Текст книги "Украденное имя (СИ)"

Автор книги: Екатерина Степанидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Она улыбалась, кивала и пропускала болтовню мимо ушей. Руниа...

Возвращаясь, Йаллер приносил ей семена из далёких земель. В зачарованном лесу, меж огромными деревьями – там, где сквозь них всё же пробивалось солнце, – вырастали жёлтые, синие островки цветов, к ним через разрезающие лесной полумрак солнечные лучи прилетали крохотные сверкающие насекомые, переливчатые и хрупкие. Иногда Тариэль жалела о том, что эту красоту никто не видит, но жалела недолго. Тяжёлые шаги людей здесь были бы лишними, а элиа... она не хотела их видеть. У них своя красота, зачем им чужая...

Йаллер смотрел на раскрывающиеся цветы, помогал им привыкнуть к прохладе и прислушивался. Где-то неподалёку баловались с Силой. Немного. Нечасто. Но что-то происходило – всплесками, как проносящийся по кронам летний ветер. И этого стало больше с тех пор, как пришла весть о руниа, поселившемся среди ювелиров-элиа. Наверное, он и вправду занялся предметами, концентрирующими Силу, наверное, решил начать с элиа – собирать мощь против скрывшегося врага. Наверное. Может быть.

***

На берег далёкой великой реки он выбрался к ночи, – отмахал зверем долгий путь под лесным укрытием и остановился. Постепенно научился чувствовать, как леса продолжают защитный покров, который оберегал его жилище, – им так удобно, что ли, Сила помогает существовать даже бессловесным... странно, но бывает... Он ещё ни разу не пересекал реки и не знал, что ждёт там, в темнеющем левобережье. "Смотреть вдаль" не рисковал: это получалось, если ты нацеливаешься на кого-то знакомого, а брат должен был бы учуять внимание к себе мгновенно. Не нужно. Нельзя.

Он дождался, когда совсем стемнеет, и рискнул перемахнуть реку по воздуху. На другом берегу были поселения, где-то южнее он чувствовал жизнь, – там точно были люди, никаких элиа, и кто-то из этих людей точно был одарён Силой, и не один... Он мягко опустился в траву, переменил облик и настороженно прислушался: нет ли кого. Душистая ночь полнилась шорохами, но – нет, это не двуногие... это лишь звери. Выскочил мелкий зверёк с длинными ушами, несколько мгновений с ужасом смотрел на огромного хищника, – Йаллер замер, – а потом скрылся в траве. Йаллер подумал, что бедолага скоро станет чьей-то едой: нельзя же так медленно реагировать...

Он сторожко шёл по траве, прислушиваясь к каждому звуку. Местность была незнакомой, лес звучал иначе, – похоже, у него были свои источники жизни, непохожие на тот, к которому Йаллер привык. Слабее, конечно... а вот где-то впереди, прямо, за горами, – что-то очень мощное, сложное, и Переход тут, разумеется, есть... спящий? Закрытый? Отсюда не понять... Может, брат скрывается в тени этого места так же, как он сам сидит в болотистом лесу? Похоже на правду...

Он углубился в лес, лёгким прыжком преодолевал овраги, чуть зависая в воздухе, и остановился только под утро: скрыться, схорониться, переждать. Вскоре понял, что сделал правильно: впереди была дорога, по ней куда-то направлялись люди. Как же всё мирно...

Потом начались предгорья, точнее – холмистой местность была уже давно, теперь дело совершенно явно шло к горам, и они не замедлили появиться.

А потом лапа наткнулась на что-то, и душа тревожно заныла.

Он не понял, что случилось, что встретилось на пути, но отпрянул и невольно прижался к земле. Попытался ощутить преграду, – нет, это не было преградой, он мог пройти, ничто не препятствовало, и всё же... что-то подсказывало: нельзя. Лучше не ходить. Опасно.

Он попробовал понять – чем.

Западня? Засада? На кого? На него? Естественная Силовая аномалия? Он потянулся к ней ещё раз. Сердце стучало: что-то будет, если он коснётся невидимой линии. Что-то будет. Что?!

Через короткое время он уже понял: линия рукотворна, слишком аккуратно она идёт. То, что проросло на ней, – относительно молодая поросль, самые старые деревья линия обходит, то есть её прокладывали после того, как они тут появились... Сигнальная полоса, оповещающая о том, что кто-то её пересекает в направлении гор? Оповещающая – кого?

