Текст книги "Дом (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Это было бы здорово, Ширли, но... Могу я сначала кое-что спросить?

– Чёрт, да, приятель, конечно, спрашивай, бля, – oна почесала свою промежность между штаниной грязных шорт и понюхала пальцы.

В ту же секунду в голове Мелвина все щелкнуло.

– Помнишь, вчера ты рассказывала мне о своей сестре?

– Да, Спуки. Ей отчекрыжили руки люди Винчетти и потом снимали её в фильмах для извращенцев. Пиздец какой-то, чувак, одним словом. Они просто БОЛЬНЫЕ на голову ублюдки, скорей всего, они порешили ее.

– Да, да, это всё, конечно, очень трагично, но, помнишь, ты говорила, что она была в этом доме, который я снимаю? И она, вроде, что-то там слышала по радио?

– Да, конечно. Они возили её туда снимать фильм около пяти гребаных лет назад. Отморозки Винча её тогда почти до смерти затрахали. Чувак, то были полные отморозки, а Спуки сказала, что они тогда перепугались до усрачки, проведя всего одну ночь в том гребаном доме. Они всю ночь слышали старую рок-музыку по радиостанции из 70-х, но тогда были долбанные 90-е, чувак. И в том доме не было ни одного радиоприёмника, нигдеблядьнебыло.

Мелвин задумался. Хмммм...

– Точняк это было в 70-х, – продолжила она, – когда тот парень двинулся и расхерачил всех топором. Погибли две "вмазанные" тёлки и два крутых костолома Винчетти. Тот парень порубил их к ебеням, как будто они были грудой палок. А потом он исчез.

Тогда он решил спросить её прямо:

– А твоя сестра ещё говорила, что они видели там призрака?

– Они все их видели, бля. И не призрака, а призраков! Они видели, как те ходили, и слышали, как те разговаривают.

Мелвин сразу вспомнил свой ночной кошмар.

– И скольких женщин… кхм, тёлок он убил? Вроде, двух, да?

– Да, чувак, двух. Спуки говорила, что они, бля, написали всякое дерьмо на стенах, или окнах, или какое-то ещё дерьмо…

И теперь они писали какое-то "дерьмо" на ноутбуке Мелвина?

Ширли напряженно подалась вперед и положила теплую грязную руку на бедро Мелвина. Теперь какое-то волнение пыталось пробиться сквозь бледную глазурь в ее глазах.

– Чёрт, чувак, зачем ты меня об этом спрашиваешь? Ты их что, тоже видел?

Мелвин с трудом придумал ответ. Я не верю в привидения, – утверждал он себе. – Призраки – это творения человеческой фантазии и первобытного инстинкта рассказывать истории и делать их более интересными, делая повествование более интересным. Призраки – это противоречие логике и всем законам научной теории.

– Ну, – сказал он, – происходят странные вещи, вот и все. Вещи, которые кажутся странным совпадением. Я ни на минуту не поверю, что в доме есть призраки. Я не верю в привидения.

Брови Ширли удивлённо поднялись.

– Имя Леонард Д´арва что-нибудь говорит тебе? – cпросил Мелвин после долгой паузы.

– Леонард кто? Ой, бля, чувак. Я не знаю никого по имени Леонард Дерьмавва, и если он какой-то пидер, который сказал тебе, что я его ограбила, это полное дерьмо, чувак. Я имею в виду, что я, бля, конечно, облапошивала клиентов несколько раз, но только тех, кто это заслуживал. Чёрт, чувак, ты не поверишь, какие кретины иногда попадаются и какое дерьмо эти больные придурки пытаются засунуть в девушку. Oдин раз был парень, который хотел трахнуть меня куклой Кена своей маленькой дочурки, а потом был этот гребаный болван из Джерси – он хотел, чтобы я засунула песчанку⁷ ему в задницу и отсасывала ему, одетой в костюм Санты! Так что...

– Нет, нет, Ширли, я не это имел в виду. Никто мне о тебе ничего плохого не говорил. Мне просто стало интересно, не слышала ли ты это имя раньше.

Она поцарапала струп под самой губой.

