Текст книги "Волшебство наполовину(ЛП)"

Автор книги: Эдвард Игер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Да, я это знаю, – задумчиво сказал маленький господин.

– Ой, вы знаете мою маму? – сказала Марта.

– Ну, не совсем, – сказал маленький господин.

– Тогда откуда вы знаете про нее? Вы тоже волшебник? Колдун или еще кто? Когда я увидела вашу бородку, я подумала, что вы, наверно, колдун. Вы знаете какой-нибудь фокус-покус, чтобы я снова стала такой, как раньше?

– Боюсь, что нет, – сказал маленький господин.

– Вот если бы здесь были Марк и Джейн, и Катрин… – продолжала Марта, – у них с собой талисман и они могли бы сделать меня прежней. А вы знаете какое-нибудь волшебное слово, чтобы вызвать человека?

Маленький господин покачал головой:

– Никакого волшебного слова я не знаю. И, к великому моему сожалению, я не колдун. Ничего волшебного прежде со мной не происходило, хотя мне всегда хотелось, чтобы произошло. Но, может, мы найдем их обычным способом. Что они делали, когда ты выбежала из кинотеатра? Побежали следом?

На лице Марты отобразился испуг.

– Ой, – сказала она. – Я даже не догадалась оглянуться.

– Думаю, что побежали, – сказал маленький господин. – Наверно, они бежали следом все это время. И возможно, что сейчас они как раз возле этого магазина и ищут тебя.

– Пойду посмотрю, – сказала Марта, направляясь к двери.

В этот-то миг Марк, находившийся в ювелирном магазине в начале улицы, и загадал желание, согласно которому он, Джейн и Катрин должны были оказаться рядом с Мартой. И так оно и получилось.

– Нашла! – сказала Марта. – Я нашла их!

– Нет, не нашла, – сказала Катрин. – Это Марк попросил у талисмана.

– Не понимаю, о чем вы тут говорите, – сказала Джейн. – Никаких талисманов не существует.

– Разве? – сказал маленький господин. – Ваша младшая сестренка рассказывала мне совсем иное.

– А кто вы такой? – сердито спросила Джейн.

– Тише, – сказал Марк. – Сейчас не время для препирательств. Надо исправить то, то мы наделали. Надо прекратить эту страшную панику. Это какой-то кошмар – мы так осторожничали, и, на тебе, что получилось в результате! По-моему, талисман мог бы вести себя и поумнее.

– Нет никакого талисмана! – сказала Джейн.

– Да перестань ты! – сказал Марк. – Заладила одно и то же. Лучше послушай.

В отдалении раздавался вой пожарных сирен, полицейские свистки и крики людей.

– Теперь и я слышу, – сказал маленький господин. – Сдается, что я тоже отметил какое-то легкое волнение. Чуть раньше.

– «Легкое» – это не то слово, – сказал Марк. – По сравнению с сегодняшними событиями памятное наводнение в Джонстауне покажется пустяком.

– Я признаю, это моя ошибка, что я загадала такое желание, – сказала Марта, – но думаю, что и остальные ошиблись. С чего это они так разволновались и забегали?

– Одна из самых отрицательных черт людей, – сказал маленький господин, – это страх перед тем, чего не понимаешь.

– И к настоящему моменту, наверно, уже сотни убитых или оставшихся без крова, – мрачно продолжал Марк, – и грабители тут и там грабят опустевший город! А мама знает, что мы поехали в центр! – добавил он, внезапно осененный этой мыслью. – Она будет волноваться, искать нас.

– Можно мне высказать одно предложение? – сказал маленький господин. – Кажется, теперь самое время загадать какое-нибудь действительно хорошее желание.

– На вашем месте мне было бы стыдно, – сказала Джейн. – Зачем морочить голову наивным детям, притворяться, что вы во все это верите?

– Ой, да что же с ней такое стряслось? Может хоть кто-нибудь ее остановить? – сказала Катрин.

– Дайте мне, – сказала Марта. – Я нас во все это втянула, я должна и вытянуть.

