Текст книги "Кому покой не снится (СИ)"

Автор книги: Эдуард Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  the elite scum...

   scum – накипь, отбросы, пена и др..

  Felix criminĭbus nullus erit diu. [Фэ ́ликс крими ́нибус ну ́ллюс э ́рит ди ́у]. Никто не будет долго счастлив преступлениями.

   Цикл повестей.

  Кому покой не снится.

   Повесть 4 (даже повестушечка).

   18+

   Всякие совпадения всего лишь совпадения и ничего кроме совпадений.

  Глава 1.

  1.

  – На, тут дельце тебе!

  – Да ты что шеф? Я и так зашиваюсь. Забыл? На мне шесть только висяков, а текучка? И никакого просвета!

  – Вот поэтому я его тебе и даю. Висяком больше-меньше? Это всё равно лучше, чем десяток реальных дел. Мухина зашивается. Жаловаться вздумала, но на тебя не кивнула. Терпит пока.

  – Награди её чем-нибудь!

  – Награда уже ждёт своего героя. Полистай!

  – Это... я не ошибаюсь...

  – Не ошибаешься.

  – Мастерская дыра в почти мэрзкой башке. Ты хочешь, чтобы я нашёл этого благородного дона, который так аккуратно посверлил дырку в его черепе? Да я, эту мразь, был сам готов, но оказался слабаком, или умным, да ещё ты не дал!

  – Бля! Вот за что я тебя люблю и ненавижу, так это за твою проницательность!

  – Куда же я проник?

  – От тебя всё равно не скроешь. Этот дон – я!

  – Охуел в таком признаваться?

  – У меня не было выбора, в отличие от тебя! Ты позволил себя избить, а я был со Светкой!

  – У тебя новости, как с ядерного полигона. Заряд рванул,но пока об этлом никто не знает! Её тоже убирать будешь?

  – Это ты охуел! Мы не в Башкирии! Она беременна!

  – Ты попал!

  – Сам знаю. Но она не хочет лишиться отца своего ребёнка. Я, перед тобой чист. Поможешь?

  – Из табельного?

  – А что у меня могло быть? Как-то машинально... она побледнела... икнула... но... когда завопила... и я из ствола икнул...я даже не разглядел кто это... уже сумерки... после сумерек...

  – Откуда он?

  – Он?

  – Про пистолет спрашиваю. Ты его таскаешь с собой?

  – Плановые стрельбы. Вас-то я загнал в тир. А сам, с этим, как-то подзадержался надолго, а за это мне, как руководителю, прилетит! Да ещё эти сугробы, опоздал, она уже за барьером, на улицу выходить собирается. Она и так вся...даже не комок нервов, а пока поднимешься, сдашь, то минимум пара десятков минут уйдёт на это, а он ещё и не чищен. Да ещё и перестреливать пришлось. Намазал от усердия, вторую обойму так и не дострелил. Главное зачёт сдал.

  – Пуля у меня есть. Но как этому уроду её вложить в мозги?

  – Она здесь?

  – Да.

  – Давай! Петров всё сделает. Я его столько раз отмазывал.

  – Не боишься?

  – Чего бояться? Пиздец по любому! Если ты меня не прикроешь!

  – Хочешь честно? Я бы тебя сдал...

  – И?

  – Но за эту гниду орден, если бы я бы был Путин, дал!

  – Я так и знал! Поэтом я только к тебе... я же помню каким ты ходил... когда он тебя отметелил, а ты стерпел, а я нет! Мэрзкий сын! Ему всё можно, потому что нам нельзя!

  Кондуков подошёл к вешалке и из плаща достал прозрачный пакетик.

  – Ты там держишь улику?

  – А где? Ты же меня где обыскивать будешь? В сейф полезешь! А так я знать не знаю! Плащ, сейчас зима. Кто? Подложил? Специально? Зачем?

  – Серёга! Спасёшь меня, я вытащу на самые верха!

  – Поздно. Пару лет назад, я ещё бы хотел, а теперь нет. Рассказывай!

  – Там и рассказывать нечего. Я её авто управлял. Харкотину проехали...

  – С какой стороны?

  – От центра! Он хоть и окосевший, но не полностью, так чтобы камеры его не засекли. Сам знаешь, любит прикалывать. Думал две блондинки в авто. Подрезал. Я остановился. Зима, да ещё огней нет, подходит к ней. Она затряслась. Я её стекло опустил или она, так и не понял кто и прямо мимо её носа в его рожу влепил. Потом закинул его в его авто на сиденье, за угол отогнал, двигатель выключил и слинял. Гильза осталась в машине, нашёл, ликвидировал.