– Не, я не знаю никаких Леопардов. Хотя, чёрт, одного из друзей Чоппера звали Леонард, но его запилили бензопилой латиносы за то, что он толкал дурь на их территории. Но он не может быть тем, за кого ты спрашиваешь, его убили три года назад во Флориде. Чоппер с корешами все время возят наркоту оттуда. Но, в любом случае, как ты и говорил, ты не веришь в призраков, и это круто, но, возможно, скоро поверишь, потому что, бля, то дерьмо, которое произошло в том доме, просто адская жесть, худшее дерьмо во всем гребаном мире, чувак. Спроси меня: ты, блядь, не хочешь ли там остаться. И я отвечу, чувак, что хер там! И ты там что, совсем один?

– Нет, я с... ну... – он заколебался. – Девушка... Но она с моим отцом...

– Бля, мужик! – Ширли засмеялась. – Ты привёз свою девушку в тот дом ужасов? Это как гребаный мусорный бак в мясной лавке! У тебя есть яйца, чувак! Это место, бля, гребaное кладбище, камера пыток, чувак!

– Что ты имеешь в виду?

– Этот дом был свалкой для трупов итальянской мафии! Туда привозили неугодных и скармливали животным!

Мелвин крепче схватился за руль.

– Животным? – cпросил он.

– Ох, блядь, да! Я же говорила тебе вчера, что там снимали снафф, копро-ролики и целую охуенную кучу гребаных зоофильских видео. Собаки, козы, лошади, – oна почесала промежность, задумчиво понюхала пальцы. – Свиньи...

– Свиньи?

Её передернуло от запаха, доносившегося от руки.

Тот череп животного, – вспомнил он. – Гвинет сказала, что это может быть от свиньи.

Обнаженные, белые, костлявые плечи Чокнутой сгорбились; она обняла себя, словно промерзла.

– Бля, чувак, все эти разговоры об гребаных привидениях меня нехило пугают, пожалуйста, давай больше не будем об них разговаривать? Эй, кстати, а у тебя есть еда? Я так жрать хочу.

– Прости, у меня ничего нет с собой, но я обязательно тебе куплю пиццу. Я как раз еду в тот торговый центр, где я вчера тебя подобрал.

– О, заебись, чувак, мне как раз туда и надо! – oна опять положила руку ему на пах, только на этот раз ещё и сжала его. – Давай я отсосу тебя пока. Хочешь, я почищу зубы твоим членом, если хочешь, можешь кончить мне в рот, я без проблем проглочу. Некоторые парни любят, когда я пузырю их сперму из носа. Если хочешь, можешь кончить мне на лицо, в волосы, на сиськи, на ноги, куда захочешь. Один парень кончал прямо в ухо. На бля отвечаю! Чёрт, чувак, был у меня как-то парень в Уитеке, и он любил кончать мне в задницу, а потом высасывать из моей дырки свою собственную кончу!

Хотя все, что она сказала, было чертовски заманчивым для Мелвина, пожалуй, только кроме последнего, он всё же задумался. Предложение орального секса, чего он никогда в жизни не испытывал, было тем, о чем только мечтал. И всего за сорок долларов! Это определенно восстановит его испорченное настроение. Но потом возник чисто технический вопрос, так сказать. Мелвин хотел потерять свою мужскую девственность так же сильно, как японцы хотели надрать задницы американским морским пехотинцам на Иводзиме, но... будет ли оральный секс способствовать этому? Это считается? Или он действительно может быть лишен унизительной метки мужской девственности только путем полового акта?

– А как насчёт полового акта? – cпросил он.

– Чё?

– Половое сношение, понимаешь?

Ее брови взлетели вверх.

– А, ты хочешь трахаться? Чёрт, чувак, да ты можешь выебать меня до усрачки за... пятьдесят баксов? Или даже за… шестьдесят!

– Давай, – cказал Мелвин и дал ей сто долларов.

Она молниеносно сняла свою майку.

– Чувак, я тебе сейчас яйца через хуй высосу! Господи, да за эти деньги можешь меня кулаком в сраку хоть всю ночь ебать!

Мелвин задумался.

– Ну, ээ, пожалуй, нет, я думаю, что стандартного полового акта будет вполне достаточно, но спасибо за предложение.

Она засмеялась, снимая шорты.

– Ты смешно говоришь, чувак, это круто. Чёрт, съезжай-ка куда-нибудь на кукурузное поле.

Эрекция Мелвина казалась намного больше, чем обычно. Член был готов порвать штаны.