Он не сомневался, что знает, кого именно. Сжался. А если бы он шёл быстрее, если бы проскочил с размаху? Все старания Ирату пошли бы прахом, вот он, сам пришёл, показался... а если – не только против него? Брат ведь у местных руниа тоже не в чести. И Мальфар пообещал, что доберётся. И какой-то руниа Аннатар облюбовал поселение элиа по другую сторону Отуманенного хребта. Значит – против руниа. Против тех, кто решит встретиться с ним лично. Мелькнула мысль предупредить соседа, но Йаллер отогнал её: это он живёт отшельником, прячется и вынужден добывать все сведения сам, а тот свободен в передвижении и наверняка давно уже всё знает. Не стоит. К тому же, – встретиться с одним из тех, кто был согласен на расправу с Ирату...

Его передёрнуло. Нет. Он узнал достаточно, можно вернуться домой... и пройти через долину выше по течению большой реки, где живут керо-лики. Потому что слишком близко они от этих гиблых мест... надо бы подальше. Йаллер невольно усмехнулся: с Великого Расселения так в голове и не успокоились мысли о том, что надо помогать народам куда-нибудь сбежать из опасных земель.

***

Сбежать решили не все. Йаллер стоял невидимым среди керо-ликов и удивлялся: в них была какая-то глубинная гармония, уверенность – и скрытая сила. И Сила. Не во всех. Но во многих. Интересно, долго ли она будет спать?..

Он не стал выходить к ним и убеждать словами, просто – остался в тени огромных деревьев, с ними было удобно и почти по-домашнему... он поймал себя на мысли, что думает о своём жилище по ту сторону Отуманенного хребта как о доме, удивился, обрадовался: надо же, у него – дом... после стольких веков и тысячелетий... Он жил незамеченным и учился ткать сны.

Он никогда не занимался этим, – не умел, никто не учил, да и не было необходимости. С керо-ликами было легко: они отзывались на осторожные касания – ночью, когда душа открыта и беззащитна, когда она чутко слышит музыку Вселенной, видит то, что происходит где-то далеко, и нет ей ни преград, ни врагов, она защищена своей же слабостью, незримостью и связью с телом... Хотя нет ничего проще, чем убить – во сне. Подло и неудержимо.

Йаллер показывал им то, что видел сам. Как расцветают синие цветы, привезённые отсюда, из этих же краёв, – в других местах, где они обретают новую крепость, где прохладен и свеж прозрачный воздух, и точно так же можешь измениться и расцвести и ты... Он показывал черноту и яркость новых небес в зимние ночи, отдавал им колкие и острые прикосновения снежинок и быстрый холод незамерзающих в мягких зимах рек, – и рядом со всем величественно шумел лес, его лес, огромный и дикий, зовущий и ждущий, полный тишины, жизни и покоя.

Он не торопил их – и не уходил, пока они не решились. Поначалу испугался, что они вообще не двинутся с места: смотрели сны, делились ими, получали удовольствие и ни о чём не беспокоились, никуда не стремились. Он уже подумал, что ничего не получится, – и вдруг понял: дорога. Дальняя дорога, которую ещё никто не проложил, которую ты прокладываешь сам. То, что когда-то он так любил, то, что раскрывалось перед ним, когда он уходил в рейды и разведывал неведомые земли. То, что ты можешь сделать только сам, сколько бы тебе ни рассказывали о далёких чудесах и странах.

И это чувство пришло в их сны, – новое, странное, непривычное, от которого кружилась голова и щемило сердце. Тоска по дальним странствиям, которых ещё не было, тоска – но не мрачная: тоска по обретению. Не для всех. Позже, много позже он понял: ничего нельзя дать снаружи, можно лишь разбудить то, что дремлет в душе. Потому что потом, много веков спустя, эта счастливая тоска пробуждалась в других – в избранных – сама, без посторонней помощи, звала вдаль и сотворяла из обычных керо-ликов легенды.

Решились не все, только несколько семей, в ком спящей силы было больше. Их глаза были тревожны, – но не тревогой страха, а тревогой грядущего пути, в конце которого ждёт новая неизведанная жизнь.

