Текст книги "Страна Восходящего Солнца. История и культура Японии"

Автор книги: Екатерина Гаджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Сёгунат Муромати. Культура, религия

В начале периода Муромати продолжало увеличиваться влияние Исэ синто, чья стройная, пусть и ложная, система положений привлекала «южного» императора. Однако усиление клана Асикага положило конец могуществу синтоистского клана Ватараи. Последний удар нанесло новое учение «Единственное изначальное синто», основателем которого был Ёсида Канэтомо из древнего рода священнослужителей-гадателей синто – Урабэ. В распространении своего учения он использовал те же приемы, которые когда-то принесли успех клану Ватараи – сослался на подложный документ, который якобы издревле хранился у семьи Ёсида. В отличие от Ватараи, Ёсида при изложении основных положений своего учения использовал даосскую терминологию. В своем учении Ёсида провозглашал, что почитавшаяся до сих пор как главное Щк божество богиня Аматэрасу на самом деле не имеет никаких оснований для подобного к ней отношения. Согласно документу, которым располагал Ёсида, божеством, более древним, чем даже небо и земля, было божество Тайгэнсонсин, а все остальные боги японского пантеона были лишь воплощением этого изначального ками. В связи с этим все вопросы по поводу главенства того или иного синтоистского святилища отпадают как не имеющие никакого основания. Вооружившись подобным учением, Ёсида решил заручиться не только поддержкой с каждым днем теряющего свой авторитет императора, но и усиливающегося режима Муромати. Поскольку сам сёгун был далек от подобных дел, то Ёсида обратился к императрице, которую сумел склонить на свою сторону. Результатом его усилий стало строительство нового храма в резиденции сёгуната, который должен был отражать все идеи нового учения. Новое святилище было построено в 1485 году и представляло собой главный храм в форме восьмиугольника, окруженный множеством святилищ, посвященных всем официально признанным синтоистским богам, коих насчитывалось более трех тысяч. Центральное сооружение получило название в честь главного божества новой религии – Палата Великого Основания. Восьмиугольная крыша символизировала все стороны света, с нее по центральному столбу, символизировавшему ось мира, стекала дождевая вода, которая, попадая на пол, просачивалась через камни, количество которых равнялось м чису богинь и богов синтоистского пан-IB теона. Весь архитектурный ансамбль должен был свидетельствовать о единстве синтоистского канона, а также внушать впечатление, что перед вами главное святилище Японии. Единственным достойным конкурентом Ёсида, мешавшим осуществлению его честолюбивых замыслов, оставался храм Исэ, но в дело вмешался сам случай, которым Ёсида не преминул воспользоваться. В результате пожара храм Исэ потерял свою главную святыню – синтай (культовое изображение) Аматэрасу, а Ёсида, предоставив фальшивки, сумел доказать, что богиня сама избрала себе новое место жительства и прибыла в храм нового учения. Так было установлено главенство семьи Ёсида, которая продолжала пользоваться неоспоримым авторитетом вплоть до эпохи Эдо. Именно ей принадлежало право выдавать лицензии священнослужителям, что наделяло ее неограниченной властью.

Буддизм также продолжал развивать начатое в прошлую эпоху. Дзэн-буддизм способствовал усилению светских тенденций развития общества. Превращая в ритуал повседневные дела человека, взращивая вкус к простым вещам, естественным материалам, учение дзэн все больше срасталось с искусством и все больше отдалялось от своих религиозных основ. Этому немало способствовало новое понимание природы творчества, в процессе которого художник может достичь состояния сатори, к чему стремились все приверженцы этой ветви буддизма. В основе эстетического восприятия дзэн-буддизма лежали понятия, отражавшие стремление в каждом мгновении уловить тайну мироздания, частью которого был и человек. Таковы были понятия «саби, означающее скрытую гармонию всего сущего, «ваби» – простота, «югэн», обозначающее истину, которую нельзя выразить словами. Происходят изменения в архитектурном ансамбле и во внутреннем убранстве буддистских храмов. Место алтаря занима ет отныне сад, окружающий храм или монастырь, используемый для медитаций. Каждый элемент сада символизировал ту или иную часть мироздания, что привело к его сакрализации в глазах буддистов. Постепенно сложились каноны организации садов, где каждому элементу-символу отводилось собственное место.

Тем не менее влияние буддистских монахов постепенно сходит на нет, а после разрушительных нападений войск Нобунага и вовсе прекращается. Было истреблено несколько десятков тысяч буддистских обителей, после чего буддизм навсегда утратил всякую возможность влияния на духовную жизнь японцев.

