Текст книги "Опустошение"

Автор книги: Егор Роге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Часть 8
Долгожданные успехи

Вечером в «штабе» мы обменялись впечатлениями о проведенных встречах. Рассказав Максу и Артему о знакомстве с Любомиром, я внимательно слушал их историю.

Артем и Макс шли немного впереди меня, примерно на полкорпуса, как говорят гребцы, и вероятность подписания первого контракта с ММБИ была высока.

Они уже познакомились с вице-президентом банка Виктором Славиным, который и принимал все решения о закупках.

Славин быстро дал понять, что во всех контрактах, которые, возможно, получит «Арина Инк.», десять процентов будет принадлежать ему. После того как Артем заверил его, что это будет именно так, разговор перешел в конструктивное русло. Славин сказал, что сумма заказа должна составить около двухсот тысяч, желательно чуть меньше. Никакого аванса банк не заплатит, но готов выставить аккредитив на всю сумму сразу на канадский счет «Лассаля».

– Предлагаю пари, – сказал Артем, – наша сделка состоится раньше, чем твоя!

– Не сомневаюсь, – ответил я, – но мне все равно, какая из наших куриц первой принесет яйца.

– Теперь о грустном, – продолжил Артем, – денег совсем нет, осталось двадцать долларов, что будем делать?

– Мне негде взять, я и так всем должен, – сказал Макс.

– У меня тоже нет, – сказал я.

Это было правдой лишь отчасти – почти все деньги перед последней ссорой я отдал жене и был уверен, что почти все эти деньги Элла сохранила.

– Послушай-ка, – обратился ко мне Артем, – ваш женьшень продается за кэш?

– Иногда платят наличными, – ответил я, – деньги, которые принадлежат ассоциации, лежат в сейфе, в офисе на проспекте Мира.

– А ключ от сейфа?

– А ключ от сейфа – у меня, – ответил я, понимая, что скажет Артем следующей фразой.

– Вот и решение вопроса, – радостно сказал Артем, – возьмем штуку, это примерно двести пятьдесят тысяч рублей по сегодняшнему курсу, и вернем с первой сделки.

– Допустим, мы завтра подпишем договор с ММБИ, они выставят аккредитив, который раскроется, когда мебель выйдет из Канады, – я уже знал свой ответ, – при самом оптимистичном раскладе пройдет шесть недель, так?

– Четыре, – включился в разговор Макс, – при самом оптимистичном прогнозе – четыре недели.

– Нет! Это не подходит, – ответил я, – шеф вернется из Китая через неделю.

– Ну и хрен с ним, тебе с твоим шефом детей не крестить, – разозлился Артем, – скажешь, что потерял деньги, но вернешь через месяц. Напишешь расписку.

– Нет, – категорически сказал я, – об этом не может быть и речи.

После минутного молчания Артем продолжил атаку:

– Неужели не ясно, что на встречу нам с Максом надо приезжать на машине, Славина в кабак вытащить, иначе мы ничего не получим.

– Я не знаю, как решить этот вопрос, – сказал я, – что касается машины, так «Лада-2105» нашей ассоциации в полном твоем распоряжении.

– На старой вашей развалюхе? Еще не хватало встать где-нибудь посреди дороги, – возмутился Артем, вспомнив недавний случай, действительно имевший место, когда мы занимались «делом всей жизни», – уж лучше пешком ходить!

– В кассу ассоциации не залезаем, – снова ответил я.

Артем был очень расстроен тем, что вопрос, который он считал уже решенным, неожиданно для него вызвал такое сопротивление с моей стороны. Со словами «ну, я тогда не знаю, где деньги взять» он оделся и вышел.

Максим смотрел на меня осуждающе.

– Макс, у нас равные обязанности друг перед другом, – начал я, – мой босс очень щепетилен в денежных вопросах, и если я не верну деньги сразу, то у меня будут неприятности. К тому же он близкий знакомый куратора моего диплома, а я не хочу, чтобы в моем институте обо мне шла дурная слава.

– Да мы вернем деньги через полтора месяца, я уверен, – сказал Максим.

