Текст книги "История с продолжением"

Автор книги: Екатерина Белецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)

В преддверии света

Двое

Странно. Какое яркое солнце! Оно кажется слишком ярким и слишком непривычным после месяцев темноты. Может, это правильно. А может, нет. Кто знает… Слишком много солнца. Темнота и тишина лучше и приятнее. Привычнее, что ли?… Вероятно, да. Привычнее. Точно. Конечно, это неправильно, что говорить – человек должен любить и солнце, и небо, и зелень деревьев и травы, и тепло… всё так. Но всё же иногда солнца бывает слишком много. Как сейчас.

* * *

– А если серьёзно? – Валентина, склонив голову к плечу, посмотрела на Андрея.

– Чего – “серьёзно”? – ухмыльнулся тот.

– Где они? – спросила Валентина. Тоже с улыбкой.

Игра, именно игра. Кто окажется умнее и хитрее, кто кого расколет. Вот только Андрей спокоен, как удав, а Валентина нервничает всё больше и больше. А как тут не занервничать? В “тиме” Лина и Пятого нет. С предприятия они не бежали, это Валентина точно знает – они её всегда предупреждали заранее. Убить их без особого на то разрешения никто не посмеет. Хотя… Андрей, похоже, и не на такое способен. Ухмыляется, сволочь этакая…

– Кто – “они”? – спросил Андрей.

– Слушай, я серьёзно, – сказала Валентина. – Не морочь мне голову. Куда ты их дел? Ну имей совесть…

– Никогда не пробовал отыметь совесть, – заметил Андрей. – А что, хорошо?…

– Андрей, это не игрушки, – спокойно сказала Валентина. – Рабочий день кончается, мне ехать домой надо. А если я не буду знать, где они, и что с ними, я домой не поеду. И ты, кстати, тоже. Ты это понял?

– А, так вы про этих, что ли?… – Валентина кивнула. – Вы по территории походите, авось отыщите. Всё, пока. Я поехал.

– Где они?

– Я что – слон, чтобы всё помнить? – деланно удивился Андрей. – Вам надо, вы и ищите…

– Сволочь ты, Андрей, – сказала Валентина, – грёбаная сволочь.

– А ты – старая шалава, – ответил Андрей. Он дёрнул плечом, обошёл Валентину и пошёл неспешно, неторопливо к выходу. Валентина секунду боролась с желанием плюнуть ему вслед, потом просто махнула рукой и пошла в кабинет, к Ленке.

– Ну что? – спросила та.

– Кто-то слишком много врёт, – ответила Валентина. – Пойдём искать. Сказал – на территории.

– С собой чего-нибудь брать?

– Ничего не надо, – ответила Валентина.

Валентина и Лена разделили территорию на двоих – Лена обшаривала все кусты и канавки по правую сторону от здания до забора, Валентина проделывала то же по левую сторону.

На Пятого она наткнулась случайно – зелёную одежду трудно разглядеть в зелёной траве. Пятый, связанный по рукам и ногам кусками ржавой проволоки, лежал на самом солнцепёке, на проплешине в траве. Не иначе, как Андрей постарался, специально вытоптал – чтоб совсем никакой тени не было.

– Ну, Андрей, – сказала Валентина, садясь на корточки рядом с Пятым, – ну, скотина… – она положила ладонь Пятому на лоб. Горячий – не то слово. – Проснись, а? – жалобно сказала Валентина. Она потрясла Пятого за плечо. – Я так устала, пятница, освидетельствование… и тебя ещё тащить?… Ну вставай… ну, Пятый…

Тот не шевелился. Валентина кое-как умудрилась снять у него с рук и с ног проволоку, а затем доволокла его на руках до кабинета. Совсем хреново. Этого ещё не хватало!… Валентина вышла на улицу, покричала Лене, чтобы та зашла.

– Лен, помоги ему немножко, – попросила Валентина, когда запыхавшаяся Лена примчалась на зов. – Я пока второго поищу…

Валентина удалилась, а Лена пошла в кабинет. Пятый всё ещё прибывал в тяжком беспамятстве. Лена стащила с него балахон. Намочила под краном полотенце холодной водой. Положила полотенце Пятому на лоб. Задёрнула хилые занавески – в окно било всё то же летнее солнце. Минут через десять в медпункт заглянула Валентина.

– Нашли? – спросила Лена.

– Нет пока, ищем. Я там Колю с Юркой на подмогу позвала… не очнулся?

