Текст книги "И неба будет мало"

Автор книги: Эдриан Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Джерри, ты что, никогда не болел? – полюбопытствовал Дик. – Это вполне нормально, что больной человек спит. Организм пустил все силы на борьбу с болезнью. Это даже ребенок знает.

– Дик, я чувствую, что это плохо кончится, – покачал головой Джерри. – Мне кажется, Ивон уже не придет в себя. Этот доктор, который приезжал… по-моему, он плохой специалист. Давайте вызовем другого?

– Вызовем? – поинтересовался Дик, которому жена строго-настрого велела вернуться домой к ужину. – Джерри, Анжела съест меня с потрохами, если я не приеду домой, как обещал. Она слушать не захочет, что Ивон больна ветрянкой. У нас в доме, знаешь ли, болеть имеют право только комнатные растения.

– Вы что, хотите сказать, что бросите меня одного? А что, если… – Джерри бросил в сторону Ивон такой выразительный взгляд, что Дик понял: так просто ему отсюда не уехать.

– Джерри, Ивон не умирает. Она просто болеет. Это – обыкновенная ветрянка.

Все было бесполезно. Джерри не отходил от постели Ивон и беспрестанно вглядывался в ее лицо, ища подтверждения своим самым страшным догадкам. Дик, насмотревшись на зятя-паникера, и сам почувствовал тревогу, а потому окончательно уверился в том, что к ужину – а возможно, и к завтраку – жена его не дождется.

Позвонив Анжеле и выслушав, что болезнью дочери муж прикрывает очередной запой, Дик удовлетворенно положил трубку.

– Ну все, Джерри, – улыбнулся он зятю. – Дело сделано. Домой меня не пустят – поселюсь теперь у вас.

– Да хоть на всю жизнь, Дик, – с некоторым облегчением вздохнул Джерри. – Лишь бы только она выздоровела…

Дику удалось уговорить Джерри подождать еще несколько часов, прежде чем вызывать нового специалиста. Однако прошел час, за ним – другой, но Ивон так и не приходила в себя.

Около девяти часов вечера у Ивон начался бред.

Джерри откопал телефон какой-то дорогой клиники и вызвал нового специалиста. Пока доктор добирался до дома Уэллингов, Дик думал, что сойдет с ума. Он боялся не столько за жизнь собственной дочери, сколько за жизнь зятя: тот буквально рвал на себе волосы, сидя на коленях перед кроватью, на которой лежала Ивон.

Не в силах смотреть на эти страдания, Дик налил-таки себе виски и предложил выпить Джерри. Но тот лишь пробормотал что-то невнятное и снова уткнулся лицом в одеяло, которым была укрыта Ивон.

Наконец доктор добрался до дома Уэллингов, и Джерри, услышав звонок, понесся открывать дверь.

Дик посмотрел на дочь, беспокойно крутящуюся на кровати. Может, Джерри и в самом деле не напрасно паникует? А доктор, который приезжал к ним в первый раз, и в самом деле какой-нибудь недоучка?

Ивон, не открывая глаз, разжала губы и тихо прошептала:

– Джерри…

Дик склонился над дочерью и ласково погладил ее по голове.

– Он скоро придет, Ивон. Джерри пошел за доктором.

Но дочь его не слышала.

– Джерри, Джерри, пожалуйста, вернись. Не уходи от меня, Джерри. Я так люблю тебя, дорогой.

– Он тоже тебя любит, милая, – прошептал ей на ухо Дик. – Ты только поправляйся. И все у вас будет хорошо.

Вопреки опасениям Джерри, слова второго специалиста мало чем отличались от слов первого: с Ивон все будет в порядке, температура скоро спадет и, когда она спадет (а может, и раньше), она перестанет бредить. Доктор посоветовал надеть на руки Ивон мягкие перчатки, чтобы она не расчесывала себе ранки, и следить, чтобы эти перчатки постоянно были на ее руках. Кроме того, он выписал таблетки, за которыми Джерри немедленно послал Дика – сам он не хотел оставлять Ивон.

Дик вернулся с таблетками, и они вдвоем с Джерри заставили полусонную Ивон проглотить их. Сразу после этого Ивон снова заснула. Вскоре температура спала, и она перестала бредить.

Дик наконец-то мог вздохнуть спокойно: с дочерью все было почти в порядке, вот только зять по-прежнему наворачивал круги вокруг ее постели. Дику потребовалось недюжинное упорство, чтобы уговорить Джерри оставить Ивон в покое и сменить место дислокации – перебраться на кухню.

Наконец Джерри сдался. От нервного напряжения у него заболела голова, и Дик посоветовал ему лучшее лекарство от всех болезней: виски.