Сёгунат Муромати. Архитектура и скульптура

Период Муромати характеризуется уменьшением роли сооружений в храмовом комплексе в пользу садов, служивших и молельней, и залом для медитаций. Существовало два типа организации садового пространства: пейзажный и плоский. Пейзажные сады стремились воссоздать всю красоту японской природы и состояли из камней, символизирующих горы, деревьев и водоемов. Такие сады радовали глаз и из окон жилых помещений, и во время прогулок. Обязательным элементом пейзажного сада была уютная беседка, скрытая среди ветвей многочисленных деревьев и кустарников. Каждая составляющая сада была наполнена глубоким символическим содержанием, а весь сад в целом представлял собой своеобразную модель вселенной.

Плоский сад представляет собой не что иное, как знаменитый японский «сад камней», предназначенный для созерцания и медитации. Такой сад обычно примыкал к дому и располагался на небольшом огороженном участке. Составляющие его песок, галька и как бы случайно разбросанные камни создавали удивительно сложные и прекрасные композиции, которые навевали мысли о вечном.

Сёгунат Муромати. Литература

Отличительной особенностью литературы данного периода является ее синкретический характер. Кроме того, в литературе Муромати необычайно сильны некоторые упаднические мотивы, порожденные постоянными войнами и кризисами эпохи. Продолжалось развитие жанров, возникших в предыдущий период. Одним из значительных прозаических произведений стала повесть «Цурэдзури», написанная буддистским монахом Кэнко. Здесь наиболее полно отражены разочарование и осознание безнадежности своего положения, царившие в душах аристократов, терявших свои позиции в борьбе за власть. Разрушение старого уклада, на смену которому пришли лишь войны, определило трагическое мироощущение автора. Своеобразным достижением стало то, что Кэнко не просто описывает события, но пытается проникнуть в глубины человеческой души, понять мотивы человеческих поступков. Он восхищается аристократией эпохи Хэйан с ее эсгтетизмом, умением видеть красоту во всем и выражать свои чувства в поэзии. Восхищает его и другая сторона далекой эпохи: суровая жизнь самураев. Сквозь все произведение красной нитью проходит идея о бренности всего сущего, о непостоянстве бытия, что дает, однако, источник постоянного любования природой, стремления постичь эту переменчивость жизни.

Главными достижениями эпохи Муромати стало создание двух новых жанров: одного поэтического – фарсовые сценки кёгэн, и одного прозаического – «нанизывающиеся» стихотворения – рэнга. Фарсовые сценки стали значимым этапом в развитии городской литературы, засвидетельствовав новый уровень самосознания простого народа. Принадлежал этот жанр скорее театру, нежели литературе, хотя нельзя не отметить и его вклад в развитие литературы. Прежде всего это новые темы, ранее не считавшиеся достойными художественного изображения: сцены из жизни простого народа, бытовые ситуации и комические положения. Объектом сатиры становились как представители других сословий: воины и монахи, так и простолюдины. Но если в изображении жизни крестьян и горожан смеялись по-доброму, потешаясь над забавными ситуациями, в которые попадают герои, то в изображении духовенства и самураиства звучали нотки сарказма и злобы. Сюжет всегда был очень прост и, как правило, однообразен: ловкий слуга по имени Таро (что-то вроде русского Ивана) обманывает своего господина, извлекая из его глупости выгоду для себя. Главным в искусстве кёгэн было не это. Восхищение вызывала игра актеров, их умение по-новому преподнести сюжет, который всем давно известен, найти нечто такое, что заставит смеяться вновь и вновь. Игрались фарсы на городских площадях, возле монастырей или ворот замка феодала и всегда пользовались огромным успехом, собирая толпы народа.

Другой распространенный жанр – рэнга – происходит от танка. Если раньше в поэтических состязаниях поэты отвечали друг другу целыми стихотворениями, то теперь этот поединок проходил в несколько другой, сокращенной форме. Как известно, танка – этот пятистишие. Так вот, соперничая в искусстве составлять танка, поэты пришли к следующему: один пишет начальное трехстишие, а второй заканчивает начатую мысль двустишием и дает начало новой, которую заканчивает его соперник, и так до бесконечности. Подобные интеллектуальные упражнения получили название «рэнга», что значит «нанизанные стихи». Первоначально этот жанр был распространен среди аристократов, но с ростом городского сословия рэнга перешло и в народную литературу. В рэнга, как и в кёгэн, горожане потешались над всем и вся, в первую очередь над более зажиточными слоями общества. Довольно скоро первое трехстишие отделилось от целого и приобрело самостоятельное значение. Так в Японии появился новый вид поэтического искусства – хокку, надолго определивший развитие японской литературы.