  – Не фонтан.

  – Не то слово, да ещё морозы. Она же от такого стресса урода родить может, а нам и его достаточно. Я мэру сказал, что дело в твоих руках, уж если и ты..., то никто. Он хочет с тобой пообщаться.

  – Хочет – пусть приходит. Он мне не начальник. Начальник – ты. Хочешь, ходи сам. Я тебе буду всё обстоятельно докладывать. Запоршить дело или кайнуть?

  – Слова знакомые, а смысл какой?

  – Его Порше Кайенн где?

  – У ментов. Экспертиза там всякое ищет.

  – Тогда куртку одевать не буду.

  – Что голубчикам взгрустнулось?

  – Глядя на вас, грусти меньше! – Вылез из салона авто эксперт ГУВД Замотаев.

  – Ладно. Ты эксперт сможешь объяснить, а вы Молин и Раздаев?

  – Мы, хоть и не эксперты, но давно знаем, что дело сложное и все висяки вешают на вас! – Ухмыльнулся капитан Раздаев.

  – Это не означает, что к этому надо подходить халатно. Я дело полистал, пока к вам добирался, а теперь расскажите простыми словами и коротко, без протокола. – Полистал, для всех означало, что он в лифте с четвёртого спустился на первый и, сделав двадцать шагов по улице, вошёл в гараж. Так быстрее, чем через оперативного дежурного, оружейку и всего остального необходимого для несения службы полиции.

  – Откуда начинать?

  – Что за финты?

  – С начала начала или с конца конца?

  – Вроде у тебя речь трезвая Молин, а на каком языке ты говоришь, плохо понимаю. Начни хоть откуда.

  – Как вы знаете, в городе, сначала чистят центральные дороги: Ленина, Советскую, Крестовскую и Никольскую. Потом стоянки у администрации, суда, вас, нас. Тракторист, который чистит улицы, свернул с Ленина на Маркса, проехал по Энгельсу и повернул на Никольскую. Там ему пришлось объехать стоящую на обочине у БЦ машину, завалив снегом. Все знают, что мэр Свельев, утром может поехать и по этой улице. Маршруты его всем известны, но какой он выберет на этот раз, никто не знает. Тракторист сообщил бригадиру об этой машине, чтобы об него потом горшки не били. Бригадир тоже не хотел, чтобы в него что-то прилетело. Вызвал эвакуатор. Машина закрыта, на сигнализации, засыпана снегом. Её быстро на штраф-стоянку. Оформлять начали в восемь утра, когда манагер появился. Снег с номера сбили, а номера-то всем знакомы. о001оо. Да за это не от папы горшок прилетит, а от сынка бита. Пока темно, поставили в дальний угол стоянки у администрации. Там всё уже сгребли и вывозили. За кучей не так видно. Пусть родственники сами разбираются, кто там и чего. Свельев же, когда как появляется, но не раньше десяти. Тот появился, заслушал обстановку в городе, отдал распоряжения и отъехал на ланч. После обеда, в три, где-то часа, вернулся. К этому времени, на стоянке мало кто обитал, потому что гора снега слабо уменьшалась, а количество самосвалов не увеличивалось. А возвращался он с дальнего угла стоянки. Видит знакомый и не чищенный от снега, порш. Подъехал. Взгляд намётанный, не ошибся. Значит машина стоит с ночи, а где сынуля? Набрал его мобилу. «По долинам и по взгорьям...» из салона. Так вот несколько раз. Вскрыли ему, а там жмурик с дыркой во лбу и айфоном в руке.

  – Даже смешно! – Не засмеялся Кондуков. – Опросили важного свидетеля?

  – Он так растерялся, что даже протокол подписал.

  – А остальное выяснили вы?

  – Да!

  – А стоит ли ему об этом сейчас докладывать?... Что молчим? Тогда разлетелись, по месту жительства, постоянных мест обитания, нашли знакомых, друзей или фанов каких-нибудь и режим его жизни, записали хотя бы поминутно!

  – Минутно?

  – Уговорили, обычный часовой график, особенно последний день перед Рожд... ну вы поняли. Всё, что, кто знает... слухи... агентуру. Так что быстренько, пока не стемнело. До шести жду результатов.

