Текст книги "Мститель(сб.)"

Автор книги: Эдуард Борнхёэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Он уже доказал, что его не так-то легко напугать, – сказал Дельвиг. – Он заставил Рисбитера вертеться волчком, потом один отбивался от нас, четырех всадников, и с первого же удара выбил меч из рук Рисбитера.

– Дельвиг лжет, я сам нечаянно уронил меч, – возразил тот.

– Тише! – приказал старый Мённикхузен. – Вы постоянно грызетесь между собой. Что тебе здесь нужно было? – обратился он к Гавриилу. – Что ты за человек? Где ты живешь?

– Я воин, – ответил Гавриил. – Где воюют – там я и дома. Сейчас я направляюсь в Таллин, к шведам, искать службы.

– Ты немец?

– Я вырос среди немцев.

Мённикхузен задумался. Агнес прикоснулась к его руке и что-то шепнула ему на ухо. Старый рыцарь кивнул головой, потом громко сказал:

– Ты говоришь, что идешь искать службы. Хочешь поступить на службу ко мне?

– Я не поступаю на службу к тем, кого я не знаю. Мённикхузен насмешливо улыбнулся.

– Я должен назвать тебе свое имя? Ладно, господин Габриэль. Я – владелец поместья Куйметса и начальник ливонского мызного отряда 2323
  Moisamehed (эст.) – дословно: мызные люди. (Прим. перев.) Мызными людьми во время великой Ливонской войны называли помещиков бывшего орденского государства и их слуг, которые целыми отрядами нанимались на службу то к шведам, то к русским, то к датчанам или полякам, но в большинстве случаев, ни к кому не примыкая, как настоящие разбойники, разоряли страну. Находившийся в подчинении у Мённикхузена отряд помещался в укрепленном лагере Куйметса и номинально состоял на службе у шведского короля. (Прим. авт.)


[Закрыть]Каспар фон Мённикхузен. Теперь ты мне больше доверяешь?

– Ваше имя, рыцарь фон Мённикхузен, широко известно, – ответил Гавриил с легким поклоном. – И все же я не хочу служить вам.

– Почему? – спросил, нахмурившись, Мённикхузен.

– Я не хочу быть воином мызного отряда.

– А знаешь ли ты, что я могу бросить тебя в темницу или велеть тут же вздернуть на сук?

– Вы можете повесить на сук только мой труп, но бросить меня в темницу или хотя бы заставить себе служить вы не можете. Вы сами воин, рыцарь фон Мённикхузен, и должны были бы знать, что настоящего воина угрозами не запугаешь.

Краска гнева выступила на лице Мённикхузена. Агнес снова тихо дотронулась до его рукава. Старый рыцарь сердито махнул рукой и проворчал:

– Если тебе так уж хочется умереть с голоду – иди к шведам! Они и нам не в состоянии платить жалованье, а тем более такому, как ты. Если же ты хочешь видеть лучшие дни и жить в довольстве, приходи ко мне. Сильные и смелые люди мне всегда нужны. Сегодня до вечера ворота Куйметса будут для тебя открыты. Благодари бога, что я не в плохом настроении, и хорошенько подумай, прежде чем совершить величайшую глупость и отказаться от моего милостивого предложения.

Сказав это, Мённикхузен повернул лошадь и со своими спутниками выехал обратно на дорогу. Агнес оглянулась и увидела, что Гавриил неподвижно стоит на прежнем месте и как бы с сожалением смотрит ей вслед.

– Что за наглый негодяй этот мужик! – ворчал Рисбитер, ехавший рядом с Агнес. – Не понимаю, почему твой отец не наказал его.

– А почему ты сам не наказал его? – спросила Агнес улыбаясь.

– Разве я смел пойти против воли твоего отца?

– А если бы я тебе велела, ты бы вернулся туда и проучил его?

– Если ты этого так желаешь… – бледнея и запинаясь, проговорил Рисбитер.

– Фрейлейн Агнес, – сказал Дельвиг, слышавший их разговор, – не заставляйте своего жениха безоружным бросаться в львиную пасть. Вы же видите – у него, бедняги, даже меча нет.