Они погрузились в повозки, запрягли маленьких зверей, – Йаллер решил, что руниа специально постарались вывести такую породу для нужд нового народа, – и повозки, похожие на дома на колёсах, двинулись в путь. Йаллер посмотрел им вслед, на душе стало тепло: всё-таки он что-то сделал, не остался в стороне, и от его прилёта на Аксерат уже всё-таки есть толк. Подумалось: а ведь для этого вообще-то сюда притащили элиа, – чтобы направлять и учить новый народ... по крайней мере, так громко говорили вслух все, включая их самих. Может, элиа ждут, когда "детишки" подрастут, а с такими свежесотворёнными им возиться неинтересно?

***

– ...а жену он нашёл у реки, она пела, как звенит капель на ветру... она дочь речного духа...

– ...да нет, ничего ты не понимаешь! Имя её отца – Сируаль. Ну вспомни язык элиа, ты же знал когда-то. Что, больше тебе не наливать?

Йаллер улыбнулся. Они с Тариэль шли по Базарному Перепутью, и слуха касались обрывки разговоров. Подошли к элиа, продававшему сапоги, Йаллер остановился – примерить. На его размер трудно было что-то найти.

– ...свадьба была... она увлеклась тогда женихом, а он – невестой... раньше они друг другу в этих делах не мешали, а тут поссорились...

– Из-за чего?

– Да разное говорят... но поссорились крепко, она ни в какую, и он капнул ей волшебный сок в глаза, чтобы она влюбилась в первого встречного, а потом, когда волшебство рассеется, устыдилась бы и вернулась...

Тариэль тихо засмеялась. Йаллер с сожалением отдал сапоги, – тесны оказались. Часть слухов он пустил сам, теперь было интересно понаблюдать, во что они превратились. Торговец-элиа с готовностью добыл другие сапоги, хотел, чтобы понравилось, предлагал снять мерки и сшить, если не подойдёт.

Йаллер прислушался. Концентрация Силы на Аксерате была высокой, но ему всё мешало: постоянные помехи, то Источник, то Переход, то что-то своё, местное, отчего трудно разглядеть даже то, что рядом. Впрочем, это не всегда плохо: тебя-то тоже не разглядят. Но в поисках брата это не помогало, да и читать мысли у всех, кроме руниа, почему-то получалось только на небольшом расстоянии. Поначалу он надеялся, что это просто непривычно, пройдёт время, и он станет чувствовать себя нормально, но время уходило, а легче не становилось. Да и поиски приходилось признать бесполезными... как ни неприятно.

Он наконец нашёл подходящую обувь. Они с Тариэль принесли ягоды, тягучий сок, отдали – и было чем расплатиться. Как же всё-таки всё просто по сравнению с бешеной и давно ушедшей в прошлое жизнью Тайшеле... Элиа улыбнулся – открыто и легко.

Йаллер кивнул в ответ – и чуть прищурился. Элиа. У них связи. Они все знают друг друга.

Он не стал ничего говорить, только коснулся чужой души. Даже не слова, – просто пришедшая в голову мысль, которая кажется своей собственной.

"Если придёт беда, нужно звать на помощь Йарвина.

Чтобы растворились беды, чтобы ушли несчастья, нужно идти от Базарного Перепутья на закат.

За Могильные Курганы, туда, где начинается лес.

И все дороги приведут к дому."

...когда они с Тариэль уходили обратно, – на закат, – он уже был уверен, что новый слух расползётся быстро. Задним числом забеспокоился: а вдруг его здешнее имя дойдёт до брата, вдруг кто-то из людей и вправду сложит имена Йаллера и Скарвина... потом досадливо тряхнул головой: нет. Брат никогда не знал этого имени, прозвища, не знал, что "скарвин" значит у людей "отступник"... и не нужно беспокоиться лишнего.

Нужно просто ждать.

***

Ветер в лесу живёт странной жизнью.

– Йарвин...

– Да?

Ветер пробегает по верхушкам деревьев, шумит – и утихает.

– Эти слухи про нас...

– Они тебе обидны?

– Но это же неправда! Или...

Ветер может колыхать тонкую ветку с листьями – а остальные вокруг будут неподвижны.

– Это неправда.

– Ты не смотришь в глаза...

– Я давно живу на земле.

Ветер может наморщить быструю воду реки и погнать волны против течения.

– Значит, ты был... с людьми?

– Да. Был. Давно. До встречи с тобой.