  Руководитель следственного комитета Шальных, начальник Кондукова, после окончания рабочего дня заглянул к тому.

  – Весло ещё не сломал?

  – Какое весло?

  – Каким гребёшь на галерах! А это что? – Кивнул Шальных на стопку папок, высившихся на столе перед Кондуковым.

  – Дела!

  – Какие дела?

  – Отказные, недоказанные, закрытые! И это ещё не всё! От ГИБДД жду!

  – На мёртвого мальца?

  – Какой вы проницательный, господин начальник. Надо хотя бы очертить круг подозреваемых, вычислить вероятных убийц и заказчиков.

  – Думаешь заказуха?

  – Нам думать вредно. Факты, улики, показания нужны. Желательно приплести политическую составляющую.

  – На чужой поляне решил оттоптаться?

  – Сейчас это актуально. Желательно чтобы убийца был оппозиционер, а заказчик друг Навального, Фургала, Платошкина, Бондаренко или кто там сейчас в тренде у высокого начальства.

  – Мне так и Свельеву доложить?

  – Доклад не протокол. В дело не воткнёшь. Домысел. Мэр же у нас как Ленин.

  – Как это?

  – Говорим мэр – значит – партия. Говорим партия – значит – мэр! Кто более матери-истории ценен?

  – Поэтам сейчас не платят. Забудь о Маяковском, но идея хорошая. Долго ещё здесь?

  – Спешить некуда. Да и тащиться по морозу... как-то не с руки.

  – С ноги!

  – С ноги тоже.

  Свельев не стал дожидаться, когда из следственного, ему придут и доложат. Могут, невзначай, и оскорбить своим неприходом. А тут сам, походя, как бы по дружески, до мэрии, заглянул. Обе ветви власти, включая во вторую, кроме следкома ещё ФСБ, суд, прокуратуру и ГУВД жили мирно и старались не мешать, а когда надо, то и помогать друг другу.

  – Одно же дело делаем, братцы! Как сказал председатель городского суда у кого-то на банкете по профессиональному празднику.

  – Не делаем, а делим! – Скривил лицо городской прокурор Мазанин ему в ответ.

  – Кондуков здесь? – Громко крикнул он в кнопку вызова и снял всем известную тонкую вязаную шапочку с надписью «РОССИЯ». Чтобы дежурный узнал его не только по шапке, но и в лицо. Тот узнал и замок хлопнул, оповещая этим, что можно войти в следком. Лифт уже включили, так что до четвёртого этажа он доехал с ветерком – без остановок.

  – Где он?

  – В туалете умывается.

  – Дома воды нет?

  – Так он ночевал здесь.

  – Проходите Борис Михайлович! – Зазвенел ключами Кондуков и распахнул дверь перед мэром. – Здесь тепло, так что лучше пуховик снять.

  – Сам решу! – Плюхнулся на стул перед столом мэр. Как-то всё не так, как он решал, идёт.

  – Давайте сразу определимся. – Уселся, напротив, в своё кресло Кондуков. – Вроде бы между нами только дорогу перейти, но дистанция не одного размера. У вас значительно короче. Мне чтобы до вас добраться, сначала надо убрать все дела в сейф. Смотрите! – Следователь, применяя усилия, к тяжёлой двери, раскрыл сейф. – Мне все дела надо будет убрать туда. Все не поместятся. Тогда сдать на временное хранение в архив. А у меня, как видите, они не хаотично разбросаны по столу, а по плану и с закладками. После этого я должен опечатать сейф, закрыть кабинет, опечатывать его не надо, но ключ надо сдать. После этого придти к вам. А что у вас? У вас там обыденная текучка. Входят, выходят, звонят... грубо говоря, доклад на десять секунд, а сколько ждать придётся? А что вы из этого поймёте?

  – Я так и понял, поэтому сам не погнушался заглянуть в вашу тайную обитель. Результаты?

  – Кое-что. Не буду у вас выяснять, что знаете или нет, а просто скажу, что я знаю. Это вот все дела... – Обвёл рукой стол следователь, – связаны с вашим сыном.

  – За полгода, что он здесь?

  – Так себе делишки, но тем не менее. Вы пользуетесь в наших структурах уважением, поэтому вам могли не всё докладывать. Если появится возможность, необходимо, очертить круг вокруг тех, кто мог бы или заказать или исполнить самостоятельно. Иногда и за конфетку убивают. Пока следы не остыли...