Она хотела взять сумочку у Марка. Но сумочка, естественно, не удержалась в ее туманных руках и упала на пол. Так что Марку пришлось поднять ее, а Марта прислонилась к ней как прозрачная занавеска, обвилась вокруг, обволокла ее, словно туман оконную раму, – так потом рассказывала Катрин – и пожелала, чтобы Джейн дважды избавилась от своего недуга. И Джейн тут же вспомнила про талисман.

Следующим пожеланием было, чтобы мама нашла их целыми и невредимыми через четыре минуты.

– Значит, у меня еще две минуты, – сказала Марта, – чтобы вернуться к прежнему виду. – И она в третий раз обвилась вокруг сумочки. – Желаю… – начала она.

Но ей помешали.

На пороге магазина появились два человека. Мужчина в кепке и женщина в красной блузке. Их карманы оттопыривались – вероятно, от награбленного. Мужчина оглядел стены с книжными полками.

– Эта точка не годится, Мэй, – сказал он. – Акромя книг, у них тут ни шиша.

– Чем могу помочь? – спросил маленький господин, шагнув к ним.

– Как же ты поможешь, коль у тебя ни шиша, акромя книг? – сказал мужчина. И тут он увидел четверых детей. – Ба! Дак это вы колдуете и исчезаете? – сказал он. – Видать крохи, у вас что-то есть, чтоб смываться. Оно у вас в этой сумке?

– Какой сумке? – сказал Марк, пряча сумочку за спину.

И тут мужчина увидел Марту.

– Чо это с ней? – сказал он. – Исчезала и застряла наполовину? – И он мрачно усмехнулся. – О'кей! Такие фокусы мне ой как сгодятся. А ну, руки прочь от сумки!

– Сам руки прочь! – бесстрашно начал Марк, но едва он сказал это, как мужчина выхватил у него сумку и повернулся бежать.

Второе свое желание в этот день Марк загадал, по выражению Катрин, чуть ли не на краю пропасти. Он прыгнул к мужчине, поставил ему подножку и, когда они вместе упали, он коснулся сумочки и пожелал голыми руками задержать воров.

Ну а, естественно, половина голых рук это все равно две руки, потому что в выражении «голыми руками» ничего ведь не говорится про то, сколько их.

По прошествии двух минут и еще тридцати секунд, когда мама вошла в книжный магазин, перед ее взором предстала довольно странная картина.

Воры – мужчина и женщина – связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту, лежали на полу, а над ними в победной позе стоял Марк, и из рук его сыпались алмазы и рубины.

На него с восхищением смотрели Джейн, Катрин и Марта, только Марта почему-то была абсолютно прозрачной.

Но, возможно, самым странным было присутствие здесь маленького господина с бородкой, который подвез ее до дому в тот вечер, когда она навещала дядюшку Эдвина и тетушку Грейс и попала в непонятное приключение.

После всех волнений, пережитых на охваченных паникой улицах, новые эмоции оказались для нее непосильны. Пошатнувшись, она застыла в дверях, раздираемая противоположными чувствами. Затем неуверенной походкой добралась до ближайшего стула и рухнула на него. Подобно многим незадачливым горожанам, ставшим свидетелями той суматохи, она просто потеряла сознание.

Маленький господин склонился над ней и стал растирать ей кисти рук.

– С ней будет все в порядке, да? – в тревоге спросила Марта.

– Думаю, что да, – сказал маленький господин. – Уверен, что да.

– Хорошо. Тогда приступим к делу, – сказала Марта. Она обволокла собой сумочку и пожелала стать дважды такой, какой была прежде.

– Так-то лучше, – сказала она мгновенье спустя, глянув с удовлетворением на прежнюю саму себя. Затем она своей собственной рукой из плоти и крови взяла сумочку и пожелала, чтобы мужчина в кепке и женщина в красной блузке дважды исправились к лучшему, насколько это возможно для промышляющих воровством.

Марк и Катрин развязали воров и вынули кляпы.

– Ох, каким же я был раньше подлым и гадким, – сказал человек в кепке. – Теперь я об этом сожалею.

– Я была вдвое подлее тебя, – сказала женщина в красной блузке. И я даже дважды сожалею об этом.

– Что ты, – сказал человек в кепке. – Ты не способна ни на какую подлость.

Марте надоело все это слушать, и она пожелала, чтобы они дважды шли туда, откуда пришли, и парочка ушла – вполне вероятно, чтобы вступить в Армию Спасения [25]25
  Общественная организация в США, занимающаяся благотворительностью.


