Текст книги "Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России"

Автор книги: Эдвин Вудхолл

Соавторы: Н. Шляпников,Д. Сейдаметов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава XIII
С секретными поручениями внутрь Германии

В 1917 году я вошел в сношение с одним из работников разведки, англичанином, совершившим за время своей шпионской деятельности крупные подвиги.

Насколько мне позволяет память, я привожу собственные слова разведчика.

«Меня послали в Брюссель для того, чтобы по возможности узнать расположение германских подкреплений, переброшенных с восточного фронта. И вот однажды вечером я решил перейти границу.

Денег у меня было много, но мучил вопрос о документах и надежном проводнике до голландской границы. Однако больше всего меня беспокоило то, что в тот же день я видел знавшего меня сотрудника германской разведки.

С наступлением вечера я пошел в один дом, который находился по соседству с городским базаром, и где меня очень гостеприимно приняли.

– Останьтесь, а утром, в два часа, я приму меры к тому, чтобы вы встретились с вашим проводником, – сказала хозяйка. – Кроме вас, есть еще трое. Проводник Габриелла возьмет вас четвертым.

Я был готов к опасному путешествию. Выслушав предупреждения и пожелания моего друга, я выскользнул из двери и зашагал по темным улицам Брюсселя.

Не хватало десяти минут до назначенного часа, когда я пришел к церкви и укрылся в нише, где ожидал своего проводника, держась все время настороже. Много мыслей мелькало у меня в голове. Правильно ли я поступил? Не следовало ли мне попытаться добраться до границы собственными силами? Не попал ли я в ловушку? Сомнения роились в моем, мозгу, сменяя друг друга в эти минуты напряженного ожидания.

Я увидел приближающуюся ко мне группу из трех человек. Один из них был закутан в плащ с капором. По одежде я узнал, что это таинственный проводник Габриелла.

Я пошел к ним и, как условлено, обратился к девушке с паролем: «Я готов за мою страну». Потом последовал ожидаемый ответ: «Мы посмотрим».

Это был надежный проводник – героическая французская девушка Габриелла.

– Наконец, и вы. О том, что вы здесь, я узнала лишь в  одиннадцатом часу и беспокоилась, смогу ли я вам достать необходимые документы.

– Вы видите, – продолжала девушка, – у остальных трех бумаги в порядке. Разрешите представить вам: капитан Б. и сержант Г. из бельгийского летучего отряда и рядовой Л. из вашей же британской армии.

Шепотом мы приветствовали друг друга.

– Документы капитана и сержанта в порядке, как вы можете судить по их одежде; это два простых бельгийских рабочих, которые жили до войны постоянно в Голландии и теперь, закончив свои работы для фирм, которые их послали, возвращаются в Роттердам. – Вы будете моим братом. Я буду выступать при всех переговорах, и если вам зададут вопросы по-французски, я могу рассчитывать на вашу осторожность. Надеюсь, что вы будете на высоте. С рядовым Н. дело обстоит хуже. В документах он значится голландцем, хотя знает только свой родной язык. Будем надеяться, что его не будут допрашивать по-голландски.

До Малина и окрестностей Антверпена никто не окликал нас. Дальше нас у каждого города останавливал и опрашивал германский военный караул. Мы беспрестанно говорили и шутили, пока не дошли до песчаных равнин и малорослого соснового леса в районе пограничной заставы Кампенгут.

– Начиная с этого места, – сказала Габриелла, – будьте начеку. Эта местность кишит германскими шпионами. После этой заставы нам прядется подвергнуться суровому осмотру на границе. Мы лишь вступаем в полосу опасностей.

На заставе еще раз пересмотрели наши документы и опросили, причем с объяснением выступала, главным образом, Габриелла. В этом был ряд преимуществ. Она была восхитительна от головы до изящных ножек.

Качества интересной девушки ослепляли германских солдат. Она находила шутку для одного, улыбку для другого. Бросала быструю и живую реплику, когда ее допрашивали по-французски. Если же допрашивающий не говорил на ее языке, она отвечала миловидной улыбкой. Свою роль она исполняла в совершенстве.

После проверки документов мы продолжали свой путь. Но не успели пройти и полмили, как наткнулись на хорошо знакомый германский флаг и рогатку, загораживающую дорогу.