  – Не надо мне баню устраивать с горячими следами. Можете не суетиться. Я навёл справки. Раз дело у вас, значит, все считают его висяком. Агентура ничего не дала?

  – Экспертиза добавила мороки. Вот! – Протянул несколько актов следователь.

  – Вижу. А теперь коротко и по существу.

  – В этот день он был трезв. Городские камеры засекли его перемещение. Причём не как обычное.

  – А в чём необычность?

  – Ехал по правилам.

  – Продолжай.

  – В крови присутствуют следы амфетаминов, но для него это обычно. Необычно то, что он ещё не успел накидаться как следует. Странно другое. В волосах присутствуют следы кокаина. В салоне Порше тоже.

  – И?

  – Откуда? Только не говорите, что привёз из Лондона. То, что у него был бы кокс, знал бы весь город. Он был щедрый парень и делился. Иногда злобой и оскорблением.

  If you wanna hang out

  You've gotta take her out

  If you wanna get down

  Down on the ground

  Если ты хочешь оторваться,

  Ты должен взять его с собой

  Если хочешь спуститься,

  Спуститься на землю ...

  – Зачем мне это?

  – Это классика – Эрик Клептон. Это там, у них, а откуда у нас?

  – Даже вот оно как? Я ему денег только на бензин, да на оплату квартиры давал. Он отказался жить со мной. Кокс может быть мотивом?

  – Это одна из версий. Таких версий... Зря не глянули в акты экспертизы. Там есть распечатка номеров, теперь мы выясняем кто это.

  – А мне говорили, что ты бездельник, а ты можешь, когда можешь. А жена из-за чего тебя покинула? Разные версии ходят, хочу знать основную!

  – Во сне на суде свидетелем выступал. Обычно нас на суды не очень таскают, для этого представитель обвинения есть в виде прокурора, но тут... Она проснулась и как-то в сон вклеилась. Я ей говорю ваша мразь! Я же не ей говорил, а судье, лица которого не видел и во сне. Я даже не понял, по какому вопросу, какого дела! Она на свой счёт приняла. Посчитала, что я специально издеваюсь. До этого уже как-то на ниточке отношения висели, вот...

  – Хммм, – встал со стула Свельев, – кокс говоришь...

  Мэр, натянул шапочку и не закрыв за собой дверь, вышел из кабинета. В кабинет проскользнул Шальных, в отличие от мэра, дверь он за собой плотно прикрыл.

  – Что с ним?

  – Я ему про кокс сказал. Анализы! Может в области договоришься, чтобы к себе забрали? Как-то мне не уютно стало, глядя на его лицо.

  – Почему?

  – Помнишь в нашем посольстве, в Аргентине что ли, чемоданы с коксом нашли? Под это можно дело и задвинуть. Пусть чекисты ищут. Я тут за ночь всякую мелкоту нагрёб, но масштаб не тот, а вот если наркомафию... точно от нас это дело заберут. Там же можно сколько огрести... а мы лучше в сторонке постоим.

  – Огрести можно, но не того, о чём мечтаешь. Квартиру обыскали?

  – Молин с Раздаевым никак понятых найти не могут.

  – Они уже там, небось, пошуровали и, кое-что, по карманам распихали. Поехали.

  Шальных, как и Кондуков, хорошо знал оперов и, в их способностях, не сомневался.

  Квартира убитого была в современном ЖК, двухкомнатная, с отделкой под роскошь. Опера, проверившись, открыли дверь и тихо, не разговаривая, зашли. Обычная холостяцкая халупа. Шикарно, но запущено. Для домушников – рай, для них пустыня. Самое ценное – большой ноут. Включать не стали. Молин подошёл к книжному шкафу. Раскрыл. Провёл пальцем по обрезам книг. Выдернул толстый том Теккерея и встряхнул. Оттуда посыпались банкноты.

  – Фунты стерлингов. – Подобрал их с ковра Раздаев. – У тебя и нюх!

  – Мне не надо!

  – Я тоже не скажу, что ты ничего не брал!

  – Гад! Давай половину!

  Таких заминированных книжек оказалось несколько. Они вышли на лестничную клетку. Молин выглянул в окно.

  – О! Следком прикатил. Деньги давай. Я в ящик положу. Скажешь, что бегаю, ищу понятых.

  Получив деньги, он быстро побежал вниз по лестнице к выходу.

