Текст книги "Совенок. Вода и пламя. Шестая часть (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В Асмас окончательно пришла весна.

– У меня руки болят, – пожаловался Илья, показывая ладони, где надулись пузыри мозолей. – Еще этот Лексар… постоянно ноет. Не понимаю, зачем было всех наказывать? Даже тех, кого с нами не было.

– Правило четверки, – поморщилась Оля. – Взрослые уверены, так лучше.

– Ничего не лучше! – горячо возмутился Илья, остро переживая за друзей. – Несправедливо быть наказанным за то, чего не делал!

– Зато это остановит тебя в следующий раз, – мудро заметила девочка, задумчиво потянув за косичку, наморщила лоб. – Отработка – ерунда. Скоро закончится. Но ты понимаешь, что, если бы не Лексар, мы могли погибнуть?

Илья отозвался тяжелым вздохом.

– Надо было попробовать соединить руки и ударить вместе.

– Мы бы упали, – резонно возразила Оля и воскликнула с ожесточением. – Нет, это не дело, если ты можешь пострадать, оставшись один.

Брат досадливо засопел. Его тоже пугала их уязвимость. Вместе они сила, а по одиночке ничем не отличались от остальных детей.

– И что будем делать? – спросил он, невольно придвигаясь ближе. Илью пугала не только уязвимость, но и одиночество. Он настолько привык быть рядом с сестрой, что не представлял себе жизни без нее.

– Нам нужны стихии, – торжественно провозгласила Оля, посмотрела выжидательно на брата.

– Ха! Дадутся они тебе, как же, – недоверчиво хмыкнул Илья. – Взрослые говорят, до пятнадцати лет ждать надо.

– Ерунда, – отмахнулась девочка, и Илья удивленно округлил глаза. – Мы уже готовы, только… – она прикусила губу, посмотрела озабоченно на брата, – есть условие.

Оля огляделась по сторонам, склонилась к Илье и горячо зашептала ему на ухо.

Стоящий под деревом безмолвный неодобрительно покачал головой и одними губами поделился с товарищем:

– Ишь, секретничают. Опять замышляют что-то поганцы.

Его напарник усмехнулся:

– Пусть. Огонь их любит. Вон сколько всего позволяет.

– Пепел их любит, а не огонь, – проворчал первый безмолвный. – Начальство снова приказало наблюдать и вмешиваться лишь в случае опасности. А как эту опасность распознать – не сказало.

– Разберемся, – коротко вмешался в их спор старший тройки.

Империя Шакри-нару, восточное побережье, город Арвий

Полковник Логр оглядел лежащий перед ним городок. Нависающий над поселением утес позволял оценить разноцветность крыш, ступенчатость улиц, многочисленные лестницы, крошечные уютные площади, на которых, как помнил Хармир, в тавернах готовили потрясающий рыбный суп. Да и сам городок был словно игрушечный: чистенький, симпатичный, с приятной гаванью и недавно отстроенной набережной.

Вид портили лишь мундиры солдат, наводнившие улицы. Хармир отпустил увеличительную линзу. Моргнул, возвращая резкость зрению. Кинул взгляд на голубую полоску моря.

Обитаемых поселений на восточном побережье осталось примерно половина. Так что в столице не могли больше делать вид, что ничего не происходит и прислали подкрепление.

Теперь в каждой деревне располагался взвод солдат. В такие вот городки направили пару рот.

Хармир считал – чудовищно мало, но его слушать не стали. Страна большая. У всех проблемы, не у одного только восточного округа.

– Господин полковник, неужели они решатся напасть здесь? – с затаенным ужасом спросил заместитель. – Может, испугаются?

Хармир усмехнулся. Те, кто уничтожил уже под тысячу человек… Испугаются? Смешно. Таких остановит лишь смерть.

– Будем готовиться так, словно они нападут через пару часов.

– Есть, – отозвался зам.

По крутой тропинке они начали спускаться к видневшимся внизу крышам. До наступления темноты требовалось сделать многое: проверить посты, еще раз заострить внимание на сигнале тревоги. Хорошо бы встретить врага на подступах, не пустив его в город. Улицы – не лучше место для драки.