– А... с тех пор?..

Ветер может скрыться. Спрятаться. Притвориться, что его здесь нет.

– Я жил одиноко.

В тишине безветрия слышнее шаги. Тишина предаёт. Но и избавляет от долгого мучительного разговора.

– Ты слышишь? Кто-то идёт...

– Да. Элиа.

– Он встревожен.

– Он ищет меня.

– Ты можешь не выходить.

– Я не могу не выйти.

Ветер может пошевелить волосы и позвать. Указать дорогу. Исчезнуть, когда путь окончен.

– Йарвин!

Ветер умеет разносить голос по лесу эхом. По пустому лесу, в котором никого нет, – а затем вдруг на плечо ложится сильная рука.

– Не бойся. Я здесь.

– Йарвин! Помоги!

– Сядь. Вот так. Говори.

– Понимаешь...

– Не кричи. Я рядом.

– Прости... мой друг пропал. Он пришёл к нам... давно... мы делаем украшения – другие называют их волшебными...

– Да. Люди.

– Он помогал нам. Мы сделали кольца, я сам сделал – он учил, показывал, делал я, делали мои друзья, ученики... Он пропал, исчез, я не могу дозваться до него!

– Да. Здесь это трудно. Он далеко. Поищем?

– Ты – можешь?!

– Я попробую. Но я его не знаю. Доверься мне... позволь коснуться твоей души. Я увижу его твоими глазами. Покажи мне. Тогда я буду искать и, возможно, найду.

Ветер бывает так пронзителен – когда от внезапного узнавания перехватывает дыхание и не хватает воздуха.

– Йарвин! Что с тобой?!

– Нет. Нет. Ничего.

Ветер бывает сочувствующим – когда ты понимаешь, что проиграл. Что твой брат – твой враг – уже давно живёт у тебя под боком, а ты искал его в неведомых краях. Аннатар. Вот так. Это был он. Как же жутко...

– Мысленно... мысленно возьми меня за руку. Хорошо. Теперь – смотрим. Что ты видишь?

– Ох! Так вот же он! Что это? Что это за равнина? Он куда-то идёт... куда? Что это за река?

– Ты там не был...

– Ты – был?

– Да... останься у меня.

– Зачем?

Ветер может по-дружески обнять за плечи и помочь овладеть собой.

– Ты же видишь: он в пути на восток. Там – Заклятые горы.

– Ему грозит беда?!

– Вот видишь... ты задаёшь вопросы. Останься у меня – и вместе мы узнаем ответ.

***

Проходили дни. Тариэль заваривала им травы и расспрашивала элиа про его жизнь. Тот стеснялся, рассказывал охотно, но видно было: его что-то тяготит, в обществе женщины он чувствовал себя неловко и постоянно боялся что-то сделать не так.

Внезапно Йаллер почувствовал – как будто настал час, и нельзя уже медлить, его как будто позвали издали. Тариэль ушла, она знала, что им нужно быть одним... он просто отправил её прочь, не объясняя, не тратя время, приказал, и она ушла, он редко этим пользовался, но сейчас – не мог иначе.

Он увидел брата – далеко, под каменным сводом, по которому метались огненные отсветы. Сначала шарахнулся, – показалось, что тот его немедля обнаружит, слишком чётким было видение, но через мгновение уже понял: нет, невидимые вихри Силы не дадут, как не давали и до сих пор, а ещё, – и бешеный прозрачный взгляд брата подтверждал это, – он чувствовал, что тот хочет устрашения, что уверен в успехе... того, что сейчас будет делать, и был бы не против того, чтобы те, кому должно устрашиться, узнали об этом. Йаллер не знал, что именно тот затевает, но безумно медленно падающие секунды приближали к пропасти, в которой не поможет умение летать.

Брат приблизился к краю бездны, из которой вздымался живой огонь, пламя плясало, пыталось дотянуться, хотело выбраться – и не могло. Он был красив, как все руниа, и ничто не изменилось, – но элиа испуганно вздохнул: светлый взгляд оказался страшен. Йаллер вынужден был признаться самому себе, что смотреть в лицо Смерти было проще. Та просто делала своё дело, и ей неважно – кто умирает, за что, кто в этом виноват... Она не испытывала удовольствия от чужих страданий, от убийства... от своей власти.