– Нет, – покачала головой Лена. – Я, вроде, полотенце-то положила…

– Всего его оботри, – посоветовала Валентина. – И не один раз. Поняла? В себя приведи, напиться дай. И про Лина спроси, может, он чего знает…

Пятый и впрямь довольно быстро очнулся после того, как Лена принялась выполнять Валентинины советы. Ему явно стало полегче – выровнялось дыхание, немного успокоилось сердце, стала проходить бледность.

– Пить хочешь? – первым делом спросила Лена, когда он открыл глаза. – Чаю или водички?

– Просто воды, – Пятый говорил тихо. – Немножко… если можно… Лина нашли?…

– Нет, – ответила Лена, наливая в чашку холодную кипячёную воду из чайника, – а где он?

– Точно не знаю, – признался Пятый, – но я видел, как он его повел за здание, куда-то в сторону леса… спасибо, Лен, я сам…

– Прольёшь, – предупредила Лена.

– Ничего страшного… – Пятый пил медленно, осторожно. Воду не пролил, зря Лена волновалась. – Лен, ты им скажи, чтоб там посмотрели… я ещё немного отдохну и тоже пойду поищу…

– Нашли, – Лена как раз в этот момент выглянула в коридор. – Сам идёт, между прочим…

– Слава Богу, – Пятый бессильно откинулся обратно на подушку. – Всё хорошо, что хорошо кончается…

– …хренов урод! – закончил Лин, входя в медпункт. Шёл он неуверенно, видимо, затёкшие ноги ещё не отошли до конца. – Придурок проклятый! Мститель! Зорро недоделанный!…

– Лин, остынь, – попросила Валентина. – Что толку…

– Я что – не живой, что ли?! – возмутился Лин. – Какого чёрта он себе позволяет…

– Пятый, ты как? – спросила Валентина. Пятый сел на кровати, стараясь не обращать внимания на кружащуюся голову, и ответил:

– В порядке. Голова только ватная… а так – нормально. Уже немного остыл…

– С этим козлом под боком у нас есть реальная перспектива остыть раз и навсегда, – зло сказал Лин. – Совсем озверел…

– Я, кажется, поняла, после чего это началось, – задумчиво проговорила Валентина, прикуривая. – В том году кое-кого… ну, словом, Пятый, после того, как в тебя стрелял тот мальчишка…

– Я не дурак и всё вижу. Тут, кстати, особым умом обладать не нужно. Парня того, как я понял, убили… – Пятый потянулся к сигаретной пачке, но, заметив Валентинин укоризненный взгляд, передумал. – Так вот… это наводит меня на мысль, что Андрей и тот парень как-то связанны. Что скажите, Валентина Николаевна?

– Вполне может быть, – согласилась та. – Ко мне поедете?

– Можно, – кивнул Лин. – На пару-тройку дней, не больше. Отдохнуть. А?

– Ага, – Валентина выбросила бычок в окно. – Лин, а ведь ты прав. Он мстит.

– А то! – горько усмехнулся Лин. – Я-то хоть в кусты сумел перекатиться… а Пятого он ещё и по голове приложил – видать, чтобы тот не ушёл. Так?

– Так, – согласился Пятый. – Мало того, он траву примял. Чтобы тени не было.

– Сволочь, – процедил Лин. – Редкая сволочь…

– Погоди, Лин, – попросил Пятый. – Дай разобраться. Всё не так просто…

– Да ладно вам, Холмсы тоже нашлись, на мою голову, – сказала Валентина.

– Всё хорошо, – ответил Лин. – Или будет хорошо. Точно.

– Ага. Если вы поскорее уберётесь отсюда к чертям собачьим, – заметила Валентина. – Надеясь, вы сейчас в зал не собираетесь?

– Нет уж, – покачал головой Лин. – Только не мы. Пятый, ты как?

– Благодарю покорно, – Пятый зябко передёрнул плечами. – Я уж как-нибудь лучше тут посижу, хорошо? Тепло, не дует ниоткуда, сухо… Лин?

– А як же! – с энтузиазмом ответил Лин. – Валентина Николаевна, можно?

– По-моему, я вам это и хотела предложить, – заметила та. – Я вас домой позвать хотела, между прочим. Поедете?

– Я – да, – ответил Лин. – Пятый, а ты?

– Я тоже. Только завтра, ладно? – попросил Пятый. – Хочу полежать, почитать.

– Как хочешь, – пожала плечами Валентина. – За тобой заехать?

– Да нет, не надо. Сам доберусь. Вы езжайте.

– Лен, ты едешь? – спросил Лин. – Или с этим дураком останешься?

Лена с сомнением поглядела на Валентину.

