Текст книги "Опасные звезды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Федорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Он сел рядом со мной, крутнулся, разворачиваясь вдоль ложемента и откидываясь вниз. Темноволосая голова опустилась мне на живот. Довольно неожиданно, надо сказать. Ноги он согнул, опершись пятками об изголовье…
Я тоже немного развернулась – но осторожно, не рискуя сбросить его голову вниз, на ложемент. Скевос тут же двинулся, примащиваясь поудобнее, закинул одну руку за голову. Пробормотал что-то севшим голосом. Переводчик сообщил:
– Это было хорошо. Только хотелось бы, чтобы ты перестала разыгрывать из себя дочь саря планеты Китеж. Нет, играешь ты хорошо, но мне больше нравится простая Наташа. И если хочешь, то через несколько часов, перед следующим прыжком, мы можем стать супругами.
– Это как? – Изумилась я.
Скевос перекатил голову набок, глянул на меня из-под полуопущенных век, затуманено улыбнулся.
– Это так, Наташа. Просто и быстро. Здесь, на «Быстрой», я сам сарь. А заодно и бог – это на тот случай, если ты веришь во что-нибудь. Брак, который регистрирует капитан на борту своего корабля, считается законным во всех мирах. Интеллект «Быстрой» выступит свидетелем – и он же занесет запись о нашем браке в свои архивы. Не очень-то радуйся. Я не дам тебе ничего сверх того, что и так обещал. Защиту, кров и расставание, когда все это мне надоест…
– А может, я не хочу. – Сказала я упрямо.
– Хочешь. – Уверенно объявил Скевос. – Во многих отсталых культурах ценят статусность. Возможность добавить к имени ещё что-то, хотя бы пару слов. А лучше сразу с десяток. Наталья Ивановна, дочь саря Ивана Васильевича… судя по всему, ты как раз из такой культуры. Так что не стоит отнекиваться. Как я уже сказал, мне это ничего не будет стоить, а тебе поможет расслабиться. Сможешь называться Натальей Ивановной, супругой и госпожой Скевос Калирис.
Если соглашусь, то уже могу считать себя невестой, подумала я. А потом стану женой – но в каком-то странном, временном браке, без обязательств и обременений, как это сформулировал Скевос. Бог весть, что это мне даст…
Разве что возможность позлорадствовать. Вот предсказывала тетя Лара, что я к тридцати годам локти буду кусать – потому что её драгоценный Санечка уже женится, а меня никто не возьмет. А вот поди ж ты – берут. Правда, во временные жены.
Скевос лениво вскинул вверх правую руку, дотянулся до моей груди, погладил. Сказал задумчиво:
– Знаешь, когда целуешь то, чего не касалось ни генмодифицирование, ни манипулятор медробота, появляется странное ощущение. Вот такой была женщина в начале времен, у истоков цивилизации. Ты, Наташа, раритет. Можно сказать, археологическая ценность…
– Ещё древностью назови. – Без всякой обиды сказала я.
Скевос фыркнул.
– Не сбивай меня с мысли. Сегодня я получил двойное наслаждение. От женского тела и от ощущения… знаешь, это как полет сквозь века. Мужчина и женщина, под звездами, как на заре истории… кожа, которую мыли только водой, волосы, на которых видны следы краски – но нет следов дополнительно стимулированного роста. Глаза, радужки которых за всю жизнь так и не изменили цвет, зубы, ресницы, грудь…
Это судьба моя такая, грустно подумала я. Вот куда ни пойду, так на любителя древностей натыкаюсь. Дома был Санечка с его диссертацией о трубах Древнего Рима, здесь Скевос, для которого я сама – как Древний Рим.
Интересно, сколько веков уместилось между моим рождением и его? Я вдруг почувствовала себя древней. Артефактом с начала времен.
– Но ты не беспокойся. – Сказал Скевос, не открывая глаза.
Вторая рука его выскользнула из-под головы и погладила мне бедро.
– Я сейчас говорю о болтовне Ворисона. Да, я на самом деле иногда занимаюсь генмодифицированием. Но ты не тот случай. Я относительно честен, Наташа – пока меня самого не пытаются обмануть. И не меняю человека против его воли, если он мне доверился как гость…
Я знала, что надо молчать – но рот раскрылся сам:
– Хотите сказать, что произошедшее между нами называется «доверился как гость»?