  – Ну, чего тут молчишь? – Обратился Кондуков к Раздаеву.

  – Мы же просили, можно своих понятых взять? Что-то желающие в очереди не стоят!

  – А Молин по улице как борзая носится?

  – Чего по улице? Тут шестнадцать этажей! С улицы вряд ли кого уговоришь. А вот и он! – Раздаев облегчённо выдохнул, увидев выходящих бабушек и Молина за ними.

  – А почему оператора нет?

  – Камера у него барахлит! Без вашего указания никто и не очень! Мы, только как шавки! Пусть слесаря бегают, которых наберут, вместо нас! Хотя, сейчас, и слесаря дефицит! О! До чего докатились! Раньше слесарей, инженеров, ментов да, и кого угодно было завались, а сейчас попробуй, найди!

  – Хватит ныть! Мы своего взяли. Протокол будет вести Кондуков.

  Молин достал бумажник, расстегнул куртку и развёл её края в стороны. Раздаев, глядя на него – тоже.

  – Вы чего? – Удивился Шальных.

  – Потом скажу. – Скривил лицо, как от зубной боли, Кондуков. – Я вам верю. Не при понятых же! Они же не правильно поймут!

  Обыск прошёл быстро. Были изъяты не только ноут и другие носители информации, но и одежда и спальные принадлежности. Балкон был пуст, хотя и засыпан снегом. Деньги хранились в ящике на кухне рядом с посудой. Семьдесят две тысячи.

  Кондуков закрыл и опечатал дверь, поблагодарив понятых и понимающих старушек.

  – Как это тебе удалось уговорить их, не только высунуть нос за дверь, но и выйти? – По дружески спросил он Молина.

  – По тыще дал! – Несколько нервно произнёс тот и отвернулся.

  – Тогда все скидываемся по пятьсот. – Предложил уязвлённый Кондуков. Проблема с операми в ГУВД стояла остро. Не следовало делать её острее.

  – Отдай за меня! – Попросил Шальных и вошёл в лифт.

  – На, без сдачи! – Протянул одну двухтысячку Кондуков. – Вы на машине?

  – Сказали на кого работаете, тот и возит!

  – С нами?

  – На автобусе! А то как с Мелконянцем получится.

  – А что?

  – Алименты заплатить надо! – Опера направились к автобусной остановке.

  – Да что не так? – Снова удивился Шальных.

  – Ты же на больничном был! – Загрузился, вслед за ним, в микрик Кондуков. – Мелконянц, Ужогов и Корикин проводили опрос в высотке на Урицкого. Как обычно. Позвонил, показал, спросил. Ужогову одна бабка открыла. Он ей фоторобот показал, спросил. Эти двое подошли, они же целиком этаж вспахивали, там по десять квартир. Пошли ниже. В ГУВД возвращаются, а их прямо в дежурке под белы ручки. У той бабки пенсионные накопления стырили. Они ещё по дому с опросом ходили, а их уже ждали. Бабка их всех опознала. У Мелконянца нашли девяносто тысяч. Он верещал, что сестре собирался на свадьбу отправить, но кто же, ему, ныне, поверит? По горячим следам преступление раскрыто. Рассвистели везде! При Кутьёве, порядок был, а новый своих, везде напихал. Им проявить себя хочется, вот на операх и отыгрались. Чего стоило в банк зайти и движение по счёту проверить? Он действительно снимал для сестры на свадьбу. Вместо возврата денег совет дали, мол, иди, с бабушкой договорись, чтобы деньги вернула. Сразу же уволили, вроде как уже и не свои. Так и этих потеряем. Потом оказалось, деньги внучок стырил. Видел, что ребята по этажам ходят, пришёл к бабке, напел, она сунулась, а денег нет.

  – А что напел?

  – Как цыгане работают. Один отвлекает, другие квартиру обносят.

  – Они же дальше порога не заходили!

  – А бабка помнит? Сам же и похвастался, как он ловко ментов подставил.

  – И что с ним?

  – А что с ним? С ним ничего. Это же огромный объём тщательной работы. Кто будет?

  – Всё равно рожи у них подозрительные. Про почтовый ящик забыли! Разворачивай! – Приказал Шальных водителю.

  – А у нас что, благообразные? – Усмехнулся Кондуков.– Но насчёт ящика ты прав!

  – Иди за фунтами! – Раздаев дождался, когда микрик следкома скроется за углом.

  – Не спеши. На! – Молин протянул ему пять сотен.