– Где твой меч? – спросила Агнес, сдвинув брови.

– Рисбитер оставил свой меч у ног противника в знак своего глубочайшего к нему уважения, – насмешливо заметил Дельвиг.

– Юнкер Ханс! – торжественно произнесла Агнес. – Знайте, что Агнес фон Мённикхузен никогда не отдаст своей руки тому, кто не имеет меча. Как же вы сможете защитить свою молодую жену, если у вас даже нет оружия?

– Дьявол и ад! – выругался Рисбитер. – И может же человек быть таким забывчивым! Я нечаянно выронил свой меч и совсем об этом забыл. Это твоя вина, Агнес: твое неожиданное появление помутило мою память и мысли. Вряд ли найдется человек, который при виде тебя не позабыл бы не только свой меч, а еще и многое другое… Если только этот бродяга не украл его и не удрал с ним!..

– Он еще стоит на том же месте, – сказала Агнес, снова оглянувшись.

– Послушай-ка, парень! – крикнул Рисбитер молодому слуге, ехавшему впереди. – Ступай, принеси оттуда мой меч!

– Нет, юнкер Ханс, – резко прервала его Агнес, – вы должны принести свой меч сами.

– Если хорошенько попросишь, может быть, крестьянин отдаст его добром, – язвительно вставил Дельвиг.

– Поедем втроем, я помогу вам упросить его, – шаловливо смеясь, воскликнула Агнес.

Они повернули лошадей и поехали туда, где Гавриил все еще стоял, прислонясь к дереву. Остальные всадники были уже довольно далеко и не заметили, что Агнес со своими спутниками вернулась в лес.

– Подними мой меч и подай его мне! – надменно приказал Рисбитер.

– Твой меч? – спросил Гавриил, как бы очнувшись от забытья, и веселая улыбка скользнула по его лицу; он только сейчас заметил, что у его ног блестит светлая сталь. – Если твоя невеста за тебя попросит, я отдам тебе меч.

– Откуда вы знаете, что я невеста этого юнкера? – слегка покраснев, спросила Агнес.

– Я сужу по необычайной храбрости юнкера, которая иначе была бы необъяснима.

– Я без жалости застрелю эту собаку! – крикнул Рисбитер, заскрежетав зубами, и выхватил пистолет.

– Остановитесь, юнкер Ханс! – воскликнула Агнес, бледнея. – Господин Габриэль, а если я вас попрошу поднять меч…

Она еще не успела договорить, как Гавриил поднял меч и с учтивым поклоном подал его молодой девушке, сказав:

– Все условия выполнены, и мир заключен. Я нерешился передать меч самому юнкеру, он не умеет обращаться с оружием и мог бы себя поранить.

Дельвиг разразился громким смехом, да и Агнес невольно улыбнулась.

– Юнкер Ханс, вот ваш меч, – сказала она, передавая оружие жениху. – Поблагодарите меня и в будущем старайтесь действовать более искусно. Счастливого пути, господин Габриэль!

– Прощайте, сударыня!

Агнес резко ударила лошадь хлыстом и во весь опор помчалась за отцом. Дельвиг и Рисбитер, красный как вареный рак, поспешили за ней.

2. В мызном лагере

Гавриил вложил свой меч в дубинку, вышел на дорогу и с задумчивым видом направился в сторону Таллина. Пройдя несколько сотен шагов, он остановился и оглянулся.

