамии не бедствовали, значительная часть ее населения жила в достатке. Они находились много ближе, чем Южное Двуречье к залежам металлов, обсидиана, соляных рудников. Имели достаточно строительного леса и камня. Они все это получали без войны, довольствуясь менной торговлей с соседями и получая прибыль от транзитной торговли.

– Почему вы поклоняетесь "оку мира"? – спросил снова Нептун.

– Великий Альгант, если ты хочешь, я могу рассказать тебе все, – ответил старый хуррит.

– Если ты хочешь рассказать мне то, что говорил тебе Келлис, – сказал Нептун, – не говори. Я знаю это лучше Келлиса, потому, что моя солнечная корона выше и я знаю больше.

– Нет! – ответил старик. – Зачем мне рассказывать это? Я расскажу, почему мы поклоняемся "оку мира".

– Говори, – произнес Нептун.

 
И старик начал рассказывать:
 

– Я был еще молодым, но «око мира» уже присутствовало в нашем доме бога. Я спрашивал своего учителя, но он очень мало знал об этом, постоянно говоря, что так было всегда. Я не довольствовался его ответом и решил поездить по миру, что бы узнать, почему мы поклоняемся «оку мира». Я побывал в далекой стране Тао, в Аурхе, которую омывают воды теплого моря, в горной южной стране Элам, ездил по землям Праутада.

Издавна наш народ поклоняется Земле, которую считает матерью всех хурритов. Какая она? Все верят, что это огромная, очень толстая женщина, не имеющая лица.

Я много ездил и слышал рассказов от стариков и жрецов разных храмов. Мне рассказывали о матери-Земле, о небесных богах и мне удалось кое-что узнать. Я собрал все рассказы воедино, припомнил все древние сказания и вот что у меня получилось. Мой народ не первый, не самый древний на Земле. Много больших солнечных кругов назад на земле жили люди. Они были, как и мы, но другие. Сейчас их нет. Все они ушли в землю, не один не остался.

Тогда был свет неба, на котором постоянно были видны звезды, не было луны, а солнце было видно как мутное пятно. Весь мир был цвета листьев на деревьях, небо – цвета травы и никогда не наступал день, а постоянно были сумерки, которые чередовались с ночью.

Но вот пришел великий змей, он окутал солнце и оно начало светить ярче. А великий змей полностью вошел в солнце и остался там навсегда. Оно разгорелось как огонь и в небе появились первые яркие полосы, которые видно во время грозы.

Те люди, другие, не выдержали яркого света, они стали умирать. Но мать-Земля создала новых людей, которые стали появляться на ее поверхности в разных местах не рожденные матерями. Они и есть наши предки. Люди со звезд пришли иначе – мне рассказывал об этом Келлис. Но у людей со звезд и наших предков были похожие тела, в которых имеется частичка солнечного змея, пропитавшего своим светом землю.

Мы, новое поколение людей рождены матерью-Землей в которую ударяли молнии. Поэтому мы и поклоняемся солнечному оку, которое присутствует в каждом из нас. Иногда око Солнца после грозы оставляет своих посланников, они витают в воздухе, светятся и издают шипение. Они, летающие шарики опасны, попадая в человека, они способны убить его. Они мыслит, но они непредсказуемы…

"Око мира", – подумал Нептун, – "не что иное, как шаровая молния. А ведь этот жрец докопался до истины. Во времена неандертальцев на Таэслис не было электричества. Оно появилось позднее. Солнце стало его аккумулирующим источником. Мир усложнился. Возникли из неоткуда кроманьонцы. Тогда же и пришли на планету люди зеленой полосы радуги, дети Солнца. Изменился генетический код человеческого тела. Это привело к изменению физиологии человека, сделавшим его более сложным организмом. Это я знаю с давних времен".

– Альганты установили такой порядок, – сказал жрец, – что им нельзя задавать вопросы. Я долго жил с Келлисом, который хорошо владел хурритской речью. Поэтому он мне немного рассказывал о вашем знании, Альгант Нептун. Могу ли я, нарушить правила и задать тебе вопрос?

