Текст книги "Дети Линзы-3: Дети Линзы"

Автор книги: Эдвард Элмер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16
«РЫЖИЙ» ЛИНЗМЕН В СЕРОМ

Карен Киннисон была обеспокоена. Всегда такая уверенная в себе, она уже несколько недель осознавала, что с ней что-то происходит – но что в конце концов? Не просто потеря контроля – изменение. Все учащающиеся приступы бессмысленности, явного идиотизма, упрямства. И всегда все было направлено – на единственного из всех людей во Вселенной! – только на ее брата. Кей великолепно ладила со своими сестрами; незначительные размолвки вызывали едва заметную рябь на поверхности их разумов. Но всякий раз, когда ее путь пересекался с Китом, самые дальние глубины существа начинали сопротивляться с быстротой взрывающегося дуодека. Что еще хуже, это было необъяснимо, потому что взаимные чувства пятерых Детей Линзы были гораздо более глубокими, чем чувства, возникающие обычно между братьями и сестрами.

Карен не хотела воевать с Китом. Он ей нравился! Ей нравилось ощущать контакт с его разумом, нравилось танцевать с ним, когда их тела точно так же входили в контакт. Ни смена шага, ни движение, как бы внезапным и причудливым оно ни было, не могло застать партнера врасплох или хоть на миллиметр поколебать точность исполнения, достигаемую без всякого труда. По сравнению с Китом все другие мужчины казались чурбанами. Кит настолько превосходил всех, что его просто нельзя с ними сравнивать. На месте Кита она задала бы такой сестрице, как она, трепку, чтобы или он даже мог бы…

При такой мысли у Карен похолодело внутри. Он не мог. Даже Кит, со всей своей безграничной силой, отлетел бы в сторону, ударившись в нее, как в твердую стену. Было только одно существо, способное на такое. Оно могло бы даже убить ее, но это было бы лучше, чем позволить продолжать расти внутри ее разума чудовищу, которое она не могла ни контролировать, ни понять. Где находится она, где Лирейн и Эрайзия? Хорошо – не будет большого отклонения от курса. По пути можно заглянуть на Эрайзию.

Оказавшись на Эрайзии, она отправилась в кабинет Ментора, находившийся на территории госпиталя. Там она рассказала свою историю.

– Воевать с Китом – очень плохо, – заключила она, – но раз я перестала повиноваться тебе, Ментор, надо что-то решать. Почему Кит не завил меня в логарифмическую спираль? Почему ты не победил меня? Ты позвал Кита, недвусмысленно намекнув, что у него маловато образования. А почему ты меня не притащил сюда и не вбил немного здравого смысла?

– Насчет тебя у Кристофера были конкретные инструкции, которым он обязан подчиниться. Я не занимался тобой по той же причине, по которой не приказал тебе прийти ко мне – ни в том, ни в другом не было смысла. Твой разум, дочь Карен, уникален. Одна из его основных характеристик – по существу, та самая, которая делает тебя одним из главных действующих лиц в наступающих событиях – почти абсолютная твердость. Вероятно, что твой разум может быть поврежден, но никакие внешние силы не в состоянии подчинить его. Поэтому с неблагоприятными проявлениями такой твердости ничего нельзя сделать до тех пор, пока ты сама не признаешь недостаточность своего развития. Бесполезно говорить, что в юности ты не совершала ничего, кроме слабых попыток. Я не погрешил против правды, когда сказал, что развитие вашей пятерки было важнейшей задачей. Однако сейчас я вполне серьезно говорю, что вознаграждение соизмеримо с масштабом начинания. Невозможно выразить то удовлетворение, которое я испытываю, когда вы, дети, один за другим своевременно приходите за последними инструкциями.

– Значит, ты считаешь, что обо мне нечего беспокоиться? – хотя Карен была сильной, она задрожала, когда ослабло напряжение. – Предполагалось, что я буду поступать именно так? И я прямо сейчас могу все объяснить Киту?

– Не надо. Твой брат знал, что это временная фаза; и очень скоро он узнает, что она прошла. Теперь ты становишься полной хозяйкой своего разума. Войди полностью в меня, дочь Карен!

Через некоторое время «формальное образование» Кей было завершено.

– Мне не совсем понятен один вопрос… – сказала Карен, собираясь сесть в свой катер.

– Давай обсудим его, – предложил Ментор. – Объясни, в чем дело.