“Хаммер” неуклюже съехал с дороги в кювет и спрятался в высоких кукурузных стеблях, высотой с человека. Тень проглотила их – это было прекрасно. Нас укачивают руки всего мира! – подумал Мелвин. – Скрытые в тонком пике природы, наши естественные желания призывают нас к этому естественному действию!

Вот как Мелвин решил подумать об этом, хотя на самом деле они были просто ёбарем и наркоманкой, собирающиеся трахаться на кукурузном поле, что являлось правонарушением первой степени в большинстве штатов.

Волнение Мелвина наполнило его одурманивающей эфирной эйфорией. Шорты Ширли уже лежали на полу, она обнаженная откинулась назад на кожаном сиденье “Хаммера”, беспечно раздвинув ноги, как кто-то открывает газету. Её кожа была цвета вареного яичного белка. Один шлепанец свисал с её ноги, закинутой на приборную панель машины, её грудь почти исчезла в данном положении, сморщенные соски напоминали садовых слизней, посыпанных солью. И что касается её промежности...

Мелвину пришло в голову несколько образов: сурок, разрубленный топором напополам, жжёная свинина, оскабленная металлической щёткой, сырая ощипанная куриная жопа и сложенная напополам солонина. Это месиво показалось Мелвину самым прекрасным, что он когда-либо видел в жизни, цветущей орхидеей любви.

Ширли была настолько тощая, что её лобковая кость выпирала, как шатер, из засаленных волос. Страшнее лишь было предположение о том, что было под ними. Рыхлое, воспаленное коричнево-розовое мясо. Кого-нибудь ещё интересуют вопросы, сколько в ней побывало грязных, инфицированных пенисов, и сколько ещё отважится побывать в этой гниющей, смердящей репродуктивной пасти. Сотни? Тысячи? А какой объём спермы был в неё выпущен? Кварты? Галлоны?

И, естественно, ни один из этих вопросов не пришёл в голову Мелвина, как-никак он впервые в жизни собирался заняться сексом.

Руки Ширли потянулись к нему.

– Давай, детка, трахни меня! Воткни свой петушок в меня!

Мне сейчас дадут! – думал Мелвин почти в бреду.

Он едва спустил шорты и преждевременно эякулировал. Оргазм был настолько стремительным, что он его даже не почувствовал.

– О, чёрт, – выругался он.

Ширли наклонилась, смахивая со лба прядь жирных волос.

– Ты что, кончил уже? Блин, чувак, ты даже близко ко мне не подобрался! Бля, ты даже толком достать его не успел!

Опозоренный Мелвин рухнул на своё сиденье, белая полоса спермы лежала на штанине его шорт.

– Проклятье! Ну что за срань! – oн почти уже плакал.

На Ширли уже была надета вся её скудная одежда, прежде чем Мелвин успел заправить свой член обратно в шорты.

– Бля, чувак, ты кончаешь быстрее, чем любой парень, который со мной когда-либо был! – cпокойно сказала она ему. – Ты вообще когда-нибудь трахался?

– Конечно! Много раз!

Она нахмурилась.

– Слушай, раз уж ты мне столько заплатил, я дам тебе второй, бля, шанс чуть позже. – И она снова почесала промежность и понюхала пальцы.

– Спасибо.

Разочарование и смущение терзали Мелвина, когда он снова выехал на дорогу.

– Не расстраивайся, – попыталась она его утешить. – Был у меня один парень, который потрахивал меня в Бингемтоне, так у него вообще не вставал, пока он не смотрел на фотографию Синатры!

Мелвин не чувствовал себя лучше от этой информации. Вот оно, – подумал он с облегчением. Перед ними открывалась вывеска: Торговый Центр “Харбстер”. Вся парковка была пустой, не считая нескольких десятков байков, припаркованных у самого входа. Затем он заметил, что последний магазин оказался баром. ПЕРЕКРЁСТОК, светилась тусклая неоновая вывеска.

– О, бля, чувак, – быстро сказала Ширли, – проедь сбоку и высади меня. Не хочу, чтобы Чоппер видел нас вместе.

Чоппер. Ее психованный бойфренд-байкер. Тревога прозвенела в нервной системе Мелвина.

– Чоппер здесь?

– Да, он в том дерьмовом баре с остальными пидарами. Они только что вернулись с большим количеством герыча, крэка и мета. Но не волнуйся, он тебя не заметил.

