Текст книги "Огненный луч (ЛП)"
Автор книги: Эдриенн Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Я не замечал эту тяжесть в груди, пока груз с сердца не свалился, и теперь я снова могу свободно дышать. Может, у меня ещё будет шанс вновь расправить крылья.
– Роберт не отходит от Елены, – добавил Эмануэль. – Он фактически взял на себя обязанности Блейка.
– Он поверил нам?
– Примчался во дворец сразу после твоего слушания и потребовал встречу с ней. Хватило одно взгляда. Всего одного взгляда.
– По крайней мере, у неё есть все вы, – ответил я. – Спасибо.
Гельмут положил ладонь мне на плечо, его лицо внезапно приобрело виноватое выражение.
– Тебе нельзя подходить к ней. Я пытался уговорить их, но они остались непреклонны. Она не будет знать, что ты рядом. Банкир клянётся, что хранилище откроется её кровью.
Елена никогда не была в восторге от вида крови.
– И как она?
– Жутко нервничает, – Гельмут поколебался, но всё же выпалил: – Мне кажется, Люциан к ней неровно дышит.
– Гельмут!
– Знаю-знаю. И он тоже знает. Но она живёт во дворце, а он приезжает каждые выходные. Двое подростков с бушующими гормонами? Это просто неизбежно.
Бедный Люциан. Обречён остаться с разбитым сердцем, как машинист поезда, знающий, что впереди обрыв, а тормоза не работают.
– Ему же хуже.
– Я так и сказал.
– А Блейк?
Клянусь, если он…
– Всё ещё под действием снотворного.
Я моргнул.
– Надолго?
– Пока наездник не решит заявить на него права. Все думаю, что он уже погрузился во тьму. Никто не хочет пытаться, – Гельмут не произносит вслух то, о чём наверняка думает: его сын мог бы попытаться, но в этот раз вряд ли бы пережил гнев Рубикона. Удачи, Елена.
– Он просто злится, – я хлопнул Гельмута по плечу. – Ты же знаешь.
– Да. И, надеюсь, после сегодняшнего эти полоумные тоже это поймут, – его слова были полны горечи.
– Альберт бы в гробу перевернулся, если бы узнал, как они с нами обращаются.
– Им плевать на мнение мёртвых. Уже давно.
Мы остановились в комнате, набитой людьми и драконами, собравшихся вокруг огромного телеэкрана. Толпа жаждала узнать, правда ли, что Елена наследница Альберта.
Конечно, правда. Я знал это с первых лет её жизни. Вот только она не знала. Идиот. Болван. Недоумок. Я подвёл её по всем фронтам.
Я смотрел, как Елена кладёт ладонь на ствол дерева.
Неподалёку стояли Люциан и Мэгги, готовые прийти на помощь, если что-то пойдёт не так.
Елена отдёрнула руку, на пальце виднелась алая капля крови. Все затаили дыхание.
И вдруг всё пришло в движение.
Гельмут расхохотался.
Я закрыл глаза и улыбнулся. А когда открыл, все уже стояли на коленях, кланяясь моему маленькому медвежонку. Каждым движением она напоминала свою мать. В каждой черте легко было узнать её отца.
Настоящая Мэлоун, от макушки до пят.
– Снимите оковы. Немедля, – приказал Гельмут страже. – Это дракон – герой, а не изменник.
Стражники освободили мои запястья. Я снова ощутил вкус свободы, осознав, что всё-таки я не был готов распрощаться с ней навсегда.
Гельмут снова принял торжественно королевский вид.
– Ты же понимаешь, что это только начало трудного пути. Ты нужен ей, Жако.
– Знаю. Снова защищать королевского отпрыска.
– От судьбы не убежишь.
Я ухмыльнулся.
– Да уж.
Восьмая глава
ГЕРБЕРТ УОТКИНС
Елена становилась сильнее с каждым днём.
Три месяца с моего освобождения пролетели, как молния Лунного Удара, быстро и ярко.
Она усердно тренировалась и с честью приняла своё положение.
Она больше не мой медвежонок, но по-прежнему моя дочь. Она продолжает называть меня папой и прислушиваться к каждому моему слову.
