Текст книги "Ошибка призыва. Самозванка в Академии драконов (СИ)"
Автор книги: Екатерина Евгеньева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Ошибка призыва. Самозванка в Академии драконов
Глава 1
Виталина
Поцелуй углубился, становясь из целомудренного жарким, разгоняющим огонь по венам. Жар захватил меня полностью, а руки, что лежали на плечах, спустились ниже, обхватив и сжав мою талию. От этого прикосновения кожа под лёгкой тканью платья покрылась мурашками, что россыпью, словно паутиной, тут же оплели всё тело. Я старалась прислушаться к ощущениям, впитать все чувства, что вызывал мой первый поцелуй.
Но внезапно осознала, что сама практически не отвечаю на ласки мужчины, что так бесцеремонно прижимает меня к стене и беззастенчиво трогает руками. Слишком резко, слишком мокро, слишком напористо. Всего было слишком, и я уже хотела оттолкнуть его, как темноту коридора внезапно прорезал луч света от масляной лампы, а после в тишине раздался крик старшей сестры – умницы-красавицы и последней надежды нашего короля:
– Годерик! Что ты делаешь?
Как будто и так непонятно – засовывает свой язык в рот твоей младшей непутёвой сестрёнке. Но сказать так по объективным причинам я не могла, всё же королевская кровь, пусть и изрядно разбавленная с момента основания династии, не позволяла бросаться такими выражениями. Зато появилась возможность оттолкнуть так и замершего около меня герцога, что я и сделала в ту же секунду.
Но этого, кроме нас двоих – меня и Годерика – никто не видел, так как единственной свидетельницы моего поступка или проступка – я ещё не решила, как всё сложится дальше – уже и след простыл.
– Прошу меня извинить, принцесса. Я должен вас покинуть, – не дожидаясь моего позволения, он быстренько скрылся в спасительной темноте коридора, ну а я, успокоив дыхание, отправилась в выделенные мне покои.
Петляя по коридорам так, чтобы меня не заметил никто из гостей, присутствующих на балу в честь объединения родов, всё думала о том, что же сегодня произошло.
Нелегко быть принцессой, а принцессой младшей, без сильного дара, а значит, и без шансов подарить миру одарённого наследника – и тем более. Добравшись без приключений до комнаты, встала напротив зеркала и самостоятельно, не прибегая к помощи служанок, начала снимать одежду.
Я видела в зеркале довольно милую девушку – да что я вру сама себе, здесь же не перед кем играть роль пятой дочери – красивую и с ладной фигурой. Ну и что, что тонкие губы? Зато глаза вон какие – большие и карие, с тёмными точками вкраплений, словно чаинки не до конца заварились в кружке. Хотя, если сравнивать с Викторией, любимицей родителей и, вероятнее всего, будущей правительницей нашей страны, я и правда была не так хороша, как мне хотелось бы себе представлять.
Плоха лишь тем, что те крохи дара, что теплились во мне, ни на что не годились. Зажечь лучину, подпалить заносчивой фрейлине кружево на платье – вот и всё, что я могла. Тем необычнее казались для меня внезапные знаки внимания от такого аристократа, как Годерик.
Одарённый, обладатель двух развитых практически до максимального уровня стихий, наследник одного из самых влиятельных родов нашего королевства, он был мечтой многих девушек. Красивый, с длинными пепельными волосами, стройный и высокий, носитель звания самого завидного жениха этого года, он выделил меня из толпы.
Когда он пригласил меня танцевать, а затем сопроводил на балкон и даже принёс напиток по моей просьбе, я списала всё на хорошее воспитание и безупречные манеры. Но когда на следующее утро на комоде я обнаружила большой – нет, просто огромный – букет белых роз, всё же допустила мысль, что могла ему понравиться.