Руниа подошёл к стене, – тёмный камень в отсветах пламени отзывался резкими всплесками золотистых блёсток, тут же тонувших в тенях. Тонкая узкая рука дотронулась до камня – и тот отозвался, болезненно и неохотно подчиняясь чужой воле. Йаллер жадно смотрел, но взгляд туманился: Силовые вихри усиливались, их можно было увидеть... Элиа – не видел. Он просто застыл, ошеломлённый чужой мощью, и забыл дышать.

Рука легла на камень – и стаи золотых блёсток задрожали, устремившись друг к другу, они сливались в тонкие струйки, соединялись, чтобы бежать к единой цели... к тому, кто их вызвал к жизни. Когда золотой поток коснулся кожи, руниа на миг вздрогнул, но не отнял руки, тонкая сверкающая змейка охватила один из пальцев, вспыхнула нестерпимо ярким огнём... и застыла, покорно приняв форму кольца. В ослепительном блеске угадывались темнеющие буквы, Йаллер попытался прочитать их, но руниа отнял руку от скалы, повернул её к себе, и это стало невозможным.

Они смотрели. Не могли отвести глаз, закрыться... было жутко видеть и нельзя – отказаться.

И внезапно Йаллер понял: брат знает. Он знает, что за ним следят, и даже знает – кто. Не мог не узнать того, с кем провёл бок-о-бок много времени, кого учил... И потому элиа обречён. Обречён – увидеть то, что определит судьбу Аксерата на века вперёд. А возможно, брат догадался и о том, благодаря кому элиа сумел найти его и увидеть то, что без помощи руниа ему не под силу... И внезапно им стало внятно всё.

Он был центром – он и обжигающий золотой ободок на пальце.

Центром, к которому сходились все нити. Невидимые нити подчинения, власти, управления... зависимости – от него. Власти над избранными повелителями народов, над всеми – кроме керо-ликов. Они ещё не раскрылись... с ними не будет лишней возни... с ними – потом. Элиа, златоведы, люди. Те, кто должен быть живым проводником, те, кто собирает в себе живую Силу земли. Те, кто даст ему свою мощь.

Чтобы противостоять любому, пришедшему от руниа воевать с ним. Мощь – против всех, но...

Он отдавал часть себя – материальному предмету. Рождённому в одном из мест, где Сила была живым огнём.

И если – вдруг! – кто-то сумеет дотянуться до него...

По невидимым нитям побежит огонь. Он дотянется до живых.

Он охватит живых, превращая их в пепел и тлен.

И потому – не трогать.

Не вмешиваться.

Не мешать.

Вы же не хотите, чтобы ваши усилия пошли прахом, верно? Им же лучше такая жизнь, чем никакой.

Йаллер скривился так, что элиа вздрогнул. Брат додумался до принципа объединяющей воли, но в Ордене он строился на доверии, у этого же... у этого – нет. На силе, на подавлении, на зависимости, на подчинении. Это – он. Это – его почерк. Слишком знакомо...

Элиа охнул: да как же, да кто же это, да с кем же он был столько лет?..

В светлых бешеных глазах промелькнула и исчезла усмешка. Ответ – имя – возник и просверкнул в чужих мыслях, как дальняя молния.

Элиа отпрянул.

– Саурон? – задыхаясь, переспросил он.

Йаллеру показалось, что земля ушла из-под ног. Элиа – знает?! Знает его имя? Откуда? Он – раскрыт?

Элиа схватил его за руку.

– Это Саурон, – задыхаясь, выговорил он. – Ты слышишь? Это – он!

Йаллер смотрел на чужие пальцы, стиснувшие его запястье, и не сразу сообразил, что речь не о нём.

– Что? – слабо спросил он.

– Аннатар – это Саурон. Так вот кто был у нас... давал нам советы. Значит, это с ним мы отливали кольца! Как же, да как же мы могли...

Йаллер уже не слушал: бессильная ярость отчаяния застила всё.

Брат взял его имя. То, которым его звали ха-азланна. Имя, раньше бывшее – званием, почтительным "тот, кто вооружён", но не так, как обычные воины... позже, много позже люди стали называть похоже: Владеющие Силой... Нахлынуло: когда он – на Тайшеле, давно – захватывал крепость элиа на острове и попросту выгнал их, не применяя оружия, с помощью Силы вогнал в панику, те услышали, как его называют свои, и позже, исказив, перевели на свой язык как оскорбительное прозвище...

