Текст книги "Музыка андеграунд или одиночки по жизни (СИ)"

Автор книги: Екатерина Чусовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

Так и тут – первые аккорды как нельзя лучше отражают настроение, тяжелое, резкое, с немалой долей агрессии. Только так, и не иначе, потому как воображение продолжает рисовать страшные картинки, достойные наглядных хроник ДТП, из тех, что развешивают в качестве антирекламы стритрейсинга.

– Что в тебе такого такого случайного... – вот уж каких случайностей Леше совсем не хотелось, так это тех самых, где меняются штурманы, пилоты, машины, но не итог. Не справился, не вытянул – бывает, проходили, да и страшного в этом нет ничего... И битую машину можно пережить, восстановить, подружиться вновь. А вот девочка-Солнце...

– Ты моя вода! Живая или мертвая... – "живая или мертвая..." – мысленно подпел парень, зло сжимая кулаки. С тем, что в эту подставу мог влететь он, да еще и не многим лучше Димона, Леша смириться еще мог бы, только вот... То, что с Костей все будет в норме, сомнений не вызывало, все-таки не был друг ни мелким, ни хлипким. Но против воли повреждения, сила удара, переносились на то, что могло быть где-то там, в параллельной реальности. Случись что-то такое с Кристи – переломы, ушибы, кровь, больше, хуже – этого бы он не простил ни себе, ни тому, кто это устроил.

– Прозрачная, холодная... – то, что есть исходы и хуже, Леша знал, понимал и старательно гнал от себя картинки в неестественно ледяной, серо-голубой гамме. Хотя даже намека краем хватило, чтобы понять...

– Ты моя весна! – ...что терять он свое Солнце не собирается, никак, ни при каких обстоятельствах, что хоть как-то от него зависят. И прибьет любого, кто рискнет проверить.

– Открытая, беспечная... – а вместе с тем удивительно смелая, нежная, абсолютно отличная от всех бывших. Вот во что Леша никогда не верил, так это в то, что существует такая вот девушка-рейсер, именно рейсер, такая же как они, та, что дышит скоростью... Та, что не закатит истерику от вида крови и аварии, и не потому что не страшно, а потому, что не до того... Та, что способна погасить всю его агрессию одним касанием... Та, что "мое Солнце!".

– Или на табличке там смерть и рождение... – а вот для подобного еще рано однозначно. На много десятков лет рано, если быть точным. Что бы там ни рисовало воображение, вытягивая наружу чистый, ничем не скрытый страх за Кристину.

– Ты моя вода! Живая или мертвая... – "Ты моя вода, Солнце".

***

Орел, решка, орел, решка, орел – мелькая полированным гартом, перекатывалась по костяшкам пальцев десятирублевая монетка. Не то, чтобы специальная или памятная, но просто не раз получалось так, что именно эта, с серебристым изображением города в центре и золотой каймой по краю, всегда оказывалась под рукой, когда нечем было особо заняться или нужно было хоть как-то упорядочить работу мыслей. А начиналось все банально – со старших классов школы, когда уже и на уроках не интересно, но остатки дисциплины еще имеются. Хотя, разве дисциплина это, когда даже отличник Андрюха играл с ними в "казанки" на последней парте? На такие воспоминания Костя мог только тепло улыбаться – хорошее было время, по сути беззаботное. Радует то, что впоследствии они не потерялись, оставаясь тройкой друзей, знающих друг о друге почти все. Нет, конечно, все они в какой-то мере как были, так и остались скрытнями, кто-то больше, кто-то меньше, но все же, многое понять по взглядам еще могли. Так что с монетами у Кости наберется немало воспоминаний, которые поднимут настроение за неимением прочих развлечений. Хотя из доступных был только плеер, да и то, прослушивался он только в режиме радио без особого энтузиазма – к музыке у парня никаких особых отношений не было, да и в голове периодически шумело, словно море в штормовую погоду, так что и тишина была за благо. Чего не хватало так это общения – Димона выписали, остальные на работе, а если и нет, то приемные часы уже закончились, если верить часам на телефоне.