– Спрашивай! – разрешил Нептун.

– Чью волю исполняешь ты, разрушая жилища и уничтожая людей?

– Звездной матери и Посланца Времени!

– Это страшно! – воскликнул старый жрец.

– Но я же приказал не чинить обид городу, – возразил Нептун. – Я тем самым нарушил свое слово, данное мне Ур-Ану!

– Небо поймет тебя, – тяжело вздохнул старик. – Главное, что бы ты сам понял себя. Альгант Келлис открыл мне истину, которую другие люди звезд не хотят понимать и признавать.

– Какую же? – заинтересовался Нептун.

– Люди в пути земных перевоплощений совершенствуются и постоянно меняют свой цвет на более высокий. Черный переходит в фиолетовый, фиолетовый в светло-синий или красный. Оранжевый всегда переходит в красный. Но уничтожая людей черной полосы радуги, ты замедляешь развитие жизни. Разве это не так?

– Пожалуй, так, – неохотно согласился Нептун.

– Люди Таннос, желтой полосы радуги и ростины – пришельцы в этом мире Солимос. А черный цвет, цвет планеты, это истинные земляне и хозяева этого мира. Вот чего вы забыли!

 
Нептун слушал жреца, слова которого долетали до его слуха:
 

– Келлис когда-то хорошо знал Альгантессу Авийя-Гекуб, когда она носила имя Гекуб. Знал ее много лет. И что я сейчас сказал, это не мои слова, и не Келлиса. Это слова Авийя-Гекуб, которая носит точно такую же корону, как и ты Альгант. Она произнесла эти слова полторы тысячи больших солнечных кругов назад. Она понимала, что люди красной полосы радуги образовались в других мирах от людей прошедших свой путь от черного цвета до красного. Разве ты сам, будучи человеком красной полосы радуги, ставишь под сомнения слова Авийя-Гекуб? Ты, Альгант, рубишь дерево, которое дает тебе тень и плоды за то, что плод упал с него и ударил тебя по голове.

Жрец был прав со своей стороны. Жрец был, бесспорно, умен, хорошо знающий философию и обладающий большим запасом знаний. Альгант увидел, что этот человек в своем следующем возрождении поменяет свой цвет с черного на фиолетовый.

 
Но Нептун тоже имел свою правду, правду ростинов.
Люди черной полосы радуги бессмысленно уничтожая ростинов, не могли понять, что без них им суждено жить в каменном веке до гибели планеты. Но тут была в большей степени виновата Таэслис, создавшая свой народ по своему образу и подобию, вложившая в своих детей страсть к разрушению и паразитизму.
 

– Я понял тебя, – сказал Нептун. – Ты носитель знания. Пытливый ум, чем-то сродни мне. Что я могу сделать для тебя, старик?

– Мне совсем ничего не надо, – ответил, немного помолчав, жрец. – Но…

– Говори, ничего не бойся за свои слова!

– Я хочу попросить тебя, Альгант, не лить кровь людей напрасно. Слухи о твоей неумолимости и беспощадности дошли до нашего города и привели жителей в трепет. В своей кровожадности ты затмил даже Ронс Сватс-Сиронс, который свято выполнял всегда волю неба. Если перед Великой богиней Иштар виноват Иншуллан, то он сам должен отвечать за нанесенную ей обиду. Но не весь народ хурриты. Не наказывай невиновных…

 
Глава 19.
Из дневника Бориса Свиридова.
«10 августа 2064 года. Археологи в 1999 году обнаружили древние селение в Сирии город Хамукар, возраст которого определен в пять с половиной тысяч лет, который был разрушен в результате военных действий. Археологами были найдены 1200 каменных ядер, которые запускались из пращи и 120 больших каменных ядер диаметром от 6 до 10 сантиметров. Эти камни использовали для заряжания катапульт. Это открытие доказывает, что метательные машины были известны в глубокой древности. Это подтверждают и глиняные таблички древнего Двуречья. В Вавилонском мифе о Гильгамеше, Энкиду рассказывает про древний военный корабль бога Энки, существовавший в далеком прошлом. Гильгамеш – царь первой династии в Уруке. Этот правитель жил около 2650 года до н.э. В эпосе говорится: „Маленькие камни. Бросал в него рукой. Большие камни. Камни танцующего тростника…“ В Месопотамии тростник был огромного роста. Только ложка катапульты, запускающая метательные снаряды и качаясь как маятник сравнима с танцующим тростником».
***
 