– Ты-то как можешь быть уверен? – удивился я. – Ищем другие варианты.

Через полчаса у меня созрел план: я решил заложить компьютер и знал человека, который мог дать ссуду под залог имущества.

Малых бывал в Москве не более двух недель в месяц, при этом он регулярно проверял кассовую отчетность, и о том, чтобы взять деньги из кассы, не могло быть и речи. Но, к счастью, о том, что я ухожу из ассоциации, еще никто не знал.

Я планировал сообщить об этом Малых в его следующий приезд, почти к Новому году. После новогодних праздников мы бы могли цивилизованно разойтись. Все это время у меня дома стоял дорогостоящий компьютер ассоциации, цена которого была не ниже полутора тысяч долларов. Взять деньги под залог этого компьютера и вернуть их с процентами не позднее середины января – все могло пройти безболезненно и незаметно.

Когда Артем вернулся с прогулки, я предложил решение проблемы.

– Ты честно зарабатываешь право быть моим партнером, – заявил Артем.

Следующим утром я получил тысячу пятьсот долларов, вернуть мы должны тысячу девятьсот пятьдесят ровно через три месяца, можно и раньше, но сумма при этом не менялась. Деньги Артем забрал себе и сообщил, что с этого дня он будет вести кассу компании. Мы поехали в валютный магазин на Новом Арбате «Ирландский торговый дом» и на сто пятьдесят долларов купили различных деликатесов.

– Ты бы поосторожнее с деньгами-то, – сказал я Артему, – они же не наши.

– Наши, наши – рассмеялся Артем, – мы уже почти миллионеры, а ты все копейки считаешь.

– А вдруг не получится, – продолжал я, – вдруг сорвутся все наши сделки?

– Ну ты и пессимист, – удивился Артем, – они совершенно точно не сорвутся, будь уверен.

Всю следующую неделю мы готовили документы для Славина, в результате смета составила сто девяносто девять тысяч пятьсот долларов, из которых десятая часть принадлежала Славину.

Макс и Артем челночно перемещались между «штабом» и офисом ММБИ, постоянно внося изменения в планы расстановок, меняя спецификации, модели и цвета.

Я же параллельно вычерчивал расстановку мебели для Любомира и изучал технические каталоги «Лассаля».

Я довольно быстро осознал, что профессионалы мы неважные, прежде всего потому, что плохо знаем сам продукт.

Артему повезло, потому что Славин выбрал мебель из так называемого «лакшери» каталога и весь заказ можно было скомплектовать, не раскрывая прочие.

В случае же с Любомиром мне пришлость выбирать мебель сразу из четырех каталогов, и через две недели я стал главным специалистом по мебели в компании «Арина Инк.».

В начале декабря мы подписали первый контракт с ММБИ. Всю сумму они аккредитивом перевели на счет «Лассаля», то есть свои деньги мы должны были получить в середине января.

Когда позвонил Марк из Монреаля и сообщил, что аккредитив получен, мы открыли шампанское – первый успех после стольких неудач.

– Я счастлив, – произнес Артем, – я очень надеялся на быстрые успехи, но этот контракт, скажу честно, стал неожиданностью даже для меня.

– Это же только начало, – продолжил Макс, – мы еще выше поднимем знамя ударников капиталистического труда и возьмем обязательство подписать два контракта с ММБИ до конца года.

Я выразил свое восхищение прозорливостью Артема и поделился тем, что меня до последнего момента терзали сомнения в успехе нашего предприятия.

– Ну вот теперь, когда уже первая сделка являет собой свершившийся факт, – сказал Артем, – объясни почему?

– Хорошо, попробую, – ответил я, – во-первых, мебель из далекой Канады для нищей России не предмет первой необходимости; во-вторых, никто из нас не разбирался в вопросах эргономики, в части организации условий труда сотрудников офисов или, проще говоря, никто не учил нас, как правильно расставлять столы.

Артем, не перебивая, слушал меня, и я даже не думал, что он даст мне развернутый, исчерпывающий ответ.