Орел, решка, орел, решка, орел... и стук в дверь палаты. "Для медперсонала странно, для других не время" – мысленно отметил Костя, заинтересованно сверля взглядом медленно опускающуюся ручку. Даже попробовал на локте приподняться, но вовремя опомнился, оставив бесполезную попытку, дабы не тревожить не так давно притихшую боль.

– Привет, – несмело поздоровалась девушка, просунув голову в щель приоткрывшейся двери. – Можно к тебе?

Вот уж кого не ожидал он тут увидеть, так это ее. Даже с ходу и не узнать – невольно задумываешься, не шалит ли зрение последствиями сотрясения, подкидывая такие вот глюки. Но все-таки, даже спустя год, Машка так и осталась Машкой – по глазам видно, да и общий облик вспомнился так, словно и не забывался вовсе.

– Заходи, я одет, – привычно пошутил Костя, все так же перекатывая монетку по пальцам. – И действительно, привет.

Она радостно улыбнулась и аккуратно прикрыла за собой дверь.

– Привет, – еще раз повторила Маша, немного нервничая. – Как ты тут?

– Живой, – усмехнулся парень, скользя взглядом по девушке, воскрешая в памяти прежний ее образ, и сравнивая с настоящим. С ней они всегда были в неплохих отношениях, правда затруднительно было дать этому определение. Подруга, если не сказать друг женского пола, двоюродного брата, его же штурман, хорошая девчонка, но тем не менее, пропавшая из поля зрения как Эд, и появившаяся опять же с ним. Не то, чтобы это настораживало, но на определенные мысли все же наталкивало. – А тебя каким ветром?

– Да я так, случайно узнала... – уклончиво ответила девушка, отводя глаза. Она представила, как полыхнут презрением глаза парня, если он узнает, что она попала в наркологию, и решила об этом умолчать. – Решила навестить... а ты не рад?

– Ну почему же? Рад, все-таки столько не виделись, наверняка тебе есть что мне рассказать, – тепло усмехнулся парень, на всякий случай не заостряя внимания на том, как же она сюда попала сюда в неприемные часы, если сама не является "клиенткой" этого заведения. А отсутствие стандартных бахил догадки только подтверждают. – А мне интересно послушать. Ты хоть садись куда-нибудь, что ли. Или ты со мной стоя собралась болтать, а, Мань?

– Да нет, – слегка скривилась от такого обращения девушка, но все же послушно села на противоположную кровать. – Ты только сначала скажи, что тебе врачи говорят, а то на тебя смотреть страшно, если честно.

– Что прямо вот совсем не нравлюсь? – делано удивился Костя, но тут же решил успокоить. – Жить буду, говорят, не переживай.

– Мне не нравится твое состояние, – шутливо отозвалась Маша, преувеличенно внимательно осматривая парня. – Все эти повязки, гипсы и все такое. Лучше бы я тебя увидела в обычном виде, без этой дополнительной... фигни.

– Ну сейчас, я думаю, я тебе и без этой, как ты сказала, фигни, по душе не придусь, – слегка поморщился парень, осторожно меняя положение на более удобное. – Там не лучше.

– Дурак ты, Костик, – привычно констатировала девушка, подхватываясь со своего места, – Тебе может, помочь или подать что-то?

– Тоже мне удивила, – хмыкнул в ответ Костя, кивком указывая на конец своей кровати. – Сядь лучше, да расскажи, как дела хоть. Я не настолько интересная персона, чтобы только обо мне трещать.

Пересев поближе, Маша решила послушаться и поразвлекать парня – явно же скучает. Невольно копируя манеру Эдика – минимум деталей, подробностей и никакой конкретики, она вскользь упомянула, про работу, рассказала парочку смешных историй про клиентов, с преувеличенной гордостью похвасталась, что получила права и уже водит собственную машину...

– Вот так, – завершила свой рассказ она, улыбаясь парню. Она видела, что ему, в общем-то, все это не сильно интересно, и перевела разговор на другое. – А у тебя что нового? Сто лет же не виделись...

