Текст книги "Великие Войны (СИ)"

Автор книги: Екатерина Степанидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Кто-то поднес ему длинную трубку, он машинально затянулся... и почувствовал, что что-то не так. Дым курильниц вдруг сгустился, сладковатый запах проникал в ноздри, в кровь, заполонил всё. Представленные принцу один за другим подходили и преподносили что-то в подарок. Йаллер смотрел: подарки были больше символическими, кто-то дарил оружие, кто-то браслет, кто-то кольцо...

Он подался вперёд. Кольцо. Подарок. И ничего не надо делать. Подарили, принял с душевным расположением к гостю, потом в один прекрасный момент надел... Неужели?!

Он тут же стал отводить людям глаза и пробрался поближе. Кольцо. Ему ли не знать, как они выглядят и ощущаются... Но если это оно – почему он вблизи ничего не слышит, не может же быть такого, чтобы его можно было скрыть? Или – можно, потому что пока кольцо не соприкоснулось с живым, оно не оживёт? Тогда опасность становится стократ сильнее, и надо смотреть в оба...

Он следил за подходящими. Значит, он ошибся. Значит, это не Раун, – ему было бы слишком сложно скрыть свой облик. Кто-то другой. Ещё человек, но уже подчинённый иной силе, уже следующий чужой воле. И этот точно не будет щадить другого... как когда-то сделал Раун.

Прямо перед ним возникла шкатулка – прихотливая вязь серебряных ветвей и листьев, как здесь любят. Рука раскрыла шкатулку – и Йаллер замер: на пальце было кольцо. Простое, без алого камня-глаза, без черепов. Простое, металлическое... такое же, как то, которое лежало на алой материи внутри. Притягивающее взгляд, будящее в душе смутные мысли... как звенящая струна, заставляющая отзываться соседние. Молчащие.

Принц Рилли протянул руку – и внезапно из-за его спины вырвался Йаллер, короткий взблеск лезвия мелькнул перед глазами, кинжал вонзился в грудь гостя. Все замерли, никто не посмел даже вскрикнуть: ужас парализовал сердца, заморозил голоса. Человек выронил шкатулку, рухнул на колени. Йаллер отступил на шаг, выпустил рукоять. Он знал, что будет дальше. Рилли смотрел широко раскрытыми глазами, хотел было отвернуться – но рука Йаллера придавила и не позволила.

Человек хватал ртом воздух, в глазах была подступающая тьма. Казалось – всё, он уже должен быть мёртв, или же – да когда же он наконец умрёт, сколько можно мучиться с кинжалом в сердце... Но – нет, смерть не приходила, смерть медлила... и внезапно стало ясно: она и не придёт.

Человек дотянулся до кинжала, неловко взялся за него – и выдернул из собственной груди. Хлынула кровь, но ему было всё равно, он с болезненным интересом смотрел на багровое лезвие, потом поднял голову, оглянулся – пытался найти, кто же хотел его убить... Не нашёл, Йаллер не позволил себя увидеть, взгляд проскользнул дальше. И когда человек встал, Йаллер выхватил у него свой кинжал, рубанул по кисти руки, на которой было кольцо, и это было уже – всё.

Человек со стоном упал на пол, следил безумным, диким взглядом за тем, как Йаллер забирал отсечённую кисть, шкатулку, как расшитые сапоги проходили по залитому кровью полу, как перешагивали застывших людей...

Йаллер позволил им закричать только тогда, когда уже покинул дом, и знойный воздух обрушился на него, не давая дышать.

...Он дёрнулся, судорожно хватая воздух, – лицо было мокрым, кто-то не пожалел воды. Дыма меньше не стало, но длинная трубка была уже у толстяка, а сам он нагнулся, испуганно вглядываясь в глаза Йаллера.

– ...северянин, – донёсся до Йаллера оправдывающийся голос.

– Он-то северянин, а у тебя ум кирсини, – с сожалением вздохнул кто-то рядом. – Оставил гостя и ушёл развлекаться, никого не предупредив! Ему и поднесли... как своему.

Толстяк отдал трубку кому-то за спиной и бухнулся на колени.

– Бен-Адар, прости!