  – За что?

  – За бабушек!

  – Ты же сказал, что заплатил им!

  – Я сказал, но не заплатил. Маркетинг, сударь! Я им сказал, что у них есть возможность посмотреть, как живёт сын мэра и при этом поиметь, по пятьсот рублей за просмотр. Это же разные вещи! Платить и поиметь!

  – Чё, тогда у нас работаешь?

  Они не успели дойти до остановки, как увидели, что автомашина СК вернулась к дому.

  – Чего они? – Удивился Раздаев.

  – Проверяют. У нас ключи были? Были. Могли в квартиру зайти? Могли. Вынесли что-то? Возможно. Можно нас и прихватить на этом. С преступной властью, подозрительно быть не преступным, но лучше быть подозрительным, но не подозреваемым!

  – Философ?

  – Дело личное читал? Лучше в ментуре работать, чем в школе. Тут хоть пистолет дают, а там подонку и щелбан врезать нельзя!

  Кондуков притащил из ящика кучу макулатуры, включая не только счета, но и несколько писем. Два из них было с туманного Альбиона.

  – Что там?

  – Возможные зацепки! – Помахал перед Шальных конвертами, Кондуков.

  Они медленно, неуверенно вглядываясь на придомовую дорогу, подходящую к дому, вошли в подъезд. Молин набрал номер квартиры одной из старушек и попросил впустить его на пару секунд, потому что перчатку в вестибюле выронил.

  – Пропали фунты! Следак себе, небось, захавал!

  – Пошли обратно. Я не в его ящик засунул. Там раскрытый болтался. А ведь они стараются заслужить звание дома высокой культуры!

  – Ты это о чём?

  – Об Иване Васильиче! На, дели!

  2.

  – Ты опять на ночь остаёшься? – Зашёл к Кондукову Шальных.

  – Что ты! Пованивать стал. Душ надо принять и как следует выспаться. Знаешь, а вот, всё, что, про мэрского сына говорили, я бы классифицировал, как наговаривали. Вполне нормальный парень. Тем более вернулся из-за бугра.

  – Это после того, как он тебя отметелил?

  – Это я собрал мнение его окружения о его отношении к ним, а не к нам и другим, ну, и слухи. Тебя с пережору заклинивало?

  – Разок, может и не разок, но никто...

  – Вот и я попал в его клинику. Он меня с кем-то перепутал, потому что по англицки, мне чего-то внушал! Я тут эту пару писем для него перевёл. Хороший ученик в его, этом Кембридже, оказался. Экспертизу по кокаину уточнённую получил. Кокаином не баловался. Он только в волосах и салоне Порше.

  – А авто ему папа предоставил. В жернова попадем. Такими вещами только на самых верхах заправляют! А авто разбирали?

  – Дай команду!

  – Ты дай!

  – Может папе вернём?

  – А если её угнать и распотрошить?

  – Распределим роли или оставим всё как есть?

  – У нас грамм пятнашка, если не больше.

  – Если на тыщу – пятнадцать лямов!

  – Да у нас людей на кило столько не хватит!

  – Но купят. Не в Москву же тащиться! Самое интересное в том, что у кокса ни срока хранения, ни инфляции – нет!

  – Значит мы с тобой идём на преступление?

  – И ты, и я уже создали преступную группу, кто-то кокнул мальца, а другой покрывает это. И так по уши завязли. Одним, больше-меньше?

  – Давай утром обсудим. Пусть информация уляжется.

  Утром информации только добавилось. Снова появился Свельев. По хозяйски прошёл в кабинет, разделся и уселся на стул. Кондуков делал выписку из очередного дела.

  – Занимайтесь. Я, лучше, подожду. Сам не люблю, когда на полуслове прерывают.

  Кондуков перестал записывать, закрыл дело, а написанный листок положил в сторону, под монитор.

  – Борис Михайлович! Здрастьте! Что могу доложить? Был очерчен круг из сорока шести возможных... именно возможных, но не обязательных лиц. Тринадцать отпало. В основном девицы.

  – А чего им не отпадать? – Не удивился мэр. – Чем я щедрее платил, тем не только их больше появлялось, тем быстрее и компенсации росли. Клондайк для себя открыли. Я уж ему говорю... говорил, остановись на паре-тройке, да поёбывай, а я их пристрою где-то. Всё же дешевле. Он пообещал, но не успел. Вам Порш не нужен?