Веки Скевоса чуть приподнялись, из-под них остро блеснули темные глаза.
– Ты доверилась мне, когда приняла приглашение сесть к моему столу. Там, на Алидануме.
Можно подумать, у меня тогда имелся выбор, горько подумала я. За спиной дверь на заснеженную улицу, языка не знаю и никто не рвется помогать…
– Скев. – Сердце глухо тумкнуло. Вот знала, что не надо спрашивать – а не спросить не могла. – Те люди… и те существа, в шкафах на нижних ярусах, они живы?
Глаза Скевоса снова скрылись под опустившимися веками, на лице у него по-прежнему была благодушная расслабленность.
– Они были мертвы уже тогда, когда я их купил. Точнее, мертв у них мозг, но сердце продолжает функционировать. Кстати, устройства, в которых они содержаться, это не шкафы, а системы искусственного поддержания жизни. Тип обмена – плацентарный. На спине у каждого имеется имплантированная передаточная мембрана, через неё отводятся продукты жизнедеятельности, идет кислород и питание. Печень и почки отключены…
Он помолчал, сказал медленно:
– Существа, как ты их назвала, это генмодификанты. Они, как и люди, служат инкубаторами для некоторых вирусов. Видишь ли, не все штаммы можно свернуть в споры – и положить в сухое место, чтобы взять в нужный момент. Некоторые продукты Орилона капризны, им требуется живое тело…
– И ты бы не расстроился, подцепи я один из этих вирусов. – Пробормотала я. – Полагаю, это тоже подходит под определение «доверится как гость».
Тонкие губы Скевоса растянулись в легкой улыбке.
– В этом рейсе у меня на борту штаммы группы Пафиус. Для женщин, для мужчин… и для очень старых мужчин. А также для генмодификантов, живущих на некоторых планетах. Но все они настолько специализированны, что ты могла подхватить только тот, что предназначен для женщин. Несколько месяцев безумной страсти тебе было бы гарантированно. Ну и мне заодно. А также немыслимое наслаждение от двух-трех прикосновений к определенным местам, полная перестройка гормонального фона на это время… поверь, тебе бы понравилось.
Я содрогнулась. Тоже рабство, только сексуальное. Погладил тебя кто угодно два-три раза – а ты уже все, готова.
Скевос, голова которого качнулась, когда мой живот трепыхнулся и вжался под ребра у него под затылком, засмеялся.
– Знаешь, Наташа, для меня все это привычно… но твой страх заставляет осознать размах Альянса, к которому я принадлежу. Мы пересекаем Галактику на своих кораблях, несем смерть или жизнь, наслаждение или мучение – и все это на конце одного-единственного прикосновения… а ещё запугиваем этим маленьких девочек, которых подбираем по Галактике…
– Здравствуй, бог по имени Скевос. – Пробормотала я.
Он снова засмеялся.
– Богам полагаются жертвы. Учти, свои я принимаю только телами маленьких девочек… кстати, хочешь помыться? У меня сегодня в планах ополоснуться, поесть, ещё раз повысить твой гормональный фон – и поспать.
– Ополоснуться? – Я замерла, боясь поверить. Вдруг это проблемы перевода – а на самом деле речь опять идет о здешнем «гель-вместо-душа».
– В моей каюте возможность мыться водой предусмотрена. – Хитро сказал Скевос. – Хоть это и дорого. Я все ждал, когда ты начнешь умолять о чашке воды, чтобы вылить её на свою голову. А там уже можно было начинать торговаться. Но ты все терпела. Кстати, почему, Наташа?
– Но ты же сказал, что вы не моетесь… – Я осеклась.
Скевос приподнялся, заявил, уже сидя ко мне спиной:
– В этом мире никому нельзя верить на слово, Наташа. Никому, даже мне.
Жаль, что я не видела в этот момент его лица.
Глава девятая. Когда владеешь всем, и все тебе подвластно
По лестнице Скевос спускался абсолютно голый. Я – кое-как прикрывшись саронгами, подобранными с пола.
Взгляд, который Скевос бросил на меня от порога рубки, пока я затягивала узлы на ткани, был задумчивый.