[Закрыть].

Далее надо было пожелать, чтобы украденные драгоценности вернулись туда, откуда они взялись, а это не стоило особого труда. Затем последовало дело потруднее.

– Я желаю, – сказала Марта, – чтобы все, кто получил телесные или душевные травмы, включая все, что было сломано или пошло не в ту сторону из-за моего желания, – чтобы все это дважды оказалось в том виде, что и раньше. И я желаю, чтобы все случившееся по моему желанию немедля забылось, будто это был просто дурной сон. И забылось бы дважды.

– Только, чур, кроме меня, пожалуйста, – сказал маленький господин. Он продолжал довольно странно глядеть на их маму. – Для меня было бы большим несчастьем забыть хотя бы одно мгновение этого дня.

– Только, чур… – начала Марта и споткнулась: – Как вас звать?

– Смит, – сказал маленький господин.

– Только, чур, кроме мистера Смита, – сказала Марта. – И нас, конечно, – добавила она.

И все замерли, прислушиваясь.

И вдруг вой пожарных сирен, свистки полиции и крики толпы, – вдруг все это смолкло вдалеке. Наступила тишина. А затем до их зачарованного слуха донесся обычный гул уличного движения, который прежде казался таким мерзким, а теперь звучал, как прекрасная музыка.

Марта облегченно вздохнула.

– Я боялась, что талисман истратится раньше, чем исполнит это желание, – сказала она.

– Да, это было довольно большое желание, – согласился Марк. – Наверно, талисману здорово досталось. Возможно, что это было последнее наше желание.

– Давайте немножко подождем с проверкой, – сказала Катрин.

Их мама шевельнулась, открыла глаза и огляделась.

– Где я? – спросила она, как обычно спрашивают в книгах после обморока. Затем она увидела своих детей и протянула к ним руки.

Все три девочки подбежали к ней. А также и Марк, пусть он и был мальчиком.

– У меня был такой ужасный сон, – сказала их мама. – Мне приснилось, что в городе ужасная паника, и что я вышла из дому и ищу вас, а потом…

– А потом вы вошли в мой магазин и нашли их, – сказал мистер Смит.

– Это и в самом деле вы, – сказала она.

– Да, я, – сказал он.

– Но мне казалось… – начала их мама. – Я готова поклясться… – начала она снова.

Она провела рукой по лбу и слабо улыбнулась мистеру Смиту:

– Каждый раз, когда мы встречаемся, мне чудится, что происходит что-то странное.

Она встала со стула и еще раз огляделась.

– А что, здесь действительно не было ни воров, ни бриллиантовых ожерелий? – спросила она.

– Что-что? – сказал Марк.

– Наверно, это тебе приснилось, – сказала Марта.

– Думаю, мне лучше пойти домой полежать, – сказала мама. – Я как-то странно себя чувствую.

– Хм, – сказал мистер Смит, нервно прочищая горло. – У меня есть идея получше. Давайте все вместе сходим куда-нибудь поужинать? А затем можно заглянуть в кино или еще куда.

– Нет, что вы, – сказала мама. И вдруг добавила довольно удивленно: – А вообще-то я не против.

– Только, пожалуйста, не в кино, – сказала Марта.

– Ну хорошо, – почему-то смущенно сказала мама, – мы могли бы после ужина отправиться к нам домой. – Она взглянула на мистера Смита и засмеялась.

– Кажется, нам ничего не остается, как получше узнать друг друга! – сказала она.

И, возможно, так оно и было.

Потому что так они и сделали.

VI. Что произошло с Джейн

Ужин с мистером Смитом, а затем и весь вечер, проведенный в его обществе, имели большой успех.

Но еще больший успех, с точки зрения Марка, Катрин и Марты, выпал на долю мистера Смита.

Вообще-то эти четверо детей разделяли всех взрослых на четыре категории. Если уж честно, то такие, как мисс Бик и дядя Эдвин, и тетя Грейс, и миссис Гудзон, вовсе не были добры к детям, как бы жестко это ни прозвучало. И с этим ничего не поделаешь, считали дети, – оставалось только быть вежливым и исчезать при первой же возможности.

