Текст книги "Украденное имя (СИ)"

Автор книги: Екатерина Степанидина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– А причём тут осада?

– Я занял людей делом. Твой брат... – руниа чуть поморщился, – входит в число моих помощников. Справляется.

– Но он же!..

– Я понял. Но сейчас я не могу сдёрнуть его с осады, – если мы проиграем, меня никто по голове не погладит... Не горячись. Я буду делать всё, что смогу. Но не забывай: я тут не один.

Йаллер сник.

– Послушай, – руниа окинул взглядом лес. – Ты здесь надолго, и надо как-то обезопасить тебя от твоего брата.

Йаллер развёл руками. Предложить что-то внятное он не мог.

– Ты заметный, – повторил руниа. – Я расскажу о тебе Мальфару... больше никому. И – лично. Но я должен быть уверен в твоей безопасности.

Йаллер тяжело опустился на пожухшие листья. Безопасность... и этот руниа, чужой, поверивший, – заботится о нём? Надо же...

– Как твоё имя?

– Ирату. Послушай. Тебя должно быть слышно – иначе. Как другую личность... не тебя. Найди себе имя, слушай его... и научись иначе реагировать на всё, что есть вокруг.

– Но я же... я же потеряю себя!

– Нет, – Ирату усмехнулся. – Это тебе не грозит. Попробуй. Тебе нужно сделать это сейчас, иначе будет поздно, я уйду и не смогу тебя прикрывать. Оглянись вокруг. Что ты видишь?

Йаллер отчаянно пытался немедля включиться в то, что предлагал Ирату, но получалось не слишком.

– Осень...

– ...нет, не так!

Сильный толчок – извне, как нематериальная волна. Строй мыслей... изменить строй мыслей? Он чувствовал, что у него голова идёт кругом. Иначе думать? Иначе чувствовать? Как?..

– Нет уж, никакой паники!

– Извини.

Он попытался овладеть собой. Да, осень, и что же... Как это – не так?

– Думай плавнее. Не так резко и дёргано.

Йаллеру показалось, что мысль ускользает, что она змеится, как поднятая ветром стайка тёмных листьев. Какие же здесь странные осенние листья, – не жёлтые, а почти чёрные и круглые...

– Лишь от осени нет спасения, нет спасения в городах...

– Да! Гораздо лучше. Твоя мелодия стала мягче, понимаешь? Для начала неплохо, но ты должен вовсе изменить своё звучание. Ты слишком яркий, тебя невозможно не заметить. Стало быть, пусть видят. Но – иначе.

Йаллер неуверенно улыбнулся. Ирату смотрел пронзительно и напряжённо.

– Как ты отнесёшься к такой легенде... – Ирату на несколько мгновений задумался. – Ну, например, что ты руниа, который появился здесь задолго до элиа и людей...

Йаллер без особого энтузиазма пожал плечами.

– Честно говоря – мне всё равно.

Ирату отошёл на несколько шагов.

– Я вернусь.

Он уверенно и прощально кивнул, – а в следующий миг облик его стал таять, на его месте появился стремительный чёрный вихрь, который бешено вскинул к верхушкам деревьев потревоженные листья... и исчез.

***

Была осень – ясная и звонкая, полная шорохов и шуршащих листьев, когда сквозь опустевшие ветки видно до горизонта, до синеющих призрачных гор. Йаллер забрал с корабля всё, что могло пригодиться в новой жизни, прихватил прозрачный фонарь, где незримо ждали свободы духи воздуха, и Ирату увёл его далеко на юг, – туда, где осенние листья на деревьях ещё были жёлтыми, а под сапогами пробивалась болотная вода. Йаллер прислушался: да, это Источник. Может быть, когда-нибудь здесь возникнет Переход... а может быть, и нет. Здесь можно было скрыться, устроиться под молчаливыми деревьями и не бояться, что кто-то забредёт, – Ирату уверял, что людей заносит сюда крайне редко, потому что мало кому нравится сквозь головокружение видеть какие-то ходячие деревья и засыпать носом в речку.