На этот раз Джерри не отказался. Они устроились на уютной кухне – Дик сам делал в ней ремонт под чутким руководством дочери и ее подруги-дизайнера. Дику пришло в голову немного перекусить, и он, решив не утруждать и без того замученного Джерри, приготовил ужин: нежное куриное филе, запеченное с сыром и морковью, кусочки сыра бри в панировке и конечно же свой фирменный брусничный соус к сыру.

– Господи, Дик, да вы просто клад! – восхитился Джерри, отведав того, что наготовил тесть. – У меня на это ушло бы полдня, не меньше, а вы создали эти шедевры меньше чем за час.

– Да брось, Джерри, какие там шедевры, – улыбнулся зятю Дик. – Запеченное мясо и сырные палочки проще простого. Во всяком случае, не сложнее, чем приготовить яичницу.

– А я не люблю готовить, – признался Джерри. – Кухня для меня настоящее поле боя, где победителем выхожу, увы, не я. Если бы Ивон не настояла, я бы вообще никогда не ступил на эту территорию.

– У меня с женой все было проще, – объяснил Дик. – Она просто не умела готовить, а я любил хорошо поесть. Вот и пришлось осваивать самому все эти премудрости. Что ж, я ни капельки об этом не пожалел. Зачем выбрасывать деньги на еду, ходя по ресторанам, когда можно купить на них выпивку? – подмигнул он зятю и разлил по стаканам виски.

– Давайте выпьем за то, чтобы Ивон поскорее поправилась, – предложил Джерри.

– Прекрасный тост, – похвалил его тесть. – За мою дочку и твою жену. За Ивон! – Дик не терпел полумер, а потому сразу осушил до дна свой стакан и закусил его сыром. Утерев губы, он с хитрецой посмотрел на Джерри и спросил: – Ответь-ка мне, дорогой зять, когда вы с Ивон подарите мне внука?

Джерри заметно помрачнел и вместо ответа потянул из стакана виски.

– Я что-то не то сказал? – покосился на него Дик.

– Ивон не хочет детей, – сквозь зубы процедил Джерри.

– Ну, Ивон всегда была особенной девочкой, – спокойно ответил Дик. – И девушкой тоже. Да и сейчас она, как говорится, со своими букашками в голове. Не в моих правилах давать советы, Джерри… Но может, ты просто не с того боку подошел? Может, ты потребовал от нее, чтобы она родила ребенка? Может, давил на нее?

– Не знаю, – пробормотал Джерри. – Мне казалось, что это естественно для женщины – хотеть ребенка. А для Ивон беременность – это какая-то катастрофа.

– Так докажи ей, что это не катастрофа. Что она, родив ребенка, не попадет в кабалу, в капкан. Ведь не только мужчины, Джерри, боятся потерять в браке свободу, но и женщины тоже. Докажи, что сможешь стать не только папой на выходные, а равноправным родителем, который будет ухаживать за ребенком не меньше, чем она. Возможно, Ивон думает, что все это обрушится на ее голову и ей придется одной взять на себя ответственность за малыша.

– Я уже давно понял, что Ивон боится ответственности, – усмехнулся Джерри.

– А ты? Разве ты ее не боишься?

Джерри хотел было горячо возразить, но вдруг подумал, что не на все сто процентов уверен в отрицательном ответе, который ему хотелось дать тестю.

– Плесните-ка мне еще, Дик, – попросил Джерри и подставил стакан. – А вы правы, голова больше не болит.

– Главное, чтобы наутро она у тебя не заболела, – засмеялся Дик.

Меньше чем через неделю Ивон поправилась, а еще через две недели дочь позвонила ему и сказала, что ее адвокат – некая Фиона Даффин – собирает необходимые бумаги для бракоразводного процесса.

– Ты правда этого хочешь? – спросил Дик дочку.

– Единственное, чего бы я хотела, – не обсуждать эту тему, – холодно ответила ему Ивон.