Один немец поднял заслон, а другой пристально посмотрел на нас. Когда позади нас засов опустился, второй немец занял место в нашей группе. Мы дошли до деревянных бараков, откуда вышел унтер-офицер и снова проверил наши документы

Унтер-офицер стоял у телефона.

– Это он говорит с Брюсселем относительно нас, – сказала Габриелла.

– В этой контрольной будке всегда так делают, если что-то не в порядке… – и она улыбнулась и сделала предупредительный жест.

Спустя долгое время унтер-офицер вышел, вернул нам бумаги и поднял заслон. Со вздохом облегчения мы продолжали свой путь по пустынной песчаной и разрытой дороге, которая шла параллельно границе.

Когда мы приблизились к маленькому лесу, нас окликнул немецкий агент, переодетый офицером.

Это был «германский военный» – так называли в оккупированной Бельгии и Франции зловещих агентов германской тайной полиции.

Вызывающе подмигивая, он подошел к нам и, обращаясь к Габриелле на французском языке, сказал:

– В чем дело, мадемуазель? Вот уже месяц, как я вас жду. До сих пор не удавалось вас поймать. Я боюсь, что придется вас всех задержать, хотя у вас и имеются документы.

Мы недавно узнали, что многие из этих так называемых документов поддельные. Так как здесь никого нет, то я позову на помощь. – И быстрым движением руки он дернул за цепочку, на которой висел свисток.

Однако он не успел воспользоваться свистком. Бельгийский сержант, вскочив, как кобра, вонзил ему в грудь нож. Охваченные ужасом, мы стояли, смертельно бледные и безмолвные, ошарашенные внезапным драматическим оборотом событий.

Габриелла первая пришла в себя.

– Скорей, скорей, – говорила она, волнуясь. – Потащим его в эту канаву. А не то – нагрянет караульный, и нас тут же всех расстреляют.

Из-за маленького холмика, заросшего мелкой сосной, мы видели линию фронта, которая тянулась милями в этой бесплодной, песчаной и пустынной области.

Невдалеке показались двое часовых.

– Поторопитесь, ради бога, – сказала Габриелла. – Я их задержу. Подойдите ко мне, как только сможете.

Когда она бросилась по направлению к часовым, мы вчетвером подняли труп и положили его в канаву, наскоро посыпав свежим песком пятна крови на земле и покрыв тело убитого немца кустарником, который мы рвали с неистовой силой.

Подавляя волнение, мы вышли из дренажной трубы на равнину. Это было как раз вовремя. Габриелла разговаривала  с двумя часовыми, которые объяснялись на ломаном французском языке.

Она, очевидно, хорошо сыграла свою роль, так как оба часовых нам улыбнулись. К нашему облегчению, они ушли вместе с Габриеллой вперед.

Теперь мы находились на последнем этапе своего продвижения к голландской границе. Это был оккупированный германцами Эсхен с его довоенной бельгийской таможней.

По ту сторону линии раззевался голландский флаг, и стояли двое голландских пограничников.

Мы были уже почти на свободе.

Германский офицер задал нам ряд вопросов. Он, по-видимому, не был удовлетворен нашими ответами, как будто был в замешательстве и продолжал смотреть на Габриеллу.

– Скажите, – обратился он к ней по-французски, – встретили ли вы одного германского полицейского офицера между этим местом и предыдущей контрольной будкой?

– Да, – ответила она, не задумываясь, и дала описание убитого человека.

– Он мне говорил о подозрительных девушках и сообщил по телефону, что тут имеется молодая француженка.

– Но ведь, – отпарировала Габриелла с обворожительной улыбкой, – вы теперь видите, что все его сомнения рассеялись.

После некоторых формальностей мы перешли границу и очутились, таким образом, на свободе.

Так в первый и в последний раз я встретил Габриеллу Пети.

Девять месяцев спустя германцы расстреляли ее около Брюсселя».

Глава XIV
Как я задержал «американского полковника»

Мои сношения с американской разведкой начались в первых числах апреля 1917 года.