Я наблюдал за каждым её занятием с наставниками. Из оружия она предпочитала топорики, прям как её мать. Но в то же время ей удалось овладеть мечом и луком. Стоит ли говорить, что она надирала принцу задницу каждые выходные.
Но страх перед Рубикон не проходил.
Мы изучили все записи предыдущих попыток заявить на него права, анализировали его стиль и способности, разрабатывали тактики боя с учётом слабостей Блейка.
В итоге его всё-таки перестали держать под действием успокоительных, и он закипал от гнева. Когда бы к нему ни приближались журналисты, он изливал всю ненависть в адрес Елены.
Он забрался ей под кожу, стал её ночным кошмаром. Буквально. Она часто просыпалась от собственного крика, вся вспотевшая.
И всё время повторяла, что не готова.
А я знал, что готова. Более чем.
Когда мы сели на диван, чтобы в сотый раз посмотреть первую провалившуюся попытку Люциана заявить права на Блейка, я решил сменить подход:
– Что делает Блейк в твоих снах, Елена?
– О, пап, они такие реалистичные, – она вздрогнула. – Я чувствую, как горю заживо. Больше всего на свете меня пугает его огонь.
– Это твой огонь, – поправляю я. – Прими его. Он не причинит тебе вреда, если ты заявишь на него права. Только когда ты захочешь, чтобы Блейк направил его на тебя, ты сможешь взойти.
Она заламывает руки.
– А если не захочу?
– Он не можешь убить тебя. Он это знает. Вот почему он в ужасе от перспективы встретиться с тобой.
Она усмехнулась.
– Он не боится меня, пап.
– Ещё как боится. Разве сама не замечаешь? Это видно по всем его нападкам, по агрессивным интервью, по всей его манере. Только присмотрись.
Я снова включил экран. Мы включили запись. Я показал момент, когда Блейк засмеялся. Заносчивый засранец. Надменный и чересчур самоуверенный.
Елена закатила глаза.
– Да я уже миллион раз это видела.
– Присмотрись, Елена.
Я включил следующее видео. Она послушно просмотрела его.
– Вне сражений это заметнее, – объясняю я. – Он уже не такой высокомерный, не усмехается, не…
– Нет, он просто взбешён. Чем же это лучше для меня?
– Потому что он знает, Елена, – выделил я интонацией. – Он уже не так уверен в себе. Его напрягает то, что он не знает, чего от тебя ожидать. Это всё напускное. Его страх проявляется через гнев. Он напуган. Он будет сопротивляться изо всех сил. Возможно, тебе не удастся заявить на него права с первой же попытки, но ты извлечёшь уроки, станешь лучше и попытаешься снова. Ты единственная, кто может это сделать, и он это понимает.
Она удручённо откидывается на спинку дивана.
– Но он этого не хочет.
– Разумеется, нет.
– Не просто проиграть, пап. Он не хочет, чтобы именно я стала его наездником.
Ох, если бы ты только понимала.
– Он не хочет, чтобы вообще кто-либо заявлял на него права. Но ваша связь предначертана на небесах, медвежонок. Это было вплетено в судьбу мира задолго до твоего рождения.
– А если он этого не хочет? – настаивала она. Её это уже давно беспокоит. – Я знаю, что значит дент для пар противоположного пола.
Я скривился.
– Ты должна кое-что узнать. Кое-что, что я никому не рассказывал. Это прозвучит даже безумнее, чем всё остальное, – я вздохнул. – В тот день, когда я рассказал тебе о связи… Я кое о чём умолчал, медвежонок.
Она выпрямилась.
– О чём?
– Три года назад все, кто поклялся защищать тебя, были выслежены и убиты. И все эти три года некто предупреждал меня об опасности каждый раз.
Её глаза прожигали во мне дыру.
– В первый раз я получил сообщение через фильм. Актёр развернулся ко мне и сказал: «Они идут». Сначала я подумал, что мне это показалось или что это кино такое странное. Но затем актёр повторил: «Герберт, они скоро будут здесь». Это никак не могло быть плодом моего воображения. И это явно была не ошибка – обращались по имени, которое я взял себе шестнадцать лет назад. Я вырос в магическом мире, так что лишних доказательств мне не требовалось. Я прислушался к предупреждению. Через полчаса мы с тобой покинули дом.