А сегодня, получив тайную записку с просьбой встретиться, ни капли не раздумывая направилась в указанное место – небольшой закуток с тупиком в конце, куда так редко кто-то захаживает. Когда в назначенное время я увидела Годерика, сердце радостно сделало кульбит, а мозг просто отключился, иначе я даже не знаю, как объяснить тот факт, что я позволила не только к себе прикоснуться, но и зайти дальше дозволенного.
Я была нечастой гостьей во дворце. После того как мейстер подтвердил, что дара у меня с гулькин нос, а может, и того меньше, матушка, недолго думая, сослала меня в отдалённое поместье, чтобы я… Как же это было дословно?..
«Ах, я не могу каждый день смотреть на тебя и знать, что высшие силы не даровали моей дочери ни крупицы благословения!»
На это мне хотелось возразить, что крупица всё же есть, и даже показать, но кто же будет внимать словам восьмилетнего ребёнка? Поэтому пришлось молчать и ждать окончания монолога.
«Это так печально, – матушка промокнула надушенным платком несуществующие слёзы, – знать, что твой последний ребёнок никогда не сможет встать на одну ступень с сёстрами. Это слишком тяжело для меня. Будет лучше, если ты немного поживёшь у двоюродной тётушки Бетси. Совсем недолго, пока я не приду в себя, естественно.»
Сказав это, матушка удалилась, приказав перед этим подать в гостевую комнату блюдо с пирожными.
После этого мои многочисленные платья превратились в жалкие подобия туалетов высокородной дамы, ведь ходить на мероприятия там, куда меня выслали, было некуда и незачем. Как бы не больно мне было это признавать, но именно моя драгоценная маман под полное одобрение отца, прикрываясь волнением, отправила меня в ссылку.
В итоге несколько месяцев растянулись на полгода, а затем и год. Когда и через пять лет про меня не вспомнили, я смирилась. И вот теперь это долгожданное приглашение во дворец на бал в честь объединения двух великих домов, одним из представителей которых и был Годерик, чья сестра сегодня вышла замуж. Через месяц мне исполнится девятнадцать и наступит моё магичексое совершеннолетие, и в связи с этим событием внутри теплилась надежда, что королева наконец-то решила вернуть меня из столь долгого заточения.
Побродив ещё немного по своим покоям, взмахом руки потушила свечи и всё же легла спать.
Утро встретило меня тихим перешёптыванием прислуги, что неспешно готовили платье в соседней комнате. Я любила подольше понежиться в кровати, а не вставать с первыми лучами солнца. Тётушка Бетси придерживалась такого же мнения, и мы иногда проводили в постели непозволительно много времени для леди нашего статуса.
Но прелесть жизни вдали от двора в том, что до этого абсолютно никому нет дела: ни прислуге, ни моей гувернантке, что приходила лишь после обеда. Поэтому сейчас, когда мне приходилось всю неделю вставать вместе со всеми во дворце, я находилась в самом дурном расположении духа, какое только можно себе представить.
Хотела было крикнуть, а может, и рявкнуть – я ещё не решила, насколько недовольна ранним пробуждением. Потребовать, чтобы все вышли из моих покоев до особого распоряжения, как услышала обрывки фраз, что вмиг прогнали сон.
– Ты точно уверена в том, что слышала? – я не видела, кто именно говорит, но подкралась ближе к чуть приоткрытой двери, оставаясь в тени комнаты.
– Ой, не знаю даже. Но слово «помолвка» точно было. В этом я уверена.
– Ох, дадут всевышние, и у нашего короля с королевой тоже скоро будет праздник. Не всё же чужие свадьбы устраивать.
– А ещё я видела, как герцог Годерик Ротфортский шёл по коридору в сторону кабинета его величества.
– Ах, неужто и правда, что говорят?! И принцесса наша замуж выйдет!
Дослушивать я не стала и бегом вернулась в кровать, зарывшись под одеяло с головой. Эмоции переполняли, я чувствовала, что щёки горят, и румянец непрошенным гостем оседает на моём лице.
