Текст книги "Программа за Выживание (СИ)"

Автор книги: Екатерина Босс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 39

Мы с Костей вышли с территории фермы и пошли вдоль дороги. Пока мы гуляли, я наслаждалась прекрасной погодой, свежим лесным воздухом, пением птиц и даже стуком дятла по одной из сосен. Горин шел рядом, держа меня за руку и выглядел слегла задумчивым. Только в последнее время стала замечать, как резко может измениться его настроение или это я так на него влияю.

– Тебя что-то беспокоит? – заинтересованно спросила, смотря на мужчину с прищуром.

– Нет, просто задумался, – пожал он плечами и попытался улыбнуться мне. Вот только улыбка вышла кривой и совсем неестественной, это насторожило меня. Мы только начали узнавать друг друга и наконец-то между нами не было секретов, я не была готова снова увязнуть в этом болоте недосказанности и додуманности. – Пошли, мы почти пришли, – сказал Костя, не дав мне высказать свое недовольство.

Горин крепче сжал мою крохотную ладонь в своей большой и горячей и ускорил шаг. Мужчина завел меня в лес, но в этот раз мы не бродили в нем несколько часов, как в тот раз, когда «искали» Галю и Анну, а буквально через десять минут вышли на лесную полянку. Небольшое зеленое пространство было залито солнечным светом, я даже увидела пару разноцветных бабочек, сидящих на лесных колокольчиках. На поляне был расстелен плед в красную клетку, а посередине стояла настоящая корзина для пикника – выглядело все просто волшебно!

– Это просто чудесно, – прошептала, переводя восторженный взгляд на довольного собой Костю, который стоял рядом со мной и весело улыбался. – Когда ты успел все подготовить? – спросила, поворачиваясь к мужчине всем телом и кладя ладони ему на грудь.

– Пару часов назад, – пожал он плечами и, развернув меня за плечи к месту нашего пикника, легонько толкнул в его направлении. – Давай уже начнем наше свидание, а то муравьи набегут и съедят всю нашу еду, – усмехнувшись сказал Костя.

– Ты сейчас одной фразой испортил всю романтику, – покачала головой, но не выдержав его недопонимающего взгляда, расхохоталась.

– Ничего не понимаю, что не так сказал? – спросил мужчина, присаживаясь на плед. Я притянула к себе корзину и открыла верхнюю дверцу, чтобы посмотреть, что внутри.

– Не бери в голову, – отмахнулась, доставая из корзины литровую стеклянную бутылку с домашним лимонадом. – Ты сам делал? – спросила, поднимая восторженный взгляд на мужчину.

– Всё, что ты видишь, делал я, – самодовольно усмехнулся он, доставая из корзины бокалы. – Кстати, там апельсин, лимон, лайм и мята. Надеюсь, у тебя нет аллергии? – спросил Костя, разливая лимонад по стаканам.

– Не-ет, – покачала головой, делая глоток и жмурясь от удовольствия. – У меня вообще нет ни на что аллергии, а у тебя?

– На орехи, – ответил Горин и достал из корзины миску со свежими фруктами.

– Я запомню, – улыбнулась, потянувшись за яблоком. – Обожаю яблоки.

Папа всегда смеялся, что из такого разнообразия фруктов, которые я все перепробовала еще в детстве, моим любимым стали самые обычные яблоки, что росли у нас в саду.

– Я запомню, – в тон мне ответил Костя. – Может, хочешь что-то еще? – спросил самый внимательный на свете мужчина.

– И что же у тебя еще для меня есть? – спросила, лукаво улыбнувшись.

Так мы провели час, болтая ни о чем и обо всем сразу, стараясь узнать друг друга получше. Оказалось, что мы с Костей обожали в детстве книгу «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла и мечтаем совершить подъем на Эверест. Было странно понимать, что мы с мужчиной настолько похожи и в тот же момент совершенно разные. Наши мечты, планы и желания – иногда идентичные, а порой совершенно противоположные, заставляли задуматься. Задуматься над тем, а какой Я вижу свою жизнь, если она будет разделена с кем-то.

