Текст книги "Ангелы не умирают"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

4. Ирис. Поцелуй или бездна?

Ирис отступила на шаг, отшатываясь от протянутой к ней руки.

Она изо всех сил пыталась овладеть собой, но эмоции, словно волны, переливались через край, угрожая захлестнуть.

Попытки овладеть собой были тщетны.

Щеки горели, а в глаза попал даже не песок – стёкла.

Ирис чувствовала себя не просто обманутой. Она представлялась себе наивной сельской простушкой, дурочкой, над которой всяк норовит подсмеяться, ткнув пальцем.

При мысли об этом ощущение обиды усиливалось. От невозможности выплеснуть её наружу злость только подогревалась.

– Я, пожалуй, пойду на урок.

Энджел поднял руку, уперев её в стену перед Ирис, загораживая дорогу.

– Нет, пожалуй, не пойдёшь.

Ирис зло сузила глаза:

– Станешь меня силой в раздевалке держать?

– Вообще-то такой вариант меня нисколько бы не смутил. Возникни такое желание – удержал бы. Но мне кажется до этого не дойдёт.

– А до чего дойдёт? – вскинула подбородок Ирис.

Так уж получалось, что с каждым разом он поднимался всё выше и задирался всё воинственнее.

– А до чего бы тебе хотелось?

Он ещё издевается! Бессовестный наглец.

– Всё, чего бы мне на самом деле хотелось, это прийти на занятия вовремя. Развидеть и расслышать все то, что увиделось и услышалось. Я не любитель копаться в чужом грязном белье.

– Странно слышать. Большинству же нравится.

– Нравится? – скрестила руки на груди Ирис. – Что тут может нравиться? Одно большое разочарование.

– Ты меня в чём-то упрекаешь?

– Да.

– Интересно, в чём?

– В том, что ты стоишь у меня на пути и мешаешь пройти.

Энджел улыбнулся:

– Верно. Именно это я сейчас и делаю.

– Совершенно, кстати, не понятно, для чего. В свете подслушанного разговора это нелепо.

– Не улавливаю логики.

– Если я правильно поняла, ты предпочитаешь мальчиков. В каком месте я похожа на мальчика? – сердито спросила Ирис.

Энджел нарочито медленно скрестил руки на груди, как бы зеркально отражая позу собеседницы.

– Я универсален.

– Что? – не поняла Ирис.

– Ну, если проще – всеяден. Иногда мне нравятся девочки, иногда мальчики. Одно другому не мешает. В жизни бывает много различных комбинаций.

– Я поняла ход и направление твоих мыслей. А теперь постараюсь очень коротко донести до тебя свои.

Я запала на тебя с первого взгляда, потому что ты красивый парень. Из тех, о ком иногда говорят – сложный. Но я, по наивности душевной, посчитала, что твоя сложность проявляется немного иначе.

Ирис подняла глаза и встретилась взглядом с чёрными глазами Энджела полных странного, пугающего, безумного блеска.

– Я весь внимание, – одобрил он её, словно подталкивая и дальше изливать душу.

– А я не планирую долго его занимать. Ты для меня слишком сложен, Энджел. По простоте душевной я всегда тяготела к простым арифметическим решениям. Все сложные комбинации по типу «2+1» меня не занимают.

– Я не совсем понимаю. Ты рассчитывала на что? На свадьбу и белый кадиллак?

– Ну что ты? Какая там свадьба? Какой кадиллак? Какая там любовь-морковь-цветочки? Предел моих мечтаний, чтобы меня зажали где-нибудь в раздевалке и по быстренькому, между делом, дефлорировали! Можно даже в антисанитарных условиях, – вспылила Ирис.

Где-то сверху пробилась сквозь толщину бетона трель звонка.

– Вот чёрт! Пошли отсюда, – довольно грубо схватил Энджел за руку Ирис.

Девушка упёрлась, как норовистая лошадка.

– Куда это ещё?

– Куда подальше, – огрызнулся он. – Сейчас тут половина школы будет.