Сёгунат Муромати. Театр

Самым значимым достижением японкой культуры стало создание театра Но. Впервые высокое драматическое искусство сочетается с большой литературной ценностью театрального репертуара, пьесы которого – ёкёку – до сих пор почитаются как шедевры японской литературы. Создателем этого жанра был Канъями: он вместе с сыном Дзэами много сделал для развития японского театра, превратив его в многожанровое искусство.

На формирование художественных принципов театра Но большое влияние оказали дзэн-буддизм, а также распространенные в то время эзотерические учения с их тенденцией видеть во внешнем скрытую истину. Именно это стало определяющим для художественного метода театрального искусства, в основе которого лежали два принципа: «моно-манэ» – подражание, и «югэн» – скрытая красота. От актера требовалось не изображение событий, не копирование жизни, а лишь выявление ее скрытых основ, что вкупе с воображением зрителя должно было дать полную картину мира. Зрителю в данном случае отдавалась чуть ли не такая же роль, как и актеру: существовал даже специальный термин – «ёдзё», обозначавший эмоциональный отклик, дающий полноценное восприятие. Все это объясняет то значение, которое придавалось символике жестов, действий актеров, условных декораций, общего стиля представлений.

Непосвященному зрителю сложно разобраться в том, что происходит на сцене: именно этим объясняется то потрясение, близкое к состоянию шока, которое испытали европейцы, впервые увидевшие представления Но. Поражало все: и специфическая обстановка театра, и минималистская условность декораций, на фоне которых тем более восхитительными казались роскошные костюмы актеров и их маски, выполненные с величайшим талантом и умением, и медлительные движения актеров, насыщенные чрезвычайно сконцентрированным символическим содержанием. Особенно стоит отметить роль действия и танца в представлении. Поразительными казались условные жесты, символика движений, когда небольшой прыжок с подставки означал, что героиня бросилась в реку, переход из одной части сцены в другую означал смену места действия, и даже времени года. Особое значение придавалось умению обращаться с веером, который по ходу представления мог быть и мечом, и кистью художника, и кувшином с вином, и прочее. За движениями веера нужно было следить особенно внимательно, так как с его помощью передавались тончайшие нюансы душевного состояния героя. Но удивительнее всего были танцы. В зависимости от того, что они изображали: пляску задобренного божества или пляску воина, рассказывающего о битве, они могли быть то медленными и торжественными, с мерным топотом и величественным подниманием и опусканием правой ноги, а то – резкими и стремительными, с многочисленными прыжками и падениями. Актеры после представления не уходили со сцены, а застывали на месте, как бы «исчезая» из поля зрения зрителей, что тоже не могло не вызывать удивления. Важную роль в представлении играл хор, состоявший из восьми человек, который передавал душевное состояние героя, мотивы его действий, а также само происходящее на сцене. Все представление сопровождалось игрой на национальных японских инструментах: флейте, барабанах коцудзуми и оцудзуми, сямисэне.

Полного расцвета искусство Но достигло как раз в эпоху Муромати и сохранило свое культурное значение вплоть до наших дней.

Сёгунат Токугава. Приход к власти

Создание сёгуната Токугава в 1603 г. знаменовало новый длительный период в истории японского государства. При первом представителе рода – Иэясу Токугава – было завершен процесс объединения страны под властью дома Токугава. В сражениях со своими противниками Иэясу неизменно побеждал, а их земли присваивал себе, так что к моменту прихода к власти он уже был крупнейшим феодалом страны. Кроме того, у многих крупных землевладельцев он отбирал еще и прииски по добыче драгоценных металлов, что обеспечило его монополию в этой отрасли. Ему подчинялись также провинции, официально сохранившие статус независимых: Осака, Сакаи и Нагасаки. В 1605 году он передал титул сегуна своему сыну Хидэтада, но сохранил в своих руках всю полноту власти вплоть до своей смерти.