Хармир снял фуражку, платком вытер вспотевший лоб. Солнце припекало совсем по-летнему. В империю пришла весна, и деревья радовали нарядом из цветов. Полковник с болью отвел взгляд от чьего-то сада, сплошь покрытого облаком из бело-розовых и синих цветов. В памяти ожила совсем другая картинка: скручивающиеся листья, ползущая по стволу серая паутина гнили и оседающее пыльной кучей мусора дерево.

Губы невольно зашептали охранную молитву.

– Удалось уговорить кого-то уехать? – спросил полковник, отходя к обочине, чтобы пропустить повозку.

– Слухи ползут, люди напуганы, так что часть семей покинула город, – подтвердил заместитель.

Хорошо, – кивнул своим мыслям Хармир. Если что-то пойдет не так, меньше горожан достанется врагу.

Он добрался до гавани, всмотрелся в спокойную – как зеркало – гладь воды. Ветер стих и на море лег штиль.

Присланное из центра подкрепление с комфортом расположилось на набережной, уплетая сладкие булочки и попивая холодный морс.

– Вояки, – презрительно бросил зам, и Хармир вынужденно согласился: вояки. Слухи их не пугали, ни одного выпотрошенного поселения они не видели. Своих людей полковник распределил по деревням – так надежнее будет. Враг пока не рисковал брать что-то крупнее поселка, был шанс, что и сегодня пронесет.

– Командиров ко мне, – приказал Хармир. До прихода ночи они должны выстроить оборону. А после… Вся надежда на милость Девятиликого.

Враг появился с восходом луны. Сначала зеркальная гладь воды посеребрилась поднимающимся из-за гор светло-желтым диском, а потом из темноты буквально в сотне шагов от берега выступили хищные силуэты кораблей. Беззвучными тенями они заскользили по воде, стремительной волной приближаясь к набережной.

Хармир ощутил, как застывает время, как вскипает кровь, в голове молоточками стучит тревога и азарт битвы захватывает тело, собираясь нетерпением на кончиках пальцев.

Бояться нечего. Рядом вода – родная стихия. Она поможет. Она справится с врагом.

– Под прикрытием шли, не засекли, – еще успел извиниться заместитель, как передние маги ударили мощным водяным валом.

На какое-то время в гавани воцарился хаос. Заполошно носились в воздухе поднятые с ночевок перепуганные птицы, напоминая в темноте мелких призраков. Грозно ревела вода. Стонали, погибая, корабли. Со треском разрывалось дерево. Свистел ветер, колошматя по гавани воздушными плетями. Грохотали камни, поднятые со дна. Содрогалась набережная, которой тоже доставалось от ударов стихии.

– Отставить! – усиленная заклинанием команда оглушила город, итак поднятый с постели. – Свет!

Вспыхнули световики – ночь испуганно отступила – высвечивая гавань, набережную, мокрые дома, которым не повезло оказаться слишком близко к воде.

Хармир обозрел кучу мусора, в которую превратилась вода. Доски. Обломки мачт. Ящики. Парни знатно постарались измолотить гостей чуть ли не в труху.

И это все? Недоумение росло с каждой секундой. Где тот враг, который держал месяц в страхе все восточное побережье? Уничтожил столько народа. Неужели не выдержал первой же схватки?

Хармир ощутил, как разочарование наполняет душу. Он ни одного заклинания применить не успел – не дело командиру в первых рядах в бой рваться. А ведь так хотелось отомстить за залитую кровью куклу, валявшуюся на полу.

– Сканирующие заклинания, – отдал приказ.

Не может быть, – тревожно билось в голове. Весь его опыт буквально кричал о том, что так просто быть не должно. Что враг, за которым он гонялся целый месяц, не будет легкой добычей.

А рядом уже расслаблялись солдаты. Звучали соленые шутки. Кому-то предложили нырнуть и поискать утопленников.

Тела! – мелькнуло молнией в голове Хармира, а взгляд уже пытался найти хоть одно тело среди плавающего мусора. Тщетно. Следом накрыло осознание, что мачты слишком тонкие, мусор больше на рыбацкий хлам похож, как раз с тех самых старых шхун, которые не стали убирать из гавани, оставив для правдоподобия у причала. Вот они, размочаленные, сейчас и плавали по частям в воде.