Йаллер остался один. В душе родилось и не отпускало томительное беспокойство, чувство отрезанности от мира, который где-то вдалеке воевал и боролся, жил, умирал и воскресал опять и опять, а он мог только слышать долетавшие отголоски чужих битв. Пришла мысль: надо выходить из зачарованного леса, знать, что происходит, слушать и слышать, смотреть и видеть, – не только пытаться "смотреть вдаль", толком не зная, куда. Ирату сказал: надо "звучать иначе"... и внезапно его осенило, – он же умеет.

Становиться – иным.

Да, это тоже ты, но ты – другой, который не умеет говорить, который силён, не боится встречи с ветром и снегом и даже почти умеет спать.

Он мог летать... и мог измениться по-другому.

Ему было удобно – быть нарьо, хищники наирим были близки душе, но наирим на Аксерате не водились... и предстояло присмотреться к местной живности – на что они могут быть похожи.

Долгое время он не мог найти, но однажды увидел – как они бежали в синей осенней ночи, под луной, бежали и пели, у них была своя песнь свободы. Он позвал, попытался подстроиться под них, те сначала смолкли, а потом заговорили наперебой, тревожно, пытались понять, кто этот новый и почему говорит так странно. А он издали следил за ними и присматривался.

Они были иными, не такими, к каким он привык, это его задело, даже обидело, хотя обижаться было глупо: другая планета, другая жизнь... Позже ещё говорил с ними издалека, – сумел сказать, что он одиночка и не будет мешать.

Они пришли к дому – бесшумные и чёрные, разлеглись по окрестным холмам, чтобы наблюдать. И ему пришлось выйти к ним, чтобы принять бой.

Он был крупнее их и сильнее, – обратиться в существо мельче себя было невозможно, – и отстоял право на свою землю. С тех пор его не трогали, а когда он шёл, то кратко давал о себе знать – и пересекал их владения. Постепенно они привыкли к странному собрату, от которого нет вреда, который не отнимает их добычу, а он сумел дойти до людских поселений.

Йаллер знал, что идёт война. Он шёл разведывать, а среди людей быть зверем уже было опасно, и там – он стал человеком. Вздрогнул от разорвавшего осеннюю тишину визга: его увидели, случайно, он то ли чего-то не рассчитал, то ли ошибся.

И ушёл – лёгкими, мягким прыжками, когда меховые лапы касаются земли и тут же снова поднимаются в воздух, не мог ничего с собой сделать: он и тут летал больше, чем мог бы зверь.

Потом Ирату осведомился, не из-за него ли пошла легенда про оборотней. Пришлось признаться, что да, из-за него, и что он вот так изменялся не один раз. Ирату ничего не сказал, и он снова и снова выходил за пределы защиты, в осеннем ясном дне едва слышно стелился над землёй.

Когда он проносился мимо почти облетевших кустов, вслед ему легонько колыхались ещё уцелевшие листья.

***

Тихий край, напоённый теплом и тишиной. Маленькие существа, распахивающие глаза навстречу солнцу – и своим создателям. Радость: вот оно, твоё творение, вот оно оживает, начинает – быть, познаёт мир...

У Ирату никогда не было детей – ни сотворённых, ни рождённых. Он ждал того, когда их творения придут в мир. Ждал чуда.

Он их не увидел.

Нет, от него не закрывали путь. Просто... музыка их душ была настолько созвучна живой земле, что он не смог её отличить. И только потом, совсем потом он понял: опоздал. Он мог сколько угодно искать, но не находил их. У него отняли то, ради чего он покинул простор и свободу Вселенной, ради чего стал брать на себя то, за что не хотел браться никто. Его боялись и оттого – обманули.

Мальфар предпочитал отмалчиваться и не отвечать даже на заданные в лоб вопросы.

***

Зов Ирату долетел, когда Йаллер и Тариэль уже выбрались за черту зачарованного леса. Йаллер не остановился и постарался не подать виду, что с кем-то разговаривает: незачем пугать девочку.

"И куда же ты собрался? – поинтересовался Ирату. – Да ещё и не в зверином виде... и не один... Неужто решил последовать моему совету?"

"Которому?"

"Ну, как же. Мы же с тобой в прошлый раз пришли к согласию о том, что одинокий отшельник вызывает ненужный страх, тогда как уединившийся в личном шалаше с женщиной вполне понятен для окружающих."