Взял – когда? Наверное, давно, когда ещё только понял, что Йаллер здесь, просто до него ничего не доходило... И теперь никто и никогда не докажет, что беды и войны Аксерата – не его. Что власть над народами куёт его брат, а не он. И все, кто когда-либо узнает об этом, свяжут навеки две судьбы, деяния двоих – в одно.

И он никогда не докажет своей невиновности.

Элиа с тревогой и страхом смотрел на то, как чернел его взгляд.

– Да, – тихо согласился он. – Будет война. Он придёт требовать кольца, раз они... вот так...

Йаллер попытался выбраться из-под осознанного кошмара, но не вышло.

– Йарвин, послушай, – голос элиа пробивался, просил и умолял. – Что же теперь делать? Что нам делать? Надо же как-то сказать о том, что я видел... что мы видели...

– Ты. Только ты. Обо мне – ни слова.

Элиа испуганно сжался.

– Хорошо... Но – как? Это же... это же не поддаётся словам...

Йаллер не смотрел на него.

– Я скажу тебе. Скажу так, что ты сможешь передать. Будет заклинание. В стихах. Ты вернёшься и расскажешь.

– Да... но надо же что-то делать!

– Надо разрушить его замысел. Элиа, люди, златоведы. Про керо-ликов он ничего не решил. Ирукаи и так в его власти. Керо-лики...

Он невольно стиснул руки.

– Забудь о них. Никто не должен знать.

Элиа слабо усмехнулся.

– Знаешь... я ведь делал кольца для элиа сам. Это – моё, понимаешь? Я думал – это для познания красоты мира, а тут... Да я скорее умру, чем отдам их ему.

Йаллер не удержался: глянул на него. Сумасшедший?

– Умирать ради каких-то побрякушек? Да сколько бы они ни были волшебные...

– Нет! – элиа вскрикнул, заслонился. – Мой дед умер за свои творения. Он был... великим. Правда, великим! Я... неужто я бы не смог?!

Йаллер попробовал сообразить, что за такой великий дед, но мысли приняли другое направление.

– Послушай. Он... – он так и не смог произнести украденное имя вслух, – знает, что ты его слышал. Ты под ударом. Первым, с кого он придёт требовать своё, будешь ты. То, что ты говоришь в запале, – будущее. Слишком реальное для того, чтобы от него можно было отмахнуться. Ты – ключ к его замыслу.

Элиа долго молчал.

– Я... понимаю.

– Надо спрашивать не о том, что делать вам. Нужно спросить – что будешь делать ты.

– Я... я готов умереть!

– Я понял, – взгляд Йаллера стал жёстким. – Но сумеешь ли ты выполнить это? Сможешь ли опередить допрос? Сможешь ли умереть раньше, чем у тебя вырвут твою тайну?

От металла в его голосе элиа сжался. Привычный добродушный Йарвин куда-то пропал, на его месте был чужой жестокий руниа, о существовании которого никто не подозревал.

– Да тайны пока что и нет, – вдруг сказал Йаллер. – Нечего выпытывать. Так что, может быть, и не потребуется умирать.

Элиа покачал головой. Йаллер с холодным интересом ждал, что тот ответит. Внук великого деда, значит...

– Возьми на сохранение мои кольца, – тихо попросил элиа.

– Зачем?

– После войны... – в глазах элиа появилась тоска. – Они ведь делались с чистым сердцем. После войны отдай их тем, кого сочтёшь достойными. Пусть исцелят раны земли...

Йаллер задумался.

– А остальные?

– Они не у меня: не я их делал. Чтобы другие отдали их, надо, чтобы они поверили... в опасность.

– Тогда иди и убеждай.

Элиа вскочил.

– А... я успею?

Йаллер с опозданием подумал о том, что этот элиа не слишком похож на существо, умеющее убеждать. Потом сообразил: он спрашивает – успеет ли до возвращения руниа.

– Не знаю. Постой.

Элиа столкнулся с его взглядом и медленно опустился на своё место. Йаллер соединил кончики пальцев.

– Вы, элиа, умеете умирать по своей воле, – медленно проговорил он. – Вы не хотите умирать, вы боитесь смерти, потому это умение спит в вас и просыпается, когда вы устаёте от длинной жизни или душевных терзаний.

