Текст книги "Опустошение"

Автор книги: Егор Роге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Часть 7
Новые идеи

Крах «дела всей жизни» поверг Артема в глубокую депрессию, а меня, наоборот, заставил вернуться к той жизни, которую я называл нормальной. Той самой, при которой утром надо ехать на работу, а вечером возвращаться домой, где нет никаких ночных звонков, бессонных ночей и литрами выпиваемого кофе.

Как и поручил мне Малых, я занялся реализацией препаратов женьшеня, готовил документы, встречался с директорами аптек и хозяевами небольших магазинов, занимавшихся продажей косметики и парфюмерии.

Я почти неделю не видел Артема и, после ее завершения, решил заехать на Маяковку.

Дверь Артем открыл уже после того, как я, развернувшись, начал спускаться по лестнице.

– Ты спал? – удивленно спросил я, увидев взлохмаченного Артема, – я уже уезжать собрался.

– Заходи, – ответил он, – гостем будешь.

Макс уехал в Ригу, и, оставшись один, Артем, похоже, вообще прекратил готовить и убираться в квартире.

Особенно поразила меня пирамида из видеокассет высотой почти метр.

– Видеопрокат открываем? – поинтересовался я, внимательно ознакомившись с репертуаром, – или будем писать диссертацию о творчестве Тинто Браса?

– Кофе будешь? – не ответив на мой вопрос, спросил Артем и стал наливать кипящую воду в чашки.

– Чем планируешь заняться, – поинтересовался я, – кассеты-то в окрестностях скоро закончатся.

– А куда торопиться, – вяло отвечал Артем, – надо собраться с мыслями, подумать, квартира оплачена на два месяца вперед.

– А питаться ты чем собираешься, – не отставал я, – тоже кассетами?

– К тебе перееду, – впервые за вечер улыбнулся Артем, – не погонишь ведь?

Я предложил Артему прогуляться, и мы, выйдя на улицу, направились в сторону Пушкинской площади.

В подземном переходе было, как всегда, сыро, темно и неуютно, но в этом мире лоточные торговцы, попрошайки, менялы, уличные музыканты чувствовали себя своими. Я не любил это место, за что был наречен Артемом снобом, который ошибочно считает себя лучше их. Внимание Артема привлекли две девушки, на вид не старше двадцати лет, которые с большим вдохновением слушали, как уличное трио исполняет песню Саймона и Гарфункеля «El Condor Pasa».

– Ребята, похоже, совсем на мели, – сказал мне Артем так, чтобы быть услышанным девушками, – а играют хорошо.

– Да, классно играют, – сказала одна из них, которая была совсем невысокого роста, с короткими, почти черными волосами.

Артем достал из кармана две долларовые купюры и положил в открытый чехол от скрипки.

– Холодно, – продолжил Артем, – надо бы кофе горячего попить, пойдем в «Макдоналдс»?

Девушки удивленно посмотрели на Артема.

– Я вообще-то своего друга спросил, – сказал Артем, кивнув на меня, – но если вы не против, я вас тоже приглашаю.

В «Макдоналдсе» было многолюдно, и мы с трудом нашли свободный стол.

– Ну, – начал Артем, – чем, девчонки, занимаетесь?

– Учимся, – ответила девушка с темными волосами.

– И работаем еще, – добавила вторая, – я – Катя, а она – Оксана.

– Очень красивые имена, – сказал Артем, – а мы вот рижские ребята, сидим в Москве уже три недели, вечерами с тоски изнываем.

– А чем в Москве-то занимаетесь? – спросила Катя.

– Мы сейчас автосалон будем открывать. «Вольво». Вот и занимаемся здесь организацией.

– Классно, – сказала Оксана, – прокатите?

– Ну, до поставки машин еще месяца три, а потом, конечно, прокатим, – ответил Артем.

Артем поинтересовался, умеют ли они готовить, и на их вопросительные взгляды ответил, что мы уже не можем питаться этими булками с мясом. А дома у нас есть сырая курица, но мы ее готовить не умеем. Подумав, добавил, что, кроме курицы, у нас имеется «Мартини», ликер «Амаретто», конфеты «Моцарт».

– Я водку больше люблю, – сказала Оксана.