– Хамукар! – произнес тихо Нептун, приблизившись к городу. – Город-мегаполис. Легенда археологических раскопок 21 века!

Когда-то давно, в 3599 году до нашей эры этот город уже был разрушен великим завоевателем Альгантом Кейросс Симерк, который затем пошел с войском на запад. Где и основал государства Симерк, Таоросс, Альси и Карросс.

Но город возродился. Находящийся в центре караванных путей и благоприятном климате он постепенно отстроился и даже расширился.

Хамукар к 3200 году до н.э. стал огромным торговым и ремесленным городом в прямом смысле этого слова. В нем было хорошо налажено производство изделий из обсидиана. Хамукар имел склады-хранилища для товаров, отправляемых в Месопотамию и в области Андиа. В городе проживало огромное количество торговых людей и ремесленников, более тридцати тысяч человек.

Город занимал огромную площадь. Но он был застроен самыми разнообразными по своему исполнению строениями. В центре города располагалась цитадель, к которой примыкали глинобитные дома, построенные в хаотичном порядке. Тут же были установлены навесы на шестах, загоны для скота, мастерские и склады. Ближе к окраинам дома становились все беднее и проще. Плетеные из гибкой лозы стены, обмазанные глиной, покрывались такими же плетеными крышами. Было множество домов кочевников, которые представляли собой обычные шатры. Многие бедняки жили в деревянных прямоугольных или круглых шалашах.

Все это скопление народа теснилось и проживало в городе: работали, торговали, готовили пищу, дрались, играли свадьбы, рожали детей, радовались и хоронили умерших.

При подходе к Хурритскому городу армия Нептуна и отряд унугцев столкнулись с армией горцев. Нептун примерно определил их число: около шести тысяч. Не много. Армия Альганта была в три-четыре раза меньше, чем вражеская, если считать мужчин-горожан. Он готов был принять бой, но хурриты быстро отступили в город, растворившись в нем.

 
Над городом кружили стервятники, почуявшие добычу.
 

– Сможем ли мы одолеть этот город? – спросил Нептуна один из монкейторов. – Врагов много. Тяжело будет.

– Я отправил посланников к кочевникам, – ответил Нептун. – Они обещали прийти на помощь. Точнее, им нужна военная добыча.

– Может быть, нам нужно дождаться их прихода?

– Они идут. Я знаю, – сказал Нептун. – Начинаем сражение!

Нептун выстроил армию к штурму в несколько колонн и дал приказ наступать.

 
Из-за полотняных шатров и навесов посыпались стрелы.
Нептун приказал отступить и ответить зажигательными стрелами, которые вызвали первые пожары. Почти все дома имели тростниковые и деревянные крыши. Сами дома пригородов тоже были деревянные или сплетенные из лозы, обмазанные глиной. Строения легко загорались, а ветер раздувал огонь, который перекидывался на соседние дома.
Загрохотали метательные машины, которые начали обстрел города горшками с горящей нефтью. Пожары сразу усилились, вспыхнув во многих местах.
После этого колоны кейторов начали свое наступление. Только они сразу натолкнулись на отчаянное сопротивление, которое им оказали защитники города, усиленные подошедшей помощью. Закипела рукопашная схватка, в нее втягивались все новые и новые воины.
Хурриты дрались палицами и дубинами, копьями, кинжалами и ножами. Пускали в ход палки и заостренные колья. У кого не было оружия, набрасывались на врагов с голыми руками. Хурритские лучники влезли на крыши домов и начали пускать стрелы в кейторов. Рядом с ними женщины лулубеев и даже подростки бросали камни в наступающие колоны.
 