– Ты езжай, – сказал Пятый. – Не волнуйся, я тут прекрасно справлюсь.

– Я-то в этом не сомневаюсь, – медленно проговорила Валентина. – Вот только не могу понять, что ты такое задумал. А рассказывать тёте Вале ты, конечно ничего не захочешь…

– Я ничего не задумывал. Я просто хочу отдохнуть. В первую очередь от Лина. Который меня довёл. Можно?

– Ладно, валяй. Лен, сумку взяла?… А мою? Ладно, дружок, пока. Мы побежали.

* * *

Один. Неплохо, совсем неплохо. Немного кружится голова, небольшая слабость. А так… Господи, сколько раз бывало много хуже… И ничего. А сейчас… почти хорошо. И солнце вечером уже не такое злое, и ветерок, временами залетающий в открытое окно, приятный, неспешный, только добавляет вечеру прелести. Хорошо…

Когда Валентина и компания отбыли, он прилёг поспать и проспал часов до десяти вечера – уже начало темнеть. Встал, заварил чаю, нарезал хлеба. Поужинал… и тут с удивлением обнаружил, что спать ему не хочется совершенно. Книга, которую он попытался читать (забытая Валентиной в медпункте ещё в феврале) оказалась до ужаса скучной. Немудрено, что Валентина оставила её тут. Тоска! Пятый встал, прошёлся по комнате, разминаясь. Как там Лин говорил? “Что бы такого сделать плохого?” Нет, в самом-то деле! Что бы такого… А, собственно, в чём вопрос? Конечно, тут и думать нечего. Всё просто, как веник. Он переоделся в городскую одежду, сунул в карман рубашки подписанную Валентининой справку об освобождении (всё честь по чести – тепловой удар, неделя на восстановление, не придерёшься), и отправился вниз, в зал. Дежурил Коля. Это было хорошо.

Войдя, Пятый увидел до боли знакомую сцену – рабочие не поделили очередь за ящиками. Коли в зале в тот момент не было. Пятого рабочие узнали, заволновались. Он несколькими словами навёл порядок – командовать “тимом” он научился ещё в незапамятные времена – и, сев на Колин стул у стены, принялся наблюдать и ждать. Теперь работа пошла, как по маслу. Пятый с трудом переборол искушение дать рабочим часовой отдых, встал, прошёлся по залу, проверил тележку… Наконец, примерно через полчаса, в коридоре раздались Колины неторопливые шаги.

– Что ж ты шляешься-то, друг, во время работы? – упрекнул его Пятый, когда Коля вошёл. – А следить кто будет?

– А чё?…

– Тележку не поделили, – пояснил Пятый. – Хоть позвал бы кого…

– Некого звать, – отмахнулся Коля. – У Игоряна день Рождения… Усёк?…

– Я-то усёк. Но при чём тут “тим”? – спросил Пятый.

– А, хрен с ними… Лежать всем, два часа… пойдём к ребятам, там весело…

– Мне только твоих ребят не хватало…

– Бумажка есть?

– Есть.

– Вот пока она есть – ты в порядке. И никто не тронет. И всё хорошо…

– Ну, коли так – то пошли, – согласился Пятый и вслед за Колей вышел из “тима”. Шли недолго, каптёрка была совсем рядом.

– Ты, это, погоди чуток, – попросил Коля. – Я ребятам скажу, что ты…

– Я подожду, – согласился Пятый. Через минуту Колина голова показалась из-за двери и он позвал:

– Иди, всё нормалёк…

Пятый вошёл. Пьянка, видимо, шла уже не первый час – в тесной каптёрке было душно, накурено, пахло водкой. Надсмотрщики расположились кто где – теснота не позволяла разместиться с комфортом. Но никто не жаловался – все были привычные.

– Я чё говорю-то, – втолковывал пьяненький Илья, малорослый, щуплый надсмотрщик из “четвёрки” – “тима”, где вечно стояла вода на полу, уже много лет подряд, – ты там, главное, не телепайся зазря. Она пока орёт, дура, да потом успокоится. Чего ей – вечно так что ли?…

– А то!… – Коля махнул рукой безнадёжно, обречёно. – Шесть лет, как один день. И всё ей мало, стерве!… Я уж и не живу-то с ней сколько…

– Да ладно – “сколько”! – засмеялся Игорь. – Полгода! Разве срок?…

Пятый сел в уголочке, чтобы не путаться под ногами и стал прислушиваться к разговорам. Он предпочитал промолчать лишний раз, чем потом раскаиваться в том, что сказал не подумав. Разговоры вокруг него велись неспешные, спокойные. Обсуждалось всё – от поведения любимых (и не очень) жён, до поездок в деревню, к родственникам, и тамошних похождениях. Пили много, преимущественно водку, закусывали хорошо, обстоятельно… деликатесами из деревни, типа сала да хороших солёных огурцов (свежим ещё не подошло время).