Попытаюсь. Насчет Фосстена и папы. Фосстен был, конечно, Гарлейном – ты заставил папу поверить, что он сумасшедший эрайзианин. Я понимаю, что тебе пришлось придать Фосстену облик «настоящего» эрайзианина. Но его действия как Фосстена…

– Продолжай, дочь моя. Я уверен, что визуализация будет разумной.

– Когда он был Фосстеном, ему приходилось действовать как фраллийцу, – размышляла Кей. – За ним наблюдали всюду где он появлялся. Проявив свою настоящую силу, он мог вызвать катастрофу. Они точно так же, как и вы, эрайзиане, должны выдерживать роль до конца, чтобы избежать возникновения комплекса неполноценности у подчиненных. Таким образом, действия Гарлейна как Фосстена были ограничены. Когда он был Серым Роджером, – в далеком прошлом, – то прожил нечеловечески долгую жизнь, чтобы успеть поставить неразрешимую задачу перед Первым линзменом Сэммсом и его людьми. А сам ты должен был… ты направлял Вирджила Сэммса, Ментор, и некоторые из вас, эрайзиан, жили тогда как люди!

– Да. Мы жили и работали как люди, ничем не отличаясь от простых смертных.

– Но ты ведь не был Вирджилом Сэммсом? – Карен умоляюще посмотрела на Ментора. – Мне будет спокойнее, если ты им не был.

– Нет, никто из нас не был Сэммсом, – заверил ее Ментор, – и ни Кливлендом, ни Родебушем, ни Костиганом и ни Клио Марсден. Мы работали – «направляли», как ты выразилась, – и с этими и другими людьми время от времени, но никогда не были едины ни с кем из них. Однако один из нас был Нильсом Бергенхольмом. В то время потребовался абсолютно безынерционный космический привод, и для всех было бы подозрительно, если бы Родебуш или Кливленд вдруг занялись его усовершенствованием. Поэтому и появился Бергенхольм.

– Ладно. Бергенхольм не играет важной роли – он был всего лишь изобретателем. Вернемся к разговору о Фосстене. Когда он был на флагмане с папой и мог применить всю свою силу, было слишком поздно – вы, эрайзиане, работали. Дальше продолжай ты – это выше моего понимания.

– Потому что тебе не хватает данных. В последние минуты Гарлейн понял, что Кимболл Киннисон не один и надежно защищен. Он был изолирован, звал на помощь, но безответно никто из товарищей не слышал его призыва. И Гарлейн не мог бы спастись из той формы плоти, в которой он тогда пребывал. Я сам наблюдал за ним, – Карен никогда раньше не ощущала, чтобы эрайзианин выражал какие-либо эмоции, но сейчас его мысль была мрачной и холодной. Из той формы, которую твой отец никогда не представлял он перешел на следующий уровень существования. Карен вздрогнула.

– Это пошло ему на пользу… Думаю, все ясно. Но ты уверен, Ментор, – тоскливо спросила она, – что не можешь, или скорее не хочешь, обучить меня еще чему-то? Я чувствую себя… недостаточно компетентной.

– Для разума той силы и кругозора, как у тебя, в его нынешнем состоянии развития такое чувство неизбежно. И никто другой не может тебе помочь. Вероятно, не очень приятно слышать, что отныне твое развитие зависит только от тебя. Как я уже сказал Кристоферу и Кэтрин и вскоре скажу Камилле и Констанс, они тоже проходят последний этап эрайзианского обучения. Можете вызывать меня в любой момент, чтобы я помог вам, направил или усилил вас в случае необходимости, но формальных инструкций больше не будет.

Карен покинула Эрайзию и направилась на Лирейн. Она находилась в полном смятении. Времени у нее было слишком мало, но она намеренно уменьшила скорость судна, чтобы продлить пребывание в пути и до посадки успеть привести в порядок свои мысли.

Карен добралась до Лирейна II и там, вернув себе облик счастливой, беззаботной девушки, радостно обняла мать.

– Мама, ты самая большая драгоценность! – воскликнула Карен. – Так приятно видеть тебя снова во плоти…

– Ну что ты?! – Кларисса лишь недавно привыкла работать нагой, как принято на Лирейне.