– Странно, – пробормотал он, покачав головой, – не могу понять, в чем дело, но что-то задерживает мой шаг, ноги у меня точно свинцом налиты, я словно и не хочу двигаться дальше. Тот старый бородач сказал, что ворота его мызы до сегодняшнего вечера будут для меня открыты. Какая колдовская сила таится в этих словах, что они не выходят у меня из памяти? Уж не собираюсь ли я стать мызным воякой? Нет, у меня слишком много причин презирать и ненавидеть этих людей. Агнес фон Мённикхузен… Это имя до сих пор мне было ненавистно, а теперь… Ведь это один из Мённикхузенов в битве при Колувере разбил крестьян, а моего деда велел повесить на дереве. А от руки моего деда пал один из Рисбитеров. Если это был отец юнкера Ханса, то мы с ним теперь квиты. Глупый мальчишка, этот юнкер Ханс! Не понимаю, как Агнес фон Мённикхузен может этого рыжеволосого юнца… но что мне до этого? У меня есть более важные дела, чем ломать себе голову из-за глупого юнкера и высокомерной рыцарской дочери. Вперед, в Таллин!

Гавриил зашагал дальше, но вскоре опять остановился в раздумье. Он никак не мог отделаться от одной навязчивой мысли.

– Гм! Спешить мне особенно незачем. Таллин от меня не убежит. Не попаду туда завтра – попаду послезавтра. Почему бы мне не поглядеть на мызный лагерь? Разве я боюсь этого юнкера? Нет, как раз ему-то я и хочу показать, что совсем не боюсь его.

Последняя мысль разрешила все сомнения Гавриила; он тотчас же повернул обратно и пошел только что пройденной дорогой. Через час он достиг Куйметсаского лагеря.

Лагерь состоял из множества палаток и строений, разбросанных частью во дворе мызы, частью на прилегающей к ней поляне. Вокруг всего лагеря и мызы был возведен вал из бревен и земли, с двумя воротами и несколькими отверстиями для пушек. Гавриил без труда прошел в ворота, так как стражи были пьяны и не потребовали у незнакомого крестьянина ничего, кроме нескольких монет на пиво, которые Гавриил им и дал. В лагере шел пир горой; несколько дней назад изголодавшиеся мызные наемники совершили набег на Пыльтсамаа – резиденцию «короля Ливонии» Магнуса в то время, когда самого «короля» там не было, и, дочиста разграбив богатый поселок, возвратились с большой добычей. Таков был обычный образ жизни мызных отрядов. Окрестные земли были настолько разорены, что голод заставлял мызных вояк неделями рыскать в поисках пропитания. А потом, как бы отправляясь на войну, они уходили в глубь страны, грабили и убивали людей. Если такой поход удавался, то добычу тут же проедали и пропивали.

Удивительная страна эта Эстония! Восемнадцать лет длилась страшная война, столько разных войск, грабя и истребляя все на своем пути, прошло через нее, кто только не сражался здесь друг против друга, и все же эта несчастная земля еще в состоянии была кормить остатки своего населения и тысячи врагов!

В этот день в лагере у торговцев пивом и разной снедью дела шли блестяще. Вокруг них теснились толпы мызных людей, болтали, пели и пьянствовали. Гавриил сам был воином и привык к войне, но вид этой шайки пьяных разбойников, кутивших за счет крови и слез его родины, наполнил его сердце гневом и отвращением. Он уже собрался было повернуть обратно и пойти своей дорогой, как вдруг почувствовал, что чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо. Быстро обернувшись, он увидел перед собой широколицего воина, подносившего ему полную кружку пива.

– На, выпей, приятель! Ты славный малый и радуешь мое сердце. Видел я, как ты в лесу заставил плясать четырех юнкеров!

– Так это он и есть? – раздалось со всех сторон.

– Ну да, он самый! – подтвердил широколицый воин. – Жаль, что я своими глазами не видел, как он сбросил Рисбитера с коня. Такое дело стоит, по меньшей мере, бочки пива.

– Поделом Рисбитеру! – раздались голоса кругом, и со всех сторон к Гавриилу потянулись кружки с пивом. Гавриил взял нехотя одну из них и выпил. Теперь он уже не мог отделаться от этих вояк. Его усадили, чтобы все могли посмотреть, «что он за человек».