Итак, что я узнала? Если Годерика вызывал мой папа, то есть наш король, и прозвучало столь заветное для каждой девушки слово «помолвка», это значит, что Виктория вчера, застав нас в столь щекотливом положении, отправилась не обсуждать увиденное со своим штатом фрейлин, а прямиком к отцу. И если ко мне с самого утра ещё не пришли с заявлением о моём недостойном поведении, то это значит, что отец приказал Годерику загладить этот проступок помолвкой со мной. Всё же я не девица с кухни, которую можно зажимать в тёмных углах без последствий.
Раз слухи пошли по дворцу, то, скорее всего, скоро об этом будет объявлено официально. А значит, надо выглядеть самым лучшим образом и выбрать достойное платье из моего гардероба.
Я резко вскочила с кровати и принялась терзать колокольчик у изголовья самым нещадным образом, вызывая служанок. Когда те вбежали в комнату, я уже стояла посередине, готовая собираться.
– Ты! Приготовь всё необходимое для умывания и не забудь добавить розовой воды! – я хотела пахнуть так нежно и сладко, как только было возможно.
– Слушаюсь, Ваша светлость, – девушка метнулась в соседнюю комнату.
– А вы приготовьте фиолетовое платье с белым кружевом на лифе.
– Но оно слишком тёмное для утра. Мы приготовили для вас лимонное.
Я чуть поморщилась. И никакое оно не лимонное, а цвета вялого салата, и такой неприглядный оттенок коже придаёт, что придётся наносить пудру в несколько слоёв, чтобы скрыть всё это безобразие. То, которое я попросила, действительно больше походило на вечерний туалет, но в час объявления помолвки я должна выглядеть просто сногсшибательно! И я не виновата, что единственное невечернее бальное платье именно такого оттенка – тёмно-фиолетового, что невероятно мне идёт и красиво оттеняет глаза, делая их глубокими и загадочными.
Я замерла у двери, ведущей в обеденную залу, не решаясь приоткрыть её и явиться на свет публике. Волнение захватило, лишив способности двигаться, и я было хотела развернуться, как вдруг увидела идущую в мою сторону Викторию.
Как всегда идеальна – белоснежные волосы убраны в высокую причёску, лёгкий макияж подчёркивает красоту и свежесть лица, а светло-розовое платье великолепно сидит на фигуре. В свои двадцать пять она выглядела максимум на двадцать, и на одну секунду я почувствовала себя рядом с ней не такой… притягательной. Она обладала той самой холодной красотой, когда хочется любоваться предметом обожания, боясь даже притронуться к нему.
– Подвинься, сестрёнка, – в её тоне было столько пренебрежения, что я сделала всё ровно наоборот – полностью перекрыла ей путь и первой вошла в уже заполненный людьми зал.
Мы расселись на свои места: она – по левую руку от отца, я же затерялась в толпе фрейлин её величества. За столько лет затворничества я привыкла к подобному пренебрежению и с затаённой грустью ждала, когда же оно наконец закончится. Поэтому, усевшись на любезно отодвинутый прислугой стул, приготовилась слушать, что же скажет король.
– Сегодняшний день принёс много радости в наш дом! – он закашлялся и, сделав глоток воды, продолжил: – Рад сообщить вам…
Я уже приготовилась принимать поздравления, когда внезапно осознала, о чём говорит отец, а мать во всём с ним соглашается.
– Столь долгожданная нами помолвка между герцогом Годериком Ротфортским и Викторией Девонширской официально была заключена сегодняшним утром.
Зал разразился овациями, а я сидела белее мела и не смела поднять глаза на поднявшихся со своих мест виновников торжества. Сестра сияла, бросая на всех по очереди торжествующий и высокомерный взгляд. Когда же очередь дошла до меня, я увидела в нём столько презрения и злобы, что их с лихвой хватило бы на целое поселение демонов. Годерик же – тот самый, между прочим, Годерик, что вчера так яростно целовал меня – сейчас светился от счастья, глядя на свою будущую жену.
