Текст книги "Путь гладиатора"

Автор книги: Эдвин Чарльз Табб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Наступивший День Дивиденда праздновала вся планета. Карнавальные шествия начались сразу после захода солнца. Улицы сверкали разноцветными огнями, под наигрываемые музыкантами веселые мелодии люди танцевали и пели, хотя уже становилось прохладно. Повсюду горели костры, на вертелах жарилось мясо. Вино лилось из фонтанов, подогреваемое электричеством. Пестрые наряды, гротескные маски, смех и любовь – таким образом жители Игрушки отмечали пополнение своего богатства. Дивиденд был немалым, и они могли позволить себе щедрость. Когда совсем похолодает, улицы опустеют, но празднество продолжится в теплых домах и продлится до самого рассвета.

Властитель Игрушки пригласил к себе во дворец избранных гостей, чтобы они разделили с ним праздничный вечер. Они сидели в погруженном в полумрак зале, слуги суетились вокруг, разнося блюда со сладостями, деликатесами и вином, брызгая освежителями воздуха. Вдоль стен неподвижно замерли стражники – статуи, освещенные светом факелов. Рев волынок, барабанов и тарелок сотрясал воздух, усиленный акустикой и электронными устройствами. Каждой женщине из числа приехавших был вручен подарок.

Распечатав свой пакет, одна из девушек радостно воскликнула, увидев сверкающие драгоценности. Ее крик подхватила другая, когда ей на колени упало огромное насекомое и поползло по юбке в безумных поисках темноты. Еще одна уже с осторожностью ощупала свой подарок и искоса посмотрела на Грошена. Тот, похоже, следил за ней. Поджав губы, девушка решительно разорвала пакет, и ее руки залила зловонная жидкость, зато на дне пакета обнаружился крупный бриллиант.

– Вина! – Властитель Игрушки после удавшихся шуток явно испытывал прекрасное настроение. – Тост! – закричал он. – За Игрушку!

Все выпили.

– Еще! – Он подождал, пока рабы не нальют вина в кубки. – За рекордный дивиденд!

Гости с хозяином выпили снова.

– И еще один тост! – Он посмотрел на гостей насмешливыми глазами. – За меня! За владыку Игрушки!

В третий раз кубки опустели. «Неплохое начало для успешной вечеринки», – подумал Грошен. Квара не отличалась особой сопротивляемостью к алкоголю. Все, что ему требовалось, – это споить ее, хорошенько разозлить, остальное случится уже само собой. Колкие слова, которыми они обменивались тысячу раз во время семейных ссор. Но сегодня вечером она будет раз говаривать не со своим братом, а с Властителем Игрушки.

Грошен повернулся и искоса глянул туда, где сидел кибер в своем алом одеянии – словно живое пламя в мерцающем свете факелов!

«Нужен ли кибер тому, кто может воспользоваться собственной хитростью? Получив от Грила все, что у него есть, я отправлю его паковать чемоданы. А тем временем пусть сидит, ждет и надеется поймать на крючок еще одну рыбку. Но Игрушка ему не достанется!»

Он перегнулся через стол к сидевшей напротив Кваре.

– Еще вина, сестрица? Ну же, ведь сегодня праздник. – Он взглянул на устроившегося рядом Леона. – Выпей с нами, Акционер. Неужели тебе нечего отмечать?

Леон неохотно позволил рабу наполнить его кубок. Потом поднял его и сделал несколько глотков, не сводя глаз с Грошена.

– Я пью за смерть друзей и за попрание привилегий, – объявил он.

Леон почувствовал, как девушка рядом с ним напряглась. Блики пламени факелов кровавым сиянием отражались от глаз Властителя Игрушки и его зубов.

– Вы храбрый человек, Акционер Херл. Или глупый.

– Просто человек, – ровным голосом проговорил Леон. Он опустил левую руку. Только у Квары было оружие – неизменный кинжал висел на поясе скорее как украшение, однако его острием вполне можно было заколоть человека. Выхватить кинжал, вонзить его глубоко в шею Грошена, убить Властителя, пока есть такая возможность. В конце концов, что он теряет? Но тут Грошен подался назад, и теперь его невозможно стало достать – момент был упущен.