Она терпеть не могла эти вечные переезды. Я внимательно наблюдал за её реакцией. Она тяжело сглотнула. Теперь все плохие воспоминания открываются ей в новом свете.
– В следующий раз, – продолжил он, – был ведущий новостей, и опять то же самое. Кто бы это ни был, он предупреждал меня. И мы бежали. Это случалось нередко. В ту ночь, когда Фокс напал на нас, на пути в Пейю, я услышал предупреждение по радио, – я посмотрел ей в глаза. – Всё это время нас предупреждал Блейк, медвежонок, или какая-то его подсознательная часть стремилась защищать, оберегать тебя. Ваша связь незыблема. Он никогда не причинит тебе непоправимого вреда. Осознанно или нет, но он сделал всё, что было в его силах, чтобы ты добралась сюда живой. Возможно, он не помнит или ещё не знает об этом. Я не знаю точно, как работает дент. У нас с твоим дедушкой не было дента, но мне известно, что это нечто за гранью нашего понимания, то, что не объяснить логически. И твоему денту предначертано быть сильнейшим в мире.
Она перевела взгляд на стоп-кадр с Блейком на экране: его глаза полыхали злостью, из пасти разносилось смертоносное розовое пламя.
– Блейк предупреждал тебя? – спросила она. – Ты уверен?
Я кивнул.
– Иначе бы меня сейчас не было в живых, Елена.
– Пап, ты не можешь…
Я поднял руку, перебивая её. Это прозвучало неправильно.
– Дай мне закончить. Во время нападения мне почти удалось победить Фокса, но на это ушли все мои силы. И когда вернулся Солнечный Взрыв, я уже был слишком слаб, чтобы сражаться. Обречён на смерть, понимаешь? Я ведь не успел рассказать тебе то, что ты должна была знать. Не оставил никаких подсказок, кроме превращения в дракона прямо у тебя на глазах. Без какого-либо преувеличения могу сказать, что следующий удар должен был убить меня, как вдруг неизвестная сила, появившаяся из ниоткуда, наполнила меня. Я почувствовал себя непобедимым и утратил контроль над собственным телом. Это был не я, Елена. Это он взял надо мной вверх и сражался за меня. Я жив благодаря ему. И теперь мы должны заявить на него права. Ему нужна наша защита. Он спас мне жизнь. Пришло время вернуть должок.
Она сидела с открытым ртом, пытаясь осознать услышанное.
– Всё это, – я указал на экран, – тьма, что пытается взять над ним верх, медвежонок. Но это не то, кто он на самом деле. Я помню его совсем другим. Добрым. Чертовски умным. Я часами наблюдал за ним из окна, когда отец приводил его на собрания. Мальчик охотился на лягушек в пруду и всегда бережно их отпускал.
Она рассмеялась.
– Это не настоящий он, – я снова показал на телик. – Ты должна заявить на него права. Вытащить его из тьмы. Положить конец его мучениям. Мальчик, которого я знал, ещё жив глубоко внутри и очень страдает. Ты его единственная надежда.
Она вздохнула, чувствуя весь груз ответственности.
– И ещё кое-что, что я должен тебе сказать.
– Что ещё, пап? – раздражённо откликнулась она.
– Последнее, обещаю, – улыбнулся я. – Ты спрашивала Маргариту о своей маме и Гельмута – о папе.
Она кивнула.
– Но почему-то так и не спросила меня.
Её шея и щёки залились краской.
– Я не хотела, чтобы ты чувствовал, будто мне тебя мало, – слёзы вновь появились в её глазах.
– Это невозможно, медвежонок, – я потёр её плечи, обнял одной рукой и поцеловал в макушку.
– Когда взойдёшь, ты увидишь его.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня.
– Кого?
– Своего настоящего отца. Короля Альберта. У вас будем немного времени пообщаться. Используй этот шанс с умом, Елена. Ты сможешь лично увидеть, каким человеком он был. Он любил тебя сильнее, чем я когда-либо мог. Он отдал жизнь, чтобы спасти тебя. Это было непросто. Не вини себя. Покажи ему, что его жертва была не напрасна. Обещаешь?
Она кивнула.
Я поцеловал её в висок, мы обнялись.
– Только его?