Это было на пассажирском вокзале в Гавре. В то время американская контрразведка с ее системой контршпионажа делала во Франции первые шаги. Поэтому британская контрразведка прикрепила к американцам отборных работников, которые должны были помогать американцам до тех пор, пока они окончательно не освоятся и не начнут оперативную работу.

Американцы скоро овладели приемами контршпионажа благодаря своему прямолинейному и практическому деловому подходу. Я имею очень высокое мнение об американских методах разведки. Мне нравилась их четкая система организации арестов. Американцы всегда показывали себя хладнокровными, ловкими и точными работниками.

Как участник игры человеческих интриг, где чередуются удачи и неудачи, лучшим агентом или разведчиком мира, я считаю, является француз. Его темперамент при пытливом, склонном к исследованию уме очень приспособлен к такого рода деятельности. Французы в высшей степени обладают даром воображения.

Американец, может быть, склонен к чрезмерной доверчивости.

Англичанин недостаточно доверчив. Однако как союзники они все вместе работали хорошо, как я в этом убедился, выполняя разнообразные поручения.

Возвращаюсь к своему рассказу.

Пятичасовой скорый поезд ожидал в Гавре морских пассажиров из Англии, чтобы повезти их через Париж в разные страны мира.

Повсюду ощущалась кипучая деятельность американцев.

Всюду сновали американцы – штатские, офицеры и солдаты. Многие из них получили краткосрочный отпуск в Париж и в другие местности. Согласно новому правилу, действовавшему в американской армии, военные в форме имели право ехать по железной дороге, если у них был ордер на железнодорожную воинскую поездку. Американские граждане в штатском имели, конечно, паспорта.

У контрольного барьера давка была неимоверная. Мои французские и бельгийские коллеги были завалены работой по проверке паспортов, которые им были вручены беспокойными и крикливыми пассажирами, громко протестовавшими против задержки и нетерпеливо ожидавшими получения билетов.

Я заметил, как один из французских агентов взял американский паспорт у одного высокого стройного военного, одетого в форму полковника американской пехоты.

По правилам, французский сыщик не должен был допрашивать британских и американских подданных, если имелись агенты английской или американской контрразведок. Но мы часто заменяли друг друга при большом наплыве народа. Надо было работать быстро. Я всегда считал, что был недостаток бдительности и настороженности в работе по проверке паспортов. Крупные персоны не любят, когда их заставляют ждать.

Как бы то ни было, но мне показалось, что офицер, предъявивший паспорт вместо ордера на воинский проезд, вообще не имеет такого ордера. Принятие решительных мер противоречило существовавшим правилам. К счастью, сотрудник английской контрразведки пришел мне на помощь. Я попросил его заменить меня на проверке паспортов, а сам пошел разыскивать американского офицера.

Нелегко искать определенного человека в длинном поезде, битком набитом штатскими пассажирами, сухопутными и морскими офицерами всех категорий и всех чинов, где носильщики толкаются и пробивают себе дорогу по узкому коридору. Я имел в своем распоряжении только семь минут, чтобы разыскать нужного мне человека. И я его нашел. Он сидел в вагоне-ресторане в обществе других офицеров за стаканом чая. Мне оставалось три минуты. Положение было щекотливое. Я был в штатском, и мне надо было обратиться к американским офицерам в форме. Но необходимо было принять решение.

– Господа, – сказал я, – мне очень неприятно вас беспокоить. Я сержант британской контрразведки. Я отвечаю перед американской военной контрразведкой за правильность документов всех военных, проходящих через штатский проверочный барьер этого вокзала. Будьте добры предъявить свои ордера на воинский проезд.

Американские офицеры, может быть, и обиделись, но все же очень охотно показали требуемые документы.

Оставалось две минуты. А подозрительный американец, как видно, старался выиграть время. Он заявил, что его ордер находится в чемодане. Этого одного было достаточно для того, чтобы усилить мои подозрения.

– Я очень огорчен, но я должен его видеть.

Американец возражал. Я побежал к ближайшей двери.

Начальник станции, держа в руке часы, собирался подать главному проводнику поезда сигнал об отъезде. Мой французский коллега быстро подошел ко мне.

– Задержи поезд, я проверяю одного, подозрительного, – крикнул я из дверей.