– Борра! – кричали кейторы, размахивая топорами и копьями. В тесных улочках глинобитных и деревянных зданий раздавались дикие крики, проклятия, ругань, предсмертные стоны, удары топоров и дубин. Хурриты дрались храбро, отчаянно. Бой принял небывалые, невиданные размеры. Озверевшие ростины убивали и кололи всех подряд. Лучники и арбалетчики безжалостно расстреливали защитников города, которые были хорошо видны на плоских крышах домов.

Наблюдая за сражением, Георгий взял широкую глиняную табличку, размочил одну ее сторону в воде, и начал водить по ней палочкой. Начертал по-армянски: "Я, Нингишзида из города Унуга и Альгант Нептун из страны Алаши, которого зовут в моей стране Энки, сокрушили дома этого города в пыль, проклятого богами и Энлилем, по велению ануннака Инанны из города Мелит, который стал прибежищем лулубея Шукаллитуды, сына Билулы". Потом он написал этот же текст на иврите. Получилась билингва.

– Нингишзида! – услышал он крик.

Георгий, услышав возглас над ухом, выронил от неожиданности табличку с текстом.

 
К нему быстро подбежал черный от копоти гонец и вскричал:
 

– Отец мой, хурриты одолевают нас, нам нужна помощь!

Георгий, кашляя от стелящегося по земле дыма, сорвался с места и бросился искать Нептуна.

 
Город горел, чадил, утопая во мгле.
Георгий пробирался по дымящимся развалинам, наступая на черную от пепла землю. Удушливо воняло горелой человеческой плотью. Он шел, постоянно натыкаясь на полу сгоревшие трупы люду и животных, обугленные кости. Нингишзида не скоро нашел Нептуна. Увидев Альганта, он содрогнулся от ужаса.
Лицо Нептуна было грязным от золы, плащ, прожженный во многих местах почернел. Весь в пятнах крови и сажи он выглядел ночным кошмаром, демоном преисподней.
 

– Что случилось? – рявкнул Нептун, увидев Георгия-Нингишзиду.

– Унугцы, мои бойцы просят о помощи!

– У меня больше нет воинов! – зло ответил Нептун. – Все кейторы в городе ведут бой. Им тоже приходится нелегко! Держитесь, как можете!

Рядом, заглушая слова Нептуна, с грохотом обрушилась горящая крыша соседнего дома, взметнув в небо снопы искр.

Тяжелое положение ростинов спасли союзники, вынырнувшие из степи. С юга, в клубах пыли, к городу приближались толпы воинственных кочевников.

Номады-амореи появились внезапно, когда город уже превратился в пылающий костер. Их приход еще больше ожесточил сражение. Три тысячи кочевников, потрясая оружием, завывая и посылая в защитников города тучу камней, с ходу бросились в бой. Они опрокинули в нескольких местах хурритов, выбив их с завалов и баррикад. Хурриты, не выдержав бешенного натиска свободных детей степи, начали медленно откатываться назад.

Кейторы Карросс и Ростинов, презирая опасность, тоже упорно пробивались вперед, оставляя за собой изрубленные, окровавленные, бездыханные тела варваров.

Георгий побежал назад. Кругом лежали трупы. Поодиночке и грудами. Ища своих унугцев, увидел, как за стеной дома, мимо которого он проходил, разбился горшок с горящей нефтью и вспыхнувшее пламя, взметнулось вверх. Следом за этим из пролома стены крича от боли, появилась объятая огнем женщина, тщетно пытаясь сбить с себя пламя. Она бежала, не разбирая дороги и даже упав, отчаянно кричала и билась в агонии. Заглушая шум, царящий в городе, Георгий услышал детский плач и крик:

– Мама!

Георгий заглянул в стенной провал. Там, на земле лежала девочка с неестественно вывернутыми ногами. Она видимо упала с высоты, повредив себе кости. Георгий не стал останавливаться, подобные следы войны он видел везде. Мимо него, шатаясь, прошел кейтор. Он был без оружия, из его предплечья торчала стрела.