– С сегодняшнего дня мы с тобой друзья, хоть ты и крестьянин, – сказал другой воин, сжимая, как клещами, руку Гавриила, которая, к счастью, тоже не отличалась изнеженностью. – Да будет тебе известно, что мы все терпеть не можем рыжего юнкера. Этот глупый мальчишка слишком много о себе мнит. Как будто таких, как он, раньше не бывало! Видишь вон там этого оборванного пьянчужку? – Он указал на человека, лежавшего ничком на земле и мутными глазами смотревшего на Гавриила. – Это потомок графа и сам носит графский титул. И таких у нас много.

– Дай выпить, тогда подарю тебе свой титул, – пробормотал пьяница.

Громкий хохот покрыл его слова.

– А Ханс Рисбитер не стоит даже этого оборванца, – продолжал новый приятель Гавриила. – Мы бы уже давно как следует проучили юнкера за его заносчивость, скупость и бессовестные доносы – с такими начальниками мы шутить не любим; да жаль, что старик Мённикхузен к нему благоволит и хочет даже выдать за него свою дочь. Как тут не разозлиться каждому порядочному человеку! Жаль, что ты не помял юнкера покрепче, когда он был в твоих руках! Свернул бы ему его кривую шею перед свадьбой – вот это была бы штука, лучше и не придумаешь!

– Мённикхузен прежде не слишком жаловал Рисбитера, – прибавил другой, – но с тех пор, как тот в Пыльтсамаа захватил в плен Фаренсбаха и привел его к Мённикхузену, старик словно переродился. Теперь Рисбитер первый человек на мызе, послезавтра справляют его свадьбу с прекрасной Агнес.

– Послезавтра уже свадьба? – переспросил Гавриил оторопело.

– Это бы не беда, старика мы знаем, свадьбу он устроит пышную, перепадет и на нашу долю добрый глоток; но вот что чертовски скверно – жениха настоящего на свадьбе не будет. Что это за жених? Тошно глядеть на него! Будь я на месте фрейлейн фон Мённикхузен, я, даже стоя перед алтарем, отказал бы такому жениху. Что делать голубке с таким рыжим, веснушчатым, кривоногим галчонком?

– Да что о лице говорить! – сказал, махнув рукой, третий вояка, которого природа красотой не наделила. – Лицо – это уж от бога, но дело в том, что сам человек никуда не годится. Глуп, как теленок, с подчиненными заносчив и зол, перед начальством ползает на брюхе, скряга, трус, а врать и хвастать первый мастер. Одним словом – негодяй! За твое здоровье, приятель! Молодец, что проучил Ханса!

Гавриил пил и, сам тому удивляясь, с сосредоточенным вниманием слушал, как эти люди поносят юнкера Рисбитера. У Гавриила не было чувства злобы к этому человеку, он считал его только вздорным мальчишкой, но все же испытывал в душе странное удовлетворение, замечая, что о Рисбитере никто не говорит ни единого доброго слова.

Рыцарь фон Мённикхузен еще до прихода Гавриила возвратился со своими спутниками на мызу и сейчас сидел за обеденным столом. По обычаю того времени, длинный стол был уставлен всякими яствами и напитками в таком изобилии, что в наше время ими можно было бы досыта накормить втрое больше людей. Кубки и пивные кружки беспрерывно двигались вкруговую, говор не стихал ни на минуту. Дельвиг рассказывал о неудаче Рисбитера, всячески стараясь выставить его перед всеми на посмешище. Рисбитер, правда, изо всех сил возражал ему и пытался представить дело в другом свете, но видно было, что большинство слушателей склонно верить Дельвигу, а не ему; мало было здесь людей, которые не завидовали бы незаслуженному счастью Рисбитера, становившегося обладателем прекрасной и богатой Агнес фон Мённикхузен. Агнес была задумчива и часто поглядывала через окно во двор, откуда явственно доносился шум мызного лагеря. Рисбитер сидел рядом с невестой и старался оживленной болтовней отвлечь ее внимание от рассказов и шуток Дельвига, но, не добившись успеха, в конце концов замолчал и с досады напился пьян. Когда обед кончился, юнкер схватил Агнес за руку и, пошатываясь, почти насильно увел девушку в смежную со столовой комнату. Это что за дурачество? – начал он, еле ворочая языком. – По-почему ты сегодня такая странная? Не говоришь со мной ни слова, не отвечаешь мне… Что все это значит? Ра-разве ты меня больше не любишь?