– Игорь, а тебе сколько исполнилось-то? – спросил кто-то.

– Как Христу, тридцать три, – с достоинством ответил Игорь.

– Ну!… И чего? Скоро? – спросил Коля, усмехнувшись.

– Чего – скоро? – не понял Игорь.

– Распнут-то тебя скоро?

– Коль, ты чего, сдурел? – возмутился Дима, самый молодой из надсмотрщиков, он начал работать лишь полгода назад. – Зачем так?…

– Да ладно, – отмахнулся Коля, хотя немного и смутился, что говорить, – я ж не со зла… пошутил…

– Шутки-то они – шутки, – заметил кто-то, – только вот чего вокруг твориться… не нравится мне это… Как Лёня перекинулся, так и началось…

– Да чего будет! – засмеялся Коля. – Революций не ожидается, а так… какая, к чёрту, разница, кто там, наверху, гнездится?… При всех так было – одним лучше, другим хуже… а что с нами-то будет? Кому мы особо нужны?

– Я бы так не сказал, – осторожно заметил Пятый, которому надоело молчать, – я, конечно, не специалист, но мне кажется, что нынешняя политическая формация, существующая в стране на данный момент, изжила себя…

– Ты по-русски говорить можешь? – спросил Игорь.

– Могу, – ответил Пятый. – У вас наверху находятся одни непроходимые придурки, которые не то что страной управлять… в туалет сами сходить не могут. По причине старости и общей глупости… понятно выражаюсь?

– Теперь понятно. А чё не пьёшь? – спросил Дима.

– Лекарство не взял, а без него – хреново будет.

– Сходи, возьми. Колька самогон привез – закачаешься! Как слеза! – посоветовал Дима. – А про этих… – он показал пальцем наверх, – ты правильно сказал. Пердуны сраные…

– Анекдот знаешь? – полюбопытствовал Коля.

– Какой? – спросил Пятый.

– Загадка…

– Про муху, что ли? – Пятый поморщился – воспоминания были ещё свежи. Двое его били, а Коля в это время рассказывал им (чтоб не скучали, не иначе) анекдоты. Это было страшно…

– Не-е-е… Что такое – сорок зубов и четыре ноги? – спросил Коля.

– Не знаю, – признался Пятый.

– Крокодил. А что такое – сорок ног и четыре зуба?

– Тоже не знаю.

– Политбюро!… Ну как?

– Смешно, – ответил Пятый. – Молодец.

– А чё не смеёшься тогда? – спросил Дима.

– Разучился… уже давно, – неохотно ответил Пятый.

– А ты тут сколько? – спросил Дима. Он ещё почти ничего не знал – уровень допуска был низковат, и Пятый от души надеялся, что у парня ещё есть шанс выбраться из всей этой гадости не покалеченным морально.

– Тебе лет сколько? – спросил Пятый.

– Ну, двадцать…

– Ты ещё пешком под стол ходил, когда я сюда попал, – ответил Пятый. – За столько лет немудрено было… забыть, как улыбаются.

– Ты пойдёшь за этой своей отравой? – спросил Игорь, хлопнув Пятого по плечу.

– Иду, – Пятый неохотно встал, пить ему не особенно хотелось, но обижать Игоря не стоило – могло потом выйти боком. – Я мигом.

– Давай, а то допьём ведь всё, не заметим…

Пятый поднялся в медпункт, взял из шкафа коробку с сердечным и шприц. Ладно, Бог с вами, устроим цирк. Раз вам так этого хочется. Он пошёл вниз.

– Принёс? – спросил Коля. Пятый кивнул. – Ну, давай…

Дима, да ещё пара малознакомых надсмотрщиков, не знавшие, что должно произойти, стали потихоньку спрашивать остальных – что к чему?

– Ща, гляди, ширяться будет, – пояснил Коля. – Пятый, давай, люди смотрят, – поторопил он.

Пятый привычно отломил наконечник ампулы, закатал рукав, обнажив предплечье (Дима тихо свистнул, увидев старые и новые шрамы, перекрывающие друг друга), медленно, дуракам на потеху, ввёл иглу. Выжидающе посмотрел на публику.

– Ну, кто? – спросил он. – Или монетку бросите?

– А чё делать надо? – спросил Дима.