Музыка зазвучала громче, на сцене появились танцоры. Их обнаженные, покрытые маслом тела сверкали в свете факелов; мужчины и женщины изображали древний ритуал в стилизованной бешеной пляске: они сближались, расходились – и все в едином ритме.

Леон почувствовал руку Квары на своем бедре.

– Ты хотел убить его, – прошептала она. – Я прочитала это по твоему лицу.

Он кивнул.

– Ты бы погиб при попытке. Он быстр, Леон, и хорошо подготовлен. Не поддавайся на его провокации. Он хочет лишить тебя жизни.

– А имеет ли она сейчас ценность?

– Для меня – да! И ты еще не мертв, Леон. Мы все еще можем надеяться.

«Надеяться, – равнодушно подумал он. – Надеяться на что? На чудо? – Он начал оглядывать лица собравшихся гостей, застывших, как статуи, стражников и висевшие на стенах яркие гобелены. – Ловушка, – внезапно осознал он. – Я в ловушке. Квара права. Нужно быть крайне осторожным».

Закончив выступление, танцоры поклонились и бросились собирать монеты, рассыпанные у их стоп. Музыка резко оборвалась, ее сменили фанфары. На сцене перед публикой появился Техон. – Мой господин! – Он поклонился Властителю Игрушки. – Леди и джентльмены! – Он развел руками, как бы охватывая весь зал. – Я выставляю небольшое представление на ваш суд. И надеюсь, оно вас развлечет!

Он снова поклонился и покинул сцену. Его сменили мужчины, чьи обнаженные торсы сверкали маслом, а мышцы заиграли в чудовищных усилиях, когда они стали бороться, пытаясь опрокинуть соперника на ковер. Леон знал, что это лишь прелюдия к более занимательным событиям. Грошен обронил со своего места:

– Заключим пари, сестричка? Десять пакетов акций против одного на того, с белой кожей! – Он подождал. – Нет? Тогда как насчет вас, Акционер Херл? Не хотите заключить пари?

Леон кивнул, у него не было большого желания спорить. И снова он почувствовал предупреждающий толчок на своем бедре.

– Осторожней, Леон, – прошептала Квара. Она подалась вперед, глаза ее, избегая пытливого взора Грошена, лишь изображали интерес к схватке на сцене. – Не делай слишком крупных ставок. И, – поторопилась добавить она, – не говори мне, что это пари сейчас не имеет никакого значения. Властитель Игрушки что-то задумал. Я уверена в этом. Я слишком хорошо знаю его, чтобы сомневаться в этом.

В схватке победил борец, на которого поставил Грошен. Все остальные гости поспешили рассыпаться в поздравлениях.

А на арене уже двое бойцов сражались в перчатках с шипами. Следующая пара махала огромными булавами. Один человек с мечом сражался против другого, вооруженного посохом. Последний оказался явно сильнее мечника – у того не было и шанса, так что тут Леон выиграл пари у Властителя Игрушки.

– Еще вина! – приказал Грошен, когда бойцы покинули сцену. – Тост за вашу победу, Акционер Херл. – Он подозвал раба и указал на опустевший кубок своей сестры. – Ну же, Квара, не стоит отказываться выпить за нашего старого друга. Нашего очень старого друга, – многозначительно повторил он. – Он ведь знал еще нашу мать… возможно, даже слишком хорошо!

Леон посмотрел вниз. Рука его крепко сжимала кубок, в котором плескалось вино, – он едва сдерживался, чтобы не плеснуть его в лицо Властителю Игрушки. Говорить такое об Эстар!

– За тебя, Леон! – Квара поспешно выпила, чтобы не допустить ссоры между мужчинами. Она сердито посмотрела на брата. – Зачем было упоминать имя нашей матери? Неужели у тебя совсем нет гордости?

Грошен улыбнулся, протянул руку и положил себе на тарелку копченую рыбу, облитую острым соусом. Небольшой кусочек этого деликатеса прямо-таки таял у него во рту. Он медленно прожевал его, проглотил, получая огромное удовольствие. Что теперь? Еще слегка надавить на Квару, и она взорвется. Он слишком хорошо знал темперамент сестры.