– Я и сама не знаю, – ответила задумчиво Агнес.

– Что это еще за выдумки! Сама не знаешь! Ведь ты со мной об-обручена, ты моя невеста! Ты должна меня любить. Ханс фон Рисбитер не позволит над собой издеваться, слышишь?

Последние слова прозвучали так угрожающе, что Агнес с недоумением подняла на жениха глаза.

– Вы пьяны, юнкер! – сказала она, слегка покраснев. – Отпустите мою руку!

Но Рисбитер не выпустил ее руки; он вдруг с шумом упал перед девушкой на колени и плаксиво заговорил:

– О, я несчастный человек, все против меня! Прости меня, милая, дорогая Агнес, если я тебя рассердил, но у меня так накипело на сердце, что я больше не могу терпеть. Этот чертов Дельвиг отравляет мне жизнь своими насмешками и клеветой. Он выставляет меня глупым мальчишкой, трусом, тряпкой. Скажи, Агнес, неужели ты веришь тому, что он на меня наговаривает?

– До сегодняшнего дня не верила, – серьезно сказала Агнес.

– Не верь ему, Агнес! Он мне ужасно завидует и старается очернить меня. Какой же я глупый мальчишка и трус, если я своими руками отбил у врагов Дитриха фон Фаренсбаха и захватил его в плен? Нет, дорогая Агнес, я храбрец, я человек умный. Я бы давно заткнул Дельвигу его ядовитую глотку, но я не решаюсь поднять на него руку, потому что он твой родственник.

– О, из-за этого тебе не стоит его щадить, – сказала Агнес, улыбаясь.

– Нет, Агнес, – торжественно заявил Рисбитер, поднимаясь с колен. – Я буду его терпеть ради тебя и твоего отца. Что сказал бы твой отец, если бы я изувечил его племянника! Сегодня по дороге он так меня разозлил, что я обнажил меч, я уже не владел собой. И плохо бы ему пришлось, бедняге, если бы другие не вмешались.

– Разве ты так искусно владеешь мечом? – с сомнением спросила Агнес.

– Я – лучший фехтовальщик во всей Эстонии, – скромно заявил Рисбитер.

– А как же в лесу с тобой случилась эта неудача?

– Какая неудача?

– Ведь у тебя не было меча, когда я туда приехала!

– Ах, ты говоришь об этом наглом мужике?

– Он ведь сказал, что он вольный человек.

– И ты этому веришь? О, Агнес, не верь ему! Вообще не верь ничему, что тебе болтают. Этот мужик был русский шпион, ручаюсь головой. Я увидел это по его лицу и ударил его ногой, но при этом как-то нечаянно подбросил вверх ножны, и меч выпал.

– А как случилось, что ты сам свалился с лошади?

– Кто тебе сказал?

– Дельвиг говорил это в твоем же присутствии.

– О, бесстыдный лгун! Я и не заметил эчэго вранья, не то дал бы лжецу достойный ответ своим мечом. Он говорит, будто я упал с лошади? Этого со мной не бывает! Ты ведь знаешь, какой я искусный наездник. О, Агнес, сколько мне приходится бороться и страдать из-за тебя! Все мне завидуют, все стараются меня очернить, не гнушаются даже самой низкой ложью. Но всеравно – пусть делают что хотят, я их не боюсь, пока я уверен, что ты меня любишь. Поцелуй меня, Агнес!

– Не поцелую, – резко ответила Агнес и вырвалась из объятий Рисбитера.

– Что это значит? – пробурчал юнкер. – Я же твой жених, почему ты мне отказываешь в поцелуе? Ты должна поцеловать меня!

– После свадьбы! – ответила Агнес и смеясь выскользнула из комнаты.

