Текст книги "Феникс. Исцеление любовью"
Автор книги: Екатерина Беспалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
– Надеюсь, Вам от этого стало легче, – размеренный баритон вывел из оцепенения. – Однако впредь советую больше так не делать.
Вика даже не сообразила, что ответить. Пока пришла в себя, Максим уже отвернулся и включил зажигание. Не раздумывая, она последовала его примеру, уставившись в окно. Машина выехала на главную улицу, спокойно двигаясь в общем трафике, а сидевшие в ней люди хранили гробовое молчание, пытаясь осознать, что произошло несколько минут назад.
Виктория с силой стиснула челюсти. Ладонь неприятно жгло. Что было с лицом Каверина, думать не хотелось. Но, несмотря на прозвучавшие слова, она понимала, насколько глупо себя повела: такое хорошее начало, приятная беседа – приятная, чёрт побери, как бы ни пыталась отрицать это – и возможное перемирие обещали мирное сосуществование, но грёбаный характер всё испортил. Конечно, он тоже виноват, но черт побери!.. А ведь с ним было так легко!
Макс следил за дорогой, периодически поглядывая в боковое зеркало заднего вида, пытаясь отвлечься на трафик, однако поток машин, как назло, двигался равномерно: ни одного раздражающего элемента, который бы заставил забыть о горевшей огнём щеке. Пощёчина… Ему отвесили знатную пощёчину! Да когда в последний раз такое было? Наверное, ещё в детском доме много лет назад. Но самое страшное заключалось не в этом. Красная отметина свидетельствовала о другом: о том, чего никогда не должно было случиться – он перешёл границы, позволив эмоциям взять верх. Прагматизм дал брешь. Идеально выстроенная система, оттачивавшаяся годами, ломалась. Эта девчонка нещадно срывала печать за печатью!
Одиночество – спасение. Личные убеждения трещали по швам. Захотелось закричать от собственного бессилья, а противоречия продолжали раздирать изнутри. Но одна истина всё же оставалась непоколебимой: одиночка. Он был им с рождения, и теперь мало, что изменилось. Произошедшее в очередной раз доказало это: стоило только пойти на контакт, и собственная никчёмность тут же дала о себе знать. Зачем вообще ввязался во всё это!?
Максим искоса посмотрел на девушку. Её лицо выглядело задумчивым, отчего она хмурила лоб, грызя ноготь большого пальца. Сожалела о том, что сделала? Однозначно, учитывая её импульсивность и быструю отходчивость. Они оба перегнули палку. И это лишь на руку. Глаза сосредоточились на дороге, мозг вернулся к вопросам безопасности, а на потребности общения был поставлен крест. По крайней мере, с дочерью Демидова точно. Одиночество – спасение. Так было, так есть, так будет всегда. Точка.
В глубокой тишине они добрались до особняка, также тихо вышли из машины и разошлись в разные стороны: молча, не глядя друг на друга, словно никогда и не были знакомы. В такой же абсолютной отчуждённости прошла почти неделя – ни единой перепалки, ни колкости, ни снисходительного взгляда, которые выводили из себя. Каждая встреча – на расстоянии, достаточном, чтобы не слышать и делать вид, что не замечали присутствия друг друга.
Дело Владимира между тем тоже не двигалось с места. Рассчитанная до мельчайших подробностей сделка не назначалась. Аль-Каюм выдвинул условия и ушёл в тень. Попытки Демидова связаться с ним не увенчались успехом. Молчание и бездействие арабского бизнесмена заставляли волноваться. Чем больше росла неопределённость, тем дольше затягивалось пребывание Каверина в особняке. Отсутствие угрозы конкретно в этом случае приравнивалось к затишью перед бурей. Макс догадывался, что в скором времени должно было прилететь, но вот с какой стороны?..