Другие, как мисс Мами Кинг, при детях тоже притворялись детьми. У таких людей были безусловно добрые намерения, но зачастую это кончалось тем, что дети испытывали за них неловкость.

Намного лучше были те, кто наоборот относился к детям как к взрослым. Это, конечно, льстило, но отвечать столь высоким требованиям стоило порой слишком больших усилий. Под эту категорию для четверых детей подпадали многие их школьные учителя.

И наконец самыми лучшими и самыми редкими взрослыми были такие, которые понимали, что дети это дети, а взрослые это взрослые, да, именно так, а не иначе, и в то же самое время ничто им не мешало ладить с детьми и вести себя естественно при встрече, даже если это случайная встреча.

Оказалось, что мистер Смит именно из этой последней категории взрослых.

Он сделал так и даже настоял, чтобы дети выбрали из меню на ужин все, что только душа пожелает, и в то же самое время он доверительно посоветовал Марку попробовать лучше шницель с кровью и жареным луком, нежели тресковые язычки.

А Джейн заявила, что она не очень-то голодна и что пусть лучше мама сама ей что-нибудь закажет. И что ей ничего не хочется на десерт, спасибо. Остальные дети с недоверием посмотрели на нее.

После ужина домой отправились на автомобиле, и это было здорово, потому что в те времена мало у кого были собственные автомобили, и дети были среди тех, у кого таковых не было. Мистер Смит показал им, как переключаться с первой скорости на вторую без всякой на то остановки, и Марк подумал, что это чудо ничуть не уступает тому, что сотворил талисман.

А Джейн заявила, что она это уже видела. Остальные дети решили, что это невежливо с ее стороны.

Когда они прибыли домой, мистер Смит показал себя знатоком в игре в «Фанты» и в «Веришь – не веришь», и, когда карты всем надоели, он увлекательно рассказывал о своем путешествии в неведомую Австралию.

А Джейн заявила, что она устала и ей больше не хочется ни игр, ни рассказов, – она лучше пойдет ляжет, и закончит наконец книгу «Жатва Хильдегарды» [26]26
  Хильдегарда фон Бинген – германская аббатиса. Жила в ХII веке и считалась святой провидицей.


[Закрыть]. Оставшиеся дети переглянулись между собой и решили, что с Джейн потом следует поговорить.

Но когда наконец, чуть ли не заполночь их отправили спать, и они заглянули в ее комнату, Джейн уже спала, или делала вид, что спит.

Наутро у них не было случая поговорить с ней, потому что это было субботнее утро, а по субботам все в доме становилось вверх дном.

Мама по субботам возвращалась с работы рано, а мисс Бик уходила в середине дня, – вот чем хороша была суббота.

Но, казалось, именно в субботнее утро мисс Бик и старается излить на них всю свою ворчливость и сварливость, на что обычно ей требовался целый день; к тому же сегодня дети были настолько заняты чисткой столового серебра и наведением порядка в своих ящиках, и вытиранием пыли, и всякими прочими мелочами, что, даже когда они случайно сталкивались в холле, у них не было и минутки, чтобы переброситься словечком.

И только к ланчу, появляясь один за другим, они наконец смогли собраться в комнате Катрин и Марты, чтобы определить планы на день.

Планы эти, естественно, касались талисмана и того, что же с ним делать дальше.

– Мне вот что не дает покоя, – сказала Марта Катрин, как только Марк и Джейн присоединились к ним, – когда я была здесь только наполовину, то где же интересно была моя вторая половина?

– Брось ты, – сказала Катрин. – Это один из тех вопросов, от которых можно свихнуться. Вроде того, что было раньше – курица или яйцо?

– А все равно, – сказал Марк, усаживаясь рядом, – все равно было бы интересно узнать, где она была.

– Ты что, хотел бы загадать, чтобы мы оказались там? – округлила глаза Катрин. – Даже неважно где?

– А я не хочу! – сказала Марта. – Может быть, это и вовсе нигде. Может быть, мы бы просто превратились в ничто.

– Если бы мы превратились в ничто, мы бы этого не узнали, – заметил Марк.