И Хармир заорал, подавляя подступившую к горлу панику:

– Усилить щиты!

Берег засверкал, словно накрытый мыльным пузырем, а из воды, из того самого мусора, медленно показалась верхушка мачты. Чужие корабли величественно, обрушивая вниз водопады, поднимались со дна, красиво блестя мокрыми парусами.

«Черные», – с какой-то обреченностью прошептал Хармир. Додумать почему он не успел. На частично разрушенную набережную из воды волной полезли люди. Карабкались они молча. Многие были безоружны, но у кого-то в руках Хармир заметил ножи, остроги, топоры и даже весла. Но главное было не это…

– Девятиликий, они же… – охнул заместитель, когда первые нападавшие достигли набережной. Передовая шеренга магов дружно попятилась назад. Солдаты, видавшие многое, оказались не готовы драться с женщинами и детьми.

– Воздушный таран! – скомандовал Хармир.

Они ударили дружно. Почти. Лишь левый фланг замешкался и был вынужден вступить в рукопашную, так что Хармир отправил туда резерв. Из своих. Его парни позлее будут. Столько всего повидали за эти дни…

Потянулись томительные минуты, и в парапет снова вцепились грязные пальцы, показались всклокоченные мокрые головы.

Все повторилось – воздушный таран, подхватывающий и роняющий в воду тела.

А левый фланг все плотнее погрязал в схватке. Там сверкали заклинания, матово переливались щиты, закручивались водяные жгуты, уплотняясь, бил воздух, но нападавшие, словно заговоренные, вставали и продолжали бой. Оголять мечи и рубить маги пока не решались – куда с клинками против рыбаков, женщин и детей⁈

А за спинами нападающих черной стеной стояли, чего-то выжидая, корабли.

Хармир выругался, устремляясь к левому флангу. Было то, что не давало ему покоя.

Подбежав, он ухватил за шиворот мелкого пацана, поднял в воздух. Тот зарычал, дрыгая ногами.

Командир бросил сканирующее заклинание, выругался повторно – щитов на них не было. Тогда как же они не тонут, не гибнут от ударов магии?

– Это мертвецы! – крикнул он, отшвыривая от себя пацана и доставая меч, чтобы первым, показав пример, нанести удар.

Солдаты дружно обнажили клинки.

И тут на окраине грохнуло, небо пронзила молния – кто-то с перепуга применил одно из самых мощных заклинаний.

Хармир даже бровью не повел – ожидаемо. Он и сам зашел бы с тыла. Если для нападения на город собрали всех жертв по побережью, то им в лоб отправили лишь малое число.

Однако помочь парням, которые держали окраину, он ничем не мог. Только пожелать удачи.

Центр и правый фланг пока успешно сбрасывали мертвецов в воду, но бесконечно так продолжаться не могло. Рано или поздно солдаты выдохнуться, а вот мертвые не устают никогда.

– Второй отряд. Атака на корабли! – скомандовал Хармир. С мертвецами они разберутся позже. Сначала надо заняться теми, кто ими управляет.

Яркая, распавшаяся на десятки ветвей молния попала в центр черного строя. Следом, ослепляя, наполняя воздух гудением и распространяя вокруг озон, ударил сразу десяток «небесных копий».

Корабли засверкали пленками щитов, а потом что-то изменилось. Воздух потяжелел, наполнился сладковатым запахом тлена, с кораблей донеслось дружное пение, и Хармир ощутил, как мир умирает. Смерть ступила на воду, невидимой тенью заскользила среди солдат, собирая свою жатву.

Чужая магия теркой, сдирая, прошлась по коже, вызвав приступ тошноты.

Рядом, не выдержав, упал на колени товарищ. Захрипел, хватаясь за горло, а потом повалился на колени и затих.

– Щиты держать! – запоздало крикнул Хармир. – Слабых в круг. Объединяемся.

И попробовал ударить всем, что у него было, выпивая силу из артефактов, по левому кораблю. Достать. Хоть один. Замедлить. Сбить бьющее по нервам пение.

И над кораблем мигнул, пропадая щит.