– Я вижу, ты хочешь о чем-то спросить, но будто стесняешься, – проговорила, лежа на коленях мужчины и откладывая на тарелку третий огрызок яблока. – Спрашивай!

– Мне кажется, что тебе может не понравится то, о чем я хочу спросить, – вздохнув признался Костя, прикоснувшись костяшками пальцев к моей щеке, ласково поглаживая.

– Не попробуешь – не узнаешь, – улыбнулась ему, но в глубине души затаила дыхание. Что такого может спросить мужчина, что заставит меня разозлиться.

– Когда ты рассказала мне про договоренность с Изоновой, то упомянула своего отца, – осторожно начал Костя, смотря мне в глаза. – Ты сказала, что хотела доказать ему…

– Доказать, что могу что-то без его денег и связей, – кивнула, уже привыкшая к тому, что людям интересна не я сама, а мой отец.

Так было всегда, люди слышат твою фамилию и сразу задают вопрос: «А ты случайно не дочь…». Мне никогда не было стыдно за то, чья я дочь, очень горжусь своим отцом и его успехом. Дело лишь в том, что за фамилией есть живой человек, личность, Я, но зачастую люди не хотят этого видеть, для них важно лишь твое место, которое ты занимаешь на социальной лестнице. Печально, но это суровая реальность, моя настоящая жизнь.

– В чем состоит твой вопрос? – спрашиваю, чуть наклонив голову. – Кто мой отец? – усмехнулась, но Костя в ответ лишь недовольно нахмурился.

– Мне все равно кто твои родители, – покачал он головой, еще раз заставив убедиться меня в том, что я в нем не ошиблась. – Мне интересно, насколько важна для тебя эта фраза.

– Я люблю своего папу и очень горжусь его успехом, – сказала, потому что мне было важно, чтобы Костя понял. Мне не за что ненавидеть отца, не за что обижаться на него или считать врагом – он вырастил меня, делал и продолжает делать для меня все. Просто в один момент я поняла, что не готова всю жизнь жить в его тени и быть для всех дочерью Сорокина. – Когда двенадцать лет назад мама уехала заграницу, он посвятил свою жизнь мне и работе, поэтому мне не за что его винить. Он хороший отец, пусть я и не часто ему об этом говорю, – призналась, грустно улыбнувшись. Костя внимательно слушал, не сводя с меня заинтересованного взгляда. – Просто, в какой-то момент мне стало стыдно сидеть у него на шее и, по сути, быть никем. Моя лучшая подруга на тот момент вернулась из заграницы, где училась, и сразу стала работать в фирме отца, начиная с самых низов и тогда, смотря на нее…

– Тебе стало стыдно, – кивнул Горин, ободряюще мне улыбнувшись.

– Именно, – кивнула. – Поэтому я начала работать, учиться и делать то, что у меня лучше всего получается. Если честно, то сама до конца не верила, что смогу на этом зарабатывать, но профессия журналиста и курсы маркетинга дали мне стартовую площадку. Дальше все было намного проще, начинать ведь всегда сложнее, – улыбнулась, пожав плечами. – И, как не странно, папа всегда меня поддерживал, даже предлагал деньги для раскрутки, но я отказалась. А когда стало поступать все больше предложений о рекламе, появились новые проекты, то времени на отца совсем не осталось. На прошлый День Рождения он мне вообще целый канал купил, заставив меня взбеситься окончательно, – вздохнула, вспоминая свою истерику в тот вечер, сколько грязи я вылила на собственного отца, который хотел, как лучше.

– Что случилось? – спросил Костя, сразу заметив смену в моем настроении.

– Вся желтая пресса, все телеграмм каналы и весь инстаграм начал гудеть о том, что моя популярность куплена богатым папочкой, а миллион подписчиков – накрутка. Все то, от чего я бежала почти год, работая не покладая рук, в один миг испарилось. Мне было настолько больно и неприятно, что… Мне так стыдно сейчас, – сказала, закрыв лицо руками.