Йаллер вытер лицо рукавом. Никто не подносил принцу проклятое кольцо. Никому он не рубил руку. Ничего не было. Есть только привычная людям отрава, к которой он не успел подготовиться. Лучше бы поднесли выпивку покрепче, это хоть знакомо...

– Встань, – голос охрип. – Дайте попить...

Чаша мгновенно возникла рядом. В ней была вода – чистая, прозрачная и вкусная.

– Спасибо. Я никому не испортил вечер?

Толстяк живо поднялся и подсел поближе, заговорщицки улыбаясь.

– Нет, что ты. Это же событие! Некоторые устраивают специально такие шутки над приятелями, потом веселятся вместе, и никто не обижается.

Йаллер вздохнул. Придётся тут застрять. Может быть, и хорошо, что ничего не прояснилось сразу... а о появлении северянина, безусловно, станет известно Рауну. Насторожится? Станет искать окольные пути? Или вовсе откажется от принца Рилли, поняв, кто этот северянин, будет тратить время и силы на поиски другого кандидата? Было бы неплохо...

***

...Раун явился неожиданно, как выползшая из травы змея. Йаллер вздрогнул: впервые человек-призрак пришёл к нему. Сам. В его зачарованный лес. Зачем?!

Он долго оставался незримым и наблюдал за тем, как живой мертвец бродит по дорожкам. Прошлогодние листья делали землю осенней даже в разгар лета.

Раун прятал лицо под капюшоном. Потом вскинул голову. Почувствовал на себе взгляд руниа?

Йаллер неспешно шагнул навстречу. А может быть так, что его послали? Что каким-то образом брат через него следит? Всякое может быть... И всё же – пусть будет этот разговор. Пусть.

– Здравствуй... Йаллер.

Он усмехнулся. Отвык слышать это имя. А ещё – в имени Сила. Если какая-то тень слежки стоит за Рауном, то... он назвал не то имя, которое было известно брату. Прикрыл его.

– Здравствуй. Чего ты ищешь?

– Смерти, – коротко и веско упало в тишину.

Йаллер прищурился.

– Для себя?

– Да.

– А остальные восемь?

– Их нет. Сейчас я один.

– Тебе не удалось пока набрать новых?

– Нет.

– Тот, кто украл моё имя?..

– ...послал меня подчинять людей и выбрать восемь новых владык. Всё по-прежнему. Ты же знаешь.

– Кольцо?

– Я его не нашёл. Убей меня, – в шелестящем голосе была мольба. – Человеку немыслимо столько жить. Я устал.

Йаллер ответил не сразу. Убить... даже если переступить через упорное нежелание лишать жизни Рауна, – что это даст?

– Я тоже устал, – медленно проговорил Йаллер. – Устал жить в ожидании беды. Устал от бесплодности побед и горечи поражений, имя одного из которых – ты, Раун Дагвиати. Я могу убить тебя, это правда, но... скажи, ты пробовал уничтожить кольца владык людей?

– Да.

Йаллер кивнул. Он тоже думал, что с этими ничего не выйдет. Только те, что для златоведов... самые слабые. Хотя нет: можно же было бросить их в лаву Ородруина, для этого у Рауна не было никаких преград... Значит, нельзя: просто потому, что Раун сам был пленником этой цепи.

– Хорошо, допустим, я убью тебя... сейчас, здесь, в своих лесах. Заберу твоё кольцо...

– Не заберёшь.

– Почему?

– Оно неснимаемое. Пока в силе властелин колец – не заберёшь. Я снял кольца остальных после его гибели на Ородруине только потому, что он был повержен.

– Замечательно, – Йаллер оскалился. – Значит, ещё и не заберу. Почему же ты, сняв, не уничтожил? Тоже не смог?

Йаллер замолчал. Вспомнил Исилдура. Да, там был другой случай, кольцо было не его, он надеялся освободить Рауна, и всё же... Перед проклятыми кольцами останавливались все. Наваждение, не иначе.