– Третий слева. Цель, – отдал приказ Хармир, ощущая, как его шатает от слабости, а смерть, почуяв опустошение, направляется к нему.

Его поддержала лишь одинокая молния. Она ударила точно в центр палубы и оттуда, радуя слух, донеслись крики, а по парусам побежал рыжий огонь.

Хармир в ужасе оглянулся, вбирая картину боя. Сбившись в группки и прикрываясь щитами, маги отбивались от наседающих на них мертвецов. Набережная была щедро усеяна телами тех, кто не смог устоять против атаки невидимой смертью с кораблей. Остальным тоже досталось. Непонятно, что за силу использовали чужаки, но против нее оказались бессильны и вода, и ветер. Да и сталь плохо помогала. Кто-то призвал огонь – и мертвяк с воем факелом покатился по камням, больше не встав.

То тут, то там стали вспыхивать такие же костры, но мертвяков было слишком много, а огонь у парней – второй стихией – слаб, чтобы сжечь тут все.

Огневика бы мне. Хоть одного. А так… Надо отходить, – подумал Хармир, готовясь командовать отступление. Горожане… тех, кого удастся, они попробуют вывести, но отступать придется по-плохому – на окраине тоже шел бой и непонятно, кто там их встретит.

И тут лежавший мертвым товарищ шевельнулся, сел, тряхнул головой, словно просыпаясь и поднял на Хармира полный ненависти черный взгляд, а потом в грудь полковнику Логру полетело заклинание.

Щит устоял, и тогда солдат, зарычав, кинулся на командира с мечом.

– Хотите сказать, мы потерпели поражение? – император раздраженным жестом прервал доклад начальника штаба. – Помнится, вы утверждали, что нам противостоят обнаглевшие пираты, так что пять-шесть рот легко размажут их по побережью, а сбежавших добьет восточная эскадра. Скольких мы в итоге отправили на оборону как его? Арвия?

– Двести человек, ваше величество, – ответил генерал и опустил голову.

– И сколько вернулось?

– Восемь, – едва слышно проговорил мужчина.

Император не выдержал, встал, зашагал по кабинету.

– Почему в вашем докладе не было ничего об исчезнувших деревнях? Не просто опустевших, а превратившихся в тлен? О неизвестном заклинании, которое убивает жителей? Как мы сейчас понимаем, превращая их в живых мертвецов. Месяц! Целый месяц они собирали армию из наших же подданных, а мы ничего не предприняли в ответ.

– Мы посчитали, что полковник Логр излишне драматизирует ситуацию. Он всегда был склонен к преувеличению, – попытался оправдаться генерал.

– Был! – многозначительно бросил в ответ император. – А теперь неизвестно где. И мне кажется, он единственный, кто на самом деле понимал ситуацию.

– Из города, к сожалению, кроме восьми не выбрался никто, – скорбно подтвердил начальник штаба. – Выжившим судьба товарищей неизвестна, но… – и он выразительно замолчал.

Молчал и император, думая о том, что армия без войны превращается в жыргхву знает что. И вместо того, чтобы драться с врагом, солдаты начинают драться с друг другом: за места, должности, за повышение и награды. Еще и воровство… Нет, не наглели, но с каждым мирным годом все больше забывали, что такое воевать по-настоящему, а не на учениях.

Понятно, что потеря города – не просто щелчок по носу, а самая настоящая пощечина – заставит всех встряхнуться. Но армия мирного времени – это жирный и неповоротливый лентяй. Пока раскачаются…

Ничего, – с ожесточением подумал император, – сейчас чужаки быстро стряхнут жир с боков. Главное, понять, с кем мы столкнулись и выстроить верную тактику.

Но наглые… Напасть на Шакри-нару. Использовать его же подданных. Еще и сила, которая, похоже, плохо поддается ударам стихии. По крайней мере полковнику Логру близость к воде не помогла, а ведь сильный был маг, н-да.

– Ваше величество, я бы хотел обратить ваше внимание на одну вещь, – начальник службы безопасности закончил читать копию доклада и смог, похоже, что-то выцепить – император одобрительно кивнул, – среди выживших был огневик. И судя по показаниям его товарищей, именно благодаря огню они буквально выжгли себе дорогу среди мертвецов.