– На плунжер надо нажать, – объяснил Пятый. – Только медленно. Не слабо тебе будет, Дим?

– Давай, попробую…

– Не на сам шприц, дурак, а на эту штуку! Вот… всё, вытаскивай.

– Ну ващще, мужики! – радовался Дима. – В доктора пойду! Получится у меня?

– Ага, – кивнул Игорь. – В эти иди… в гинекологи. Большие деньги зашибать будешь, как пить дать…

– И радости-то сколько! – поддакнул ещё кто-то. – Ты только прикинь – приходишь на работу, а там сплошные радости кругом…

– Да он на баб через месяц и смотреть-то не захочет! – заржал Коля. – Они его затрахают. Он красивенький, молоденький…

– Да ладно тебе. У меня сосед – гинеколог. У жены – дублёнка, у него “Волга”, дача… Шикарно живёт, как сыр в масле катается!

– Ты знаешь, сколько для этого учиться-то надо? – с сарказмом спросил Игорь. Молодой надсмотрщик хмыкнул и пожал плечами. – Вот. И думать про это забудь. А бабы… чё их – мало? Вот, например… Пятый!

– Чего тебе? – спросил Пятый, ставя на стол стакан с самогоном и вытаскивая из тарелки приглянувшийся ему ломтик огурца. – Сначала торопишь – а потом сам же выпить нормально не даёшь…

– Ты мне вот что скажи – у тебя с бабами проблемы часто возникают?

– Последнее время у меня их нет вообще, – Пятый потёр виски и тряхнул головой. – Думаю, довольно легко догадаться, почему.

– Ну ладно, ну хорошо, не до них тебе сейчас, – согласился Игорь. – А раньше?

– Раньше… плохо помню… нет, пожалуй, не возникало. Так… ничего серьёзного не было…

– Вот видишь, – наставительно сказал Игорь молодому надсмотрщику, – даже у этого шизанутого проблем не было. Ты его глаза вблизи видел?

– Нет.

– Пятый, покажи глаза, – потребовал Игорь. – А то мы тебе таких наваляем…

– У меня освобождение, Игорь, – напомнил Пятый. – Я, межу прочим, имею полное право уйти.

– Ладно, не ломайся, не целка чай… покажи, жалко что ли?

Пятый показал. Молодой надсмотрщик снова присвистнул.

– Страсть какая… – восхищённо проговорил он. – Это как такое получилось-то?

– Так было задумано, – ответил Пятый, которому этот разговор уже начал надоедать. – Игорь, давай-ка мы за тебя выпьем… как положено. Чтоб никто тебе всякие подлости не устраивал, чтоб платили побольше да почаще и чтобы ты в конце концов выбрался из этого дерьма с чистыми руками и чистой совестью. Ну, и всего такого прочего – здоровья, счастья, удачи… за тебя, Игорь!

Выпили.

– Ну, ты даёшь, Пятый! – искренне удивился Коля. – Мы тебя пиздим так, что клочья летят, а ты нам здоровья и счастья желаешь.

– Я плохого желать не умею, – ответил Пятый. – И не буду. Вы-то не виноваты, что жизнь вас сюда поставила. Я – виноват, это отдельная тема, не будем об этом. А вы… вы – хорошие честные мужики, работящие, спокойные… добрые…

– Мы!… – засмеялся Игорь. – Ну, сказал!… Добрые… это после Афганистана я сильно подобрел, не иначе. И уши отрезанные носил с собой по доброте… и Андрюха на тебя крысится по поводу и без повода тоже по доброте… хотя… брата-то его не иначе, как из-за тебя похерили тогда…

– Брата? – спросил Пятый тихо.

– Да, дружок, это его братан был, – покивал Коля. – Двоюродный, или троюродный… не родной, точно. За родного он бы тебя сразу тогда и убил бы. А ты говоришь – не злые!… – подытожил Коля.

– Это – не злость, другое. Это – ожесточение. – Пятый встал, одёрнул рубашку. – Пойду я, пожалуй. До утра в городе буду.

– Чё это ты решил? – спросил Коля.

– Ночевать я тут не люблю, – признался Пятый. – Паршиво тут…

– Как знаешь… хочешь, подвезу? – спросил Коля.

– Не стоит, пьяный ты сильно, ещё въедешь куда… Я на попутках доберусь или пешком. Не привыкать… Коль, сигаретой-другой не угостишь?… вот спасибо… Ладно, ребята. Бывайте!