Несмотря на свое явное превосходство как в военном, так и в экономическом плане, Иэясу не расслаблялся. Его многочисленные противники объединились вокруг сына предыдущего правителя – Хидэёри, которые при поддержке христианских стран готовили переворот. Однако Иэясу опередил их намерения и в 1615году разгромил ставку претендента на верховный пост в Осаке: почти все заговорщики были убиты, а сам Хидэёри покончил жизнь самоубийством. После этой расправы в стране воцарились долгожданный мир и стабильность.

Сёгунат Токугава. Социальная структура

Первым делом Иэясу упорядочил систему управления страной. Император и его приближенные потеряли всякую возможность вернуться к власти. Теперь главным в стране был сёгун, у которого, был первый министр, исполнявший роль главного советника, а также регента при несовершеннолетних наследниках Токугава. Эта должность носила название; тайро. Следующим звеном в осуществлении административных функций был городской совет старейшин – родзю, общавшихся с сегуном только через посредство собаёри – своеобразных камергеров правителя. Кроме того, в крупных городах, вроде Киото и Осаки, была учреждена должность самостоятельного правителя – гундай.

Общество делилось на 4 сословия: самураи, крестьяне, ремесленники и купцы. Кроме того, существовали и свои маргиналы: эта (парии), хинин (нищие) и бродячие артисты. Был определен строгий кодекс поведения для каждого сословия, несоблюдение которого строго каралось. Главным сословием были воины-самураи, которые составляли десятую часть всего населения. Они обладали огромным количеством привилегий, а отличительным признаком, указывающим на статус самурая, было ношение двух мечей. Начало периода Токугава стало эпохой расцвета самурайства: за малейший неверный жест со стороны представителя низшего сословия они имели право казнить его на месте. В то же время самураи занимались только войной и ничего другого делать не умели, а содержать такую большую армию в условиях достигнутого мира было совершенно бессмысленно, поэтому очень скоро начинается упадок самурайства. Вынужденные зарабатывать себе на жизнь, они либо превращались в наемных убийц – ронинов, либо становились разбойниками, либо преодолевали собственное презрение к мирским занятиям и становились чиновниками или торговцами. Небольшое число самураев нашли себя в преподавании основ воинского искусства: были открыты школы, где мальчиков из знатных семей обучали воинскому искусству, а также специфическому кодексу «Бусидо». Опустившиеся самураи не желали мириться с подобным положением дел, вследствие чего режиму Токугава неоднократно приходилось подавлять восстания ронинов, стремившихся вернуть себе былую славу и привилегии. В целом вплоть до конца правления Токугава в обществе царили относительная стабильность и покой.

Сёгунат Токугава. Городское население

Городское население занимало последние ступени в социальной системе эпохи токугава. К ним относятся прежде всего «ко» – ремесленники, и «сё» – торговцы. Рост внутренней торговли, развитие транспорта и сообщений между различными провинциями привело к росту старых городов и к возникновению новых – центров политической и экономической жизни. В Японии периода Токугава крупных городов насчитывалось семнадцать, среди которых особое положение занимали Эдо, Осака, Киото, Сакаи, Нагасаки. Лишь в Осаке купечество могло развиваться беспрепятственно, не оглядываясь ни на императора (Киото), ни на сёгунат (Эдо).

Мощные кабунакама (профессиональные объединения купцов) и ремесленный союзы (дза) превратили Осаку в главный экономический центр, получивший название дайдокоро, что значит «кухня» страны. В Осаке был главный рынок Японии, где концентрировалось продукция со всей страны (рис, шелк, хлопчатобумажные ткани, лакированные изделия, фарфор, бумага, воск и др.) – Все более широкое распространение получали деньги.

Происходит специализация регионов по производству того или иного вида товаров: северный и юго-западный Кюсю производил фарфор и хлопчатобумажные ткани, район Киото и Нара – парчу, шелковые ткани, сакэ, изделия из металла и лака, район Нагоя и Сэто – керамику и фарфор, Нагано – сырье для шелкопрядства и т. д. Таким образом, складывавшийся единый рынок способствовал объединению страны на экономическом уровне. В XVII веке в отдельных отраслях японского производства возникли первые мануфактуры, что свидетельствовало о грядущем завершении феодальной эпохи.

Что же касается ремесленников, то их положение отличалось большей суровостью, нежели положение купечества. Если купцы наращивали экономическую мощь и постепенно начинали влиять на политические события, то у ремесленников сохранялось зависимое положение. Ремесленники были организованы в цехи, которые обладали монополией производства, имели четкую иерархию и передавали профессиональные навыки по наследству. Правительство вводило различные ограничения в их деятельность, тщательно следило за выпускаемой продукцией и выходом ее на рынок.