– Твоя ошибка в том, что ты стараешься объять необъятное. Зачем ты оперируешь такими понятиями, как «нищая Россия»? Она местами нищая, а местами богатая. Если ты президент России, то тебе очень важно знать, как в среднем живет народ. А если ты продаешь хлеб в булочной, рассчитанной на обслуживание квартала, то тебе важно знать, как живут люди вокруг тебя, в котором часу встают на работу, какой хлеб любят, ржаной или пшеничный, и сколько какого вида требуется выпекать. Будешь думать о России в целом – прогоришь. Беда ваша, – он именно это и подчеркнул – ваша, – в том, что вы все стараетесь думать в государственном масштабе, не думая о своих близких. Согласись, ведь очень просто решать глобальные вопросы, не решая при этом проблемы, например, своей семьи.

– Хорошая речь, Артем, – поддержал Макс, – очень хорошая!

– Я в Москве уже три месяца, – даже не улыбнувшись, продолжил Артем, – и увидел, как быстро идет развитие финансового сектора, появились сотни коммерческих банков, и им нужно все: столы, стулья, ручки, карандаши, компьютеры, но это не все. Им понадобятся технологии, системы безопасности. Так что мы начали с самого простого: с мебели. Вот и ответ. Я не собираюсь решать проблемы нищей России, я буду решать проблемы России богатой.

Я задумался. Насколько основательны и фундаметаль-ны были выводы, которые делал Артем, и сделка с ММБИ, которую до этого разговора я считал счастливым лотерейным билетом, теперь казалась закономерным завершением точного расчета Артема.

– По крайней мере, – сказал я, – мы занимаемся совершенно честным и легальным бизнесом.

– Уверен? – поинтересовался Артем. – А скажи мне, как ты собираешься платить налоги?

Я удивленно пожал плечами – это вопрос вообще не интересовал меня до этой минуты.

– Ну вот видишь, – засмеялся Артем, – легальный бизнес – это великое благо, которое я не могу пока себе позволить.

Первый успех вселил в нас уверенность, и последующие две недели уже проходили под знаменем моих побед.

Любомир оказался не так прост, как мне показалось во время нашего знакомства.

Действительно, он был доверенным лицом президента ПКБ Владимира Градова, ставшего впоследствии одним из олигархов конца девяностых. Подготовив и реализовав проект особняка президента, Любомир получил неограниченный кредит доверия со стороны Градова, и вскоре я осознал, что знакомство с Любомиром – моя большая удача.

Когда Люб знакомил меня с начальником управления банка по строительству, который являлся непосредственным его руководителем, тот многозначительно подтвердил, что Любомир решает весь спектр вопросов, напрямую не связанных со строительством. Он дважды подчеркнул, что именно «весь спектр вопросов».

Любомир сообщил, что, составляя программу оснащения филиалов, он включил в базовую поставку нашу мебель, а это означает, что в январе – феврале мы можем подписать десять контрактов общей стоимостью полтора миллиона долларов.

В один из вечеров, ужиная в ресторане с Любом, я с интересом слушал историю взлета молодого сербского архитектора.

Его отец, женившись на русской, остался в России, и вскоре у них родились с перерывом в два года два сына: Любомир и Зоран.

Они жили очень богато, родственники со стороны отца владели небольшими производствами в Сербии и Черногории – ведь благодаря Тито, бессменному лидеру Югославии, после победы во Второй мировой не все было национализировано.

Хотя самого Иосифа Броз Тито ни Любомир, ни его отец явно не боготворили, считая, что хорват Тито все делает для того, чтобы приуменьшить роль сербов в единой Югославии.

А события, которые развивались в югославских республиках в начале девяностых, и вовсе, по мнению Любомира, были опасны для всей Европы.

Как и его отец, Любомир был женат на русской, и у него была трехлетняя дочь. В ПКБ он попал еще студентом архитектурного института. Он со своим другом подготовил проект внутреннего убранства президентского особняка для своего курсового проекта, однако именно эта работа и сделала его фаворитом Градова.

После завершения работ в доме президента банка Люб стал ведущим архитектором в управлении капитального строительства.