– И чего же ты хочешь? Чтобы на твоё место он нашёл кого-то ещё? Того, кто не скажет мне – Йаллер? Того, кто будет верно служить и натворит множество бед? Чтобы сюда по твоим следам пришли орды ирукаев – забрать твой труп вместе с кольцом владыки людей? Всех не перебьёшь... а я тут один. Нет... если убивать, то всех сразу, а начинать с другого. С него. С его кольца.

Он попытался поймать взгляд Рауна, но тот продолжал скрываться под капюшоном.

– Я понял, – вздохнула в ответ тишина. – Хорошо. Я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Но знай: я всё-таки обязан служить. И могу – не всё.

Раун развернулся, чтобы уйти.

– Я знаю, – с запоздалым раскаянием сказал Йаллер ему вслед.

– Не всё, – повторил Раун. – Я смог появиться здесь только потому, что он послал меня. Я не нашёл ему кольцо в реке. Ему нужна сила – чужая Сила. Он приказал снова поставить девять владык над людьми и подчинить остальных – через них. Их Сила пойдёт – ему. Тогда он надеется ускорить поиски и наконец найти. Ты понимаешь?

– Да. Да!

Йаллер прислонился к могучему стволу. Значит, война придёт сюда. Уже пришла. И это ему – стоять между людьми, элиа и Рауном Дагвиати. Потому что никто другой не справится... да и нет его, другого. Инкануш на это не способен, он просто встанет в ряды людей – против Рауна, – и всё.

***

Человек сидел у стола в ясном свете солнечного утра.

Луч падал через окно, почти звонкой яркой полосой приближался к человеку – к сапогам, не очищенным от пыли путешествия.

Человек смотрел куда-то вниз, а в солнечном луче плясали пылинки.

Человек бездумно смотрел сквозь утро, каменную стену крепости, земную жизнь – в века.

Перед ним лежало кольцо. Тускло-серебристое, простое... не украшение, не знак власти. За ним – если взять и посмотреть сквозь него на свет – ничего не было.

Он не знал, насколько жутким может быть это – ничего. Или – знал, но лишь умом, не мог понять, осознать, прочувствовать. Или – не хотел. Ждал другого. Был согласен заплатить.

Йаллер почувствовал, как что-то случилось, только когда человек надел кольцо на палец, и оно неснимаемым холодным звеном цепи соединило его – с другим.

С Рауном Дагвиати.

Он понял, что опоздал.

Что снова будет война.

Он знал, что даже если он немедленно бросится невидимым в гущу людей, если будет пытаться путать планы Рауна, отводить от него тех, кого тот изберёт, – война всё равно будет. Через отсрочку.

Он криво усмехнулся: из него плохой интриган, а людям свойственно желать власти и бессмертия. Или того, что хоть чем-то на него похоже. Давно, на Тайшеле... он думал о том, как смелы люди, которые шагают в смерть. Вынужденно смелы. И – что же? Они утратили свою смелость? Или её и не было, а они цепляются за любую возможность отодвинуть неизбежный шаг в бездну? Отодвинуть – а лучше и вовсе избежать? И – да, наличие рядом элиа и руниа наводит на мысли о том, что это возможно. Реально. Эти могут, почему же людям не дано?..

Чувство вины крепко вцепилось в горло. Он же сам – руниа. Память именно о нём сидела у Рауна долгие годы. Здесь, на Аксерате, тлевшая исподволь мысль о возможности немыслимо долгой жизни разгорелась ярким пламенем, – и брат поймал Рауна на крючок.

...Он не ошибся.

***

Он пришёл к людям, – к соседям Рауна. Он знал, что Инкануша здесь нет, и старался выглядеть обычным человеком, – насколько это возможно для руниа, – старался думать, как люди, чувствовать, как они, стремиться к тому же и жить их бедами и тревогой. Когда приходило время, он отводил глаза всем, и люди принимали его тихие слова за свои мысли, за услышанное где-то случайно, отчего начинало сильнее биться сердце.

