Текст книги "Последний полет «Жар-птицы» (СИ)"

Автор книги: Эдуард Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 2

Тот же день. 8 утра. Кабинет Главы города Петлякова

Артем Николаевич Солодовников, бывший заместитель мэра города по строительству, а ныне новый мэр города Петлякова, недавно избранный после убийства Иванова, был по натуре жаворонком. Он не любил засиживаться на работе допоздна, а предпочитал приезжать в мэрию раньше всех.

Время до ежедневной планерки, которая начиналась в 10 часов утра, он тратил на встречи с многочисленными партнерами и инвесторами. В это утро он ждал в кабинете представителей корпорации «РМН». Они немного задерживались.

Он посмотрел на часы, висящие над входом в кабинет. Стрелки показывали 8 –15. После представителей корпорации у него должна была состояться встреча с начальником местного отделения ФСБ. И он не очень хотел, чтобы они пересеклись.

Артем Николаевич встал, подошел к окну и нервно застучал пальцами по стеклу. С одиннадцатого этажа «Белого дома», так в простонародье называли здание администрации, открывался великолепный вид на заброшенные колхозные поля опытно-производственного хозяйства «Карпово». Шестьсот гектаров, ровной как стол, земли на берегу Москва-реки, в непосредственной близости от столицы, с удобными подъездными путями: шоссе, железнодорожный транспорт.

Он не сомневался, что представители РМН сегодня будут говорить с ним именно об этой территории.

Колхозные поля всегда были лакомым кусочком, а во время строительного бума – особенно. Сколько уважаемых людей побывало уже в этом кабинете, предлагая чемоданы денег в любой валюте мира за освоение этого участка. И все было бесполезно из-за того, что прямо над этими полями проходила глиссада взлетнопосадочной полосы ОКБ Центрального аэродинамического института им. Петлякова.

Все, кто зарился на эти в буквальном смысле «золотые» гектары, обламывали зубы о секретное постановление Совета Министров, запрещающее строительство высотных домов под траекторией глиссады, а также на упрямую позицию прежнего мэра Виктора Ивановича Иванова и Совета депутатов.

Сколько раз Солодовников слышал на заседаниях Горсовета:

– Застраивать глиссаду высотными домами нельзя! Из-за этого будет перекрыт последний пусть и скудный источник заработков для авиационных специалистов, инженеров, конструкторов. А ведь скоро все должно измениться к лучшему. У института отличные перспективы вписаться в мировую систему авиастроения с новыми разработками корпорации «ЖАРР», а если не будет глиссады, то самолеты не смогут приземляться. Это означает окончательную гибель института и, в сущности, всего города!

И к чему привело это бесполезное упрямство? Где теперь Иванов? И где эти разработки? Одни только разговоры. Насколько он знал, институт уже практически не работал, не имел никаких заказов ни от государства, ни от иностранных корпораций. Единственным заказчиком у него была та самая корпорация «ЖАРР». Компания, конечно, солидная, управляемая академиком Руденко, но и она, по его сведениям, больше занималась реставрацией ретро-самолетов в одном-единственном ангаре, чем новыми разработками. Все остальные территории сдавались в аренду под склады и офисы. А все эти разговоры про «Жар-птицу» – новый суперсовременный самолет с фантастическими возможностями – так и остались разговорами…

Принял бы Виктор предложение строителей – и был бы сейчас жив, а так? Теперь за него приходиться принимать это решение ему.

Артем Николаевич вздрогнул, отошел от окна, и сел за свой стол. Попытался отогнать от себя неприятные мысли. Мягкое кресло приятно заскрипело, принимая на себя груз его суховатого подтянутого тела, но он не почувствовал от этого удовольствия. Почему-то его стало потрясывать. Вспотели ладони.

– Артем Николаевич! – раздался электронный голос секретаря по внутренней связи. – К вам пришли!