– Но ведь это еще хуже! Значит, мы бы вовсе никогда не вернулись обратно! – довольно возбужденно воскликнула Марта. – А я не хочу так, чтобы ничего не знать. Я не хочу превращаться просто в ничто. Если мы это загадаем, я с вами не пойду.

– Ладно, тебе не придется, потому что мы туда и не собирались, – впервые подала голос Джейн. Она подошла к потайному месту и достала талисман. – Сегодня моя очередь, но мне не хочется ничего загадывать. Я, может, несколько лет не буду загадывать никаких желаний. Или вообще никогда. – И, положив талисман в карман, она направилась к двери.

– Что с тобой случилось? – спросил Марк, вставая следом.

– Ровным счетом ничего! – обернулась к нему Джейн. – То есть абсолютно. Все просто великолепно! То есть в самом лучшем виде! Просто классно!

– А разве нет? – спросила Катрин.

– Все напрочь испорчено, вот что! – закричала Джейн. – Все просто рухнуло полностью и окончательно! И только потому, что кое-кто не умеет держать язык за зубами. – И она гневно уставилась на Марту.

– А что я такого сделала? – спросила Марта.

– Как будто не знаешь! – сказала Джейн. – Я-то думала, что нас ждет впереди удивительное, замечательное, таинственное лето, с головокружительными приключениями, а ты идешь и все выбалтываешь первому встречному.

– Это ты про мистера Смита? – удивленно спросила Марта. – Но теперь же он не первый встречный, он наш друг.

– Ах, друг, да? – сказала Джейн. – Ну, тогда все просто чудесно, не так ли? Теперь, стало быть, во все вмешаются взрослые и каждый раз будут нам говорить, что следует пожелать, да еще попросят у нас в долг талисман и потратят его на собственные прихоти… а это и означает, что все рухнуло полностью и окончательно! – Она спустилась в холл, вошла в собственную комнату и захлопнула за собой дверь.

Две сестры и брат озадаченно смотрели ей вслед.

– Ей что, не нравится мистер Смит? – спросила Марта.

– Да, – сказал Марк. – Думаю, что не нравится.

У себя в комнате Джейн села на кровать и предалась мрачным раздумьям. Чувствовала она себя ужасно – так ведь себя и чувствуешь после того, как обойдешься абсолютно отвратительно с теми, кого любишь больше всего, а она даже не знала, почему так себя повела. Она не понимала, почему даже сама мысль о мистере Смите так огорчала ее, а если и понимала, то не хотела в этом признаваться, даже самой себе.

Дело же заключалось в том, что Джейн была единственной из четверых детей, кто действительно помнил отца.

Когда умер их отец, Марта была еще грудной, а Катрин и Марк были еще слишком малы, чтобы что-то запомнить. Но Джейн хорошо его помнила, и притом вспоминала с большой любовью, и именно поэтому ей была невыносима мысль, что мистер Смит входит теперь в их жизнь, узнает про них все больше и больше, так что уже становится чуть ли не членом семьи и даже старается быть для них вместо отца, а что мистер Смит так и хочет сделать – в этом она ничуть не сомневалась.

И вот она сидела в своей комнате и все думала, думала и чувствовала себя абсолютно несчастной. Даже талисман в кармане не утешал ее, потому что, хотя он и правильно помогал другим, если она сама загадывала их желания, то, что касается ее собственных сокровенных желаний, они в настоящий момент были ужасно преступными, а она была достаточно взрослой и доброй, чтобы понимать, что желание стать невидимкой и пойти и дернуть мистера Смита за его бородку или написать ему угрожающее письмо, макая перо в кровь, вряд ли хоть чуточку исправит ей настроение.

Спустя какое-то время раздался стук в дверь и Марк, Катрин и Марта с торжественным видом вошли друг за дружкой в комнату.

– Мы тут подумали, – сказал Марк, – и решили, что нам надо провести Совет.

– По поводу мистера Смита, – сказала Марта.

– Убирайтесь, – сказала Джейн.

– Он бы тебе понравился, если бы ты его действительно узнала, – сказал Марк. – Вчера вечером с ним было очень интересно.

– Пхе! – сказала Джейн.

– Он очень помог, когда я была наполовину там, – сказала Марта. – Он всерьез принимает чудеса, не то что другие взрослые.

– Ха! – сказала Джейн.