– Только его. С драконами такого не бывает, только с наездниками. Какая-то особенная магия. Последнее напутствие в трудную минуту или типа того. Он предвкушал этот момент. Мне кажется, в самые тяжёлые времена он цеплялся за эту мысль.
Она серьёзно кивнула.
– Как мог их лучший друг предать их?
– Если бы я знал, медвежонок. Его всегда привлекала тьма. Вечно боролся с ней. Как и все в нашем кругу. Из него пытались выбить «дурь». То, что ему пришлось пережить, было жестоко.
– Ты правда был свидетелем всего этого, – выдохнула она, словно впервые осознав это по-настоящему.
– Я любил твоего отца, как собственного ребёнка, – ответил я, кивая. – Поэтому было так легко растить тебя, защищать, любить. Мы одна семья, Елена. Не по крови, но сердцем и душой.
Она обхватила руками мою шею.
– Я люблю тебя, пап.
Я улыбнулся, как довольный лабрадор.
– А я тебя больше.
Она прыснула, отстраняясь.
– Спасибо, что защищал меня. Прости, что называла тебя сумасшедшим параноиком. Если бы я только…
– Тсс, не извиняйся. Ты не знала, – я вытер слезинку в уголке её глаза. – Это моя вина, – я выпрямился. – А теперь время пить горячий шоколад и ложиться в постель, юная леди. Не затягивай с решением. Ты готова, даже если думаешь, что нет.
– Я не чувствую, что готова.
– Именно поэтому ты здесь. Думаешь, твой отец чувствовал, что готов править миром, когда скончался король Луи? Хороший правитель никогда не чувствует себя готовым. Но на самом деле наоборот. Они привели тебя в этот мир. Ты одна из них. Ты готова.
С растущей уверенностью она кивнула.
* * *
Следующим утром я нашёл Елену на тренировочной площадке.
Её взгляд был сосредоточен, выразительный как никогда. С каждым днём она всё больше напоминает свою мать.
Я присел на скамейку рядом с её рюкзаком со сменной одеждой, полотенцем, бутылкой воды и личными средствами для умывания, поскольку местное мыло ей не нравилось.
Зачарованный, я наблюдал за её изящными и в то же время смертоносными манёврами с манекенами.
Её наставники скоро придут сюда, чтобы устроить спарринги. Им уже нечему учить её.
Я уже весь извёлся от нетерпения, хоть и понимал важность свободы воли. Наездник должен сам решить, что готов попытаться заявить права на дракона. Она должна заявить о намерении выйти на арену против Блейка и выбрать дату самостоятельно, а не под давлением.
Поэтому я просто ждал. И надеялся.
Гельмут пришёл в разгар тренировочного боя Елены с тремя тренерами одновременно. Она как раз побеждала.
– Она готова, – сделал вывод Гельмут, впечатлённый увиденным. – Так чего же она боится?
Я вспомнил Луи. Временами мне до боли его не хватало.
– Не чувствует себя готовой, – пояснил я.
– Не чувствует себя готовой? – судя по интонации, Гельмут не мог в это поверить, видя её отличные навыки.
Я покачал головой. В этот момент Елена обезоружила двух наставников одним ловким движением. Я сдержался, чтобы не захлопать, потому что не хотел отвлекать её.
– Сегодня она выглядит несколько иначе, – заметил как всегда наблюдательный Гельмут.
– Да. Я рассказал ей о том, что происходит во время восхождения.
Гельмут присвистнул.
– То есть о том, что она увидит Альберта.
Я кивнул.
– Она перестала сыпать вопросами.
– Она в раздумьях, – меня дико радовало то, что я так хорошо её знаю. – Это вполне в её стиле.
– Вылитая Кейт, – проницательно отметил Гельмут.
Мы усмехнулись, охваченные ностальгией.
А затем я снова сосредоточился на Елене. Она крутила франкские метательные топорики Кейт с такой ловкостью и лёгкостью, будто родилась с ними. Она сделала разворот, оказавшись лицом к нам. Её сходство с отцом – сияющие золотые волосы, задорная улыбка – было поразительным.
– Я бы сказал, что в ней идеальное сочетание их обоих.
– Соглашусь, – кивнул король Тита с доброй улыбкой на губах. – Она что-нибудь говорила о вложении средств?