Секретарь, Виктория Александровна, работала с Артемом Николаевичем еще со времен строительного треста, поэтому они понимали друг друга практически с полуслова. Именно поэтому она и не назвала имен посетителей.

– Просите!

Сразу, как только Артем Николаевич отжал кнопку селектора, открылась дверь «предбанника», и в его кабинет вошли двое мужчин. Артем Николаевич поднялся с кресла и пошел к ним навстречу с вытянутой рукой.

– Рад! Рад вас видеть, уважаемый Лев Игнатьевич!

Лев Игнатьевич Седов, генеральный директор строительного концерна «РМН», ответил на рукопожатие и представил своего спутника.

– Это Игорь Валентинович Сивко! Наш директор по безопасности.

Артем Николаевич оценивающе окинул взглядом кряжистую фигуру Игоря Валентиновича и смущенно отвел глаза в сторону. Что-то ему не понравилось во взгляде директора по безопасности. Но что? Об этом ему не было времени подумать.

Лев Игнатьевич вел себя в кабинете мэра города как в своем собственном. Он поставил кейс на стол для переговоров и сел на место председателя. Затем предложил всем сесть рядом.

Лев Игнатьевич достал из кейса бумаги и выложил их на стол.

– Ну, что ж, Артем Николаевич, давайте без церемоний. Время – деньги, как говорится. Посмотрите на эти документы.

Солодовников бегло пробежал глазами по листу. Постановление Главы города. Число, дата, текст.

… По многочисленным просьбам жителей города Петлякова, в связи со сложными жилищными условиями, сложившимися на рынке жилья в Подмосковье, просим Вас разрешить застройку глиссады Центрального аэродинамического института. Высоту строений определить не выше 3 этажей…

Дальше можно было не читать. Где три этажа, там и четыре, и пять, и десять. Главное – только начать.

Солодовников дочитал бумагу до конца и увидел внизу надпись «Мэр города Петлякова А.Н. Солодовников». На секунду остановился, рассматривая написанное на этой бумаге и, наконец, поднял голову.

– Вы же знаете, что даже если я подпишу это постановление, то Совет депутатов никогда не утвердит его.

– Не волнуйтесь, – ответил Сивко, – теперь это станет сделать легче.

Солодовников удивленно посмотрел на начальника безопасности.

– Что вы имеете в виду?

– Артем, давай каждый будет заниматься тем, чем он умеет заниматься, – прервал дальнейшие расспросы Лев Игнатьевич. – Игорь Валентинович – большой специалист в решении подобных вопросов. Если он говорит, значит, он знает, что говорит. Уверен, скоро ваши депутаты станут гораздо сговорчивее.

Артем Николаевич покачал головой. Впрочем, не доверять своим собеседникам у него пока не было основания. Полгода назад, когда они пришли к нему с предложением поддержать его на выборах, он тоже им не верил, так как не было никаких оснований сомневаться, что следующим мэром города будет Вадим Чертков, ближайший соратник Иванова, но… Мэром, тем не менее, стал именно Солодовников.

– И потом, – прервал его раздумья Лев Игнатьевич, – наши договоренности остаются в силе. Город в качестве жилого фонда получит десять процентов от всех застроенных площадей.

– Ну, это само собой!

Артем Николаевич согласно кивнул головой, собираясь сказать слова благодарности, но Седов не дал ему закончить.

– Естественно, – перебил он Солодовникова, – в качестве гаранта реализации проекта вы лично также получите 10 процентов от жилого фонда в твердой конвертируемой валюте.

В подтверждение этого Лев Игнатьевич достал из кейса листок бумаги, на котором была напечатана сумма «5000000 евро» и еще непонятный двадцатизначный набор цифр, и протянул ее Солодовникову. Тот отшатнулся, но Лев Игнатьевич его успокоил.

– Не волнуйтесь, сейчас это просто бумажка с циферками. И ничего более. Цифры же обозначают номер вашего счета в известном вам банке в независимой Швейцарии.