– Так что мы подумали… – начала Катрин и замялась, глянув на Марка.

– Ну и? – спросила Джейн.

– Скажи ей, – попросила Катрин Марка.

– Мы подумали, – сказал Марк, – что, может, перед тем как загадать новое желание, лучше бы навестить мистера Смита и посоветоваться с ним. Хотя бы в общих чертах.

– Что-что? – сказала Джейн.

– Я думаю, что нам следует взять его с собой в наше желание, – сказала Марта. – Он поможет вернуться, если у нас начнутся неприятности.

– Которые всегда и начинаются, – сказала Катрин.

– Тогда ты и узнаешь его на самом деле, – сказал Марк.

– И снова будет все хорошо, – сказала Марта.

Джейн поглядела на них так, будто не верила ушам своим.

– Кажется, эта семейка свихнулась окончательно и бесповоротно! – закричала она. – Разве вам не понятно, почему он проявил к нам такой интерес и корчит из себя добренького? Разве вы не видели, как он с мамой переглядывается? И вы хотите, чтобы какой-то там дохлый отчим болтался здесь и вмешивался в нашу жизнь?

Остальных эти слова удивили, но вовсе не поразили.

– Думаю, он идеально подходит для такой роли, – сказала Катрин.

– Для подростка полезно, когда в доме есть мужчина, – сказал Марк.

– Я всегда хотела иметь папу, – сказала Марта.

И тут Джейн разбушевалась.

– Вы что, на самом деле думаете, что он может заменить папу? Он со своей чахлой бородкой? Вы что, не знаете, какими оказываются потом эти отчимы, добившись своих роковых целей? Вы что, забыли про мистера Мёрдстона? Забыли, да? – кричала она, испепеляя их взглядом. – Да что с вами говорить. Вы не поймете. Я желаю…

Она испуганно замолчала, вспомнив о талисмане. Но затем, движимая вопиющим безрассудством, запустила руку в карман, крепко зажала талисман и продолжала:

– Да, я желаю. Желаю иметь другую семью. Дважды другую.

Марк, Катрин и Марта только ахнули. Ничего худшего нельзя было себе представить. Они даже не осмеливались посмотреть на Джейн, из страха, что она прямо на глазах начнет превращаться в кого-то другого.

Но когда они все-таки посмотрели, то перед ними стояла все та же голубоглазая курносая Джейн, с каштановыми волосами, – та, с которой они росли, которую все любили. Им показалось, что ничего не произошло. Может, даже вовсе ничего. Марк решил это проверить.

– Послушай, милая Дженис, – сказал он, накрывая своей рукой ее руку, – он назвал ее ласкательным именем, что бывало лишь в крайне серьезных случаях жизни, – ты ведь этого не хотела, правда же?

– Пусти меня, хулиган! – раздался строгий голос, которого раньше никто из детей не слыхивал, почти как у леди. – Ты скверный мальчишка! Мне не нравятся мальчишки! И ты мне не нравишься!

– Ой! – воскликнула, побледнев, Марта. – Она нас не знает!

– Как это – не знает? – сказала Катрин. – Ты ведь нас знаешь, дорогая Джейн? Я – Кати, нас ведь с тобой водой не разольешь.

– Нет, я тебя не знаю и знать не хочу! У тебя грязное платье, – произнес голос, который, к их ужасу, кажется, раздавался из самой Джейн. – Мама велела мне никогда не водиться с незнакомыми детьми.

Марта стала чихать.

– Какая негигиеничная девчонка, – сказал этот голос. – Скажите ей, чтобы взяла носовой платок. Она меня заразит микробами.

– Ой, да что же с ней такое случилось? – взмолилась Марта.

– Она не виновата – сказала Катрин, чтобы утешить младшую сестренку. Думаю, ее просто так воспитали. В той семье, из которой она теперь. Это только доказывает, в какой хорошей атмосфере она жила с нами. В нашем доме она была в сто раз лучше.

– Я этому не верю, – сказал Марк. – Она просто пытается нас дурачить. Правда же, Дженис?

– Не называй меня так, – сказал голос. – Это не мое имя.

– Ну и прекрасно, – сказал Марк, вдруг воодушевившись. – Если это не твое имя, то тогда как же тебя зовут?