Глава 9

Асмас. Академия Пламени.

– Туда нельзя ходить, тем более нам, – страшным шепотом поведал Илья. Оля раздраженно мотнула головой.

– У нас уже пять обретших дар в классе. Думаешь, я не знаю, о чем шепчутся по углам? Что мы останемся на второй год, потому что слишком маленькие. Еще и мерзко хихикают при этом… Ненавижу, – и она гневно стукнула кулачком по камню.

Они сидели на поляне в окружении густых зарослей колючего кустарника, по случаю весны щедро покрытого нежно-сиреневыми цветами. Солнце припекало почти по-летнему, так что детвора скинула кители, оставшись в рубашках.

Это место было особенным – бывший штаб Великой четверки. Сами курсанты сейчас проходили стажировку и готовилась к сдаче зимой выпускных экзаменов, давно позабыв о детских забавах, а их глава прочно осел во дворце, постигая науку будущего правителя.

Но на поляну даже старшим вход был воспрещен – святая святых, так что двойняшки каждый раз пробирались сюда тайком. Зато здесь можно было поговорить без лишних ушей, не считая облюбовавших себе пару деревьев безмолвных. А еще здесь лежали россыпью плоские, удобные для сидения камни. Вот на них они и устроились, обсуждая грозящий им «второй год».

– И даже мама не поможет, – со вздохом согласился Илья. – Без стихии нечего делать на втором курсе.

– Не понимаю, зачем они нас тогда вообще сюда отправили⁈ – с досадой вопросила Оля. – Могли бы еще пару лет дома отдыхать.

– Так ты сама просилась, – напомнил брат, – еще и рыдала…

– Тихо, – оборвала его Оля, подняла руку, прислушиваясь. – Идет кто-то.

– Уходим? – забеспокоился Илья. Если их поймают, влетит. Безмолвные вмешиваться не станут. Они сами заканчивали академию и считали священной традицией воспитание старшими младших. В лучшем случае им уши надерут, в худшем…

Девочка покачала головой – поздно, уже заметили.

– Выходите, – крикнула вдруг.

Кусты затрещали и оттуда, отцепляя одежду, ругаясь, вывалились трое.

– Вы здесь откуда? – нахмурился Илья, оглядывая своих товарищей по комнате. Нет, он знал, что они должны стать ближе, чем семья, но пока с этим не получалось. Пацаны с самого начала отнеслись к нему, как к младшему, фактически малышу, вдобавок, избалованному высокородными родителями. Об ассаре плохо не говорили, но не считали его полноценным асмасцем. Шутили, что огонь никогда не выберет такого, даром, что сын Четвертого высочества. Потом, правда, под давлением наставников попытались подружиться, но не получилось. Илья не мог понять, зачем ему эти трое, если у него есть сестра, которая не издевается, не шутит по-глупому, насыпая пепел в ботинки или запихивая вонючку под подушку.

Только вот с полета на калкалосах все изменилось. Наставники тогда историю решили скрыть – дабы не нашлось подражателей, но слухи все равно просочились, так что двойняшек теперь дразнили наездниками. Отец, услышав, лишь крякнул, сказав, что сами виноваты. А если продолжат в том же духе, то и не так дразнить станут. Оля посоветовала не обращать внимание, мол, это они от зависти. На калкалосе вообще летали только мама, да Шестой. Остальные просто завидуют.

Илья не знал, чему там завидовать… Нет, сам полет ему понравился, хотя поначалу и жутко было, а вот отработка нет. Несправедливо же. Летали меньше часа, а работали месяц. Еще и самые противные работы им достались. И навоз за вальшгасами убирать, крольчатники чистить, сорняки полоть, даже отходы носить заставили, правда, разрешив брать по пол ведра. Брат, услышав, сказал, что они с сестрой далеко пойдут. Он такое носить лишь на десятом курсе сподобился.

Пацаны из четверки, правда, ни разу не упрекнули за то, что их тоже наказали – работали честно, не отлынивая – только попросили рассказать подробно о том вечере. Оказалось, что он и Лексар помнили его по-разному, наверное потому, что на разных калкалосах летали.