Элиа кивнул.

– Вы не спите – в сравнении с людьми. Вы дремлете, глаза ваши останавливаются, и вы скользите по волнам видений. В ту глубину, которая доступна людям, в сон без сновидений, в бездну без звуков жизни вы не опускаетесь никогда, потому что если вы коснётесь её, то утонете, а дно этой бездны – смерть. Для людей всё не так.

Йаллер понимал, что элиа очень хотел бы сбежать, но не мог позволить ему такой роскоши.

– Ты молод. Ты полон жизни. Смерть для тебя далека и труднодостижима. Но я могу научить тебя уходить в тяжёлую глубину сна. Сейчас – доверься мне. Я научу тебя и помогу не утонуть. Дальше – ты сможешь делать это сам.

Элиа дрожал всем телом.

– Ты точно знаешь? Ты уверен? Но... откуда...

– Так, вспомнилось...

– Что?

Йаллер хотел было уйти от ответа, но элиа был как перетянутая тетива, одно движение – и лопнет.

– У меня был друг... он не мог спать как люди. Он даже не знал, что умеет дремать, подобно элиа, – слишком быстро это проходило. Я пару раз заставал его – так... и уходил, не хотел потревожить. Слишком много ему доставалось... – он быстро улыбнулся, элиа робко ответил ему тем же. – И вот однажды... он позволил увлечь себя в бездну глубокого сна. Это было... как омыться холодной водой после долгого тяжёлого пути... ему это было нужно, к тому же... та, кто помог ему... она была – из прошлого, невозможного, ушедшего навсегда... Я стоял, и слушал, и не мог пошевельнуться... не мог мешать. Он так велел... Потом... я видел, как он проснулся. Я – видел.

Йаллер резко повернулся к элиа.

– Я – видел. Я знаю. Я помогу тебе.

Он жутко улыбнулся.

– Я помогу тебе избавиться от оков, которые мешают умереть.

***

Возле дома деревья расступались, и можно было видеть небо – сквозь зелень ветвей. Элиа смотрел прямо вверх, а Йаллер следил, – видел то, что мелькало перед его мысленным взором, с горькой улыбкой узнавал знакомые лица, усмехался: а знал бы элиа, с кем имеет дело, ни за что бы не доверился... так может, и хорошо, что брат украл имя? Ведь вся грозная прошлая слава тоже теперь – его... Здесь не Тайшеле, где от прошлого он сумел заслониться Расселением, здесь – не выйдет... А брату Расселение не досталось, это осталось скрыто от него, и – хорошо. И лишь считанные люди дожили до нынешних времён, те, кто был потомками Владеющих Силой, те, кто – помнит...

Он провожал элиа в сон. Это было несложно – скользить за открытой душой, не прячущейся, беззащитной... Чужая душа была на поверхности зыбких волн сна, Йаллер только чуть тронул эти волны – и душа вмиг потеряла опору, провалилась в стремительно темнеющую бездну, в ней всколыхнулся страх, элиа рванулся на поверхность – проснуться, но уверенная воля Йаллера успокоила: не бойся, я здесь, при мне – ничего не случится, ты только узнаешь дорогу и не дойдёшь по ней до конца.

Позже, когда элиа ушёл домой, он медленно лёг в траву. Смотрел вверх – без мыслей, только прощался с прежним именем. Как будто отрубили часть жизни, отняли, а ты можешь лишь обернуться и знать, что уже ничто не поможет. Нет, оно – твоё, но кому теперь объяснишь...

Тариэль пришла сама, он и позабыл про неё, – а она почувствовала, что ему плохо, села рядом, и они молчали вместе. Потом он всё же решился сказать – не всё, конечно, – о том, что миру грозит беда. Тариэль заволновалась, стала уверять, что элиа справятся, что они уже много воевали и отобьются. Йаллер слушал её и хотел поверить. В чем-то она, наверное, была права...

***

Люди шли к Могильным Курганам, здесь было тихо, и только ветер колыхал травы. Далеко было видно, как сверкала голубым огнём брошь на плече: мёртвую несли на открытых носилках. Йаллер вдруг вырвался из ниоткуда, хотел крикнуть: она же ещё молода, рано её хоронить!.. Но – остановился, и люди с тревогой и сочувствием смотрели на чудаковатого отшельника, перешёптывались, кто-то даже хотел позвать его жену, чтобы та увела его прочь, но никто не знал, как её найти. Йаллер медленно подошёл к носилкам, решился – и откинул покрывало.