Как раз в этот момент затряслись окна в кабинете. Нарастающий звук был такой силы, что Льву Игнатьевичу пришлось даже усилить свой голос.

– Что это?

Все повернули голову к окну. На фоне восходящего солнца появился силуэт необычного самолета. Самолет провисел в воздухе несколько секунд, а затем будто растворился. Лишь по дребезжащим стеклам можно было догадаться о его присутствии, а затем звук стал удаляться, пока не исчез совсем.

– Что это было? – переспросил Лев Игнатьевич.

Вопрос был задан обоим собеседникам. Но Сивко не знал, что ответить. Солодовников же догадался и именно из-за этого потерял дар речи. Машина висела так близко от окна, что он успел рассмотреть рисунок на шлеме пилота. Две красные стрелы. Знак корпорации «ЖАРР».

Из ступора его вывели слова Седова. Он махнул рукой.

– А, не важно. Вернемся к нашим баранам.

И силой вложил Солодовникову чек в руку.

– Думаю, мы договорились? – спросил он, заглядывая в глаза Солодовникову.

Солодовников посмотрел еще раз на окно, потом на цифру со многими нулями, на покатые плечи Сивко, поймал его тяжелый взгляд и кивнул головой.

– Договорились.

18 ноября 2008 года. Город Петляков. Зал оперативных заседаний администрации. 10 часов утра.

На совещании руководителей силовых структур, которое местные журналисты окрестили совещанием «Правопорядок», все места были закреплены за каждым ведомством, и никаких отклонений от этого негласного, в общем-то, порядка не допускалось.

По правую руку от Солодовникова сидел заместитель мэра по безопасности, за ним – начальник службы ГО и ЧС, затем начальник налоговой инспекции, прокурор, судья. По левую руку стол возглавлял начальник ОВД, затем – пожарный, федерал, начальник спецмилиции, командир воинской части, и в конце стола восседал военный комиссар. На задворках зала вдоль окон сидели представители местных СМИ: газета, радио, городской интернет-портал. Напротив мэрского места всегда ставилась телевизионная камера местного кабельного телевидения.

Как правило, на это заседание приходили первые лица своих ведомств. Замена допускалась только в случае отпуска или в случае чрезвычайных ситуаций.

В этот день на своих местах отсутствовали двое: начальник спецмилиции – подразделения, которое занималось охраной спецобъектов города, – и начальник местного отделения ФСБ. Вместо них были присланы даже не первые замы, а рядовые сотрудники, которые не знали заведенного порядка и именно поэтому вызвали некоторое замешательство во время ритуала рассаживания.

– А где Михаил Григорьевич и Игорь Алексеевич? – поинтересовался Солодовников у новеньких.

Молоденький лейтенант в еще мешковатой серой форме и его товарищ в штатском, громыхнув стульями, вскочили и по-военному отрапортовались.

– Михаил Григорьевич на объекте.

– Игорь Алексеевич будет позже.

Их голоса слились в один, и поэтому не все поняли, что они сказали. Однако для Солодовникова и без этого сразу стало понятно, что случилось что-то из ряда вон выходящее. «Не дай бог, теракт! – промелькнуло у него в голове. – Этого еще не хватало!» Он откашлялся и, попросив офицеров сесть, предоставил слово начальнику милиции Колову Василию Федоровичу.

Василий Федорович был мужчиной довольно грузным. Ему потребовалось время, чтобы подняться. Еще какое-то время ушло на доставание платка из кармана кителя и вытирание пота.

И когда он, наконец, приготовился говорить, в зал заседания вошли начальник местного отделения ФСБ, полковник Михаил Григорьевич Огородник и начальник первого отделения милиции подполковник Игорь Алексеевич Французов. По их внешнему виду было видно, что они были весьма взволнованы. Не поздоровавшись, они с ходу попросили удалиться из зала всех представителей прессы.

Недовольные журналисты начали возмущаться, но окрик мэра: «Вы все узнаете в свое время!» заставил их замолчать.