– Есть у нас «Абсолют», если ты не все выпил, – сказал Артем, посмотрев на меня.

– Нет, не все, – ответил я, и это, пожалуй, были мои первые слова за последние полчаса.

– А далеко идти-то? – спросила Оксана.

– Нет, мы на Тверской живем, около Маяковки. – Артем буквально преобразился, повеселел; наверно, так себя чувствуют люди, страдавшие похмельем, после пятидесяти граммов крепкого алкоголя.

Через пятнадцать минут мы были в гостиной нашей квартиры, а Артем, угостив наших гостей «Мартини», на две трети разбавленным апельсиновым соком, удалился со мной на кухню.

– Моя – с темными волосами, – сказал Артем, – не возражаешь?

– Нет, не возражаю, – ответил я, внимательно изучая содержимое холодильника, – а кстати, курицы-то у тебя и нет.

– Я такой рассеянный, – улыбнулся Артем, – я ее в Риге забыл. Да ты ж не жрать сюда приехал.

После «Мартини» с соком Оксана попросила «отвертку», а еще через полчаса совершенно пьяный Артем пил с Оксаной водку без посторонних примесей, таких как апельсиновый сок.

После того Артем с Оксаной ушли в спальню, я начал собираться.

– Если хочешь, то можешь тут остаться, – сказал я, – а мне надо домой.

– В Ригу? – удивилась Катя. – На вокзал или в аэропорт?

– На вокзал, – соврал я, – могу проводить до метро.

Утром следующего дня меня разбудил телефонный звонок.

– Кинг-конг жив, – проорал в трубку Артем, – и он вернулся!

– Наконец-то, – ответил я, – его уже заждались!

По его голосу я понял, что Артем вышел из спячки и готов к борьбе. Действительно, подавленный Артем производил удручающее впечатление, он сразу становился старше, сутулился, тяжело вздыхал, но больше всего меня пугали его тусклые глаза.

Он относился к тому типу людей, которые, как птицы на высоте, могли существовать только за счет взмахов крыла и, перестав это делать, могли просто погибнуть, упав на землю.

Артем сказал, что через два часа ждет меня в ресторане «Пицца-хат».

Увидев меня, он приветливо помахал рукой и пригласил присесть.

– Закажем пиццу, – спросил он, – салат-бар, пива?

– Да как скажешь, – ответил я, – как вчера все прошло?

– Отлично, – сказал он, смеясь в голос, – у меня был спермотоксикоз, и я его вылечил.

Мужчина за соседним столиком неодобрительно посмотрел в нашу сторону.

– Ну! Так что мы имеем? – спросил Артем и сам начал отвечать на поставленный вопрос: – У нас нет денег и нет ничего, что можно было бы продать. Среди наших знакомых нет никого, кто мог бы дать нам какой-либо товар для продажи, и вряд ли найдется кто-либо, кто заплатит нам аванс для того, чтобы мы привезли товар для него. Это значит, что худших начальных условий для развития бизнеса не бывает. Согласен?

– Звучит оптимистично, – улыбнулся я, – это и отпразднуем?

– Но есть я, ты, Иосиф, Макс, а это целая команда людей, которым, по сути, нечего терять. Снова согласен?

Я прекрасно знал, что Артем будет предлагать мне партнерство, но решил, что ни при каких обстоятельствах не буду участвовать в очередном «деле всей жизни».

– Не совсем. Раз я получаю заработную плату, значит, мне есть что терять, в принципе у меня все в порядке.

– Ну, это довольно грустно, мистер «все в порядке», боюсь, что ты и понятия не имеешь, что значит «все в порядке». Кстати, Иосиф, торгуя шведской рыбой в Канаде, тоже был уверен, что у него все в порядке.

– На жизнь мне хватает, Артем! – возмутился я, – Я даже не прошу денег за то, что в Ригу летал за свой счет.

– Да ты молодец, кто спорит, – с улыбкой сказал Артем, – я говорю, что на нормальную жизнь ты таким образом не заработаешь. С Максом, кстати, я сегодня разговаривал, он хочет перебраться в Москву, готов работать за еду.

– Что это значит?

– А то, что денег у него вообще нет. На билет до Москвы Валдис ему даст, но не больше.