В этот период в городском населении формируется новое сословие – интеллигенция, вызывающее наибольшие опасения у верховной власти, которая всячески препятствовала развитию этого слоя.

По-прежнему продолжалась борьба за независимый статус города. По правовому положению города Японии делились на три категории, две из которых, принадлежавшие сёгунату и владельческие (княжеские), так или иначе зависели от государства и не имели никакой гарантии соблюдения своих прав и свобод. В Японии было всего несколько так называемых вольных городов. К ним относились Сакаи, Хаката, выросшие и разбогатевшие на внешней торговле еще в XVI веке, Нагасаки – торговый центр, державший всю торговлю с иностранцами, и Осака – «кухня» страны. Однако и они находились под неусыпным контролем сёгунских чиновников. Купцы и ремесленники пытались бороться с такой вопиющей несправедливостью, создавая различные профессиональные объединения, которые совместными усилиями накапливали мощь, способную противостоять власти сёгуната. Возрастающее влияние торгово-ростовщического капитала вынудило сегуна официально признать статус кабунакама, т. е. признать дальнейшее усиление формирующейся буржуазии.

Сёгунат Токугава. Гейши

Для современного европейца свойственно неверное понимание того, кем были в действительности гейши. Познакомившись с культурой японцев в самом начале своих отношений с Японией и сравнив гейш с куртизанками, европейцы не пошли дальше этого в понимании гейш. На самом деле даже употребление слова «гейша» неверно. Термином «гей ся» в Киото обозначали людей искусства: музыкантов, танцоров и актеров. С развитием городской культуры, с усилением стремлений знати к роскоши появляются женщины-искусницы, в совершенстве владеющие искусством развлекать собеседника. Именно их со временем стали называть «гей ся», по-русски – гейша. Прежде всего нужно отметить, что гейши не оказывали сексуальных услуг своим клиентам. В их обязанности входило ведение официальных и полуофициальных вечеринок, развлечение гостей танцами, пением, игрой на музыкальных инструментах, а также тонкой и остроумной беседой. Для утоления более низменных желаний существовала каста дзёро, объединявшая представительниц одной из древнейших профессий и ничего общего не имевшая с гейшами.

Для того чтобы стать гейшей, необходимо долго учиться: процесс обучения занимал несколько лет. Как правило, гейшами становились девочки из бедных семей, проданные своими родителями тому или иному дому гейш – окейе. В таком случае обучение начиналось с момента вступления в окейю, но случалось, что у гейши рождалась девочка, которая шла по стопам своей матери: тогда обучение начиналось с трехлетнего возраста. Достигнув определенного уровня в искусствах, девочка была готова начать профессиональную карьеру. Вначале ее везде сопровождала старшая сестра, знакомившая ее со своими клиентами, владельцами чайных домов, парикмахерами, продавцами косметики и галантереи и т. п., и разными способами способствовала развитию ее карьеры. Начинающая гейша называлась «мэйко», что значит «ученица». По достижении совершеннолетия она, в случае утраты девственности, становилась полноправной гейшей, но отношения со своей сестрой сохраняла до конца жизни. Набравшись опыта, она могла и сама взять подопечную. Отношение к девственности в культуре гейш было очень трепетным. Девицы, обучающиеся искусству быть гейшей, понятия не имели об интимной стороне отношений с мужчинами. Главным достоинством мэйко как раз и была ее невинность, а право первой ночи ценилось очень высоко. Мужчины покупали это право, что приносило немало денег окейе. Затем гейши строго следили за своей репутацией, стараясь любыми способами ее сохранить. Это было важно и для популярности гейши, а также для того, чтобы обзавестись «данна» – покровителем. Как правило, это были чисто коммерческие отношения: гейша дарила мужчине свидания наедине, а тот должен был оплачивать полностью или частично, в зависимости от своего финансового состояния, многочисленные расходы своей любовницы. Это было выгодно и для гейши, и для ее ВЦ окейи, и чрезвычайно льстило мужчи-не. Чем более популярна была гейша, тем больше предложений она получала, тем более дорогие наряды могла она себе позволить и тем самым лишь увеличивать свою популярность. В конечном итоге гейша не только обладала различными талантами, но и сама была своеобразным произведением искусства. Это подчеркивается ее нарядами, ее макияжем, напоминающим театральную маску, ее прической, ее неестественной манерой ходить и т. п. Гейши творили красоту своим присутствием, и именно поэтому их так высоко ценили.