Текст книги "Мама для Совенка (СИ)"
Автор книги: Екатерина Боброва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Глава 19
Третий при прощании проникновенно заглянул в глаза и выразился в том духе, что более приятной прогулки в столь интересной компании давно у него не было. Врал, конечно, – решила Юля, однако ответными благодарностями поделилась. Радость от успешного завершения дела дарила ощущение крыльев за спиной. И, кажется, с благодарностью Юля переборщила, потому как Харт удивленно вскинул брови, кинул на нее озадаченный взгляд. Пришлось срочно закругляться. Пожелала приятного вечера и удалилась – Совенок за спиной пританцовывал от нетерпения.
– Ну что? – накинулся, стоило закрыть дверь.
– Все в порядке, пробирку отдала, Пирата возвращать не надо, – отчиталась, и Аль, издав восторженный возглас, заскакал на радостях по гостиной. Юля продержалась в стороне секунды три.
Умаявшись, они рухнули вдвоем на диван.
– Мы ведь его никому не отдадим? – спросил вдруг Совенок.
– Боюсь, не отдать не получится, – ответил Четвертый. Юля подскочила, с ужасом смотря на стоящего на пороге классной комнаты его высочества. В руках он держал нутилуса, почесывая брюшко впавшему в нирвану от ласки зверьку. Юля нервно сглотнула.
– Госпожа ассара, – от официального тона желудок сжался, и девушке стало нехорошо, – думаю, к вашему обучению стоит добавить уроки по законам Асмаса. Тогда вы были бы в курсе, что содержание нутилуса карается до трех лет рудников.
Трех лет! Юля вяло подумала о том, что обычных тюрем у них нет, раз всех преступников отправляют на рудники. Что же… у нее будет еще шанс проверить условия местных исправительных работ на собственной шкуре.
И кажется, сегодня Третий с Четвертым поменялись местами. Харт был сама любезность на прогулке, забыв про обычный официоз, зато от Фильярга так и тянуло холодом. Этот застывший взгляд и точно высеченное из мрамора лицо вызывали желание испариться.
– Я беру полную ответственность на себя, – Аль встал перед братом. Юле были видны расправленные плечи, бесстрашно вздернутая голова, упрямо сжатые кулаки. Кажется, кто-то решился на прямое противостояние с братом.
– Возьмешь, – согласился Четвертый, и Юля тут же возмутилась:
– У вас и несовершеннолетних на рудники отправляют?
– Причем здесь рудники? – непонимающе переспросил Фильярг.
– Не знаю, при чем у вас постоянно эти рудники, – начала злиться Юля, как всегда бывало, когда речь заходила о Совенке, – но в этом деле вины Альгара нет. Более того, он хотел спасти вымирающее животное.
– Альгар, к себе, – приказал Фильярг. Мальчик бросил вопросительный взгляд на Юлю, и та кивнула головой. Недовольный отсылом Совенок медленно, нога за ногу, стал подниматься по лестнице.
– Быстрее! – поторопил Четвертый, дождался, пока наверху хлопнет дверь, и только тогда продолжил.
– Юля, – шагнул к ней, навис, давя своим немаленьким ростом, и ей пришлось приложить усилие, чтобы остаться на месте, – не хотите рассказать, почему зайдя к вам перед ужином.
Ужин! – мысленно охнула.
– Я нашел только запрещенного к содержанию нутилуса? Не желаете поделиться, как вам удалось разжиться этой редкостью? Господин Фаргас уже год ищет подобный экземпляр в пару к самочке.
– Эм… нет, – мотнула головой девушка, не желая сдавать ни себя, ни пиратов.
– Жаль, – неодобрительно вздохнул Четвертый, но настаивать на ответе не стал, как и грозить пытками на допросе.
– Тогда с вашего позволения я отнесу несостоявшееся тюремное заключение господину Фаргасу.
То есть Фаргусу можно, а ей нельзя? – возмутилась про себя Юля, уловив главное – заключение и рудники отменяются.
– И не смотрите на меня так, словно я у вас последний ужин отбираю, – поморщился его высочество, – я верю, вы не станете использовать нутилуса для наживы, но не стоит вводить в искушение других.
Ах да, слуги, – запоздало подумала девушка.
– Вы правы, не стоит, – признала правоту принца.
– Я договорюсь с господином Фаргусом, чтобы вы смогли навещать нутилуса, раз вам так дорога эта зверюшка. И на будущее – в академию брать живность запрещено. Не подводите себя и меня, Юля.