Солнце скрылось за горизонтом, темнота стала окутывать мир. Но, как и днем, ухали и грохотали метательные машины. Они, посылая по воздуху дымящиеся огненные снаряды, поддерживали атакующих, выжигая огнем защитников. Как и при свете солнца свистели стрелы и камни, кричали смертельно раненые люди, раздавались стоны и проклятия.

Прошла доля суток. Наступила ночь, взошла луна, но побоище в городе продолжалось. В зловещем свете пожаров по-прежнему кипел яростный бой, не прекращавшийся ни на одну минуту. В центре города, имевшем некоторое подобие крепости, собрались оставшиеся в живых защитники города. Нептун приказал подтащить к стенам цитадели метательные машины. Войны кейторы, израненные и обожженные, с трудом установили орудия. Каменные ядра стали сокрушать верх стены, сметая прятавшихся за надстройками и оказывающих сопротивление хурритов и лулубеев. Ломать стену вокруг крепости было просто бесполезно. Таранами ее разбить было невозможно. Она имела 4 метра в толщину и 4 метра в высоту. И только надстройки на стене, возвышавшие еще на 2 метра, были уязвимы.

Камни выпущенные из катапульт со страшным грохотом врезались в стены, поднимая тучу пыли. В крепости страшно выли от ужаса и отчаяния женщины и плакали напуганные дети. Пращники амореи непрерывно запускали град камней. Каменные снаряды легко находили своих жертв среди пытающихся спастись внутри цитадели людей. Камни сбивали их с ног, крушили кости, наносили синяки и ушибы. Женщины закрывали своими телами детей, пытаясь защитить их от убийственного каменного града, стараясь хоть на несколько мгновений продлить им жизнь.

Ростины, под прикрытием лучников и пращников, воздвигли под стенами цитадели насыпь из камней и бревен и под ужасающий рев боевых труб пошли на последний штурм.

Но сопротивление хурритов уже было сломлено. Отдельные враги еще пытались защищаться, но их смели первым же натиском кейторы, оставив умирать на стене и камнях двора крепости. Внутри цитадели началась страшная резня. Ростины и амореи не щадили никого…

Грохот боя и крики постепенно стали стихать и наконец, утихли. Все было кончено. Город умер. Только кочевники-амореи, подобно волкам, рылись в обломках зданий, на пожарище, разыскивая медные и бронзовые изделия: добычу, представляющую особую ценность. Они добивали раненых и прятавшихся хурритов.

Монкейторы стали созывать свои сотни. Медленно начали собираться уцелевшие войска. Из 3200 кейторов в живых осталось не более полутора тысяч. Из отряда унугцев в двести человек, уцелело всего тридцать два, считая Нингишзиду. Потери амореев не считал никто.

Страшный смрад от пепелища и начавших разлагаться трупов заставил Нептуна приказать армии отступить от поверженного города на несколько километров на запад.

Обессиленные воины попадали, где остановились, и лагерь превратился скопление безумно уставших, беспробудно спавших людей. Спавшие воины лежали как мертвые. Если бы пришел враг, то ему никто не оказал сопротивление. Но врагов поблизости не было.

Алчные кочевники расположились лагерем недалеко от ростинов. Они пришли за добычей. Города больше нет. Им никто не сможет оказать сопротивления. А вокруг лежало столько беззащитных хурритских поселений. Они спали, отдыхали и терпеливо ждали утра.

Утром, когда солнце взошло над горизонтом, кейторы стали приходить в себя, подниматься после сна. Забурлила вода в походных горшках, заблеяли овцы, которых резали на мясо. Воины смывали с себя кровь и сажу, осматривали свое оружие. Раненые меняли окровавленные повязки.