– Ты же знаешь, что я имела в виду совсем другое, – возразила Кей. – Не напрашивайся на комплименты, в твои-то годы! – не обращая внимания на протесты матери, она продолжала:

– Кроме шуток, мама, ты чудесно выглядишь. Я полностью одобряю тебя. Мы двое – прекрасная пара, и я люблю нас обеих. Конечно, у меня большое преимущество перед тобой – меня никогда не заботило, одета я во что-нибудь или нет. Как твои дела?

– Неважно – хотя, конечно, я здесь пока совсем недавно. – Кларисса нахмурилась. – Я не нашла Элен и не узнала, почему она не у власти. Не могу решить, оказать ли на них давление сейчас или подождать немного. Ладора – новая Старшая, она… то есть я не знаю… О, она идет сюда. Очень хорошо – я хотела, чтобы ты встретилась с ней.

Однако если Ладора рада была видеть Карен, то никак не проявила свои чувства. Какое-то время они изучали друг Друга. Как и Элен – предыдущая королева – Ладора была высокой, прекрасно сложенной, твердой и изящной, с безупречной кожей и красивым лицом. Но такой же, и во многих отношениях даже превосходящей ее, к удивлению и быстро нарастающей ярости Ладоры, была и незнакомка с розовой кожей. Поэтому почти сразу же лирейнианка запустила яростный мысленный разряд – и была удивлена, как никогда прежде.

Ладора еще не узнала, чем обладает странная Кларисса с Солнца III, но, судя по ее нерешительности, она была не очень сильной. Поэтому дочь Клариссы, более молодая и с меньшим опытом, должна стать легкой добычей.

Но разряд Ладоры – самый мощный, какой она только могла послать, – не достиг даже самой внешней защиты намеченной ею жертвы. Почти мгновенный контрудар оказался столь сильным, что прошел через блокировку лирейнианки. Он вызвал такие адские мучения в ее мозгу, что лирейнианка, забыв обо всем, попыталась закричать, но не смогла. Она не в силах была пошевелить ни одним мускулом, даже не могла упасть. Всего один беглый взгляд на разум незнакомки встретился с такой сокрушительной яростью, что Ладора, никогда не боявшаяся ни одного живого существа, впервые узнала, что такое страх.

– Мне хотелось дать твоим знаменитым мозгам хорошую встряску, просто смеха ради, – Карен все еще кипела от гнева, а Ладора внимательно наблюдала за ней. – Но поскольку всей планетой занимается моя мать, она просто испепелит меня, если я суну нос не в свое дело. – Карен постепенно успокаивалась. – В общем-то я не думаю, чтобы ты была слишком большой гадиной в своем вредоносном роде – просто ты не умеешь по-другому. Так что, наверное, лучше предупредить тебя, дуру несчастную, раз ты сама не понимаешь, что играешь с атомной бомбой. Еще немного, и Кларисса придет в ярость, как я секунду назад, только сильнее, и тебе останется молиться Клоно и пожалеть, что ты родилась на свет божий. Она и вида не подаст, пока не разъярится до конца, но она гораздо сильнее и тверже меня, и я никому не пожелаю видеть, что она может вытворять с людьми. Она подкинет тебя, свернет кольцом, оторвет руки, запихнет твои ноги тебе в глотку и покатит тебя по полю как обруч. А что может сделать потом – не знаю, зависит от того, какое в ней будет давление, когда она взорвется. Хотя обычно Кларисса всегда сожалеет о сделанном. Иногда даже оплачивает расходы на похороны.

Послав Ладоре такую мысль, Карен поцеловала Клариссу на прощание.

– Я говорила тебе, что не могу задержаться ни на минуту, мне надо лететь дела. Я пролетела миллион миль, чтобы обнять тебя, мама, но не жалею об этом. Так что чистого эфира!

Карен исчезла, и все еще не пришедшая в себя лирейнианка увидела не линзмена, а восторженную мать со слезами на глазах. Кларисса ничего не почувствовала из того, что произошло, – Карен позаботилась об этом.

– Дочь. – Проговорила с нежностью Кларисса, обращаясь скорее к себе, чем к Ладоре. – Одна из самых дорогих, прекрасных и прелестных дочерей в мире. Я часто поражаюсь, как женщина с моими недостатками могла родить таких детей!

А Ладора с Лирейна, как все лирейнианки, лишенная юмора и понимающая все слишком буквально, восприняла ее мысли и привела их смысл в соответствие с тем, что сама обнаружила в мозге «самой дорогой, прекрасной» дочери и что эта дочь сделала и сказала. Так называемые «недостатки» Клариссы стали отчетливо видны, и тогда лирейнианка принялась юлить.