– Постойте, – окликнула его высочество, когда тот уже был на пороге. Облизала пересохшие губы, чувствуя непривычное волнение, и попросила: – Мне нужна ваша помощь.
Действительно нужна. С таким суровым законодательством не хочется попадаться на воровстве яблок из чужих садов или что там у них растет в садах.
Четвертый окинул ее странным взглядом, зацепился за губы, потом с усилием отвел глаза.
– И с чем же? – спросил ровным голосом, и Юле вдруг захотелось скомкать эту ровность, разбить официоз, встряхнуть, вызвать любые эмоции – хотя бы гнев, но выбить безразличие из глаз Фильярга.
– Вы обещали заниматься, – пошла в атаку, – и где занятия? Сами говорили, мне нужно учиться контролировать вашу магию и блокироваться от эмоций Совенка.
– С вами занимаются, Юля. Даже если вам кажется, что это не так. Ваша магия по каким-то причинам уснула, причем столь крепко, что добудиться ее не получается, а провоцировать всплеск сильным стрессом, – Фильярг прошелся по Юле хищным взглядом, – не хочется. Впрочем, я не теряю надежду перебороть ваше упрямство.
Но провокации все же были, – поняла Юля. И вчера вечером ее именно что провоцировали. Ешкин кот! Надеялась – соблазняли, ан нет – магию будили. Интересно, а просто секс поможет? Представила, как в самый пикантный момент, вспыхивает огнем. Зажглась, так зажглась… причем вместе с кроватью.
– Не теряйте, – разрешила, искренне веря, что собственное упрямство не подведет и выйдет победителем из этой схватки. А магия… Прожила она без нее двадцать шесть лет, проживет и дальше. Она не торопится стать магом. Да и магия все равно проявится, когда в Совенке проснется его дар. И будут они по очереди плеваться пламенем. Красота… Только огнетушитель подносить успевай.
– Но меня сейчас не столько волнует внутренний огонь, сколько связь с Альгаром. Я знаю, что возможна блокировка, и хотела бы ею овладеть.
– Блокировка? – нахмурился Фильярг, снова оглядел, но уже изучающе. – На столь ранних этапах блокировка не рекомендуется, но в вашем случае, – он посмотрел на спящего нутилуса, – она будет полезна. Хорошо, я согласен, приходите после ужина в удобной одежде.
Мысли тут же потекли в иную сторону. Подумалось, что одежда может быть не только удобной, но и привлекательной. Юля тряхнула головой, прогоняя дурость. Она придет учиться и точка, а все остальное, как говорится, от лукавого.
Когда Четвертый вошел в зал Предвкушения, где собирались на легкий аперитив перед ужином, Третий был уже там. Стоял у окна, наслаждаясь закатом. Как всегда один, как обычно с бокалом рубинового. Фильярг взял себе белого, подошел, салютнул. Третий в ответ едва заметно кивнул. На его лице застыло выражение глубокой задумчивости, и Четвертый забеспокоился, не нащупал ли брат ниточку очередного заговора или заметил тень провокации?
– Ты знаешь, что наша ассара вступила в сговор с такийцами? Более того, передала им некий предмет и обменялась информацией? Не был бы уверен, что она здесь всего лишь два дня, заподозрил бы… – и Третий махнул рукой, осушил наполовину бокал, проговорил с досадой: – Эту девчонку можно подозревать бесконечно. Как бесконечно ошибаться в своих подозрениях. Уникальное создание. Впервые встречаю столь честный взгляд, бесхитростное лицо и такие странные поступки… Еще и Альгар ее покрывает, – и он огорченно поджал губы.
– Именно, что ошибаться, брат, – скрыл улыбку Четвертый, ощущая удовлетворение от того, что обошел Харта на его же поле. То, что у такийцев что-то произошло, Фильярг понял сразу. Юля, несмотря на усилия, полностью скрыть тревогу не смогла. И ему с трудом удалось сдержаться и не наброситься на девушку, чтобы вытрясти правду. С сожалением отпустил бледную, с искусанными губами домой…
Потому и в комнаты к Шестому зашел пораньше, ведомый тревогой. А дальше, увидев нутилуса, понять правду было не сложно. Только о том, что нутилус был осушен, не знал. Жаль, господин Фаргус будет огорчен, ему теперь ждать месяцев пять до следующей «боевой» готовности самца.