– Ну уж не сто, не настолько я стар. А ты и того меньше, – с незлой усмешкой подколол Костя, прекрасно помня, как коробило ее от обращения "мелкая". Да и вообще, как оказалось, он удивительно много помнит об этой девушке, включая жесты и мимику. А еще их старую игру... Покрутив в пальцах монетку, парень лукаво улыбнулся. – Орел или решка, Мань?

– Орел, и ты мне все рассказываешь, – заулыбалась она, услышав оставшийся неизменным вопрос и ловя себя на мысли, что его, оказывается, не хватало...

– А если решка? – снова прокатив монету по пальцам, уточнил Костя, с улыбкой наблюдая, как девушка обнимает руками колени, забираясь с ногами к нему на кровать. "Ну просто старые добрые времена", – мелькнуло в голове у парня воспоминание, в котором они уже примерно так вот и сидели, только вместо больничной койки была веранда, а в остальном все то же, разве что разговор клеился намного лучше.

Скрыть улыбку у нее не получилось, да и укоризненный взгляд вышел так себе, хотя Маша и постаралась это сделать. Это все Костя виноват. Опять уходит от разговора, но... ведь невозможно так улыбаться – тепло и как-то совсем особенно...

– Не знаю,– дернула плечиком она, отводя глаза, – сам выбирай, чего хочешь.

– Ну тогда, я тебе потом скажу... – довольно усмехнулся парень, подкидывая монету...

***

К вечеру Кристи так ничего толкового и не придумала, хотя и пыталась. Нет, Леше она, в общем-то верила, но сама выхода из ситуации не видела. Полдня промаявшись тягучими и бесполезными, как жвачка, раздумьями, девушка спустилась вниз, зная, что рабочий день окончен и решив еще раз поговорить с парнем, хотя и не знала толком, что ему сказать. Ныть как-то не хотелось, а по-другому получалось плохо.

А во дворе девушку ждал "сюрприз", махом выбивший прежние мысли. В первые секунды Кристина даже не опознала груду синего металлолома, пристроенного на площадке перед сервисом. И только через несколько мгновений до нее дошло – привезли Импрезу.

Подойдя ближе, словно притянутая магнитом, девушка нерешительно коснулась искалеченной машины, невольно погружаясь в свежие воспоминания – ночь, Кэп в крови, масляно блестящий асфальт...

До боли закусив губу, она тупо смотрела на глубоко вмятую в салон дверь, понимая, что если бы не несколько не вовремя сказанных слов – все было бы по-другому. Возможно, ничего бы и не было, а возможно в больнице лежала она сама. Но, в любом случае, не было бы этого мерзкого, отвратительного понимания, что если бы не открыла рот, то могло сложиться иначе. И что в произошедшем есть доля ее вины. Может не вся, но часть ответственности за убитую машину и травмы друзей лежит и на ней тоже...

Темный силуэт на секунду замер в дверном проеме, недовольно хмурясь от бьющих по глазам контрастов. Ярко-освещенная зелень травы и мятый, утративший красоту линий металл... Жизнерадостный солнечный свет, падающий косыми лучами на росчерки трещин стекол... Кристина, завороженная воспоминаниями, вперемешку с реальностью, касающаяся изломов, вмятин, того, что еще пару дней назад было красавицей "Subaru". Короткий путь – несколько шагов, совмещенный с резким движением, срывающим наушники, оставляя их обиженно висеть на шее и чуть разбавлять неожиданную тишину, как рассеивает темноту тусклый ночник. Пожалуй, в другой ситуации, музыка бы выдала его приближение, но не в этот раз, не тогда, когда девушка напряженно кусает губы, за секунду до того, как оказаться в крепких объятьях...

– Солнце... – коротким, тяжелым выдохом ей в макушку, позвал парень, носом взъерошивая рыжие волосы.

– Леша... – отозвалась девушка, слегка расслабляясь, и несколько неуверенно спросила: – давно ее привезли?

– Да не особо, – слегка качнул головой Леша, чуть крепче сжимая объятия. – Я не смотрел еще ее...