Георгий спал, завернувшись в плащ, он проснулся, услышав, как воин из Унуга декламирует кому-то поэму. Георгий прислушался. Певец-сочинитель, с засохшими следами крови на лице, сидел недалеко от него, и, подняв глаза к небу, говорил сам себе:

– Жил садовник по имени Шукаллитуда ,

 
Он поливал грядки, он копал канавы.
Сад его засыхал, пыль гор засыпала его,
Он страдал, пыль гор засыпала его.
Тогда он обратил взор к землям внизу,
Он посмотрел на звёзды на востоке;
Он обратил взор к землям наверху,
Он посмотрел на звёзды на западе;
Он созерцал благоприятные небесные знаки.
Созерцая их, он постиг знамения,
Он узнал, как применять законы богов,
Он изучил решения богов.
В своём саду, в пяти, в десяти недоступных местах,
В каждом из этих мест, он посадил по дереву для защитной тени.
Защитная тень этого дерева сарбату с густой листвой,
Защитная тень дерева знаний,
Тень, которую оно даёт на заре,
В полдень и в сумерках, никогда не исчезает…
Шукаллитуда стал повелителем горных народов,
Шукаллитуда стал повелителем народов равнин,
Он стал повелителем над многими людьми…
Однажды моя царица пересекла небо, пересекла землю.
Инанна пересекла небо, пересекла землю…
Женщина, охваченная усталостью, приблизилась к саду и крепко уснула.
Шукаллитуда увидел её из угла своего сада…
Он овладел ею, он целовал её,
Он вернулся в угол своего сада.
Пришла заря, взошло солнце,
Женщина с ужасом взглянула на себя,
Инанна с ужасом взглянула на себя,
И тогда женщина из-за своего лона, – что же она сотворила?
Инанна, из-за своего лона, – что же она сотворила?
Все источники в стране она наполнила кровью,
Все рощи и сады в стране она напоила кровью.
Люди пришли за дровами, а что пить – одну кровь?
Женщины пришли по воду, а что взять – одну кровь?
"Я должна найти того, кто овладел мною,
среди людей всех стран", – сказала Инанна.
Инанна пришла к мудрому Энки, ануннаку,
Повелителю земли и окружающих вод…
***
Армия Нептуна дошла до реки Буранун, где их дожидались стоящие у берега суда из Унуга. Началась переправа войска. Двенадцать судов Унуга перевозили кейторов, грузы и повозки.
Здесь Нептун простился с Нингишзидой.
 

– Я возвращаюсь с тяжелым сердцем в Альси, – сказал Нептун. – Мне как-то сказал Си-лот Гобуб, что человек должен творить, а не разрушать. Гобуб прав…

 
Нингишзида посмотрел на Нептуна:
 

– Впереди зима… Береги себя, Альгант.

– Поберегусь! – пообещал Нептун.

– Когда мы теперь еще встретимся?

– Встретимся когда-нибудь! Ты тоже будь осторожен Нингишзида!

– Я тамкар, – вздохнул Георгий. – А ты воин! Разрушитель городов! У тебя уже четыре раны на теле… А мы тут всего полтора года.

Нептун кивнул. Да, действительно, уже прошло полтора года. Время пролетело незаметно.

– Я сейчас нагружу корабли лесом и возвращаюсь в Унуг! – сказал Георгий. – Моя жена Нидаба, наверное, уже родила мне сына. Я очень хочу домой, к Нидабе! Буду отдыхать всю зиму.