Фильярг подумал, не намекнуть ли брату, что у этой истории точно будет продолжение. И решил – не стоит. Он еще не успокоился после того, как узнал с кем Юля отправилась сегодня в город. Зато теперь знает, зачем.
Мысль, что Третьего позвали ради встречи с пиратами – была вкуснее любимого Иллойского, которого специально для него доставляли с материка. И можно было лишь восхищаться смелостью ассары, прокрутившей такое под носом у Харта. Понимала ли она до конца последствия? Вряд ли.
Поразительная способность влипать в неприятности и заслуживающая уважение – выкручиваться из них. Но насколько проще было бы договориться с мужчиной. На крайний случай выпорол бы обоих для вразумления. А с этой что делать? Не отправлять в самом деле в тюрьму?! А пороть… Мысли вдруг свернули с призвания ассары к порядку на более приятные вещи. Если не пороть, а слегла отшлепать?
– Не удивлен, то есть в курсе, – реплика Харта выдернула из сладкой фантазии, – не поделишься?
Фильярг мстительно мотнул головой.
– Так будет не интересно, брат.
– Пари? – прищурился Третий.
– Почему бы и нет, – пожал плечами Фильярг, думая о том, что это будет занятно, а заодно встряхнет впавший в зимнюю спячку двор, и предложил: – Кто первым догадается о следующих планах нашей драгоценной ассары, получает право проводить с ней свободное время.
– Ревнуешь? – изогнул бровь Харт, а глаза опасно блеснули.
– Всего лишь рационально использую твое время брат, – покачал головой Фильярг, – нет смысла нам обоим контролировать и учить ассару. Достаточно одного.
И этим единственным сегодня буду я, – закончил мысленно. Потому как именно к нему пришла за помощью Юля, и этот факт смирял его с пропуском сегодняшней прогулки.
– А ты вырос, младший. Диктуешь очередность… Хорошо, пусть пламя будет свидетелем, – произнес брат ритуальную фразу, и Фильярг успел заметить, как блеснули азартом его глаза. Пари было заключено.
На ужин они все же успели, спасибо Зарьяне. Служанка быстро одела Аля, а когда деятельно ворвалась к девушке в комнату, Юля была готова.
– Ну как? – покрутилась перед застывшей на пороге служанке, а у той шоколадный цвет кожи стал серым от страха, глаза округлились, рот открылся.
– Вы что это, госпожа, на похороны собрались? – схватилась за сердце.
– Зарьяна, какие похороны? – всплеснула руками Юля.
– Платье белое, – всхлипнув, девушка ткнула пальцем в ее сторону. Юля посмотрела на себя в зеркало. Да, белое. Очень симпатичное и прекрасно село по фигуре.
– Вы, госпожа, здесь чужая, многое не знаете, – поучала Зарьяна, доставая из шкафа темно-синий наряд, – белый – цвет скорби.
– И зачем было его вешать в первых рядах в шкаф? – возмутилась Юля, стаскивая платье. Вот на Земле, например, черный – цвет траура, но носят его не только на похоронах.
– Так смерть внезапна, – пожала плечами девушка, помогая ей переодеться, – потому наряд должен быть под рукой, чтобы сразу уважение к покойнику проявить.
Юля вспомнила трепетное отношение тапунов к умершим и спорить не стала. Синее, так синее. Зато волосы ей уложили в высокую прическу, закрепили хитрой заколкой. Юля с удовольствием полюбовалась собственным сияющим видом – да, здравствует вечернее преображение – и поспешила на ужин.
Слуга проводил их до двери, открыл – за порогом лежала темнота, лишь внизу, под ногами, бежали огоньки, указывая направление.
– Зал Доверия, – восхищенно выдохнул Совенок, вцепляясь Юле в руку. А той сразу вспомнились родные квесты-страшилки.
– Надеюсь, здесь никто не станет хватать за ноги, – пробормотала, останавливаясь около последнего огонька. Дальше царила тьма, и соваться туда без фонарика не хотелось.
– Нет, Юля, здесь никто за ноги не хватает, – раздался из темноты голос Фильярг, – но ваша идея мне понравилась. Идите на мой голос.
Руку вперед она все же выставила. Ее тут же обхватили сильные пальцы, потянули за собой, Совенок, паровозиком, втянулся следом.
– Садитесь.
Ориентироваться в темноте было жутко неудобно, но она нащупала стол, мягкую скамейку, села, перевела дух. И задумалась: что лучше – ужин в темноте или завтрак под водой? И просто, без вывертов, местные умеют есть?