Йаллер отчаянно замотал головой, хотя Ирату не мог его видеть. Тариэль удивлённо обернулась.

Йаллер с опозданием подумал о том, как его встретят в поселении элиа. Была у него ночная разведка несколько дней назад, встреча с верховыми ирукаями, которые везли – поначалу показалось, что какие-то тюки, чуть позже он уже понял, что это кто-то живой... Он был зверем, в прыжке сбил одного из ирукаев с седла, – тот кубарем покатился в овраг и затих, Йаллер не стал проверять, сломал тот шею или нет. Когда увидел, как летит на землю пленная элиа, замер: вдруг он стал причиной её смерти... Остальные ирукаи разбежались кто куда, он остался наедине с девушкой и трупом, злой на себя и лихорадочно соображающий, что же теперь делать.

Потом он долго и тихо вёз её на спине в своё жилище, – аккуратно придерживал, чтобы она больше не упала, старался, чтобы не очнулась раньше времени: увидит зверя, испугается, зачем это надо... Она пришла в себя в доме, – здесь всегда было светло и тепло, сюда не было входа пронзительному осеннему ветру и сырости, а где-то снаружи догорал закат. Она долго плакала, сквозь рыдания прорывались слова о страхе и о смерти.

"Послушай. Если ты собрался затеять что-то, лучше посоветуйся со мной."

"Ирату, у тебя же своих неприятностей хватает... а я предупреждал!"

"Да, спасибо за предупреждение, я всё понял и делаю так, как считаю нужным. Будешь ещё меня пилить или расскажешь, во что решил влипнуть? Я здесь всё-таки дольше тебя."

Йаллер досадливо поморщился. До поселения элиа было далеко, и он вовсе не хотел, чтобы Ирату примчался останавливать его и читать нотации о безопасности.

"Не беспокойся... я себя не выдал."

"Да, конечно... Йарвин. Нет, я не спорю, твой брат понятия не имеет о том, что в некоторых языках людей "скарвин" значит "отступник"... но здесь полно людей, имевших прежде дело с Орденом, и они знают имя Йаллера. Могут и раскусить твой несложный ребус... и доложить ему. Честно говоря, я думал, ты выберешь себе имя посложнее."

"И что ты посоветуешь – переименоваться?"

"В том числе. Ну подумай, сочини какое-нибудь дурацкое прозвище... скорми его элиа. Ты же к ним идёшь?"

"Да."

Он вспомнил, как пытался утешать Тариэль. Получалось неуклюже, – не умел, никогда не приходилось... он больше привык общаться с людьми, элиа – это было из слишком далёкого времени, из воспоминаний, к которым было больно прикасаться.

Он рассказывал ей о том, как когда-то элиа уходили на зов Повелителя Мёртвых, проходили через его владения и возвращались в жизнь. Взгляд Тариэль чуть светлел, она спрашивала: а сейчас? Он не мог врать и постарался соткать из слов сказку, пусть страшноватую, но полную горькой прозрачной красоты: о том, как элиа растворяются в мире, как притягиваются к полной Силы земле и становятся частью её, – духами холмов и рек... О том, что многие борются со смертью и сливаются с живым – говорить не стал. Мало ли что, будет высматривать бывших сородичей в деревьях... Не стоит.

"И всё-таки подумай хорошенько насчёт счастливого уединения. Девушка-то, между прочим, была бы не против... если я правильно слышу её чувства."

"Я..."

"Не оправдывайся. Ты что, не понимаешь, – это же одна из самых простых и неистребимых сказок. Похищенная красавица, неизвестно откуда взявшийся спаситель, далее красивая свадьба и долгая счастливая жизнь. Поверь, тебе не повредит."

"Но я же..."

"Послушай. Либо ты делаешь то, что я тебе говорю, либо за свою репутацию и безопасность будешь отвечать сам. Помнится, твоя репутация дома оказалась такой, что никакая маскировка не помогла, как там его звали?"

"Арелат, – с тоской сообщил Йаллер. – Я понимаю, к чему ты клонишь, но я же так не могу!"