– Ты говорила с отцом после той ссоры? – спросил Горин, гладя меня по голове.

– Мы созваниваемся примерно раз в неделю, папа всегда звонит первым, – вздохнула, поднимая голову с колен Кости и садясь к нему лицом. – Прошел почти год, а я так и не попросила у него прощения, – поджала губы, осознавая, какая я все-таки ужасная дочь. – Мы не виделись почти четыре месяца и не разговаривали месяц, – призналась, смотря в васильковые глаза. – Но я так по нему соскучилась!

– Тогда стоит ему позвонить, – произнес Костя, накрыв мою ладонь, которая лежала на клетчатом пледе, своей и тихонько сжал. – Просить прощение никогда не поздно, тем более у родного отца…

– Это твоя любимая фраза, да? – усмехнувшись спросила.

– Не понимаю, о чем ты! – наигранно воскликнул он.

Я засмеялась в ответ и потянулась к мужчине за поцелуем.

Глава 40

Лора Воскресенская, получив двенадцать лет назад документы о разводе, никогда не думала, что снова когда-нибудь выйдет замуж. И нет, не потому, что она разочаровалось в брачном союзе как таковом, а потому что, просто не верила, что когда-нибудь сможет полюбить вновь. После встречи с Оксаной Дмитревой в голове Лоры всплыли воспоминания об их первой встречи с Сергеем. Она помнила все в малейших подробностях, словно это было вчера: его коричневый кожаный пиджак, белозубая улыбка, серо-голубые глаза, словно грозовое небо, в которые она влюбилась без оглядки и слегка кудрявые каштановые волосы, который уже давно поредели, а виски окрасила седина. Воскресенской трудно было бы забыть их первое свидание. На скамейке, в Петровском парке, она прождала его больше часа, прежде чем он пришел с веточкой белых хризантем. А их первый поцелуй, его признание в любви и предложение выйти за него замуж…Лора помнила всё…

– Курьер привез твое свадебное платье, – равнодушно произнес Сергей Сорокин, выходя на балкон второго этажа, на который можно было попасть сразу из трех комнат: его спальня, коридор и комната Насти.

Лора сидела в одном из больших плетеных кресел, укрыв ноги пледом и пила чай, что стоял в молочной фарфоровой чашке с узором сирени на округлом бочку на стеклянной столешнице садового столика, идущим в комплекте с креслами. Мужчина сел в соседнее кресло, стоящее по другую сторону от стола и, бесцеремонно потянувшись за дымящимся в чашке бывшей жены чаем, сделал глоток и вернул чашку на место.

– Надеюсь, размер мне подойдет, – пожала плечами Воскресенская, даже не прокомментировав выходку бывшего мужа. Сегодня ее настроение оставляло желать лучшего – до депрессии, конечно, женщине было далеко, но апатия накрыла ее гигантской волной.

– Послезавтра у нас роспись в ЗАГСе, о каком «надеюсь подойдет», может идти речь? – нахмурившись спросил Сорокин у Лоры, которая со скучающим выражением лица смотрела на закат.

– Иногда одежда имеет свойство не подходить по размеру, Сережа, не знала, что ты этого не знаешь, – ответила ему Воскресенская, но без какого-либо кокетства или ядовитости, которые всегда присутствовали в ее голосе в момент их общения. Мужчина напрягся, его насторожило апатия и равнодушие Лоры, последний раз, насколько он помнил, все закончилось весьма плачевно…их разводом.

– Что случилось, Ларис? – обеспокоенно спросил Сергей, повернувшись лицом к женщине, которая все так же продолжала неотрывно смотреть в даль.

– Неужели пришло время поговорить по душам? – усмехнувшись спросила она. И снова этот равнодушный тон и нелепая наигранность, что заставила мужчину начать паниковать.

– Мне не нравится твое состояние, – покачал головой Сорокин, поднимаясь на ноги и заходя за спину Воскресенской. Плечи напряжены, спина прямая. Он неуверенно положил ладони ей на плечи и легонько сжал. – Что случилось?