– ...нет, вы не понимаете. Этот клинок-видение – ваша жизнь, ваша сила, ваша ненависть и желание убивать и мстить, ваша мечта отдать мёртвое – мёртвым, оставить живое – живым. Чтобы сотворить его, вы должны жаждать этого так, как будто никто не в силах отомстить, кроме вас. И тогда – получится. Это – часть вас самих, часть вашей души. Он бьёт в самую цель, туда, где душа соединяется с телом, – и разрывает их. Не сразу. Да, я вижу, – вам трудно, здесь – тяжело, здесь вихри Силы, которые мешают смотреть вдаль и слышать чужие мысли... я знаю. Пойдите к кузнецам и велите отковать себе мечи. Я помогу. Я подскажу секрет. И вы – соедините Клинок Жизни с металлом и огнём, чтобы ваша ненависть и жажда мести застыли навеки, дав вам оружие. Противостоять ему не смогут те, кто несёт в себе смерть. Бейте их. Бейте без промаха и не щадите. Когда они умрут, то будут благодарны вам за свободу. Но не тешьте себя понапрасну: многие из вас падут от их руки. И от этого – только сильнее станет ваш клинок, он впитает вашу боль и ваш ужас, ярость бессилия и желание стереть нечисть с лица земли. Бейте их, но берегитесь: их кольца из того же железа, и от них идёт смерть. Смерть гнилая и подлая, исподтишка глодающая вас и убивающая то, что ей противно более всего на свете: желание жить. Вы – ради жизни точите ваши мечи. Они – в страхе предались смерти. Они наёмники мертвечины, ползучих призрачных болотных огней, они не знают солнца, простора, огня и свободы. Они струсили – прожить жизнь со всей её остротой, с полётом и падениями, чтобы достойно встретиться со смертью. Они из вашего же народа, но они предали вас тому, кто хочет тянуть из вас соки жизни, потому что лишён – своих. Они не имеют права на жизнь. Бейте их. Бейте!..

***

Война исподволь подползала к деревням и крепостям, война жила везде – в застывших от тревоги и страха лицах, в стуке копыт, вслед которому оборачивались все, готовясь скрыться, вжаться в землю, исчезнуть. Осень мчала над головами седые облака и заливала землю дождями, наползали туманы, а из туманной мглы на рассвете бесшумно вырывались всадники, и война надвигалась на соседние земли, раз за разом, шаг за шагом.

В Могильных Курганах хоронили мертвецов. Старое кладбище, далёкое от поселений, вдруг стало нужным, – потому что убитых подручными короля-чародея боялись даже после смерти. Раненые просили добить их, пока они не истаяли от чёрной хвори, высасывающей силы, и страх был сильнее рассудка, но не все решались, и кому-то приходилось долго и мучительно угасать. Тех, кто стал прозрачен от неведомой болезни, тех, кто умер, потеряв способность улыбаться солнцу, живые боялись коснуться: трупы оттаскивали палками, заколачивали в гробы и отвозили подальше, к границе с заповедным лесом, – туда, куда люди по своей воле не сунутся. Могильные Курганы окутал ужас, десятилетия и века войн уносили туда людей вновь и вновь, и не было этому конца. Позже – Могильные Курганы стали огрызаться, во время похорон люди выскакивали оттуда и, теряя рассудок, несвязно говорили о костлявых руках и пении, которое никто, кроме них, не слышал. И люди перестали хоронить погибших от чёрной хвори: их останки стали добычей огня. Люди стали верить в огонь, в его охранительную силу, вера эта была зыбкой, как само пламя, никто никогда не видел, чтобы огонь сжёг хотя бы одного из людей-призраков, но усомниться означало предать остатки надежды, потому что на месте подручных короля-чародея, поверженных заветными клинками, появлялись другие, и число их оставалось неизменным.

***

В огромном синем небе разгоралась острая холодная звезда.

Йаллер видел, как она запуталась в ветвях. А другие не видели её вовсе. Другие, которые рубились насмерть и погибали в отсветах пламени горящей крепости.

И когда верховой Раун бросился на людей с заветными клинками, прямо перед ним возник оскаленный чёрный зверь. Он сверкнул клыками на воинов элиа и людей, коротко рявкнул. Раун чудом удержался в седле, а дальше – его уносила от смерти сила, над которой он был не властен.