Тогда Дик промолчал, решив, что ему не стоит вмешиваться…

– Мне и жена, ваша честь, без конца твердила: не лезь в это дело, Дик, я сама поговорю с Ивон. Я, конечно, знал, как миссис Дженкинс, – покосился Дик на жену, – поговорит с Ивон и что она скажет ей. Но все равно почему-то молчал. Во-первых, я и раньше ни во что не вмешивался, не то что миссис Дженкинс, – снова покосился Дик на жену, и та виновато опустила глаза. – А во-вторых, мне до последнего казалось, что Ивон, как говорится, побузит и успокоится. Букашки в ее голове расползутся по местам, и она помирится с Джерри. А потом, когда день суда был уже назначен, я подумал: ну что я могу сделать? Объяснить дочери, что она любит Джерри? Так она и сама это знает. Сказать ей, что Джерри ее любит? Ну так если мужу она не верит, кому же она поверит тогда? В общем, пока я колебался, наступил сегодняшний день. Я все ждал, когда мне позвонит Анжела или Ивон, но никто не звонил, никто не сообщал, что происходит. И тогда я подумал, ваша честь, какой же я, к черту… простите… отец, если даже не попытался остановить собственную дочь, которая уходит от любимого человека? Развод чистая формальность, ваша честь. И я это понимаю. Но почему-то я подумал, что если они сегодня разойдутся по разным домам, по разным дорогам, то уже никогда не встретятся снова. Не встретятся, потому что так ничего и не поймут, не узнают друг о друге. Не встретятся не из-за того, что разлюбили, а из-за пустого упрямства, глупой гордости. И даже если моя дочь или мой зять встретят на своем пути того, с кем им снова захочется вступить в брак, они не будут счастливы. Да и как может стать счастливым человек, который каждый день пытается начать жизнь с чистого листа и не понимает одного: нельзя изменить жизнь, не поняв причину сделанных ошибок? Так вот, мой зять, Джерри Уэллинг, попросил меня назвать причину, по которой этот брак не должен быть расторгнут. Что ж, я назову ее. Это любовь. Любовь, которая поможет двоим упрямцам разобраться в том, что они наворотили, понять друг друга и простить. Вот, кажется, и все. Я закончил, ваша честь. – Дик Дженкинс замолчал.

В зале суда не раздалось ни единого шепотка.

Молчали все: и вспыльчивая жена Дика Дженкинса, привыкшая все и всех держать под контролем; и язвительная Диана Уэллинг, тщетно пытавшаяся удержать при себе вначале мужа, а потом сына; и Хелена Колхэм, у которой за спиной было уже два развода; и Салли Мелон, переспавшая с мужем лучшей подруги; и Марджори Флэм, видевшая во всем только черное или белое; и молчун Генри, который на поверку оказался не таким уж молчуном и хорошим другом; и миссис Твидди, у которой не осталось ничего, кроме воспоминаний о муже и возможности наблюдать за жизнью соседей; и феминистка Фиона Даффин, у которой намечалось полуделовое свидание с немолодым коллегой; и ее немолодой коллега Джордж Каммингтон, привыкший иметь дело с людьми, которые знают, чего хотят; и Рассел Данкин, который так и не смог добиться взаимности от женщины, не пожелавшей унизить его, отомстив с его помощью мужу; и Джерри Уэллинг, еще утром наивно полагавший, что только его жена бежит от ответственности; и Ивон Уэллинг, которая тщетно пыталась убедить себя в том, что окончательно разуверилась в любви; и судья Алисия Таккер, уже прошедшая через все то, что сейчас переживали Уэллинги…

А где-то наверху, над серым и унылым зданием суда, синело яркое небо, которого, как любила повторять мужу Ивон Уэллинг, ей будет мало…

Эпилог

Если верить статистике, то разводы в Америке составляют пятьдесят четыре целые и шесть десятых процента всех браков. Если верить статистике, то двадцать три процента американцев отрицательно относятся к разводу, а семьдесят два полагают, что развод – главный враг семейных ценностей.

Любопытно, имеется ли статистика того, сколько семейных пар выходило из здания суда не только не разведенными, но и безмерно счастливыми оттого, что снова обрели счастье друг с другом?

Подозреваю, что нет. Да и можно ли ждать таких чудес от статистики? Многие – и я, пожалуй, согласна с этим мнением – считают ее сухими цифрами, которые никогда не отражают истинного положения вещей. Разве возможно с помощью каких-то цифр разобраться в непредсказуемом мире человеческих взаимоотношений? Ведь каждая супружеская пара – планета, и небо над ней пестрит огромным количеством звезд, из которых лишь крошечная часть уже открыта супругами…

Но если бы кто-то и взялся подводить подобную статистику, то супружескую пару Ивон и Джерри Уэллингов, ему надо было бы опросить в первую очередь. Потому что эта пара, вошедшая пять лет назад в здание городского суда с твердым намерением расторгнуть свой, как ей казалось, разбитый на мелкие кусочки брак, вышла из этого здания уже совершенно с другими намерениями.

Джерри и Ивон пережили свою розовую свадьбу и спустя пять лет пышно отмечали стеклянную, собрав по этому случаю всех тех, кто когда-то стал свидетелем их ссор и примирения в зале суда.

В первую очередь они конечно же пригласили родителей.