Рисбитер, сильно раздосадованный, вышел во двор, чтобы немного рассеяться и освежиться. Проходя между палатками, он, к своему неописуемому удивлению, увидел, что среди воинов сидит тот самый человек, который сегодня доставил ему столько неприятностей. Рисбитер по природе своей был трус, но, как известно, такие люди под влиянием вина становятся самыми большими крикунами и задирами. При виде Гавриила в ГРУДИ юнкера вдруг вспыхнула вся накопившаяся в нем злоба.

– Ты, собака! – заорал он на Гавриила. – Как ты еще осмеливаешься показываться мне на глаза? Что тебе здесь нужно?

Гавриил не спеша повернулся к разбушевавшемуся юнкеру.

– А, это тот самый маленький юнкер, который умеет так хорошо кувыркаться, – сказал он добро душно.

Воины засмеялись. Лицо у юнкера Ханса позеленело.

– Наглый бродяга! Сейчас же встань и сними шляпу, когда разговариваешь с рыцарем!

– Я сейчас с рыцарем не разговариваю, – сказал Гавриил улыбаясь, – но когда маленький юнкер говорит со старшим, не мешало бы юнкеру приподнять шляпу.

Смех, раздавшийся вокруг, показал, что ответом Гавриила вояки остались довольны.

– Слуги! – закричал Рисбитер, чуть не плача от злости. – Хватайте этого пса! Всыпьте ему на конюшне сто ударов розгами!

Слуги не двинулись с места и продолжали смеяться и зубоскалить, глядя на юнкера. В безумной ярости Рисбитер вытащил меч и бросился к Гавриилу. Но тот вдруг вскочил, сбросил с плеч кафтан и предстал перед оцепеневшим юнкером в одежде воина, с блестящим мечом в руке.

– Посмотрим, чья шкура больше просит ударов, – сказал он угрожающе.

Мечи скрестились. Никто из мызных людей не вмешивался; все с любопытством смотрели на сражающихся, и в глубине души каждый, вероятно, желал, чтобы заносчивый юнкер был как следует наказан. Но борьба продолжалась недолго. После двух-трех ударов меч Рисбитера взлетел кверху, несколько раз перевернулся в воздухе и упал далеко под окнами мызы. Следя за мечом, Гавриил случайно взглянул на окно и встретился глазами с другим взглядом. За окном стояла Агнес. Она была свидетельницей ссоры с самого ее начала до конца. Гавриил не знал – действительно ли это было так или ему только показалось, что на розовых губах девушки как будто мелькнула довольная улыбка. Правда, Агнес сейчас же стала опять серьезной и отвернулась, но от ее улыбки в сердце Гавриила остался как бы отблеск счастья. Он почувствовал, что в нем проснулись все лучшие человеческие качества: великодушие, миролюбие, доброта, любовь ко всем людям наполнили суровое сердце воина.

– Идите отдыхать, юнкер! – дружелюбно посоветовал он. – Сегодня вы достаточно показали свою храбрость и ловкость. Ваш меч – самый легкий танцор на свете; будь у него крылья, его можно было бы принять за птицу, так легко он летает по воздуху. Если вам когда-нибудь еще случится выступать на состязании, всегда берите с собой искусного птицелова, иначе ваш меч улетит и вы его лишитесь.

Рисбитер, на минуту застывший в оцепенении, теперь невольно глянул в сторону, где на земле лежал его меч. Агнес все еще стояла у окна, но улыбка исчезла с ее гордого лица и между бровями залегла легкая морщинка. Через миг окно опустело. Рисбитер то краснел, то бледнел. Он не решался ни на кого поднять глаза, справедливо опасаясь увидеть у всех на лицах насмешливую улыбку.

– Ты осмелился поднять руку на рыцаря. Ты еще об этом пожалеешь, – сказал он, наконец, запинаясь, круто повернулся и поспешил удалиться. Воины проводили его громким хохотом. Гавриил против своей воли и без всякого труда приобрел много друзей. Половина лагеря сбежалась посмотреть на смельчака, который проучил ненавистного Рисбитера. Об уходе Гавриилу не дали и говорить, да, правду сказать, он и сам не слишком спешил. Тайный голос в его сердце повелевал ему остаться здесь.