Незнакомая девочка, которая выглядела как Джейн, но больше не была ею, вроде, немного испугалась, будто не знала, что ответить. Затем лицо ее прояснилось.

– Мама зовет меня Маленькой Паинькой, – сказала она.

Марк икнул, будто его затошнило.

На лице Катрин изобразилось отвращение.

– Подумать только, до чего можно докатиться! – сказала она с горечью.

Та-которая-больше-не-была-Джейн оглядела комнату.

– Мне не нравится этот дом, – сказала она. – Обстановка – одно дурновкусие. Все слишком кричащее. – Нижняя ее губа дрогнула. – Я хочу домой.

– Хочешь домой, да? – сказал Марк. – Хорошо, это можно устроить. За словом дело не станет. – И он запустил руку в ее карман, где, как известно, был спрятан талисман.

Но та (которая больше не была Джейн) отскочила в сторону и закатила ему увесистую пощечину, даже слишком увесистую для такой недотроги, корчащей из себя бог знает кого.

– Получил?! – крикнула она. – Ты не только хулиган, но еще и воришка! – Она смерила их взглядом. – Все вы дурно воспитанные дети. Сначала вы похитили меня, а теперь решили обокрасть. Я все расскажу своей маме!

С этими словами она бросилась из комнаты и побежала вниз по ступенькам. Когда же все остальные пришли в себя и бросились за ней, она уже чуть не разнесла в щепки входную дверь.

Марк и Катрин скатились вниз, прыгая через три ступеньки. Марта же воспользовалась перилами. Но в холле навстречу им шагнула мисс Бик и преградила дорогу.

– Куда?! – заявила она. – Ни одна живая душа не выйдет из дому, пока стол не будет накрыт для ланча.

Возразить на это было непросто, и дети так ничего и не придумали. Они даже не стали объяснять мисс Бик, что Джейн уже не дома. Как потом рассказывала Катрин, – если судить по поведению Джейн, то в тот момент у старшей сестры, пожалуй, и не было никакой живой души.

И никогда еще стол не накрывался с таким старанием, никогда еще серебро так не летало по воздуху, как в тот раз. На всю эту пустую и дурацкую возню ушло не больше одной драгоценной минуты, и вот наконец Марк, Катрин и Марта выбежали из парадной двери, спустились с крыльца и, встав на тротуаре, во всех направлениях прочесали обозримое пространство.

Далеко на Маплвуд авеню они различили кого-то в платье Джейн – эта кто-то держалась очень манерно, шла мелкими шажками и так выворачивала носочки, как Джейн никогда себе не позволяла. На их глазах эта кто-то повернула направо, на улицу Вирджиния.

Только они собирались броситься за ней, как к их дому подъехал автомобиль и вышедший из него мистер Смит открыл дверцу для их мамы.

– Присоединяйтесь к нам на ланч! – позвала мама, заливаясь краской, – выглядела она смущенной и похорошевшей. – А где Джейн?

Дети переглянулись и затем еще раз глянули в одну и ту же сторону.

– Мы точно не знаем, – сказала Катрин.

– Кажется, она пошла к кому-то на улице Вирджиния, – сказал Марк, надеясь, что так оно и есть и «она» (то есть то, что осталось от Джейн) не заблудится.

– Ну хорошо, – сказала мама, доставая из автомобиля какие-то очень привлекательные с виду пакеты. – Это все для праздничного стола. Только сходите за ней.

Дети потупились – на лицах их была написана безысходность.

– Или постойте, – ничего такого не замечая, продолжала мама, – лучше садитесь в машину и привезите ее. Так будет быстрее. Я пока просвещу мисс Бик насчет праздничного стола.

И она пошла к дому, нагруженная пакетами.

Марк, Катрин и Марта подождали, пока она скроется за дверьми и, повернувшись к мистеру Смиту, заговорили все разом. Но тут же остановились и снова переглянулись.

– Рассказать? – спросила Катрин.

– Да, – решительно кивнул Марк. – Бывают моменты, когда требуется мужское вмешательство, а сейчас как раз такой момент.

– Я ведь говорила, что мы просто обязаны это сделать, – сказала Марта. – Ведь говорила, что он найдет выход. Вот увидите.