От всего этого мне стало так мерзко и тошно, что я, извинившись и сославшись на плохое самочувствие, выбежала из зала. Разумеется, не выбежала, а спокойно вышла, задрав подбородок и держа спину идеально прямой, но в коридоре всё же дала себе волю и ускорила шаг, постепенно переходя на бег.
Каково же было удивление, когда за открытой дверью комнаты меня встретили собранные чемоданы и одна единственная служанка, ожидающая моего возвращения.
– Разве я отдавала распоряжение? Раскладывай обратно! – я было направилась в сторону ванной комнаты, чтобы наконец-таки дать волю слезам и излить своему отражению всё, что накопилось за сегодняшнее утро, как меня остановил еле слышный и дрожащий голос девушки:
– Её величество приказала их собрать, Ваша светлость. Я не могу ослушаться её приказа. А ещё она просила передать вам, что карета, чтобы доставить вас в поместье тётушки, уже готова и ждёт.
– Значит, её величество приказала, – я в задумчивости провела рукой по лицу, словно запечатывая готовые вот-вот вырваться наружу непрошенные слёзы. – А давно она отдала такой приказ?
– Ещё сегодня с утра, сразу после встречи с герцогом Ротфортским, – девушка была бледной, словно боялась, что я могу наказать её за эти слова.
– А не рано ли для визитов к королеве? – не знаю почему, но факт утренней встречи маман и Годерика волновал меня очень сильно.
– Так помолвка же. Герцог так долго добивался руки её высочества Виктории, несколько лет ухаживал за ней, и поговаривают даже, – здесь она перешла на шёпот, – что делал ей не одно предложение, но она всё отказывалась давать своё согласие.
– Невероятно.
– А сегодня, представляете, всё же ответила согласием! Это такое счастье, – судя по виду, служанка и правда была преисполнена радости от предстоящего бракосочетания моей сестры с герцогом. – Такая красивая пара. А как её величество королева их любит, не передать словами!
– Свободна. Я сама соберусь.
Когда девушка, бросая на меня любопытные взгляды, вышла, я всё так же стояла посреди комнаты и пыталась осознать, что же такое произошло. Я чувствовала себя разменной монетой, которой пожертвовали без сожаления. Вот тебе и родственные узы! Использовали и выгнали, даже не объяснив ничего.
Хотелось вернуться в зал и высказать присутствующим там всё, что я о них думаю. Но делать этого было нельзя, а жаль. А ещё я внезапно поняла, что у сестрицы уж слишком длинные волосы, и можно бы их немного укоротить, но, к сожалению, сейчас не время. Возьму это на заметку, так сказать, до следующей нашей встречи, которая когда-нибудь, да случится.
Зато теперь всё стало понятно: и внезапное приглашение на бал, и интерес герцога, и поспешный отъезд. Как говорится, свою роль я отыграла и можно уходить со сцены.
Наскоро переодевшись, я ещё раз окинула взглядом свои несостоявшиеся покои и быстрее отправилась вниз, в карету, что должна была отвезти меня к тётушке, где я наконец-то смогу дать волю слезам сожаления и обиды.
Карета, как обычно, была невзрачной, без опознавательных знаков, чтобы не дай всевышние кто-то не заподозрил во мне венценосную особу, коей я являлась только на словах, а по факту… ну вы поняли. В сопровождающие мне достался целый рыцарь невзрачного вида, глядя на которого любой поймёт – ничего ценного в карете не перевозят.
В итоге, заняв место в повозке и задёрнув шторы, всё же осмелилась и, сдёрнув с себя маску невозмутимости, разревелась. Ревела я некрасиво, размазывая солёные капли по лицу, по опухшим глазам, но мне было всё равно. За столько лет я привыкла, что родная семья не обращает на меня внимания, научилась с этим жить. Но то, что они сделали сегодня, было слишком даже для меня. А потому я плакала, изливая накопившуюся боль бездушной обивке сидений.