– Вероятно, сейчас поступит предложение, от которого я не смогу отказаться?

Принесли пиццу, и, заказав еще пива, Артем начал есть. Ел он с таким аппетитом, что, мне кажется, любой человек, сидящий за столом сразу же хотел есть. Вот и я почувствовал, что голод, уже было оставивший меня, снова вернулся. Взяв чистую тарелку я отправился к салат-бару.

– Ну так вот, у меня есть целый контейнер «лассальской» мебели, которая стоит у Валдиса, есть комплект каталогов и хорошие отношения с директором завода, Марком, которому я, на удивление, ничего не должен, – сказал Артем и сделал большой глоток пива, – еще Макс, которому нечего терять, кроме своих цепей, и Иосиф, который без меня опять начнет торговать протухшей шведской рыбой. Ты с нами?

– Давай, допустим, что все так и будет, – ответил я, – а какие ты мне предложишь условия?

Я не предполагал, что Артема может заинтересовать честный бизнес, где никого не нужно «кидать», подставлять и как следствие жечь документы в раковине и бояться каждого звонка.

– Условия справедливые, равная доля, двадцать пять процентов, – сказал Артем, – как ты «Брики» продавал, помнишь? Тот же путь, пойдем к тому, кому это надо и кто себе может позволить: банки, биржи.

– А сам товар где мы возьмем?

– Привезем. Клиенты за него будут платить. Я уже говорил с Марком из «Лассаля». Он дает нам дилерскую скидку шестьдесят процентов от цены каталога. Наша задача – продать за полную стоимость или с небольшой скидкой. Вся сумма аккредитивом будет переведена на счет «Лассаля», после того как мебель выйдет из Канады; Марк получит свои сорок процентов и отдаст нам наши шестьдесят. Осталось только покупателя найти. А этим мы и займемся, квартира оплачена, вся необходимая техника и каталоги есть. Что скажешь?

– Не знаю, не знаю. Зарплаты не будет до первой сделки, может, два, а может, и три месяца.

– С таким подходом успеха не видать, – перебил меня Артем, – ты прав, тебе, в отличие от меня или Максима, есть что терять. У тебя есть крыша над головой и с голоду ты не умрешь. А я, как лев, буду драться, потому что отступать мне некуда. И я два раза предлагать не буду. Это только кажется, что ты мне нужнее, чем я тебе. Наоборот.

Я хотел вежливо отказаться, но абсолютная уверенность Артема в успехе остановила меня.

– Я подумаю, Артем. До конца недели, хорошо?

– Макс приедет к следующим выходным, и все решим в воскресенье.

Когда я, вернувшись домой, сказал Элле, что принял решение уйти от Малых и стать партнером Артема, она, по сложившейся традиции, устроила настоящий скандал, после которого уехала к родителям.

Всю следующую неделю я готовил отчет о проделанной работе. Удивительно, но отчет получался довольно большим, складывалось впечатление, что я сделал для ассоциации не так уж мало.

Больше всего меня беспокоило то, какие слова мне подобрать, чтобы не расстроить Малых. Я действительно считал, что форма может каким-то образом изменить содержание.

Я представлял, как я сообщу Евгению Михайловичу о своем уходе.

Из всех возможных вариантов я выбрал самый, на мой взгляд, разумный: заявление об увольнении я оставлю у него на столе, и он сам позвонит мне с вопросами, которые у него возникнут.

– Неправильно, – говорил Артем, – зачем тебе юлить, ты же не делаешь ничего предосудительного, переставая быть наемником.

– Но он возлагал на меня большие надежды, – сомневался я, – и я искренне хотел их оправдать.

– Попробуй оправдать надежды, которые ты возлагаешь сам на себя, – сказал Артем, – сейчас самое время.

В один из вечеров в мой офис на проспекте Мира приехал Артем. Я не очень любил, когда он звонил мне на работу, а его приезд и вовсе разозлил меня.

– Что тебе дома не сидится? – спросил я, когда он появился в моем кабинете. – Или кассеты закончились?

– Решил посмотреть, за что ты так цепляешься, не желая становиться моим партнером, – ответил он, – и теперь я нашел ответ.

Артем достал из шкафа большую бутылку китайской водки, внутри которой находилась змея, и поставил на мой стол.