Андрей Непогода, главный редактор интернет-портала «Петлякова. нет» вышел из зала одним из первых. Он не любил спорить с властью. Во-первых, бесполезно. А во-вторых, он считал, что информацию в современном мире все равно утаить невозможно. Невозможно в принципе. Она имеет свойство материализовываться, и проникать даже сквозь стены. В качестве доказательства своей правоты он совершенно случайно забыл под стулом, на котором сидел, свой портфель, а в портфеле – включенный диктофон.

Солодовников с нетерпением следил за перемещениями по залу вновь прибывших. Начальники силовых ведомств поменялись местами с подчиненными (те пересели на стулья, которые ранее занимала пресса), затем обменялись приветствиями со всеми присутствующими.

И наконец Михаил Григорьевич Огородник, полковник федеральной службы безопасности, произнес, обращаясь к Колову.

– Прошу прощения, Василий Федорович, что прервал вас, но я думаю, Игорь Алексеевич сейчас объяснит причину такого поведения, – затем он посмотрел на Солодовникова и добавил. – Не волнуйтесь: пока ничего страшного не случилось, но нам надо будет с вами обсудить кое-что у вас в кабинете.

Солодовников с облегчением выпустил воздух из легких: «Слава богу, хоть не теракт!», а вслух добавил:

– Да уж, объяснитесь!

Игорь Алексеевич Французов занимал полковничью должность, хотя и был в звания подполковника. Повышения в звании он ожидал в ближайшее время. Обещали к Дню милиции. Но происшествие, случившееся в это утро на аэродроме, территории, за которую он был ответственен, могло отодвинуть долгожданное звание на неопределенный срок. Именно поэтому он сильно нервничал, размышляя, как бы так покороче сообщить о случившемся.

– Сегодня ранним утром над взлетно-посадочной полосой института был замечен неизвестный самолет. В течение нескольких секунд он был виден на радарах нашей диспетчерской. Затем исчез. Станция слежения не могла обнаружить его в течение 20 минут. Система ПВО, среагировав на появление в зоне ответственности неизвестного самолета, подняла по тревоге два перехватчика, но и они ничего не смогли увидеть в небе. Правда, там произошло два летных происшествия, но к нашему делу это уже отношения не имеет. Так вот, через двадцать минут самолет вновь появился на экранах радаров. Он шел на посадку. На наши запросы он не отвечал. Самое удивительное, что после приземления самолет снова исчез. Наши сотрудники отметили, что слышали звук авиационного двигателя, но высланный к месту рулежки наряд милиции не увидел на взлетной полосе никаких посторонних самолетов.

Где-то с полминуты в зале стояла гробовая тишина, после чего Солодовников выдавил, наконец, из себя фразу:

– И как это понимать?

– Разбираемся, Артем Николаевич, – ответил начальник спецмилиции. – Видимо, придется обратиться к нашим коллегам за помощью для прочесывания территории аэродрома. Самолет не иголка. Найдем. Пока же для безопасности мы выгнали на взлетку грузовик, чтобы перекрыть самолету путь в небо. Все службы переведены на усиленный режим. Ожидаем прибытия специалистов из следственного отдела ФСБ для выяснения обстоятельств дела…

– Постойте, постойте, а что означает «был замечен над нашим аэродромом, а потом снова приземлился»?

Кто разрешил? Чей это самолет?

– Вот это, пожалуй, самое непонятное, – вставил Михаил Григорьевич. – Так доложили нам наша диспетчерская служба и дежурный по аэродрому. Но мы тут посовещались и пришли к выводу, что, скорее всего, самолет прилетел откуда-то с юга, совершил посадку на аэродроме, а затем вновь улетел. Правда, куда-то недалеко. Возможно, сел или на ближайшем аэродроме «Мячиково», или на гражданском аэродроме «Рыболово». В общем, дело не ясное и, одним словом, это ЧП.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Но это еще полбеды.

– А что еще? – недовольно спросил Солодовников.

– Сегодня ночью умер Чертков.