– Чтоб вас не видеть больше! Что б вы все об этом пожалели! – в сердцах я стукнула кулаком по сиденью. Не успела я об этом подумать, как всё пространство кареты заволокло серым туманом, поглощая всё на своём пути.
Глава 2
Идеально начерченный белым мелом круг с чёрной зажжённой свечой посередине собрал вокруг себя практически весь класс студентов. Никому не хотелось пропустить первый вызов низшего демона, но в то же время никто из присутствующих не желал стать первым в этой практике.
Около двадцати человек толпились вокруг профессора, стараясь вести себя как можно тише, чтобы не нарваться на его строгий взгляд. Учитель по рунологии окинул толпу нерадивых студентов привычно скучающим взглядом и, повторно сверившись со списком присутствующих, произнёс:
– Напоминаю ещё раз, сегодня у вас одно из немногих сдвоенных занятий. Ещё несколько таких пар, и каждый пойдёт изучать рунологию в соответствии с направлением факультета. А теперь прошу всех встать за эту линию и ни в коем случае не переступать её.
Кто-то позади преподавателя фыркнул, что не осталось незамеченным и в ту же секунду было вынесено на суд общественности.
– Несогласные могут покинуть кабинет и встретиться со мной на экзамене, который для них в стенах этой академии окажется последним!
– Всё равно не понимаю, зачем нам, будущим лекарям, руны? Мы явно не станем вызывать ничего с той стороны.
Преподаватель нахмурился, подобные настроения он не любил. Все поступающие в академию делали это осознанно, автоматически соглашаясь с форматом обучения. Но в каждом потоке обязательно находились ученики, которые бунтовали против утверждённых норм и стандартов. Разговор с такими всегда был одинаковым.
– Демон низшего порядка, призванный по этой руне, – он указал на витиеватые узоры, отходящие от основного круга и образующие нечто похожее на пентаграмму, – способен слюной исцелить глубокую рану, полученную в бою. Согласитесь, довольно приятный бонус, если ваши собственные силы на исходе.
– Но мы давно ни с кем не воюем. Если и были столкновения с демонами, то они уже в прошлом. Лет сто прошло, наверное, – студент не хотел сдаваться и продолжал гнуть свою линию.
– Помимо демонов, с которыми, как ты верно отметил, противостояния уже давно нет, – преподаватель осенил себя защитным жестом так, словно даже сама мысль о возобновлении боёв приносила ему страдания, – есть ещё виверны, дикие великаны. И не стоит забывать о стычках между самими драконами, что бывают настолько жестокими, что вам лучше об этом не знать.
– Да, не хотела бы я встретиться один на один с рогатым на поле боя, – теперь в разговор включилась девушка, которая стояла по правую руку от учителя. – Говорят, они беспощадны в бою, не жалеют даже раненых, а за свою кровь способны мстить обидчику до последнего колена.
– И именно поэтому мы ещё раз благодарим богов за то, что у нас перемирие, и наконец-то приступаем к вызову, – преподаватель вмиг стал серьёзным, с лица пропала усмешка, а взгляд цепко пробежался по аудитории. – Напоминаю: вызываем, смотрим, запоминаем внешний вид и отпускаем.
– Мистер Эмпрант, но раз перемирие столь хрупкое, почему нам можно их вызывать?
– Потому что это низший демон. Согласно межимперским стандартам, их разрешено использовать в целях обучения, а также в экстренных случаях. А вам, молодой человек, задание, – он повернулся к одному из студентов. – Подготовить доклад на три страницы об особенностях взаимодействия рас по имперским протоколам к следующему уроку. А теперь тихо, мы начинаем.
В аудитории за секунду воцарилась тишина, какая бывала только на выпускных экзаменах. Всё же преподаватель мог собой гордиться: не всем дана способность держать в узде несколько десятков студентов, у которых в голове после летних каникул гуляет ветер.