Тем временем другие американские офицеры, видя мое затруднительное положение, пришли мне на помощь. Они привели «подозрительного» в коридор. У него был только американский штатский паспорт. Я ему тут же приказал выйти из поезда, схватил у него кобуру и вытащил оттуда его автоматический револьвер. Фотография на паспорте была переклеена. Я заметил, что она поддельная.  Он остался со мною, а поезд умчался в Париж.

Теперь положение оставалось не менее щекотливым. В присутствии многих людей, я, английский сержант в штатской форме, снял с поезда полковника американской армии. Ко мне прибежали два французских сыщика из парижской тайной полиции. Я узнал, что этот офицер является одним из заключенных лагеря для пленных германских офицеров.

– Ты хорошо поработал, – крикнули они мне, видя мою «добычу».

«Американский полковник» был военнопленный офицер прусской кавалерии, живший в Англии до войны.

Он убежал в тот же день в 3 часа пополудни. Похищенная американская форма и знание английского языка оказали ему большие услуги. Но его соучастники забыли одну важную мелочь: его проездные документы. Сфабриковать проездной ордер было так же легко, как подделать украденный паспорт, даже легче. Но беглец полагал, что высокое положение американского полковника позволит ему обойтись без этой бумажки.

Трудно сказать, каковы были его планы. Может быть, он направлялся через Женеву в Германию, а возможно, собирался совершить поездку к американским линиям и общим расположениям союзных войск. В этом случае его деятельность была бы определенно опасна для дела союзников. Словом, его побег мог принести большие неприятности.

Как бы там ни было, но поимка «американского полковника» позволила раскрыть хитроумный заговор в лагере для германских пленных офицеров. Три недели спустя я оказал французской контрразведке помощь в раскрытии этого заговора. Я выполнял роль машиниста крана на набережной и находился среди большого количества германских офицеров и гражданского населения. Здесь я пережил интересное приключение.

Во время войны английский король совершил несколько поездок во Францию, для того чтобы посетить главные штабы, больницы и поля битвы. Излишне указывать, что эти поездки были источником сильных беспокойств для генерального штаба, ответственного за безопасность короля. Были приняты все меры предосторожности для охраны. Злой рок захотел, чтобы в течение этих поездок почти везде возникали неприятные инциденты.

Один заговор, составленный с целью убить короля, был раскрыт как раз вовремя. Король должен был посетить некоторые больницы и произвести смотр нескольким дивизиям, недавно  прибывшим во Францию. Неприятель получил очень точные сведения относительно передвижения союзных войск по соседству с тем местом, где должен был состояться королевский смотр.

Были приняты специальные меры к тому, чтобы обнаружить источник утечки информации. По поручению начальника контрразведки, я отправился в предполагаемый район действий немецкого агента и произвел некоторые самостоятельные исследования. В частности, мне пришлось узнать, что одна фламандка живет шире, чем должны позволить тяжелые условия в зоне военных действий. Я поручил одному из своих лучших помощников наблюдать за нею. После сумерек он заметил, что фламандка покинула свой домик и по тропинке направилась к разрушенному замку. Женщина вошла в замок, агент за ней. Он имел под рукой двух помощников. Как только старушка вышла из замка, агент ее арестовал. В сопровождении одного помощника он пошел вверх по лестнице, ведущей к продырявленной снарядами башенке. Дважды он слышал крик совы, но не обратил на это никакого, внимания. Мой помощник находила, на расстоянии семи футов от верха, когда вдруг раздался зловещий треск, все озарилось пламенем, и он инстинктивно присел. Перед собой он увидел пару ног, за которые ухватился. Вдруг что-то грохнуло. Нападавший на него человек свалился с лестницы, послышался стон.

Мой помощник зажег спичку и увидел, что у его ног без сознания лежал молодой коренастый человек, истекавший кровью, которая струилась из раны на голове. Агент несколько раз позвал по имени своего товарища, но не получил ответа. Тогда он зажег вторую спичку и при ее свете заметил другое тело. Это был его товарищ. Он был мертв – пуля пронзила ему грудь.

Незнакомец, лежавший без сознания, был обыскан: у него на шее нашли матрикул одного германского пехотного полка, служивший доказательством того, что это был переодетый разведчик. Обыск, произведенный на верхней башне, обнаружил радиоустановку, а при шпионе нашли карту передвижений короля на ближайшие три дня.