Кристина промолчала "а что тут скажешь?", только чуть кивнула, давая понять, что услышала и поняла.

Простоять вот так – обнявшись – они могли бы, наверное, долго, если бы не тягучие мысли, в паре с воображением рисующие дальнейшие перспективы. Что будет, если Кристи после увиденного за последние дни, придёт к вполне логичному выводу, что без их команды жизнь носила в себе на порядок меньше опасностей и возможностей попасть в аварию. И ладно, если в эту рыженькую головку закрадется лишь идея уйти из команды, а если дальше? Если кроме собственной Селики больше не потребуется дополнительных "вливаний" стритрейсинга? Как тогда?

– Ты останешься, Солнце? – осторожно спросил Лёша, чуть крепче сжимая объятия.

– В смысле? – она даже обернулась, сбитая с толку неожиданным и непонятным вопросом и осторожно уточнила: – Ты о чем?

– Гонки, команда... – пояснил парень, намеренно до последнего оставляя себе шанс не произносить то, от чего все любимые занятия в легкую разлетятся как карточный домик, если Кристи попросит сделать выбор, конечно.

– А, ты об этом... – уяснив суть вопроса, она выдохнула и даже улыбнулась. На секунду, на краткий миг ей почудился намек на совсем другой "уход". – Нет, конечно, и так экипажей не хватает... Если не выгоните, конечно.

– Ни за что! Лично я против, однозначно, – радостно улыбнулся парень, невольно обнимая девушку крепче и тут же чуть отстранился, чтобы поймать взгляд Кристи. – Доверяешь, Солнце? – серьёзно уточнил он.

– Конечно, – кивнула девушка и полушутливо добавила: – с чего такие вопросы?

– Ну просто авария, это авария, – окончательно расслабившись, пояснил парень. – Особенно такая, где пострадал штурман, от которого мало что зависит. За рулём пилот – как ни крути. Так что и вина, если что на нем – не справился, не смог. А мне важно твоё доверие...

Она кивнула, задержалась взглядом на глубокой вмятине, бывшей когда-то передней пассажирской дверью, мысленно признавая, что доля правды в его словах есть. Пассажир не властен над событиями и вынужден доверять мастерству пилота, оставаясь только наблюдателем и все же... Ей нравилось ездить с ним, был в этом особенный азарт и адреналин, что-то такое...

Понимая, что молчание затягивается, девушка вздохнула. Будь это кто-то другой, она ответила бы шуткой, но Леша... ему можно.

– Знаешь, аварии случаются, – рассуждая вслух, негромко ответила девушка, открыто делясь мыслями. – Это закон природы. Так бывает и этого не изменить. Никто и никогда не может знать, где тот перекресток, яма, лужа или поворот. Можно соблюдать правила, быть гением или вообще не выходить из дома, но... Никто ведь не даст гарантий, что не встретится пьянь за рулем, случайно окажется такая вот лужа или что кирпич на голову не упадет... Как говорится, жить вредно – от этого умирают, но это еще не повод не жить. Тебе я верю, я знаю, что ты сделаешь все возможное и невозможное, а там... как будет, так будет. Я не хочу и не буду отказываться от кайфа скорости из-за страха. Если всего бояться – станет незачем жить...

Встряхнула головой, отгоняя размеренный туман мыслей и уже почти ехидно добавила: – Так что фиг вам. Не дождетесь!

– А мы и не ждем,– улыбнулся Леша и с нескрываемым восхищением добавил, касаясь ладонью щеки девушки, – смелое мое Солнце...

От такой похвалы Кристи немедленно расцвела, довольно прижмурилась, потерлась щекой о ладонь и гордая собой сообщила: – Ага!