Он летел по чернеющей равнине, под тёмно-синим небом, и неподвижная холодная звезда висела над головой. Чёрный зверь огромными прыжками нёсся рядом, не отставая, воинам оставалось только смотреть вслед, кто-то в ужасе шептал о том, что никому из рождённых смертными не одолеть короля-чародея, а другие наконец выпустили стрелы. Чёрный зверь взвился в воздух, стрелы вдруг разом вильнули в сторону и осыпались на землю, как осенние листья. После – уже никто не осмелился наложить стрелы на тетиву.

Раун уходил. В просторе мёрзлой степи, в перелесках – летела над головой неподвижная, как знак судьбы, звезда.

***

Череда белых всадников в яркой лунной ночи казалась призрачной. Йаллер в первый момент не понял: почему они белые, почему едут на запад, почему едут мимо его зачарованного леса, да что же, что же это такое?!. Его раскрыли, война пришла на порог, Раун не сумел воспротивиться приказам своего хозяина и привёл своих подчинённых – убивать? Он выскочил на опушку леса, готовый отбиваться.

Потом он услышал тихий разговор на языке элиа – и медленно опустился в траву: живые мертвецы были ни при чём. У него даже дух захватило: да сколько же можно? получается, он живёт в постоянном ожидании самого плохого, и никакие другие варианты даже в голову не приходят...

Верховые элиа тихой кавалькадой ехали в лунной ночи на запад. Путь их был полон печали, – Йаллер понял, что они кого-то провожали, кто-то один должен был покинуть остальных... покинуть привычную за века жизнь, уют, дом... покинуть своих. Они-то и окружали отъезжавшего последней заботой. Йаллер пригляделся: не отъезжавшего.

Отъезжавшую.

Она была красива, как все элиа, но красота её истаяла, и Йаллер внезапно осознал: а ведь он был прав, она действительно похожа на призрак. Неужели он что-то пропустил, и живые мертвецы добрались до неё? Сначала рванулся – узнать, но остановил себя. Они давно уже знают смешную песенку-заклинание, которая говорит любому, кто может слышать: в случае беды бегите в зачарованный лес к тому, кто древнее всех на земле, он поможет. Они – не пришли. Не захотели.

А через мгновение он увидел рядом с отъезжавшей старого знакомого – короля из долины, который любил песни и носил его кольцо. Король славился умением исцелять, а ещё он умел делать охранные чары – если реку-границу желали перейти незваные гости, то река вздымалась и топила их... Видимо, он пытался излечить её сам. Не удалось. И теперь она уходила за море, в извечной мечте элиа про благословенный край, где исчезают все беды. Наивные...

Он просидел на опушке почти всю ночь. Кавалькада давно уже скрылась вдали, луна ушла, в воздухе повеяло грядущим рассветом, а он всё сидел, глядя в прошлое – туда, откуда взялась вера элиа в страну, где нет ни боли, ни забот, где все печали уходят навсегда. Здесь, на Аксерате, за Переходом была другая страна, тоже созданная руниа для себя – после того, как они закончили сотворение керо-ликов и решили, что не должны больше жить среди смертных. Возможно, там тоже дарили забвение.

Он вернулся домой на рассвете и вдруг обнаружил, что Тариэль сияла. Это было странно: неужели она не знала, что её собратья проходили мимо в ночи? Осторожно спросил...

Она знала. И когда-то давно, века назад, ей сказали, что Келебриан нет в живых, просили беречься, чтобы не разделить её страшную участь. А она была жива, родила троих детей и прожила ещё много долгих лет... чтобы только сейчас в лунную ночь тихо проехать мимо, завершая свой путь.

***

Чистая мелодия его кольца всплеснулась в ясной ночи и притихла – как будто соприкоснулась с живым, с чьей-то сильной и ясной волей, и, приняв её, снова задремала, но уже – иначе, более чутко.

Йаллер склонил голову, вслушиваясь в темноту. Где-то там, за горами и шелестом листвы, в плеске быстрой реки затерялся новый хозяин. Точнее, нет... хозяйка. Элиа, – в этом он не мог ошибиться. Рука с кольцом касалась неспящей тёмной воды, с пальцев слетали холодные капли, а ей было не холодно... как всем элиа. Йаллер насторожился. Он снова – услышал. Кольцо – другое, не то, что было у Инкануша, в этом он ошибиться не мог, – обрело хозяина, и Йаллер это почувствовал. Значит ли это, что хозяин – он боялся произнести это слово, чтобы не спугнуть, – настоящий? Не случайный король с обозначающей статус Силовой игрушкой, с которой он всё равно не справился бы, а истинный вождь, способный повести за собой других? Хотелось бы верить...