"А придётся. Я не за всем могу уследить. Тебе нужны неприятности на свою голову? Нет? Тогда стань чудаковатым добрым волшебником, живущим с женой в глуши. Это твой шанс, хорошо, что он свалился на голову. Если бы его не было – стоило бы организовать его самим. Всё. Извини. Больше говорить не могу, – дела."

Йаллер вздохнул.

***

"В моих лесах солнца краса, журчат и льются птиц голоса. Ты пойдёшь со мной?"

"О, это ты? Я не надеялась больше ни увидеть тебя, ни услышать..."

"Тишина звенит, как весенний зов, и мой дом своим только дарит кров. Ты пойдёшь со мной?"

"А ведь ты руниа... как же я могу..."

"Ты – мечты и сны, а дворцы тесны, так шагни в простор сопредельных гор... Ты пойдёшь со мной?"

"А ты настойчив... Вот так, сразу?.."

Тишина, и только в небе над морем – крики птиц.

"Где ты?! Почему не отвечаешь? Я... я обидела тебя? Прости..."

Тишина – ждущая и дышащая, как прибой, которого там нет и – если уйти – больше не будет. Там леса, владения Йарвина. Владения. Йарвина, старейшего из руниа. Что он делает, кем правит? Как живёт? Элиа знают одни только легенды и сказки...

"Йарвин! Да ответь же! Да, я пойду с тобой, я согласна! Где же ты?"

За окном, выходящим на море, мелькнула тень, Тариэль на миг отвернулась – а в комнате их уже стало двое. Как же он не похож ни на элиа, ни на людей... и хорошо, пусть, некрасивый, древний... добрый. Улыбнулся.

– Я приехал свататься.

***

От Силового незримого и неслышимого взрыва, разбившего тишину ночи, Йаллер вылетел из дома и заметался: где это, что это, – похоже на войну, причём не просто на войну людей, а на те самые войны из незаживающей памяти, и от этого становилось невозможно дышать, хоть ты и руниа. В путанице Силовых вихрей Аксерата, в тени Источника, в которой он прятался сам, понять что-либо было почти невозможно, нужно было выйти на простор. Он рванулся по-над самыми верхушками деревьев, по воздуху. Судя по всему, никому сейчас до него нет дела, так что можно пока и так. Ночь быстро отступала, за ней надвигался день... а Силовая буря не заканчивалась, в ней было что-то неотвратимое и отчаянное, Йаллер выбрался за пределы леса и смог уже примерно определить, где она, – далеко на юге, за рекой и за горами... кажется, так.

Буря перемещалась, он свернул и мчался ей наперерез... а потом остановился, потому что понял: опоздал. Впереди была равнина, за ней – поселение элиа и море. И Переход. Перепутать он не мог, даже на Аксерате. Это был Переход. И летевший издалека Силовой смерч приближался. Он должен был скоро оказаться здесь.

Силовой вихрь был почти слышен, – стремительная грозная поступь, тяжёлый гудящий ритм... и всё же они были не на земле. Йаллер нахмурился. Он привык к тому, что в небесах не бывает руниа, но эти... они были другими. И наконец мучительное ожидание закончилось.

Это были не облака.

Стая – такая же белая, как облачная гряда, но живая, мчащаяся поперёк ветра, от неё веяло уверенностью, мощью... и угрозой. Стая всадников, почти сливающихся с краем туч, но слишком реальных для того, чтобы быть призраками. Стая, которой не было видно конца.

Йаллер беспомощно оглянулся: спрятаться некуда, открытая местность, да и поздно: слишком быстро, слишком близко, оставалось только вжаться в землю и вглядываться в небеса. Белая сверкающая стая подлетела – и пронеслась над головой, чтобы замедлить бешеный бег, снизиться и скрыться за холмами.

Он перевёл дух. Проклятая привычка: ждать, что это – за тобой...

Он чувствовал множество руниа неподалёку. Их мощь реяла, как предчувствие беды, и он наконец-то осознал: они заняты. Заняты кем-то, кого привезли с собой. Тем, кого он в небесном вихре не сумел заметить.