– И что? Мне они не мешают.

– Зато мне мешают. Не спорь со мной, меня это бесит! Бери одежду и пойдём.

– Да никуда я с тобой не пойду! – искренне возмутилась Ирис.

– В последний раз прошу по-хорошему…

– Нет!

Ирис собралась вопить, звать на помощь, брыкаться. Пусть только попробует приневолить её к чему-либо!

Он придвинулся ближе, цепко схватив на руки.

Почувствовав боль в руках, Ирис хотела возмутиться, но, наткнувшись на твердый взгляд, вдруг передумала бунтовать.

В голове словно туман поднимался. Из ваты. И мысли в этой вате гасли, словно огни.

Ирис осознавала, кто и где она, но словно бы спросонок.

– Бери одежду, обувайся и пошли к выходу.

Ирис не хотела идти. Она чувствовала смутное недовольство, почти страх, но туман был сильнее. И как только она сделала нечто вроде попытки сопротивляться сказанному, он обступал будто бы плотнее, а собственных мыслей оставалось всё меньше.

Переобуваясь, снимая с вешалки меховую безрукавку, она не переставала чувствовать на себе взгляд белокурого юноши с чёрными глазами.

– Готова?

Ирис кивнула.

– Тогда пошли.

Она пошла. Не задавая вопросов и не возражая.

Ощущала только, что с каждым новым шагом страх её становится сильнее.

– Куда идти? – откуда-то издалека доносился собственный голос.

И сырость, забирающаяся под распахнутую верхнюю одежду, и вода, залившаяся в перекосившуюся молнию на сапоге словно бы и не имели к ней, к Ирис, никакого отношения.

– Иди к своей машине.

Все так же сквозь туман, будто на автопилоте, она нажала кнопку разблокировки дверцы.

– Отдай мне ключи.

Беспрекословно она так и сделала.

– А теперь садись.

Ирис села, покорная и тихая.

– Ну вот, так-то лучше. Отомри, принцесса.

Туман рассеялся довольно быстро, оставив после себя чувство тяжести и головную боль.

А ещё – страх.

– Что это было? – тяжело дыша, словно пробежала кросс на время, спросила Ирис.

– Один из моих маленьких трюков.

Повернув голову, Ирис широко распахнутыми глазами уставилась на него с гневом и ужасом.

– Маленьких трюков? Это – маленький трюк? Этот… этот долбанный Имериус местного разлива?!

Энджел засмеялся. На этот раз, для разнообразия, скорее весело, чем зло.

– Как ты это сделал? – тряхнув головой, потребовала ответа Ирис.

– Откровенно говоря, я и сам не знаю механизма. Но у меня порой получаются вот такие маленькие фокусы.

– Прекрасно! Просто зашибись!

– Рад, что ты осталась довольна.

– Я не осталась довольна. Я в шоке и ужасе от твоего общества.

Ирис протянула раскрытую ладонь:

– Отдай ключи. И убирайся из моей машины.

– А иначе?

– Никаких «иначе». Вон! Убирайся, слышишь?

– Слышу. Но не уберусь. И ключей тебе не отдам. И вообще, буду делать что хочу, а тебе придётся с этим мириться. Такова жестокая правда жизни, Фиалка. В этом мире грубость и сила всегда берут вверх над красотой и чувствами. Над грубостью и силой победу может одержать разум. Как там у тебя с этим? Кажется, похуже, чем с красотой?

– Ты надо мной издеваешься?

– Посмотри-ка! Догадалась! Да, я над тобой издеваюсь. А захочу, могу сделать кое-что и похуже. Изнасиловать, например. Или заставлю переспать с первым встречным. Или, например, раздеться и станцевать кан-кан на столике в семейной пиццерии. Ты будешь покорно делать всё, что я захочу.

– Это отвратительно.

– Для тебя? Несомненно.

– Ты ненормальный.

– Ну, я как бы предупреждал об этом.