Позже – элиа осторожно пыталась наладить с кольцом неслышный разговор. Скрывалась, как только могла, и из-за покрова тайны прощупывала... Саурона? Его мысли? Йаллер знал, что ответом ей будет образ брата, который он оставил, и вдруг ему стало страшно: вдруг она почувствует, догадается, сообразит, что этот образ напечатлён с бессильной ненавистью, а не так, как оставлял бы настоящий след их общий враг...

Позже – настал момент, когда ирукаи подошли слишком близко и слишком быстро, разведка элиа полегла, не успев предупредить своих, а он через кольцо сумел её встревожить. Она почувствовала неладное, правильно истолковала и подняла всех. Отбились. Йаллер чувствовал: она уверилась в том, что слышит мысли врага и может разрушить его планы, а сама остаётся неразгаданной. Йаллер и сам хотел разгадать эту тайну, узнать, кто она. Пошёл, по обыкновению, собирать слухи, – и обмер. Из древних времён Тайшеле всплыл образ: тот самый элиа, над которым посмеивался Ма-Истри, – неудачливый изобретатель объединяющей воли... Это была его сестра. Теперь она ушла с острова Бессмертных во второй раз, открыто и законно, ушла в новые земли и наконец создала своё королевство. Неудивительно, что элиа не признали верховенство над собой пришедших руниа: при этой владычице им было с чем сравнивать, рядом с нею пришельцы выглядели бледновато. Странно, что она не стала королевой раньше... Хотя – как знать. Йаллер усмехнулся: они не встречались, так что узнать его она бы не смогла в новом обличье... но всё же лучше больше не рисковать и не связываться через кольцо. А жаль...

***

Ирату появился внезапно. Хмуро сообщил, что, по его оценкам, концентрирующих Силу кристаллов и прочих вещичек керо-лик насобирал достаточно, и надо действовать. Йаллер понятия не имел, что ему посоветовать, и просто пожелал удачи. Ирату попросил помочь эту самую удачу сотворить, – потихоньку сопроводить керо-лика вместе с его сокровищами к Переходу. Йаллер поначалу не понял, зачем именно туда, но Ирату объяснил: он помотался по другим планетам и выяснил, что если где-то концентрация Силы хромает, то возле Переходов её как раз больше, так что Переход должен усилить все эти штуки. Выглядело это довольно убедительно, и Йаллер поверил. Переходов на Аксерате было достаточно, и они вместе подумали над тем, какой ближе и безопаснее. Ирату настаивал на том, что возле поселения элиа на морском берегу, – том самом, за который ушли руниа, и том самом, возле которого лишили силы его самого. Йаллеру что-то не нравилось в этой идее, он поискал внятные возражения, но не нашёл, а на его ощущения Ирату махнул рукой. Пришлось согласиться. Возле Перехода было предостаточно укромных мест, где можно было скрыться от элиа, тем более, что элиа и сами не особо стремились к той точке, за которой, если нужно, открывался путь без возврата, так что они не опасались лишних глаз.

Керо-лик отправился в поход, чуть не подпрыгивая: он обожал путешествия. Шёл один, Йаллер на расстоянии следовал за ним в образе зверя и старался не пугать. Ирату ворчал, что это всё медленно, что надо было бы усыпить керо-лика, отобрать у него сокровища и доставить их к Переходу по воздуху, но Йаллер упёрся: если керо-лик знает Ирату, если он потратил полжизни на то, чтобы собирать для него всякую всячину, то будет последней подлостью отобрать у него финал истории. Что же, он проснётся, а сокровищ нет, и на этом всё? Дескать, спасибо, ты мне очень помог, а теперь пути расходятся, живи как хочешь? Ирату не ответил, Йаллер подумал, что, наверное, он его не слишком убедил... однако они продолжили тащиться по долгой дороге пешком.