– Бывай, – отозвались надсмотрщики, а Коля добавил:

– Не балуй там по дороге с сигаретами…

Пятый вышел из каптёрки, тряхнул головой, отгоняя сон и пошёл наверх. Свежий воздух после густого табачного дыма казался райским бальзамом. Хорошо! Это было правильным решением – уйти, своевременным и правильным. Там, внизу, были другие люди, рядом с которыми он не чувствовал себя своим. Чужим – это ещё мягко сказано. Не просто чужим, а чуждым по сути, по внутреннему укладу, по духу. То, что им казалось правильным и естественным, вызывало у Пятого если не отвращение, то схожее с ним неприятное тяжёлое чувство… Нет, как же вовремя он ушёл!…

Закрыть медпункт, сунуть в карман ключи и выйти, наконец, в прохладу летней ночи было делом минуты. Пятый показал на вахте своё освобождение, перекинулся с полусонной охраной парой-тройкой слов и направился к воротам, к смутно белеющей дороге. Он шёл не торопясь, так, чтобы иметь возможность спокойно подумать и взвесить услышанное за сегодняшний вечер…

* * *

Итак, Андрей. Значит, тот мерзавец не соврал и убитый парнишка и впрямь был протежирован на работу Андреем. Плохо. С этим ничего не поделаешь – с точки зрения Андрея он прав, не придерёшься. А как же! Око за око, зуб за зуб. И ведь не докажешь, как не старайся, что парень просто не понял, что происходит, и что искать виноватых в данном случае – работа ещё менее благодарная, чем битьё моря, в котором потонул корабль. М-да… что же делать-то? Пятый замедлил и без того небыстрый шаг и задумался. Объясниться? Но как? И даст ли это нужный эффект? Может, даст. Но, скорее всего – нет. Ладно… это потом. А теперь на первое место вышел вопрос о том, каким образом защитить Лина и Ленку. “Это я сумею, – спокойно подумал Пятый, – уж это-то я точно смогу. Это не сложно. А сам я… поживём – увидим”.

На дороге было почти светло, а вот лес по её сторонам стал совсем тёмным. “Хорошо, что я на дороге, – подумал Пятый. – И не важно, куда конкретно она ведёт. Странно, но на любой дороге всегда светлее, чем на нехоженом пути”. Он вспомнил, как первый раз испытал это волшебное чувство – единства с дорогой. Тогда, когда он и Стикета-ву наткнулись на заброшенную дорогу, идущую к старым рудникам. Как давно это было! Непреодолимо давно… и всё же Пятый уже в который раз с горечью вспомнил о том, что на Окисте нет и не будет таких, как эта, нынешняя, дорог. Они не нужны. Никому, кроме некоторых одержимых. Все летают, а раз можно лететь – то зачем, скажите на милость, ходить или ездить? Логично, не поспоришь. И всё же даже там, в потерянном навеки Доме, были кое-какие дороги – к Холму переноса, к посёлку, к пристаням, ещё куда-то… Пятый уже и не помнил, куда. Пользовались ими крайне редко, их было очень мало… но всё же… “Какой я дурак! – подумал он с раскаянием. – Про ту дорогу вспомнил, а про свои – забыл… безмозглый, склеротичный идиот, посмешище… Но без дороги всё равно плохо”. Он вспомнил, как они с Лином смотались лет шесть назад. Шли в Москву, по этой самой дороге, между прочим. И примерно через три километра свернули в лес – стало совсем невмоготу от усталости и страха – а вдруг погоня?… Пятый еле плёлся, Лин шёл впереди, раздвигая ветки и ломая кусты…

– Лин, постой… – попросил Пятый. – Я не могу так быстро…

И тут Лин свалился. Как кукла, у которой кончился завод. Сначала у него подогнулись колени, а потом он упал лицом вниз в густую высокую влажную траву. Пятый подошёл к нему и сел рядом. Перевернул друга на спину и с удивлением понял, что Лин просто-напросто уснул на ходу. Пятый устроил Лина поудобнее и лёг рядом. Травинки покалывали кожу, продираясь сквозь ветхую ткань балахона, щекотали шею… это было очень приятно. Тут, в теньке, под деревьями, не было того изнуряющего зноя, что маревом висел в тот день над дорогой, а была ни с чем не сравнимая прохлада летнего лесного полудня. Они проспали до вечера. Первым проснулся Лин, который тут же навёл инспекцию в округе и обнаружил, что спят они на земляничнике. Конечно, то количество ягод, что уцелело после их спанья, не смогло бы насытить и совершенно неголодного человека, но всё же позволило им немного утолить жажду и до города они добрались в тот раз в гораздо более хорошем расположении духа, чем бывало раньше. Шли, кстати говоря, пешком. Как и он сам сейчас…