– До меня дошло, что ты не обманывал. Я верю, что ты всесильный и омерзительный тип. Более того, я не сомневаюсь в этом ни секунды. Доволен? А теперь давай закончим на этом наше общение, и ты развлечёшься за чей-нибудь другой счёт?

– А тебе не стыдно сваливать на других неприятности в моём лице.

– Не стыдно.

– Что так?

– А я вообще-то не такая уж и совестливая. Напротив. Я бессовестная эгоистка, радеющая только за собственное благополучие.

– Ну, тогда ты должна понять меня, как эгоист – эгоиста. Меня не сильно волнуют твои желания, покуда у меня есть собственные. Но из нас двоих право голоса у меня, потому что я сильнее. Так что пристегнись и поехали.

– Не буду я пристёгиваться!

– Не хочешь, не пристёгивайся. В дорожном патруле пока не работаю, меня это особенно не колышет. Да и штраф, если что, придёт на твою машину.

Машина под управлением Энджела резко сорвалась с места.

– Эй! Полегче!

Но он только рассмеялся, перестраиваясь из одного ряда в другой таким образом, что со всех сторон визжали тормоза и неслись злые гудки.

– Какого черта ты творишь?! – закричала Ирис, хватаясь руками за переднюю панель. – Мы разобьёмся!

– Пристегнись, если боишься, – снова засмеялся он.

Его веселили опасность, риск, её страх.

А Ирис было нисколечко не весело.

– Сбавь скорость!

– Не люблю плестись, как беременная улитка. Для чего машине лошадиные силы, если не для того, чтобы их использовать?

На спидометре стрелка почти переползла за отметку 75 миль и Ирис почти взмолилась:

– У моей машины лысая резина. На дороге гололедица. А я не кошка! У меня нет десяти жизней. Энджел, пожалуйста, сбавь скорость, я тебя прошу!

– Какая ты, оказывается, трусиха? – покачал он головой.

– Ты бы тоже трусил, если бы у тебя мозги не были затуманены алкоголем. Если нас остановит полиция, что я буду им говорить?

– Как вариант – помолчать, предоставив право голоса мне?

– Куда мы хоть едем?

– Сейчас увидишь.

Ирис смирилась с тем, что влиять на ситуацию не может и откинувшись на спинку сиденья, постаралась хоть немного расслабиться.

Сделать это было сложно. Потому что хоть уходил от возможного столкновения Энджел виртуозно (реакция у него отменная), но пассажир рядом с таким водителем чувствовал себя смертником камикадзе.

Со скоростью кометы пролетали за окном дома, мосты.

Особенно жутко было в Офортском туннеле. С бешенной скоростью мелькали бетонные перекрытия, мигающие лампочки, высокие бордюры.

Дорога вывела к ряду небоскрёбов.

Ирис понятия не имела, что в Эллиндже вообще есть такие узкие высокие башни, перстом упирающиеся в небо с дерзким вызовом.

Мотор стих.

– Ну что, принцесса. Как насчёт подняться повыше к небесам? Рискнёшь?

– А у меня, что? – скривилась она. – Есть выбор?

– Есть. Ты можешь сделать это без моего маленького ментального воздействия, упростив нам обоим задачу.

Ирис поглядела на него с опасением.

– Зачем нам туда подниматься? Хочешь столкнуть меня или спрыгнуть сам с моем присутствии?

Энджел рассмеялся, пожав плечами:

– Не решил ещё, определюсь, когда поднимемся. Пошли.

– Как-то не слишком вдохновляет на подвиги. Надеюсь, в твои садистские планы не входит подниматься пешком?

– Ну, такие подвиги совершенно ни к чему.

Ирис вздрогнула, ощутив прикосновение его пальцев к своему локтю.

Холодный ужас словно приковал ноги к земле.

Она стояла и смотрела на белое, красивое, нет, даже прекрасное, как у ангела, лицо. И сердце падало вниз, как автомобиль, сорвавшийся с откоса.

Вниз – вниз.

Безнадёжно вниз.

– Энджел, я не хочу. Мне правда очень страшно, – обхватила она себя руками. – И холодно.