Когда путь наконец был окончен, элиа заметили маленького путника. Йаллер быстренько отвёл им глаза: пусть думают, что он один. Он помнил, как многие из них стояли вокруг Мальфара и остальных, когда Ирату лишали силы, и ни один не был против. И они – элиа. В отличие от людей и керо-ликов, они всё помнят... и не обрадуются, когда из ниоткуда появится рядом с ними слишком знакомый силуэт.

Керо-лик сплёл какую-то историю о том, что его привело к морским берегам. Он был известен своими бесконечными походами, к нему относились как к безобидному чудаку... и давали переночевать. Он обещал наутро уйти дальше.

Йаллер волновался, что что-то будет не так. Никак не мог понять, что именно, – то боялся, что элиа раскроют замысел, то опасался, что керо-лик на скалах растеряет свои сокровища, и они укатятся по отвесным склонам в волны. Ирату посмотрел на него и потихоньку отправился поближе к Переходу под предлогом разведать обстановку. Йаллер рванулся было следом, но вовремя остановился.

Наутро керо-лик действительно раскланялся с элиа и отправился в путь – сначала по дороге, ведущей вдоль берега на юг, пока не скрылся из глаз. А потом резко свернул в сторону берега. Где-то внизу море билось о скалы. Йаллер замер. Море. Опять море.

Ирату возник неожиданно, – керо-лик чуть не выронил свой мешок с сокровищами. Йаллер не слышал, как они разговаривают, точнее, слышал только торопливые ответы керо-лика: да, хорошо, я отойду подальше, только не беспокойся, я никуда не денусь, я с тобой... Ему стало жалко малыша: столько времени и сил потратил на этого невидимого руниа, а что теперь будет – непонятно. От поселения элиа никто не шёл, страх разоблачения совершенно очевидно оказался напрасен... но не проходил.

Керо-лик неловко отошёл подальше от берега, – скалы были скользкими, даже привычному к большим переходам путешественнику было не слишком-то удобно лазить по ним. В вышине застыли птицы. Тоже – ждали?

Йаллер встряхнулся и перестал быть зверем. Зверь – это близость к земле, это чувство голода и холода, это почти материальное существование... и ограниченность в Силе. Нельзя. Слишком опасно. А что, если Ирату понадобится помощь?

Ирату опустился на камни возле своих кристаллов. Йаллер молча ждал. Попросит направить Силу? Или должен справиться сам? А он-то – знает, что надо делать?

Ирату решительно выпрямился и закрыл глаза.

Незримый вихрь родился из разноцветья камней и закружился смерчем вокруг Ирату, Переход отозвался грозным гулом – неслышимым для смертных. Сидевший вдалеке керо-лик заволновался: он был плотью от плоти этой земли, он – почувствовал. Йаллер подумал, что элиа тоже должны что-то ощутить. Прибегут? Или решат, что лучше переждать, пока эта внезапная Силовая буря иссякнет сама? Скорее – второе...

Ирату покачал головой: что-то не получалось. Он поднял руки, – Силовой вихрь притянулся к ним, на миг Йаллеру показалось, что он видит крылья. Йаллер вздрогнул, отшатнулся... когда повернулся, Ирату медленно направлялся в сторону Перехода. Йаллер с замиранием сердца смотрел, как тот дошёл до края скал, почти по-человечески вздохнул – и шагнул с обрыва. Не упал, – почти зримый Силовой вихрь помог удержаться. Переход был близок, что-то совсем рядом клубилось и ждало, требовало выхода, вся ткань мироздания была пронизана этим ожиданием... а потом – Ирату вскинул руки, Йаллер зажмурился от страшной вспышки, но продолжал её видеть. Когда проморгался – перед глазами плясали ветвистые молнии, которых не было в реальности, и совсем удивительно ясно сияло чистое небо.

Керо-лик поднялся, не выдержал, побежал к берегу и позвал Ирату. Йаллер тоже звал – мысленно, отчаянно и уже не веря ни во что.

Переход звенел тонкой, надрывной больной нотой.

Ирату исчез.