***

– Ну в общем, извини за беспокойство, Вадим... ну и так далее и тому подобное. Сам знаешь... – хмуро произнес Леша, нехотя оттормаживаясь на красный сигнал светофора. Совсем не под настроение ему сейчас эта вынужденная остановка, но, увы, еще не ночь и прав лишаться однозначно не хотелось. Вадим был последним, у кого можно было бы поискать эту неуловимую турбину... И ведь не объяснишь, и не докажешь им всем, что требуется оригинал, а не копия. Не в вопросах жизни. А все упорно уверяют, что и в аналогах характеристики сохранены и все прочее, только вот он всему этому не верил и рисковать не собирался. – Нет, копия не пойдет, – запоздало ответил он на вопрос собеседника и скомкано попрощался. Не тот это человек, которому стоит показывать свой характер и спешно сливающееся до нулевой отметки настроение.

Сняв с уха bluetooth-гарнитуру, Леша небрежно кинул ее на приборную панель и снова, куда крепче, чем следовало, сжал руль. Что теперь делать, он не знал абсолютно. Оставалось разве что дождаться ночи и смотаться покататься, в надежде, что придумается что-то еще... Можно, конечно, и сейчас, но не то, не то... Да и вряд ли это все даст эффект. По крайней мере, сам, без толчка, он навряд ли что-то придумает, а значит нужно ехать домой, а не бесцельно жечь бензин, катаясь по городу.

Повинуясь резкому движению руля и едва не подрезав на развороте незадачливого "чайника", Клипса понеслась уже в обратном направлении – к своему теплому уютному гаражу. Кто ж еще, кроме родного брата, сможет дать ее хозяину хорошего пинка, сопровожденного не менее ценным советом?

По правде говоря, Андрею давно стоило разобрать свой угол в гараже, но после продажи прежней тачки, делать это было уныло и лениво. А теперь, когда появилась причина, кучки "хлам на выброс" и "оставить" росли в бодром темпе – настроение у парня было преотличное, просторное помещение заполняла бодрая музыка и в целом жизнь казалась не такой уж хреновой штукой.

А вот у младшего, определенно, что-то не задалось. Вывод этот Андрей сделал за несколько минут до того, как Клипса заняла свое законное место. Вообще, при хорошем слухе и привычке услышать можно многое, а уж не услышать турбированый двигатель сложно. Тем более, что Клипса, дитя безумного гения, потроха имела насквозь нестандартные и звучала слишком характерно, чтобы ее не узнать. Да и манеру вождения младшенького парень знал вдоль и поперек, так что характерные обертоны в голосе тачки мгновенно дали понять – пилот находится в типично-бешеном настроении.

Так что, заранее убравшись с траектории влета Клипсы в ворота и проигнорировав концерт "Леха паркуется" парень, не отрываясь от сортировки емкостей с присадками, ровно поинтересовался:

– Что опять?

– Андрюх, я олень! – с ходу покаялся Леша, выходя из машины и усаживаясь на капот.

– Я давно это говорил, – заметил Андрей, но в целом ответ его не устроил, ибо был безинформативной отмазкой. – Так что ты натворил на этот раз?

– Накосячил, как всегда, – проворчал парень, пропуская мимо ушей подколку брата. Хотя сейчас она вполне имела место, как и многие другие, совсем не лестные характеристики. – Была у нас не так давно гонка, слитая... Помнишь? На шашлыках обсуждали ее. Там еще Валерик отрисовался со своим мутантом против нас, против Кристи...

– Помню, дальше, – кивнул Андрей. Иногда такие долгие описания вместо фактов его раздражали. Очень.

Тяжело признаваться в ошибках такого масштаба. Особенно когда самому от этого ни жарко, ни холодно, а вот другим придется это все разгребать...

– В общем, гонка слита, – со вздохом продолжил каяться Леша. – А я подумать, как всегда, забыл и его вызвал на реванш. Ну и не от себя, со мной он не поедет... – продолжать не получалось, не хватало даже матерных слов для собственной характеристики. А брат, зная его, наверняка поймет сам. По крайней мере, хотелось на это надеяться.

Андрей оторвался от своего занятия и изучающе посмотрел на младшенького. Стоит, олень, глаза спрятал, изображает покаянную физиономию... Точно накосячил.

– То есть... – скептически уточнил парень. – Ты подписал отвечать за твои необдуманные слова... свою девушку? Если да, то ты точно олень. Причем безмозглый.