С тех самых пор они вроде как ближе стали. Илья и забыл, когда последний раз над ним шутили или называли «малыш». Зато теперь троица постоянно, особенно Лексар, таскалась за ними. И даже здесь их нашли.

– Как вы сюда попали? – поинтересовался Ирлан, раздраженно вытаскивая колючку из рукава.

– Сюда секретный ход есть, – с насмешкой отозвалась Оля, – брат показал.

– Ну да, – не без зависти согласился Ахбад, – хорошо иметь Шестого в братьях.

Илья пожал плечами. Он брата не выбирал, как и родителей, но свою маму не променял бы ни на кого другого, даже самого чистокровного. А те, кто это не понимал – дураки.

– Вы что задумали? – спросил вдруг молчавший до этого Лексар, и все трое с подозрением уставились на двойняшек.

– Ничего, – не моргнув глазом, соврала Оля.

– Врешь, – прищурился Лексар. – Я успел тебя изучить. Просто так ты сюда брата бы не потащила. Признавайся, что задумала?

Девочка надулась, пробормотала:

– Почему сразу я… – и спросила с вызовом: – Вам какое дело?

– Такое! – рявкнул, заводясь, Ахбад. – Я го… гм, натаскался и наубирался за месяц. Хватит. Дайте хоть до лета спокойно доучиться, пламя вам в глотку!

– Вот и учись спокойно! – крикнула в ответ Оля. – А нам… – и она осеклась, посмотрела виновато на брата, вздохнула и согласилась: – Хорошо, я пойду одна.

– Нет! – грянул дружный вопль из четырех глоток.

– Не подерутся? – обеспокоенно уточнил безмолвный у товарища, прислушиваясь к воплям на поляне.

– Не должны, – покачал головой второй. – Хотя, лучше бы подрались. Мы, знаешь, как четверкой поначалу дрались? Постоянно с синяками ходили. Зато выковали настоящее братство. До сих пор собираемся.

– Мы тоже, – подтвердил первый безмолвный. Из кустов донесся тихий свист старшего тройки, приглядывающего за периметром.

– Жыргхва, засекли. Кажись, седьмой курс. Сюда идут, – вытянув шею, прокомментировал второй безмолвный.

– Позволить им надрать уши? – задумался его товарищ.

– Не было бы девчонки, а так… – и второй безмолвный скривил лицо: – Уши? Принцессе?

– Твой огонь, – согласился первый и пустил шарик пламени в сторону детей.

Илья первым увидел условный знак, дернул Лексара за рукав:

– Сюда идут. Уходим, быстро.

Ухватил сестру за руку и помчался в сторону второй секретной тропы. Сзади пыхтели, топоча, ребята.

Они выскочили недалеко от столовой, наткнувшись на группу пятикурсников. Те с подозрением оглядели потных, запыхавшихся, с колючками в одежде малышей.

– Откуда? – грозно спросил парень с нашивками старосты.

– В догонялки играли, – бойко ответила Оля и даже не соврала.

Курсант недоверчиво прищурился, шагнул ближе, снял колючку с плеча Лексара, покрутил в пальцах, размял…

– И что вас в кусты понесло? – уточнил с усмешкой.

– Вот они! – на дорожку вывались их преследователи.

– Мелкие, а шустрые, – возмутился семикурсник. Ухватил одной рукой за шиворот Ирлана, второй Илью, вздернул в воздух. – Опять на поляну шастали? Вам же простым языком сказали: нельзя.

Оля уже дернулась было к брату – ухватить за руку и разнести всех, как из столовой показались еще курсанты.

– Что здесь происходит? – нахмурился Шильярд.

– Снова на вашей поляне в игры играли, – встряхнул малышей курсант. Те задергались, задрыгали ногами, пытаясь освободиться.

– Не долго пустовала, значит, – расплылся в довольной улыбке Шиль и приказал семикурснику: – Отпусти их. Не видишь – смена растет.

– Шиль! – взвизгнула Оля, обнимая парня за талию. Тот подхватил ее, покрутил, поставил на землю и потрепал по голове: – Слышал, ты даешь тут всем огня. Смотри, не увлекайся. Жалко будет, если это место превратится в пепел.