Застучали барабаны, возвещая о начале очередных схваток. Грошен потянулся к еще одному деликатесу. Квара могла и подождать.

* * *

Все это было ему знакомо: люди, запах масла и пота, тихие звуки, кашель, шелест одежд, слабый лязг обнаженных клинков. Все это Дюмарест видел и слышал раньше. Только тогда на нем не было ошейника, и положение у него было другое. Никогда раньше он не сражался как раб. За деньги – да. В опасном аттракционе, один против множества противников, где на кону был приз, а деньги доставались тому, кто первым пустит кровь сопернику. Но не в этой специально организованной бойне, затеянной для увеселения пресыщенной толпы.

Стоявший перед ним рыбак попытался улыбнуться:

– Слепой жребий, Эрл. Кто-то ведь должен был выпасть тебе в соперники. Мне выпал ты.

Дюмарест ничего не ответил. Из-за двери доносились шум веселья и смех тех, кто наблюдал за стараниями людей лишить друг друга жизни.

– Ты быстр, – сказал рыбак. – Слишком быстр. Возможно, нам удастся что-нибудь придумать? – Он понизил голос: – Я не возражаю против одной-двух ран. Не особенно серьезных, но сильно кровоточащих. – Он сплюнул. – Этого-то они и хотят: крови, много крови.

– Мы можем отказаться драться, – предложил Дюмарест.

– Можем, – согласился рыбак. – Но что затем сделает с нами Техон? – Он прикоснулся к ошейнику. – Мы все же должны устроить представление. Я видел раньше подобное. Я знаю. – Он сжал пальцы в кулак; руки его беспокойно шевелились на голых коленях.

«Либо он сильно испуган, – решил Дюмарест, – либо просто играет».

Он молча сидел и ждал.

– Послушай, – внезапно оживился рыбак. – Давай поступим по-хитрому. Мы можем некоторое время дурачить их, с атаками и размахиванием клинков, – ты знаешь, как это делается. Все будет выглядеть правдоподобно. Потом я наношу удар снизу вверх. Ты блокируешь его и задеваешь мое ухо. Небольшой порез на мочке, однако достаточно кровоточащий. – Он с тревогой посмотрел на Дюмареста. – Понятно?

Дюмарест кивнул:

– Ну и что дальше?

– Будем продолжать в том же духе. Возможно, ты пропустишь один мой удар. Я поцарапаю тебе плечо или бок. Ничего серьезного, но смотреться будет великолепно. Потом ты снова угодишь в меня. Через некоторое время я падаю. Техону это не понравится, ну и что с того? Ведь мы оба останемся в живых!

Дюмарест сомневался в этом. При такой договоренности он оставлял себя на несколько мгновений беззащитным, и рыбак мог легко его прикончить, если бы решил сыграть не по-честному. А в том, что тот так и задумал, Дюмарест не сомневался. Он был бы идиотом, если бы думал по-другому.

Техон торопливо подбежал к ним. Тренер вспотел; лицо, покрытое многочисленными шрамами, выражало волнение.

– Эй, ты! – крикнул он рыбаку. – Следующий выход твой. Схватка на ножах – отработай ее как следует! – Он опустил руку на плечо Дюмареста, когда тот начал вставать. – Не ты! Для тебя припасено нечто особенное!

– Что именно?

Техон уселся там, где раньше сидел рыбак.

– Мне это не нравится, – признался он. – Я честный человек и люблю честные бои! Но что я могу сделать против Властителя Игрушки? Ты сбежал с арены, – пояснил он. – Ты сражался на его стороне – проигравшей. И поэтому он считает, что ты должен умереть, как и остальные.

Дюмарест заинтересованно посмотрел на собеседника:

– Я слушаю. Что дальше?

Техон не ответил, склонив набок голову так, чтобы слышать звуки из зала. Оттуда доносились смех, аплодисменты, крики.