Ответить на это было нечего, только согласиться. Что Леша и сделал, ограничившись пристыженным кивком и коротким виноватым "угу".

– Угу... – издевательски передразнил его Андрей и проворчал: – Как она-то на такое согласилась, тоже, что ли, мозгов нет?.. Ладно. Ты мне скажи другое. Какие точно были условия, и что ты собираешься делать?

– Из условий только гонка. Маршрут – по факту, – коротко отчитался парень, взъерошивая волосы на затылке. – Только суть не в том. Крис это потянет легко, иначе бы я не сказал. Беда в Селике. Не та турбина в ней стоит, отсюда потери и все иже с ними. Расчет был на то, что поменяем, но... – скривился, но все-таки закончил Леша – менять оказалось не на что. Так что да, я олень, дебил и много кто еще.

– Хреново, – нахмурился Андрей, – не потянет она против такого противника. Была б тачка равная по мощам – может что-то бы и получилось и то не факт. Учить ее еще надо, опыт нарабатывать и все такое. А при таком раскладе вообще не вариант. Так что молодец, подставил девчонку.

– Да нет, при равной тачке – потянет, – слегка качнул головой парень. – Она на своей его немного не обошла. Если бы не прямая... Валерка ж дальше драга никуда не ездил никогда. А там, сам знаешь, трасса как полоса взлетная, да и длина даже не километрами измерена. Так что шансы были... да и есть. Только тачки нет. Но что подставил – факт.

– Есть у нее некоторая... неуверенность, что ли. Секунды теряет. Иногда. А Валера, хоть и точится под драг, по улицам все равно катается, тачку свою знает, наглости и расчета ему не занимать. Так что в лучшем случае результат непредсказуемый. А сейчас... Как бы ты у нее вообще охоту не отбил кататься... Не знаю, Лех. На твоем месте я бы отменил гонку. Или, как минимум, перенес. Ну, или нашел девочке более подходящую тачку. Хотя это малореальный вариант, учитывая, что чужая машина это все равно чужая машина, как минимум привыкнуть надо успеть...

– Перенести это, конечно, вариант, – задумчиво начал Леша, начиная отстукивать пальцами по капоту одному ему известный ритм. – Только нет гарантии, что Валерик снова согласится. Он ж не высоких моралей чел, ему хватит отказа, чтоб решить, что все дело в его крутости и все очкуют. Да и так Селику можно подтянуть, но не намного, оно того вряд ли будет стоить, а больше вариантов нет. Хотя... Андрюх, а если...?

Глава 29.

Всю свою сознательную жизнь Костя был скорее наблюдателем, чем кем-то другим. Трудно сказать, с чего это пошло, просто в какой-то момент он поймал себя на том, что предпочитает следить, угадывать действия окружающих – своеобразная игра для одного, переросшая в итоге в привычку. Хотя, это не делало его ни скучным человеком, ни безвольным, а просто создавало впечатление непоколебимого спокойствия, граничащего с флегматичностью.

Это как одна из командировок, в которых, в силу профессии, приходилось бывать довольно часто, когда занимаешь любимую "боковушку" в плацкартном вагоне и просто смотришь. Кто-то задумчиво скользит взглядом по пейзажу за окном, кто-то шуршит пакетами с едой, бегает к титану за чаем, кто-то разгадывает сканворды-кроссворды, кто-то спит, но самое главное – никому нет дела до парня, по пальцам которого монотонно перекатывается монетка. А в каждом отсеке – жизнь. Разная – насыщенная и не очень. Глухо бормочет радио, едва различимое за хохотом уже пьянеющей компании где-то в конце вагона... И даже по голосам можно предугадать, будет ли путь спокойным. Пару раз случалось и так, что к заказчикам он приезжал с разбитой губой или рассеченной бровью, но это все-таки редкость и совсем уж крайность. Чаще все проходило вполне мирно, да и сам Костя стал со временем умнее, маскируясь под остальное "население" плацкарта обычным сборником головоломок.