Оля фыркнула:

– Я аккуратно, – пообещала.

– Тогда разрешаю вашей компании занять нашу поляну. Все слышали? – повысил Шиль голос, оглядывая собравшихся вокруг курсантов. – Там, по крайней мере, нечему гореть, – добавил он шепотом и подмигнул.

Малышня расплылась в довольных улыбках, рядом неодобрительно хмурились старшекурсники. Шильярд, считай, уже выпустился, а им еще с этими учиться…

– Я договорилась.

Оля уверенно шагала в сторону пещеры, академия спала, измученные тренировками курсанты десятый сон видели, но малышня решила, что эта ночь лучше всего подходит для задуманного. Завтра должен был состояться праздник огня, после которого всех первокурсников, кто был стабилен, отпускали домой. Надо сказать, счастливчиков вышло немного – преподаватели осторожничали, не желая потом выслушивать претензии от родителей, получивших незапланированный всплеск родного чада.

– Что ты сделала? – ошарашенно поинтересовался Лексар.

– Ничего такого, – пожала плечами девочка, – мама часто с ним разговаривает, еще и ругается. Вот и я попробовала.

Лексар остановился, как вкопанный. Сзади недовольно зашипел, наткнувшись на спину друга Ирлан.

– Ты про стихию? – осторожно поинтересовался Лексар. Оля тоже вынуждена была остановиться. Обернулась, посмотрела с превосходством на сгрудившихся позади нее мальчишек, ощущая себя главарем. По крайней мере на этот вечер.

– И что тут странного? – удивилась она. – В сказках почти со всеми можно договориться: с бабой Ягой, Морозом, а с кем не договориться, того обмануть.

– Никогда не слышал о таких сказках, – честно признался Лексар, настороженно сопя. Его продолжали раздирать сомнения: с одной стороны, они здорово рисковали, нарушая строгий запрет приближаться к источнику, с другой – завтра праздник. Он сам слышал разговор наставников, что малышей постараются отправить домой, дабы не болтались под ногами во время экзаменов. Вдобавок, его все равно накажут – Илья уперся, не желая отпускать сестру одну. Так что лучше быть наказанным за себя, чем за других. Ну и в-третьих, Лексару льстило, что о нем, первокурснике, уже говорят в академии. Пока с насмешкой, мол, покатался на калкалосе, но это пока… Да и отец говорил, чтобы держался двойняшек. Знал бы он, правда, что именно задумали эти двое…

– И как ты с огнем общалась? – уточнил скептически Ирлан. Ахмбад так вообще насмешливо прыснул, мол, придумала тоже… с огнем. Да стихии плевать даже на взрослых, он только королевскую семью выделяет, а уж про малышей и говорить нечего…

– Я к Майре ходила, у них там камин, – недовольно нахмурилась Оля, не став упоминать, что заодно и в крольчатник наведывалась. Наставница пыталась поначалу призвать непослушную ученицу к дисциплине и запретить покидать корпус по вечерам, но мама поговорила с ней и разрешение было получено.

Вначале огонь никак не реагировал на ее разговоры. Горел и горел. Но Аль рассказывал, что у него тоже не сразу получилось наладить контакт со стихией. Так что Оля упорно приходила, притаскивала своего любимого кролика, садилась ближе, устроив питомца на коленях и рассказывала о том, как прошел день, что она думала, что чувствовала. Тихий шепот вплетался в треск поленьев, тепло приятно овевало лицо, и девочка задремывала, просыпаясь от того, что безмолвный брал ее на руки и выносил на улицу.

– Засиделась ты, влетит, – ворчал он. Оля зевала, соглашалась, обнимала его за шею, сонно шептала:

– Спасибо, дядя Нальриф, – и засыпала дальше, просыпаясь, когда ее укладывали в постель.

Но одним вечером, когда она задремала, не досказав сказку, из огня вылетела искра и больно ее ужалила. Девочка подпрыгнула, открыла глаза.

– Дальше! – потребовал, высовывая мордочку из огня рыже-золотой кролик.

Ее собственный, белоснежный, неодобрительно посмотрел на двойника и чихнул.