– Не думала, что тебе интересно мое состояние, – вздохнула Лора обиженно и дернула плечами, стараясь сбросить руки мужчины, но он лишь крепче сжал ладони и большим пальцем правой руки помассировал нижнюю часть шеи, там, где начинается позвоночник. – Пе-рес-тань, – четко проговорила она.

– Мне всегда было интересно твое состояние и это никогда не изменится, – прошептал мужчина, наклонившись к ее уху. – Ты же моя жена…

– Бывшая, – фыркнула Лора.

– Будущая, – поправил ее Сергей и поцеловал в затылок. – И разводиться я не планирую, – усмехнувшись продолжил он, и быстро вышел с балкона, оставив женщину пребывать в немом шоке.

Правда это длилось недолго, не прошло и пяти минут, как Воскресенская влетела в просторный коридор второго этажа и помчалась вниз по ступенькам вслед за бывш…будущим мужем.

– Сорокин, куда это ты пошел, мы не договорили! – воскликнула Лора, сбегая по ступенькам на первый этаж.

– Разве у нас есть еще темы для разговоров? – насмешливо спросил Сергей, доставая из шкафчика на кухне стакан для виски. Мужчина пересекал просторный холл, идя через гостиную в кабинет, где в отдельно отведённом шкафу хранилась его личная коллекция элитного алкоголя, когда увидел Лору, стоящую на середине лестницы и прожигающую его гневным взглядом своих карих глаз.

Кажется, его план удался, и Лора Воскресенская снова вернулась к своему привычному состоянию – «очаровательная стерва». Сорокин называл это так, по крайней мере потому, что стервозность бывшей жены всегда лишь очаровывала его и никогда не отталкивала.

– Объяснись! – гневно воскликнула женщина и, стуча по мраморному полу своими домашними замшевыми тапочками черного цвета на низком квадратном каблуке, проследовала за бывшим мужем в его кабинет.

– Что именно ты хочешь, чтобы я тебе объяснил? – усмехнувшись спросил Сергей, открывая стеклянную дверцу старинного шкафа конца девятнадцатого века, и взял с полки бутылку шотландского виски сорокалетней выдержки. Весь его кабинет, в отличии от дизайна дома, был выполнен в старинном стиле – начиная с деревянного пола, который был искусственно состарен и заканчивая люстрой на потолке, которая была куплена на аукционе за бешенные деньги. Лора помнила это, так как сама купила ее в подарок на их десятую годовщину свадьбы.

– Прекрати строить из себя дурака, – закатила она глаза, останавливаясь в дверях. – Ведешь себя, словно мальчишка, заставляя за собой бегать!

– Так не бегай, – пожал плечами в ответ Сергей, обходя стол и садясь в просторное темнокоричневое кожаное кресло со стеганой высокой спинкой. – Ты сама себе противоречишь, Лора.

– Ты словно издеваешься надо мной, Сорокин, – выдохнула она так резко, что ее ноздри расширились, словно у быка, готовящегося к атаке.

– Есть немного, – не стал отрицать мужчина и сделал глоток. – Выпьешь? – предложил он, приподнимая правую руку с бокалом в руке.

– Я хотела сказать о своем решении позже, но…видимо, так будет лучше, – сглотнув произнесла Воскресенская, делая несколько уверенных шагов к центру просторной комнаты. Свет Сергей не включил, но из-за больших арочных окон в кабинете было светло, он наполнился лучами закатного солнца. – После того, как вопрос с Настей будет улажен, я вернусь в Лос-Анджелес, – сказала Лора, заставив бывшего мужа недовольно нахмурить лоб и с неприятным стуком опустить бокал с виски на лакированную поверхность стола.

– Снова сбегаешь, – покачал он головой, невесело усмехнувшись. – А знаешь, я не удивлен, – цокнул языком мужчина.