В лице его что-то дрогнуло.

– Чего ты боишься, Ирис. Смерти? Что? Действительно веришь, будто смогу тебя столкнуть вниз.

– Нет, в это я не верю. Но ты сумасшедший. Я не знаю, что от тебя можно ждать. Это-то в тебе и пугает.

– Как погляжу, тебя привлекают собственные страхи? Или из всех твоих страхов тебя привлекаю только я?

Ирис вздохнула, намереваясь ответить.

– Тс-с! Тихо! – приложил он палец к её губам. – Не говори ничего пока хорошенько не подумаешь – стоит ли? Будь добра ко мне. Тогда я буду добрым к тебе. Убеди меня не поднимать наверх.

– Как?

– Ну, придумай что-нибудь.

Знакомая усмешка вновь вернулась на его лицо Энджела.

Взгляд выразительно скользнул по полным губам Ирис.

– Ты думаешь, я кинусь тебя целовать после всего, что услышала?! – возмутилась она.

– Ну, может быть и не кинешься. Может быть тебе действительно нравятся попытки ухватиться руками за облака на вершине вон той миленькой башни. Откуда же мне знать? Женщины народ непредсказуемый. Ты хотела выбора. Я его тебе предоставил. Так что выбирай: поцелуй или бездна?

– Ты это серьёзно? Серьёзно шантажируешь меня?

– Шантажирую, да. Не то, чтобы всерьёз. Это ты у нас девушка серьёзная. Я – игрок. Мне нравится играть всем, что имею. Иногда даже и тем, чего не имею. Ну так что? Целоваться будем? Или к чёрту на рога полезем?

– К чёрту на рога полезем! – зло прошипела Ирис.

– Вот правильный ответ истинно добродетельной девы, ставившей превыше всего собственный гонор. Ну что ж? Пошли.

Ирис облизала губы.

Во рту остался неприятный, сладкий привкус помады.

Она надеялась, что они не смогут войти в закрытые двери домофона.

Проклятый Кинг сумел договориться с электроникой. Ирис не поняла, что он там сделал, но дверь поддалась его руке словно по волшебству.

Консьерж поднял голову покосившись на распахнувшуюся настежь входную дверь. Но тут же уткнулся обратно в журнал с кроссвордами, будто ничего, кроме сквозняка и не было.

Никто из людей, находящихся в этот момент в вестибюле коридора не глядел в их сторону. С учётом завораживающей внешности обоих факт необъяснимой ничем, кроме очередного ментального трюка.

Ирис потянулась было к кому-то из людей, справедливо полагая, что её прикосновение развеет морок, но Энджел перехватил её руку, подтвердив правильность её догадки – его воздействие можно разрушить или нейтрализовать.

– Ай-яй-яй! Даже и не думай.

С этими словами он толкнул её в зеркальное нутро не вовремя подоспевшего лифта.

– Энджел, не надо! – рванулась Ирис, попав в капкан его безжалостных рук и безнадёжно насмешливых глаз.

– Да ладно тебе, Фиалка? Разве тебе никогда не хотелось посмотреть на мир с высоты птичьего полёта?

– Я не хочу умирать!

Он рассмеялся. Беззлобно.

– Я не хочу… – начала снова Ирис.

– Чего? – взлетели тонкие тёмные брови всё с той же издевательской иронией. – Хотя, чего бы ты там не хотела, на самом деле это твои проблемы. Потому что для меня имеют значения только мои желания.

– Это-то и пугает.

Ирис не привыкла бояться. На самом деле по-настоящему страшно ей было один единственный раз в жизни – когда погибли в автокатастрофе родные.

С тех пор машины внушали ей опасения.

Крыш до сих пор ей и в голове бояться не приходило. А сейчас обрывками, не до конца формируясь, в голове мелькали хвосты мыслей.

Что, если этот Артур, кем бы он там ни был, не сам спрыгнул? Что, если его столкнули? Что, если Энджел не притворяется, а и вправду сумасшедший, и она следующая?