Каюта у господина капитана Скевоса Калириса оказалась в полтора раза больше моей. Странная, непонятная обстановка – из всех предметов мебели знакома мне была только кровать. Все остальное – непонятные стояки в одном из углов, крупные выпуклые панели на стенах – выглядело чуждо и незнакомо.
Скевос прошел через каюту наискосок, встал возле отъехавшей в сторону двери.
– Прошу… зеленая клавиша включает воду, черная выключает. Красная – регулятор температуры. По умолчанию сначала подается вода температуры тела. Средство для очищения кожи и волос не потребуется, оно уже добавлено в воду. Только одна просьба, Наташа… не снимай с себя кристаллы. Скажем, я так хочу. Хорошо?
Я кивнула и прошла мимо него. Он остановил меня уже на пороге, поймав за руку. Коснулся черно-серебряной цепочки, свисавшей с запястья. Снял быстрым движением.
– Это тебе уже не понадобится.
Душ оказался похож на земной – крохотная кабинка, спрятанная в чем-то вроде стакана из мягкого, но прочного пластика. Я постояла под льющимися струями несколько секунд – до тех пор, пока вода вдруг не перестала литься. Голос из ниоткуда произнес:
– Норма воды для одного сеанса мытья израсходована. Желаете использовать дополнительную норму?
– Давай. – Устало сказала я.
И вскинула руки, чтобы хоть на этот раз успеть выполоскать волосы под струями.
Вместо полотенца на выходе из кабинки тело обдул поток теплого воздуха, совмещенный с рывком вдруг возросшей силы тяжести. От неожиданности я даже присела – колени, по правде говоря, подогнулись сами, словно на плечи швырнули тюк с грузом.
Но ощущение навалившегося груза ушло раньше, чем я под его тяжестью уселась на пол – а капель на коже после этого почти не осталось.
Сброшенные мной саронги исчезли, словно испарились. Какая-то из систем корабля подбирает все, что оставляют в душевой? Скевос сюда вроде бы не заходил…
Хозяин каюты к моему появлению успел бросить на кровать какую-то тряпку. Повернулся, едва я вышла, по-прежнему обнаженный…
– Одень это. Сегодня у нас знаменательный день – я спас тебя, причем это не потребовало от меня никаких затрат, кроме небольшого количества времени…
– И большого количества угроз. – Я ощутила большое желанье прикрыться хотя бы руками от его взгляда, но не стала этого делать.
Пусть смотрит, глядишь, скорей надоем. И быстрей расстанемся.
Скевос едва заметно улыбнулся.
– Слова – это не затраты, Наташа. Тем не менее твое спасение от Ворисона стоит отпраздновать. Кроме того, имеется ещё и твое официальное предложение стать моей женой. Я, в конце концов, женюсь не каждый год, даже не каждое десятилетие. Это все достойно чего-то более торжественного, чем перекус на кухне.
Он уже направился к душу, когда я спросил, стоя к нему спиной:
– Скев… ведь ты не стал бы меня спасать, если бы потребовались серьезные затраты?
Его шаги на мгновение замерли.
– Отвечу так же честно, как ты спросила, Наташа. Я не знаю. Но я рад, что мне не пришлось узнать, сколько я готов за тебя заплатить. Очень рад.
Босые ноги снова зашлепали к душу, а я со вздохом взялась за платье.
Неизвестно, откуда у Скевоса оказался женский гардеробчик, но для ужина в честь моего беззатратного спасения он выложил на кровать платье. Самое настоящее, из серо-голубой ткани, перчаткой обтянувшее тело от груди до бедер. По краю короткого подола вяло полоскались ленточки из той же ткани. Едва я натянула на себя эту одежку, как они ожили, заплескавшись вокруг ног. Вылитый эффект ветра, который все никак не проходил…
Зато теперь стало понятно, почему Скевос попросил не снимать кристаллы. Голубое к голубому. Нет, он все-таки эстет.
– Повернись. – Попросил вышедший из душа хозяин каюты, успевший надеть черный комбинезон – точно такой же, как тот, что остался в рубке.
Я крутнулась, ленточки плеснули яростной волной, заходили вокруг бедер.
– Необычно, нетипично хороша… – Протянул Скевос. – И я угадал. Это платье сшито как на тебя.