По словам Любомира, его коллеги за полгода работы в управлении покупали себе новые машины.

Согласовав заранее с Артемом, я предложил Любомиру пять процентов с любой сделки между нами и ПКБ, и он без раздумий принял наши условия.

1992 год заканчивался, незадолго до Нового года Оля, наш счастливый талисман, приехала в «штаб».

Через полчаса мне позвонил Любомир и попросил подъехать к нему, чтобы внести незначительные корректировки в будущий контракт, и, оставив Олю в «штабе», я уехал.

Вернувшись, я застал Олю очень расстроенной и, пожалуй, напуганной.

Она рассказала, что после моего отъезда приехал Артем, он забыл какие-то документы, и, увидев, что она в квартире одна, недвусмысленно предложил «близкие контакты третьей степени».

Я не сомневался, что именно так и было сказано Артемом, потому что название одного из лучших фильмов Спилберга Артем употреблял по ему одному известным причинам только в таком контексте.

После отказа Оли Артем позволил себе несколько сальностей и попытался посадить ее к себе на колени. Когда она вырвалась, он перевел все в шутку, взял забытые бумаги и уехал.

Вскоре вернулись Максим и Артем, и я заметил, что Артем пребывал в прескверном настроении. Я с порога рассказал о новостях из ПКБ, отметив, что если первый контракт остался за Артемом, то самый крупный точно будет моим.

Пропустив мимо ушей мою информацию, Артем поинтересовался, что Оля до сих пор у нас делает. Не дождавшись моего ответа, он напомнил мне, что здесь, прежде всего, офис компании, а во-вторых, квартира, в которой он и Макс проживают.

Я ответил, что отношусь с безусловным уважением и к компании, и к нему лично, но считаю необходимым напомнить, что некоторое время назад Олю в гости пригласил именно он.

Оля была нашей общей знакомой, но при этом ни с кем из нас не имела близких отношений третьей степени, а кроме того, наш «штаб», вспоминая приглашение девушек из подземного перехода, бастионом целомудрия назвать никак нельзя.

Артем потребовал, чтобы через пять минут «ее духу здесь не было».

К счастью, разговор происходил под аккомпанемент льющейся на кухне воды, и Оля не слышала ни слова из нашего разговора.

Я сказал Ольге, что Артем «не в духе» и хочет побыть в одиночестве, и предложил проводить ее до дома.

– Артем ваш – псих! – сказала Оля, когда мы вышли на улицу, – неадекватный и неуравновешенный человек.

– У него бывает, – подтвердил я, – я с ним не первый день знаком.

– Он ведет себя как самец, которому не досталось самки, – продолжала она, – и завелся он только потому, что понял, к кому я приезжаю.

Я промолчал. Мне нравилась Ольга, но я боялся повторения событий двухлетней давности, хотя поступок Артема вызывал у меня внутренний протест.

Вечером мне позвонил Макс.

– Артем может казаться сумасшедшим, – начал Макс, – но ты же понимаешь, что он просто «метит территорию» и хочет показать нам, кто реальный хозяин в доме.

– И что ты думаешь делать с этим? – спросил я.

– Лично я – ничего, – ответил Макс, – и звоню тебе потому, что не хочу, чтобы ты каких-либо глупостей наделал.

– Не наделаю, – ответил я, – нам сейчас о работе думать нужно.

Я рассказал Максу о нашем разговоре с Любомиром, и мы попрощались.

Следующим вечером, когда я собирался домой, Артем сказал, что хочет прогуляться и проводит меня до метро.

– Я вчера зря на тебя собак спустил, – начал Артем, – но во всем эта сука виновата.

– В чем же она провинилась? – спросил я.

– Я заскочил вчера за расчетом по второму зданию, тебя не было. Она лежала на диване, в моем халате, смотрела «Призрак» с Патриком Свейзи. Я спросил, где ты, она сказала, что уехал к какому-то Любомиру, вернешься через два часа. Пошутила, что есть такие мужчины, которые совсем не думают о желаниях женщин. Я торопился очень и уехал. Но поведение ее похотливое мне не понравилось. Когда мы вернулись, на меня и накатило, за что и извинился.