  – Это пока улика. Вторично проведённая экспертиза установила, что, возможно, пристрелили его не в машине. Возможно рядом, когда он вышел. Тогда же снега ого-го сколько навалило. Я попробую. Именно, попробую, передать Кайенн на штрафстоянку. Полиции и другим службам он здесь, тоже как-то. Я и СК не причём. А там уж вы сами!

  – А ты мне нравишься. Если отсюда попрут, у меня юристов возглавишь. Целый сугроб из них навалило. Снеговика можно изваять. Да что толку с него? Снеговик – не пугало. Течь даст или развалится. Проще всех смести, чем разбираться, кто чего стоит!

  Шальных, возвращавшийся с совещания, предложил пообедать у грузин, в «Пхали». «Джонджоли» из маринованных цветов были изумительными, хотя по вкусу, слегка напоминали квашенную капусту с солёными оливками. Очень хорошо шли к гранатовой, на этом лёгком контрасте сладко-солёного, водке.

  – Ты знаешь, нас похвалили. – Шальных, отодвинул стопочки в сторону и сразу налил по полстакана гранатовки. – Взорвём!

  Они стукнулись стаканами и закусили. Кондуков молчал. Смысл спрашивать начальство, кто похвалил, не сразу, но всё равно, посвятит.

  – Что ты молчишь, спросил бы, кто?

  – Да нас все должны хвалить! – Осторожно заметил Сергей, медленно пережёвывая неизвестные цветы.

  – Свельев! После того, как Кутьёва задвинули в область, присвоили генерала, отправили на пенсию и поставили на город Васильева, это первая похвала из его уст.

  – Так он и Кутьёва не хвалил, хотя жили душа в душу и прикрывали друг друга.

  – А зачем Кутьёву была нужна похвала через собственное начальство?

  – Логично. Он ко мне сегодня заходил.

  – Не Кутьёв?

  – Не Кутьёв. Наш план, который мы хотели провернуть, может реализоваться. Свельеву Кайенн понадобился. Мне уже высказывали претензии, что он лишний в гараже. Я его натравлю на тебя, потому что ты против и авто – улика. Я ему сказал об этом, но не лишне напомнить. – Харчо тоже был в самый раз к водке и такой погоде.

  – А что? Это идея! Заметь, это не мы предложим. Раз у него такие завязки в области, пусть одну развяжет и нам дадут указание сплавить... а куда сплавить?

  – На штрафстоянку. А план такой. Мне звонит эвакуаторщик с их номера, приезжает на машине с их номером, оформляет получение, грузит и увозит.

  – Куда увозит?

  – Это ты должен решить. У меня таких возможностей нет.

  – А кто эвакуаторщик?

  – Тоже ты. Кому можно ещё доверить такое важное дело?

  – Так меня же все знают.

  – Они тебя знают вот таким. Если ты будешь выглядеть, как таджик, то и будешь таджик. Я же тебе машину сдавать буду! По темноте. Ты сделаешь вид, что расписался. Сел и уехал.

  – А потом?

  – Потом мы её не разбираем, а быстро режем. Если находим, то берём, если нет, то сжигаем в любом случае. Где могут хранить зелье, я знаю по делу Лукоморника. Двумя болгарками семь-десять минут. Я схему на кузове начерчу.

  – Это успокаивает, но сжигать не будем. Мало ли что! Дымом пропахнем или... лучше об этом вообще не думать...

  3.

  Кондуков уже сдавал ключ от кабинета дежурному, как у него затренькал смарт. Он уставился на номер, пожал плечами и ответил.

  – Кто это? А можно звуки почётче? Я не разбираю половины слов. А что штрафстоянка? Да у меня рабочий день закончился. Пятница же! Нет, ещё на месте. Ну, подъезжайте!

  – За Кайенном со штрафстоянки приехали. Давай ключ обратно, документы сделаю.

  – Закон подлости! – Посочувствовал ему дежурный.

  Следователь зашёл в свой кабинет, положил смарт на стол, включил комп, поглазел несколько минут в потолок и распечатал необходимое. Вышел, запер. Отдал ключ.

  – Шлёпни здесь. – Подал он несколько распечатанных листов. – Я уж возвращаться не буду, в дежурке попрошу, чтобы тебе закинули. Ты уж не отходи пока.

  У шлагбаума стояла низкоплатформенная «Газель» без бортов для перевозки легковых авто. Кондуков подошёл к ней, поговорил с водителем, получил от него бумаги и зашёл в дежурку.