Пятый остановился и кликнул детектор, сверяя свои внутренние часы с реальным временем. Расхождений не было. Половина двенадцатого. Поспешить бы не мешало, а то придётся в подвал идти. Вместо Валентины, вваливаться к которой посреди ночи не только бестактно, но и опасно для здоровья. Зарежет без ножа. На попутках попробовать, что ли?…

Пятый начал голосовать каждой проезжающей машине и минут через пятнадцать он остановил очень удачный грузовик, который только что не подвёз его к Валентининому дому. Такое бывало редко и Пятый остался поездкой доволен – когда такое было последний раз?… В прошлом году, что ли?…

– Ты чего это припёрся? – удивлённо спросила его Валентина, когда открывала дверь. – Ты же ночевать хотел…

– Там пьянка, – объяснил Пятый. – Я просто от греха подальше решил смотаться.

– Тогда понятно… а чего там такое?

– У Игоря день Рождения. В “тимах” – бардак, в каптёрке – газовая атака, дышать нечем. Зато на улице – благодать… и доехал быстро.

– Опять попутки тормозил? – недовольно спросила Валентина. Пятый кивнул. – Я тебе сколько раз говорила, что это опасно? А если тебя прирежут и выкинут в ближайшие кусты?…

– Кого – в кусты?! – в прихожей появился Лин. Пятый прикрыл ладонью глаза. – Где водитель последней машины, подонок? Пятый, я тебя спрашиваю! Где? Молчишь?… Он забыл, в какие кусты выкинул последнего водителя, – пояснил Лин тихо догорающей Валентине. – Что говорить об остальных. Ты сколько раз автостопом ездил в город без меня?

– Раз пятнадцать – точно, – вздохнул Пятый.

– Выводы делайте сами, – подытожил Лин. – Был ли хоть раз такой случай, чтобы он не доехал?

– Не было, – ответила Валентина.

– Вот так! – Лин наставительно поднял палец. – Теперь ещё проверить статистику по пропавшим водителям…

– Лин, ты спать пойдёшь? – с надеждой спросил Пятый.

– Нет, а что?

– Тогда я пойду, – просящим тоном сказал Пятый. – А то у меня голова вдруг разболелась, и всё такое…

– Что – “такое”? – вопросил Лин. – То, чем ты бил последнего водителя? Кстати, а чем ты его бил?…

– Я никого не бил, – ответил Пятый, – и уже начинаю в этом раскаиваться. Давно нужно было попробовать кое-кого приложить…

– Так, ребята, – Валентина наконец опомнилась и взяла руководство на себя. – Идите-ка вы ложитесь, а то время много. Или попьём чай?

– Я – спать, – ответил Пятый. – А ты, Лин?

– Я тоже, – согласился тот. – Ты мне на ночь расскажешь про водителя…

– О, Господи!… Валентина Николаевна, во что переобуться?

– Вон тапки стоят, можешь в них. Пойдём, простыню тебе дам.

– Да я на пол лягу, – ответил Пятый, – я же грязный.

– Ничего, – ответила Валентина. – Чего у нас – в кране воды нету, что ли? Простирнём, не развалимся…

– Если в кране нет воды, – начал Лин, – значит…

– …в лоб кому-то дам, – закончила за него Валентина. – Рыжий, хватит. Это – последнее предупреждение на сегодня.

– Согласен на парочку-троечку в счёт завтра, – парировал Лин. – А то я…

– Иди, – сказала Валентина. – Иди отсюда, рыжая мерзость. Ты меня довёл…

– А как он меня довёл! – сказал Пятый, присаживаясь на тумбочку для обуви и прикасаясь к ложбинкам на голенищах ботинок, в которых лежали шнурки. Шнурки скользнули вниз, Валентина посмотрела на Пятого с восхищением. – Я и передать не могу, как он меня довёл!…

– Я всех довёл, – гордо сообщил Лин. – Я это лучше всего умею.

– Лин, чаю поставь, а то вы, как я погляжу, всё равно спать не ложитесь, – со вздохом сказала Валентина. Лин кивнул и вышел, а Валентина, понизив голос, спросила Пятого: – Узнал?… Про Андрея?

– Брат, – столь же тихо ответил Пятый. – Двоюродный. Плохо…

– И не говори, – кивнула Валентина. – Что думаешь делать?