– Гельмут не начинай, – я вложил в свои слова всю твёрдость, которую только может позволить себе дракон в разговоре с королём. В общем, максимально твёрдо. – Бедной девочке нужны все её силы, чтобы укротить дракона. Прошу, не отвлекай её. Дай сосредоточиться на главной задаче. А потом – пожалуйста. Она выслушает тебя.
– Ты прочитал письмо?
Я кивнул.
– Там сплошь одни извинения. Они даже не представляют, каким счастьем было растить её все эти годы. Величайшей частью. Возможно, одной из причин, почему я так тянул с моментом истины, был страх, что она перестанет быть моей девочкой, а я хотел всегда быть рядом. Жадный, эгоистичный дракон. К счастью, я ошибся. Она всегда будет моей малышкой.
Гельмут вытянул шею, чтобы посмотреть, как в нескольких сотнях ярдов тренируется юный принц с большим мечом. В глазах Гельмута было столько отеческой любви, что невозможно сомневаться в её искренности.
– Для нас они всегда будут детьми.
Мы вместе посмеялись. Моя девочка справилась с третьим тренером стремительным взмахом топора.
– Честно скажу, я пока даже представить не могу, что буду делать, когда Блейк станет частью её жизни. Ты же видел эти голубые глаза, да? Моя девочка обречена.
Гельмут взорвался смехом. Все три тренера, окруживших Елену, чтобы разобрать отдельные моменты схватки, когда она могла поступить быстрее и точнее, бросили на нас недовольные взгляды.
– Извините, – крикнул Гельмут, но в его голосе не было ни капли смущения.
Елена же воспользовалась возможностью и сбила всех трёх наставников с ног. Те приземлились на задницы.
Мы расхохотались и на этот раз не стали извиняться.
– Она не из тех, кто отвлекается, – отметил Гельмут, как только перевёл дыхание. – Это черта Альберта. Она готова, Жако.
– Знаю, – я вскинул руки. – Я ей так и говорю.
– Не переживай за Блейка, – Гельмут заговорщически наклонился ко мне. – Роберт уже во всём разобрался.
Я усмехнулся.
– Даже не сомневаюсь.
Перерыв. Елена подбежала к нам.
Я протянул ей бутылку воды из её рюкзака. Она сделала большой глоток, после чего взяла достала полотенце и вытерла пот с лица.
Следом за ней подошли тренеры.
– Ты готова, – сказала Бьянка, на которую Елена часто жаловалась, как на самую жёсткую из всех. – Уже две недели как.
Елена просияла.
– Спасибо, Бьянка.
– Не за что, принцесса. Так иди же, заяви права на своего дракона. Дай журналюгам в кои-то веки по-настоящему захватывающий материал для статей о тебе.
Елена рассмеялась. Ей не очень нравилось иметь дело с прессой. За три месяца её отсутствия они совсем обезумели. Последние их статьи о ней выводили меня из себя.
– Так что же? – весело спросил я, пользуясь моментом, пока она радуется своей победе над всеми тремя наставниками. – Ещё потренируешься? Или уже готова взять дракона за рога и показать ему, кто здесь главный?
– Скорее за усики, – ушла она от ответа и сделала ещё один глоток. – Ладно, давайте назначим дату. Через неделю. За это время я пройду ещё несколько тренировок в виртуальной игре Люциана. Они прям как настоящие.
Гельмут улыбнулся.
Я остолбенел. Неужели? Наконец-то она решилась.
– Я всё организую, – радостно пообещал Гельмут. – Как насчёт того, чтобы провести заявление прав ночью? Сейчас так редко кто делает, а значит, событие станет незабываемым. Я уже в предвкушении, – он встал и направился к замку, настолько погружённый в свои идеи, что забыл даже попрощаться.
– Ты как? Рада? – спросил я Елену, пока она смотрела Гельмуту вслед.
– Нет? – прозвучало как вопрос. – Я думала о том, что ты мне вчера сказал. Если Блейк боится… что ж, правильно делает. Может, мне стоит посмеяться в ходе интервью.
– Не стоит вести себя заносчиво, – предупредил я.
– Просто зеркалю его линию поведения, пап. Чрезмерная самоуверенность, высокомерие. Это язык, на котором он понимает. Мне нужно им овладеть.