– Знаешь, я сомневалась, стоит ли помогать тебе, как ты хотела, – сказала Ладора, пока они вдвоем шли через поле к ряду наземных машин. – С одной стороны – уверенность в том, что безопасность и даже само существование моей расы может оказаться под угрозой. С другой стороны – возможно, ты права, говоря, что ситуация будет ухудшаться, если мы ничего не предпримем. Нелегко было принять решение. – Ладора больше не казалась равнодушной. Она была просто испугана и пыталась протянуть время, надеясь, что помощь подоспеет вовремя. – Я прикоснулась только к внешней поверхности твоего разума. Ты позволишь мне проверить его внутреннее состояние, прежде чем решить окончательно? – и в то же мгновение Ладора запустила анализатор на полную мощность.

– Нет, – Луч Ладоры ударился о барьер, который для нее показался таким же, как у Карен. Никто из ее расы не имел подобного. Она никогда не видела… хотя нет, видела, но много лет назад, еще ребенком, в зале собраний – ненавистного самца, Киннисона с Теллуса! Теллус – Солнце III! Значит, Кларисса с Солнца III – женщина – женщина киннисоновского типа. В физическом отношении она такая же, как лирейнианки, но умственно – невообразимое чудовище: женщина, которая могла быть всем, чем угодно, и делать все, что угодно. Ладора пыталась выиграть время.

– Извини, я не хотела вторгаться против твоей воли, – произнесла она достаточно спокойно. – Поскольку твое отношение делает наше сотрудничество очень сложным для меня, я не могу ничего обещать. Что именно ты хотела бы узнать сначала?

– Я хочу поговорить с твоей предшественницей Элен. – Кларисса, ободренная встречей с Карен, больше не была миссис Кимболл Киннисон. Перед королевой Лирейна стояла «Рыжий» линзмен – вольный Носитель Линзы второго уровня, которая наконец решила, что, поскольку обращение к разуму, логике и здравому смыслу безрезультатно, пришло время действовать более жестко. – Кроме того, я намерена говорить с ней сейчас, а не в каком-то отдаленном будущем в зависимости от твоего каприза.

Ладора послала последний отчаянный призыв о помощи и собрала все свои силы на защиту от вторжения. Хотя разум Ладоры был очень сильным, Кларисса значительно превосходила ее. Защитная структура лирейнианки была разрушена, яростно сопротивлявшийся разум – побежден. Помощь пришла слишком поздно и оказалась бесполезной. Хотя расширенный разум Клариссы не был предназначен для решения военных вопросов, она была тверда и уверена в себе. Неся тяжелую ношу линзмена, она проявляла не меньше жестокости к врагам Цивилизации, чем безгранично холодный Надрек.

Вместе со своей невольной пленницей Кларисса бежала от врагов через поле к ряду странных маленьких машин из ткани и проволоки, которые составляли гордость лирейнианского воздушного флота.

Кларисса знала, что у лирейнианок нет современного оружия защиты и нападения. Однако у них была достаточно мощная артиллерия. В небольшом аэропорту, где стоял ее корабль, пушек, к счастью, не оказалось.

– Вот и мы! Возьмем триплан – это самая скоростная из здешних машин.

Кларисса теперь умела управлять трипланом – все знания и способности Ладоры сейчас принадлежали ей. Она включила необычные двигатели, и, когда мощный маленький самолет взмыл в небо, она сосредоточила свои мысли на защите от зенитного огня. Под ее воздействием артиллеристы вели огонь так, что почти все снаряды либо пролетали далеко в стороне, либо взрывались, не долетев до цели.

Самолет и его пассажиры не получили ни царапины и через несколько минут прибыли к месту назначения. Лирейнианки были наготове, но их было слишком мало, и они не знали, что только физическая сила может помешать линзмену подняться на свой космический корабль.

Через несколько минут Кларисса и ее пленница были высоко в стратосфере. Кларисса резко усадила Ладору на сиденье и привязала ремнями безопасности.

– Оставайся тут и держи свои мысли при себе, – приказала она. – Иначе ты никогда больше не сможешь ни шевелиться, ни думать. – Затем Кларисса открыла дверь, схватила платье и остановилась. Горящими глазами она смотрела на костюм из простой серой кожи – костюм, который она до сих пор только примеривала. Можно ли ей носить такой костюм теперь или нет?