Господи, во что я вляпался? Мелвин проехал за торговый центр. Я заплатил ей уже две сотни, а она даже в рот у меня не взяла, а теперь здесь её парень, который, наверно, убил людей больше, чем «Хиллсайдские Душители»⁸.

– Слушай, я обещала трахнуть тебя, но сейчас мне не до этого, извини. Но я обязательно сделаю всё, что захочешь, в следующий раз, хорошо? Если я в ближайшее время не попаду в этот бар, Чоппер может разозлиться и отрезать мне долбанную голову или что-то типа того!

– Понятно, – сказал Мелвин

– Ты мне нравишься! – прощебетала Чокнутая. Она наклонилась и поцеловала его, и даже подсунула ему язык. Когда она сжала его промежность, Мелвин почувствовал спонтанную эрекцию, натягивающую штаны. – Увидимся! – она выскочила и убежала.

Отлично, еще один стояк, и она ушла... Он припарковался у входа. В окне пиццерии светилась большая открытая вывеска, но когда Мелвин потянул за дверь, она оказалась запертой. О, боже... Однако внутри он увидел старика, выглядывающего из-за открытой двери. Он быстро прихромал и впустил его.

– Ты хотел пиццу купить? – спросил он.

Плохое настроение Мелвина вызвало нехарактерный сарказм: Нет, я хочу корзину фруктов и книгу Габриэля Маркеса «Сто лет одиночества». Что мне ещё, по-вашему, может быть нужно в пиццерии?

– Я возьму три больших с пепперони и дополнительным сыром. И почему дверь была закрыта?

– Тех проклятых байкеров видел, сынок? – пожаловался старик. – Они приезжают сюда пять-шесть раз в год со своими наркотиками и распущенными женщинами. Не хочу, чтобы они ошивались тут у меня. Возвращайся через двадцать минут, – и тогда старик вытолкнул Мелвина на улицу и запер за ним дверь.

Интересно, смогу ли я придумать место, где Я НЕ ХОТЕЛ БЫ жить больше, чем здесь. В витрине маленького продуктового магазина зажглась вывеска. Мелвин подергал дверь, но она тоже оказалась закрытой. На мгновение за ней появилась толстая женщина, вздрогнула и быстро открыла её.

– Дайте угадаю, – сказал Мелвин. – Дверь заперта из-за байкеров?

– О, да, – сказала женщина, при этом утвердительно качая головой.

Она выглядела, как тётя Беа из “Шоу Энди Гриффита”.

– Они терроризируют нас каждый раз, когда останавливаются здесь, так что давайте быстрее, молодой человек.

Мелвин схватил несколько бутылок яблочного сока из холодильника и взял ещё несколько пачек чипсов. Тётя Беа почти выпихнула его за дверь, как только он заплатил. Мелвин поставил продукты в багажник, качая головой. Он держал руки в карманах, осматривая парковку, когда увидел одинокий автомобиль, припаркованный на стоянке возле мотоциклов.

Это был совершенно новый красный “Феррари”.

Это не... Этого не может быть.

Зачем Гвинет ехать сюда? Мелвин надеялся, что это просто кто-то другой на такой же машине. Тем не менее он осторожно пошёл вперед. Когда он добрался до бара, он заглянул в тёмное окно и увидел…

Гвинет.

Она была абсолютно голая, и сидела, откинувшись назад, на краю бильярдного стола. Блаженное выражение исказило её лицо, соски стояли от возбуждения точно так же, как член Мелвина, начавший топорщить его штаны.

Толпа небритых байкеров в кожаных куртках и рубашках стояла вокруг неё, многие из них мастурбировали. Сидя на краю бильярдного стола, она странно улыбалась, но при этом явно выражала одобрение. На угловом табурете сидела сама по себе Чокнутая, с неодобрительной ухмылкой на лице. Кто из толпы рявкнул:

– Эй, мужики, сучка хочет кайфа!

Вся толпа загудела ещё громче, кто-то даже начал хлопать. Мелвин слышал гул голосов, доносящийся из бара, потому что окно было открыто на дюйм. Также он уловил запах немытых членов, доносившийся изнутри помещения.

– Кто-нибудь, ШИРНИТЕ меня! – завизжала Гвинет.

Один особенно толстый байкер подошёл к Гвинет, ухмыляясь гнилыми зубами. В его руке был шприц для подкожных инъекций.