– Поставь-ка на место, – ответил я, – это шеф привозит и дарит всяким нужным людям.

– Да? – Артем удивленно посмотрел на меня. – Я думал, что ты ему очень нужен, разве не так?

– Так, так. Поставь, пожалуйста, бутылку на место.

Вместо этого Артем повернул металлическую пробку и открыл бутылку. Не обращая на меня внимания, он достал из шкафа два стакана и заполнил их примерно наполовину.

– За нашу победу! – произнес он и выпил. Не дождавшись от меня никаких действий, налил себе еще раз.

Поведение Артема развеселило меня, и через час одинокая змея, лишенная своей алкогольной защиты, грустно смотрела на нас из пустой бутылки.

– Дело сделано, поехали ко мне, – сказал Артем, и мы, слегка покачиваясь, вышли из офиса.

– Представляешь, – говорил он по дороге, – скоро и у нас будет свой офис.

– По мне, так офис – это дополнительные расходы, – рассуждал я, – работать можно из дома, звонить тоже, а встречи проводить в ресторане.

– Незрелые рассуждения, – смеялся Артем, – ты же не всегда будешь все делать сам. Поверь, через год у нас будет в компании человек сто, а мы станем очень богатыми ребятами.

У станции «Проспект Мира», пока Артем пытался договориться с водителем, я обратил внимание на девушку с огромным букетом цветов, при этом вид у нее был очень расстроенный, она вот-вот собиралась расплакаться.

С решительностью, свойственной нетрезвым людям, я подошел к ней и сообщил, что раньше никогда не видел, чтобы девушка с таким прекрасным букетом цветов имела такой несчастный вид.

Наверно, мое сообщение послужило для нее каким-то внутренним сигналом, и она разрыдалась.

– Зачем ты девушку до слез довел? – спросил Артем, подойдя к нам и махнув рукой таксисту, заломившему двойной тариф.

– Я хотел просто цветы отобрать, а она в слезы, – пошутил я.

– Они мне все равно не нужны, – сказала девушка, – лучше бы сегодняшнего вечера вообще не было.

– А он скоро и так закончится, уже почти двенадцать, – ответил я, – а вот цветы очень красивые.

– Нет, цветы обычные – сказала она. – Я вообще цветы в горшках люблю.

– Вот это правильно, – ответил я.

Я аккуратно взял у нее цветы и поставил в ближайшую урну. Это ее рассмешило.

– Ну вот, – сказал Артем, – поскольку все довольны, предлагаю ехать ко мне.

– Нет, – сказал я, – я передумал, мне завтра утром на работу.

Оля, так звали нашу новую знакомую, сказала, что никогда бы не поехала в гости к незнакомым мужчинам, которые к тому же слегка навеселе.

– Вот тут вы не правы, – сказал я. – Посадив цветы, мы провели совместное мероприятие по благоустройству города, что означает, что мы не только не посторонние, но даже в какой-то мере родственные души.

Ольга искренне рассмеялась, и через десять минут, остановив такси, мы поехали на Маяковку, Артем сел рядом с водителем, а мы с Ольгой разместились на заднем сиденье.

Мы просидели до четырех часов утра – благодаря трем или четырем чашкам кофе спать совершенно не хотелось. Говорили в основном о современной музыке, в которой Оля разбиралась профессионально, а я просвещал ее в вопросах «тяжелого» рока.

Артем отправился спать, потому что и современная музыка SNAP и композиции «Металлики» были ему одинаково безразличны.

Утром, перед уходом, Оля оставила мне номер своего домашнего телефона, сказав, что я могу звонить в любое время.

Не каждый из нас готов начать свою жизнь с чистого листа, но у Макса не было другого выхода. Артем был прав, «дело всей жизни» было последней возможностью для Макса заработать достаточно для продолжения беззаботной жизни, и он был весьма недалек от этого.

Но, в отличие от Валдиса, который скорее был рад, чем расстроен крахом «дела всей жизни» и, перелистнув эту страницу, вернулся к нормальной жизни, Максу ничего не оставалось, как начать все заново и прилететь в Москву.

Артем рассказывал о том, как мы начнем наш бизнес. Бизнес по продаже мебели «Лассаля» в Москве.