– Не могу не спросить, где у него батарейка. – Тут же заявила я, чувствуя себя до странности нехорошо под его взглядом. – А то ещё сяду, простите, всей своей обнаженной нижней частью прямо на неё. И будет у нас с платьем одно короткое замыкание на двоих…
Он мотнул головой, глаза у него смеялись.
– Нет, такого я бы не допустил. Платье потребляет излучение, рассеянное по кораблю, своего энергозапаса у него нет. Так что садись смело. Идем?
К выходу он двинулся, не дожидаясь моего ответа. Я зашагала следом.
Привел меня Скевос на один из нижних ярусов. Во время моих прогулок по кораблю вход сюда все время оказывался перегорожен ребристой стальной переборкой. Теперь она скрутилась в громадную балку, подвешенную под потолком – а на пустом пространстве за ней замерли четыре машины. Выглядевшие как… как вязанки копий. Но красивые вязанки, стремительных, чуть надломанных очертаний. Посередине, над каждой, приподнимался темный пузырь, выступая из массы черных толстых стволов с надломом.
– Вершина инженерной мысли Орилона. – Негромко сказал Скевос.
И подошел к той машине, что стояла справа от него. Любовно похлопал по ближайшему окончанию копья – толстенному, где-то полметра в диаметре.
– Боевой челнок для людей, чья воля не подавлена вирусами группы Ив… тот товар, с которым мы хотим познакомить Галактику. Кстати, на Дали, говорят, используются челноки только такого типа… Ты готова?
– К чему? – Осторожненько спросила я.
Вид у Скевоса был загадочный. И тон тоже.
– Мы прогуляемся к соседней звезде. – Объявил он. – Доступ. Готовность к старту номер два…
Вязанка громадных копий, за которую он держался, с легким пощелкиванием разошлась по центру. Открылся вход – небольшой вытянутый люк, окруженный черными копейными трубами, как раз по моему росту. Распахнулся, открывая чрево машины. В проеме вспыхнул зеленоватый ровный свет.
Скевосу, чтобы войти, пришлось согнуться. Я шагнула внутрь челнока, лишь слегка склонив голову.
Узкий проход – и два ложемента.
– Я решил, что нужно преподнести тебе подарок, Наташа. – Серьезно сказал Скевос. – И даже потратил целых пять минут на то, чтобы придумать, какой именно. Жизнь коротка. Тряпки, украшения, валютные чеки… все это не то. Мы поужинаем в короне ближайшей звезды. Садись.
Он сел на ложемент по правую руку, я опустилась на соседний. Как-то все это было странно. Вечернее платье, боевой челнок – и ужин в короне звезды…
Сзади щелкнул, закрываясь, люк. Скевос приказал:
– Выход. Курс на Си-Ри-849. Прыжок с границы безопасного удаления от корабля.
Часть обшивки с челноком вдруг резко отъехала, открыв громадное окно, глядевшее в черноту. Машина, в которой мы сидели, мягко приподнялась над полом – и выскользнула наружу. Я мельком заметила, что ребристая переборка уже успела опуститься, отрезав ярус с челноками от остального корабля…
Темно-бархатная пропасть космоса, утыканная звездами, открылась нам навстречу – и сомкнулась вокруг машины. Несколько секунд было ощущение, что ничего не происходит, а потом пространство за колпаком кабины вдруг смялось, звезды закрутились в спирали. На смену им развернулись щупальца алого сияния, тоже идущие по спирали вокруг челнока.
Щупальца тут же расправились, слившись в громадную, алую в оранжевых отливах равнину под челноком. Прыжок был завершен. И мы летели над звездой…
Гигантскими пиками поднимались вокруг рыжевато-алые протуберанцы. Шевелились, клубились по краям, опадали. На смену им неторопливо поднимались вверх другие.
Машина, в которой мы сидели, неслась между ними, кабину заливали всполохи алого сияния, собственное зеленоватое освещение челнока успело погаснуть…
Скевос вдруг молча встал. И, шагнув через проход, замер у моего ложемента.
– Я, наверно, должен извиниться. Приглашая тебя сюда, я имел в виду не только – и даже не столько ужин…
– Так это боевой челнок или выездной бордель? – Бросила я не слишком любезно, не удержавшись. – Или объект с широкими функциями?