Гвинет сидела прямо, обеими руками сжимая левую грудь.

– Ширяй прям в сиську, любовничек! Видишь вену?

– Конечно, малышка, сейчас я тебя вмажу как следует, – заверил её мужчина.

Он небрежно воткнул иглу в вену, проходящую прямо под соском, и надавил на поршень.

Голова Гвинет откинулась назад.

– Оoo, БЛЯДЬ! – взвыла Гвинет, она упала на бильярдный стол и широко раздвинула ноги. – Все на борт, мальчики!

Толпа мужчин окружила Гвинет, Мелвин увидел, как двое крепких мужчин вошли в неё одновременно, принявшись долбить её анус с вагиной огромных размеров членами. В то время, как она уже отсасывала кому-то и отдрачивала двум другим.

Мелвин не был уверен, как долго он смотрел. Одних мужчин сменяли другие, некоторые возвращались на второй круг.

– Просто представьте, что я машина на заправке! – пригласила она, отдышавшись, – И НАПОЛНИТЕ МЕНЯ ДО КРАЁВ!

Мелвин сглотнул. Она занимается сексом со всеми мужчинами в баре! На долю секунды ему пришло в голову, что он должен пойти туда и вытащить ее, спасти ее от этой лавины негодяев.

Но повторюсь: лишь на долю секунды.

Затем он побежал обратно к “Хаммеру”.

Боже мой, она совсем с катушек слетела. Её укололи героином? Занимается сексом с толпой грязных байкеров? И она сама просила их об этом! Он всё ещё не мог поверить в увиденное.

Мелвин понятия не имел, что делать. На самом деле единственное, что он знал наверняка, так это то, что он НЕ ПОЙДЁТ туда ни при каких условиях. Ведь, в конце концов, она не моя мать, а всего лишь мачеха.

Через несколько минут вышел старик из пиццерии, отдал Мелвину его заказ и забрал деньги. Мелвин положил пиццу на пассажирское сиденье рядом с собой и решил, что никуда не поедет, пока ещё раз не убедится, что это на самом деле была Гвинет.

Он опять заглянул в окно. Его глаза не могли поверить странной картине, разворачивающейся перед ним.

Что за чертовщина…

Групповуха закончилась, и довольные байкеры полукругом отступили назад от своей жертвы, Гвинет осталась лежать в центре бильярдного стола.

Теперь она стояла на четвереньках. Перед её лицом лежала огромная куча того, что казалось человеческими экскрементами. Мелвин также увидел там и Чокнутую Ширли, которая лежала сзади Гвинет на спине и совала ногу той в прямую кишку, чуть глубже лодыжки. Затем Гвинет, ухмыляясь, как озорная школьница, опустила голову и начала есть...

Мелвин побежал обратно к "Хаммеру". Это пиздец! Преуменьшение, но это было все, что его забитый разум мог создать в данный момент. Преданность сына, наконец, подействовала; Мелвин знал, что у него нет выбора.

Я должен рассказать отцу.

Он достал телефон и набрал его номер.

– Мелвин! Рад тебя слышать, – поприветствовал его отец. – Как продвигается работа над статьёй?

– Э-э, хорошо, пап, но...

– И как там поживает моя прекрасная жена?

– Она...

– Позови её к телефону, пожалуйста.

Это было бы проблематично.

– Она не рядом сейчас, пап.

– Ну, в общем, как у вас дела?

Мелвин не мог придумать, как сформулировать честный ответ, поэтому он просто сказал:

– Хорошо, пап, но послушай, есть кое-что, что я должен тебе сказать. Речь идёт о Гвинет.

– Ха, у неё отличные сиськи, не так ли?

– Да…

– Я говорил тебе.

– Да, но послушай меня. Есть кое-что, что ты должен знать о ней, и я бы... Хотел, чтобы ты приготовился...

Отец Мелвина рассмеялся в трубку.

– Сынок, я благодарен тебе за беспокойство, но расслабься. Я знаю, что ты собираешься мне сказать.

– Нет, пап. Ты не знаешь, – заверил его Мелвин.

– Тогда позволь мне сказать. Гвинет заскучала в доме, и поэтому она поехала в ближайший бар, переспала там с каким-нибудь парнем и сделала какую-нибудь выходку. Я прав?