– Умно, – улыбнулся я, гордясь её смекалкой.
– К тому же я смогу встретиться с отцом… То есть, не с тем, который меня вырастил.
Я поднимаю руки, якобы сдаваясь.
– Я бы ни за что не встал на пути к вашему воссоединению. Он долго ждал этого, медвежонок.
– Могу только представить.
– Пойдём, – я поднялся на ноги. – Надеюсь, Бьянка права: журналисты получат возможность, написать что-то стоящее.
* * *
Наконец, наступил день заявления прав.
Елена сидела прямо, будто копьё проглотила, в раздевалке Колизея.
На ней был облегающий кожаный костюм, отличный от традиционного женского наряда, который она сочла сексистским.
Его сделали на заказ только сегодня. Собралась многотысячная толпа. Колизей Тита был забит до отказа. Все хотели увидеть, как дочь Альберта и Катрины заявит права на могущественного Рубикона.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Более чем. Я давно ждала этого дня. Хотя… Не знаю, что могу ему сказать.
– Медвежонок, тебе сейчас нужно сосредоточиться на другом.
– Ой, свой дракон – это просто бонус, пап, – подмигнула она.
Я рассмеялся и обнял её одной рукой.
– Я хотел сказать, что ты очень сильно напоминаешь мне своих родителей.
Задумчивая улыбка заиграла на её лице.
– Хотела бы я знать их, как ты и… ну, все вокруг.
– Понимаю. Но несложно догадаться, какими они были, Елена. Они оба живут в тебе, – я показал указательным пальцем на её сердце. – Твоя решимость? Это наследственное. Твой отец сумел заявить права на Роберта, хотя никто не ожидал, что он сможет стать наездником.
– Стоп, что?
– Он стал единственным человеком без метки, кто смог укротить дракона. Причём впервые в истории – Хроматического дракона. Никто не видел, как это произошло. Там были только Альберт и большой взрослый Ночной Злодей, один из темнейших драконов на свете.
– Сэр Роберт не такой уж тёмный, – возразила она.
– Он не всегда такая булочка с корицей. Думаешь, Блейк злой? Так он до жути боится отца.
– Ого, – откликнулась она. – Никогда бы не подумала.
– А твоя мама выдавала себя за мужчину, чтобы уберечь своего младшего брата от ужасов войны.
– Что ты сказал?!
Я нахмурился.
– Ты ещё не читала её дневники?
– Начала, но каждый вечер я такая уставшая, что почти сразу засыпаю.
– Она бы надрала мне зад, если бы узнала, что я так нагружаю тебя, что ты даже не успеваешь прочитать её записи.
Она тихонько рассмеялась.
– Она правда была такой воинственной?
Я ухмыльнулся. Именно таким словом я буквально на днях мысленно охарактеризовал саму Елену.
– Необычайно. Многие боялись её, но твой отец влюбился в неё по уши с первого взгляда. И с тех пор они не прекращали любить друг друга.
Её улыбка была довольной и мечтательной.
– Они хотели тебя больше всего на свете, и мне жаль, что у них не было возможности провести с тобой столько времени, сколько было у меня, – мой голос не слушался.
– Пап?
– Нет, ты должна знать, как сильно они тебя любили. Я бы хотел тебе показать, но у меня другая способность.
– Это могут только Коронохвосты, верно?
– Да. Потрясающие драконы, очень добрые. Надеюсь, ты познакомишься хотя бы с одним из них в Академии Дракония. Они отличные советники. Цени их, если встретишь.
– Я учту это.
Толпа начала скандировать. Елена поднялась. Время пришло.
– Иди, приручи своего дракона, медвежонок. И поговори с отцом, не переживай за меня. Я горжусь тем, что ты называешь меня папой.
– Хорошо, – она встала у двери и, пока та не открылась, выполнила несколько разогревающих движений.
Она оглянулась через плечо, и на долю секунды мне показалось, будто Альберт и Катрина вместе улыбнулись мне.
Елена была именно той принцессой, которую все ждали. Та, что сможет сплотить всех в этом мире – мире за заколдованной стеной, спрятанном от «настоящего» мира, чтобы защитить его обитателей и магию.
Мир под названием Пейя.