– Вам повезло, Юля, этот зал используется только для приема важных гостей. И как вы, наверное, догадались сегодняшний ужин дается в честь такийцев, с которыми вы успели уже познакомиться.
Вот сейчас Юля была рада, что темнота скрыла вспыхнувшие румянцем щеки. Она все еще остро переживала провал с живой «виагрой». Его высочество открыто ржать не стал, но про себя наверняка на ней потешался.
– И что такого особенного в этом месте? – спросила, понижая голос. Окружающий мрак гасил звуки, заставляя чувствовать себя неуверенно, но больше всего напрягала темнота за спиной. Юля с усилием прогнала воображаемых монстров – не маленькая, да и перед Совенком неудобно.
– Мы ждем еще одного приглашенного, а после я вам все расскажу.
– Простите, – раздался звук шагов, пол качнулся, и Третий сел за стол, – задержали дела. Можем отправляться.
Отправляться?! Юля инстинктивно вцепилась в край стол. А пол под ногами снова качнулся, и они куда-то поплыли в темноте. Кажется, вниз. Или все-таки вверх. Нервно сглотнула, стараясь не поддаваться панике.
– Не бойтесь, – на ее ладонь легли теплые пальцы, погладили.
– Неужели на самом деле боитесь? – голос Третьего сочился иронией. – После всех ваших лифтов, машин, самолетов и прочих странностей?
– В темноте и в лифте страшно, – возразила. Особенно, когда он застрял между этажами…
– Не бойся, – маленькая ладошка легла на локоть, сжала, – я тебя защищу.
– Поразительно, – хмыкнул Третий, – обычно ассар защищает подопечного.
Вздохнул и признался:
– С вами все по-другому.
Их летающий, пусть будет, стол с диванчиками притормозил, и со стуком из темноты на стол приземлилась тарелка. Одна.
– Фильярг, ты начинаешь, – поторопил Третий.
– Сначала немного истории для Юли, а ты пока можешь начать, – тарелку переставили. Юля поймала себя на том, что начинает напоминать тушканчика с огромными такими ушами, который сидит и нервно прислушивается в темноте, пытаясь угадать, что там происходит.
– Этот зал возник как забава и одновременно, как способ проверки доверия. Не видя друг друга, не смотря в глаза, общаться сложнее, не так ли? Зато можно попытаться навредить или отравить, и потому одно блюдо идет по кругу гостей. А игра… мы пытаемся угадать состав. Если угадали, блюдо заменяют другим, нет – вторая попытка.
– А если никто не догадался и после второй? – полюбопытствовала Юля.
– Зависит от снисходительности распорядителя, но могут и голодными оставить.
Суровые игры, – подумала девушка. А мужские пальцы между тем спустились к запястью, обхватили и принялись чертить узоры на коже. И как-то стало понятно, что не только ради политики устраиваются ужины в этом зале.
– Тогда сегодня я – ваше слабое звено, потому как ничего не понимаю в местной кухне.
– Не переживайте, Юля, – подбодрил ее Третий, – голодными мы вас не оставим, правда, Альгар? Ты же не позволишь своей ассаре остаться без ужина? – и, судя по звуку, тарелка была поставлена перед младшим. Старшие и на ужине заставляли брата учиться…
Совенок не подвел, бодро перечислил три ингредиента. Тарелка едва заметно засветилась лимонным цветом – секунд на пять, а потом их снова окутала густая темнота.
– Это значит он угадал, но использованных продуктов больше, и теперь наша очередь, – проговорил Четвертый. Придвинулся ближе, касаясь бедром, и темнота сделала его присутствие остро-волнующим.
– Я помогу вам, – Третий поменялся с Альгаром местами и оказался по соседству, – нельзя, чтобы ассара оказалась слабым звеном, – пояснил, сознаваясь в грядущем жульничестве.
– И в чем выгода выигрыша? – поинтересовалась Юля, желая понять – стоит ли напрягаться.
– Видите ли, Юля, – мягко усмехнулся Харт, придвигаясь, – победа – это всегда приятно, кроме того, выход из зала Доверия находится наверху, а туда еще подняться надо. Вот сейчас правильный ответ Альгара подарил нам полметра.
Значит, ей не показалось, – подумала девушка, столик действительно движется. Правильный ответ – вверх, неверный – вниз. Занятное здесь ранжирование дегустаторов.
– А что будет, если мы проиграем?
Оба высочества синхронно вздохнули, а Совенок высказался:
– Ничего хорошего.