– Неужели ты и вправду думал, что я останусь? – не веря, что действительно ее бывший муж наедался на это, воскликнула Лора. Пусть она и вправду хотела остаться, на данный момент женщину ничего не держало в этом доме, в этом городе и даже в этой стране. – Ради чего, Сереж?

– Ради кого, – поправил ее мужчина, продолжая неотрывно смотреть в карие глаза. – Ради Насти.

– Она уже взрослая, ей не нужна такая мать, – вдохнув ответила Воскресенская, признавая очевидное. – Двенадцать лет…, двенадцать лет меня не было в ее жизни и лишь редкие телефонные звонки не давали ей забыть, что у нее есть мать, – прошептала Лора. – Сейчас я думаю, что совершила ошибку приехав. Слишком поздно, слишком поздно для примирения и воссоединения семьи, Сережа, – покачала головой женщина, обнимая себя за плечи.

– Никогда не поздно…

– ЧТО!? – в ярости крикнула Лора, не давая бывшему мужу договорить. – Я потеряла жизнь, Сережа, потеряла жизнь, пока гналась за карьерой, успехом и мечтой, которую придумала себе в молодости. Думала, что семья – это балласт, груз, который мешает мне взлететь… А оказалось, что «груз» это я сама и без меня вам с Настей было лучше, – грустно улыбнувшись сказала женщина, с сожалением смотря Сорокину в глаза.

– Неправда, – покачал он головой, поднимаясь на ноги и, медленно проговаривая каждое слово, направился к Лоре. – Нам с Настей никогда не было лучше без тебя, не питай иллюзий. Она мечтала о маме, которая вот-вот зайдет в двери, а я мечтал о жене, которая за двенадцать лет мне так ни разу без повода и не позвонила…

– Сережа…

– Мы потеряли двенадцать лет, Ларис, потому что думали, что гордость дороже семьи, – произнес он, останавливаясь в нескольких сантиметрах от бывшей жены. – Я сожалею, что не вернул тебя, – признался он, смотря в яркие карие глаза, которые до сих пор любил. Словно и не было этих двенадцать лет тихой ненависти, ярости и боли от разлуки, которые сменяли себя всякий раз, когда он думал о ней, вспоминал её улыбку, запах, смех…

– Я не заслуживаю этих слов, – сказала Лора, осторожно касаясь его гладковыбритой щеки. – И тебя я тоже не заслуживаю…

– Но мы оба заслуживаем второй шанс, – мягко произнес мужчина, проводя ладонью по гладким белокурым волосам, что были еще слегла мокрыми после душа.

– Если ты позволишь мне остаться, – не веря, что действительно говорит это, прошептала женщина, опуская голову и прижимаясь лбом к плечу мужчины.

– Я желаю этого больше всего на свете, – прошептал он в ответ, целуя ее в макушку.

Глава 41

Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы с Настей…стали парой. Я все еще не могу поверить, что ввязался в эту авантюру, все происходящее сейчас, между нами, в новинку для меня. Свидания, разговоры по душам, поцелуи и прогулки, держась за руки – вызывают у меня, двадцативосьмилетнего мужчины, чувство неловкости, словно я иду голый по улице, и все прохожие остановились, чтобы посмотреть на меня. Дурацкое сравнение…

– Кажется, у тебя что-то подгорает, – послышался голос Насти, которая сидела на стуле на моей кухне и игралась с Цезарем. – Но пахнет все равно вкусно, – засмеялась девушка, подмигнув мне.

– Кажется, эти сырники придется выкинуть, – вздохнул, переворачивая кругляшки из творога, одна сторона которых была черной и выглядела совсем не аппетитно. – Посмотрю, что еще можно приготовить, – сказал, подходя к холодильнику и открывая его. Внутри было практически пусто: парочка помидоров и огурцов, бутылка молока и четыре яйца. Кажется, я уже неделю не выбирался в город в магазин. – Мда, не густо…

– Что с тобой? – спросила Настя, подходя и обнимая меня со спины. – Ты сегодня сам не свой, – выдохнула она, кладя свой подбородок мне на плечо.