– Это не займет их надолго, – пробормотал он и замолчал в нерешительности. – Послушай, – наконец сказал он. – Когда-то я работал с пауками. Большинство людей в таких случаях впадают в панику, их глаза заливает пот от страха, а движения после укусов замедляются до такой степени, что вообще возможен полный паралич. Они видят и понимают все, что происходит вокруг, но не в состоянии даже пошевелиться. Поэтому не впадай в панику и не дай себя укусить. – Техон встал. – Пошли.

– Вы пытаетесь мне что-то сказать, – догадался Дюмарест. – Что именно?

– Узнаешь. А теперь вставай и идем! – Техон опустил правую руку к левому запястью. – Не заставляй меня использовать силу сейчас! – чуть ли не попросил он.

Поднявшись, Дюмарест прошел вместе с тренером к двери, ведущей на сцену. Та распахнулась. Его подтолкнули в спину вперед. Он сделал три шага, потом остановился и посмотрел на то, что располагалось впереди.

Это была клетка из проволоки, в двенадцать футов длиной, с обоих концов оборудованная вращающимися дверьми, тоже из металлической сетки. К дальней из дверей был привязан обнаженный Легрейн; вид его лица с огромным носом выражал ужас. Он загнанно посмотрел на Дюмареста.

– Они схватили меня, – крикнул он. – Стража схватила меня в сумерках. Похоже, смерть мы все-таки обретем вместе.

Дюмарест стал разглядывать клетку. По полу ползала дюжина пауков-ткачей в беспокойном ожидании. Пауки питались сырым живым мясом. Они были голодные. Жаждали насытиться. Чьи-то руки схватили Дюмареста и понесли туда, где на возвышающейся платформе сидел Властитель Игрушки.

Грошен сделал глоток вина.

– Ты сражался за меня и проиграл, – сказал он. – Поэтому ты заслуживаешь смерти. Но ты был не один. – Он махнул в сторону Легрейна. – Теперь ты снова будешь драться, но уже не за меня, а за себя. За себя и своего друга, – добавил он. – От твоей доблести зависит жизнь твоя и твоего друга. – Он остановился, отпивая вино, внимательно глядя на Дюмареста. Прекрасная идея: заставить человека сражаться не только за себя, но и за своего друга! – Есть что-нибудь, что ты хотел бы сказать?

– Да, – отозвался Дюмарест. – Могу я попросить оружие?

– У тебя уже имеется оружие, – хмыкнул Властитель Игрушки. – Ты сам. Твое искусство, твоя ловкость, твое отвращение к паукам.

Мышцы заиграли на руках Дюмареста. Его просьба была бессмысленной, но все равно он должен был попытаться. Дюмарест обвел взглядом присутствующих. Одна женщина, одетая в сверкающее зеленое платье, с волосами, усыпанными изумрудами, пристально смотрела на него. Рядом с ней сидел пожилой мужчина, сжимавший в руке кубок с вином, словно оружие, которым он угрожал врагу. Еще дальше он узнал по алому, словно горевшему каким-то угрожающим пламенем, одеянию кибера.

Грошен со стуком опустил кубок:

– Начинайте!

Дюмарест стряхнул с себя руки стражников и сам прошел к свободной двери. Он поднялся на платформу и постоял там, глядя на лица присутствующих, жаждущих зрелища. Щелчок, внезапное движение, и дверь мгновенно повернулась на сто восемьдесят градусов. В противоположном конце клетки Легрейн обмяк на веревках. А между ними – дюжина оживших созданий из ночных кошмаров. Дюмарест начал действовать.

Хитин захрустел под его ногами. Панцири лязгали, когда он хватал одно насекомое за ноги, поднимал и со всей силы бросал в другое, дабы прикончить обоих. В какой-то момент он еле успел отпрыгнуть в сторону, когда кривые клешни коснулись его спины, и стал топтать паука, чувствуя, как ломаются тоненькие лапки. Еще один паук упал с проволочной крыши клетки. Он поймал его на лету, швырнул в стену и побежал к обмякшему на веревках Легрейну, к которому уже подбиралась пара страшилищ. Один из них шлепнулся на брюхо, когда Дюмарест перебил ему лапки. Другой стал было подниматься по проволоке, но упал, сбитый ударом кулака.