– Я раньше разнузданности особой за ней не замечал, – ответил я, – странно, но она мне ничего не сказала.

– Неудивительно, не будет же она говорить, что пыталась меня соблазнить. А говорить что-нибудь типа: «Артем ко мне приставал», – не такая уж она дура. Поэтому и молчала. Хотя я думал, что она уедет, не дожидаясь моего возвращения. Ну что, тема закрыта?

– Закрыта. Спасибо, что проводил, – ответил я, давая понять, что разговор закончен.

Я решил дождаться подходящего момента, выкупить компьютер, немного встать на ноги и дать Артему настоящий бой.

Новогодние праздники принесли долгожданное затишье. Макс уехал в Ригу, в целях экономии ему купили билет в плацкартном вагоне.

– Последний раз, господин Чернов, – сказал ему Артем на вокзале, – отныне будете ездить только первым классом!

К Артему приехали Илза и Арина, которые оставались в Москве до Рождества. Новогодний праздник встречали у нас дома большой семьей, даже мама Артема смогла приехать. Артем сказал, что наступающий год принесет нашим семьям удачу и благополучие, все верили в это, в том числе и я. Единственным человеком, которому было грустно за праздничным столом, была моя жена. Наверно, Элла чувствовала, что следующий новогодний праздник встречать вместе нам уже не придется. Артем выглядел счастливым, хотя этот вид отчасти объяснялся большим количеством выпитого шампанского.

– Как же мне этого не хватает, – произнес Артем, пригласив меня посидеть в холле на диване, – особенно Аринки. Я твердо решил обосноваться в Москве, сейчас раскрутимся – куплю квартиру и перевезу своих. Главное – это семья. Все, что я делаю, – ради них.

– Тебя непросто назвать примерным семьянином, – сказал я.

– Это все – пена. Понимаешь? Приоритеты – вот ключевое слово. Семья – это приоритет, бизнес – это приоритет, женщины – лекарство от «спермотоксикоза». А вот ты идешь по плохому пути.

– Артем, мне кажется, что к разводу ты значительно ближе меня, со всеми своими принципами. Я имею в виду настоящий развод, не формальный.

– А вот и нет. Ну ладно, ты не понимаешь меня пока, у каждого своя дорога.

Я был очень рад нашему возвращению к общему столу.

Новогодние надежды Артема начали сбываться со второй декады января.

Прилетел Иосиф и привез двадцать тысяч долларов из заработанной нами суммы и деньги для Славина. В конце января мы подписали еще один контракт с ММБИ, прибыль по которому превысила сто тысяч.

Еще через две недели я подписал два договора с Любомиром, причем деньги нам были перечислены полностью на канадский счет, без всякого аккредитива. Так что прибыль по моим контрактам была получена раньше, чем по второму контракту с ММБИ.

В начале января я познакомился с девушкой Макса, Евгенией. Общение получилось непродолжительным, но оказало большое влияние на дальнейшие события.

Женя возвращалась из Венгрии, где ее отец работал в российском посольстве. Срок его командировки заканчивался, и Женя решила помочь родителям и часть вещей, которые купили родители в Венгрии, привезти домой в Ригу. Макс не мог ее встретить, они с Артемом были приглашены на корпоративную вечеринку ММБИ, и он попросил меня встретить ее, провести с ней несколько часов и посадить на вечерний поезд в Ригу.

По своему темпераменту Женя мне напомнила Катю Нечаеву, она держалась с достоинством, но при этом была общительной и доброжелательной. По крайней мере, когда она прощалась с попутчиками, сложилось впечатление, что весь вагон состоит из ее друзей и знакомых.

Женя была среднего роста, но из-за своей худобы казалась выше. Короткая стрижка, темные волосы, губы довольно тонкие, нос с небольшой горбинкой придавали ее внешности какой-то восточный колорит, но красавицей она, безусловно, не была.