Оля откашлялась, протерла глаза и продолжила свою любимую историю о Снежной королеве. Почему именно ее? Потому что Герда в ней была ужасно умной и храброй. В асмасских же сказках храбрыми были лишь мужчины. Женщины тоже совершали смелые поступки, но их всегда спасали мужчины, называя в конце «Мой огонек». А еще в этих сказках почти не было детей… Если и были, то они всегда попадали в неприятности из-за шалостей или собственных страхов, и тогда сильные и очень правильные взрослые их спасали. Одна сказка так и называлась «Мальчик, который боялся». Девочка ее на дух не переносила, настолько глупой она ей казалась, а малыша искренне жалела. И ни в одной сказке не было девочки…

Оля не знала, нравились ли огню земные сказки – тот большей частью был молчалив, изредка оживляя пламя разноцветными огоньками, но она искренне верила, что «да», продолжая делиться историями, которые им на ночь читала мама.

– Он сказал, что скоро наступят времена, когда каждый огонь будет на счету, – серьезно ответила Оля курсантам, и те посуровели, напряженно переглянулись. Мальчишки всегда чуяли большую драку.

– Врешь, – мотнул головой Ахбад, но в глазах блеснула надежда. Из них четверых лишь у Лексара открылся дар, что было предметом зависти остальных.

– Можешь остаться, если хочешь, – предложила Оля. Она и сама нервничала. Огонь велел привести лишь брата, а с ними увязались эти трое. Как он отреагирует?

– Я иду, – известил курсантов Илья, целиком и полностью доверяя сестре. К источнику? Почему бы и нет. Насколько он слышал, ничего страшного там нет. Ну пещера. Лава. Главное, под ноги смотреть и не упасть.

Около входа они замешкались – глубокая темнота пугала, но тут внутри приглашающе вспыхнул световик, и малыши дружно шагнули внутрь.

Ректор положил кусочек сыра на тарелку, поставил бокал с наливкой и раздраженно рявкнул в полумрак гостиной:

– Говори.

Безмолвный снял щит, виновато покосился на столик с закуской, однако ректор сам просил докладывать о двойняшках лично ему и коротко описал ситуацию.

– И что? Остановить и запереть! – рявкнул, теряя терпение, Сэльс. – Или родителям сообщите. Ах, госпожа ассара изволит отсутствовать, а его высочество задержали дела тэората.

Ректор выругался. Опрокинул в себя половину бокала. Крякнул. Эти дети становились головной болью. Он давно бы уже привязал их к кроватям, чтобы не сбегали по ночам, но дар… Огонь нуждался одновременно и в дисциплине, и в свободе. Потому асмасских детей воспитывали в строгости и уважении к старшим, в подчинении правилам, чтобы не было необходимости запирать, тут же… не воспитание, а сплошная дозволенность.

– И зачем их туда понесло? – спросил сам у себя ректор. Встал, решил: – Ладно, пойду погляжу. Заодно проконтролирую, чтобы не сожгли себя. Дай знать в целительскую, пусть пришлют кого толкового. Чуется, эта шалость не сойдет им с рук. С другой стороны, следующий раз думать будут.

Они медленно шли по широкому проходу. Впереди плыл, весело бросая глубокие тени на стены, световик. Воздух был сух и горяч. Он пах мхом, пылью, пеплом и еще чем-то непонятным.

– Далеко не пойдем, – прошептала Оля. В пещере ее решимость порастаяла. Все-таки быть храброй и столкнуться лицом к лицу с опасностью разные вещи.

Брат почувствовал ее состояние, взял за руку.

– Мы вместе, – проговорил поддерживающе.

Первое озерцо лавы встретило их жаром. Тут явно часто бывали курсанты, так что поверхность камней была отполирована долгим сидением на них.

Малыши расселись, замерли, нерешительно переглядываясь. К ним подлетели еще два световика, стало светло и совсем не страшно. Где-то капала вода, да гудело, перемешиваясь в озерце, пламя.

Оля откашлялась. Скрестившиеся на ней взгляды смущали.

Хотела быть главной? – разозлилась на свою нерешительность девочка. – Так действуй!

– А что так скромно? – уточнили насмешливо у них за спиной.