Диана Уэллинг, научившаяся печь пирожки по рецепту Дика Дженкинса, окончательно приняла сына как взрослого и состоявшегося человека, а невестку – как вполне достойный выбор сына. Кроме того, Диана наконец «отпустила» и мужа, давным-давно ушедшего к другой и ставшего для нее лишь иллюзией любви. С Анжелой Дженкинс, характер которой, как ни странно, смягчился с годами, у Дианы Уэллинг самые теплые и, если так можно выразиться, добросемейные отношения.

Миссис Дженкинс больше не издевается над зятем, называя его Томом, и даже рассказывает друзьям, что ее дочери очень повезло с мужем.

Муж самой Анжелы, Дик Дженкинс, обратился в клуб анонимных алкоголиков, где его наконец отучили пить неразбавленный виски. Впрочем, Дик и сам был рад вступить на путь исправления: с рождением долгожданной внучки с синими как небо глазами у него появился огромный стимул завязать со своей дурной привычкой. Именно поэтому на стеклянную свадьбу Дик Дженкинс подарил супругам вовсе не бутылку хорошего виски, как можно было бы предположить, а большой аквариум, в котором плескались красивые золотые рыбки.

У О-Марджори, или Марджори Флэм, есть еще один повод для праздника: в этот день ровно пять лет назад Генри, сосед и лучший друг Джерри Уэллинга, наконец заговорил и признался ей в любви, после чего они не стали тянуть и решили узаконить свои отношения.

Хелена Колхэм, сменившая скучные зеленые платья на довольно экстравагантные наряды, тоже пришла на юбилей Уэллингов не в одиночестве, а с третьим мужем. Судя по его решительному настрою в отношении Хелены, этот брак не закончится разводом, как два предыдущих.

Третья подруга Ивон, роковая красавица Салли Мелон, ровно пять лет назад слезно вымолившая у подруги прощение, тоже была приглашена на торжество. Так уж вышло, что Салли Мелон утолила наконец свое одиночество в объятиях не менее одинокого… Рассела Данкина, нашедшего наконец женщину, которую не отпугивала его привлекательная внешность. Впрочем, Салли так и осталась непримиримой противницей брака, да и Рассел не видит ничего плохого в том, что они живут по-современному, не оформляя своих отношений официально.

Джерри и Ивон с огромным удовольствием пригласили бы в свой гостеприимный дом и миссис Твидди, но старушка, увы, два года назад отправилась в то путешествие, в которое когда-то ушел ее муж, покойный Ричи. Уэллинги раз в год приходят на ее могилу, но не горевать, а радоваться, потому что уверены: миссис Твидди и мистер Твидди обрели друг друга после долгой разлуки.

Кроме всех прочих, Джерри и Ивон пригласили на юбилей Фиону Даффин и Джорджа Каммингтона, которого называют Каммингтоном только по старой памяти, ведь, женившись, он выполнил условие супруги и взял ее фамилию – Даффин.

Ну и конечно же праздник не мог бы обойтись без человека, который помог Уэллингам сохранить их тогда еще хрупкий брак: судьи Алисии Таккер. Судья познакомила их со своим мужем, с которым когда-то, как и Ивон Уэллинг, тоже чуть не развелась. Незадолго до юбилея Уэллингов Таккеры тоже праздновали свой юбилей: фарфоровую свадьбу. Уильям Таккер даже пошутил, что теперь их дом напоминает огромный склад завода по производству фарфоровых сервизов, потому что подавляющее большинство гостей не отличилось оригинальностью в выборе подарка.

Майкл Ридиган, которого пять лет назад Джерри Уэллинг послал… на свидание, прийти на торжество не смог. И вовсе не потому, что Джерри не позвал своего бывшего друга, а потому, что Майкл женился и жена контролирует каждый его шаг, как когда-то напророчила ему миссис Твидди.

Нельзя сказать, что после той истории, что случилась с ними пять лет назад, Ивон и Джерри раз и навсегда перестали ссориться. Ивон Уэллинг иногда пеняет мужу на то, что утром он не проснулся и ей пришлось самой вставать к проголодавшейся дочке. Джерри Уэллинг бывает недоволен тем, что в то время, пока он помогал малышке переодеваться, Ивон, вопреки обещаниям, не повела на прогулку Корни, а застряла за главой своего нового романа.

Но между теми ссорами, что вспыхивали пять лет назад, и нынешними нет ничего общего. Ивон и Джерри разучились кричать и научились говорить, покончили с тайнами и узнали радость доверия, перестали винить друг друга и поняли, что невозможно играть ответственностью, перебрасывая ее друг другу, как мяч.

И хотя оба они сознают, что в их жизни будет еще великое множество трудностей, ни Джерри, ни Ивон не испытывают страха перед будущим. Ведь они умеют не только любоваться старыми звездами, но и открывать новые созвездия в безграничном небе, что укутало их планету. Планету Любви.