И тут же пожалела о сказанном. Гибче надо быть, гибче. До Орилона пока что далеко…
Скевос, тихо засмеявшись, запустил руки в облако ленточек, без устали танцевавших над моими бедрами.
– Поверь мне, приличная армия не может прожить без борделей. Однако дочери саря не пристало знать такие неприличные слова.
Он всего лишь поглаживал мне живот и выпуклость между ног, просунув руки под платье – а я со стыдом ощутила тихую, животную дрожь предвкушения.
У тела были свои понятия о приличном и неприличном.
– Гравитационный горизонт на уровень ложемента. – Не совсем понятно для меня сказал вдруг Скевос.
И поплыл вверх, поднимаясь к колпаку кабины. Опустился сначала на одно колено, потом уселся рядом со мной – прямо над пустотой, под которой снизу темнел проход между ложементами. Приказал, склоняясь и охватывая руками мое лицо – бережно, как какой-то дар:
– Поворот по горизонтали на сто восемьдесят…
Челнок крутнулся – и алая пропасть звезды вдруг повисла уже над колпаком кабины. Я по-прежнему лежала на ложементе, только звезда теперь сияла сверху. Опуская вниз, ко мне, кроваво-оранжевые щупальца гигантских протуберанцев.
– Учитывая торжественность момента… – Сказал Скевос, глядя мне в глаза.
Его заливало алое сияние, потоком стекавшее по щекам и вискам, расплывавшееся по комбинезону лужами алого огня.
– Я полагаю, что тоже имею право на подарок. Звезда и женщина – вот то, что я хочу сейчас видеть.
И, резко отняв руки, отпрянул назад. Растянулся на своем ложементе, повернул ко мне голову, глянул лукаво.
– Звезду и женщину, Наташа. Здесь и сейчас. Я жду…
Рука его прошлась по груди, комбинезон раскрылся, обнажая тело. Я вздохнула и приподнялась.
Где-то в глубине сознания мелькнуло воспоминание о Ворисоне, который вот так же развалился на ложементе, приказав его оседлать…
– Ворисон был дураком. – Вдруг живо сказал Скевос, словно прочитав мои мысли. – Когда назвал тебя некрасивой. Видел бы он, как ты хороша в пламени звезды. Ты сияешь, Наташа. Вся. Звездная дева, смотрящая на мир из огня. С лицом, которое одно на всю Вселенную…
Я впервые не нашлась с ответом. Молча, не приподнимаясь, перебралась через провал между ложементами – там теперь словно положили стекло. Под руками была твердая, гладкая поверхность.
Скевос, едва я уселась рядом с ним, потребовал:
– Нагнись.
И когда я наклонилась, тут же потянулся вверх. Поцеловал неторопливо, лишь прихватывая своими губами мои губы – но не делая больше ничего. Рука прошлась у меня по шее, сзади, запустила пальцы в волосы.
Потом Скевос надавил на затылок, заставляя пригнуться ещё ниже. Прошептал на ухо:
– У тебя ещё будет время, чтобы выпрямиться, Наташа. Но не сейчас. Пока что придется пожить со склоненной головой. И учти, я проявляю с тобой максимум человеколюбия. И терпения. Я все ещё не приказываю, хотя уже мог бы. Я все ещё жду.
Он откинулся назад, на ложемент, глянул снизу вроде бы насмешливо – но в глазах было ещё что-то, непонятное. Ухватил за кончик одну из моих прядей, свесившихся над ним, намотал на палец, пробормотал:
– Ниже. Теперь твоя очередь делать то, что следует.
И потянул, пригибая мою голову к своей груди.
Только не это, взмолилась я про себя.
Одна рука Скевоса тем временем поднырнула мне под грудь, сдернула платье, обнажив до пояса. Чертовы ленточки немедленно взметнулись ещё выше, словно только этого и ждали. Заплясали вокруг мельтешащим облаком.
Гладкие, шелковые прикосновения к бедрам и груди напоминали торопливые поцелуи.
– Я тебе неприятен, Наташа? – Спросил вдруг Скевос. – Физически, настолько сильно, что ты даже прикасаться ко мне не желаешь?
Я чуть вскинула голову – для этого пришлось прогнуться, потому что кончик пряди по-прежнему оставался намотан на палец Скевоса. Посмотрела на него сверху – пусть и не намного, но все же сверху.