Томас Эмпрант встал напротив рисунка и, выбрав из толпы собравшихся первого попавшегося ученика, подтолкнул чуть ближе к рунам:
– Адепт Герман, начинайте.
Парень поправил чёрную мантию, чуть сползшую с плеча, вернул указательным пальцем правой руки мостик очков на место и приступил. С губ его срывались слова призыва, произносимые еле слышным шёпотом, но этого было достаточно. Правильно нанесённые на пол руны, слова, заученные наизусть – этого должно было хватить, чтобы призвать из преисподней низшего демона.
Все замерли в ожидании. Даже сам преподаватель задержал дыхание, хоть он и проделывал это каждый год с момента поступления на работу в академию. Когда вокруг рисунка заклубился чёрный дым, все дружно отступили от ограничительной линии.
***
Виталина
Слёзы давно высохли, оставив горькое послевкусие обиды и разочарования. Я закатала рукава белоснежной рубашки, и теперь они большими фонариками собирались у плеча. Вытерла лицо и привела себя в порядок, но этого всё равно было мало – глаза опухли от слёз, и когда я смотрела в окно, изображение становилось расплывчатым и туманным.
Я уже было потянулась за очередным платочком, как вдруг внутреннее пространство кареты заволокло густым чёрным туманом. Он неумолимо приближался ко мне, захватывая в свои сети.
В себя приходила несколько секунд, окутанная ощущениями беспомощности и неизвестности, которые я крайне не любила. Поглощённая туманом, я словно куда-то провалилась. Свободное падение захватило меня. Резкий рывок – и я рухнула вниз, больно ударившись боком обо что-то твёрдое.
Открывать глаза не спешила, только перекатилась на спину и замерла на чём-то деревянном и холодном в ожидании, когда мелькающие перед глазами разноцветные мушки исчезнут насовсем.
– Это не демон.
– Определённо не он.
– А кто тогда?
– Человек?
– Тоже дракон?
Звуки шумели, нехотя складываясь в слова. А у меня оставалось всего несколько секунд до того момента, когда придётся сказать, кто же я есть на самом деле.
Они не признали во мне демона, что неудивительно, ведь рожки мы выпускаем только в боевой ипостаси и достигнув лет этак двадцати пяти. А ещё они предположили, что я могу быть «тоже драконом»… О, нет! Мысли роем кружились в голове, и от каждой становилось только хуже. Кажется, я попала к драконам!
Я знала о них не много. Лишь то, что было написано в общих учебниках. Конечно, для Виктории и других моих родственников было предусмотрено более углубленное изучение наших соседей, но то для них. Я же довольствовалась только общеизвестной информацией.
Драконы были нашими врагами с давних времён. Именно с ними мы вели затяжные кровопролитные войны. Драконы считались наглыми, сильными и беспринципными. А сейчас я, кажется, оказалась у них. И говорить, что я демон, никак нельзя, ещё неизвестно, не приведёт ли это к возобновлению противостояния.
– М-м-м, – я сдавленно промычала, стараясь выиграть для себя ещё несколько секунд, ведь изображать и дальше бесчувственное тело было тяжеловато, да и холодный пол давал о себе знать.
– Помогите ей встать! – голос был твёрдым, без ноток паники, и явно принадлежал взрослому мужчине.
Открыв глаза, увидела, как меня осторожно поднимают, подхватив под локти, два парня, одетых в чёрные мантии. Довольно неуклюже встав, я наступила на рисунок на полу и неловким движением размазала его часть. И не много их на меня одну, я же вроде вешу совсем мало?
– Вы в порядке? – снова тот же голос, что я слышала вначале.
Подняв глаза, увидела перед собой мужчину, довольно крупного. Он был одет в красную мантию и с беспокойством смотрел на меня в ожидании ответа. Загляделась на него, а он же, расценив это как-то по-своему, решил взять моё бренное тело в свои руки и зачем-то начал проверять мне пульс, коснувшись обнажённой кожи на запястье.