Йаллер опустился прямо на траву, прикрыл глаза. Изо всех сил надеялся, что они не обратят внимания на него, что им не до посторонних... тут же стало стыдно: что за подлая мыслишка. Сначала перед закрытыми глазами плясали солнечные пятна, но уже через мгновение он смог переключиться и увидел берег моря. Рядом – сиял невидимый простому глазу Переход. Множество народу: элиа, люди... в глазах – усталость от войн и потерь.

Йаллер увидел Ирату – тот стоял перед остальными руниа, спокойно, скрестив руки на груди, как будто и не было всё против него. Йаллер едва сдержал крик: да что же, да что же это!..

– Ты перешёл все границы, Ирату, – голос Мальфара звенел металлом. – Мы сделали то, ради чего прибыли сюда, на Аксерат, и мы уйдём, ибо не можем более сбросить материальные оболочки, но и не можем более вмешиваться в чужую жизнь. Но ты – ты поплатишься за свои преступления.

– Не буду спорить, – у Ирату всё же хватило сил усмехнуться. – Войны вы вели с нами отменно. Я бы даже сказал, успешно. И если бы не вы...

– Мы найдём его, – бесцветно сказал Мальфар. – Мы найдём и его тоже. И как бы тебе не пожалеть о том, что ты связался с ним: некоторые из нас полагают, что это он подставил тебя. Я тоже считаю, что он таким образом решил избавиться от тебя, чтобы управляться здесь самому. Видимо, ты стал ему неудобен и опасен. Впрочем, теперь это не имеет значения – раз ты не собираешься отрекаться от своих деяний.

Ирату жёстко усмехнулся.

– Ты сказал мне, чтобы я занял людей делом. Я это сделал. Теперь ты недоволен.

– Хорошо, – после секундного колебания Мальфар воздел руку к небу.

Сияние Перехода становилось ярче, невыносимо резало глаза, наконец вихрь света сорвался с места – и устремился к Ирату. Несколько мгновений он стоял, охваченный живым пламенем, а затем его тело стало терять чёткость очертаний, как будто плавилось, таяло, исчезало... И вот – сияние медленно, нехотя стало отпускать того, кого взяло в плен, и осталась только призрачная странная дымка, сквозь которую явственно проступали прибрежные скалы. А затем наступила долгая мучительная тишина.

Переход сиял, и сияла нестерпимо белым облачная пелена в ослепительно синем небе, и сверкающая армия руниа и элиа двинулась туда, – прочь от берега, дальше, дальше, к двери в иной мир... Переход принял их, пропускал одного за другим, их становилось всё меньше и меньше – и наконец не стало вовсе. Йаллер опомнился, когда солнце переместилось и начало бить в глаза.

Он резко встал и поспешил туда, – за холмы, к берегу, как будто ему светил какой-то маяк во мраке.

На самый берег он не пошёл, там всё ещё волновались и не расходились люди, элиа... не хотел их видеть: они только что радовались расправе. Он остановился и попытался почувствовать присутствие Ирату, из последних сил надеясь, что тот каким-то образом всё же жив. Они же не замуровали его в Переходе...

К вечеру он отчаялся и, скрываясь от чужих глаз, подобрался к тому месту, где, казалось, горела земля. Никак не мог убедить себя, что все разошлись, и тут больше никого нет. Потом внезапно кольнуло воспоминание: "ты должен звучать иначе"... и он заторопился, понял, что свалял дурака, и что искать надо было по-другому... Прислушался к тишине, в которой ритмично бились о берег морские волны, к гармонии заходящего солнца и темнеющих облаков – и нашёл.

Нашёл больную, нестройную ноту.

Йаллер знал, что толку от него немного: собрать то, что разбито всесокрушающим, усиленным Переходом ударом нескольких руниа, он не сможет. Знал, что в нематериальном виде руниа всё же не мёртв, хотя от существования в воплощённом виде нарушаются привычные каноны жизни, и потеря материального тела – это какой-то аналог человеческой смерти... Он вздрогнул, отгоняя жуткое слово. Ирату жив. Это он сам был мёртв, когда собирал своё тело заново на Тайшеле, после битвы Союза с народом ха-азланна... Привидение. Вот это точнее всего. Просто – привидение. Ничего страшного, умершие элиа тоже в таком виде существуют, их притягивает Силовой магнит – Аксерат... раньше это была Тайшеле, и они не могли уйти от неё, пока их не вывезли Мальфар и его руниа, а Повелитель Мёртвых заставил Зов замолчать, – слишком издалека пришлось бы звать, да и не нужно...