Мелвин немного задумался. Ну, она ширнулась героином себе в грудь, трахнулась с толпой байкеров, и прямо сейчас у неё нога проститутки в заднице, и она ест дерьмо. Это, вроде, немного больше, чем просто какая-то там выходка. Но прежде чем Мелвин ответил, снова заговорил его отец.

– Я должен был сказать тебе заранее, но у нас с Гвинет свободные отношения. Это очень практично в наше время. Мы договорились с ней, что можем трахаться и веселиться на стороне.

– О, ну ей сейчас очень весело, пап, – сказал Мелвин, чуть не задохнувшись.

– Так что меня это вполне устраивает. И знаешь, твой старик тоже тут время даром не теряет, так что не волнуйся об этом. Слушай, я тут как бы на конференции, и мне нужно читать лекцию прямо сейчас, так что я перезвоню тебе. Пока.

Мелвин в смятении убрал телефон. Он не знал, что и думать.

Он подпрыгнул, когда кто-то постучал в окно машины. Он ожидал увидеть там байкера, но, к его облегчению, это была Ширли.

– Блин, чувак, там просто, бля, сумасшедший дом. Прикинь, какая-то богатая цыпочка с огромными сиськами сейчас весь клуб трахнула! Это выглядело, будто ёбаная стриптизерша попала в дом престарелых и заставила стариков вести себя, как животных. Большая сисястая сука, из которой я хотела бы выбить всё дерьмо, чувак.

– Ох, бля, – только и сказал Мелвин.

Лицо Ширли расцвело в улыбке.

– А я эту суку ногой в задницу выебла, и она потом ещё моё говно жрала, прикинь!

– А-а-ага, – только и выдавил из себя Мелвин.

Она подняла вверх свою ногу, всю в коричневых подтеках, и закинула её в открытое окно прямо перед лицом Мелвина.

– Посмотри на это, приятель! У меня вся ступня в её дерьме!

– Э-э, пиздец, – сказал Мелвин.

– Эй, а можно мне пиццу, которую ты обещал?

– Конечно, – сказал Мелвин и передал коробку в окно. – Э-э, хорошего тебе дня, – закончил он и затем уехал.

3

Разочарование, удрученность и ужас терзали Мелвина, когда он вернулся в дом Винчетти, даже не раздеваясь, он прошёл в свою комнату и лёг спать. Он проснулся в лихорадочных припадках, мокрый от пота и с гигантской пульсирующий эрекцией. Мелвин как обычно пoмастурбировал, используя для эротических фантазий Гвинет.

И насилие.

Рэп Дэдди Эм. в этой фантазии взял здоровенной рукой сутенера ангельское лицо Гвинет. Йо, он вышел и произнёс: "Я владею этой мордашкой, сучка, и я владею тобой!"

Он быстро кончил себе на живот, вытер сперму простыней и снова пoпытался уснуть.

Мелвин пытался не думать об увиденном в таверне. Я даже предположить не мог, что человеческий анус может вместить в себе ногу, – подумал он, но доказательство обратного было слишком очевидным. Тогда ему в голову пришла ещё более безумная мысль: интересно... Интересно, а какие какашки на вкус... Спустя несколько минут раздумий Мелвин крепко уснул.

– Вы совершенно правы, сейчас мы послушаем уже классическую одноименную песню Black Sabbath, кстати, кто не знает, она занимает третье место в нашем хит-параде. – А затем сквозь сон до сознания Мелвина донеслась диссонирующая, устрашающая мелодичная хард-рок песня:

– Кто-то стоит передо мной?

– Мрачная фигура указала на меня.

– Быстро развернусь и побегу.

– О, не-ет!

– Большой чёрный силуэт.

– У него горят глаза.

– Он говорит о потаённых желаниях.

– Сатана улыбается мне.

– Пламя пылает, всё выше и выше.

– О, нет, Боже, помоги мне!

Мелвин проснулся и дернулся, уставившись в потолок перед собой. Он повернул голову в попытках определить источник шума, но единственное, что он слышал была... Тишина.

Чувак…

Он встал, прошёл на кухню и умылся холодной водой, а затем без особых раздумий вышел на улицу и пошёл в сарай за домом. В сарае он обнаружил помещение для хранения старой видеотехники: проигрывателя, кассет и катушечного монтажёрa. Леонард Д’арва снимал порнографические фильмы для мафии, и Мелвин понял, что это, должно быть, его оборудование. Волосы на всём теле Мелвина встали дыбом, когда он вспомнил содержание этих фильмов. Что там сказала Чокнутая?