– То есть, как это умер? Где? Когда? – переспросил Солодовников. Он почувствовал, как у него онемели кончики пальцев рук, а к горлу подкатил твердый комок, который перекрыл дыхание. Закололо сердце. Теперь ему стали понятны слова Седова о том, что теперь Совет Депутатов в городе будет более сговорчивым.

– В сауне при кафе «Малышок», – пояснил Огородник, – похоже, угорел во время пожара.

* * *

Андрей Непогода выключил диктофон и молча уставился в экран компьютера. Обе новости, которые он сейчас услышал, тянули на звание сенсации, но вот с какой следовало начать?

Он не был лично знаком с Чертковым, но то, что он о нем знал, заставляло крепко подумать, прежде чем писать о нем некролог.

Криминальный авторитет по кличке Черт был смотрящим за городом Петляковым. Он был поставлен вором в законе по кличке Патрон, паханом всего Крайновского района. Несмотря на сугубо криминальное прошлое, Черт был человеком интеллигентным, любил общаться с известными учеными и авиаконструкторами. Черт считал, что обкладывать данью надо только зарвавшихся коммерсантов, а также бизнес, основанный на человеческих пороках, а людям труда, тем более людям интеллектуального труда, нужно оказывать всяческую поддержку и внимание.

В свое время именно он немало содействовал выборам в мэры города Виктора Ивановича Иванова. Его официальными должностями были член правления общественной организации «Клуб боевого самбо» и член попечительского совета Петляковского музея авиации и воздухоплавания.

Авторитет Черта был непререкаем. Однажды сказав, что в городе нет места наркотикам, он не пустил в город ни одного серьезного наркодилера. Вышестоящая организация в лице Патрона позволяла ему эту маленькую блажь, справедливо полагая, что торговать серьезной наркотой можно и за границами города, благо границы эти были весьма условными, да и сам город на машине любой лихач мог пролететь за десять минут даже с остановками на светофорах.

Исключение делалось лишь для небольших партий «травы», которую продавали в городе только под неусыпным личным контролем Черта, причем местом для купли-продажи оптовых партий «травы» была именно та самая сауна при кафе «Малышок».

А учитывая то что кафе-бар «Малышок» в городском парке культуры и отдыха принадлежал через жену и брата Дмитрию Витальевичу Виноградову, начальнику налоговой инспекции, то не было никаких сомнений, что это дело будут сейчас всяческим образом заминать.

Входить раньше времени в конфликт с налоговой инспекцией у Непогоды желания не было, поэтому он склонился к клавиатуре и принялся быстро набивать сообщение. На экране компьютера один за другим выскакивали черные буквы, которые быстро складывались в слова следующего содержания:

«В НЕБЕ НАД МОСКВОЙ ПОЯВИЛСЯ САМОЛЕТ-НЕВИДИМКА. Сегодня утром в небе над суперсекретным подмосковным аэродромом в городе Петляков появился самолет, который смог безнаказанно преодолеть систему ПВО столицы, приземлиться на аэродром, и, снова взлетев с него, скрыться в неизвестном направлении. Что это? Несостоятельность российских сил противовоздушной обороны или новейший иностранный самолет-разведчик? На аэродроме развернута войсковая операция силами местной части внутренних войск по прочесыванию территории с целью обнаружить причину, по которой самолет совершил этот короткий заход на посадку. Не исключена возможность подготовки к теракту, ожидается прибытие следственной группы ФСБ для расследования происшествия. Информация уточняется. Следите за нашими материалами».

Скопировать сообщение, чтобы вставить его в новостную ленту на своем портале, было делом одной минуты. Сообщение на сайте «Петлякова. нет» появилось приблизительно через тридцать минут после окончания совещания «Правопорядок». Через тридцать пять минут его прочитал редактор новостной ленты сайта «Регион. ру», скопировал и вставил в новостной ряд своего информационного издания; через 45 минут материал прочитал редактор информационного агентства «ИТАР-ТАСС». Он не стал доверять сообщению, что называется, «на слово», и, порывшись в своей записной книжке, нашел телефон пресс-службы администрации города Петлякова.