Йаллер с трудом остановил себя. Смерть, материальное, нематериальное, – от этого голова идёт кругом, но надо же действовать, иначе... иначе на горизонте может появиться тот, кого меньше всего хотелось видеть. И если правда, что это он подставил Ирату, то он может пожелать удостовериться в эффективности расправы.

Ирату он увидел, всё-таки увидел, когда уже и не надеялся, тот лежал ничком на земле, сквозь него было видно, а то, что прежде было его одеждой, превратилось в невнятный тусклый цвет, и – Йаллер не понял, как такое могло быть, – трава не примялась, на песчаной почве не возник отпечаток тела. Йаллер попытался перевернуть Ирату на спину – и вздрогнул: рука прошла сквозь него и коснулась земли.

Йаллер стиснул задрожавшие руки. Притяжение Силы... А что, если вдали от Перехода – от Силовой аномалии – Ирату просто исчезнет? Он попробовал вспомнить, не пришло ли Мальфару в голову торжественно огласить, к чему приговорили Ирату, но так и не смог. Но не просто же так они собирали на берегу толпу народа, не ради минутного зрелища, такие деяния не могут обойтись без долгих речей по поводу очередной великой победы над злом...

Он встал. Прислушался.

Здесь никого больше нет. Если он всё правильно понял, то на Аксерате остался только один руниа, кроме него. И сейчас он где-то далеко... скорее всего, скрылся от тех, кому сдал Ирату. Судя по заявлению Мальфара, действовал он вовсе не напрямую. А стало быть...

Он осторожно, не касаясь, попробовал приподнять Ирату. Получалось. Только бы получилось.

В следующий миг в темнеющее небо рванулся чёрный силуэт, похожий на нездешнюю хищную птицу, – прочь от берега, низко над землёй, прячась в холмах и горах... к уединённому убежищу в лесу, куда боялись заходить живые.

***

– Наконец-то, – с тревогой сказал Йаллер. – Я уже думал, что всё. Слишком сильно они тебя приложили.

Ирату со стоном потянулся и обнаружил, что нематериален.

– Всё болит, – признался он. – Правда, непонятно, как оно умудряется... чему болеть-то...

Йаллер сидел у изголовья кровати. Накрывать руниа одеялом было бесполезно, хотя эта чисто человеческая мысль возникала и не желала исчезать. Он даже попробовал, но одеяло легло прямо на кровать, как будто на ней никого не было.

– Они лишили тебя силы, – сообщил Йаллер. – Ещё – тебя не могут видеть и слышать ни элиа, ни люди. То есть ни одарённые Силой, ни неодарённые. Кто может, кроме руниа, я пока не понял.

Ирату скривился, в пронзительном взгляде блеснула ненависть. В комнате стало до жути тихо.

– Лишили силы, значит... И любой руниа может довести дело до конца.

– Именно, – тихо ответил Йаллер. – Мой дом защищён от чужих взглядов, но за его пределами он может найти тебя в любой момент. Мне вовсе не хочется выковыривать тебя из какой-нибудь Силовой аномалии.

– Я не могу вечно прятаться здесь. И, в конце концов! Это что – навсегда?!

– Не знаю, – ещё тише отозвался Йаллер. – Надо искать. Искать выход.

– Для того, чтобы искать выход, надо хотя бы начать двигаться, – усмехнулся Ирату. – Сидя здесь, никуда не дойдёшь.

Йаллер тяжко вздохнул. Об этом он думал с самого начала, но не был уверен, что вправе предлагать Ирату изгнание с планеты.

– Я провожу тебя до какого-нибудь Перехода. Здесь их не так много, как на Тайшеле, и, как я успел разведать, все они ведут в неизвестные людям места. Что поделать...

Ирату это явно не расстроило, он попробовал подняться и как-то опереться на стену. Опираться получалось через раз, временами он просто проваливался сквозь неё, как будто стены не было вовсе, и понял, что со своими нынешними возможностями ещё предстоит разбираться.