... c нафф-, скат-, зоо-, копро-, некро-фильмы и целую чертову кучу гребаных фильмов о животных, чувак. Собаки, козы, лошади... Свиньи.

– Это больной, больной мир, – пробормотал он про себя.

Мелвин заворожённо смотрел на всё это несколько минут, затем развернулся и ушёл.

Далее он поймал себя на мысли, что пялится в вырытую Гвинет яму возле собачeй конуры. На вид яма была намного глубже, чем казалась со стороны, должно быть, Гвинет неслабо постаралась, копая её. Мелвину всё это казалось чертовски странным. Что заставило ее копать прямо здесь? Что вообще заставило ее копать? Он поднял лопату и вспомнил слова Чокнутой Ширли: Это гребаное кладбище, чувак! Там мафия избавлялась от неугодных людей!

Мелвин уронил лопату и быстро вернулся в дом. Гвинет нашла свиной череп в той яме. Бог знает, что ещё там могло быть...

Затем он побрел в рабочую комнату Гвинет и увидел, что она действительно разбила череп молотком на мелкие осколки. Также на столе была и сама инсталляция, над которой она работала. Глаза Мелвина сузились, когда он наклонился, чтобы посмотреть на неё.

Хммм...

Щитовидная резка из красного дерева теперь была тщательно оснащена фрагментами костей, которые соответствовали форме креста. По всей видимости, сначала кусочки были помещены в какую-то смолу, которая, когда затвердела, напоминала стекло. Вокруг крестообразной конфигурации были гораздо более мелкие кости – кости птиц, которые она нашла, когда они приехали, эти кости были тщательно выложены вокруг центральной части, напоминающие ореол. Мелвин удивлённо смотрел на неё. То, как она установила инсталляцию, заставляло казаться, что она многомерная, белоснежные фрагменты зависали над коричневым деревом, и когда он отступил, чтобы посмотреть на неё издалека, эффект был утроен.

Диаграмма была потрясающе красивой. На самом деле Мелвин никогда не видел ничего подобного. То, что он видел в других её работах, казалось посредственным или совершенно безвкусным. Но это...

Мне неприятно это признавать, но я впечатлен, – подумал он. Это было совершенно уникальное произведение искусства и доказательство её мастерства. С таким талантом Гвинет действительно могла бы зарабатывать приличные деньги.

Прежде чем он вышел из комнаты, интерес заставил его ещё раз взглянуть на стол. Мелвину показалось, когда он сфокусировал зрение, что это не просто безделушка, а оптическая головоломка.

В данный момент Мелвин признал талант Гвинет, и ему даже больше не хотелось плохо думать о ней. Судя по всему, она и правда обладала талантом, который Мелвин не смог разглядеть в ней раньше.

Следующие несколько часов Мелвин провёл в переоборудованной кладовке, но для него время пролетело незаметно. Он начал писать свою статью, сначала немного написал об истории округа, затем он описал происходящее в доме и напоследок привёл свидетельские показания. Всё шло замечательно! Спустя несколько часов он всё ещё работал и был неимоверно доволен результатом, как внезапно краем уха он услышал открывающуюся дверь.

Похоже, вечеринка закончилась, и Гвинет соизволила вернуться домой? – pешил Мелвин.

– Где ты... ох, – пробормотала она, пошатываясь в дверях кладовки.

– Привет, Гвинет. – весело сказал Мелвин, еле сдерживая ехидные смешки. – Как прошёл твой день?

– Я... Я... Не помню, – она чуть не упала, потирая лицо.

Её состояние и общий вид совершенно не удивили Мелвина, она выглядела неимоверно ужасно, волосы были растрепанные и во многих местах слипшиеся, майка была порванной и забрызганной мутными пятнами, а джинсы...

– А, Гвинет, мне неприятно тебе говорить это, но твои дизайнерские джинсы надеты задом наперед, и, кажется, ты описалась.

– Не знаю, может быть, – проговорила она, а потом зависла секунд на 30. – Как я... – и она снова потерла лицо.

– Где ты была весь день? – перебил её Мелвин. – Ты выглядишь ужасно. Может быть, ты ходила в бар и перебрала там?