 
Они обнялись, пожали друг другу руки и расстались.
На душе у Нептуна была пустота. Он выполнил свой долг, свою клятву. Неизвестно, правда, жив ли Сатра, Уггал Лысый, которого жители Месопотамии звали Шукаллитудой, а хурриты Иншуланом.
Кейторы неспешно возвращались домой. Обоз с ранеными и захваченной медью мешал быстроте передвижения войска.
Нептуна ночью преследовали кошмары. Он стал боялся ложиться спать. Альгант, одуревший от бессонных ночей, бродил по спящему лагерю. Такие же страшные сновидения видимо беспокоили многих. Солдаты метались во сне, стонали, вскрикивали. Нептун слышал слова, которые они произносили во сне. «Убей его!» – кричали одни, «Нет, не надо!» – восклицали другие и просыпались в слезах и ужасом на лице.
Прошедшие через врата смерти и оставшиеся в живых завидовали мертвым. Его слова, произнесенные весной, сбывались.
Он разрешил пить солдатам неразбавленное вино. Сам пытался пить, но вино не снимало напряжения, только вызывало чувство озлобленности. В такие минуты он гнал от себя всех, ни с кем не желая разговаривать.
Для поднятия боевого духа, он приказал всем солдатам, участникам штурма Хамукара, нашить по возвращению домой на грудь большую круглую бляху, а не обычные медные кружочки – знак участника великой битвы.
Ронс Сватс-Сиронс, встретив кейторов своей армии, которые участвовали в походе Нептуна, поразился их виду. А выслушав их рассказы, приказал им всем немедленно возвращаться домой, в Карросс.
Нептун, вернувшись в Альси, распустил по домам своих оставшихся в живых воинов-ветеранов. Их встретили поначалу как победителей, с радостными криками. Но потом, обратили внимание на изрубленные доспехи, щиты с множеством вмятин и повреждений, рваные плащи и одежды и людей охватила немота изумления. Никогда еще воины не возвращались из походов в таком виде! Подобного никто не помнил.
Рассказы ветеранов привели слушателей в трепет.
Царица Милана, увидев Альганта Нептуна подъехавшего к дому на лошади, кинулась ему на встречу. Нептун приказал отвести коня в стойло и по очереди обнял всех обитателей дома, ставших ему родными людьми. Милана и Реута вознося хвалу Ур-Ану, что Нептун жив и невредим, бросились готовить теплую воду и угощение на стол. Нептун пожелал взглянуть на своего сына. Милана в сопровождении Реуты отвела его наверх, и, попросив не шуметь, показала спящего ребенка.
 

– Я назвала его Донат! – тихо сообщила она.

– Ты знаешь его настоящее имя? – тоже шепотом спросил Нептун.

– Знаю, – с гордостью призналась Милана. – Царица Гарат сказала мне его. Это – Уранид Ронс Аол! Первый среди народа росс, пятый в списке всех Ронс на Таэслис, имеющий право на ношение темно-синей солнечной короны!

Женщина-тинийка, которая смотрела за спящими малышами, давно отложила в сторону свое шитье в сторону и смотрела на Альганта, не зная, куда девать руки.

 
Нептун улыбнулся, нежно дотронулся до плеча Миланы.
 

– А это дочь моей матери! – сказала Милана и показала на кроватку рядом.

 
Нептун увидел спящую малышку.
 

– А как ее назвали?

– Мы ее назвали Кокба, Ваше Постоянство! – ответила Реута.

– Хорошее имя! – похвалил Нептун.

– А ты не хочешь узнать ее настоящее имя? – спросила Милана.

– Что? – не понял Нептун.

– Это Лтота!

– Лтота? – Нептун снова взглянул на спящего ребенка.

– Царица Гарат все подтвердила. Это действительно Лтота. Солицис, Альгантесса, Ваше Постоянство, восемнадцатая в списках Альгантов Таэслис…

Нептун бросил незаметный взгляд на Реуту. Ее лицо покрывал легкий румянец. Она смотрела на их общую дочь взглядом, в котором читалась любовь и нежность.

Нептун снова перевел взгляд на сына. Донат крепко и беззаботно спал, спал так, как умеют только совсем маленькие дети.

"Пройдет двадцать монколосолан", – подумал Нептун, – "и у тинийцев будет новый правитель. Великий Ронс Донат-Лагас-Аол! Счастье для матери, опора для государства, защита для народа! Строитель Великого Будущего и охранитель древних законов ростинов. Это его путь, предначертанный Ур-Аном. Все, что мы сделали сейчас, это только начало его пути. Теперь я понимаю, за что сражались и умирали кейторы в Праутаде".

Пока Нептун отмывался от грязи, Милана внимательно рассмотрела искалеченные и поврежденные доспехи Нептуна. Когда он появился перед ней переодетый в чистую тунику, благоухающий анисом и кориандром, она кивнула в сторону панциря, и еле сдерживая дрожь, спросила упавшим голосом:

– Что там было?