Мало того, что те два парня, что помогали мне встать, нагло схватили меня, так ещё и он! У нас в империи не принято трогать друг друга за руки так открыто, тем более касаться самой кожи. Это считалось чем-то интимным и дозволялось лишь самым близким людям. Ещё одно доказательство тому, что драконы и честь – понятия несовместимые. Придётся помалкивать о том, откуда я пришла.
– Её надо отвести в лекарскую и обследовать на предмет повреждений, – вперёд выступил брюнет в очках, что помогал мне подняться, а второй тенью застыл за ним, внимательно меня рассматривая.
Я хотела было сказать, что со мной всё в порядке, и потребовать, чтобы он отвернулся, но не успела и рта раскрыть, как дверь аудитории – а судя по обстановке, именно там я и находилась – открылась, и в неё вошёл ещё один дракон. Только по внешнему виду этот был намного старше, чем остальные студенты.
– Здравствуйте! Мистер Эмпрант, вас вызывают к воротам академии. Говорят, это срочно.
– А? Что? – преподаватель немного смутился, но тут же взял себя в руки и произнёс: – Если срочно, тогда ты, Рональд, помоги девушке добраться до лекаря и предупреди ректора, что у нас внеплановый выброс портала.
Меня, всё ещё не сказавшую ни слова, передали этому Рональду и наконец-то выпустили из кабинета. Могу сказать, что за дверью дышалось и ощущалось намного легче. Столько пар глаз, устремлённых прямо на меня, смущали. Я не привыкла к такому пристальному вниманию. Теперь же могла спокойно осмотреться по сторонам.
Здание было похоже на старый замок, который оборудовали под учебное заведение. Каменные стены украшали большие полотнища с различными сюжетами, а между ними висели зажжённые факелы. Но что интересно, копоти от них не было, а значит, это был магический огонь. Тот самый огонь, работой с которым я могла бы овладеть, если бы не мой низкий резерв магии.
Парень молча шёл рядом, лишь изредка поглядывая на меня исподлобья. Видимо, у него были более важные дела, чем вести незнакомку по коридорам. Ну а что я? Я не виновата. Сами меня вызвали, сами пусть и разбираются, а я буду помалкивать и кивать в нужных местах.
Определившись с дальнейшей тактикой поведения, я продолжила внимательно осматриваться по сторонам, чтобы понимать, с чем имею дело. Как выяснилось, меня затянуло не куда-нибудь, а в довольно большую, в несколько этажей, академию. И, судя по обстановке: высоким витражным окнам, резным дверям в аудиториях – курировали её высокопоставленные лица. Это было неплохо, значит, и форму здесь выдают бесплатно, и на обед блюда на выбор.
Засмотревшись на очередное полотно, которое изображало битву драконов и демонов, я запнулась и к своему ужасу поняла, что моей руки снова касаются. Рональд в попытке не дать упасть схватил меня прямо за предплечье, поддерживая и помогая сохранить равновесие.
Это, конечно, неплохо, что у них такие отзывчивые студенты, но столько прикосновений менее чем за час моего пребывания здесь – это уже слишком! Хотела подать хоть какой-нибудь знак, что со мной всё в порядке, и руку можно отпустить, как тишину коридора разрезал резкий мужской бас:
– Адепт Рональд, почему не на уроках? – мужчина подошёл ближе, сверля нас, особенно меня, недовольным взглядом.
– Господин Герц, я здесь по поручению мистера Эмпранта. Он попросил сопроводить юную леди в лекарское крыло.
– Хм, – теперь взгляд разгневанного мужчины сосредоточился только на мне, изучая и рассматривая.
Я же замерла, словно кролик перед удавом, боясь пошевелиться. Казалось, стоит сделать хоть одно движение – пропаду. Пусть я и не считала себя виноватой во всей этой ситуации, что-то внутри старалось спрятаться и скрыться от этих внимательных и строгих глаз.