Она ничего не может сделать. Она совершенно перед ним беспомощна. Ни красота, ни ум, ни хитрость на сей раз её не спасут.

Раньше, читая или слыша в новостях об убитых или изнасилованных женщинах, Ирис всегда пропускала информацию мимо ушей с чувством полного превосходства. Она привыкла считать, что это их вина. С умной рассудительной женщиной беды не случаются – только несчастные случаи.

Но она и впрямь сглупила. Причём за последний час несколько раз. Не следовало подслушивать. Не стоило оставаться с Энджелом. Нужно было сделать всё, что угодно, но не попадать с ним в эту зеркальную клетку.

Хотя у Ирис не было полной уверенности в том, что ему удалось бы противостоять, даже если бы она попыталась.

Как так случилось, что она, вечная любимица судьбы, оказалась в роли мышки в когтях у коварного кота?

Как ни неприятно, но, кажется, придётся унижаться и просить о снисхождении и пощаде.

Только ещё помогло!

Улыбка, играющая на губах Энджела, полная насмешливого превосходства и уверенности в своей силе и безнаказанности бесила Ирис. Но страх впервые в её жизни был сильнее гордости и спеси.

– Не надо, Кинг. Ты уже достаточно меня проучил. Я же сразу сказала, что готова принести извинения? К чему всё это?

– Я не пытаюсь тебя проучить. Никогда не испытывал тяги к преподавательской деятельности.

Двери лифта беззвучно разъехались, открывая длинный коридор гостиничного типа, с множеством квартир и ковровой дорожкой на полу.

Ирис нервно уцепилась за ручку в стене лифта.

– Я никуда с тобой не пойду!

Энджел закатил глаза и, схватив за локоть, с лёгкостью выволок из лифта.

– Пусти меня!

Ирис почти визжала.

– Да хватит уже. Ты ведёшь себя как идиотка.

– Я не пойду с тобой на крышу. Хочешь убить – убивай прямо здесь.

– Где ты тут видишь выход на крышу, а? До неё ещё пять этажей.

Ирис перестала отбиваться, растерявшись.

– А куда же ты тогда меня тащишь?

– В гости.

Натолкнувшись на удивление и растерянность во взгляде Ирис, Энджел пояснил:

– У меня здесь квартира.

– У тебя весьма странная манера приглашать гостей, – сообщила Ирис.

Вместе с тем, как уходил страх к ней возвращались привычная уверенность в себе и склонность дерзить.

– Даже не знаю, можно ли это вообще назвать приглашением? Я же, вроде как, не оставлял выбора? Ладно, если крыша кажется тебе более привлекательным местом мы можем вернуться в лифт.

– Я бы охотнее вернулась в школу.

– Не сейчас.

Энджел почти силой втолкнул Ирис в квартиру.

– Заходи, раздевайся. Будь как дома. Чего налить?

– Кофе, – огрызнулась Ирис.

– Это только если согласишься остаться на ночь.

– Я не буду пить. Я вообще-то за рулём.

– Какие мы правильные и осторожные, – с издёвкой протянул он.

– Ну, вообще-то не всем везёт быть такими живучими. Если я врежусь во что-нибудь у меня есть все шансы живой не подняться. Очень мотивирует, знаешь ли?

– Где уж мне? Ну, не хочешь, как хочешь. А я выпью. За жизнь, интересную и разнообразную.

Ирис тем временем осмотрелась.

Квартира была роскошной, но не уютной. Как павильон для съёмок, словно бы рассчитанной больше на чужой взгляд, чем на комфорт и удобство.

Особенно угнетала чёрно-белая гамма. Словно на шахматной доске стоишь в чёрно-белую клетку.

– Хай-тэк? – передёрнула Ирис плечами.

– Не нравится?

– Ну почему же? Стильно. Уборкой сам занимаешься? Или сестричка помогает?

– Вроде умная девушка, а так не смешно шутишь. Хорошо, что Сандра не слышит твоих предположений.

Энджел присел на низкий белый диван, пригласительным жестом похлопав рядом с собой.