Призналась:
– Нет. Сложись все иначе, я бы даже в тебя влюбилась. Звездный капитан, на своем собственном корабле, несущий смерть и наслаждение одним-единственным своим прикосновением…
Скевос фыркнул.
– Никогда не поймешь, насколько смешно звучат твои слова, пока не услышишь, как их цитируют другие… И, Наташа? Так что же мешает влюбиться?
– Привкус рабства и твоя скорость. – Сообщила я. – И твое сходство в некоторые моменты с Ворисоном. Встань, ляг, делай, как я сказал…
– Я не могу не походить на него в некоторые моменты. – Пробормотал он. – Хотя бы изредка. Я мужчина, как и он.
– Я это уже заметила.
Скевос ревниво бросил:
– Со мной ты этого не заметила, а почувствовала. Всей той частью, что делает тебя женщиной. Тебе было хорошо со мной, Наташа. И ты это знаешь, и я. И что хуже всего для тебя, это знает твое тело.
Он снова потянул за прядь, пригибая мою голову к своей груди. Пробормотал со вздохом:
– Хорошо. Я буду ждать, пока ты не привыкнешь к моим скоростям. А пока буду брать сам. Все, что могу. Прости, но я так привык.
И двинулся, переворачиваясь, подгребая меня под себя. Раздвинул коленом мне ноги, сказал, устраиваясь между ними:
– Знаешь, в этом положении ты тоже великолепна.
Красные отсветы звездного пламени зло сверкали на его плечах, бежали по рукам. Заливали кровью щеки и виски.
И распухшее мужское достоинство уже упиралось мне между ног, давило жестко, чувствительно. Самое ужасное, что почти болезненное ощущение вызывало желание не отодвинуться – а потянуться ему навстречу. Спина зачем-то прогнулась…
– И раз уж ты заговорила о моих скоростях – сейчас я не буду ждать. Полетели, Наташа.
Первое его движение было все-таки осторожным, но уже второй рывок заставил ойкнуть. Кабина вокруг поплыла, качаясь, в кровавых отсветах нависшей над нами звезды…
Его руки приобняли меня за плечи, попавшиеся под них кристаллы рассыпали тонкий звон. Так и пели, не умолкая, в такт рывкам. Ленточки платья бились, оглаживая бедра, несколько штук трепетали там, где не следовало, там, где мое тело ощущало его…
Это длилось долго, став почти мучительным – пока я снова не вскинулась к нему с ложемента. Только после этого было завершение, последнее, долгое, почти судорожное его движение.
И вкус губ Скевоса на моих губах, приправленный солью.
Мы ужинали под звездой, опрокинутой нам на головы. Невидимая пластина, протянувшаяся между ложементами, после команды Скевоса исчезла. Сбоку выплыл столик без ножки, уставленный коробочками и кубиками с вином. Блеснул, поймав зеркальной поверхностью алый свет – и скользнул к нам, зависнув в воздухе между ложементами.
Я перебралась к себе. Дрожащей рукой приняла кубик с вином, молча предложенный Скевосом. Глотнула. Терпкая сладость прокатилась по языку, смывая соленый вкус. Его вкус.
Сидеть лицом друг к другу неожиданно оказалось даже интимней, чем лежать лицом друг к другу. Может, из-за красного света, гладившего кожу и голову Скевоса. А может, я просто опьянела от вина…
– Скевос. – Выдохнула я после нескольких глотков.
Его рука, протянувшаяся к одной из коробочек, замерла в воздухе. Брови шевельнулись, собираясь к переносице.
– Скев. – Поправилась я. – А какой сейчас год? Если считать не от вашего Великого Исхода, а скажем… скажем, от Рождества Христова? Ты вообще о таком слышал?
Рука Скевоса выбрала из коробки на столе тонкий ломтик, отправила его в рот. Ответил он, только прожевав:
– Вообще-то слышал. Одно из первых летоисчислений человечества… сейчас, если не ошибаюсь, идет две тысячи девятьсот восемьдесят третий год по древнему календарю. Ищешь провалы в своей памяти?
– Уже нашла. – Коротко ответила я.
Значит, с того момента, как я провалилась в яму за аркой моего дома, прошло девятьсот шестьдесят семь лет. Почти тысяча.