Йаллер молча наблюдал за его стараниями. Здешних Переходов он не знал, понятия не имел, куда Ирату вынесет...тому было всё равно, а ему – нет: по старой привычке его заботило то, сколько за ближайшим Переходом необитаемых планет, где заселённые, и что будет с Ирату дальше. Отправляешь – значит, отвечаешь.

Он выбрал Переход во льдах, далеко от обитаемых земель, – чтобы никто из Силовых существ, оставшихся на Аксерате, не почувствовал и не догадался. Пока добирались, рассказывал о том, что с острова Бессмертных на Тайшеле вёл ещё один Переход, северный и нестабильный, в погоне за Прародителем Зла по нему ломанулись элиа, понадеявшись на авось и на то, что они неподвластны болезням, а потому не замёрзнут. Переоценили свои возможности. Кто-то последовал Зову чертогов Повелителя Мёртвых, а кто-то растворился во льдах.

– Вмёрзли? – удивился Ирату.

– Вроде того. Здесь они в деревья уходят, сливаются с неразумным живым, а там концентрация Силы позволяла даже с неживым соединяться. Когда много позже до них добирались люди, то появились истории о красивых ледяных девах и похищенных мальчиках. И никто не верил, говорили – сказки. А ведь это правда...

Ирату оглядывался под чёрным ночным небом и сине-зелёными лентами холодного сияния в нём.

– Ну, по крайней мере, здесь элиа ещё не примерзали, – усмехнулся он. – Все гонки за мной происходили в краях с нормальным климатом.

Йаллер секунду смотрел на него – и всё же решился.

– Я представляю, что будет, если я отправлюсь в поселение элиа узнавать, за что они тебя – так... страшилки, олицетворение зла и "никто точно не знает, но говорят, что..."

Ирату открыто и насмешливо смотрел на его попытки спросить, что же было на самом деле. Ждал.

– И всё-таки: что ты такого сделал? Они же сами поручили тебе людей.

– Поручили, – кивнул Ирату. – Я занял их делом.

– Это я уже слышал... – вырвалось у Йаллера, но он тут же осёкся.

Ирату пожал плечами.

– Мы вели войны. Я, те, кто вместе со мной занимался этой грязной работой. Кто не погнушался. Вокруг места создания керо-ликов на порядочном расстоянии был пояс войн, дальше которого не пройти. Позже элиа то ли сами вспомнили, что им положено учить и направлять новый народ, то ли кто-то им подсказал из руниа. Я даже догадываюсь, кто. И дали направление – куда идти. Ну, они и напоролись. Раз, другой. У них идея великой миссии великого народа, так что это их не остановило. Да, в поясе войн участвовали не только люди, – ирукаев тоже надо было чем-то занять, эти вообще должны быть под постоянным командованием, их нельзя распускать. Дальше – меня попросили дать элиа проход. Я отдал приказ, и... он был исполнен как-то криво. Не надо объяснять, кто его исполнял, да?

– Не надо, – медленно согласился Йаллер. – Неужели ты не понимал, с кем имеешь дело? Неужели ты не знал, что...

– Ну хватит, я устал это слушать.

Йаллер секунду молчал, потом резко развернулся.

– Я тоже устал. Почему – мне? Это вы вытащили его с острова Бессмертных. Могли бы и не брать. Теперь за истребление целого племени элиа отвечаешь ты, а не он. И сколько так будет продолжаться?

– А вот это уже к тебе вопрос. Ты здесь старший из воплощённых руниа. Тебя для этого сюда прислал Оле, хотя мог бы ничего и не говорить, сам-то ты не заметил ничего. А ты сидишь и ничего не делаешь. Я хоть как-то держал его под рукой. Теперь всё, меня не будет. И что будет с Аксератом? керо-ликов оберегать больше некому...

Он хотел было продолжать, но только махнул рукой. Йаллер поднял глаза: сине-зелёные светящиеся ленты высоко над головой мерцали, соединялись и снова расходились.

Ирату внезапно оказался очень близко.