В отчаянии Дюмарест рванул веревки Легрейна.

– Эрл! У тебя нет времени!

– Заткнись! Следи за пауками и предупреди, если какой-нибудь приблизится. – С кряхтением он высвободил одну руку напарника, повернулся и, высоко подпрыгнув, приземлился на хрупких конечностях очередного паука.

«Нужно бить их снизу, – мелькнула мысль. – Обездвижить. Но не дать себя укусить. И двигаться быстро. Быстро!»

Он услышал чей-то крик и отпрыгнул назад как раз вовремя, чтобы спасти жизнь Легрейну, добавив еще одного паука к груде дергающихся калек. Чтобы сорвать путы, которыми были связаны ноги приятеля, пришлось нагнуться, а потом остался последний узел, стягивавший руки Легрейна. Но в тот момент, когда веревка наконец-то разорвалась, что-то упало ему на плечо. Дюмарест повернулся, потянулся к спине, нащупал когти и волосатое брюхо. Когда он обхватывал тельце паука, клешни вцепились в его волосы. Приподняв тварь, он резким движением сорвал хищника с головы и швырнул его вниз. Боль пронзила левую лодыжку. Он ткнул кулаком в сверкающие глаза, сломал лапки и ногой сбросил с себя паука.

Все его тело покрывала тошнотворная, зловонная слизь. Легрейн что-то кричал, отчаянно отбиваясь, потом завопил, когда один паук вцепился-таки в него. Дюмарест бросился к товарищу, пытаясь побороть боль и окоченение в ноге и думая лишь о необходимости убивать, крошить, уничтожать и уничтожать.

Внезапно все кончилось. Не осталось ничего, кроме горы мертвых телец, лиц жадно наблюдающих зрелище гостей, неистовых воплей, оглушительного победного рева.

Квара вскочила на ноги, ее сердце гулко билось от возбуждения, когда она вместе с остальными приветствовала победителя. Она повернулась и схватила Леона за руку:

– Ему это удалось! Он победил Властителя Игрушки! Победил!

– Да, – кивнул Леон. Ему стало нехорошо от этого зрелища, он чувствовал тошноту, в ноздри бил зловонный, неприятный запах ткачей-пауков. Но он знал, что это было лишь плодом его воображения. Зловонный запах никак не мог проникнуть сквозь аромат благовоний, наполнявших зал.

– Он быстр, – заметила Квара, усаживаясь на место. – Очень быстр! – Она посмотрела на клетку, двух мужчин в ней, на Дюмареста, прислонившегося к проволоке. Его грудь вздымалась, лицо исказила гримаса боли. Одна нога была приподнята, едва касаясь пола. – Пауки покусали его! Их обоих!

– Неудивительно, – хмыкнул Леон. – Чувствуя запах еды, пауки-ткачи становятся очень проворными. Они… – Он умолк, прищурившись, когда на сцену вышли несколько человек, которые занялись клеткой. – Вогель! Что ты тут делаешь?

Заведующий отделом тканей повернулся, увидел Леона и направился к ним:

– Выполняю приказания Властителя Игрушки, акционер Херл. Мне нужно было обеспечить это празднество пауками. Но это были не самые лучшие экземпляры, – ободряюще произнес Вогель. – Я отобрал лишь тех, кого невозможно обучить, самых непокорных и злых. Так что это не следует считать потерей, Акционер.

– Почему меня не проинформировали?

Вогель помрачнел.

– Таков был приказ Властителя Игрушки, Акционер. Разве мог я не подчиниться?

«В самом деле? – подумал Леон, нахмурившись Он посмотрел туда, где с мрачным видом сидел Грошен, очевидно сильно раздраженный своей неудачей. – Неужели это уже случилось? И так скоро? Неужели нас уже лишили наших гражданских прав?»

Он посмотрел на Вогеля:

– Что теперь?

– Мы вычистим клетку и запустим новых пауков, Акционер. У меня еще осталось экземпляров двадцать неиспользованных.