Ты Древний Рим, Наташка, подумала я горько и торжественно. Исторический уникум. И в этом веке так же уместна, как средневековая монашка в веке двадцать первом. Особенно если ей не повезло – и она перенеслась прямиком в квартал красных фонарей, где-нибудь в Гамбурге…
Скевос, глотнув вина, поинтересовался:
– Мне позволено будет узнать, какой год ты помнишь последним?
– Две тысячи девятьсот восемьдесят второй. – После легкой заминки ответила я.
И подумала – год провала в памяти это не страшно. Это даже может пригодиться, если потребуется что-то объяснить. Попросила:
– Можно, мы не будем больше говорить об этом?
– По крайней мере в этом… – с какой-то леденящей ласковостью сказал Скевос. – Я могу не торопиться. Ещё вина?
Я послушно приняла протянутый кубик. Зажевала ломтиком чего-то волокнистого, с привкусом сладко-перченного мяса.
Дальше мы молчали – меня вдруг потянуло в сон, и я едва успевала ловить рукой частые зевки. Скевос ел и пил молча, глядя на меня и наклоняя голову то так, то эдак. То ли его тоже клонило в сон, то ли с разных ракурсов я менялась.
Те несколько часов, что остались после возвращения на «Быструю» до следующего прыжка, я проспала в своей каюте. С милостивого позволения Скевоса, объявившего, что ему нужно поспать перед завтрашней работой.
– Протяните руку, госпожа Скевос Калирис. – Пропел на чуть искаженном русском голос корабельного интеллекта. – Сейчас вам под кожу будет введена информ-капсула, подтверждающая, что вы состоите во временном браке с господином Скевосом Калирисом, капитаном Звездного Альянса. Брак без обременений и обязательств, исключительное право расторжения принадлежит только одной стороне, господину Скевосу Калирису. Брак заключен на борту торгового рейдера «Быстрая», действителен на всех мирах. Информация о заключении брака будет отправлена на Орилон на ближайшем сеансе связи, который состоится через ноль целых двадцать восемь сотых галактического часа…
– Левую. – Подсказал Скевос.
Сам он уже стоял рядом, вытянув перед собой правую руку. Я вскинула левую ладонь, которая повисла в воздухе рядом с его предплечьем. Сверху, из потолка рубки, спустился гибкий манипулятор. Клюнул сначала его запястье, потом мое.
Боли не было, но осталось замороженное ощущение – словно под кожей надулся крохотный пузырек.
– Вот и все. – Заявил Скевос, разворачиваясь и подхватывая мою ладонь.
Потом поцеловал запястье как раз там, где появился бугорок. Потерся губами, заставив меня ощутить мгновенный зуд под кожей.
– Как ни жаль, но теперь ты свободна от меня на ближайшие пять дней. Мне придется заняться полетом и проверкой навигационных показаний. От Фогенс-Лула прыгать пришлось без расчетов, поэтому мы несколько отклонились от курса. Это нужно исправить.
Пять дней безделья, подумала я. И напомнила:
– Ты обещал информацию. Ваш язык, ваши миры, вирусы…
– Обратись к интеллекту корабля. – Нетерпеливо приказал Скевос.
Взгляд у него уже стал каким-то чужим, отдаленным. И все время соскальзывал с моего лица на стены рубки, где по-прежнему горели звезды.
– Просто спроси, что хочешь, в любом из помещений. Интеллект ответит. Ты теперь зарегистрирована на «Быстрой» как лицо, которому разрешен доступ к некоторым группам данных. Конечно, не ко всем…
И, выпустив мою руку, сказал быстро, предвосхищая мой следующий вопрос:
– Какие именно группы данных тебе доступны, узнаешь сама, опытным путем. Я буду рад видеть тебя в своей спальне, куда собираюсь забегать для сна – но настаивать на этом не буду. Иди, мне нужно работать…
Он уже разворачивался к ложементу, больше меня не замечая.
Я вышла из рубки, спустилась по лестнице всего на один ярус, и спросила на русском, зачем-то вскинув взгляд к пролету над головой:
– Интеллект? Как мне к тебе обращаться?
– Вы можете выбрать любое обозначение или кодовое слово, госпожа Калирис. – Тут же ответил женский голос. – Регистрационная форма на ваше имя открыта, я готова к работе