Однозначно всё той же Ахиллесовой пятой оставалась девушка, которая странным образом безвылазно сидела дома и не стремилась никуда сбегать. Её покорность и покладистость, так же, как и тишина со стороны аль-Каюма, настораживали, особенно после громких заявлений, что прогибаться ни под кого в её планы не входило. И не напрасно. Максим понял это совсем скоро.
В половине шестого он, как всегда, вышел на улицу для утренней пробежки и увидел до боли знакомую картину: девушку, которая старательно и чертовски аккуратно сбегала из дома. Дубль два – актёры те же! Даже атрибуты не поменялись. В глазах появился орлиный прищур. Один раз – это случайность, а два – уже закономерность. Гипнотизируя взглядом маленькую фигуру, целенаправленно двигавшуюся в уже известном направлении, Макс пошёл следом за ней, стараясь не дать себя обнаружить.
Бассейн, живая изгородь, яблони и забор… Словно опытный воришка, дочь Демидов ловко преодолела охранные посты, добравшись до оградительной изгороди. Интересно, сегодня снова будет висеть как… Но Максим даже не успел придумать сравнения. Виктория резко сменила направление, подойдя к одной из яблонь. Секунда – и глаза выхватили небольшую стремянку, лежавшую на земле. Каверин ускорил шаг. Когда она только успела? Над этим вопросом стоило подумать чуть позже. И куда смотрела охрана, разрази их гром?
Он оказался рядом с беглянкой в тот самый момент, когда та почти забралась на лестницу.
– Смотрю, в этот раз Вы хорошо подготовились, – громко произнёс Максим.
Не ожидавшая появления гостей, девушка вздрогнула, а занесённая на очередную ступеньку нога, промахнувшись, заставила потерять равновесие. В мгновение ока Вика оказалась на траве. Благо, стремянка устояла на месте.
– Чёрт, откуда ты взялся здесь? Как привидение, ей-богу, – бормотала она, поднимаясь на ноги. – Кентервильское. Цепей только не хватает. Они не помешали бы, кстати, чтобы слышать твоё приближение.
– Прошу простить мне моё любопытство, – скрестив руки на груди, произнёс спокойно Максим, игнорируя кучу «комплиментов» в свой адрес, – но поинтересуюсь снова: куда Вы так целенаправленно рвётесь уже во второй раз?
Глаза пристально следили за папкой в её руках. Не хотелось принимать варианты, что так старательно подкидывал мозг. Владимира это убьёт…
– Не твоё дело!
Что бы ей ни было нужно за забором, это однозначно имело большое значение.
– Чёрт… – выругался Макс, устало проведя по лицу рукой. – Я пытался дать Вам шанс…
Недолго думая, он в два больших шага оказался рядом с девушкой и выхватил папку из рук.
– Да как ты смеешь вообще? Отдай! Слышишь? Верни!
Отступив назад, Каверин повернулся к Виктории спиной, быстро изучая содержимое. На губах непроизвольно появилась улыбка: параноик! А ведь уже почти записал её в ряды предателей.
– Отдай мне папку, ты!.. – негодовала Виктория, но отбить личное не получалось. – Отдай!
Похоже, и эту битву она тоже проиграла. Глаза вдруг предательски зажгло, но показывать свою слабость – последнее дело. Тем более ему. Развернувшись, Вика пошла прочь. Шёл бы он к Дьяволу! В Преисподнюю! В самый жаркий котёл! Наверняка, для него уже и дров приготовили.
– Почему Вы сразу не сказали об этом? – спросил вдруг Максим, заставив её остановиться.
– Потому что это не твоего ума дело! – прорычала Виктория.
– Оно понятно, но возможно, есть другие причины?
Каверин смотрел на опущенные плечи, физически ощущая её отчаяние. «Не делай!» – вдруг закричал, надрываясь, разум, но, похоже, его не услышали.
– Я могу проводить Вас туда, однако к семи нужно вернуться.
Остановившись, Вика резко обернулась. В блестящих глазах загорелась надежда.
– Правда?
– Я видел это место, когда возвращался с пробежки, – пожав плечами, кивнул Максим. – Пять минут туда, пять обратно, и… – Он посмотрел на часы. – … почти целый час в Вашем личном распоряжении.