– Алло, здравствуйте, вас из «ИТАР-ТАСС» беспокоят. Сегодня на вашем сайте «Петлякова. нет» появилось сообщение о неизвестном самолете. Вы можете как-то прокомментировать данное сообщение?

– Без комментариев.

– Нет. Вы скажите. Был самолет или нет?

– Был, наверное.

– Спасибо.

Немного подумав, корреспондент информационного агентства добавил к сообщению фразу: «В администрации города комментировать ситуацию отказались» и вставил его, как есть, в обеденную ленту новостей, подготовленную к рассылке клиентам агентства.

Тот же день. 6 часов 45 минут утра. Испытательный аэродром ОКБ им. Петлякова рядом с городом Петляков

Марии Руденко было 11 лет, когда отец, Анатолий Евгеньевич Руденко, первый раз взял ее в институт. Не покидала она отца и во время поездок на Кавказ, где он со своими студентами учился ловить ветер крыльями дельтапланов. Наверное, именно в это время она почувствовала неистребимое желание научиться летать, как птица. Но в летное училище девушек брали тогда весьма неохотно. Для мужчин-то работы не хватало. Поэтому ей пришлось довольствоваться аэроклубом. В течение 5 лет она освоила все типы самолетов, которые использовались в РОСТО и, в конечном итоге, вошла в качестве пилота в состав пилотажной эскадрильи «Русские гусары».

Параллельно учебе в аэроклубе она окончила Академию управления и стала работать экономистом в корпорации «ЖАРР», которую основал ее отец и его ближайшие ученики для завершения проекта «Жар-птица». В 1999 году фирма «ЖАРР» оплатила ее обучение в ШЛИ, Школе летчиков-испытателей летно-исследовательского института им. М.М. Громова в Жуковском, поэтому, когда пришла пора переходить к летным испытаниям первого опытного образца «Жар-птицы», вопрос, кто будет шеф-пилотом этого проекта, даже не обсуждался. Естественно, кандидатура Марии Руденко ни у кого из членов конструкторского бюро не вызвала сомнения. Во-первых, Мария действительно была классным и подготовленным пилотом; во-вторых, она участвовала в разработке аппарата с первых шагов, отлично понимала все уникальные возможности самолета; в третьих, назначив Марию Руденко летчиком-испытателем, решался вопрос с преждевременной утечкой информации. Была и четвертая причина…

* * *

В семь часов утра Мария вышла из ангара и, поднявшись по ступенькам трапа, заняла место пилота. Андрей Антонов помог ей пристегнуться к катапультному креслу и захлопнул фонарь кабины. Евгений Журавлев и Ринат Регулаев откатили лестницу от фюзеляжа, встали рядом. Мария надела на голову шлем. Он был вполне стандартных размеров и обычной формы, но сделан из прозрачного материала. Сразу, как только она надела шлем, по его поверхности побежали огоньки. Сначала желтый, потом зеленый, и, наконец, – красный.

Мария уселась в кресло пилота. Руки она положила не на штурвал – штурвала как такового у самолета не было – а на два удобных подлокотника, в основании которых были вмонтированы две ручки, напоминающие джойстики от компьютера. Закрыла глаза. Именно в этот момент в шлеме загорелся желтый свет. В ее голове появился образ отца, сидящего за специальным портативным пультом управления полетом в собственной квартире на четырнадцатом этаже в одном из панельных домов жилого микрорайона города Петлякова. На его голове был надет точно такой же шлем.

Как только она увидела отца, по его шлему также побежали желтые огоньки.

– Есть контакт!

Слова отца промчались в мозгу Марии, будто строчки телеграфного сообщения.

– Я тоже тебя вижу и слышу, папа.

– Войти в контакт с самолетом!