И они забрались втроем на переднее сиденье машины и принялись рассказывать мистеру Смиту об ужасных событиях этого утра. Однако они не стали вдаваться в причину скверного настроения Джейн, равно как и в то, какие чувства она испытывает по отношению к отчимам, приняв во внимание его собственные чувства.

И мистер Смит не стал тратить время на лишние вопросы. («Что доказывает, – говорил потом Марк Катрин, – что он был бы идеальным отчимом, а вовсе не Мёрдстоном».) Он завел мотор, и автомобиль рванул по Маплвуд и затем повернул на улицу Вирджиния.

Той-которая-больше-не-была-Джейн нигде не было видно.

– Она где-то в этом квартале, – сказала Катрин. – Она не могла уйти далеко.

– Что же теперь нам делать? – сказала Марта.

– Поди разбери, – сказал Марк. – Она может быть в любом из всех этих домов.

– Мы можем крикнуть: «Пожар!» – и тогда все выбегут, – предложила Катрин.

– Только давайте лучше без всяких пожаров и беготни, – передернула плечами Марта, вспомнив недавно пережитое. – Давайте постучим во все двери и спросим, нет ли желающих подписаться на «Литературный альманах».

– Пустой номер, – сказал Марк, который однажды летом это уже проделывал, пытаясь заработать на карманные расходы. – Они всегда говорят «нет» и захлопывают дверь перед носом.

Марта повернулась к мистеру Смиту:

– Теперь все зависит от вас, – с надеждой сказала она.

Мистер Смит был тронут и польщен. Но кроме того, он немного нервничал, поскольку ему хотелось оправдать их доверие. Он прокашлялся и сказал:

– Значит, так. Перво-наперво такого рода дом должен быть похож на такого рода девочку из такого рода семьи.

И Марк, Катрин и Марта стали изучать квартал. К счастью, он был небольшой, всего на восемь домов, по четыре с каждой стороны улицы. Почти все дома были очень похожи на их собственный – такие же удобные, видавшие виды дома семейного типа, в которых легко и жить, и дружить.

Все, кроме одного.

Восьмой дом был из холодного серого камня и стоял прямо на изумрудно-зеленой лужайке, подстриженной с невозможной тщательностью, – от улицы дом отделяла ограда из вечнозеленого кустарника. К парадной двери вела дорожка из ярко-голубого гравия, по краям которой росли такие скучные растения, что казалось, будто они не только никогда не цветут, но и не желают этого. На лужайке не было ни воротцев для игры в крикет, ни велосипедов, ни детских автомобилей, – ничего такого, что обычно видишь перед домом. Зато была небольшая табличка, гласившая: «По газону не ходить».

– Вот он, – утвердительно сказал Марк. – Во всяком случае, должен быть он. Он похож на нее.

Марк, Катрин, Марта и мистер Смит вылезли из автомобиля и крадучись направились к серому каменному дому. Перед ним никого не было. Изнутри раздавались звуки фортепьяно – кто-то разучивал трудный отрывок.

– Это вряд ли Джейн, – сказала Марта. – Она всегда ненавидела что-нибудь разучивать.

– Бьюсь об заклад, что сейчас все наоборот, – сказал Марк.

– Хорошо, если бы она нас не заметила, – сказала Катрин. – Кажется, мы ей больше совсем не нравимся.

– Если ее новая семья хоть каплю на нее похожа, то, думаю, мы им тоже не понравимся, – сказал Марк. Он повернулся к мистеру Смиту:

– Полагаю, теперь все зависит от вас, сэр.

Мистер Смит снова нервно кашлянул.

– Хорошо, – сказал он. – Я попробую.

Так что Марк, Катрин и Марта спрятались за изгородью из вечнозеленого кустарника, а мистер Смит, предварительно удостоверившись, что у них ничего не высовывается и не выглядывает на общий обзор, расправил плечи, браво зашагал по дорожке из голубого гравия и постучал в парадную дверь дверным кольцом из латуни, сделанным под старину.

Когда та-которая-больше-не-была-Джейн свернула с Маплвуд на улицу Вирджиния, она прямиком направилась к серому каменному дому и, пройдя по дорожке из голубого гравия, вошла в парадную дверь. Так или иначе теперь это был ее дом и теперь она была из этой семьи.