– Еще одна традиция, Юля. Нижний выход когда-то использовался для тех, кто не оправдал доверия, ну или для тех, от кого хотели избавиться. Сейчас там безопасно, но путешествие по подземелью вряд ли можно назвать приятным.
«Веселая» традиция, – нервно сглотнула девушка, по-новому оценивая происходящее. И снова этот дурацкий отбор. Победил – изволь на выход как приличный человек, оказался лузером – добирайся к себе через грязные подвалы. Еще и с антуражем пыточных комнат…
– Это не сложно, – Фильярг обнял, завладел правой рукой девушки, – нажмите вот здесь, – провел ее рукой по краю стола, и в грудь толкнулась выдвинувшаяся планка.
– Возьмите приборы, – предложил Третий, – когда используете, верните обратно, их заменят на чистые.
Юля нащупала холодный металл чего-то там, то ли вилки, то ли ложки. Все же вилки. Значит будем пробовать второе. И как теперь этой вилкой себе в темноте глаз не выткнуть? Вот же… местные затейники. Чтоб их поносом пробрало.
– Теперь позвольте помочь.
Четвертый снова завладел правой рукой, Третий придвинул тарелку.
– Откройте рот, – скомандовал Фильярг.
Губ девушки коснулось что-то теплое. Она осторожно сняла кусочек, прожевала, проглотила, совершенно не понимая, что съела. Между тем ее руку и не думали отпускать, бессовестно используя.
– М-м-м, что-то очень знакомое, брат, но боюсь ошибиться, – сказал Фильярг, прожевав свой кусочек, – попробуй.
И рука Юли сменила «хозяина».
– Ты прав, прямо на кончике языка вертится, – согласился Харт, отведав блюдо.
Юля недовольно поджала губы – что за представление устроили братцы? Помощь зала, ага. А самим ответить статус не позволяет? По подвалам, в случае провала, идти всем придется. И вроде как цель благородная, а подвох так и чуется…
– Вы видите в темноте? – спросила наугад, больно уж движения братьев были уверенными для «слепых».
– Нечетко, – признался Фильярг, – но видим, да. Ночное зрение – часть тренировок. Начинаем с пары часов, а заканчиваем тремя сутками в полной темноте.
Снова их ритуальные заморочки, – поняла Юля, ощутив внутренне, как напрягся Совенок. Ведь ему предстоит такое же «удовольствие» …
– И зачем вам это? – спросила зло, отстраняясь от Фильярга и отбирая ладонь из рук Харта.
– В Огненных пещерах с осушенным резервом даже крошку света не создашь, а выходить как-то надо, – печально проговорил Третий.
Они помолчали. Мужчины вспоминали свой ритуальный опыт – явно невеселый, Юля пыталась представить три дня в полной темноте и одиночестве и заглушить внутренний голос, который требовал схватить Совенка в охапку и забрать от живодеров.
– А я не боюсь темноты, – вдруг нарочито бодро проговорил Аль, и Юля была ему благодарна за смелость и за поддержку. Он словно почувствовал ее сомнения и теперь сигнализировал: «Все в порядке, три дня в темноте меня не пугают». Потрясающий ребенок!
– Раньше его в этот зал и силком было не затащить, – еле слышно прошептал на ухо Фильярг, добавив: – Вот, что вы делаете с мужчинами, Юля.
И, кажется, он имел в виду не только Совенка.
– Так, что у нас с блюдом, – вернул всех на «землю» Третий.
– Орехи, – выпалила наугад Юля, единственное, что смогла хоть как-то идентифицировать.
Тарелка подмигнула лимонным.
– Отлично, – похвалил Третий, добавляя еще два незнакомых ингредиента.
Фильярг разгадал соус, и первое блюдо, засветившись белым, исчезло со стола, а их ощутимо потащило вверх. И ужин начал Юле нравиться.
Дальше пошло веселее. Первую попытку отдавали Алю. Деть справлялся неплохо, ошибался, не без этого, и тогда тарелка мигала малиновым. Потом наступала очередь Юли. Высочествам было плевать на то, что она ничего не смыслит в местной кухне, они наслаждались самим процессом кормления, безбожно подсказывая ответы. Юля тоже наслаждалась игрой ровно до того момента, пока не услышала:
– Это тапунское национальное блюдо, его надо есть руками.