Может быть поэтому, даже имея водительские права, он никогда не хотел быть пилотом, оставаясь верным штурманом друга. Даже мысли попробовать себя в гонках никогда не возникало. Как-то и раньше его подобное не особо интересовало, а уж раздолбанная служебная "семерка" желания не добавляла и подавно. Даже дорога, как таковая, его не привлекала, ограничивая пространство наблюдения серой полосой асфальта да габаритными огнями впереди идущих машин. Ни в той, ни в других и мозгов-то нет, чего уж говорить о душе, хотя и это спорно... Попробуй расскажи некоторым друзьям о бездушности дороги – нарвешься на такой спор, что рад не будешь точно.

Другое дело рейсинг, совсем иной мир, в котором ежесекундно меняется обстановка, поведение пилота, напрямую зависящее от расстояния между машиной соперника и синей Subaru. "Капитально расхлестанной теперь, похоже..." – поморщившись, резко оборвал поток воспоминаний парень. Сам Костя о состоянии машины не спрашивал – не хотелось ещё больше вгонять в депресняк Димона, и так достаточно болезненно принявшим факт аварии вообще, ну и состояние своей "любимой девочки" позитива, естественно, не добавляло. Кэп винил себя, о чем пару раз, пока они в палате лежали вместе, пытался заговорить, извиниться, но... Костя к этому относился куда спокойнее, не распределяя ни на кого вину – просто так случилось. Нет, безусловно, Зотов со своими играми переборщил, и такой косяк с рук спускать не стоило. Но опять же, хотелось не столько кинуть ответку той же силы, сколько просто проучить. По переломам и прочим последствиям физических воздействий Эд их обскачет в несколько раз даже вместе взятых, а битая тачка, даже если бы их и понесло на такое, вряд ли бы настолько же опечалила. Нет, тут надо другое... Да и при том, даже тут были свои плюсы, хоть и не в том, что лежать ему тут перемотанным еще долго и не в разбитой машине. А вот возвращение старых друзей – чем не повод для радости? В любой ситуации. Хотелось бы, конечно, в другой обстановке, но как уж вышло. Машке он всегда был рад, да и сейчас мало что изменилось.

"Орел или решка, Мань?..." – мысленно повторил вопрос Костя, щелчком подбрасывая монетку. Решка, орел, решка – словно отсчитывая время до вчерашнего вечера, когда они заболтались едва ли не до сумерек за окном. Орел, решка, орел...

Как бы ни хотелось, а выпал все-таки орел. Так что пришлось Косте немного отчитаться по теме событий, произошедших за год. Разве что об аварии умудрился умолчать, отделавшись шутливым "на солнышке перегрелся". Машка ему, естественно, не поверила, но по какой-то неведомой причине решила не допрашивать и не докапываться. Вообще подобных воспоминаний касаться не хотелось, хотя бы потому, что той теплой атмосфере они не соответствовали никак. Интересно, конечно, было выяснить каким все-таки ветром занесло к нему Машку, но что-то подсказывало, что имя этому погодному явлению не иначе как Эд, а уж о нем заикаться не тянуло тем более. Кто знает, как бы повела себя девчонка, спроси он что-то о родственнике. Ладно, если просто не захочет говорить, а если уйдет? Этого Косте не хотелось. Так уж вышло, что с Машкой он всегда общался довольно много, и совсем не потому, что кто-то об этом просил. Традиция сборов по воскресеньям всей командой пришла давно, только раньше они, как правило, собирались либо на берегу реки, либо на летней веранде, расположенной за домом Эда, если погода уж совсем совсем не радовала. И запрет приводить чужих на эти сборы, соответственно, пошел оттуда же, когда по воскресеньям все вторые половинки-четвертинки и прочие личности подобного статуса, оставались дома или где-то еще, но на "святое" дружеское сборище они не допускались однозначно. Так что Косте за тесный контакт с другой девушкой никаких сцен ревности не было и быть не могло, тем более докладывать о том, что он дольше двух минут общается с какой-то там малявкой было некому. А Машка по натуре своей та еще болтушка, непонятно по какой причине, но чаще всего одаривала своим обществом именно Костю – может он ей наиболее терпеливым казался, может то, что обязанности в команде они выполняли в принципе одни и те же, и было что обсудить. Трудно сказать. Ей бы, по хорошему, приставать к Лехе, хоть по возрасту одинаковы эти два "мелких", как их шутливо называли в команде, но Машка, еще в те далекие времена переименованная в Маню, видимо, считала иначе. Как и почему Костя не выяснял, хотя бы потому, что данное общество его нисколько не обременяло, да и темы для разговоров находились слету, так что скучно однозначно не было.