– Как на счет омлета? – спросил, протягивая руку и доставая из холодильника яйца и бутылку молока.

– Можно, пожала плечами девушка, делая шаг назад и смотря на меня с недоверием, сложив на груди руки. – Костя-я…

– Ты позвонила отцу? – решил перевести тему разговора, но с Настей такой трюк провернуть не получалось.

– Написала ему сообщение: где я и что со мной все в порядке, – ответила она, усмехнувшись. – Не переводи тему! У тебя какие-то проблемы?

– Нет, – покачал головой, доставая их верхнего ящика стеклянную миску.

– Мне придется тебя связать, чтобы ты поговорил со мной? – задумчиво спросила Настя, подходя ближе. Девушка отодвинула в сторону тарелку и, взяв меня за руку, развернула к себе лицом. – Ты всегда можешь быть честным со мной, я не буду тебя осуждать, никогда. Ты же знаешь?

– Извини, – покачал головой, делая глубокий вдох. – То, что происходит между нами, для меня в новинку, все происходит так быстро, что…

– Тебе некомфортно, – поджав губы кивнула Настя, в ее серо-голубых глазах можно было прочесть понимание и поддержку. – Не вижу в этом ничего плохого, это нормальная реакция такого нелюдимого холодного босса, – засмеялась она и быстро поцеловала меня в губы.

– Не понял, – нахмурился, складывая на груди руки. – Это значит, такого ты была обо мне мнения, когда мы только познакомились? – спросил, хотя ответ был для меня уже очевиден.

– Да, а еще ты выглядел…м-м-м, – задумчиво протянула, вроде как, моя девушка. – Угрожающе! – улыбнулась Настя. – И вообще, не я одна так думала! – в свое оправдание заявила она.

– Ладно, – кивнул, немного обидевшись. Конечно, я знал, что не являюсь «милым мальчиком», но и «монстром, наводящим на людей ужас» себя, не считал.

– Ну Кость! – воскликнула Настя, закатив глаза. – Как-будто ты был обо мне лучшего мнения, – снова улыбнулась она. – Наверняка считал меня самовлюбленной и избалованной москвичкой, – фыркнула девушка, точно угадывая мои мысли месячной давности.

– Возможно, – не стал отрицать и почувствовал совершенно безболезненный удар маленьким кулачком Насти по моему плечу. – За что?

– За правду! – ответила она и, повернувшись к мраморной столешнице, на которой я готовил завтрак, пододвинула к себе пустую миску. – Всегда хотела научиться готовить омлет! Как насчет урока готовки для своей девушки? – лукаво произнесла Настя, строя мне глазки.

– Почему бы и нет, – пожал плечами и, пододвинув к себе бутылку молока, взял из выдвижного ящика столовую ложку. – Запоминай: одно яйцо – равно одна столовая ложка молока…

Но если проблему с Настей было решить так просто, то с мамой все обстояло намного сложнее. Лидия Борисовна, если она за что-то берется, всегда доводит дело до конца, не видя на своем пути преград. Для начала наших с Настей отношений мамина упертость сыграла нам на руку, что нельзя сказать об этом сейчас. Мама каждый день старалась, чтобы у нас все было хорошо, больше нас самих и, если одна улыбчивая блондинка этого не замечала, меня это с каждым днем начинало напрягать все больше.

– Добрый вечер, дорогой, – услышал я радостный голос мамы, стоя на веранде с кружкой горячего чая в руках. – А где Настенька?

– Пошла снимать какой-то сторис для работы, – пожал плечами и сам не понял, что сейчас сказал.

– Хорошо, – кивнула Лидия Борисовна, подходя ближе ко мне. – Как у вас дела? – с нотками любопытства в голосе спросила она, но это был не тот вопрос из разряда «дежурных».

– Нормально, – пожал плечами. Никогда не разговаривал с кем-либо о своих отношениях, не важно насколько длительными они были, и моя мать не является исключением. Хорошо это или нет, но я придерживаюсь мнения, что вмешательство родителей в отношения своих детей, лишь разрушит их.