  – Копию сними! – Протянул он один лист. – И запусти эту колымагу. Радуйтесь! Ваша взяла. Кайенн на штрафстоянку забирают.

  Погрузка не потребовала много времени. Следователь, сел в Порше и быстро заехал на платформу, а водитель моментально закрепил его на ней. Шлагбаум не опускали, поэтому «Газель» шустро, как мышь, юркнула в темноту улицы. Кондуков снова зашёл в дежурку и протянул несколько листов.

  – Нашим передай, а то возвращаться не хочется! Чтобы вам хорошо дремалось!

  Кондуков вышел из здания и пошёл к автобусной остановке. Как раз и рейсовый подкатил. Он проехал три остановки и вышел у заводоуправления. Там в тени аллеи и стояла перевозка. Он открыл дверь, но не стал перемещаться в салон, а достал оттуда мешок и, невзирая на мороз, переоделся. Закинул мешок обратно и залез сам.

  – Как ты следы заметал? – Посмотрел он на через чур напряжённое лицо Шальных.

  – А что заметать? Доехал на служебке до Магнита, накупил кое-что, включая пиво и водку. Тот меня доставил к дому. Пятница – банный день. Это не все знают, но иногда же бывало! Поэтому печь дымит. На два часа хватит. – Начав разговаривать, Шальных и расслабился. – Настя с детьми к тёще в Москву к родакам подалась. Сегодня у неё встреча с подругами, посиделки, трёп. Завтра у детей культурная программа. Иногда и мне приходится окультуриваться. Детские спектакли, музеи, каток – все удовольствия советских времён.

  – Светка не потребует развестись? Она наше слабое звено.

  – Наоборот. Уже четвёртый десяток. Потолок карьеры достигнут. Как Мухина, до пенсии, зашиваться не хочет. Так я ей карьеру буду делать. Даже не я, а тесть.

  – А как с пулей? Петрова напои, он язык развяжет.

  – Так я его и напоил. У него же очередь из жмуриков выстроилась. Говорю: быстро из моего пулю доставай, а я, чтобы на это не смотреть, пока глаза залью. Пришлось его стимулировать, иначе не соглашался. Достал. Положил рядом с трупом. Пошёл руки мыть. Я заменил. Не похожи.

  – И что?

  – Бутылку допили. Он бумаги оформил. Её, как положено, упаковал. Я отвёз в экспертизу. Замотаев пакетик как-то странно вертел, долго пулю рассматривал.

  – Так она мигрантка, зато евростандарт.

  – Да ты гений преступности!

  – Я ещё когда её из Турции привёз! Как сувенир. С турками зарубился и на пару очков опередил. Вот пулю, что мне победу принесла, я и попросил на счастье.

  – Ты ещё и провидец! Я бы её выкинул там сразу. Вот сюда сворачиваем, там карьер. Сам понимаешь, съехать можно, а назад – нет. Столкнём. Аккумуляторов точно хватит? Вываливай и скатывайся. Первым пойдешь. Метров двести, где ёлки заканчиваются. Под светом фар, чтобы себя не вскрыть случайно.

  – Сейчас и проверим. Забрало опустить, пакет на голову, мешок на тело. Если прорежем упаковку, на нас ни молекулы кокаина не должно быть! В этот пакет будем кидать добычу.

  Кроме болгарок в руках у каждого за поясом было по баллонному ключу, чтобы жестянку отжимать, а не руками гнуть. Пришлось попыхтеть, но и результат такой оказался, про который и не мечтали.

  – Полпуда будет! – Поднял мешок с добычей Шальных. – И, возможно, это не всё!

  – Не жадничай. Время ещё дороже. – Кондуков притащил аккумулятор с Порше. – Тут тоже может быть. С виду старый, а внутрь тесловский впихнули. Пустое пространство ещё упаковками забили. Может и не так, но возможно.

  – Хорошо, что мелкая фасовка. А как ты догадался?

  – А чёго там? На волосах есть, а в крови нет. На водительском сиденье и вокруг, а не везде. Скорее всего из подголовника сыпалось. Сам понимаешь, что нам мелочиться? Дырявый брать нельзя, а один подозрительно. Всё упаковал?

  – Иди вперёд! Вон какой-то сук валяется. Подними его. Я Порш толкну, а он остановит. Так недолго и самим улететь.