Мысленно взвыла… В слабой надежде толкнула край стола, но на выдвинувшейся полочке нащупала пустоту… Сказано руками, значит никаких столовых приборов для иномирянки. И ни малейшего понятия о гигиене у местных…
– Но сначала ополоснем руки.
Нет, о гигиене здесь все же слышали… Раздался четырехкратный стук, и по одной чаше с водой приземлилось перед каждым на стол. Юля зашарила по поверхности, но сделать ей что-либо не позволили. Четвертый не только омыл «свою» руку, но коснулся губами каждого пальчика. Третий ограничился водными процедурами. А когда Юля попыталась возмутиться – чувствовать себя куклой было непривычно, да и неудобно – ее заверили, что исключительно ради пользы дела стараются.
– Над нами только стол его величества, – поделился «радостной» новостью Третий, явно намереваясь за ужином обойти папашу, наплевав на авторитет родителя.
– Если вы разольете воду или уроните еду, начислят штрафные баллы, – добавил Четвертый. Суровость правил заставила Юлю скрипнуть зубами.
– Меня бы устроило и почетное второе место, – высвободила конечности из рук братьев. Ситуация слегка напрягала. Если интерес Четвертого она уловила давно, то Третий нервировал своим вступлением в игру. И что им от нее надо? Переспать? Развлечься? Выиграть женщину у брата? Н-да… Не хотелось бы стать ценным призом для соперничающих братьев. Или товарищи с серьезными намерениями? К чужачке, у которой статус чуть выше гувернантки? Вряд ли. Юля решила быть реалисткой и не торопиться с выводами. Товарищи развлекаются? Значит, ей тоже можно.
– Вас бы устроило, а Альгара? – тут же подловил ее Фильярг. Увидеть радость победы в глазах Совенка хотелось, обойти его величество… нет. Она до сих пор не знает, простил ли он ей стринги.
– Знаете, кто под нами? – провокационно протянул Третий, наклонившись к самому уху. От жаркого дыхания, опалившего кожу, девушка вздрогнула, тело напряглось, ощущая близость мужчины… Нет, с этими братьями она точно сойдет с ума.
– Разве вам не хочется… – Юля замерла, не дыша, пока этот искуситель держал паузу, – обойти такийцев?
И отомстить за «виагру»? Облизала пересохшие губы – братья ее провоцировали, это факт, как и то, что провоцировали, не выходя за рамки ужина. Ни один не позволил себе даже руку положить на ее колено, не говоря о большем. Легкие поцелуи-прикосновения – не в счет. И эта осторожность дарила чувство безопасности.
– Хорошо. Сделаем пиратов.
– Сделаем! – восторженно завопил Аль, но был тут же осажен.
– Не отвлекайся! Тебе помогать не станут.
Юля моргнула, осознавая несправедливость. Ее, взрослую тетю, опекали как маленькую, а малолетнего Совенка заставляли все делать самому… Осознала и задавила собственное возмущение. Детю полезно, а она… переживет приступ интереса у братьев.
Странное рассыпчатое блюдо, явно крупяное, с добавлением сладких фруктов, Юля ела собственными руками, зато на убирании следов неряшливости высочества отыгрались вовсю.
– У вас здесь испачкано, – палец Харта осторожно снял крупинку с уголка ее губ.
– Вы уронили, – и губы Фильярга коснулись груди, слизывая крошку. Юля прерывисто вздохнула, выругалась и заставила себя успокоиться. Если так дело пойдет и дальше, она не просто пару крошек уронит, а все блюдо на себя вывернет трясущимися руками.
Десерт встретила как родного. Нервы были на той стадии напряжения, что еще немного и она опрокинет чашку с чем-то сладким и взбитым на головы обоих. Никогда Юля не думала, что кожа на запястье может быть столь чувствительной, и одно лишь прикосновение будет выводить ее из душевного равновесия. И ведь не скромная девушка, но темнота, заинтересованность братьев, риск прогулки по подвалам и азарт игры кого угодно раззадорят.
– Вы прекрасно держались, Юля, – проговорил Харт, когда окружающая темнота начала медленно, точно нехотя, сереть. И стало видно, что висят они в воздухе, одним краем касаясь бежевого камня вертикальной шахты, вторым – зависнув над пропастью. Никаких заграждений за спиной не было – только широкий бортик дивана. Стройные колонны удерживали над головой крышу беседки. А вдоль стен шахты на разной высоте замерли такие же столики. Они действительно оказались выше всех, лишь еще один столик застыл на одном уровне – его величества. Пиратов они все же сделали.