Женщина была стара. Лицо её давно покрыли морщины, только теперь тонкая восковая кожа была уже мёртвой. Кто-то тронул Йаллера за плечо: не плачь, она пережила мужа на двадцать восемь лет и ушла с улыбкой...

Йаллер виновато опустил покрывало. Люди стареют. Это тебе, руниа, всё едино, время несётся как река, а ты смотришь, как растёт и снова опадает листва на деревьях в бессчётные годы. Ты уже отвык – живя рядом с элиа. Да, жить без боли легче, когда видишь рядом молодое и не меняющееся со временем лицо...

На обратном пути люди застали его на обочине дороги. Перед ним были камни: один в центре, вокруг пустота, а затем – три концентрических круга. В первом из них было три камня, во втором семь, в третьем – девять.

Когда люди проходили мимо, камни вспыхнули глубоким, тревожным светом.

***

Он не верил в то, что элиа отобьются, и готовился к худшему. Запутал дорожки, ведущие к поселению керо-ликов, – чтобы никто не нашёл пути, чтобы все сбивались, думали, что дальше, за холмами и реками, уже нет жилья. Стал появляться у людей – ненавязчиво, тихо, сидел с ними в трактирах и общался так, как будто всегда был им знаком. Приносил сказки и быль чужих времён – о том, как духи воздуха соприкасались с огнём земли и обретали зримый облик, о том, как в глубине горячих пещер, возле кипящих подземных источников они встречались с огромными ящерами, и от их любви рождались мудрые и опасные крылатые существа, умеющие говорить мыслями и дышать огнём... Люди качали головами, но – верили: в краях, где по соседству жили элиа, могло быть и не такое. Он улыбался, потому что знал: такое было на Тайшеле, такое повторилось и здесь, где выпущенные им на свободу духи воздуха ушли в пещеры Отуманенного хребта и встретились с местными чешуйчатыми громадинами... Он – знал.

Он потихоньку, исподволь подводил людей к мысли о том, что вдали готовится большая беда. Некоторым – показывал виденное. Слухи распространялись и складывались в уверенность. Он приходил на помощь, помогал справиться с болезнями – и исчезал, обрывая слова благодарности.

И знал, что ему – верят. Это было странно, он словно соприкасался с ушедшим временем Расселения, когда ещё до разоблачения Арелата ему так же верили, безусловно и спокойно, как будто то, что он руниа, уже – гарантия правильности и уверенности. Он не позволял себе надеяться на то, что всё это точно поможет людям не попасться в лапы его брата, и продолжал появляться снова и снова.

А у больших чешуйчатых громадин были любопытные глаза. Он попытался поманить их золотом, – те с интересом наблюдали за ним и не понимали, что от них хотят. Потом он стал просто дрессировать их, как не очень разумных животных, чтобы те потянулись к драгоценным побрякушкам и подсели на исходящую от некоторых материальных предметов Силу. Стал добывать из камня стен металл – так же, как это сделал брат. Получалось плохо, здесь не было мощного Источника, но когда однажды мощная лапа с лёгкостью сбила его с ног, сметя преграду на пути к золотому ручейку, он понял: удалось. От огненного дыхания золотой ручеёк превратился в пар, огромный ящер с наслаждением вдохнул его, и глаза его заблестели. Йаллер осторожно потянулся: вроде цел. Следом за первым ящером подтянулись другие, огромные неуклюжие лапы с когтями грохотали по камням, а эхо разносило тяжёлые шаги. Поначалу он даже забеспокоился: пещера наполнилась огнём, они пытались добыть себе Силовую "пищу" немедля и в больших количествах, это не удавалось, они нервничали и не знали, что делать... Йаллер остался с ними – успокаивать. Постепенно он научил их просто жить рядом с золотом, – тогда эффект от него был не слишком сильным, но зато постоянным. Им хватало... Когда – увы, не "если", а когда его брат доберётся до златоведов и раздаст им свои орудия власти, за ними будет кому охотиться – и будет кому их уничтожить. Он – направит. Да, рискованно. Да, златоведы не будут в восторге от такого соседства. Что поделать.