– Итак, партнеры, нас – четверо, как мушкетеров, и мы приступаем к проекту, который всех нас сделает богатыми ребятами уже в следующем году, – начал Артем. – Командовать парадом буду я, а вы будете подчиняться, согласны?

– Согласны, – сказал Макс, – но только, скажем так, в оперативном управлении, потому что я хорошо знаю, как чувствует себя бесправный партнер, и это не для меня.

Артем предложил распределить «зоны ответственности» следующим образом: Макс стал коммерческим директором, то есть организация продаж ложилась на его плечи. Иосиф обеспечивал работу в Канаде и легальность деятельности, как единственный канадский подданный в нашей «канадской» компании. Я отвечал за техническую работу, последующие сборки, чертежи, транспорт и таможню.

Распределение прибыли, как ранее говорил Артем, планировалось в равных долях. Ту мебель, которая стояла в Риге у Валдиса, Артем безвозмездно внес в «уставный фонд» компании. Правда, денег, чтобы привезти ее в Москву, у нас не было, как не было ни офиса, ни склада. Первое время осуществлять продажи должны были все сотрудники, включая Иосифа в Монреале, так что должности разделили весьма условно.

Все вопросы оперативного управления решал Артем, остальные – Совет учредителей, пропорционально долям владения. Вопросы, касающиеся основ существования компании, – только единогласно. Начать работу было решено, как водится, с понедельника. Я взял домой каталог и внимательно изучал его весь вечер.

В понедельник я приехал в офис ассоциации и написал заявление об уходе. Отдавать его мне было некому, и я просто положил его на стол шефа. Не успел я сказать секретарю об уходе, как она пригласила меня к телефону.

Мне сообщили, что готовы рассчитаться за проданный женьшень, наличные должны были привезти в офис к обеду.

Я позвонил Артему и сообщил, что буду в «штабе» после обеда.

– Почему? – спросил он.

– Не успеваю завершить дела, – начал я, – по закону, я должен отработать две недели.

– А наши дела? – перебил меня Артем. – Ты что, на двух стульях хочешь усидеть? И, по нашему закону, сегодня первый рабочий день.

Я сказал, что приеду сразу, как освобожусь, и положил трубку, после, немного подумав, я зашел в кабинет шефа и забрал заявление со стола.

Приехав в «штаб», я увидел следующую картину: Артем что-то чертил на листе бумаги в гостиной, а Макс сидел в коридоре у факсимильного аппарата и пытался отправить лист с коммерческим предложением.

– Между прочим, твою работу делаю, – сообщил мне Артем, – планирую, как из этой комнаты сделать американский офис.

– А почему из этой? – удивился я.

– Других заказов пока нет, очередь желающих еще не выстроилась.

Еще с утра Артем и Макс решили начать работу с московскими банками, для этого было составлено письмо с предложением о продаже мебели, и Максим после обеда начал рассылку.

Артем, в свою очередь, приступил к проекту расстановки мебели в гостиной, чтобы составить калькуляцию и на примере этого заказа рассчитать, какая может быть прибыль, получи мы такой заказ.

Увидев, с каким серьезным видом Макс пытался отправить факс, я улыбнулся.

– Что смешного? – спросил Макс. – Мы хотя бы что-то пытаемся начать делать.

– Ты думаешь, что если сосредоточишься, то факс силой мысли отправишь? – съязвил я. – Ну, так я вам, как людям неместным, скажу: в центре Москвы все телефонные линии старые, факсы отправляются плохо… Можно, кстати, посмотреть текст?

Текст мне не понравился, особенно его ярмарочная стилистика. Во время работы в ассоциации я составил несколько рекламных текстов и достиг в этом определенных успехов.

Через полчаса я составил собственный текст:

«Компания “Арина Инк.” (Монреаль, Квебек, КАНАДА) осуществляет комплексное оснащение помещений банков и офисов мебелью производства концерна “Лассаль” – лидера американского рынка офисных систем.

Открыто московское представительство, которое выполняет проектные работы, доставку, монтаж и гарантийное обслуживание.

Свыше 1500 наименований кресел, столов, шкафов для руководителей и всех категорий сотрудников.

Наши телефоны:

Монреаль *** (русский, английский, французский)

Москва ***(русский, английский)».