– А это у нас кто? – мужчина дал мне передышку и повернулся к провожатому.
– Мистер Кросс просил передать вам, что произошёл внеплановый выброс портала, – с этими словами Рональд посмотрел прямо на меня, будто я сама стала причиной этого выброса.
– Свободен, дальше я сам, – ректор махнул рукой, отпуская студента, и вновь повернулся в мою сторону. – Ну что же, следуй за мной.
Я несколько секунд смотрела на протянутую мне руку и раздумывала, как же поступить. Отказаться? Будет выглядеть некрасиво и невежливо. А взяться за неё, значит принять их правила игры и снова позволить себя коснуться. Да чтоб их всех!
Скрепя сердце, всё же вложила свою ладошку в протянутую руку, с удивлением подметив, что сейчас это доставило мне некое удовольствие. То ли разум устал сопротивляться, то ли я замёрзла, пока шла в тонкой блузке по продуваемым ветрами коридорам, но исход был один – в данный момент я не испытывала ни отвращения, ни недовольства.
Через несколько минут я уже стояла в кабинете ректора, неловко переминаясь с ноги на ногу. Мужчина прошёл к своему столу, оставляя меня одну прямо посередине кабинета, что вводило в ещё больший ступор. Словно мне снова пять лет, и отец отчитывает меня за очередную шалость в попытке раскрыть свой резерв.
Я сжалась ещё больше, когда он, достав что-то из ящика стола, подошёл чуть ближе. Хотела было отшатнуться, но, почувствовав тяжесть на шее, остановилась в последнее мгновение.
– Теперь ты нас понимаешь? – на меня смотрел мужчина, от взгляда которого хотелось прикрыться и спрятаться. Казалось, его серые глаза проникают прямо в душу, читают самые сокровенные и тёмные мысли.
Высокий, рядом с ним я чувствовала себя совсем маленькой и беззащитной, одетый во всё в чёрное – он стоял, возвышаясь надо мной, а тёмные пряди волос небрежно падали на лоб. Заставив себя оторваться от его губ, сжатых в тонкую линию, я невольно прошлась взором по фигуре, что чётко угадывалась под одеждой. Он был таким крупным, что я начинала сомневаться, что передо мной именно преподаватель, а не бывший военный.
Сомнений добавляла и татуировка, что частично виднелась на предплечье из-под закатанного, как и у меня, рукава рубашки. Насколько я знала, такие делали командоры во время военных кампаний, но никак не руководители академий. А когда он приблизился, я почувствовала яркий запах сочного бергамота и острого перца.
– Д-да, – прятаться за спасительным молчанием я больше не могла, так как на шее теперь красовался артефакт, позволяющий без знания языка понимать общеимперский. Он мне и так был знаком, но моя игра в простого человека только началась, и я собиралась импровизировать до последнего.
– Меня зовут Дамиан Герц, и я ректор этой академии. Позволь узнать твоё имя?
– Лина, моё имя Лина, – говорить своё настоящее я не планировала, а сокращение будет вполне уместно, к тому же не создаст той неловкой ситуации, как если бы меня называли вымышленным именем, а я забывала на него реагировать.
Ректор хотел что-то сказать, но окно открылось, и в кабинет влетело что-то большое и чёрное. От неожиданности, да и страха, чего уж душой кривить, я вскинула руки в защитном жесте, что заложен в нас природой. А затем совершенно внезапно – да-да, и для меня тоже – на столе ректора загорелись все бумаги разом и занялись таким высоким огнём, что, кажется, он доходил до потолка.
– Интересно! – на меня впервые смотрели с таким приятным удивлением и уже привычным мне неверием. – Человек с огненной магией, на среднем уровне. Неожиданно.
Ну а что я? Я тоже изумлённо смотрела на догорающие бумаги и не могла поверить, что это происходит со мной. Смирившись со своей незавидной судьбой отвергнутой младшей дочери, теперь я находилась в полной растерянности.