– Ты хочешь сказать, что этим людям снова предстоит сражаться? – Квара подалась вперед, глаза ее гневно блестели. – Я не позволю такому случиться! Окажите этим двоим медицинскую помощь, нужно нейтрализовать яд. Немедленно!

Вогель колебался, его взгляд перебегал от девушки к Леону, затем переместился к Властителю Игрушки.

«Он в ловушке, – подумал Леон. – Сомневается, кому следует подчиняться».

Сам же Леон чувствовал, как в нем начинает закипать гнев. У Вогеля вообще не должно было возникнуть колебаний.

– Ты слышал, что сказала Акционер Квара Грошен, – холодным тоном произнес он. – Я приказываю, чтобы ты подчинился ей. Немедленно!

И снова Вогель посмотрел на Властителя Игрушки. Грошен подался вперед и промурлыкал, как кошка:

– Какие-нибудь проблемы, Акционер Херл?

Леон спокойно встретил его взгляд.

– Никаких, – отрывисто ответил он. – Я просто отдаю распоряжения своему подчиненному.

– Он уже получил распоряжения.

– Не от меня, – заметил Леон. – Эти люди не будут больше сражаться.

– В самом деле? – Грошен поднял свой кубок, сделал еще несколько глотков. – А что, если я скажу, что они будут драться?

«Мятеж, – подумал Леон. – Он толкает меня пойти на открытое неповиновение, а стоит мне только это сделать, как он тут же назовет это бунтом».

Оставив Властителя Игрушки, его глаза обвели всех присутствующих гостей, следивших за их разговором.

– Мы ваши гости, Властитель Игрушки, – промолвил он с вымученной улыбкой. – Однако давайте поинтересуемся мнением остальных: должны ли эти люди снова сражаться?

Сразу раздалось несколько криков согласных с мнением Херла гостей. Леон немного успокоился. «Наследственные черты работают исправно, – порадовался он. – Черты потомков самых первых поселенцев, кого по-прежнему восхищают мужество и проявляемая другими доблесть».

На пол сцены посыпались деньги – награда за прекрасное представление. Внезапно Властитель Игрушки кивнул.

– Как будет вам угодно, – громко сказал он. – А теперь тост. Выпьем за храбрецов!

Они выпили, а слуги тем временем разобрали клетку на части и унесли их. Вогель был занят Дюмарестом и Легрейном, прочищая их раны и нейтрализуя паучий яд; другие же собирали деньги, расчищая место для следующих представлений. Грошен опустил пустой кубок. Алая тень склонилась к нему, прошептав на ухо:

– Мой господин. А как вам такое предложение? Чтобы эти двое сошлись в бою один на один?

Властитель Игрушки задумался.

– Они друзья, – прошептал кибер. – Нужно ли мне что-нибудь добавлять к этому?

Грил удалился на свое место. Алый капюшон бросал рубиновую тень на его бледное лицо, руки были засунуты в широкие рукава. Грошен задумчиво протянул кубок, чтобы слуга налил еще вина.

Разумеется, кибер ошибался: это не будет равным боем и конечно же популярности ему не прибавит. Его гости не хотят, чтобы та парочка дралась, и они вполне могут даже отказаться сражаться. Но все равно в этом предложении имелся какой-то смысл. Он посмотрел на Квару, потом на Леона, сидевшего рядом. Две его попытки вывести сестру из равновесия не увенчались успехом. Третья попытка станет последней!

Он подался вперед, глядя на Квару:

– Если мужчинам заплатили за бой, в котором они должны либо победить, либо умереть, а они не сделали ни того ни другого, что тогда?

Девушка помедлила с ответом, чувствуя ловушку, она не знала, что сказать.

– А что скажете вы, Акционер Херл? – Глаза Грошена переместились на Леона. – Что в таком случае предложили бы вы?

Леон покачал головой:

– Не знаю, Акционер.

– Ответ труса, – язвительно бросил Грошен. – У меня больше смелости. А ответ, конечно, вот какой: они оба должны умереть.

– Не согласен, – возразил Леон. – Храбрый человек достоин уважения.