Мария взялась за рычаги. По шлему пробежали зеленые огоньки. Самолет ответил ей зеленым светом оживших приборов.

– Контакт установлен. Идет проверка всех систем!

– Осмотрись!

По шлему пилота побежали красные огни. Началось сканирование пространства. Через несколько секунд в шлем пульта управления полетом пришло сообщение: «Внешние раздражители отсутствуют, радары аэродрома меня не видят, эфир от радиосигналов чист, инфракрасное излучение отсутствует. Все спокойно, папа, можно взлетать!»

– Давай потихоньку, дочка! Сегодня не будем громить американский флот! Пусть живут!

Мария послала мысленный сигнал двигательной системе, и самолет ожил. Сначала он заурчал, как кошка. Потом звук стал похож на шум прибоя. Именно в этот момент он сдвинулся с места и побежал по взлетно-посадочной полосе. Прибой превратился в ураган. В считанные секунды самолет оторвался от бетонной полосы, начал стремительно набирать высоту.

Вслед за ней по мыслительным каналам, которые были недоступны никаким системам наблюдения и радиоперехвата, побежали команды с пульта управления.

– Сегодня у тебя самое простое задание, Мария. Высота полета не более двух километров, скорость не более двух махов. Тебе надо проверить систему пассивной защиты и аэродинамику. Сразу, как только «Жар-птица» оторвется от земли, включи защитный экран. Тебя никто не должен видеть. Слышишь, никто! Даже визуально. Поймай глазами ближайшее облако и спроецируй его в компьютер самолета. Пусть он будет сегодня облаком.

– А можно я буду птицей? Голубем. Мне кажется, это получится.

– Не надо экспериментов. Если у тебя и получится голубь, то это будет очень большой голубь. Я сказал облако!

Именно эти несколько секунд, которые ушли на препирательство, и стали причиной того, что на экранах системы ПВО области, а также в диспетчерской аэродрома, появился самолет. На экране это было похоже на короткую вспышку, на точку, которую могли бы и не заметить, но звук взлетающего самолета привлек внимание сонного диспетчера на аэродроме, а система ПВО столицы после посадки Руста и в связи с терактами 11 сентября работать научилась. Небо мгновенно ощупали невидимые щупальцы радаров, которые выстрелили вверх двумя перехватчиками Миг-31.

Мария просканировала пространство и заложила информацию в бортовой компьютер самолета. Хотя трудно сказать, кто это сделал быстрее – Мария или сам самолет. Работа на нейронном уровне, на уровне молекул двух мыслительных организмов, не поддается обычным понятиям. Ответ, который позволил принять решение, пришел ниоткуда. Опасность минимальная. Радары проходят сквозь защитную систему «Жар-птицы» без искажений и с такой минимальной задержкой сигнала, что глаз пилота не может того заметить. Визуальная система пилотов перехватчиков также не способна отличить небесный камуфляжный пейзаж от реального неба.

Мария мысленно увеличила скорость до двух скоростей звука и послушная машина тут же воплотила ее мечту в реальность. Когда ее взгляд перестал различать очертания на земле, она быстро перенесла фокус своего взгляда и стала наблюдать за своим полетом со стороны.

– Маша, не увлекайся! – почувствовала она внутри себя голос отца. – Пора возвращаться!

– Сейчас, отец!

Прозрачный плекс шлема светился ровным оранжевым цветом. Мария и самолет стали одним целым. Именно в этот момент ее взгляд выхватил на земле очертание церкви. Это был храм иконы Владимирской божьей матери в Рыболово. Сколько раз, посещая его вместе со своей бабушкой, Мария обращала внимание на необычные купола этого здания, построенные великим архитектором, членом масонской ложи Москвы Василием Баженовым. Кресты на тонких шпилях были словно самолеты, устремленные ввысь. Казалось, нужно совсем немного, чтобы они сорвались со своих шпилей. Совсем немного! Не раз она обращала на это внимание своей бабушки, но та только открещивалась и говорила: «Не болтай ерунды!».