– Тебе лучше этого не знать! – отрезал Нептун. Милана хотела возразить ему, но натолкнулась на его посуровевший взгляд. Лоб Нептуна пересекла горестная складка, он сморщился как от невыносимой зубной боли. Лицо его исказила такая мука, что она сразу и навсегда отказалась от дальнейших расспросов.

Только ночью, покормив грудью маленького Аола, она, лаская Нептуна, сказала:

– У тебя появилось два новых рубца от ран, муж мой и царь…

 
Глава 20.
А в землях Альси было тихо и спокойно. Просыпаясь по утрам среди звенящей тишины, Нептун удивлялся, почему он спит раздетый под одеялом. Он привыкший к шуму военного лагеря, крикам команд и звону оружия, теперь отдыхал в кругу семьи и наслаждался бездельем.
Он начал было рассказывать о войне, но начав, остановился на полуслове. Рассказывать было нечего. А в мыслях он даже не хотел возвращаться к пережитым ужасам войны.
Он смотрел на своих детей, наблюдая, как Милана и Реута возятся с ними, кормят, носят на руках. Он ездил по тинийским деревням, видя неторопливый труд земледельцев и ремесленников. Видел, как встречаются влюбленные пары. Жизнь продолжалась, у людей были свои заботы и радости. Он не вмешивался в их жизнь, вел себя незаметно, всегда отвечал на приветствия людей. Его простота в общении воспринималась людьми как само собой разумеющееся, люди часто забывали, что перед ними Альгант. До тех пор, пока он не отдавал приказа…
Нептун часто слышал разговоры простых людей.
Мать-тинийка приводила своего сына к кожевнику пошить новые сандалии.
 

– Ставь ногу, синис! – говорил мастер ребенку и очерчивал на куске кожи углем след от его ступни. Сандалии шили каждому по ноге.

– Кожи привезли из Праутада много! – говорил кожевник. – Могу сшить тебе и твоему сыну сапожки, если есть надобность.

– Да будет счастливой жизнь Синт-Нептуна! – отвечала тинийка. – Благодарю тебя, но обувь у нас есть. А вот работы нам всем прибавилось.

– Почему? – вопрошал мастер-кожевник.

– Привезли столько шерсти, что и за монколосолан не справиться. Ее теперь надо спрясть и окрасить корнем куркумы . Но теперь все беды прошли и у нас снова мирная жизнь.

– Не знаю, не знаю, – отвечал сидящий рядом ткач, занятый изготовлением конопляных канатов для морских судов флотилии Альси. – Война с Праутадом не окончилась. Хурриты еще очень сильны.

 
Кожевник только покачал головой. Обращаясь к тинийке, сказал:
 

– Приходите за сандалиями через два колосолан. Тут работы немного. Будут готовы.

Да, соглашался, молча Нептун, война еще только начинается. Он, в числе немногих знал, что она продлится с перерывами сто пятьдесят монколосолан. Очень долго.

Однажды вечером, когда Нептун собирался ложиться спать, он вдруг услышал противный скрип пальцем по стеклу. Нептун оглянулся вокруг и почувствовал, как предметы в комнате стали двоиться у него в глазах. Через мгновение зрение восстановилось, но Нептун по-прежнему стоял в тревожном ожидании. Тут он осознал, что сейчас начнется обратный переход в его время.

– Милана! – крикнул он и торопливо начал надевать на себя доспехи. Доспехи были уже новые, мастера-тинийцы уже давно их восстановили в самый короткий срок.

Милана появилась на пороге комнаты и, увидев, что Нептун облачается в боевой наряд, вскрикнула:

– Что случилось? Враги?

 
Она уже хотела метнуться за своим луком, но Нептун остановил ее жестом:
 

– Нет, царица, все спокойно. Иди к Реуте и скажи ей, чтобы она присмотрела за маленьким Донатом. Мы вдвоем сейчас пойдем к морю.