«Я не собака. На хлопок не отзываюсь», – хотелось зарычать Ирис, но она не стала искушать судьбу.

Воспользовавшись случаем, присела, но в кресло, оставив низенький квадратный чёрный столик разделять их.

 – Зачем ты притащил меня сюда?

Энджел сидел, развалившись на диване как пресыщенный жизнью падишах перед наложницами, то ли лениво, то ли задумчиво вертя в длинной узкой ладони бокал с красным вином.

– Зависит во многом от тебя, Фиалка. Я могу попытаться тебя соблазнить. Или изнасиловать. Тоже вариант.

Ирис фыркнула, насмешливо, испуганно и сердито.

– А другие варианты есть?

Он поднял глаза, глядя снизу вверх, как хищный зверь, готовящийся к прыжку:

– А какие ещё варианты могут быть между мужчиной и женщиной. Рано или поздно всё сводится к одному.

– Всё так банально?

– Банально? А это уже во многом зависит от процесса.

– Я не готова ни к какому процессу. Особенно – с тобой.

– И кого здесь кроме тебя это интересует?

Ирис снова начала злиться.

На самом деле злиться она ни на минуту не переставала:

– Ну, если так, чего ты ждёшь? Давай, насилуй! И я пойду уже, да?

– А куда ты так торопишься? В данном действие процесс порою куда интереснее, чем результат.

– Игра затягивается. Мне становится скучно.

Энджел покачал головой:

– Ты меня провоцируешь? Уверенна, что действительно хочешь начать именно с этого?

Он поднялся на ноги легко, одним движением.

Ирис тоже вскочила, попятившись, выставляя в защитном жесте руку:

– Не подходи ко мне.

Его пальцы, сомкнулись на пальцах Ирис.

Крутанув девушку, как в танце, Энджел подтянул её к себе, обнимая со спины, прижимая к себе.

– Как мелодраматично. Есть женщины, которые из всего готовы устроить мелодраму. Почему-то в первый момент я подумал, что ты другая. Я вообще плохо разбираюсь в характере женщин. Одних – переоцениваю, других – наоборот, недооцениваю.

– А ты не пытался перестать вешать ценники? – огрызнулась Ирис.

– Все вешают ценники. Куда уж без них? Тебе же, ты знаешь, бояться оценок не стоит. Такие, как ты, никогда не продешевят и всегда падают на четыре лапы.

Горячие ладони Энджела скользнули по талии Ирис, вновь вертанув её на месте.

Теперь они стояли лицом к лицу.

– Если только кто-то эти лапы им не оторвёт.

– И ты мнишь себя тем, у кого это получится?

Он склонил голову к плечу, глядя на неё задумчиво, словно взвешивая про себя что-то.

– На самом деле нет. Ты мне нравишься такая, какая есть.

Пальцы Энджела легко пробежались по предплечьям Ирис, заставляя кожу покрываться лёгкой сетью мурашек.

– Со всей твоей злостью, самомнением и самоуверенностью. В тебе есть огонь. А для ночных мотыльков это так привлекательно.

У Ирис занялось дыхание, когда его руки крепко, почти до хруста в костях, сжали вокруг неё в кольцо.

Ей было тесно и душно в этих объятиях, как кролику в сомкнувшемся кольцом теле удава.

И в тоже время ей не хотелось, чтобы он её отпустил.

Нет, ей, конечно, хотелось. Вернее, она хотела этого разумом.

А тело наслаждалось его прикосновениями, едва уловимым запахом одеколона, теплом.

– Ты можешь противиться, если хочешь. Так будет даже интереснее. Но станешь ты мне противиться или покориться, ты всё равно будешь моей. И в глубине души, я знаю, ты этого хочешь.

– Я хочу не этого. И не так! – возмутилась Ирис.

Когда она смотрела в глаза Энджелу, у неё было такое чувство, что она стоит на краю пропасти, отчаянно балансируя из последних сил.

В глубине души зная, что вот-вот упадёт.