***

Снег заполонил всё пространство, сразу стало видно даль: хлопья летели близко, дальше, далеко, до светло-серых туч, становились всё больше. Казалось – наверху пролетела стая белых птиц и растеряла свои перья. Иногда в гущу снега вмешивался ветер, тогда хлопья летели быстрее, спутывались, мешали друг другу, пытались взмыть вверх и всё же добирались до земли. В ту зиму грянули такие морозы, что река стала, и испуганные керо-лики смотрели из-за заборов, как на лёд мягкими когтистыми лапами ступила стая.

Йаллер был далеко, и сквозь пронзительно-звонкую тишину заснеженного леса долетел страх.

Страх многих.

Он заметался, – понял, куда надо бежать, и что быстрее добраться можно только зверем. А снег предательски сохранит следы: только что – человечьи, и сразу – звериные.

В следующий миг он забыл об этом и нёсся через замёрзшие речки. Где-то поблизости он чувствовал присутствие Инкануша, но знал: тот намного дальше, если он тоже решит броситься на выручку, то быстро прийти не сможет.

Он вылетел на берег, когда в воздухе уже свистели стрелы, – керо-лики увидели его, кто-то с ужасом попытался как следует прицелиться в нового зверя, но он успел прыгнуть на лёд. Впереди – слева – была кровь и смерть: трое зверей сцепились над растерзанным трупом керо-лика. Йаллер похолодел: понял, что оголодавшие в суровую зиму хищники дошли до крайности.

Он подскочил к тем троим, одному без промедлений впился в горло, двое других сразу припали к земле, – отошли от добычи, уступали её более сильному. Он метался по скользкому льду, кусал зверей за ноги, заставлял двигаться – сбивал в кучу, гнал обратно в леса. Кто-то уже забрался в поселение, кого-то уже застрелили, кто-то, скуля, медленно отползал от керо-ликов. Как только стая начала отступать, керо-лики осмелели и выбрались к берегу: стрелять вслед.

Йаллер вёл их по лесу прочь, забыв обо всём. Несколько зверей оставались позади, на берег – с опозданием, как он и думал, – явился Инкануш, слуха коснулся жалобный вой, и с теми, кто не смог уйти, было покончено.

Йаллер понимал: если их не увести, они снова и снова будут рваться в города. Суровая зима лишила их пищи, остались только двуногие – люди, керо-лики, элиа... кто меньше защищён, тот и будет добычей. Таков закон. Закон жизни.

Решение пришло мгновенно, он даже не думал, – и стало легко.

Он станет их вожаком.

Поведёт их прочь. За Отуманенный хребет, через брод, на восток, – туда, где нет людей.

Он будет вести их до тех пор, пока не вымрет последний, попробовавший вкус крови керо-лика.

Заставит их запомнить накрепко, что двуногие – не еда. Он не знал, чего ему будет это стоить, но знал, что не уйдёт, пока не добьётся своего.

Он обернулся, – стая шла следом. Звериные глаза смотрели, признавая его превосходство, – но в них светился голод. Ты – вожак. Ты обязан позаботиться о пище.

Йаллер вдруг осознал, что он – иной. Мысль стала проще, пробирал холод... Он попробовал, как обычно, не чувствовать, – и не вышло.

Он даже обрадовался. Ему всегда было неловко перед людьми, которым их тело доставляет куда больше неприятностей, от которых тело больше требует. Теперь – он был ближе. Пусть зверем. Пусть. Так – честнее.

В стае послышался резкий взвизг, грызня, он в одно мгновение очутился в центре свары и расшвырял драчунов. Оскалился. Те утихли.

Мысль о том, что опять он взялся за любимое дело переселения кого-то куда-то, промелькнула и растворилась, показалась какой-то странной, чуть ли не из сна, – прошлое как будто отстранилось, ушло вместе с человеческим обликом. Придёт. Позже. Когда-нибудь.

Стая уходила на восток, и Йаллер видел: их много. Хотя, может быть, нет: это – все, кто дожил до середины зимы. Тогда – мало.

На заснеженном холме – как часовой – стоял огромный зверь, он следил за всеми, он наблюдал за дорогой... и внезапно к непроглядно чёрному небу взлетел вой, раскатился по холмам и лесу эхом и долго не затихал.