Она и со мной повела себя как со старым знакомым, и это свойство ее натуры нашло довольно простое объяснение – Женя была журналисткой.

Я рассказал, что Макс, мой коллега, попросил встретить ее, так как сам находится на важнейшем мероприятии, отказаться от которого не представляется возможным. Но я весь вечер в ее распоряжении, она может рассчитывать на квалифицированную погрузку-разгрузку ее вещей, перевозку по городу, хороший ужин в приятной компании, и посадку в купе рижского экспресса. Я также обещал держать себя в руках и не разрыдаться при расставании.

Женя улыбнулась, сказав, что уже почти не сожалеет о том, что Максим занят по службе.

Женя рассказывала о Будапеште, о том, как она со своей сестрой Мариной весело проводила время в славных кофейных заведениях венгерской столицы, о том, как красива набережная Дуная вечером. В свою очередь, я рассказал о том, чем занимаемся мы, о нашей небольшой, но дружной команде, особенно отметив важность решения тех вопросов, которые возложены на Максима, но мне показалось, что Женя заметила легкую иронию в моих словах. Вечером я проводил ее до вагона, водитель занес вещи в ее купе, и мы попрощались.

Вскоре Артем собрал совет акционеров. На повестке стоял вопрос о дальнейшем развитии бизнеса.

– Первый этап развития нашего бизнеса завершен, господа, – взял слово Артем, – мы получили первые заказы, и наши средства, свободные от обязательств, составляют уже двести пятьдесят тысяч долларов. Следующий этап предполагает открытие офиса в Москве, создание сбытового подразделения, технической и дизайнерской службы. Кроме того, нам будет нужно легализоваться в России. Для начала я предлагаю определить зоны ответственности каждого из нас, с учетом последних результатов. Если не возражаете, я остаюсь руководителем бизнеса, Иосиф займется легализацией, связями с государственными органами. Это все осталось без изменений. Теперь изменения: Макс станет техническим директором, он будет отвечать за сборку и проекты. Как коммерсант он меня не впечатлил.

– Я вместе с тобой организовал два контракта с ММБИ… – начал Максим, но Артем прервал его:

– Ходить со мной на переговоры не значит заключать контракты, он, – Артем указал на меня, – самостоятельно подтянул очень перспективного клиента, ему и быть коммерческим директором. Откроем представительство в России, у нас появится местный счет в ММБИ, на эту тему я со Славиным договорился. Потом увеличим штат, для начала секретарь и два сотрудника в коммерческий отдел. Тебе, Макс, надо найти сборщиков мебели на сдельную оплату. Программа развития принимается?

Все, включая Макса, согласились. Решено было установить зарплаты, Артем должен был получать полторы тысячи долларов в месяц, Иосиф – тысячу, Макс – восемьсот, я – пятьсот, без учета комиссионных.

Я забрал компьютер, выплатив тысячу девятьсот пятьдесят долларов, и вернул его в офис ассоциации. Малых, как мне показалось, был очень расстроен моим увольнением, но и остаться мне не предлагал, пожелав успеха на ниве частного предпринимательства.

Однажды вечером, вернувшись домой, Артем прочитал на автоответчике очень неприятное сообщение:

«Артем, здравствуй! Меня зовут Ваха. Ты меня не знаешь. Я от Миши из Канады.

Он просил напомнить тебе о твоем обещании угостить его кофе. Когда прочитаешь мое сообщение, позвони мне, пожалуйста, по телефону…»

Сообщение было продиктовано хрипловатым мужским голосом с кавказским акцентом. Несмотря на то что оно не содержало никаких прямых угроз, агрессия прослеживалась в каждом слове.

– Как он узнал мой телефон? – грозно спросил Артем у Иосифа.

– Ну откуда мне знать… – начал Иосиф.

– У нас с Мишей только один общий знакомый, который знает этот адрес и этот номер. Этот знакомый – ты. Когда ты с ним разговаривал последний раз?

– Прости, Артем. Я очень испугался. Он приехал ко мне за день до отъезда, стал требовать твой адрес в Москве, говорил, что мне ноги переломает…

– Все ясно, а почему мне не сказал сразу, как приехал?