Кроме того, я предложил отправлять факсы из офиса ассоциации, что позволит убить сразу двух зайцев: во-первых, качество связи в районе проспекта Мира значительно лучше и, во-вторых, пока Макс отправляет свои письма, к нам невозможно дозвониться. Я добавил, что утром сам пытался дозвониться в «штаб» больше часа.

Артем прочитал текст и сказал, что не зря меня пять лет учили в институте. О том, что Макс учился на протяжении того же периода, я не напоминал.

Прошла первая неделя, и я начал сомневаться в успехе нашего бизнеса, но днем, пока я находился в офисе на проспекте Мира, в «штабе» раздался телефонный звонок. Макс поднял трубку.

– Ну что, чем занимаетесь?

– Примуса починяем, – ответил Макс, будучи уверен, что звонит Иосиф из Монреаля.

На другом конце трубки раздался смешок.

– Это понятно, а как с канадской мебелью?

Звонили из Международного московского банка инноваций (ММБИ), заместитель начальника хозяйственного управления; получив наш факс, они заинтересовались предложением.

Через полтора часа Артем и Максим были уже в ММБИ.

– Ну а как сама встреча прошла? – спросил я.

– Они сейчас хотят оснастить президентский этаж, восемь больших кабинетов, переговорная, комната отдыха – в общем, штук на двести по каталогу, из них наших сто двадцать тысяч, – ответил Артем, – нам дали планы помещений, и завтра мы должны подготовить предложение.

Почти до утра мы чертили, считали, звонили в «Лассаль» Марку, получали от него разъяснения и снова считали.

«Хорошо, что в Канаде разгар рабочего дня, – подумал я, – очень удобно работать ночами».

К пяти утра мы начертили расстановку мебели во всех помещениях, составили спецификацию и счет. Сумма превысила двести двадцать тысяч долларов.

Поспав три часа, Артем и Макс уехали в ММБИ.

Я остался в «штабе». К моему удивлению, нам позвонили еще из трех московских банков с предложением о встрече. Две встречи я перенес на следующий день, а одну, на мой взгляд самую перспективную, в Первом коммерческом банке (ПКБ), я назначил на сегодня.

К обеду партнеры еще не вернулись, и я один отправился в ПКБ, офис которого располагался на юго-западе Москвы, на пересечении Профсоюзной улицы и улицы Дмитрия Ульянова.

Я не очень волновался перед встречей, имея за плечами опыт переговоров о «бетономешалках Сэма», которые действительно представляли собой сложные технические устройства.

В мебельных же вопросах я не видел трудностей, за исключением, пожалуй, разности в английской и метрической системах, но я быстро запомнил, что шестьдесят дюймов – это примерно один метр пятьдесят сантиметров, а семьдесят два дюйма – соответственно метр восемьдесят.

Осознание сложности планировок, цветов, эргономики пришло ко мне чуть позднее.

В банке меня ждал Любомир Ивашич, один из архитекторов банка, серб, великолепно говоривший по-русски. Он встретил меня приветливо и отметил, что очень доволен тем, как оперативно наша компания отреагировала на приглашение.

Любомир был одет в теплый шерстяной свитер, джинсы и не производил впечатление человека, который может принимать серьезные решения.

Он был молод, не старше меня, среднего роста, в очках.

– Откуда так хорошо русский язык знаете? – поинтересовался я.

– Я здесь архитектурный окончил, и у меня мама русская.

Банк занимал шесть этажей двенадцатиэтажного здания какого-то НИИ, и еще одиннадцать отделений банка находились в разных частях Москвы.

Любомир сказал, что управлению по строительству банка выделена очень большая сумма для оснащения всех отделений банка новой мебелью.

Но в первую очередь новая мебель должна быть поставлена в центральный офис.

Внимательно изучив каталоги, он сказал, что, по его мнению, мебель немного «тяжеловата», но соответствует философии банка: надежность, прочность и долговечность. Отчасти Любомир оказался прав, его банк просуществовал довольно долго, громко обвалившись лишь во время банковского кризиса девяносто восьмого года.

Вручив мне поэтажный план центрального офиса, Любомир попросил предоставить расчет в течение десяти дней.