Кто принял решение совершить это, было не понятно. Анатолий Евгеньевич, следящим за полетом видел, что они отклонились от маршрута, что сбросили скорость. Послал сигнал с вопросом: «Что случилось?».

Мария и самолет в этот момент были как одно целое и ответили, что все нормально. Проверка режима.

Сбросив скорость практически до нуля, «Жар-птица» подлетела к храму и зависла над его куполом. Настоятель храма, отец Алексей, который только что подъехал к воротам на своем потрепанном «жигуленке», возился с замком, открывая ворота. На пятачке перед церковью стояла семейная пара – по-видимому, туристы. Ранние пташки. Ожидая, когда откроется церковь, мужчина снимал на видеокамеру свою подругу на фоне церкви в лучах утреннего восходящего солнца.

Услышав звук самолета, он перевел камеру в небо, надеясь запечатлеть полет истребителя. Он их и увидел. Два «МиГа» один за другим прошли на сверхмалой высоте и скрылись в стороне. Беспристрастный видеоглаз поймал лишь облако, которое появилось ниоткуда и нависло над церковью. То, что произошло в следующее мгновение, в прессе называли по-разному. Но большинство православных средств массовой информации упорно называли это чудом и трактовали не иначе как явление Богородицы. В общем-то, они были не далеки от истины.

Мария сняла защитное поле. Облако исчезло, а на его месте проявился самолет с широкими крыльями, по которым переливалась радуга цветов. Камера в руках мужчины дрожала, поэтому запись, которую позднее неоднократно показывали по телевидению, была весьма нечеткая. Именно это позволило многим представителям церкви утверждать, что это был не самолет, а большой православный крест.

Самолет был устремлен носом в небо, а над ним, чуть в стороне, мужчина явно различил женское лицо. Камера смогла зафиксировать и этот факт. Мужчина, инстинктивно отступая назад, споткнулся и выронил камеру. Позже он и его супруга утверждали, что женское лицо улыбалось и даже подмигнуло им. Но камера этого не зафиксировала, поэтому отец Алексей настаивал на том, что Богородица строго смотрело на стоящих внизу, на земле, и даже грозила им пальцем.

Мария увидела, что МиГи возвращаются. Она послала машине сигнал: «Вперед!» и одновременно вновь включила защитное поле. Рокот мощных турбин, будто грохот небесной колесницы, заставил затрястись стекла в церкви и близлежащих домах, затем ушел ввысь и стих.

Мария поймала взглядом точку на небе, и, скорректировав машину, приказала ей самостоятельно рассчитать траекторию полета до нее. Она полетела к звездам, туда, где была чернота, и не сразу поняла, что ее преследует МиГ. Конечно, догнать ее у него не было никаких шансов, и она позволила себе немного поиграть с ним в «кошки-мышки». Все время в ее мозгу пульсировали ноты возмущения отца. Она явственно понимала, что вслух он ничего не произносит, но сейчас они общались на уровне сознания, поэтому для нее не прошли незаметными фразы: «Вот только приземлись, чертовка, выпорю. И не посмотрю, что тебе уже 31 год!»

Марии стало смешно, и в этот момент она на долю секунды снова потеряла контроль над машиной. Смех имеет такое свойство – расслаблять. Именно в этот момент пилот Иволгин и увидел перед собой самолет и девушку за штурвалом, но у него силы были уже на исходе, поэтому он был вынужден прекратить преследование.

* * *

Мария вернулась в воздушное пространство только через 12 минут. Все это время она не выходила на связь с отцом.

Крылатая машина мягко коснулась земли и побежала по бетонной дороге к ангару. Краем глаза Мария уловила за спиной какое-то движение. Зеленый милицейский «уазик» несся вдоль взлетной полосы с включенной сиреной и мигалкой. Самолет он, конечно, не мог увидеть, но звук реактивного двигателя ему был слышен. Вот он и летел на звук, как мотылек на свет.