– Это ведь уже ничего не изменило бы, Артем.

Артем никогда не думал долго, он считал, что первое решение – всегда самое правильное. Снова прослушав сообщение, он набрал номер и ушел в спальню, закрыв за собой дверь.

– Пойдешь со мной, – сказал он мне, выйдя из спальни, а остальным сообщил: – Мы идем на встречу с неким Вахой, судя по имени – чеченец. Встреча через тридцать минут в гостинице «Пекин», отсюда – через дорогу. Паники никакой нет, с нами ничего не сделают, это – просто знакомство. Причина знакомства – наш с Иосифом должок грузинскому канадцу Мише. Младшего беру с собой, чтобы не было кривотолков, о чем мы там разговаривали.

До «Пекина» мы дошли за пять минут. Сели в холле гостиницы, заказали кофе. Артем был сосредоточен, но не было заметно, что он напуган.

– Что напрягся-то? – спросил он. – Не убьют, не бойся. К таким вещам надо быть всегда готовым, это обратная сторона медали. Будет тебе школа.

– Понял, понял! – Я всегда дважды повторял слова, когда волновался. Еще в школе мои одноклассники подшучивали над этим моим недостатком.

Через двадцать минут к нам подошли три человека, пожали руки, обнялись. Ваха оказался молодым мужчиной, атлетического телосложения, с черными, как уголь, волосами. Он сообщил, что выступает от имени Миши из Канады, который сам приехать не смог, но, если есть сомнения в его полномочиях, можно прямо сейчас позвонить в Монреаль.

Артем сказал, что пока подтверждения полномочий не требуется.

Ваха уточнил, подтверждает ли Артем основной долг в размере сорока тысяч долларов.

– Что такое основной долг? – поинтересовался Артем. – Значит, есть еще и дополнительный?

– Миша сказал, что ты должен был вернуть до Нового года сорок тысяч. Сейчас просрочка почти два месяца. Мы считаем – по десять тысяч в месяц. Итого на сегодняшний день – шестьдесят тысяч.

– А Миша говорил, что никаких денег он мне в долг не давал? – спросил Артем.

– Так ты не подтверждаешь, что брал у Миши деньги? – спокойно спросил Ваха.

– Я у Миши денег в долг никогда не брал, – ответил Артем.

Чеченцы удивленно переглянулись, но, вероятно, они были готовы к такому развитию ситуации. Я же, зная от самого Артема, что он взял у Миши Ионишвили сорок тысяч долларов, и видя, что Артем отказывается от этого, стал нервничать еще больше.

– Хорошо, – продолжил Ваха, – ты эти деньги Мише все равно отдашь, потому что ты их должен. Если у тебя нет сейчас, продай свою рижскую квартиру, отдай половину, потом будешь потихоньку возвращать основной долг и проценты по нему…

– Вы меня не дослушали, – как ни в чем не бывало, перебил его Артем, – мы с Мишей были партнерами в сделке с мексиканским кофе. Это зафиксировано в документах, но с собой я их не взял. По условиям сделки мы были равными партнерами, но Миша заплатил свою долю, сорок тысяч, а я свою – десять тысяч долларов. Рассчитаться мы должны были после реализации кофе. Мексиканцы, получив наши деньги, пропали. Мы потеряли пятьдесят тысяч. Деньги прошли по счету компании, контракт на поставку и перевод от Мишиной компании были совершенно официальными.

Чеченцы слушали внимательно, не перебивая. Один из них, самый старший по возрасту, что-то записывал в блокнот.

– К моему удивлению, – продолжал Артем, – когда сделка провалилась, Миша потребовал все деньги назад. Я сказал, что раз мы равные партнеры, то должны возместить половину потерь друг друга – мы возвращаем Мише двадцать тысяч, а он нам пять. Таким образом, наш долг Мише составляет пятнадцать тысяч. Учитывая, что мы потеряли в Мексике свои десять тысяч, наши потери составили двадцать пять тысяч – десять в Мексике и пятнадцать Мише, соответственно Миша потерял те же двадцать пять тысяч. И это справедливо.