Так и вчера, с приходом Маньки в палате стало как-то теплее и уютнее за счет привычной болтовни на все темы, что вспоминались. А если говорить о чем-то не хотелось, шла в ход лукавая улыбка и подбрасывалась вверх монетка, сопровождаемая неизменным "Орел или решка, Мань?". На что девушка как то по-особенному, с оттенком азарта улыбалась, ставя очередное условие. Поэтому, когда она ушла, пообещавшись правда, прийти завтра, Костя невольно задумался, что же изменилось в ней за этот год, что взгляд отказывается задерживаться на чем-то одном и просто скользит, цепляясь то за браслет на тонком запястье, то за веснушки, то еще за что-то, а настроение поднимается ровно до такого уровня в котором так и тянет незло подшучивать, припоминая старое.

И только утром, снова прогоняя в голове детали этого короткого посещения, Костя наконец смог ухватить мысль, противно зудевшую где-то на задворках сознания, потихоньку начиная понимать, что же его насторожило. Во-первых, мгновенно сменилось выражение лица Маши, стоило ей скользнуть взглядом по небольшим часикам, свободно болтающимся на узком запястье. И очередной рассказ сначала оборвался на полуслове, а потом и вовсе скомкался конец, укладываясь в пару коротких предложений, что уж точно было несвойственным для этой девушки. Во-вторых, сбежала она, реально сбежала, так же сжато попрощавшись, перед самым "отбоем". В-третьих, бахил на ней не было, как и не было с собой пакета или сумки, куда можно было бы убрать сменную обувь. То есть, получается, что не один он скучает среди этих недружелюбных стен, но еще и Маша. Только вот вопрос – где? Каких только корпусов нет в медгородке... ладно хоть признаков травм нет. "Спрошу как придет" – решил Костя, задумчиво катая по пальцам монету...

Только вот день, равно как и утро, ему пришлось точно так же проводить лишь в компании терпимой, но все-таки неприятной боли, да не особо приветливого медперсонала, таскавшего его на процедуры. Пару минут телефонных разговоров – коротко и по делу – вот и все общение. Он даже слегка пожалел о том, что не является ни романтиком, чтоб поразмышлять о своей судьбе под шум непрекращающегося с ночи ливня, ни каким-нибудь творческим существом, типа некоторых, чтобы залипнуть за все это дело и придумать что-то такое... Ему было просто скучно. Спать, несмотря на положенное время отдыха, не хотелось абсолютно, как и лежать вообще, но кто ж тут спросит. Поэтому, веселому перестуку в дверь он даже обрадовался, прекрасно зная, что персонал так о своем приходе не извещает.

– Привет, больной! – как и вчера, в приоткрывшуюся дверь Машка сначала заглянула. Правда в этот раз больше в шутку, потому что теперь-то она знала, что тут ей однозначно будут рады. – Апельсинчиков хочешь?

– Привет, Мань, – улыбнулся парень, изображая задумчивость. – Апельсинов, знаешь, нет, а вот тебя очень даже.

– Даже так? – засмеялась девушка, проходя в палату и усаживаясь в ногах кровати, – во-первых, я несъедобная, во вторых – обсудим, когда гипс снимут.

– Идееет, – ухмыльнулся Костя, принимая условия. Хоть и не ожидал он от нее подобного. А девушка, еще и явно по-дружески издеваясь, похлопала по гипсу. – Ну рассказывай, Мань, как ты докатилась до жизни такой? – поддразнивая, поинтересовался парень, помня как на нее раньше действовала эта фраза. "Интересно, как сейчас?".