– Будь осторожен с войнами. Каждое открытие Входа для душ умерших... это разрыв материального мира. Как бы это не было хуже, чем агрессия от людей, которую почувствовали руниа, после чего и послали нас создавать керо-ликов. А уж что говорить о смерти в страхе, ярости, о смерти насильственной... Честно говоря, руниа с тоской вспоминают времена, когда работа Повелителя Мёртвых смягчала всё это, но тогда людей было несравнимо меньше, а элиа и вовсе шли круговоротом через перерождение, для их смертей Вход был не нужен... Да, когда не было людей – было проще и тише.

– И что же, поубивать всех разом, чтобы больше не нарушали Равновесие?

– Что ты знаешь про Равновесие... Береги тишину.

Йаллер кивнул. Вдруг оказалось, что все слова сказаны, а грядущее расставание стало осязаемо близким, один миг – и всё, и время, когда за твоей спиной всё-таки был, хоть и вечно занятый, Ирату, который охранял, помогал... понимал, в конце концов, – это время безудержно и окончательно рухнет в прошлое, а ты останешься в настоящем... снова один.

Йаллер чуть поднял руку, – и светящаяся синева собралась воедино, приблизилась, спустилась с небес и коснулась земли, став сияющим факелом. От холодного света повеяло чуждым простором и зовом дальнего пути. Переход был открыт.

Ирату мгновение помедлил – и шагнул туда, сквозь него было видно, потом тонкая линия силуэта фигуры стала бледнеть, пока не исчезла вовсе. В тот же миг освобождённое холодное пламя рванулось обратно ввысь, расправилось и заняло привычное место, только подрагивало, и по нему часто-часто пробегали потревоженные волны.

***

Лесов было много. Он уходил зверем далеко, по лесистым холмам добирался до юга, до далёкой огромной реки, останавливался только там, где начинались степи, – негде укрыться – и не пересекал реку. Он искал следы брата и не находил, а в воздухе реяло предчувствие грядущих бедствий, – такое отчаянное и тоскливое рядом с безбрежным морем зелени, солнцем и лёгким ветром.

Когда он уходил, Тариэль выбиралась на Базарное Перепутье – за одеждой, за новостями, за соприкосновением с жизнью, от которой она ушла – и которая ей была нужна лишь изредка, просто посмотреть, послушать... и скрыться обратно. Ей улыбались, зазывали, предлагали. Здесь были элиа и златоведы, люди... людей было мало, и она от них старалась держаться подальше: на ирукаев не похожи, но всё равно... волосатые, страшные... ну их.

– А вот подходи, золотинка ты наша, красавица! Мало достойного тебя есть, а всё же есть!

Она улыбалась, смотрела на прилавки. Солнце играло на камнях – глаз не отвести, засмотреться, утонуть в море красоты, забыть, где ты и зачем пришла... Перед ней человек купил брошку – застёжку для плаща, слишком изящную для него, с голубыми переливчатыми камнями, среди которых притаился один яркий, прозрачно-синий, притягивающий взгляд.

– Вот твоя невеста обрадуется! Хорошо сделал, что купил!

Она переждала, пока человек уйдёт, пока запах немытого тела отступит подальше. Люди... Торговец – элиа, и не противно ему, – наверное, привык с покупателями общаться, заманивать. Наверное, его и дома-то только терпят – из-за того, что продать умеет. Базарное Перепутье хорошо сторожат: с одной стороны не пройти через Великое Мрачное Болото, с других сторон, там, где дороги, – дозоры. Никому не нужны любители лёгкой поживы.

– Хорошо, что ты здесь, красавица, вон в войне дочь короля погибла, трое детей осталось... Келебриан её звали, ирукаи убили... Живи лучше здесь, радуй нас...

– Келебриан погибла?!

– Да, ты не знала? Прости... Ну что же тебе предложить, золотинка наша? Вот золото, к твоим волосам чудным... вот серебро... но серебро тебе не пойдёт. О да, вот это колечко – для тебя! А знаешь, кто его делал?

– Нет.

– У нас теперь живёт руниа, помогает нашим лучшим мастерам...

– Руниа? Они же все ушли?

– Не все, не все. Не всех же врагов нашли тогда и истребили, только главаря... видно, для того, чтобы охотиться на уцелевших прислужников, этого Аннатара и оставили. А красавец! Девы с него глаз не сводят. Но тебе-то что, у тебя свой руниа есть...