По решению военно-полевого суда шпион был расстрелян.

Глава XV
Как русский разведчик обманул Турцию

Во время войны существовала одна мощная организация, великолепно устроенная, превосходно вооруженная для крайних случаев, умевшая соблюдать строжайшую тайну. Ее целью было содействовать побегу союзных солдат и разведчиков во всех пунктах оккупированных областей.

Вся организация состояла из отдельных звеньев разведки. Эта цепь никогда не рвалась, так как ее звенья были крепки и надежны.

Этих людей можно было видеть в любом оккупированном городе Бельгии и Северной Франции. Они были готовы помочь какому-нибудь отчаявшемуся человеку, которому угрожала смертная казнь, предоставляя ему кров, пищу, деньги, необходимые документы и одежду для переодевания.

В октябре 1914 года Бельгия и Северная Франция были заняты немцами. Мощные массы вооруженных людей встретились друг с другом и окопались в траншеях на протяжении свыше 500 миль от побережья до швейцарской границы.

После первого крупного сражения больницы Брюсселя и окрестностей бельгийской, столицы стали заполняться ранеными бельгийцами.

Не только в столице, но и по всей Бельгии и Франции so время продвижения германцев союзные раненые (которых союзный Красный крест при поспешном отступлении не успел эвакуировать) оставались в местных больницах, частных санаториях и лечебных заведениях.

Не только раненые, но и многие здоровые люди оказались отрезанными от своей отечественной армии и укрывались у сочувствующих жителей. Для германского высшего командования было ясно, что эти укрывающиеся люди представляют большую угрозу для тыла немецких коммуникационных линий.

Вскоре было опубликовано распоряжение, согласно которому каждый житель оккупированной Бельгии и Северной Франции, если у него находились неприятельские солдаты, обязан был под угрозой смертной казни сообщить об этом властям.

Хотя 700 французских, английских и бельгийских солдат было расстреляно германцами, все же свыше 26 тысяч союзных подданных смогли перебраться во время войны через голландскую границу.

 Женщины составляли главные звенья в этой цепи. Среди женщин, арестованных за шпионаж против захватчиков, находились де Круа и де Бельвиль.

Мария де Круа была девушкой, принадлежавшей к старинной семье бельгийской знати. Она уединенно жила в своем бельгийском замке около Монса. Жанна де Бельвиль, представительница французской знати, жила в провинции Гено.

В начале войны княгиня Мария устроила больницу Красного креста, в которой находились на излечении бельгийские, французские, английские и немецкие раненые.

После сражения при Монсе много британских солдат, отрезанных во время отступления от своих, осталось в Бельгии.

Их тяжелое положение глубоко трогало женщин, которые решили создать организацию для содействия побегу союзных солдат.

Германцы всемерно преследовали эту организацию, но никогда они не смогли ее победить, всегда оказывались побежденными хитростью и увертками, к которым прибегала группа.

Как только немцы арестовывали и казнили некоторых членов этой организации, на их месте неожиданно появлялись другие, и снова немцам приходилось начинать утомительные розыски и выслеживания.

Я думаю, что будет уместно изложить в этой главе историю солдата Фаулера из 11-го гусарского полка.

После битвы у Ле-Като солдат Фаулер и трое других оказались отрезанными от своих частей. Дороги и деревни были наводнены германскими войсками и обозами. Фаулер и его товарищи оставили своих лошадей в одной ферме и, разделившись, отправились пешком, в надежде, что им удастся добраться до британского фронта.

Затерянные в чужой стране, не зная ее языка, солдаты пошли бродить по лесам.

Фаулеру повезло: его встретил французский крестьянин, по имени Гоберт, который накормил его и укрыл сначала в стог сена, а затем и в доме.

В течение долгого времени Фаулер прятался в доме этих французов. Пережитое им за этот период могло бы составить целый том описаний острого человеческого страдания.

Спрятанный внутри большого дубового гардероба в доме, где постоянно было расквартировано 20 немецких солдат, он переживал пытку.

Дом подвергался непрерывным обыскам. Но каждый раз Анжела и мадам Бельмон Гоберт (жена и дочь) появлялись на сцену и вводили власти в заблуждение какой-нибудь хитростью.