– Ты бегаешь? – её брови изогнулись в удивлении. – А как же… – Взгляд скользнул к правой ноге и тут же поспешил вернуться обратно. – То есть…
– Она не делает меня недееспособным, – едва заметно улыбнулся Каверин. – Изрядно мешает, но не более.
Между ними образовалась тишина. Первым затягивающуюся с каждой секундой паузу нарушил Максим:
– Откровенность за откровенность. Почему Вам так важно попасть на опушку у озера? За исключением очевидного «там красиво».
На мгновение на её лице мелькнула тень печали. Прошли секунды, и оно стало задумчивым, а затем – серьёзным:
– Мне нужно выполнить заказ. Срок – послезавтра вечером.
Макс кивнул на папку, которую Вика держала в руке:
– То, что находится в ней, не подходит?
– Это жалкое подобие рисунков! – выдохнула девушка. – Всё не то, и только там я смогу изобразить нечто стоящее.
– Ваш отец…
– Он не знает, – перебила его Виктория, не дав закончить. – Папа желает видеть меня во главе компании, а мне неинтересно. Чёртовы акции, графики…
– Вы чертыхаетесь как сапожник. – Улыбка мелькнула на загорелом лице. – Как заправский сапожник.
– Можно подумать, ты весь такой аристократ, – фыркнула она, улыбнувшись в ответ. – Поди похлеще меня можешь дать верное направление движения. А может, и ещё чего похуже.
Каверин попытался вернуть себе серьёзный вид, но в присутствии девчонки, с её богатой мимикой, ворчанием и крепким словцом это казалось непосильной задачей. Невероятно… Непосильной…
– Мы теряем время, – только и смог сказать он, развернувшись в сторону особняка. Она не должна видеть лишние эмоции на его лице.
Никто не должен видеть эмоций… НИКТО! Но как же сложно было держать их на привязи рядом с ней.
Час, который был выделен на работу с пейзажем, подходил к концу. Макс бросил последний взгляд на часы – у него осталось десять минут, иначе авторитет, который с таким трудом удалось завоевать за неделю, снова подорвётся. Встав с большого валуна, располагавшегося у озера, он направился к девушке. Виктория даже не заметила его появления. Руки порхали над полотном, невероятно точно передавая то, что видели глаза. Пропорции, тени, детали, оттенки – ей удавалось тонко отображать окружающую действительность, перенося её на бумагу.
Карандаш… Это был всего-навсего простой карандаш, но Максим никогда не думал, что с его помощью можно настолько чётко изображать реальность, которая, казалось, ничем не могла удивить. Отсутствие цвета всегда пугало, забирало надежду, топило на дне страшных воспоминаний, но сейчас оно завораживало. Неужели чёрно-белые краски могли выглядеть настолько красиво? Красиво, насыщенно и самое главное – живо? Каждое дерево, каждый лист на нём, озеро и едва уловимая рябь словно в чёрно-белом кадре старого кино, только в качестве HD, не меньше. Он был готов поклясться, что видел, как картинка движется. Интересно, каким бы было море в её чёрно-белом исполнении?.. Наверняка таким же красивым. Рядом с ней всё выглядело красиво.
Макс проглотил ком в горле. Собственные мысли испугали не на шутку. Она продолжала ломать его убеждения. Разрушала всё, превращая в руины. Он перевёл взгляд на юную художницу. Виктория не моргая следила за ним: внимательно, сосредоточенно, заглядывая в душу, в самые недра. Дьявол!
– Мы должны идти, – хриплым голосом произнёс Макс, отворачиваясь к водоёму. – Время.
Вика не двигалась, пытаясь понять, чему только что стала свидетелем. Она явно увидела то, что видеть была не должна; почувствовала нечто, что пряталось ото всех глубоко внутри и никогда не выпускалось наружу. Его лицо… Глаза… Они были до краёв наполнены болью… О чём он думал?