Кларисса вполне эффективно могла работать в обычной одежде или без одежды. У нее не было никаких сомнений в праве носить серое. Единственное препятствие – собственная щепетильность.

Более двадцати лет это право отрицала только она сама. Какое разрешение могло дать право дилетанту, подделке под линзмена или, как она сама себя называла, «Рыжему» линзмену носить наряд, который значил так много для людей? Однако за последние годы стало широко известно, что ее разум один из пяти самых сильных и возвышенных во всем Сером Легионе. И когда координатор Киннисон призвал ее к активной деятельности с вольным статусом, весь Легион единодушно принял резолюцию, которая обязала ее носить одежду серого цвета. Серый Легион прислал ей серый костюм, а Кит убедил в том, что она вполне заслужила честь носить такую одежду. Никто, как бы он ни привык, никогда не надевает простую серую кожу вольного линзмена Галактического Патруля без внутреннего волнения.

Надев костюм, Кларисса осмотрела себя. Костюм очень шел ей. Чудесная Линза сверкала на руке. Чувствуя себя полностью готовой, Кларисса послала вызов.

– Элен с Лирейна! Я знаю, что тебя где-то прячут, и если кто-либо из твоих стражей попытается экранировать мою мысль, я выжгу им мозги. Тебя вызывает Кларисса с Солнца III. Ответь, Элен!

– Кларисса! – На этот раз Элен никто не помешал. В каждом оттенке мысли читалось приветствие. – Ты где?

– Высоко… – Кларисса назвала свои координаты. – Я на катере, так что за несколько минут могу попасть в любое место на планете. Мне важнее знать, где ты и почему.

– В тюрьме, в своих собственных комнатах. – Королевы обычно живут во дворцах, но у правительниц Лирейна их не было. – Помнишь башню на углу? Я на самом верху. Что касается «почему» – слишком долго рассказывать. Слушай меня внимательно.

– Ты в опасности?

– Да. Ладора давно убила бы меня, но не осмеливается. Мои последователи с каждым днем становятся все слабее, а силы босконцев возрастают. Стража уже зовет подмогу. Они идут за мной.

– Им только кажется! – Кларисса на высокой скорости спустилась к башне. – Ты не знаешь, у них здесь установлены зенитки?

– Не думаю я не чувствую таких мыслей.

– Хорошо. Отойди от окна! Если они не начали сейчас, то уже никогда не начнут. – Кларисса была абсолютно уверена в этом.

Она приблизилась на радиус действия своих пушек, успев как раз вовремя. Артиллеристы бежали к орудиям, но никто из них так и не добрался до них. Твердый острый нос спидстера проник в указанную комнату; армированный бетон, стальные решетки и стекло разлетелись во все стороны. Элен прыгнула через открывшийся люк в спидстер, и в ту же минуту Кларисса выбросила Ладору наружу.

– Верни Ладору! – потребовала Элен. – Она нужна мне!

– Незачем! – отрезала Кларисса. – Я знаю все, что знает она, и не стоит с ней возиться – у нас немало других забот, дорогая!

Тяжелый люк закрылся. Катер рванулся вперед, прямо через прочную бетонную стену. Построенный из сверхтвердого бериллиевого сплава, он был предназначен для таких суровых испытаний.

В открытом космосе Кларисса перевела спидстер в свободный полет, поддерживая искусственную гравитацию на нормальном уровне. Элен подошла к ней и в знак благодарности пожала руку; этот жест потряс Клариссу.

За прошедшие двадцать лет Элен с Лирейна изменилась даже меньше, чем Кларисса. Она по-прежнему была величественной и красивой. В ее каштановых волосах не появилось ни одного седого волоса.

– Значит, ты одна? – невзирая на самоконтроль, в мыслях Элен скрывалось явное облегчение.

– Да. У моего… у Кимболла Киннисона очень много дел повсюду. – Кларисса все понимала. Элен действительно любила ее, но мужчин она по-прежнему ненавидела и не переносила даже Кима. Ей было это гораздо труднее, чем Клариссе привыкнуть к лирейнианскому обычаю и думать о себе как о бесполом существе.

– Нам ничто не может помешать работать вместе, – подумала Кларисса. – В отличие от тебя Ладора многого не знает. Так что расскажи мне все, чтобы мы могли решить, с чего начать!