Фаулер получал немного молока, одну – две картошки, время от времени яйцо. Яйца, впрочем, были редкостью, так как Гоберт имели только двух кур и должны были отдавать захватчику в виде налога по яйцу в день. За невзнос яйца они подвергались штрафу в два франка, а чтобы уплатить этот штраф. Анжела должна была сидеть половину ночи за вышиванием. Это время было сплошным мучением, для обеих женщин и для преследуемого человека.

Как-то Фаулер узнал от Анжелы, что другой солдат укрывается в доме, где проживала чета Карден. Фаулер с ним встретился однажды ночью. Они решили убежать в Голландию.

Но этому плану не суждено было осуществиться, так как того солдата выдала одна женщина; если бы она знала о Фаулере, он разделил бы ту же участь. Фаулер еле унес ноги.

Впоследствии все эти действующие лица были пойманы и расстреляны или приговорены к пожизненной каторге.

В начале войны среди разведок всех других воюющих стран одна только русская разведка не имела четко слаженной системы.

В Москве, Петербурге и Киеве для шпионской работы тренировали священников. Во время победоносного захвата Галиции эти работники русской разведки установили распятия и иконы на всех важных мостах, дорогах, железнодорожных узлах и на других стратегических путях сообщения для того, чтобы помочь русскому генеральному штабу в продвижении войск. Очертания, форма и цвет всех этих религиозных эмблем служили ценной информацией.

В течение всей войны русская контрразведка оперировала, главным образом, в Скандинавии.

В Швейцарии она работала в тесном сотрудничестве с французской и британской контрразведками. Кроме того, свою работу, главным образом, морского характера, русская разведка вела в Копенгагене и в Стокгольме.

В настоящее время в Лондоне проживает один русский, служивший во время мировой войны в русской армии, который мне рассказывал следующий эпизод из истории русской разведки.

Его послали в Константинополь добыть информацию о турецко-германских военных передвижениях в ноябре 1914 года.

Он свободно говорил по-турецки, и, переодетый турком, постарался получить должность в турецком военном министерстве. Для этой цели разведчик запасся разными фальшивыми документами, которые добыл при содействии друзей и денег в турецкой столице. Я привожу его рассказ по возможности его собственными словами:

«Турки заинтересовались мной, узнав, что я могу свободно говорить по-русски. Ко мне подошел турецкий офицер и представил меня двум высокопоставленным германским офицерам, прикрепленным к штабу генерала Лимана фон Сандерса, возглавлявшего германо-турецкую военную миссию.

После беседы на турецком языке мы договорились о том, что я поеду на Кавказ, получив крупную сумму денег, и постараюсь собрать по возможности больше сведений относительно передвижений русских войск и военных намерений России. Я сделал вид, что соглашаюсь.

Чиновник турецкой контрразведки, – если я могу так его назвать, – раскрыл мне все свои планы и тайны. Энвер-паша собирается произвести наступление на русских и застигнуть их врасплох. Мое задание заключалось в том, чтобы проникнуть в расположение русского командования и распространить ложные сведения относительно возможного пути турецкого продвижения. Я нашел, что их план дерзок и продиктован честолюбием. И действительно, все говорили, что если русские будут разбиты, то Энвер-паша нападет на Англию, пройдя через Афганистан в Индию.

Через очень короткое время я побывал у двоих своих соотечественников и рассказал им, что я служу Русской империи, пользуясь своим положением турецкого разведчика.

После совещания в генеральном штабе мой начальник по контрразведке велел мне вернуться в Константинополь и продолжать свое дело. Я так и поступил и был с распростертыми объятиями вновь принят турецко-германскими военными чинами. Они мне дали новые инструкции и заявили:

– Мы не сомневаемся в том, что вы нам дадите свежую информацию, когда мы встретимся в январе в Карсе.

В последних числах декабря 1914 года большие турецкие силы появились на театре военных действий, но русская армия была подготовлена к встрече.

Всякое движение турок расстраивалось и терпело крах. Оба корпуса, которые должны были напасть на нас врасплох, наткнулись в горах на русские войска, которые сами застигли турок врасплох и уничтожили их».