Гвинет убрала руки от лица, налитые кровью глаза, казалось, вывалятся наружу.

– В баре? Я... Не знаю, но думаю, да. Блядь, почему я ничего не помню? – cлова продолжали изливаться медленным ужасным потоком. – Последнее, что я помню, это как ты поехал за обедом, я закончила плакетку, и-и-и… я ничего больше не помню после этого.

– Интересно, – ответил Мелвин, – надеюсь, память вернётся к тебе.

Она поднесла руку ко лбу и застонала.

– Боже, как мне плохо. Я не понимаю, почему.

Мелвин подумал с восторгом: Я, конечно, не врач, но, может быть, это от героина, которым тебя ширнули в СИСЬКУ?

Гвинет снова заговорила:

– И-и-фу! У меня пиздец какой ужасный вкус во рту...

О, может быть я попробую угадать? Tы, должно быть, ела гoвно проститутки? – продолжал в уме глумиться Мелвин.

Она повернулась в дверях, делая очень маленькие шаги.

– Мне нужно пойти прилечь.

– Отличная идея.

Гвинет стучала зубами от явной боли, когда сделала неосторожный шаг. Её ноги задрожали, и она поднесла руку к ягодицам.

– О, Боже!

– Что случилось, Гвинет? – весело спросил Мелвин.

– Я… ox… не уверена...

– У тебя что-то болит? – продолжил глумиться Мелвин.

– Да, очень больно...

– Где болит?

– Я... Я не могу тебе сказать...

– Конечно же, можешь, – продолжил настаивать Мелвин.

– Я стесняюсь...

– Да ну?

– Я даже не знаю, как тебе сказать об этом...

Мелвину пришлось подыграть.

– Гвинет, тебе явно больно. Скажи мне, что случилось. Где у тебя болит?

Наконец, она вздохнула и сдалась.

– Если хочешь знать, Мелвин, у меня очень болит задница, и я не знаю, почему!

Зато я знаю! – подумал Мелвин.

4

После заката Мелвин решил передохнуть и сделать небольшой перерыв в работе. Он разогрел в микроволновке несколько кусочков пиццы, а затем пошёл в спальню Гвинет, чтобы посмотреть на неё.

Здорово…

Она лежала на кровати, как сбитое животное на дороге, её руки и ноги были неестественно вывернуты, волосы взъерошенным колтуном валялись на её лице. К его премногому веселью он понял, что она, очевидно, потеряла сознание в попытке снять с себя джинсы, они были стянуты примерно до колен. Это была прекрасная мастурбационная фантазия гробовщика: неповреждённая, но возмутительно сексуальная жертва самоубийства, скрученная и опорожнившая кишечник на кровати после приёма пары упаковок валиума. И при этом всё ещё тёплая и всё ещё мягкая, с налитой грудью и – ну, не совсем убедительный термин, но никто другой не смог бы описать лучше – ее киска все еще пухлая, совершенная и великолепная и каким-то потусторонним образом умоляющая, чтобы ее в последний раз оттрахал твердый член перед неизбежным повторным перемещением в гроб. Разве член Мелвина -"Гробовщика" не справился с этой задачей?

Конечно, справится. Чёрт, я не могу заниматься сексом с женой отца, пока она без сознания! И эта мысль не помешала ему забраться на неё, достать член и начать мастурбировать на бездвижное тело Гвинет на кровати, через несколько минут он обильно эякулировал ей на лицо. Когда он стряхивал последние капли, то услышал какой-то стук в зале.

Что это? Мелвин вздрогнул и быстро натянул штаны с трусами. По звуку можно было определить, что что-то твердое упало на пол.

Это в гостиной, – понял он, – не в ванной.

Он медленно вышел из спальни в гостиную. Там он медленно огляделся, испытывая нечто большее, чем хихиканье страха.

О, господи, это все из-за этого!

Картина, висевшая над кроватью, упала на пол. В ней не было стекла, так что ничего не разбилось. Он поднял её и собирался повесить обратно. Тогда он увидел причину её падения. Вес картины вытащил гвоздь из стены, разрушив при этом место, где тот крепился.

Так, мне понадобится новый гвоздь... Хрен с ним, завтра повешу, – решил Мелвин. Он положил картину лицевой стороной на диван, и поймал себя на мысли, что пристально смотрит на дыру в гипсокартоне.