– Пойду объясняться, – вздохнул Пятый. – Что ещё остаётся? Может, пронесёт…

– Должно. Не зверь же он, в конце концов…

– Может быть, – согласился Пятый. – Надеюсь. Вот что сейчас хорошо – так это погода. Замечательная. Я, пока ехал к вам, душой отдохнул. Так хорошо!…

– Прогноз на завтра смотрела, дождь будет, – сообщила Валентина. – Так что с погодой можешь не поздравлять. Ты, кстати, что завтра хотел делать?

– Почитать, посидеть… сам не знаю. А что?…

– Лин уже… почитал, – процедила Валентина. – Детектив у Олега нашёл на столе. Прочёл за час, как вы это обычно и делаете. Результат – перед твоими глазами.

– Так вот в чём дело! – дошло до Пятого. – А я-то, дурак, думал, с чего он мне плетёт про каких-то водителей, про статистику… теперь понятно.

– Ты, это… не читай там всякую дрянь, – попросила Валентина. – Чтобы мне потом от твоих рассказов кошмары по ночам не снились. Ты, кстати, что читать собрался?

– Специальную литературу по биологии. Те три книги, что в прошлый раз не успел прочесть. Если вы их ещё не выкинули, конечно.

– Нет, – вздохнула Валентина. – Чует моё сердце, что меня завтра будут грузить так, что мало не покажется – Лин детективами, ты своей ненаглядной биологией. И буду я ходить задёрганная. Одно хорошо – вы целые. И здоровые. Но ходить я всё же буду загруженная по самую макушку. Точно?

– Не совсем, – успокаивающе ответил Пятый. – Я – не Лин, со мной всегда можно договориться, так что от биологии вы уже застрахованы…

– А со мной, значит, нельзя? – раздался ехидный голос с кухни. – Ну, дружок, я это тебе припомню… Идите чай пить, я уже всё сделал.

– Пойдёмте, – согласился Пятый. – Устал я всё-таки, как собака…

– Вот отдохнёшь, и всё хорошо будет, – пообещала Валентина. – Всё образуется.

– Не сомневаюсь, – сказал Лин. – Вот только хаять детектив не надо, книга-то хорошая оказалась. Я и сам раньше ругал детективщиков, а зря. В это книге, например, про то, как один мужик…

– Лин, ради Бога, не надо! – попросил Пятый. – У меня голова другим занята, а ты лезешь с этой ерундой. Ты лучше послушай, что я узнал.

– На самом деле, рыжий, – вмешалась Валентина. – Тебя это тоже касается. Пусть и не в первую очередь.

Они сидели на кухне и не спеша пили чай из расписанных крупными розовыми цветами чашек. Пятый сначала вкратце обрисовал ситуацию, затем начал говорить Лин, да и Валентина не преминула вставить реплику-другую… Ночь за окнами уже полностью вступила в свои права, они всё говорили, а Пятый вспоминал прошлое лето, несколько хороших дней у Валентины дома… Он тогда пришёл к Валентине через несколько дней после того, как она отвезла избитого рыжего к себе домой – немного поправиться. У Пятого в тот день страшно сильно болела голова – усталость, жара, постоянно прыгающее то вверх, то вниз давление. Он еле добрался, а когда пришёл, наконец, не смог даже разуться сам – так было плохо. Валентина провела его в комнату, осторожно уложила на кровать, подняла повыше подушку и поспешила на кухню – принести таблетки и воду. Она немного испугалась, увидев, до какой степени ему нехорошо. Лин, уже в достаточной степени оклемавшийся к тому времени, тоже припёрся в комнату и стал пытаться помочь другу своим способом – скинул свой и так небольшой запас энергии Пятому. Тот даже возразить не посмел – от усталости слово не мог сказать. Затем пришла Валентина, принесла чашку с водой (одну из этих, нынешних, с цветами) и целых шесть штук разных таблеток – от но-шпы до анальгина. Пятый покорно их принял, артачиться и протестовать не стал. Он лежал, совершенно обессилев, чувствуя, как постепенно уходит и растворяется боль, как тёплые сухие руки Лина осторожно и медленно поглаживают его виски, как слабый ветерок, идущий из приоткрытого Валентиной окна, приятно холодит покрытое испариной тело… Потом он сам не заметил, как уснул, а проснувшись обнаружил, что головной боли нет и в помине, и что ему, не смотря на жару, ужасно хочется есть. И что это очень хороший признак – голод. “Живой! – подумал он тогда с тихим восторгом. – Я живой. И мне хорошо. Да как хорошо!… не передать. Теперь ещё бы попить… и поесть… и поспать… и почитать… И перед Лином с Валентиной извиниться… Хорошо!…” Он попробовал было встать, но был вовремя пойман вездесущей Валентиной, зашедшей в комнату посмотреть – как он там.