Артем замолчал. Ваха и его окружение тоже молчали. Тишину нарушил старший, который начал что-то объяснять Вахе и второму чеченцу; говорили они по-чеченски, и я не понял ни слова. Но позиция Артема мне показалась очень правильной, единственно верной в сложившейся ситуации.

– Тебе Миша дал деньги под твою ответственность, – сказал Ваха, – ты их не сохранил. Теперь ты должен их вернуть. Это наше решение.

– Сколько? – спросил Артем.

– Шестьдесят тысяч.

– А почему не сто? Я готов позвонить Мише.

Мы поднялись в номер, через оператора соединились с Монреалем. У чеченцев в номере стоял телефон, оборудованный функцией «громкая связь», и я отчетливо слышал каждое произнесенное слово.

– Миша, привет! Это Артем. Твои люди рядом со мной, мы говорим по спикерфону. Они требуют от меня шестьдесят тысяч, почему? – начал разговор Артем.

– Потому, что Иосиф, старый дурак и твой компаньон, своей головой отвечал за сохранность моих денег, – ответил Миша, – деньги потерял и сбежал в Россию.

– А почему шестьдесят, Миша, если ты давал сорок?

– Потому, что я так сказал. Я вам дал срок три месяца, вы не уложились.

– У меня другие соображения, – сказал Артем и еще раз рассказал о своей «математике», по которой Мише причиталось только пятнадцать тысяч.

На другом конце трубки послышалось тяжелое дыхание, Миша сказал, что его еще никто так не пытался унизить. И тут наступила развязка.

Артем начал очень уважительно разговаривать с Мишей, отметив, что он просто хотел, чтобы партнеры разделили потери по справедливости. Но обижать такого уважаемого человека, как Михаил, он и в мыслях не собирался.

– Войди в мое положение Михаил, – продолжал Артем, – вернув тебе даже сорок тысяч, я сам потеряю пятьдесят. Ведь в Мексике накрылись и мои десять тысяч.

– Я здесь ни при чем, – ответил Миша, – мне нужны мои деньги назад.

– Я знаю тебя как справедливого человека, Миша. Я считаю, что, если я верну тебе сорок тысяч, это положит конец всем противоречиям.

– Когда?

– Я попрошу Иосифа связаться с нашим банком завтра из канадского посольства в Москве. Они подтвердят, что он тот, за кого себя выдает, и наш банк осуществит платеж. Если вдруг по каким-то причинам это не получится, он послезавтра полетит в Канаду и осуществит перевод лично. Договорились?

– Договорились.

– И никаких шестидесяти тысяч? Ровно сорок?

– Сорок.

– Спасибо Миша. Бон шанс.

Ваха и остальные чеченцы внимательно слушали разговор.

– Если Миша так сказал, значит, так и будет, – произнес Ваха, – пошли кофе пить.

В баре мы пили кофе, Артем спокойно вел беседу с чеченцами о национальном вопросе. Ваха говорил, что главное у чеченцев – это уважение к старейшинам и почитание законов семьи. И еще важно – это место женщины.

– Хуже русских женщин – нет, они, конечно, красивые, испорченные все, – сказал старший чеченец, Адам, – настоящий чеченец на русской никогда не женится.

– Я так думаю, что и русские расписываться с чеченками тоже в очередь не выстраиваются, – парировал Артем.

– Конечно, чеченка за русского никогда не пойдет, ей мужчина нужен, а не пустое место – продолжал Адам.

– Вы культуру свою сохранили, – сказал я, – а мы утратили, но мы все восстановим.

Артем удивленно посмотрел на меня, это были первые мои слова за весь вечер.

Жаль, что не пройдет и двух лет – и все спорные вопросы между русскими и чеченцами будут решаться по-другому, и правых и виноватых уже не останется в жерновах мельницы надвигающейся войны.

Через полчаса, не выявив победителя в спорах по национальному вопросу, мы вышли на улицу. Никогда еще загазованный воздух в районе Садового кольца не казался мне таким приятным.