– Время, Виктория Владимировна, – мрачный голос вывел из состояния задумчивости.
Вика прогнала странные мысли прочь и стала быстро собирать вещи. Пейзаж, который ещё утром волновал больше всего, отошёл на второй план. Взгляд то и дело возвращался к спине Каверина, неподвижно стоявшего у воды.
– Я готова.
– В таком случае возвращаемся. – Максим двинулся к дорожке, что вела назад к особняку Демидовых.
Молчание угнетало. Виктория шла следом, не зная, с чего начать разговор.
– Мы опаздываем, – проговорила наконец виновато она, посмотрев на часы.
Максим нахмурился. Опаздываем? Пожалуй, это было совсем не подходящее слово для описания его положения. До общего сбора оставалось пять минут. Этого времени не хватало, чтобы вернуться и привести себя в порядок. Мало того, возвращение домой в обществе дочери Владимира наверняка наведёт на мысли определённого характера. Умные смолчат, но найдутся и те, кто из кожи вон влезут, чтобы бросить в глаза едко-пошлую шутку.
На губах появилась улыбка:
– Я всегда требую от личного состава точности исполнения приказов, но сегодня в первый раз искренне хочется, чтобы они пропустили мою болтовню мимо ушей.
– И именно сегодня этого не произойдёт, – поравнявшись с ним, с опаской произнесла Вика.
– Полностью согласен.
Когда они вышли из лесопарковой зоны на дорогу и впереди показался высокий забор особняка, она благодарно улыбнулась:
– Спасибо.
– Если бы Вы сразу обозначили проблему, а не пытались изображать человека-паука, карабкаясь по стенам, мы бы решили её гораздо раньше, – ответил Максим, искоса посмотрев на девушку.
– Человека-паука?
– Как показал опыт, капуцины вызывают неординарную реакцию, – улыбнулся Каверин. – Я подобрал менее опасный вариант.
Брови Виктории взметнулись наверх, а по безлюдной улице разнёсся её заливистый смех:
– То есть ты считаешь, что паучиха – как правило, злобная – звучит куда лучше, чем милая обезьянка?
Мгновение – и она услышала мелодичный смех: глубокий и до дрожи приятный.
– У Вас невероятная способность к перефразу, Виктория Владимировна. – Он встретился с озорным девичьим взглядом. – Человек-паук и злобная паучиха… – Улыбка стала шире, заразительнее. – Спишем это на богатый творческий внутренний мир.
Но как только они подошли к главным воротам, хорошее настроение покрылось мрачной дымкой, а когда проходили через калитку, вовсе испарилось.
– Нам, наверное, не стоит появляться вместе в гостиной, – посмотрела Вика на серьёзного Каверина.
– Вы так переживаете за мою репутацию?
Нотки бывшего несколько минут назад веселья всё ещё чувствовались в голосе, хотя лицо не выражало почти никаких эмоций.
– Скорее, за свою, – улыбнулась Виктория. – Твою уже ничем не испортишь.
И с этими словами она быстрым шагом пошла в сторону внутреннего двора, чтобы оттуда попасть в особняк через кухню. Максим провожал её пристальным взглядом, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос: что он творил? Часы показывали семь – ноль-три, внешний вид оставлял желать лучшего – авторитет точно будет подорван, но как бы ни бунтовался разум, общение с Викторией приносило удовлетворение. Внутри впервые за долгое время на смену арктическому холоду пришло весеннее тепло. Хорошо это или плохо, Макс не мог сказать, но послевкусие от беседы с девушкой грело душу: значит, не все видели в нём урода…
Ты никому не даёшь шанса рассмотреть в тебе человека. Но времени спорить с самим собой уже не было. Ускорив шаг, он вошёл в дом с главного входа, приготовившись к ежедневному утреннему инструктажу. Серьёзное лицо, невозмутимый взгляд и ни капли былого радушия – с возвращением, Мистер Сарказм! Добро пожаловать!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