– Возможно, – вынужден был признать Властитель Игрушки. – Вы знаете, – осторожно продолжил он, – я часто удивляюсь, почему моя мать отказала вам. Не могло ли быть так, что она поняла, что у вас нет качеств, за которые вас стоило бы уважать?

Леон, вздрогнув, сделал глубокий вдох:

– Что вы такое говорите?

– Я говорю, что вы трус, Акционер Херл. Неужели я недостаточно ясно выразился? Трус!

Квара, выбросив вперед руку, выбила кубок из руки Леона, который он поднимал, и вино вылилось на пол, а не выплеснулось в лицо Властителя Игрушки.

«Так вот чего хотел Грошен, – поняла она. – Довести Леона до такой точки, когда он потеряет самообладание, а потом нанести смертельный удар».

Она в гневе повернулась к брату.

– Ты! – воскликнула она. – Рассуждать о трусости! Сколько стражников защищает тебя, мой дорогой братец? Сколько воинов сражалось за тебя в схватках? Способен ли ты сам на то, что сделал вот он? – Она указала на Дюмареста. – Хватит ли у тебя мужества, чтобы помериться силами в бою с кем-нибудь посильнее десятилетней девочки?

Глаза Грошена блестели, в них горело такое же пламя, как у нее.

– Осторожней, сестричка!

– Почему же? Потому что ты боишься меня? Боишься, что я каждому открою правду? Ты морально испорчен, Грошен. Душевнобольной. Декадент. Разве нормальный человек способен получать наслаждение от подобного кровавого спорта? Этой мерзости?!

Грошен встал, возвышаясь над сестрой:

– Хватит!

– Хватит? – фыркнула девушка. – Ты даже не можешь выслушать спокойно мои слова! Ты что, собираешься ударить меня, чтобы заткнуть мне рот? – Она поднялась, встав лицом к нему, прекрасная в своем гневе. – Так ударь же меня! А ну, ударь меня!

Властитель Игрушки улыбнулся:

– Хорошо, сестрица. Я принимаю твой вызов.

Леон вскочил на ноги.

«Вот она, ловушка! – мелькнула запоздалая безумная мысль. – Все это время он готовил свою ловушку. Я догадывался об этом, но лишь сейчас понял, для кого: не для меня, а для нее!»

– Ты не можешь, – поторопился сказать он Властителю Игрушки. – Никакого вызова не было.

– А мне кажется, был, – слащавым голосом возразил Грошен. – Мне кажется, все присутствующие согласятся со мной. Меня призывали ударить. Если это не вызов, то что? – Он улыбнулся еще шире. – К тому же, – подчеркнул он, – она по закону вполне может бросить мне такой вызов. У нее достаточное количество акций, как это указано в Основном Законе.

Леон покачал головой.

– Нет, – повторил он в отчаянии. – Она… – он умолк, когда Квара мягко приставила пальцы к его губам.

– Не проси, – сказала она. – Все уже сделано.

– Но это же ловушка! Неужели ты не понимаешь этого? Он специально все это устроил! – Леон обратился к Властителю Игрушки. – Вы не можете драться с женщиной. Тем более со своей сестрой.

– Вы предлагаете занять ее место? – Грошен небрежно пожал плечами. – Я не возражаю против замены. – В его глазах заиграли искорки садистского веселья, когда он посмотрел на Акционера. – Можно даже на двоих, если она того пожелает.

Квара протянула руку, схватила Леона и притянула к себе:

– Ты действительно имел это в виду?

– Разумеется. – Властитель Игрушки и не думал скрывать свое презрение. – Однако трудно тебе будет найти сейчас еще одного такого, как Леон. Не все мужчины готовы рискнуть своей жизнью ради воспоминания о хорошеньком личике.

«Это так, – с болью подумал Леон. – Выйти против Властителя Игрушки означает верную смерть. – Его разум пытался найти выход из ловушки, в которую угодили они оба. Он не мог допустить, чтобы Квара сражалась, но будет ли какая-либо польза, если он займет ее место? – Никакой, – с горечью признался он себе. – Я умру – только и всего!»