– Как много информации можно извлечь из одного слова, сынок, – с сарказмом сказала мама, цокнув языком. – Да и вид у тебя какой-то замученный, что-то произошло? Вы с Настей снова поссорились? – обеспокоенно спросила женщина, начав гладить меня по предплечью. – Я могу помочь…

– Не можешь, – с раздражением в голосе ответил, не сдержавшись.

– Костя, – недовольно осадила меня Лидия Борисовна, сделав несколько шагов вперед, и встала напротив меня. – А теперь спокойно и сдержанно объясни, в чем твоя проблема!

Я вздохнул и, прежде чем продолжить разговор, сделал глоток горячего чая, который приятно согрел горло. Посмотрел на маму, смотрящую на меня недовольно и настороженно. Что ж, это было неизбежно…

– Мне не нравится, что ты пытаешься быть в курсе всего, особенно, если это касается наших с Настей взаимоотношений, – произнес и сделал паузу. Мама ждала и не перебивала, давая мне возможность высказаться. – Я благодарен тебе за помощь, но сейчас нам с Настей нужно время, чтобы попытаться наладить все. Без чьей-либо помощи, самим.

– Ты боишься, что Я могу испортить отношения между вами или все-таки Ты сам? – спросила Лидия Борисовна, снова попадая в самое больное место. Мама всегда видела слабое место человека или его затянувшуюся рану, которая снова может начать кровоточить после ее вопроса. Вот и в этот раз она снова оказалась права. – Ты ищешь виноватого, чтобы в случае провала оправдать себя, не так ли?

– С чего ты…

– Я хоть и стара, дорогой, но все еще умею подмечать некоторые моменты, – пожала она плечами и улыбнулась. – Мы снова возвращаемся к тому, откуда пришли – ты боишься быть счастливым!

– Это не так, – покачал головой, не желая признавать очевидное. Но маме не составило труда в очередной раз надавить на мое больное место, наверное, опять процитировав известного классика.

– Никто из людей ничего не знает наперед, дорогой, – произнесла мама, вытянув вперед руку и нежно погладив меня по щеке. – И самая большая беда может постичь человека в наилучшем месте, а самое большое счастье разыщет его – в наидурном, – грустно улыбнулась она. – Я хочу сказать, что нет времени на то, чтобы чего-то ждать, на обдумывания своих поступков наперед и анализ каждой мелкой ссоры. Жизнь сейчас, она не будет тебя ждать, а пройдет мимо в одно мгновения.

– И кто это сказал? – усмехнувшись спросил, крепко сжимая ладонь матери.

– Очень умный человек, – улыбнулась мне в ответ женщина. – Настя прекрасная девушка, но какой бы подходящий она не была для тебя, а ты для нее – никто не будет ждать, пока ты созреешь, тем более, если на это могут уйти годы, – она вздохнула, сжав мою руку в ответ. – Я пришла сказать, что завтра утром за мной приедет Алексей, мне пора возвращаться в Москву.

– Если это из-за того, что я сказал…

– Не-ет, – весело усмехнувшись протянула мама. – Мне, действительно пора возвращаться на работу… Да, и как бы мне не хотелось этого признавать, ты прав, – сделав паузу продолжила Лидия Борисовна. – Вам с Настей пора научится самим нести ответственность за свои отношения, учиться справляться с трудностями и преодолевать препятствия. Но я искренне надеюсь, что их будет как можно меньше, – улыбнулась она.

– Она потрясающая, – произнес я и машинально перевел взгляд на желтый сарай.

– И я очень надеюсь, что у тебя хватит ума не потерять ее, – засмеявшись произнесла Лидия Борисовна, проследив за моим взглядом. – Но у меня остался еще один вопрос к тебе, – серьезно сказала она и с ее лица в тот же миг исчезла улыбка.

– Какой? – спросил настороженно.

– Ты готов ради нее вернуться в Москву и оставить ферму? – задала вопрос мама, от которого мне стало трудно дышать.

Готов ли я бросить все, ради одной единственной женщины?